Аналогичный мир. Том четвёртый. Земля обетованная

– Жардиньерку? – решила уточнить Женя.

– А, так это так называется? – удивился Эркин и повторил по слогам: – Жар-динь… – и запнулся.

– Жардиньерка, – повторила Женя и заторопила его: – Давай, Эркин, нам ещё в кучу мест надо успеть.

– Конечно, – встрепенулся Эркин. – Я быстро.

И впрямь Женя в кухне и повернуться не успела, как он был уже одет, обут и готов к выходу. Женя торопливо обулась, надела пальто и повязала платок.

– Эркин, деньги взял?

– Тысячи хватит?

– Ты с ума сошёл, такие деньжищи, двести рублей за глаза.

– Двести мало, – сказал Эркин, не споря, но так, что Женя поняла: он что-то задумал и решения не изменит.

Уже давно привычными движениями Эркин проверил на себе бумажник, ключи и сумку в карманах полушубка, Женя взяла сумочку и неизменную сумку для покупок.

В коридоре и возле дома, как всегда в будничное утро, пустынно, но в городе попадались прохожие, а на площади у Торговых Рядов было уже людно и даже толчея, конечно, не как в выходной или под праздник, но всё-таки… зазывалы, разносчики, крики, гомон… Эркин шёл рядом с Женей, поглядывая по сторонам с благодушным интересом. Мелькали знакомые и полузнакомые лица, все выкрики понятны, его не задевают, а о Жене и речи нет. Он уже давно понял, что, хотя и сказал тогда старшой, чтоб не звонили, но о его драке с Ряхой знают, и о том, за что он Ряху чуть насмерть не придавил, тоже знают. Но в глаза никто ничего не говорил, и сам он благоразумно не поминал об этом. Хоть и помнил.

Сначала зашли в ювелирный. Женя поахала, повосхищалась серебряными ложечками, вилками и стопочками, но решительно сказала:

– Дорого. Лучше возьмём мельхиоровых, но полный комплект.

Продавец, бледный, будто он и жил здесь среди чёрного бархата и холодного блеска, уточнил:

– Простую полудюжину набрать прикажете?

– Нет, – сразу ответил Эркин. – Полную дюжину. И… Женя, как тебе? – он показал на большую важно раскрытую тёмно-красную коробку, наполненную ложками трёх размеров и вилками.

Продавец с интересом проследил за его жестом и повернулся к Жене.

– Ну-у, – с сомнением сказала Женя. – Это столовый только, а я хочу, и чайный, и десертный чтоб были.

– Подберём, – бодро ответил продавец, с неожиданной ловкостью переставляя на прилавок явно тяжёлую уже тёмно-синюю большую коробку. – Это, изволите видеть, Учановского завода, у них всегда цветы в гирлянды собраны.

Действительно, ручки ножей, вилок и ложек украшали гирлянды металлических цветов. Эркин взял нож, попробовал, как ложится в ладонь, тронул большим пальцем лезвие.

– Учанов сталь ставит, – заверил продавец. – Умеючи заточить, так на век хватит.

– Хорошо, – кивнул Эркин. – Так, а рыбный набор тоже отдельно?

К удивлению Жени и ещё большему продавца, Эркин, оказывается, хорошо разбирался в сервировке. Коробку убрали и уже с заметным трудом выложили другую, тёмно-зелёную и вдвое больше, где вилки, ножи и ложки лежали в два этажа, и было уже всё и для закуски, и для обеда, и для чая. И всего по дюжине. Эркин согласился и спросил ложки к кофе. Нашёлся и кофейно-десертный набор. Потом стали подбирать всевозможные лопатки, щипцы, раздаточные и разливные ложки и вилочки… груда получалась внушительная. И цена тоже. Эркин достал бумажник и расплатился. Коробки перевязали, уложили аккуратным бруском и ещё раз перевязали.

Когда они вышли из магазина, Женя вздохнула.

– Эркин, я сейчас подумала, посуда ведь тоже нужна.

– Ну, так давай купим, – удивлённо посмотрел на неё Эркин. – В чём проблема, Женя? Денег хватит.

