Аналогичный мир. Том четвёртый. Земля обетованная

– Женя, давай ещё вот этот, на колёсиках, возьмём.

– Да, и… нет, ну, это потом.

– Хорошо, – согласился Эркин и полез за деньгами.

Рядом с продавцом уже стояли два магазинных грузчика, шофёр открывал дверь на обе створки, и Эркин ещё расплачивался, а грузчики уже тащили диван к выходу. Эркин расплатился за мебель и пошёл к машине. Женя села в кабину к шофёру, а он в кузов с грузчиками.

Доехали и внесли мебель быстро, Эркин рассчитался с бригадой, и они с Женей стали расставлять мебель. Шкаф сразу нашёл своё место, а вот диван и кресла…

– Эркин, а тебе не будет мешать?

Эркин огляделся.

– Если большой стол не выдвигать, нормально, Женя. А маленький я буду переставлять.

– Хорошо, милый, – Женя чмокнула его в щёку. – А в шкаф пока поставим вазочку.

– Которую? – решил уточнить Эркин.

Вазочек у них было две: одну, фарфоровую, расписанную цветочками, Женя привезла из Джексонвилла, а вторую – хрустальный искристый шар – им подарили на новоселье.

– Обе, – сразу ответила Женя. – И сухарницу, что мне девочки на именины подарили.

– Ага, понял. И лебедя? Ну, из спальни.

– Нет, – улыбнулась Женя. – Я люблю на него смотреть.

Эркин невольно расплылся в блаженной улыбке: этого лебедя он подарил Жене на Новый год, и раз он ей так нравится…

Конечно, две вазочки и плетёная из «золотой» проволоки ажурная корзинка-сухарница – этого слишком мало, но всё-таки шкаф не пустой, и главное – начать, а там видно будет и само пойдёт.

Только управились с мебелью, как надо готовить обед, Эркину же в школу, а она забыла обо всём. Женя заметалась в кухне с такой скоростью, что Эркину там места уже не нашлось. Он пошёл в кладовку и оглядел верхние полки с видневшимися свёртками и пакетами. Да, это он не сообразил, а ведь Женя ему ещё когда о шкафе для гостиной говорила, что нужен обязательно, надо было побеспокоиться. Но вся эта красота такая дорогая, а они и так выше маковки потратились. Ну, мебель всё рано нужно, а это… не зря же по-русски безделушками называется.

С этим Эркин пошёл на кухню, где Женя уже заканчивала готовку обеда.

– Ага, хорошо, – встретила она Эркина. – Садись, сейчас пообедаем наскоро.

– Мм, – согласился, уже набив рот салатом, Эркин. – Женя, а огурцы ещё есть?

– Под окном, – ответила Женя, сосредоточенно разливая по тарелкам суп.

Эркин достал туесок с огурцами, выложил на тарелку один большой и два маленьких, а огурцов-то мало осталось, докупать надо.

– Женя, огурцов совсем нет, я схожу завтра на рынок?

– Нет, Эркин, давай я лучше одну из своих банок открою, попробуем. Ну, если не получилось, тогда купим.

– Хорошо, – кивнул Эркин. – Но у тебя всегда хорошо получается.

– Спасибо, милый, – засмеялась Женя, и Эркин самодовольно ухмыльнулся.

Они пообедали, Эркин переоделся, взял портфель – как уже привык, собрал его ещё с вечера.

– Женя, я в школу, – крикнул он из прихожей, наматывая шарф.

– Да, милый, – Женя выбежала из кухни и быстро, с придирчивой лаской оглядела его: достаточно ли тепло он оделся.

Эркин поцеловал её и вышел.

На улице снова шёл снег, и он в который раз весело подумал, что как же это сразу началась зима. В субботу же ещё осень был, всего, ну да, два дня прошло, третий день сегодня.

На ступеньках Культурного Центра, как обычно, курило несколько великовозрастных «школьников», и среди них Андрей в своём новом зимнем наряде. Что на работе, что здесь его куртку, сапоги и ушанку оглядели и обсудили со всем вниманием. Увидев Эркина, он улыбнулся, плевком погасил окурок и ловким щелчком отправил его в урну. Улыбнулся и Эркин, взбегая на крыльцо.

