Поветрие золота и гнева

– Госпожа, Хара же поедет не одна, а со мной, – миролюбиво сказала Юна, успокаивающе коснувшись наруча на запястье подруги. – И ее будет сопровождать телохранитель. Когда я пересекала пустыню, мне встречались только шаины. Я возьму с собой защитные амулеты фу, которые оставил мне отец. Чего бояться?

– Юна, разумеется, в вам доверяю. Но, согласитесь, молодой княжне не положено странствовать по безлюдным степям, ночевать в юрте, спать на полу и мыться в реке.

Хара едва не задохнулась от негодования и с силой сжала палочки в правой руке. Ее мать, аристократка до мозга костей, не могла понять «диких условий» жизни простого народа.

– Но так живут почти все жители нашей страны, мы же кочевники… – неловко улыбнулась Юна.

– Но Хара – не кочевница, а благородная дева! Цзэсин и Эрдэнэ – самые надежные места в стране. За пределами городов могут быть опасности, – княгиня наклонилась вперед, пристально глядя на Юну, и жемчужные серьги закачались по бокам ее узкого лица. – Я не могу отпустить ее.

– Дорогая, но для Хары это шанс познакомиться с легендарным Хо Яном, – снова напомнил Мэргэн. Он отличался более мягким характером, чем его супруга, но Хара начала сомневаться, что отец сможет переубедить мать.

– Отец прибыл с моим младшим братом и его другом, они тоже бессмертные, – добавила Юна.

– Видишь? И с бессмертными из других стран. Это может укрепить наши связи с империей Шанлу. Хара – сестра Гэрэла, а он – мой наследник. Чем больше у нас влиятельных знакомых, тем лучше.

– Тогда пускай Гэрэл и едет! – возразила княгиня, становясь все недовольнее. Хара поморщилась при звуках ее высокого голоса. – Ты же сам всегда отправляешь его на встречи с аристократами и другими влиятельными людьми!

– Матушка, я бы с удовольствием, но нужно выяснить, что за болезнь гуляет по пустыне… – пробормотал Гэрэл, поедая свой суп.

– Харе сейчас нужно не странствовать, а совершенствовать свои навыки, – продолжила возмущаться Эрджена. Заметив, что дочь смотрит на нее исподлобья, она вытянула шею и, отложив палочки, сцепила длинные пальцы в замок. – Вместо того, чтобы целыми днями стрелять из лука, лучше бы ты вышивала и играла на музыкальных инструментах. А еще ты можешь поучиться у Юны искусству танца, когда она вернется…

– Я не понимаю! – рявкнула Хара, резко встав со стула. – Почему я не могу отправиться туда, куда захочу? Увидеть страну, в которой живу? Юна моя единственная подруга, мне интересно познакомиться с ее семьей! Или, по-вашему, вся моя жизнь должна заключаться в том, чтобы повзрослеть, стать достойной молодой госпожой и выйти замуж за человека, который мне противен? – выпалила она и в ярости стукнула кулаком по столу.

– Хара! – ахнула Эрджена. Ее брови сурово сошлись у переносицы. – Что ты себе позволяешь?

– Я хочу прожить свою жизнь так, как мне нравится! А не так, как положено дочери князя! – выкрикнула Хара, кипя от злости.

Девушка с грохотом отодвинула стул и побежала к выходу, мимо желтых шелковых занавесок на окнах. Стук ее сапог эхом разносился по залу.

У самых дверей она остановилась и, обернувшись, бросила:

– Я все равно поеду в Миндальные степи, и ничто меня не остановит!

Рывком оттолкнув от себя створки, она услышала, как отец пытается успокоить мать.

***

Хара, рыча на ходу, стремительно пересекла свою комнату и плюхнулась на кровать. Она откинулась на мягкие лиловые подушки и тупо уставилась в потолок.

А ведь когда-то она была полностью довольна своей жизнью. Если исключить занятия с наставниками, которые требовали читать нудные исторические трактаты, ее детство прошло весело и беззаботно. Да, родители ругали ее за непослушание, но даже так она могла беспрепятственно резвиться в саду.

Но когда Хара стала подростком, Эрджена начала задумываться о ее замужестве и будущем. В прошлом году она устроила встречу с супругой Верховного князя, и обе княгини пришли к выводу, что Хара и Барлас могут составить хорошую пару. Оба являлись ровесниками, а их брак должен был укрепить связи между двумя регионами страны.