– Тебе тяжело столько нести.

– Вот уж нет, – улыбнулся Эркин. – Женя, что ты. К Кузнецову, – о нём и его фарфоровом заводе говорила Калерия Витальевна, рассказывая о переходе от мануфактурного к промышленному производству, – за посудой пойдём?

– Ты что, – рассмеялась Женя. – Там одна тарелочка две сотни стоит, а нам всего по дюжине надо, раз уж мы полностью берём.

Эркин подчёркнуто вздохнул.

– Ну, раз так, обойдёмся без Кузнецова.

Посудный магазин был недалеко, в том же ряду и всего-то через два магазина, где торговали всяким вышитым и расшитым. Туда зашли только за большой скатертью с дюжиной салфеток и ещё полудюжиной хороших с тканым узором кухонных полотенец. Всё это поместилось в сумку Жени. И пошли за посудой.

Долго ходили, рассматривая витрины и прилавки.

– Чайный сервиз у нас хороший, – Женя задумчиво рассматривала яркий и пёстрый, как петушиный хвост, большой фарфоровый чайник. – И как раз на двенадцать человек.

Эркин кивнул. Сервиз им подарили на беженском новоселье, белый, в цветочных гирляндах и букетах.

– Столовый такой же будем подбирать?

– Хватило б денег, – вздохнула Женя.

– Хватит, – твёрдо ответил Эркин. – И ещё, Женя, мы же не на раз покупаем.

Женя кивнула и легонько сжала его локоть.

В конце концов они нашли почти такой же и даже не сервиз, а отдельными тарелками и прочим. И Женя стала набирать. Глубокие, мелкие, закусочные и пирожковые тарелки, их по двенадцать, салатники, маленьких двенадцать, средних четыре, больших три, блюда круглые и овальные, и тоже не по одному, большие и очень большие, ещё одну фарфоровую дощечку, чуть побольше той, что Андрей им из Царьграда привёз, и…

– Женя, я пойду рюмки посмотрю.

– Да, Эркин, а то у нас только шесть рюмок. Надо для вина, воды…

– И водки, – закончил Эркин. – Я знаю, Женя.

Он отошёл к прилавку с хрусталём. Таких, как им подарили на новоселье, не было, и Эркин набрал три дюжины других, но, чтобы походили друг на друга и смотрелись рядом с коньячными. Тех, правда, он взял всего шесть, но и пить коньяк Женя не будет, так что всё удачно.

Нагрузившись коробками с хрусталём – их ему тоже связали вместе в один брусок – Эркин вернулся к Жене. Ей покупки укладывали в большую коробку.

– Эркин, как мы это дотащим? – повернулась к нему Женя.

– Да не извольте беспокоиться, – продавец кивком показал на подошедшего к ним мужчину в военной куртке без погон, но с двумя жёлтыми и одной красной нашивками – Эркин уже знал, что это знаки ранений.

– В момент домчим, – заверил мужчина. – Не тряхнём нигде, и такса обычная.

«Обычную» таксу Эркин знал ещё по первым покупкам у Филиппыча – десятая доля от купленного. Но покупали-то они в трёх магазинах, и чего скатерть с салфетками и полотенцами считать, их бы и сами донесли, нет, только от фарфора доля.

Договорились на семидесяти рублях. Фарфор всё-таки, и с приборами коробки, и с хрусталём… нет, груз приличный, хоть и не объёмный. Но и машина невелика. Так, коробка с мотором на колёсах. А доехали и впрямь быстро и плавно, и донести до самой квартиры помогли.

Когда они остались вдвоём в прихожей возле груды коробок, Женя вздохнула, огляделась, словно просыпаясь, и… вдруг, бросившись на шею Эркина, стала его целовать. В первый момент он даже растерялся, но тут же обхватил Женю и прижал её к себе, подставив своё лицо её губам.

– Эркин, ты понимаешь? – целовала его Женя. – Ты понимаешь?

– Ага… ага… – так же между поцелуями соглашался он. – А… ага, Женя… – и, когда на секунду она остановилась перевести дыхание, спросил: – А что я понимаю?