– Здорово!

– Здорово, во смотришься! – Эркин показал Андрею оттопыренный большой палец.

Андрей самодовольно ухмыльнулся, открыл рот, но тут же закрыл и преувеличенно вежливо поздоровался, склонив голову и незаметно подтолкнув Эркина. Мимо них, потупившись, чёрной тенью проскользнула Манефа, никак не ответив на приветствие и даже словно, не заметив никого из стоявших и посторонившихся перед ней. Андрей громко вздохнул ей вслед. Все засмеялись.

– Зря стараешься, Андрюха, – насмешливо хмыкнул немолодой Алёшин из десятого класса. – С ней, как с нашими, не пройдёт, она из этих.

– Это каких? – поинтересовался Андрей.

– Из скитских, – Алёшин пыхнул дымом. – Богова по обету.

– Монашка, что ли?

– Не, те нормальные, в войну в госпиталях работали, некоторые даже на фронт шли, наравне с санитарами раненых вытаскивали, и на фабриках, ну, где ручная работа тонкая нужна, прямо за станками молились, – стоявшие рядом кивками подтверждали его рассказ, что, дескать, тоже об этом слышали. – А эти… всяко о них болтают, – и резко оборвал себя: – Ладно, мужики, пора.

– Пора так пора, – пробормотал Андрей.

Когда они вошли в свой класс, Манефа сидела на своём месте, положив руки на стол и склонив голову.

Садясь рядом – место его, законное – Андрей улыбнулся.

– И всё равно, здравствуй.

Туго обвязанная чёрным платком голова Манефы чуть заметно дрогнула, обозначив поклон, и беззвучно шевельнулись бледные губы. Андрей счёл это достаточным для первого раза, и стал устраиваться, раскладывая книги, тетради, ручку, карандаш и прочую мелочёвку в удобном для себя порядке.

Артёма не было, и Эркин сидел один, и вообще народу немного, а перед самым звонком, буквально на шаг опередив Полину Степановну, вошёл Тим. Андрей заметил, как Манефа пугливо покосилась на Тима, и покровительственно шепнул:

– Не бойся, я рядом, – и отвернулся, вставая навстречу Полине Степановне.

– Здравствуйте, здравствуйте, – улыбнулась Полина Степановна. – Садитесь и начнём работать.

Андрей раскрыл тетрадь и изобразил такое внимание, что Полина Степановна покачала головой, но ничего не сказала.

Проводив Эркина, Женя побежала в кладовку проверить свои банки. Варенья, соленья, маринады. Так, эти огурцы на кухню и… кабачки? Нет, кабачков у неё только две банки, а впереди ещё столько праздников: День Победы, день Свободы, Рождество, Новый год, у Эркина день рождения… это только то, что она с ходу вспомнила, а если вдруг гости? Нет, огурцы и всё.

Господи, оглянуться не успела, а уже за Алиской бежать. Женя торопливо оделась, схватила сумочку и сумку и выбежала из квартиры.

В коридоре, на лестнице, на улице встречные и попутные, знакомые, соседи, сослуживцы… господи, да она уже весь город знает, не то что, в Джексонвилле. Там… Элма Маури, мисс Милли и мисс Лилли, Рози, миссис Стоун, девочки из обеих контор и… и всё, кое-кого ещё помнит в лицо, а по имени так и не узнала, господи, доктор Айзек, вот кого жалко, что за человек был, а миссис Стоун со странностями, ну да бог с ней, да и со всей той жизнью. Вон и школа.

Сегодня с детьми занималась Валерия Иннокентьевна, и Женя с удовольствием подробно обсудила с ней Алискины успехи в пении и танцах, и не стоит ли учить её музыке, скажем…

– Я на гитаре хочу, – вмешалась Алиса.

