Поветрие золота и гнева

– В его юрте еще осталось место для твоих подарков? – усмехнулась Хара.

– Конечно, он живет в нашей большой семейной юрте, – закивала Юна, не ощутив иронии в вопросе Хары. В гостях у танцовщицы у Хары рябило в глазах от различных вазочек, шкатулок и гобеленов. По сравнению с домом Юны личные покои Хары в Лазурном дворце – жилище аскета.

– Уверен, ваш брат будет рад такому внимательному подарку, – произнес Гэрэл.

– А мне кажется, практичнее было бы купить соль для его оленей, – пробурчала Хара.

Только они отошли от лавки, как Юна снова ахнула и подлетела к другой, где продавались флаконы с ароматическими маслами, баночки с румянами и помадой.

– Смотри, Хара! Какая замечательная пудра! Такая рассыпчатая.

В отличии от знатных девушек Эльхээра, особенно тех, кто проживал в пустыне, Хара не отбеливала свое лицо. Светлая кожа считалась эталоном красоты, но Хара не стеснялась ходить без слоя рисовой пудры на лице, демонстрируя всем свою загорелую и обветренную кожу. Она только подводила уголки глаз алой краской: так они становились более выразительными.

Однако Юна считала, что настоящий макияж не может исключать использования пудры или белил. Она была уроженкой восточной, степной части Эльхээра, у жительниц которой кожа не обладала желтоватым оттенком, как у народа Эль. Танцовщица ревностно оберегала свое лицо от загара и днем носила шляпу с тульей.

Хара пропускала замечания подруги мимо ушей. Она вообще не соответствовала общепринятым понятиям о женственности – ее повседневный наряд больше походил на костюм воина, нежели дочери князя. Вместо многослойного длинного платья она носила короткий пурпурный кафтан, штаны, высокие кожаные сапоги и серебряные наручи на предплечьях.

Иногда девушка недоумевала, как они с Юной вообще смогли подружиться. Но объединяли их вовсе не вкусы и увлечения, а взгляды на жизнь и стремление к приключениям и свободе.

Оставив Юну и Гэрэла разглядывать расписные деревянные шкафчики, княжна в сопровождении молчаливого Чу Лу последовала за аппетитными запахами, разносимыми по округе легким ветерком.

Дальше по улице тянулись лотки с едой, возле которых толпились очереди. Люди облизывали губы, голодными глазами следя за тем, как лоточники жарят на сковородах куски мяса, тушат на пару буузы8 и накладывают в миски горячую лапшу. От металлических котлов, в которых варились супы из бараньего бульона с добавлением молока и щепотки муки, валил густой и тяжелый пар.

Бросив взгляд на хушуры9, обжаренные до румяной корочки, Хара увидела перед собой шпажки с ароматными шашлыками. С тех пор, как она попробовала их в детстве, впервые сбежав из дворца, они стали ее любимым блюдом.

Пока она смотрела на них, ее догнали Юна и Гэрэл. Обернувшись к брату, Хара хитро спросила:

– Ты же порадуешь свою сестренку?

– Разумеется, – улыбнулся тот.

– А я хочу медовую лепешку! – воскликнула Юна и побежала к прилавку на другом конце улицы.

Хара толкнула брата в бок, и тот, поспешно поправив воротник, последовал за танцовщицей.

– А… Гм… Госпожа Юна, могу я вас угостить?

Усмехнувшись ему вслед, Хара осталась стоять на месте, наблюдая за проходящими мимо людьми. Вечером, когда дневной жар утихал, рынок становился особенно оживленным. Жители и гости города тянулись к нему, потому что он, как и Зал Плясок, был самым ярким и интересным местом в округе. В Шафрановой пустыне – море песка с золотыми гребнями барханов – не на что больше смотреть.