Женя оторопело посмотрела на него и тут же, рассмеявшись, снова стала его целовать.

– Это же наша свадьба, Эркин! Понимаешь, у нас будет настоящая свадьба!

– А-а, – понимающе протянул Эркин. – Женя, и венчаться будем?

– Не-а, – совсем как Алиса, мотнула головой Женя. – Клятву мы уже друг другу дали? Дали.

– Ага, – сразу горячо согласился Эркин.

– А больше церковь ни для чего и не нужна.

Эркин согласился и с этим.

Они ещё раз поцеловались и стали разбирать покупки. И опять сразу множество дел: готовить обед, перемыть, разложить и расставить купленное, а ещё же Жене надо себе и Алисе чего-нибудь новенького и нарядного купить, а Эркину ещё на завтра уроки делать…

– Так, – решила Женя. – Сейчас перекусим, и я пойду за Алисой, оттуда по магазинам.

– А я здесь закончу, – подхватил Эркин. – Андрей придёт, поможет.

– Да, – продолжила Женя. – А уроки Алиска тогда вечером сделает.

И Женя быстро, как всё, что делала, оделась и убежала. Эркин еле успел сунуть ей в сумочку оставшиеся от покупок полторы сотни.

Оставшись в одиночестве, Эркин озабоченно оглядел кухню и пошёл в кладовку. И там достал из тайника и тщательно пересчитал деньги. Давно, ещё весной, когда малец ему проболтался, как это они с дедом здоровско решили с деньгами, он, никому ничего не говоря, отделил и перепрятал в другой тайник долю Алисы, а потом тоже положил на книжку в сберкассе, на её имя, называется «вклад на совершеннолетие», а книжку спрятал в тайник к деньгам. И всё как-то собирался отдать книжку Жене, или просто положить к их остальным документам, но почему-то не делал этого, будто… да нет, ничего он не боится, всё нормально. Эркин тряхнул головой, снова пересчитал и спрятал деньги. Конечно, они много, очень много потратили, но осталось… нет, они вполне могут себе ещё много чего позволить.

Эркин вернулся на кухню и взялся за обед.

Он уже заканчивал, когда в прихожей открылась дверь, и затопал, оббивая снег с сапог, Андрей.

– Эгей, Эркин, Женя, кто дома?

– Я, – ответил Эркин. – Иди сюда. Ну, как?

– Здоровско! – ответил Андрей, входя в кухню. – Всё тип-топ и разлюли-малина. А Женя где?

– За Алисой пошла. Ещё по магазинам пройдётся, – Эркин улыбнулся. – За нарядненьким. Когда придут, пообедаем.

– А как же иначе, – ухмыляясь, но плаксивым тоном ответил Андрей.

Эркин рассмеялся.

– После вчерашнего как?

– Сказал же, всё тип-топ. А… а всё-таки, что это было? Ну, взбодрил ты меня, я помню, ты говорил. А потом-то я чего вырубился?

– Точки эти, – нехотя ответил Эркин, невольно переходя на английский. – Понимаешь, они… ну, чуть не так нажал или неточно, ну, рядом, и всё. А бодрости этой… её надолго не хватает. Только чтоб смену доработать, обмыться и до камеры дойти. Я как-то не подумал даже, ну, что нам ещё до дома идти, это ж дальше, чем до камеры. Да и… я ж не головой, пальцами тебя бодрил, а тут… как сами по себе делают, – и угрюмо закончил: – Голова забывает, а тело всё помнит.

– Это да, – медленно кивнул Андрей и повторил: – Да, тело помнит. Да, Эркин, а что, и убить так можно? Ну, точкой?

– Да это запросто, – отмахнулся, как от пустяка, Эркин. – Нажал сильнее, и всё. Ну, и специально для этого есть. И так… болевую, скажем, нажал как следует, так кто боль не держит, сразу вырубается, сердце заходится, понимаешь?