Поначалу княжна отнеслась к этому легкомысленно: до замужества, как ей казалось, было еще далеко, да и может этот Барлас будет неплох и разделит ее страсть к боевым искусствам. Но в прошлом месяце персика15, когда Хара принимала участие в Состязаниях истинного воина, ей в соперники удивительным образом достался будущий жених.

И хватило одного взмаха меча, чтобы она выбила клинок у него из рук.

Более того, что Барлас не только не произвел на нее никакого впечатления как воин, один его вид загубил все надежды Хары на корню. Коренастый и упитанный, с глазами навыкате, он стал одним из самых больших разочарований в ее жизни. Бестолковый, невоспитанный, высокомерный и ограниченный в мышлении, он при первой же встрече высказал своей нареченной, что женщине не положено заниматься боевыми искусствами и что княжне стоит сделать что-нибудь со своим внешним видом.

Хара до сих пор не смогла подавить ненависть и отвращение к своему жениху. Эти слова сказал человек, проигравший ей в поединке, и с лицом, похожим на жабью морду!

Взвыв от обиды и бессилия, она провела ладонью по лицу.

Всего полгода – и ее беспечная юность закончится. А мать, сковавшая ее «долгом княжеской дочери», как цепями, не давала ей насладиться жизнью перед этой проклятой свадьбой.

Девушка сползла с постели и, пошатываясь, подошла к настенному бронзовому зеркалу в кованой раме. Из зеркальной глади на нее устало взглянуло лицо, чьим резким чертам не хватало мягкости и утонченности. Лишь пухлые губы придавали ему женственность, отвлекая внимание от угловатых скул и маленьких глаз. Кожу под ними усеивали веснушки, так не понравившиеся Барласу. Сжав зубы, Хара бегло оглядела свою худощавую, но сильную и жилистую фигуру; серебряную вышивку в виде коней и облаков на кафтане и новенький кинжал, прикрепленный к поясу.

И пусть все будут навязывать ей, как выглядеть и как себя вести, она себе не изменит и останется такой, какая она есть.

Шумно вздохнув, Хара шагнула за ширму с росписью в виде рододендронов, разделяющую ее кровать и шкаф из красного дерева от остальной комнаты.

Покои заливал золотистый солнечный свет. Теплый ветерок, дующий из открытых окон, трепал шелковые занавески. Между алых расписных сундуков висели гобелены с изображениями орлов на горных скалах, пасущихся в степи лошадей и дюн под звездным небом. В дальнем углу, рядом с подставками для меча и луков, находилась просторная позолоченная клетка. В ней, сжимая когтями жердочку, сидел сокол, чье темное, практически черное оперение оправдывало кличку – Уголек.

Хара подошла к клетке и опустилась перед ней на корточки. Уголек повернул голову и посмотрел на хозяйку блестящим черным глазом. Пернатый друг каждую осень сопровождал ее на Солнечной охоте в Шафрановой пустыне, и иногда Хара брала его с собой на загородные прогулки. Даже улетая на десятки чжанов вдаль, он всегда возвращался к ней.

– Прости меня. С тех пор, как тебя подарили мне на день рождения, ты вынужден сидеть в этой тюрьме и лишь изредка взлетать в небо. Прямо как я, – горько усмехнулась Хара. – А мы с тобой похожи, да?

Сокол встрепенулся и взмахнул крыльями, словно соглашаясь с девушкой. Та встала и с щелчком отворила дверцу клетки.

– Лети. Хотя бы ты вдохни дух свободы.

Уголек издал резкий клич, выбрался из-за решетки и, хлопая крыльями, метнулся к окну. Пара мгновений – и он стал черной галочкой на голубом полотне неба.

Хара потерла переносицу и рухнула на стул, когда кто-то несмело постучал в дверь.

– Хара, это я, – сказала Юна, когда княжна так и не ответила.

– Заходи.

Юна вошла в комнату и, закрыв за собой дверь, села на соседний стул, не обращая внимания на небрежно разбросанные по столу помятые свитки, истлевшие палочки для благовоний, оперения для стрел и бараньи косточки для игры в шагай16.

– Как ты?

Хара подняла голову и посмотрела на подругу таким взглядом, что та невольно отодвинулась подальше.

– Я поговорила с твоими родителями, постаралась объяснить им твои чувства… Сказала, что важно слушаться зова сердца. Гэрэл поддержал меня, обратив внимание твоей матери на то, что ты стала мрачной в последнее время, – Юна печально и обеспокоенно взглянула на подругу. – Тебе действительно стоит развеяться, Хара. Князь пообещал, что он подумает вместе с супругой и объявит свое решение завтра.