Внезапно внимание Хары привлек молодой мужчина, стремительно пробирающийся сквозь толпу. На его лице не было довольной улыбки, а в глазах – веселого блеска. Ссутулившись и низко опустив голову, незнакомец угрюмо взирал на проходящих мимо горожан и стискивал зубы, будто сдерживая пылающий внутри гнев. Он был высоким и худощавым, одет в широкие черные штаны и кожаную куртку с коротким рукавом поверх голого тела. Его загорелая кожа, темные волосы и одежда имели странный серый оттенок, словно он испачкался в пыли или пепле.

Хара в упор смотрела на загадочного человека, чувствуя какую-то неправильность в том, что видит его здесь, посреди шумной толпы. Он словно подавлял ее своей аурой, источающей мрак и ненависть, вызвал у Хары напряжение, похожее на то, когда видишь вспышку молнии и ожидаешь, что вот-вот прогрохочет гром.

Когда незнакомец почти поравнялся с ней, он внезапно повернул голову и встретился с Харой взглядом. Его глаза странного красноватого цвета зловеще блеснули. Княжна вздрогнула и нахмурилась, но мужчина больше не смотрел на нее и быстро прошел мимо, растворившись в толпе.

А тут как раз вернулись Гэрэл и Юна, и Хара выбросила странного человека из головы.

Забрав у брата палочку с шашлыком, она откусила кусочек мяса. Пропитанная сладким маринадом говядина имела привкус дыма, который кому-то мог показаться специфическим, но Харе копченый на углях уличный шашлык нравился именно из-за его послевкусия.

– Госпожа Юна, я давно хотел спросить у вас, почему вы решили поселиться в Цзэсине? –поинтересовался Гэрэл, продолжив идти по улице. – Неужели пустыня может быть более привлекательной, чем зеленые поля?

– Моим домом всегда будут цветущие Миндальные степи, – мягко произнесла Юна. В руках она держала политую медом пшеничную лепешку, стараясь ни в коем случае не испачкать платье. – По правде говоря, я не до конца привыкла к жизни здесь. До переезда я долгое время жила в столице, где выступала на приемах у знати. Когда два народа объединились, я решила отправиться в пустыню и посмотреть на Цзэсин, но… Обнаружила, что местные жители, пережившие тиранию Ундэса, очень опечалены и безутешны.

Эльхээр не всегда был единым государством. Сто лет назад его обширную территорию делили два народа – Эль и Хээр. Страна Эль тянулась с запада на юг и пролегала в пустынях. Хээр находилась на востоке и севере, ее покрывали леса и степи. Оба народа тесно взаимодействовали между собой, но Эль располагала меньшими ресурсами, и по-настоящему жизнь процветала лишь возле оазисов.

Несчастье пришло в лице князя Ундэса – жадного и жестокого человека. Он собирал с народа огромные налоги, обкрадывал путешественников и торговцев, прибывающих в Цзэсин, и заботился только о своем благополучии. Кроме того, Ундэс отправлял людей расхищать древние гробницы на западе, и в одной они нашли старинные тексты. Приказав расшифровать свитки, Ундэс выяснил, что в них кроется секрет обретения «бессмертия». С помощью темных ритуалов нельзя было остаться навеки молодым, но можно было продлить свою жизнь. Ундэс приказывал приводить к нему детей, юношей и девушек, якобы для обучения, а сам пил их кровь.

Жители Эль, узнав об этом, проклинали своего правителя, но все мятежи жестоко подавлялись его людьми. Тогда они обратились за помощью к правителю Хээра, и тот, выслушав историю о страданиях народа пустыни, решил взять соседнее государство под свое крыло. Он завоевал столицу Эль Цзэсин и посадил туда наместника – своего советника, прадеда Хары и Гэрэла. Самого Ундэса казнили, а несколько десятков его приспешников изгнали в безжизненную западную пустыню.