– А то я такого не видел. Одного измочалят в хлам, так отлежится и пойдёт, а другого чуть задели, он – брык и отрубился, по кумполу такому и врезали-то разок, а он и помер. Охранюги спорить любили, кто с одного удара наповал уложит. На доходягах у них лихо получалось. А у вас?

Эркин усмехнулся.

– Мы ж ценность, надзирателю тоже вычет не нужен. Ну, а за неповиновение смерть медленная положена, тут ты одним ударом не отделаешься. А просроченных, ну, или кого ещё почему, выбраковали, кто сортировку не прошёл, как таких кончали, я не видел.

Андрей покачал головой.

– У нас всё напоказ было. И быстро, и медленно, и по-всякому. По гроб жизни насмотрелся, – и перешёл на русский: – Ладно. Купили чего сегодня?

– Посуду, – радостно перешёл на другую тему Эркин. – Столовый сервиз и приборы. Ну, ножи, вилки, ложки всякие.

– Серебряные? – живо спросил Андрей.

– Нет, – и с небольшой заминкой, но не по слогам, а целым словом: – Мельхиоровые.

– Тоже хорошо, – одобрил Андрей. – Так что, – и подмигнул Эркину: – не хуже королевского стол будет. Так, брат?

Эркин улыбнулся в ответ, но вздохнул.

– Да нет, куда мне королевский стол. Там серебро было и хрусталь настоящий, да и я… не король, а грузчик, так что…

– Для профессора сойдёт, – перебил его Андрей. – И ковбой в обиде не будет, а лендлорд не трепыхнётся, слово даю, гадом буду.

– Угу, – не стал спорить Эркин.

Меньше всего он думал о Джонатане, с Фредди – дело другое, охотно бы посидел, а лендлорд ему на фиг не нужен, но без него Фредди не приедет, значит, надо терпеть. А вот если профессору не понравится… он же тогда заберёт Андрея. Как в кино как раз показывали, «Родная кровь» называется, как в войну подобрали, спасали, растили, а потом родители нашлись и всё, увезли. А Андрей совсем об этом не думает. Значит… значит, думать ему, он старший, и делать всё, чтоб профессор доволен остался.

Андрей искоса посмотрел на брата и не стал продолжать. Ничего, с Фредди он Эркина помирил, помирит и с Джонни. И чего Эркин так от Джонатана… топорщится? Нормальный тот мужик, ну и что, что лендлорд, родителей не выбирают, и хлебнул Джонни тоже, своего и досыта. Ничего, само не утрясётся, так утрясём.

Эркин оглядел кухню, вытер руки, повесил и расправил полотенце.

– Пошли, уроки пока начнём.

– Давай, – охотно согласился Андрей.

Школу-то им никто не отменит, ни под какой праздник.

– Знаешь, давай и на вторник заодно приготовим, в воскресенье-то некогда будет.

– Да, – сразу понял Эркин.

Конечно, если приедут в семь, сядем за стол в восемь и до утра, то он-то отоспится, а Андрею на работу. Конечно, надо сегодня всё сделать.

В маленькой комнате они устроились, как всегда: Андрей на диване, Эркин за столом. И как всегда за уроками время полетело совершенно незаметно.

– Эрик! Андрюха! – влетела в комнату Алиса. – А это мы!!!

Эркин вздрогнул и поднял голову. Алиса?! Как же он так зачитался, что даже не услышал, как Женя пришла. Он вскочил и побежал в прихожую. Андрей, отбросив учебник, ловко поймал Алису.

– Аг-г-га-аа! Попалась, племяшка!

– Пусти, Андрюха! – отбивалась Алиса и от безвыходности прибегла к безотказному аргументу: – Сейчас обедать будем.

– Ла-адно, – отпустил её Андрей. – Обед – дело святое.

Отойдя на безопасное расстояние, Алиса одёрнула юбку и «взрослым» голосом назидательно сказала:

– Ни в чём ты, Андрюха, меры не знаешь. Это тебя и погубит.

И пулей вылетела за дверь.

– Ещё ты меня воспитывать будешь! – взревел Андрей, бросаясь в погоню.

Но, влетев за Алисой в кухню, он сразу оказался в объятиях Эркина, а Женя весело скомандовала:

– Мойте руки и за стол.

