Лучший Недостаток

– Это верно, – согласился мужчина. Повисло неловкое молчание: священник не спрашивал, что случилось с его племянницей, а Костя никак не мог выдумать, что бы такого ему сказать, чтоб закончить разговор.

– Вам помочь? – наконец, спросил он, заметив, что и Степан держит пару внушительных пакетов. – Я, правда, с собаками, но если вам тяжело, то могу… – священник покачал головой. С достоинством приосанился, хвост из-за этого будто сам собой распустился. Костя чуть прищурился – отчего-то это ему не понравилось.

– Я справлюсь, – заверил его Степан. – Испытания даются Господом нам по силам, как и награды.

– Думаете, это испытание? – осторожно спросил Давыдов. Он не был особо верующим, но с дядей Юльки старался оставаться в неплохих отношениях. Впрочем, особых усилий это не требовало: Степан не был фанатиком. Никого не тащил в храм, но радушно приветствовал, если к нему заходили. До сих пор назидательных бесед священник лично с ним не проводил – и это обоих устраивало. Однако Костя не сомневался, что, появись у него желание, Степан был бы рад побеседовать на духовные темы.

Сейчас, правда, такого желания у парня ещё не было – но этот вопрос казался естественным в нынешней ситуации. Ведь как-то люди должны были к этому всему привыкнуть; и вряд ли наука была способна объяснить случившееся. Значит, стоило обратить внимание на мнение человека веры, не так ли?

К удивлению Кости, священник покачал головой:

– Не совсем, – ответил он. Окинул парня взглядом, заставив почти смутиться того факта, что никаких видимых «обновок» у него не было. – Для кого-то – да. Думаю, Господь послал нам – людям, – испытание. Чтобы посмотреть, кто из нас пройдёт его с честью. Некоторые считают, что то – происки нечистого, но я так не думаю.

– Почему?

– Нельзя ведь объяснить то, что кого-то из нас наградили, а кого-то – наказали, – пожал плечами Степан. Костя растерянно моргнул. Священник пояснил: – Понимаешь, я сочувствую тем, кто… чьи недостатки обнажились. Человек по природе своей несовершенен, и не мне судить, но некоторые пострадали особенно жестоко. Это можно было бы назвать происками зла, но разве зло стало бы вознаграждать? Почему кто-то стал убог, горбат, а кто-то получил щедрый дар?

Несколько секунд парень соображал. Потом до него дошло: очевидно, Степан говорил о себе. Он определённо был крайне высокого мнения о своём роскошном хвосте – и в то же время искренне считал, что «неудобные» обновки являлись карой от высших сил.

Недостатки. Хорошее слово – и весьма подходящее для излишне любопытной кассирши, которая всегда знала все последние новости и сплетни, а теперь едва ли могла прокаркать «ваша бонусная карта?». Неплохая теория, это Костя признавал – вот только был у неё существенный изъян. Хвост у Степана появился, конечно, шикарный – вот только павлиний. Точно ли это было наградой, во что мужчина, похоже, свято верил?

Кто его знает. Но теперь парень был уверен: Юльке сегодня точно не стоит встречаться с дядей. Мало ли, к какой группе тот её отнесёт – к наказанным или к вознаграждённым. И неизвестно, на самом деле, что ещё окажется хуже…

– Понятно, – пробормотал Давыдов. Степан, похоже, счёл его растерянность за глубокую задумчивость – по-отечески похлопав парня по плечу, священник сказал:

– Понимаю, это тяжело принять. Мне тоже нелегко. Но тем, кто был вознаграждён, сейчас ещё сложнее: мы должны помочь тем, кто оказался наказан. Подать им руку. Подать им хороший пример, в конце концов. Помочь всем, чем потребуется. И тогда, может быть, мир вернётся к своему прежнему состоянию – или хотя бы научится жить в новой реальности. Потому что теперь она такова, и не в нашей власти это изменить, ведь так?

– Кто знает, – осторожно ответил Костя. Степан покровительственно качнул головой, принимая его ответ.