Хара мало интересовалась подробностями этой истории, но испытывала злость по отношению к отступникам, решившим, что чужие муки могут послужить ценой обретения вечной жизни. Все знали: чтобы стать подобным небожителям, нужно привлечь их внимание благодетельными поступками. Обойти благословение богов кровавыми ритуалами было настоящим кощунством.

– Здесь не было никого, кто мог бы подбодрить их, поэтому я осталась, чтобы дарить им счастье своим искусством. Вскоре под моим началом построили Зал Плясок, и все, кто умели петь, танцевать и играть на музыкальных инструментах, могли выступать под его куполом, – сказала Юна.

– Я тронут вашим благородством, – искренне признался Гэрэл.

– Танец создан не только для того, чтобы развлекать публику, – с воодушевлением говорила Юна. – С его помощью танцор делится своими эмоциями и пробуждает их в зрителях. Любовь, надежда, умиротворение – все эти чувства можно передать движениями так же, как музыканты выражают их в мелодиях, а художники – в фресках. Кстати, Гэрэл, вы знаете, что ваша сестра чудесно поет?

– Поет? – недоуменно переспросил юноша.

– О нет… – закатила глаза Хара.

Харе правда нравилось петь, но делала она это в редких случаях – когда ощущала себя счастливой настолько, что не могла удержать в себе эмоции.

– Я пыталась уговорить ее выступить в Зале Плясок, но она на за что не соглашается!

– Потому что в отличии от тебя, Юна, я не хочу делиться своими чувствами с посторонними, – бесстрастно произнесла Хара. – Если они узнают о них, то поймут, что я вообще не хочу быть наследницей. Мне-то все равно, а вот матушка будет недовольна.

Гэрэл тяжело вздохнул, а Юна печально поджала губы. Оба понимали, что Хара имеет в виду, и разделяли ее тоску.

Немного поотстав от них, девушка посмотрела поверх огней, где на фоне сумрачного неба в лучах желтых фонарей блестела глазурованная черепица изогнутых темно-голубых крыш. Многие жители пустыни были бы счастливы родиться в этом величественном трехъярусном дворце с золотыми колоннами.

А Хара, наверное, единственная за историю Эльхээра княжной, которая не хотела ей быть.

Остановившись, девушка перевела взгляд на удаляющиеся спины Гэрэла и Юны. Оба, любимчики народа, имели много общего: один относился к людям с вниманием и заботой и излучал тепло, другая каждый день кружилась на освещенной сцене и сияла, как янтарь на солнце.

Но сама Хара оставалась в тени. Ей нравилось уединение, и вместо того, чтобы быть у всех на виду, она предпочитала затаиться за углом. Оттуда она могла не привлекать к себе внимания и как следует прицелиться из лука.

Глава вторая

Зов свободы подобен выпущенной стреле

В теплом воздухе веяло сладким и нежным запахом цветов. Зная, что княжеской семье нравятся растения, слуги бережно ухаживали за пышными кустарниками караганы10 и тамариска. Многочисленные соцветия насыщенного розового цвета напоминали подвески из бисера, которые Юна носила на головных уборах. Кусты плотно обступали беседку с желтыми карнизами и синей изогнутой крышей, чья черепица блестела в утреннем свете. Солнце еще не успело подняться в зенит, и высокая беленая ограда, окружающая внутренний двор Лазурного дворца, отбрасывала на дорожки густую тень.

Хара, широко расставив ноги и выпрямив спину, прикрыла левый глаз и устремила взор на деревянную мишень. Металлический наконечник стрелы указывал четко на красный круг. Сделав медленный вдох, девушка сжала пальцы на рукоятке и отпустила тетиву.

Стрела тихо просвистела в воздухе и с глухом стуком вонзилась в самый центр мишени.

Хара опустила изогнутый лук и потянулась к колчану за спиной, когда створки двери, ведущей внутрь дворца, распахнулись и выпустили в сад взволнованную Юну.

– Доброе утро, Хара! – донесся ее звонкий голос. – У меня замечательные новости!