– Матушку он все равно переубедить не сможет, – протянула Хара. – Она начнет жаловаться ему на то, что сойдет с ума от беспокойства, и в итоге он никуда меня не отпустит. Лучше бы отец Гэрэлу послабления давал, а не ей.

– И все-таки, он понимает, как это важно для тебя. Как бы у тебя не сложилось все в дальнейшем… сейчас тебе нужно отвлечься. Если ты сможешь поехать со мной, то нам обязательно нужно съездить в Долину рододендронов и подняться в горы! Наш мир большой, и в нем столько всего прекрасного и невероятного! – с восхищением сказала Юна. – Розовые леса и снежные поля Ринко, лотосовые озера и горные пики Шанлу! Поверь мне, я всей душой желаю, чтобы ты там побывала, – искренне произнесла она.

Пару раз, когда негодование Хары достигало пика, Юна, благодаря особенности бессмертных, показывала ей свои воспоминания. И пусть пышное цветение деревьев и недосягаемые вершины скал производили на нее большое впечатление даже в чужой памяти, это не могло сравниться с тем, что увидеть все своими глазами.

Лицо Хары окаменело, когда она осознала, что в свои восемнадцать лет не видела вживую даже Звездного моря с его сверкающими водами, в которых, по преданиям, обитают драконы – древнейшие существа царств смертных, демонов и небожителей.

– Вот бы я тоже была бессмертной, – цокнула языком Хара. – Или хотя бы Гэрэлом. Честное слово, лучше бегать на приемах у знати!

– А ты не думала о младших сыновьях Верховного князя? Может, они окажутся более приятными юношами…

– Юношами? – подняла брови княжна. – Они младше меня на десять лет.

Юна опустила голову, неловко разглаживая складки платья.

– Подумай о других, Хара, правда, – серьезно посоветовала она. – В городе есть сыновья аристократов, вдруг кто-то из них тебе приглянется? А родители не станут противиться твоему выбору.

– Матушка уже все решила! Что тут обсуждать? Она поменяет свое решение, только если в меня влюбится какой-нибудь принц или бессмертный, – невесело хохотнула Хара, качаясь на стуле. – Знаешь, наверное, я все-таки сбегу, – призналась она, и Юна взглянула на нее с изумлением. – Только не говори никому. Вот отправлюсь с тобой в Миндальные степи, а потом возьму и уеду на восток. На болотах Долины Мха меня искать не будут.

Девушка неохотно поднялась и подошла к окну, выходящему во внутренний двор. Солнце по-прежнему ярко освещало улицы и крыши невысоких домов по ту сторону дворцовой стены.

– Как же я хочу мчаться по полям, чтобы ветер бил в лицо и уносил с собой все мысли… – тяжело вздохнула Хара, всматриваясь вдаль.

– Да, тебе точно нужно было родиться в Миндальных степях, – улыбнулась Юна. – Интересно, какой он, мой младший брат? Должно быть, выдающийся воин, раз уничтожил демона, которого не смог одолеть отец. А он победил огромного демонического червя в Тамарисковой пустыне, истребил множество демонов и злых духов.

Глава третья

Звон колоколов предвещает беду

Перед уходом Юна постаралась кое-как утешить подругу и напоследок спросила, придет ли Хара в Зал Плясок. Но княжна, пребывая в мрачных раздумьях, ответила, что хочет побыть в одиночестве. В дурном настроении она предпочитала оставаться наедине с собой, чтобы никто не терзал ее еще больше навязчивыми вопросами, не нагнетал тоску и не напоминал о скорой неизбежности. Желая спрятаться от болезненной реальности, она терялась среди зарослей дворцового сада или выезжала за пределы города.

Так Хара и поступила: в сопровождении телохранителя она отправилась на конную прогулку вокруг Зеркала небес. Людей возле него почти не наблюдалось, поэтому девушка неторопливо ехала вдоль голубой кромки воды, по поверхности которой разбегались сотни золотых бликов, блестящих, как узоры на парче. Вокруг оазиса расстилались сияющие пески, но этот ослепительный пейзаж не мог подбодрить угрюмую девушку. Напротив, она еще сильнее задумалась о том, как ей надоели одинаковые, скучные барханы, золотая пустота и утомительный жар воздуха.