Уж если на неё сваливаются ещё уроки, так хоть чтоб было по её выбору. А на гитаре Эрик играет, она как Эрик будет. Но её и слушать не стали. Вот взрослые всегда так. Ну, ничего, она сама с Эриком поговорит, он с мамой, правда, не спорит и тоже заодно, но он всё понимает, и, если захочет, то мама по его сделает, уж она-то…

– Спасибо, Валерия Иннокентьевна, – встала Женя. – Алиса, готова?

– Давно уже, – мрачно ответила Алиса.

На улице наступил уже совсем вечер, небо и снег стали одинаково синими. Алиса шла рядом с Женей, держась за её руку и рассказывала последние школьные новости. Большого холода нет, и Женя ей не мешала. Зашли по дороге в пару магазинов за обычными будничными покупками и к дому подошли в полной темноте.

– Мам, а Эрик где? – спросила Алиса, когда они поднимались по лестнице.

– Ты же знаешь, сегодня вторник, он в школе, лучше подержи, – Женя дала ей сумку и достала ключи.

– Я знаю, – вздохнула Алиса. – Мам, у него же отпуск, а его всё равно нет, это же несправедливо.

Женя открыла двери, и их встретила тихая пустая и тёмная квартира.

Пока Алиса, сопя, стаскивала с себя шубку, сапожки и шапочку, Женя разделась, отнесла покупки на кухню, сбегала в спальню и переоделась в халатик.

– Алиса, не копайся, рюкзачок к себе отнеси, не бросай где попало.

– Ладно, мам, я знаю, – Алиса поволокла рюкзачок к себе.

– И переоденься быстренько, – крикнула ей вслед Женя и побежала на кухню.

Сунув рюкзачок на его место между книжным шкафом и рабочим столом, Алиса решила проверить, что там в большой комнате. Обычно дверь открыта, а сейчас нет. К Андрюхе она, конечно, не пойдёт, у неё своих книжек полно, а большая комната – общая, туда всегда можно.

Услышав её восторженный визг, Женя прибежала из кухни. Увидев, как Алиса упоённо прыгает на новом диване, Женя настолько возмутилась, что даже задохнулась и не сразу нашла слова.

– Ну, мам, – сразу начала Алиса. – Ну, он же новый, ну, я чуть-чуть.

– Никаких чуть-чуть! – наконец выдохнула Женя. – И…

Она не успела договорить, какие ещё наказания ждут Алису, как та уже спрыгнула с дивана, подхватила свои тапочки и улепетнула. И как ни была сердита Женя, но не смогла не рассмеяться. Ну, что за девчонка!

На кухне что-то зашипело, и Женя бросилась туда.

Алиса сидела у себя в комнате, пока мама не крикнула:

– Алиса! Ужинать!

И тогда явилась на кухню как ни в чём не бывало. Женя грозно посмотрела на дочку, но Алиса изобразила такую «святую невинность», что Женя опять рассмеялась. Но сказала:

– Чтоб больше этого не было.

– Ага, – горячо согласилась Алиса. – Ну, что ты, мам, я же всё понимаю.

– Тем более, – внушительно подвела итог Женя.

Алиса кивнула и углубилась в еду.

Обычно Алиса говорила, что будет ждать из школы Эрика и Андрюху, и немного спорила об этом с мамой, но сегодня, хотя вроде мама уже не сердится, решила, что лучше не рисковать, и без звука отправилась к себе укладываться спать.

Женю её послушание и кротость насторожили, но не настолько, чтобы забыть об остальных делах. Дел выше головы, а…

А среда оказалась ещё суматошнее. С утра, отправив Алису в школу, Женя пошла в Старый город на рынок, а тот и затянул. Он, конечно, хоть и будничный, маленький, но знакомых-то сколько, и со всеми надо поговорить, так что домой она вернулась только к обеду. А Эркин ещё утром ушёл к Андрею, чтобы подготовить всё, и как только Андрей с работы придёт, они сразу там поедят и за полки возьмутся. И хотя обедать предстояло вдвоём с Алисой, готовила Женя на четверых: Эркин придёт голодный, Андрюша – тот всегда есть хочет, сам говорит, что ещё растёт, нет, даже лучше на пятерых, Андрюше надо побольше. Огурцы в банке оказались вполне съедобными, так что надо заново запасы в кладовке пересмотреть, отобрать, чем она блеснёт, и всё-таки своё дешевле, чем покупать, хоть немного, да сэкономить…

Но Эркин пришёл один. Усталый, но весёлый и будто чем-то смущённый.