– Все мы придём к этому рано или поздно, – серьёзно сказал он. Тут телефон его зажужжал, и мужчина, неловко перевалившись с бока на бок, сунул руку в карман. Давыдов торопливо натянул поводки и ещё раз поправил пакет на запястье, в которое уже вонзались невидимые иголочки.

– Ладно, я пойду, а то мороженое растает, – быстро сказал парень. Священник кивнул, вынимая мобильник.

– Передай привет Юле, – попросил он. – Скажи, я обязательно зайду на днях.

«Вот уж постараюсь, чтобы это случилось как можно позже», – подумал Костя, натягивая вежливую улыбку. Объяснить это своё намерение даже самому себе парень не сразу сумел, но решил положиться на собственное чутьё. Если Юлька сама захочет увидеться с дядей, останавливать он её, конечно, не посмеет – разве что осторожно выскажет собственные сомнения по этому поводу. Но вот способствовать тому, чтобы встреча состоялась, Давыдов точно не собирался – не в ближайшее время уж точно.

И, взбираясь по ступенькам на седьмой этаж – лифт так и не реагировал на танцы с бубном у кнопки, – парень всё же сформулировал, почему ему так казалось.

Вряд ли священник мог увидеть нечто плохое в огромных крыльях. И вряд ли мог отказаться от любимой племянницы, раз уж собирался принять изменения в целом мире. Наверное, даже наоборот: Степан будет гордиться «даром» Юльки – вряд ли роскошные мощные крылья возможно посчитать наказанием… Но это с его точки зрения. Для Кости же сейчас было гораздо важнее, что о них думает сама Юлька.

А она думала, что определённо не хочет видеть на весах трёхзначное число. И что у неё страшно болит спина. И ещё – что ей теперь действительно нечего надеть.

И парень её понимал. Насколько, естественно, у него хватало воображения, чтобы представить, каково сейчас бедной Юльке.

Когда он вошёл в квартиру, то сразу же услышал деятельное шуршание за дверью комнаты, где оставалась девушка. Вздохнул, понимая, что сейчас она начнёт настаивать на том, чтобы поучаствовать в мытье лап собак. Сбросил с онемевшей руки пакет, снял поводки. Дождался, пока Юлька выгрузится из комнаты и торжественно вручил ей покупки.

Она хмуро посмотрела на пакет.

– Сгрёб, что было во «Фреше», – пояснил Костя. – Надо же с чего-то начинать. Вдруг завтра вообще все магазины закроют? Чудо, что сегодня-то открылись. Разберёшь?

Девушка покачала головой. Ей явно хотелось начать спорить, но Давыдов специально положил сверху упаковки с заморозкой – знал, что Юлька терпеть не может, когда продукты хранятся, как попало. И что ей крайне важно рассортировать всё по срокам годности – занятие минут на десять. Как раз, чтобы он успел спокойно помыть четвероногим товарищам лапы и отпустить их с миром к мискам и игрушкам. Не держать же бедолаг в коридоре, пока Юлька копается в морозилке и шуршит своими запасами каш?

Так и вышло. Когда Костя вышел из ванной, девушка со вздохом поставила упаковку овсянки между пачкой сухофруктов и пакетиком подсластителя. Люк со Стэном, как и предполагалось, немедленно отправились к мискам с водой. Коридор наполнился забавными звуками: искренним жадным собачьим чавканьем и причмокиванием.

На кухне раздался ещё один вздох. Уже тише. И ещё – печальное урчание желудка.

Костя нахмурился. Юлька опустила руку на живот, нервно сжала ткань рубашки Захара. Стоило ей чуть согнуться, как одна из нижних пуговиц расстегнулась, не выдержав бесконечного насилия над собственной природой; девушка вздрогнула и тут же обхватила свои плечи руками, боясь, что сейчас одежда с неё свалится. Давыдов торопливо подошёл, поймал края рубашки и стянул их обратно.

– Всё нормально, – заверил он. – Я держу. Наверху не расстегнулось, не переживай.