Завидев спешащую к ней подругу, княжна принялась дожидаться, пока та минует заросли караганы и раскидистые кусты можжевельника, чьи ветви низко склонялись над тропой. Лицо Юны скрывала полупрозрачная тулья, но достигнув беседки, рядом с которой тренировалась Хара, она сняла бамбуковую шляпу и посмотрела на княжну горящими от восторга глазами.

– Этим утром мне пришло письмо от Тэнгэра! – объявила она. – Представляешь, отец наконец-то вернулся! И не один, а… – она сделала паузу и восторженно прижала руки к груди. – С нашим младшим братом, Джингшеном!

Юна долгие годы изводилась от беспокойства, почему отец, отправившийся в Шанлу, чтобы уничтожить демона Шелкопряда, так и не вернулся. Она рассказывала, что они с братом мучились страшными догадками, пока три года назад от Хо Яна не пришла весточка. В письме он написал о том, что демон оказался очень опасен и что ему пришлось сковать его своей душой, дабы тот не продолжил сеять хаос на севере империи. Кроме того, Хо Ян признался, что полюбил одну женщину, но быть с ней ему было не суждено. Она родила ему сына, который спас Хо Яна из плена колдовской печати и нашел способ уничтожить Шелкопряда.

– О, – изогнула бровь Хара. – Да, на чужбине твой отец зря времени не терял.

– Не будь такой занудой, Хара! – возмутилась Юна, поднимаясь по ступенькам. Ее повседневное нежно-голубое платье было того же оттенка, что ирисы, растущие из песка вокруг беседки. Копна золотисто-рыжих волос, перевязанная у кончиков лентой, спускалась ей на талию.

Танцовщица положила шляпу на низкий столик из темного дерева и опустилась на подушки, лежащие на ковре.

– Отцу восемь сотен лет, все-таки, – продолжила она. – Он имеет право влюбляться. После смерти нашей с Тэнгэром матушки он долго ни на кого не смотрел, а я бы хотела, чтобы отец вновь обрел свое счастье. Так вот, Джингшен приехал вместе со своей женой. Как так получилось, что он, будучи младше нас с Тэнгэром, раньше всех встретил свою любовь? – недоумевала девушка, подперев рукой подбородок.

– Ты бы тоже могла встретить. Смотри, сколько мужчин вокруг тебя вьется, – хмыкнула Хара, накладывая на тетиву новую стрелу. – Вы с Гэрэлом собираете вокруг себя воздыхателей, как насекомых на мед. Кстати, твое вчерашнее выступление особенно его впечатлило. Он точно в тебя влюблен, – заметила она. – Но тебя интересуют лишь танцы, и ты не хочешь отвлекаться от своего любимого дела. Верно?

Хара насмешливо улыбнулась и выставила перед собой лук. Правой рукой она взялась за тетиву и с силой потянула ее на себя.

– Мне очень нравится Гэрэл, но, если я выйду за него замуж, мне придется стать будущей княгиней, – вздохнула Юна и с грустью посмотрела в глубь сада. – Не знаю, как народ Эль отнесется к тому, что супруга их правителя развлекает публику вместо того, чтобы помогать мужу с государственными делами. Я привыкла, когда меня ничто не ограничивает. Это делает меня…

– Счастливой? Да, я такая же. Меня волнует только мое… – Хара выпустила стрелу и снова попала в центр мишени. Она повернулась к Харе и уверенно посмотрела ей в лицо. – Предназначение. Жаль, что нельзя объяснить это родителям.

– Ну, ты все-таки княжна, – мягко напомнила Юна. – Они заботятся о благополучии семьи и твоем будущем.

– И для этого мне обязательно выходить замуж за Барласа? – упрямо спросила Хара, двинувшись к беседке. Порывистым движением она перекинула за спину хвост с вплетенными в него черными агатовыми бусинами. Волосы она не отращивала, а регулярно подстригала на уровне лопаток, чтобы не мешали. – Меня вообще кто-нибудь спрашивал? – процедила она сквозь зубы.