– А где Андрюха? – сразу врезалась в него Алиса. – Он в гости пошёл?

– Нет, – улыбнулся Эркин. – У него другие дела, – и в ответ на взгляд Жени уточнил: – Он позвонить пошёл.

– В Царьград? – живо спросила Женя.

– Д-да, – неуверенно ответил Эркин и добавил спасительное: – Наверное.

Женя вздохнула и решила не настаивать. И потом… ну, что такого, что Андрей решил ещё раз поговорить с Бурлаковым – больше-то ему звонить некому – ведь отец всё-таки. Конечно, Андрею его не хватает.

После обеда Эркин сел за уроки. Алиса возмутилась, что у них отпуск, а с ней всё равно никто не играет, и, взяв книжку, уселась на диван в маленькой комнате.

– Я с Эриком читать буду.

– Читать можно, – вынужденно согласилась Женя.

Эркин улыбнулся ей.

– Всё хорошо, Женя.

– Ну, ладно, – окончательно сдалась Женя и ушла из комнаты по своим делам.

Но, наведя в кухне, ванной и спальне порядок, заглянув и проверив комнату Алисы, Женя почувствовала, что ей чего-то скучно и одиноко, и снова пошла в маленькую комнату. Они все так до сих пор и путались, называя её то маленькой, то дальней, то Андрюшиной, а вот «кабинет» так и не привилось.

Здесь царила сосредоточенная тишина, вдруг напомнившая Жене библиотеку в колледже. И, погрозив Алисе пальцем, чтобы та не вздумала шуметь, она тихо взяла из шкафа библиотечный затрёпанный томик «Жаркого сердца» – библиотекарша хвалила, говорила, что сердечно и увлекательно, она сама тоже записалась в библиотеку: не таскать же Андрюше книги и ей, и себе, и Эркину, а дают всего по две книги на две недели, а каждому ведь своё интересно – и, сев на диван, тоже углубилась в чтение.

Эркин даже не оглянулся, головы от тетради не поднял, но улыбнулся, а потом и читал, и писал, улыбаясь. Будто это и в самом деле… приятно. Обычно устные уроки он учил, сидя на диване, меняясь с Андреем местами, но сегодня остался за столом. Было немного непривычно и, может, от этого он устал больше обычного и, встав из-за стола, сразу выпрямился, сцепив пальцы на затылке, потянулся, выгибаясь на полуарку.

– Эрик! – соскочила с дивана Алиса. – Давай потянемся, ну, Эрик, ну, давай, а?!

Эркин посмотрел на Женю. Та с улыбкой покачала головой.

– Я не буду, а вы – пожалуйста.

– Ура-а! – завопила Алиса, выскакивая в большую комнату и на ходу стаскивая с себя домашнее платье.

Эркин улыбнулся Жене и вышел следом за Алисой. Оглядев преобразившуюся комнату, он отодвинул маленький столик к стене и оба кресла туда же, снова огляделся, проверяя, хватит ли места, и снял рубашку. Штаны снимать не стал. И из-за Алисы, и потому, что не всерьёз, не полным комплексом, а так, немного размяться после долгого сидения за столом.

Алиса старательно копировала его движения, и у неё даже кое-что получалось.

А когда Алису всё-таки уложили спать, Женя и Эркин сели, как всегда, на кухне за вечерней «разговорной» чашкой.

Ещё раз обсудили праздничное меню.

– Эркин, так сколько народу будет: – Женя пододвинула к нему варенье. – Бери больше, это клубничное.

– Мм, как вкусно, спасибо, Женя. Ну… ну, я не знаю, может, десять.

– Десять? – удивилась Женя. – Откуда столько? Андрей кого-то пригласил? Кого?