Юлька медленно отпустила рубашку, когда Костя осторожно застегнул нижние пуговицы. Пришлось повозиться, приподнять крылья. Занятие это со стороны выглядело довольно забавно, но ощущалось весьма интимно. Закончив с пуговицей, и для верности застегнув ещё парочку, Давыдов расправил рубашку и ласково погладил правое крыло. Девушка вздрогнула, но не оттолкнула его. Костя ощутил, насколько она была напряжена: плечи её казались твёрдыми, как камень, сама Юлька едва заметно дрожала от усталости.

И Косте показалось, что не только от усталости. Вернее, конечно, именно от неё – но была тому особая причина.

– Как ты запланировала завтрашний день? – спросил он. Девушка, показалось, напряглась ещё больше.

– Мюсли, мороженое, каша, на три и на вечер – батончики, шоколад и…

– Нет, – парень осторожно обхватил её плечи. – На сколько?

Юлька несколько секунд молчала. Этой паузы хватило, чтобы догадаться, каким будет ответ – но Косте было важно, чтобы она не пыталась от него ничего скрывать. Чтобы поняла, что он заботится, а не контролирует.

– На тысячу семьсот пятьдесят, – наконец нехотя ответила девушка. Вся как-то внутренне сжалась, будто ждала не то удара, не то крика – но их не последовало. Вместо этого парень лишь обнял её, насколько это получилось сделать с крыльями, и мягко поправил прядь её волос. Тут шум в коридоре прервался. Очередное протяжное урчание в животе у Юльки показалось громче прежнего. – Ну я не знаю, – почти жалобно сказала она. – Как планировать? Я ещё ничего на завтра не открывала, это жесть какая-то…

Костя сочувственно качнул головой. Юльке всегда было важно знать, что у неё запланировано на следующий день, с самого утра. Она постоянно тщательно комплектовала свои бесценные ланчбоксы и высчитывала каждый приём пищи; да, порой это доходило до абсурда – но сейчас ей, как никогда раньше, требовалось что-то привычное и понятное.

Несмотря на то, что некоторые Юльку и вправду могли счесть ненормальной, Костя точно знал, что врагом сама себе она не была. И, естественно, логика ей подсказывала, что с новым весом питаться менее, чем на две тысячи калорий в день – это слишком мало. Голод ведёт к упадку сил, потере здоровья, а ещё, что немаловажно – на самом деле, ведёт к повышению веса. Человеческое тело было глупым диким зверьком, который не переносил длительного дефицита – стоило ему понять, что количество еды отчего-то резко уменьшилось, и оно начинало стремительно накапливать жир. Потому-то Юлька старательно следила за этим: пока худела, делала «качели», то повышая, то понижая калорийность рациона. Потому и после достижения своей цели начала питаться даже чуть больше, чем на свою высчитанную норму. И Костю это устраивало – она себе, по крайней мере, не вредила. Даже весьма ответственно повысила калорийность ежедневного питания, когда внезапно незапланированно потеряла ещё пару килограмм. Но вот сейчас…

Наверняка Юлька проверила, какой нормы теперь должна придерживаться. Костя не видел, как она заходила в специальный калькулятор, но мог поспорить на что угодно, что это было первым, что девушка сделала, когда слезла с весов. И, конечно, увиденное число её потрясло не меньше, чем новый вес.

Из них двоих специалистом в этой сфере можно было назвать именно Юльку. Но и Костя догадывался, что резко повышать количество пищи – явно не особо полезно. А было ли полезно в одночасье «привесить» полсотни килограмм – вторую себя? Тоже вряд ли. Естественно, Юлька была в растерянности.

– Слушай, – осторожно сказал он. – Я понимаю. И знаю, что ты тоже понимаешь. Не в моей компетенции советовать, но… – Костя снова легонько коснулся одного из крыльев. Оно было потрясающе отзывчивым: вздрогнуло, само прижалось к тёплой ладони. – Они ведь… ну, настоящие. Так? Мы проверяли. Мышцы, кости, кровь.

– Так, – тяжело вздохнув, согласилась девушка. Шмыгнула носом, неловко перевалилась, повернулась к Косте. – Я знаю. Надо поднять норму. Но с моим ростом…

– Много? – сочувственно спросил парень. – Слишком?