Княжна поднялась по ступенькам и прислонилась плечом к колонне, которую украшала роспись в виде золотых драконов. Скосив взгляд на Юну, Хара заметила, с каким сочувствием та на нее смотрит. От этого девушке стало не по себе. Мысленно княжна одернула себя: если она хочет выглядеть сильной в глазах других, нужно вести себя достойно, а не вспоминать каждый день о ненавистной церемонии, которая ждет ее в конце года.

Если бы только был способ обойти брак с Барласом, переубедить родителей и доказать им, что несчастье их дочери не должно служить ценой укрепления связей между народами Эль и Хээр. Но ни мать, ни отец ее не понимали – их брак тоже заключили по договоренности, как у большинства предков. Мэргэн и Эржена не сразу полюбили друг друга, но спустя годы совместной жизни прониклись взаимным уважением и стали весьма близки. И оба говорили дочери, что они с Барласом тоже никуда не денутся и со временем влюбятся.

Но Хара-то знала, что Барласа она никогда не полюбит. Как и этот увалень, обвинивший ее в отсутствии скромности и женского очарования. Он хотел видеть своей невестой красавицу, которая бы, как служанка, приносила ему вино и танцевала ради его удовольствия, а не гордячку с мечом на поясе, стреляющую из лука в сто раз лучше него.

Хара вообще не желала быть чьей-то женой: за исключением юноши, который принял бы ее такой, какая она есть, со всеми ее достоинствами и недостатками, веснушками и смуглой кожей. Юноши, который пел бы с ней народные песни, участвовал в соколиной охоте и являлся бы достойным противником на тренировках.

Но за восемнадцать лет она так его и не встретила. А если бы встретила, это еще не значило, что родители согласятся выдать ее за него замуж.

Иногда Хара думала, что у нее остался единственный выход – сбежать, как в детстве, но по-настоящему. Она знала, как можно незаметно выскользнуть за территорию дворца и затеряться среди оживленных улиц города. Заплатив кому-нибудь из кочующих торговцев, можно было приобрести лошадь и верхом на ней покинуть пустыню. Однако ей не хотелось так скоро расставаться с Юной и Гэрэлом. В глубине души она еще надеялась, что все изменится и помолвку расторгнут по какой-либо причине.

– Ладно, – выдохнула она, немного успокоившись. – И? Что там дальше с твоим младшим братом?

Юна тут же оживилась.

– Джингшен прибыл не только со своей женой, но и с другом, который… Ты не поверишь: тоже бессмертный! – произнесла она с воодушевлением.

– Он чей-то сын? Кого-то из бессмертных Шанлу?

От Юны Хара узнала много историй про бессмертных. В соседней империи наиболее известными были трое – целительница Юйлань, генерал Хэ и покровительница Туманных островов Ло Фэй. В Эльхээре, помимо Хо Яна и его детей, в народе ходили легенды о мудреце Мунхе, кочевнике Ринчене, мореплавателе Тае и генерале Цэрэн. Юна хранила уверенность, что это далеко не все, ведь некоторые люди, став бессмертными, держали это в тайне.

– Похоже, что нет. Тэнгэр не вдавался в подробности, сказал только, что друг Джингшена – музыкант.

Хара хмыкнула, подумав, что он, должно быть, неженка, который никогда в жизни не держал в руках меч. И наверняка любимчик женщин – Хара своими глазами видела, как девушки висят у музыкантов на шеях.

– И ты отправишься в Миндальные степи, чтобы увидеться с ними? Ты часто говорила, что тебе не терпится познакомиться с младшим братом и увидеть отца, – вспомнила Хара. Она ощутила сожаление и легкую зависть – подруга отправится на другой край страны, а вот ей никто не позволит по собственному желанию покинуть Цзэсин.