Эркин, покраснев до тёмно-бурого цвета, уткнулся в чашку, будто хотел спрятаться в ней от Жени и её вопросов.

– Ну, нас четверо, – безжалостно рассуждала Женя. – Бурлаков пятый, а ещё? Эркин, ещё десять, или всего десять?

– Всего, – несчастным голосом пробормотал Эркин.

Женя удовлетворённо кивнула.

– Ну, это ещё не страшно. А это мужчины или женщины?

Ей вдруг подумалось, что Андрей вполне мог пригласить свою… избранницу и её родственников, дескать, у брата свадьба, а у меня помолвка.

– Ну-у, – промямлил Эркин, проклиная про себя втравившего его в такую передрягу Андрея.

Просто молчать, как молчал всю жизнь перед надзирателями, он не мог, врать, отругиваться и отшучиваться – тоже. Это же Женя!

– Ну, Женя, ну, я обещал, – наконец чуть ли не со слезами на глазах выдавил он.

– Ну, я же не имена спрашиваю, – Женя с лукавой насмешкой глядела на него. – Понимаешь, если будут женщины, то надо больше сладкого.

– Сладкое и мы любим, – вдруг сообразил, как вывернуться, Эркин, чтобы и не соврать, и не проговориться. – Женя, ты всего побольше приготовь, а что останется, мы с Андреем доедим.

Женя ахнула и рассмеялась.

– Ну, Эркин, ну…

Эркин довольно улыбнулся: и Женю не обидел, и Андрея не подвёл. Удачно вывернулся.

Женя потрепала его по волосам – как всегда он ловко перехватил и поцеловал её руку – и стала убирать посуду.

В четверг на работе Андрей ещё держался, хотя спать почти не пришлось: с уроками сильно за полночь управился. Но проморгался, продышался, и смену отпахал нормально. А пообедал, сел в классе за стол и… весь первый урок Андрей мучительно боролся со сном. Глаза сами собой закрывались, а вдруг отяжелевшая голова клонилась на грудь и так и норовила лечь щекой на раскрытую тетрадь и выключиться.

У Эркина с математикой особых проблем не было, хотя вместо нормальной арифметики придурочная алгебра – и тут беляцкие выдумки неизвестно зачем, но раз надо, то чего ж трепыхаться – и он успевал искоса следить за Андреем.

С трудом досидев до звонка, Андрей сорвался с места, побежал в уборную и там долго умывался холодной водой, прогоняя сон. За спиной кто-то остановился, и Андрей, не оборачиваясь, сказал почему-то по-английски:

– Я в порядке.

– Вижу, – так же по-английски ответил Эркин. – Что случилось?

– Дозвонился я, – Андрей плеснул себе в лицо ещё пригоршню холодной воды, завернул кран и, выпрямившись, повернулся к Эркину. – Всё в порядке, будут в воскресенье к семи.

Эркин молча смотрел на него, и Андрей заторопился:

– Точно будут, Фредди сказал, он слово держит.

Андрей потряс головой, стряхивая с волос надо лбом остатки воды, и улыбнулся.

– Всё, я в норме.

Эркин шагнул к нему и мягко взял его обеими руками за шею так, чтобы пальцы сзади сомкнулись.

– Стой спокойно.

Андрей, недоумевая, подчинился. Пальцы Эркина глубоко зарылись в его волосы на затылке, будто что-то отыскивали.

– Чёрт, – пробормотал Эркин совсем тихо, – неужели забыл?

– Чего? – так же тихо спросил Андрей.

– Есть! – вдруг радостно улыбнулся Эркин.

Андрей ощутил резкую, но короткую, как от укола, боль, на мгновение потемнело в глазах, и его шатнуло.

– Есть, – повторил Эркин и отпустил брата. – Пошли, сейчас звонок будет.

Всё вместе это не заняло и минуты, и в общей суматохе на них, похоже, никто особого внимания не обратил. Андрей шёл за Эркином по коридору и ничего не понимал: всё стало таким ярким и чётким, и сна ни в одном глазу, и усталости никакой… что же это такое?

– Что это, Эркин.