– Я уже, – быстро заявила Алиса.

Женя ей не поверила и отправила в ванную вместе со всеми. Но рядом с Эриком Алиса никого не боялась.

За обедом обговорили завтрашний день. С утра как всегда на занятия, а потом…

– Я с утра схожу ещё в Старый город и на рынок, сделаю обед и на воскресенье готовить начну.

– Да, – кивнул Эркин. – Я тогда из школы за фруктами пойду.

– Старый город? – переспросил Андрей. – Это к Панфиловне за загорышами:

– Ну да, – кивнула Женя. – Закажу четыре десятка. А вы в воскресенье за ними сходите.

– Конечно.

– Женя, а хватит сорока? – лукаво спросил Андрей.

– Ты ж сказал, что десять человек будет, – немедленно ответила Женя. – По четыре штуки на человека. Вполне хватит.

– Женя, они ж на один зуб!

– Я большие закажу. И всего остального много будет.

– Ну, если так, – подчёркнуто вынужденно согласился Андрей.

Эркин молча улыбался, слушая их перепалку.

После обеда Алиса отправилась спать, Эркин и Андрей вернулись к урокам, а Женя занялась покупками. Она специально ничего не говорила и всячески уводила разговор от обновок, чтобы в воскресенье поразить… и профессора, и Андрея, и Эркина, и – самое главное – тех неведомых, кого пригласил Андрей. И потом – это же её свадьба. Перед свадьбой жениху и невесте положено не встречаться, но раз это невыполнимо, то сделаем хотя бы сюрприз. Алиса – молодец: не проболталась.

Женя повесила новое платье в самый дальний угол шкафа, за свои летние платья и сарафанчики, сюда Эркин точно даже случайно не заглянет, и пошла к Алисе убрать её обновки и проверить, всё ли там в порядке, а то за всеми хлопотами она совсем не следит за ней, и на кухне ещё надо посмотреть, и куда это Эркин новый сервиз поставил, и рюмки с фужерами… ну, правильно, всё в горке, да, хоть и прессованный хрусталь, но смотрится очень красиво, да, кладовку надо ещё раз проверить…

Она управилась со всеми делами, успела проснуться и пополдничать Алиса, за окнами стало совсем темно, а они как сели за уроки, так и не вставали. И Жене пришлось возиться с Алисой в её комнате, чтобы та вдруг не полезла к ним и не помешала.

– Мам, а чего это будет?

– Я же объясняла. Праздник, – Женя невольно улыбнулась.

– Ага-а, – многозначительно протянула Алиса. – Вроде Нового года, да?

– Как Нового года? – удивилась Женя, но тут же сообразила, что Алиса, разумеется, слышала разговоры об ужине на всю ночь, и кивнула: – Да, но только вроде.

– И всю ночь можно не спать? – деловито уточнила Алиса.

– Сколько выдержишь, – ответила Женя, тут же спохватилась, но…

– Чур-чура, назад нельзя! – радостно завопила Алиса. – Ну, мам, ну, ты сказала!

– Сказала, – вздохнула Женя.

– Что за шум, а драки нет? – распахнул дверь Андрей.

– Андрюха! – радостно кинулась к нему Алиса. – Я с вами всю ночь буду! Как на Новый год, вот!

– Думаешь, осчастливила? – ловко дёрнул её за косичку Андрей. – Женя, мы всё и на завтра, и на вторник сделали.

– Какие вы молодцы, – восхитилась Женя.

– Женя, я чайник поставил, – вошёл к ним Эркин.

– Эрик, – обрадовалась Алиса. – А я с вами всю ночь буду, мама разрешила, вот, я уже чур-чура сказала.

– Да-а? – Эркин посмотрел на Женю и улыбнулся. – Ну и хорошо.

– Во! – Алиса взяла Эркина за руку и победно посмотрела на Андрея. – Эрик, пойдём чай пить?

– Пойдём, – кивнул Эркин. – Женя, потом проверишь меня?