– Да, я уеду на следующей неделе. И я пришла спросить тебя, Хара: не хочешь ли ты со мной?

Хара взглянула на подругу широко раскрытыми глазами. Юна нежно улыбалась, а ее глаза цвета блестящей на солнце древесной смолы лучились добротой. Ветви отбрасывали кружево теней ей на лицо, делая похожей на лесную йечу11.

Хара так ждала этого приглашения! В Миндальных степях ее наконец-то перестанет опекать мать, и она сможет сколько угодно ездить на лошадях и стрелять из лука. И никто ей не помешает: местные жители, такие же вольнолюбивые, как она, и слова не скажут ей в укор. Хара знала это по рассказам Юны. К тому же, Миндальные степи славились своей красотой, особенно в весенний период, когда на деревьях распускались бледно-розовые цветы.

Но волна восторга, поднявшаяся в ней, тут же ударилась о скалы родительских запретов.

– Ты сама знаешь мой ответ. Будь моя воля, я бы целыми днями носилась по степям, – мечтательно произнесла Хара. – И я тоже хотела бы познакомиться с твоими родственниками. Ты-то моих как облупленных знаешь! И то, что они скорее всего откажут мне, тоже, – буркнула она.

Юна задумчиво прикоснулась пальцем к губам.

– Могу я присоединиться к вам за обедом? Я лично попрошу их отпустить тебя. Может, из уважения ко мне они позволят тебе отправиться в путешествие.

Иногда Юна, засидевшись у Хары в комнате, оставалась, чтобы разделить трапезу вместе с княжеской семьей, которая была несказанно этому рада – особенно Гэрэл, имевший редкую возможность не только посмотреть на возлюбленную, но и поговорить с ней. С танцовщицей даже князь Мэргэн вел себя обходительно: ведь Юна являлась дочерью легендарного героя Эльхээра и одной из бессмертных, которые стояли на уровне между людьми и богами.

Поразмыслив, Хара решительно кивнула в ответ.

***

Ступая по белому мраморному полу, Хара приблизилась к длинному прямоугольному столу, за которым уже сидели ее родители. К ее удивлению, место справа от отца не пустовало – Гэрэл, сумев разобраться со всеми срочными делами до часа Обезьяны12, тоже присоединился к семье. Увидев за спиной у сестры Юну, он изумленно выдохнул, выпрямился и расправил плечи, а его щеки едва заметно покраснели.

Хара с бесстрастным выражением лица по очереди склонила голову перед отцом и матерью, отодвинула стул и села рядом с братом. Над столом витало множество аппетитных запахов: на бронзовых тарелках лежали горячие кунжутные лепешки, кусочки курицы в имбирном соусе и жареная свиная печенка. В центре стоял большой чан супа из баранины с клецками и зеленью.

Пока Хара, облизнув губы, потянулась за палочками, Юна встретила правящую чету изящным поклоном.

– Мудрейший князь, прекрасная княгиня, надеюсь, вы не откажете мне в желании разделить с вами трапезу, – мелодично сказала она.

– Госпожа Юна, – поприветствовал ее Мэргэн. Он добродушно улыбнулся, и морщины в уголках его глаз стали еще заметнее. – Рад видеть вас. Мне приятно видеть, что вы с Харой очень дружны.

Князь Цзэсина был зрелым мужчиной со смуглой кожей, длинным носом и округлыми щеками. В его коротко остриженных волосах появилось уже много седых прядей. Дэли князя соответствовал традиционным цветам народа Эль: синий шелк, символ неба, с желтой, как солнце или песок, вышивкой.

– Это честь для нас, – церемонно кивнула Эрджена. Худая и тонкая, в платье молочного цвета, она отличалась сдержанной красотой. На ее выбеленной коже ярко выделялись красные кружочки румян на щеках, а в черных волосах, собранных в высокую прическу, мелькали нити жемчуга.