– До конца продержишься? – ответил вопросом Эркин и, не ожидая ответа, кивнул: – Ну, и ладушки.

Они вошли в класс, и почти сразу прозвенел звонок. Андрей сел на своё место, посмотрел по сторонам. Чёрт, что же это такое: всё будто вымытое, аж блестит, или это глаза ему прочистило? И уши заодно? Краем глаза он поймал испуганный взгляд Манефы и улыбнулся ей, тут же об этом забыв. Не до неё ему. И вообще ни до чего.

Урок за уроком странное ощущение необычной яркости и чёткости цветов и звуков не проходило. И… и словно это не он, а кто-то другой, а он только смотрит со стороны с холодным любопытством. Он читал, писал, отвечал на вопросы, трепался на переменах, но… но всё это не он, а кто-то… кто?

Очнулся Андрей уже по дороге к «Беженскому Кораблю». Эркин шёл рядом, под ногами поскрипывал снег, горели по-ночному редкие – через один – фонари.

– Что это было? Эркин?

Эркин искоса посмотрел на него, вздохнул и ответил по-английски:

– Ну, мы иногда делали так, друг другу. Когда смена тяжёлая. Или двойная.

– Понял, – кивнул Андрей. – Спасибо, брат.

Эркин снова посмотрел на него и ответил уже по-русски:

– Спасибо будет, когда до дома дойдём.

– А чего? – удивился Андрей. – Какие проблемы?

Эркин нехотя ответил:

– Всяко бывало. Я-то… не мастер. И не делал давно… – и оборвал себя. – Ладно, пошли.

Андрей кивнул, и они пошли дальше уже молча. И квартала не миновали, как Андрей стал горбиться и волочить ноги, будто какая-то сила пригибала его к земле. Эркин молча отобрал у него портфель, закинул его руку себе на плечи и сам охватил его за спину.

– Эркин…

– Молчи, дыхалку собьёшь. Идём.

С каждым шагом Андрей всё тяжелее наваливался на Эркина, и тот уже почти нёс его на себе. Тяжело дыша, Андрей пытался идти сам, но не мог и, пытаясь оттолкнуться от Эркина, повисал на нём.

Так, в обнимку, они добрели до «Беженского Корабля» и взобрались по лестнице. Вроде кто-то им встретился по пути, но ни Эркин, ни – тем более – Андрей не обратили на это внимания. Ну, примут за пьяных, ну и что?

Вот и их дверь. Эркин поставил оба портфеля на пол и нашарил в кармане ключи. Удерживая на себе Андрея, он с третьего захода попал ключом в скважину. Дверь наконец распахнулась, и огни ввалились в квартиру.

– Господи! – ахнула Женя. – Андрюша, Эркин…

– Женя, – Эркин уронил на пол портфели. – Я потом объясню, я сейчас…

Андрей тяжело поднял голову, попытался улыбнуться Жене, но только скривил губы.

– Алиса спит? – спросил Эркин, ловко сбрасывая прямо на пол полушубок и одновременно раздевая Андрея. – Женя, ей не надо его видеть.

– И тебе тоже, – прохрипел Андрей. – Женя, не надо…

– Да, Женя, – Эркин наконец вынул Андрея из куртки и сапог. – Ты иди в спальню, я сам.

И Женя подчинилась его не приказному, но твёрдому голосу.

Когда она ушла, Эркин перевёл дыхание и стал спокойнее.

– Сейчас обмоешься и ляжешь.

– Эркин… – попытался высвободиться Андрей. – Я сам.

– Закрой глаза и спи, – неожиданно ответил Эркин. – Я всё сделаю.

Возразить Андрей не смог.

Всё уже делалось без него и помимо него. Его раздели, отвели в уборную, потом в ванную и поставили под душ. Обмыли, вытерли и отвели в его комнату.

Вот тут удивился Эркин: пока он мыл Андрея, Женя прошла в маленькую комнату, приготовила постель и вернулась в спальню.

Эркин уложил Андрея, накрыл одеялом и постоял над ним. Андрей был бледен, но губы розовые, и спит спокойно. Так что обойдётся, к утру будет в норме. Он выключил свет и вышел, неплотно прикрыв за собой дверь так, чтобы услышать, если что вдруг.