Вернувшись во дворец в часу Петуха17, княжна села за стол в своей комнате и попросила служанку принести пиалу зеленого чая с молоком и сливочным маслом. Солоноватый и жирный вкус этого напитка позволял насытиться странникам во время долгих переходов в степях и пустынях. Хара же пила его, чтобы наполнить себя хоть чем-то, помимо негативных эмоций.

Взяв в руки пиалу, девушка посмотрела в окно и подняла глаза к небу с проплывающими по нему рваными клочками облаков. Она изнывала в ожидании следующего дня, молясь про себя, чтобы отец убедил мать отпустить ее в Миндальные степи. А если у него не получится, ночью она тайно покинет пределы дворца и на рассвете уедет из города вместе с Юной. Как бы та к этому отнеслась, девушка не задумывалась: Хара была готова взять на себя всю ответственность, да и бессмертную никто бы не осмелился обвинять в побеге княжны. Все знали вспыльчивый нрав Хары и мягкий характер Юны, которая не стала бы уговаривать подругу пойти против решения родителей.

Мысленно княжна поблагодарила Юну за приглашение. Для бессмертной их дружба ничего не стоила – три года для таких, как она, проходят как мгновение, но среди всех своих многочисленных знакомых танцовщица захотела навестить родные места именно с ней. Познакомиться с ее родственниками, другими бессмертными – редкая и драгоценная возможность, которая выпадает далеко не каждому. Именно поэтому отец Хары был готов позволить дочери покинуть Цзэсин.

Хара с уверенностью могла сказать, что там, за пределами Шафрановой пустыни, ее ждала другая жизнь, которая не похожа на смутный сон и в которой нет места унынию и скуке.

Отпив из пиалы, девушка опустила веки и попыталась ощутить хоть какое-то подобие умиротворения.

Внезапно из окна подул непривычно холодный ветер, с силой взметнувший занавески и растрепавший волосы девушки. В его резких порывах едва уловимо веяло сыростью подземелья, старой пылью и могильным тленом.

Хара распахнула глаза и увидела, как в воздухе кружатся мельчайшие золотые частицы. Они сверкали в закатных лучах, как искры, разбрасываемые яростным пожаром. На секунду девушке показалось, что это всего лишь песок, подхваченный ветром с земли. Но пылинки, парящие за окном, были гораздо легче, а сияли ярче. Они сыпались с неба как снежинки, покрывающие зимой траву в степной части Эльхээра. Сама Хара никогда их не видела, но по воспоминаниям Юны имела представление о белом, ледяном «песке».

Завороженная, княжна затаила дыхание, подняла руку и несмело потянулась к частичке, проплывающей в нескольких цунях18 за ее окном.

Но не успела она коснуться ее, как тишину разорвал оглушительный звон колоколов.

Хара вздрогнула от неожиданности и растерянно оглянулась по сторонам. Гулкие звуки доносились с четырех сторожевых башен. Они оповещали жителей в случае угрозы: нападения неприятелей или песчаной бури. Но Хара никогда не слышала, чтобы колокола звучали так неистово. Дрожь от их звона проносилась по улицам и, казалось, сотрясала сами Небеса.

Поставив пиалу, Хара поднялась со стула, чувствуя, как внутри все сжимается от тревоги.

Тут сквозь непрерывный шум колоколов раздался беспокойный клич. Быстро взмахивая крыльями, в комнату вернулся Уголек. В зрачках гордого, величественного сокола Хара увидела не свойственный ему испуг. Нахмурившись, она вытянула руку, и сокол опустился на ее предплечье, клацнув когтями по металлу наруча.

За дверью послышались стремительные и громкие шаги, и миг спустя створки с грохотом распахнулись, впуская внутрь растрепанного Гэрэла.

– Хара! – позвал он.

Взглянув на сестру, стоящую у открытого настежь окна, юноша побледнел и завопил:

– Немедленно закрой окно!

Бросившись вперед, он опередил сбитую с толку девушку, прикрыл рот широким рукавом и захлопнул резные ставни. Уголек, растопырив перья из-за резкого движения юноши, перелетел с руки хозяйки на прутья клетки.

– Ты же не вдохнула их? – повернувшись к Харе, в панике вопрошал Гэрэл. – Не вдохнула? Скажи!

– Что не вдохнула? – моргнула Хара.

– Пыль! – красивое лицо юноши исказилось от ужаса, когда он вцепился в плечи сестры. – Это та самая золотая пыль, о которой говорили кочевники!