– Ну что вы! – смущенно воскликнула Юна, занимая место рядом с княжной. – Нам весело проводить время вместе, правда? – она повернулась к подруге, и Хара слабо кивнула, подцепляя палочками кусок печенки.

Некоторое время все ели в тишине. В зале повисло неловкое ожидание.

– В конце следующего месяца пройдет Фестиваль смычка и песни, – нарушив безмолвие, как бы невзначай напомнила Эрджена. – Юна, вы, конечно же, примите в нем участие? Многие жители Эльхээра стремятся попасть на фестиваль в нашем городе именно из-за вас.

Хара впилась зубами в мясо, да так, что капли сока чуть не забрызгали воротник кафтана. Ее мать умудрялась навязывать чужие ожидания даже бессмертным! Со стороны слова Эрджены звучали почтительно, но Хара, всю жизнь прожившая с ней под одной крышей, знала, что за ее благосклонностью кроется бесконечная требовательность.

– А… – Юна помедлила и виновато отвела взгляд. – Прошу меня простить, госпожа. Боюсь, в месяце орхидеи13 меня не будет в Цзэсине. Мой отец вернулся из путешествия и прибыл на родину спустя пятьдесят лет, поэтому мне непременно нужно его увидеть.

– Какая замечательная новость! – сделал жест рукой Мэргэн.

– Вы уезжаете? – разочарованно спросил Гэрэл и заметно поник, когда Юна ответила ему утвердительным кивком.

– Но мы будем надеяться, что вы сумеете вернуться к празднику, – произнесла Эрджена, поджав тонкие губы. Хара скривилась: мать всегда делала такое лицо, когда была недовольна. – Прошу, передайте господину Хо Яну, что мы окажем ему достойный прием, если он решит навестить Цзэсин.

– Я передам. Но еще… Я пригласила Хару отправиться со мной в Миндальные степи. Вы разрешите ей? – с надеждой в голосе задала вопрос Юна.

Хара замерла и напряглась всем телом. Про себя она молилась всем богам, чтобы родители сжалились над ней хотя бы в этот раз.

Мэргэн и Эрджена обменялись растерянными взглядами.

– Харе не следует покидать дворец…

– А я думаю, что нашей дочери не стоит упускать случай познакомиться со Странником Миндальных степей, – перебил супругу Мэргэн. Хара удивленно подняла глаза на отца, и тот ответил ей спокойной улыбкой. – Хара редко покидает окрестности Цзэсина, пусть отдохнет, освежиться. Ей нужно посмотреть мир, пока есть возможность, – многозначительно произнес он.

Едва ощутив облегчение, Хара ощутила, как внутри нее вновь что-то оборвалось. Княжна мрачно уставилась на свою тарелку и до скрипа стиснула зубы.

Но все же мысленно девушка поблагодарила отца. С ним ее отношения были несколько лучше, чем с матерью. Когда восьмилетняя Хара, спрятавшись в кустах, подглядывала, как Гэрэл стреляет из лука и обучается у наставника владеть мечом, Мэргэн, в отличии от Эрджены, не сделал ей выговор, а позволил тренироваться вместе с братом. Порой отец хвалил ее за успехи и проявлял к ней большую внимательность, чем мать, но не исключал того, что обоим его наследникам нужно выполнять свой долг.

– Мэргэн, но это же опасно! – запротестовала Эрджена. – Сам знаешь, сколько в пустыне разбойников, ядовитых тварей и злых духов. А в степях? Там же иногда никого нет на десятки ли14 в округе!

– Матушка, я умею сражаться, – отрывисто произнесла Хара, вскинув голову. Их с матерью взгляды скрестились, как два клинка. – Даже лучше, чем Гэрэл, если ты не заметила. И я устала безвылазно сидеть в этом городе. Предлагаете еще сказать вам спасибо, что позволяете упражняться с мечом и луком и раз в год берете меня в столицу? – съязвила она. – Когда Гэрэл год назад плавал на корабле в Шанлу?