– Конечно, – улыбнулась Женя. – Но я знаю, что у тебя без ошибок. И у Андрюши тоже.

– Спасибо, Женя, – расплылся в улыбке Андрей. – Но проверь. Бог только бережёного бережёт.

– А не бережёного конвой стережёт, – вдруг выпалила Алиса.

Андрей оторопело посмотрел на Женю, на Эркина, на Алису…

– Т-ты… ты это откуда взяла?

– А я всегда это знала, – гордо ответила Алиса и покосилась на Женю. – Ну… ну, мам, я это в лагере слышала, там все говорили, Андрюха не при чём.

– Хоть на этом спасибо, – буркнул Андрей.

А Алиса зачастила:

– Мам, ну, ты чего, здесь все слова чистые.

С этим пришлось согласиться. Женя решительно встала.

– Чтоб больше этого не было, поняла?

– Ага! – охотно согласилась Алиса.

Рука Эркина оставалась тёплой и мягкой, значит, он не сердится, хоть и молчит, и вообще со взрослыми лучше не ссориться.

И пока пили чай, Алиса благоразумно помалкивала, старалась не нарываться на замечания и вообще… а то мама рассердится и запретит ей праздновать со всеми, и Эрик не заступится.

Вечерний чай прошёл вполне спокойно, и Алиса без звука отправилась спать, даже не напомнив о ритуале поцелуя на сон грядущий.

Но Эркин помнил и пришёл.

– Э-эрик, – сонно вздохнула Алиса. – Это ты?

– Я, маленькая, – улыбнулся Эркин, как всегда, легко коснувшись сжатыми губами её щёчки. – Спи.

– Ага, – согласилась Алиса.

Она хотела ещё что-то сказать, но уже спала. Эркин, как обычно, намного постоял, глядя на неё, и бесшумно вышел, погасив свет и плотно без стука прикрыв за собой дверь.

На кухне Женя улыбнулась ему, пододвинула варенье.

– Спит?

– Да, – кивнул Эркин, усаживаясь на своё место. – Спасибо, Женя.

Вроде всё уже обговорено, переговорено и не по разу. Так что сидели молча, но молчание не тяготило. Андрей удовлетворённо жмурился, как сытый кот, думая о чём-то своём и явно очень приятном. Эркин просто наслаждался чаем, вареньем и приятной тишиной. А Женя так же спокойно любовалась ими обоими.

Андрей допил чай и встал.

– Ну, кто куда, а я баиньки.

– Спокойной ночи, Андрюша, – улыбнулась Женя.

– Спокойной ночи, – кивнул Эркин.

– Всем спокойной ночи, – Андрей быстро вымыл и пристроил на сушку свои чашку, блюдце и ложку и вышел из кухни.

Женя протянула руку и погладила Эркина по плечу, и он, как всегда, перехватил её руку и поцеловал в ладонь и в запястье.

– Всё будет хорошо, Женя.

– Спасибо, милый.

Всё ещё держа её за руку, он наклонился и потёрся лицом о её пальцы и ладонь. Женя другой рукой погладила его по голове¸ взъерошила и снова пригладила ему волосы.

Эркин медленно поднял голову, глаза его влажно блестели, но губы улыбались.

– Ты устала, Женя, иди ложись, я сам уберу.

Женя улыбнулась и повторила:

– Спасибо, милый.

И ушла.

Обычный вечер, каких было уже не счесть, а будет… Эркин счастливо вздохнул, сваливая посуду в мойку. А вот если никто не приедет… вот будет здоровско, по-настоящему хорошо, посидят вместе, отпразднуют, как Андрей и говорил, по-семейному.

Эркин расставил посуду на сушке, вытер руки и оглядел убранную кухню. Всё в порядке, можно идти спать.

В спальне было тихо и темно, но Женя не спала. Эркин это сразу почувствовал, и нырнул под одеяло так, чтобы не помешать ей обнять его.

– Попался? – грозным шёпотом спросила Женя.

– Ага, – счастливо согласился Эркин, зарываясь лицом в её волосы.