Княжна застыла, вспомнив, как еще вчера брат рассказывал о странной лихорадке, от которой целители не могли отыскать лекарство, а жители пустыни сгорали, как огарки свечей.

Неужели эти прекрасные и чарующие частички солнечного света, которые Хара видела за окном, на самом деле смертоносны?

– Нет, вроде бы, – сглотнула Хара, чувствуя, как от страха немеют руки. – Что происходит?

– На крепостную стену забрались неизвестные: двое с кувшинами и мужчина с веерами, – быстро заговорил Гэрэл. – Ими он поднял сильный ветер и развеял по всему городу золотую пыль, которую рассыпали из кувшина его спутники. Мы не смогли поймать их! – он в отчаянии сжал кулак левой руки. – Всех стражников, охраняющих западную стену, нашли убитыми! А закончив развеивать пыль, мужчина с веерами заявил, что, если в следующий раз, когда он вернется сюда, князь Мэргэн не уступит ему трон, все жители города будут мертвы. После этого он вместе с приспешниками спрыгнул со стены высотой в десять чжанов!

Юноша тихо взвыл, привалился к столу и запустил пальцы в волосы, с такой силой сжимая прямые пряди, словно хотел вырвать их с корнем.

– Спрыгнули с крепостной стены? – недоумевала Хара, пытаясь осознать все, что сказал ей брат. – Но они бы разбились.

– Вот именно! – воскликнул Гэрэл. – Похоже, они приземлились на воздушном потоке, созданном веерами, и скрылись в пустыне. Солдаты отправились за ними в погоню, но сомневаюсь, что они сумеют их догнать. Из-за песка, поднятого ветром за пределами города, ничего не разглядеть. Охранники всех четырех ворот говорят, что не знают, кто эти люди, они не пропускали никого подозрительного.

– Но это значит, что Цзиньфэн вызвана не злыми духами или какой-то пыльцой, а людьми? – сообразила княжна. На город напали преступники, использующие странный порошок в качестве оружия массового поражения. Девушка выпрямилась и стиснула зубы. – Они странствуют по пустыне и заражают ее жителей? Но откуда-то они же взяли эту золотую пыль!

– Не знаю, что это за вещество, но они точно мятежники, которые хотят захватить власть над народом Эль, Хара! – Гэрэл поднял на сестру взгляд широко распахнутых глаз. Хара никогда не видела всегда сдержанного брата таким взвинченным. – Хотят свергнуть нашего отца и стать правителями Цзэсина. Еще не одни преступники не опускались до того, чтобы угрожать князю неизвестной эпидемией, от которой нет лекарства… Ты видела, насколько мелкая эта пыль? Вдохнуть ее не стоит труда. И почему я только не предупредил горожан заранее? – голос юноши сочился горечью и сожалением. – Если бы я объявил о неизвестной болезни, все были бы начеку и носили бы повязки на лице! А теперь множество жителей Цзэсина вдохнули пыль, а враги хотят заразить нас всех, совершить нападение и забрать себе трон!

– Не паникуй, – оборвала его Хара, заметив, как дрожат плечи брата. Она тоже прислонилась к столу и напряженно свела брови. – Наверняка это просто разбойники, которые откопали какую-то дрянь в гробницах и теперь думают, что могут легко захватить власть! Этот ублюдок собрался шантажировать нашего отца, но мы ему не позволим. Нужно как можно скорее найти противоядие от этой заразы, усилить охрану Цзэсина и отыскать убежище мятежников.

Девушка вскинула голову и обернулась к Гэрэлу, который нервно утирал пот со лба.

– Я этим займусь.

– Это исключено, – покачал головой Гэрэл. – Ты, княжна, не можешь давать им отпор…

– Почему? Ты забыл о моих успехах на ежегодных состязаниях? Или прислушался к словам нашей матушки? – язвительно спросила Хара. Она встала перед братом, подбоченившись, и гневно прищурилась.

– Хара, это все не шутки! – всплеснул руками юноша и умоляюще посмотрел на сестру. – Не детские игры! Мятежники каким-то способом сумели забраться на тщательно охраняемую городскую стену! – Гэрэл принялся мерить шагами комнату. – Они убили наших воинов, так, что те даже не успели вовремя позвать на помощь. Ты это понимаешь? Не знаю, люди ли они вообще, раз смогли провернуть такое прямо у нас перед носом! Может оказаться, что их не трое, а гораздо больше, десятки или сотни человек!