Женя ждала его на кухне. Эркин сел к столу, взял свою чашку и только на третьем глотке сообразил, что сидит голым. Виновато поднял на Женю глаза.

– Ничего, – сразу успокоила его Женя. – Что с Андрюшей?

– Всё хорошо, Женя. Он спит.

Женя кивнула.

– Хорошо. А что с ним было?

– Он, – Эркин замялся, подбирая слова. – Он устал, не выспался, наверное, ну, я его, – он перешёл на английский: – Взбодрил по-нашему, и… школу он выдержал, а по пути вот… я давно никому не делал, ну, и ошибся, не рассчитал время, – странно, но говорилось ему легко, хотя раньше он никогда не говорил Жене о таком, но Женя ни о чём его и не спрашивала, а просто слушала, будто… будто знала всё, о чём он не договаривал. – Сейчас выспится, и всё будет нормально.

Женя протянула руку погладить его по голове, и он, как всегда, перехватил её ладонь и поцеловал.

– Иди спать, Эркин, ты тоже устал.

Он кивнул и тяжело, опираясь о стол кулаками, встал.

– Иди, Эркин, – повторила Женя. – Я сама уберу.

Спорить с Женей Эркин никогда не мог, а сейчас и не хотел.

И, когда Женя вошла в спальню, он уже спал.

Утром Андрей проснулся как ни в чём не бывало. Вчерашнее помнилось смутно, как путаный невнятный сон. Но расспросов Жени он всё-таки опасался и надеялся на Эркина, что тот сам всё Жене объяснит.

Видно, так и случилось. Потому и Женя ни о чём его не спросила. И Эркин не поминал вчерашнего. Разговор шёл о покупках на воскресенье. Женя решила, что раз такой большой званый обед, то надо обновить приборы. А то их ложки-вилки ещё джексонвиллские, разномастные, разнокалиберные и старые. И из одежды нужно прикупить и Алисе, и…

– И тебе, Женя, – твёрдо сказал Эркин.

– Конечно, – горячо поддержал его Андрей. – Женя, званый ужин это не хухры-мухры, надо, чтоб всё на уровне.

– Как ужин? – растерялась Женя. – Эркин?

Эркин немедленно покраснел и уткнулся в свою чашку.

– А просто! – с залихватской небрежностью ответил Андрей. – К семи соберёмся, в восемь сядем, и на всю ночь, чтоб небо загорелось, – закончил он по-английски и вскочил на ноги. – Всё, Женя, спасибо, вкусно до обалдения, я побежал.

И нет его.

Женя беспомощно посмотрела на Эркина и побежала будить Алису: в будни её хоть краном из постели вытаскивай. Эркин перевёл дыхание и пошёл убирать в спальне.

Заглянул он и в комнату Андрея. Будто и впрямь могли остаться какие-то следы от вчерашнего. Ну, обошлось – так значит, обошлось. Эркин растопырил пальцы и осмотрел их. Да, голова забудет, а тело всё помнит, он хотел помочь Андрею и помог, а что дорога оказалась лишней… да, так и было, от смены до камеры, чтоб лечь и заснуть, как раз полдороги до дома.

– Эркин, – позвала его из прихожей Женя. – Мы пошли.

– Да, Женя, – откликнулся он, но, когда вышел в прихожую, там уже никого не было.

В квартире стояла белая зимняя тишина. Эркин вздохнул, огляделся, прикидывая, что ещё сделать. Сегодня пятница, а завтра уже приедет профессор, так что всё надо успеть сегодня. Полы он везде натёр, в большой комнате теперь тоже… приятно, цветы… а если в большую комнату купить…он пошёл в гостиную прикинуть, насколько его идея не помешает всему остальному.

Здесь и застала его Женя.

– Эркин, ты что?

Эркин, на корточках вымерявший ладонями угол, обернулся.

– Женя, смотри, давай купим для цветов, ну, на ножке, как столик, только маленький и высокий.