Но, хотя Женя и тискала, и тузила его, он чувствовал, что тело её уже засыпает, и потому только гладил её, помогая заснуть. А когда Женя заснула, обнимая его и лёжа щекой на его плече, Эркин мягко расслабился, распустил мышцы, проваливаясь в сон.

РоссияЦарьград

Удача – это благоприятное стечение обстоятельств, причём не зависящих от тебя. Командировку выписывал не он, и сроки определял тоже не он, но позавчера Синичка упорхнула в Ополье и вернётся только в следующую пятницу. Маша, конечно, всё поймёт, но как хорошо, что ему не надо ни объяснять, ни умалчивать, ни попросту врать. Удача!

Бурлаков собирался в дорогу обстоятельно и со вкусом. Ведь главное – не время и место пребывания, а обстоятельства оного. Да, он едет на… ну, в Загорье он будет завтра вечером, уедет в понедельник утром, это… дорога, отдых, утро, праздник, снова отдых и обратная дорога. Парадный костюм, пижама, смена белья, даже лучше две, полный несессер… так, ну, ещё всякие мелочи и самое важное – подарки. Не тюк, не коробка, а вполне объёмный и тяжёлый контейнер, без носильщика нигде не обойтись. Но это всё пустяки. Итак, портфель, портплед с парадным костюмом и контейнер с подарками. Такси… – он посмотрел на часы, – будет через пять минут, присядем на дорожку, как раз до звонка в дверь. И помолимся тому, кого нет и в кого никогда не верил ни по семейным традициям, ни по зрелому размышлению, помолимся без слов, если он есть, то и так поймёт, бог должен владеть телепатией…

В дверь позвонили, и Бурлаков быстро встал.

– Открыто, входите.

Всё, дорога началась!

Американская ФедерацияАлабамаКолумбия

Ковбою когда приспичит… У Джонатана вертелось на языке спросить у Фредди, с чего тот так завёлся с этой свадьбой, но благоразумно помалкивал и подыгрывал. Купил подарок, проверил визу, позаботился об одежде, хорошо, хоть смокинг не нужен, рассчитал маршрут. Корчев… Скопин… Сосняки… и такси до Загорья. Не самый сложный расчёт и общее обоснование: на свадьбу к… кому, а? Кем ему приходится Эркин, что он бросает все дела и, не считаясь с затратами, мчится на празднование даже не свадьбы, а её годовщины. Год семейной жизни… даже если как на войне год считать за три, дата – всё равно – не круглая. Повод для вечеринки, мальчишника в стриптиз-баре, но не для таких безумств. И если прицепятся… И про остальные дела нельзя забывать. И вылет… в четыре пятнадцать утра. Для полноты счастья.

– Две ночи не спать.

– С чего это ты так ослабел, Джонни?

Джонатан оставил выпад без ответа. Фредди закончил бриться и стал мыть бритву.

– Встретимся в аэропорту, Джонни, захватишь мою коробку.

– Идёшь в загул, ковбой, – понимающе усмехнулся Джонатан. – Не рано начал?

– Вечер пятницы – законное время, лендлорд, по трудовому законодательству, кстати, тоже. Так что, – Фредди перешёл на ковбойский: – Не встревай, понял, а?

– Вали отсюдова, – ответил так же Джонатан. – Смотри, рейс не проспи.

– А пошёл ты… – беззлобно, но весьма витиевато отругнулся Фредди и вышел из ванной.

Последнее слово, как всегда, осталось за ним.

РоссияИжорский ПоясЗагорье

Нет, разумеется, Андрей не ждал, что профессор приедет в семь утра. И утро прошло обычным субботним порядком. Завтрак, сборы в школу и на занятия, прощание и напутствия в прихожей.

– Женя, что-нибудь купить?

– Ты за фруктами хотел.

– Нет, я помню, а ещё чего?

– Ничего не надо. Алиса, веди себя хорошо, слышишь?

– Ну, мам, а Андрюхе ты чего так не говоришь?

– Он взрослый.

– Так ему всё можно?! – возмутилась Алиса. – Вот вырасту…

– Тогда и поговорим, – прекратила спор Женя.