– И что теперь, запереться в своих покоях и ждать, когда они снова заявятся в Цзэсин с целью нас уничтожить? – скрестила руки на груди Хара.

Гэрэл остановился, и на его лице промелькнуло озарение.

– Ты не будешь ждать, – решительно сказал он. – Я передам родителям, что ты сегодня же покинешь Шафрановую пустыню вместе с Юной. Вам обеим безопаснее будет переждать поветрие в Миндальных степях.

Хара удивленно уставилась на него, подумав, что Гэрэл шутит, но взгляд юноши выражал серьезность и непреклонность.

– Но… – запнулась Хара. Ей была противна мысль о побеге в трудную минуту, подобно крысе с тонущего корабля. Одно – желать покинуть Цзэсин, чтобы посмотреть на мир, другое – оставлять близких на произвол судьбы, спасая собственную шкуру. – Я не трусиха, которая бросает родину в тяжелое время! Когда на счету каждый, кто способен сражаться. Наш наставник учил нас никогда не упускать цель и разить врага без промедления!.. – горячо проговорила она.

– Хара, пожалуйста, перестань, – устало вздохнул Гэрэл. – Ты несколько часов назад говорила, что любой ценой поедешь в Миндальные степи.

Девушка растерянно открыла рот и ощутила, как ее захлестывает волна стыда. Она правда была готова пойти на что угодно, но подумать не могла, что все обернется именно так… Она жаждала побывать в Миндальных степях, насладиться их безмятежностью, но не была готова к тому, что ее отпустят туда из-за нависшей над городом угрозы. Теперь княжна не видела в путешествии никакого удовольствия.

Хара ощущала себя так, словно своими неосторожными словами призвала несчастье.

– Я ни в чем тебя не виню, – выражение лица Гэрэла смягчилось, когда сестра отвернулась и с силой прикусила губу. Он коснулся ее плеча. – Пойми, для меня, для наших родителей самое главное – твоя безопасность, – с теплом во взгляде произнес он. – Но, если сейчас в Цзэсине возникла угроза, тебе нельзя здесь находиться. Помнишь, мы читали исторические летописи? Мятежники всегда в первую очередь стремятся истребить правящую семью.

– Мы ведь поймаем их? – тихо спросила Хара.

– Разумеется. Отец уже отправил несколько отрядов в пустыню.

– Может быть, хорошо, что наши враги – не ракшасы, а люди, – задумчиво произнесла Хара. – Их легче одолеть.

– Нет, Хара, человек куда опаснее нечисти, – обреченно произнес Гэрэл и печально качнул головой. – Мертвыми управляют жажда мести и прошлые обиды, а желания и пороки живых людей неиссякаемы. Чтобы достигнуть славы и богатства, обрести власть, человек совершит такие изощренные преступления, пойдет на такую жестокость и предательство, до каких не додумается ни один злой дух. Цзянши19 пьют кровь, чтобы напитаться животворящей человеческой ци20, которой лишены их гнилые тела, а тиран Ундэс делал это ради якобы обретения вечной жизни и вечного контроля над своим народом.

– Думаю, ты прав. Но согласись, человеку проще справиться с человеком, чем с демоном. В бою первые более предсказуемы, – заметила княжна, вспомнив рассказы Юны о подвигах ее отца.

– Мы еще не знаем, кто эти трое. Обычные люди не смогли бы призвать ветер такой силы. Да и источник золотой пыли вызывает вопросы. Поэтому, прошу, передайте с Юной мои слова господину Хо Яну. Он на протяжении столетий спасал нашу страну от нечисти и темной энергии Инь21.

Хара понимающе кивнула, и Гэрэл направился к двери. Остановившись на пороге, он добавил:

– Попроси слуг собрать твои вещи. Как только вы с Юной будете готовы, я попрошу подготовить кибитку, в которой вы отправитесь на север.

***

Пока служанки торопливо складывали во вместительные сумки кочевников одежду и запасы еды в дорогу, Хара сгребла со стола игральные кости, которые поместила в мешочек на поясе, и проверила стрелы в колчанах, которые закинула себе за спину. Спустя полчаса девушка пронеслась по коридорам, чьи белые стены украшали гобелены и узорчатая роспись на желтых дверях, и выбежала на ступени дворца.

В воздухе витали мельчайшие золотые пылинки, и Хара была уверена, что, если бы не высокая ограда почти пять чжанов высотой, ветер принес бы их куда больше. Сдвинув брови, девушка повыше натянула на лицо повязку из плотной ткани.