– По одной только норме – тысяча девятьсот, и это по тому… «голодному» калькулятору, – так они звали приложение, которое выдавало самую низкую норму изо всех, которыми Юлька когда-либо пользовалась. – По другим, и без особой активности – вообще две двести. А я… ну, велик – всё, гулять по городу теперь тоже не получится.

– Ну а этот рюкзак в пятьдесят кило – что, не нагрузка? – хмыкнул Костя. – Тебе ведь даже по дому сейчас ходить – целое приключение.

Юлька нервно сжала край кухонного стола, к которому привалилась боком. Правое крыло она неудобно придавила, и сейчас оно пульсировало болью. Звучало, конечно, справедливо – вот только те, кто носил вместо крыльев лишние килограммы чистого жира, вряд ли считал обычную ходьбу по квартире особым видом спорта. То есть, наверняка она так и ощущалась, но вот…

– Я не знаю, – повторила она. Провела ладонью по лицу, по привычке избегая глаз. – Понятия не имею, какое приложение слушать, какую активность учитывать. Если счесть её за ежедневную, там вообще под три тысячи выйдет. И что делать?

Костя мягко коснулся её рук.

– Я тоже не знаю, – сказал он. – И вряд ли кто-то в целом мире сейчас знает. Но мне кажется, что повышать норму однозначно стоит. Потихоньку, – это прозвучало разумно, Юлька неуверенно взглянула на парня. – Давай… хотя бы на сотню? Пока что. Будет норма по тому калькулятору. Иначе ты просто будешь падать без сил, понимаешь, – Костя заметил, как она поморщилась, и торопливо сжал тонкие запястья. – Я знаю, что ты боишься. Но так надо. Мы разберёмся, как тебе лучше питаться, и всё будет нормально. И может, я разберусь, как заставить весы выдавать половину результата, – предложил он.

Губы у Юльки дрогнули. Это прозвучало невероятно мило. Ради того, что было ей так дорого, Костя порой делал забавные глупости в таком духе: то, что не додумался бы сделать никто другой. Из-за этого она чувствовала себя излишне требовательной, даже истеричной – но Давыдов не прекращал генерировать идеи для подобных милых мелочей.

Девушка улыбнулась, вспомнив, как однажды Костя привёз ей точно высчитанную порцию шашлыка, отвоёванную у друзей лично для неё. Теперь вот – предложение попытаться перепрограммировать весы или приложение к ним, лишь бы ей стало легче.

Господи, иногда Юльке казалось, что она совсем его не заслуживает.

– Ладно, – нехотя сказала девушка. – На сотню. На следующие два дня. А там потом… – она пожала плечами, мол – дальше будет видно. – И не надо тебе копаться с весами. Я, конечно, не математичка, но на два поделить смогу.

– Уверена? – Костя имел в виду вовсе не шутку о математических способностях Юльки, но она шутливо ткнула его пальцем в грудь.

– Вот сейчас обидно было! – фыркнула девушка. Мгновение он думал, потом рассмеялся. Снова поймал её руки, поднёс к губам, чмокнул.

– Хорошо, – тепло улыбнулся парень. – Тогда пойдём, посчитаешь себе на пару дней вперёд? – Юлька склонила голову набок, Костя удивлённо поднял брови. – Ты уже? Когда успела? И именно на сотню?

– На все варианты, – хмыкнула она. – И на три тысячи, – девушка вынула из кармана телефон, открыла галерею – та была полна скриншотов калькулятора со стройными рядами цифр. – Пойдём, наберу на завтра. Сам знаешь – я ж до этого больная.

Костя покачал головой, но ничего не ответил. Больные уж точно не стали бы слушать голос разума и делать десяток разных планов, понимая, что иначе угробят свой организм – но пока пытаться убеждать в этом Юльку бесполезно. С ней можно только оставаться рядом и поддерживать в решениях, которые она всё равно принимает сама – чаще всего разумные и взвешенные. Даже по несколько раз. Вот только отчего-то совершенно для неё не имеющие ценности – до того момента, пока их кто-нибудь не одобрит.

– Кстати, что там в Интернете? – спросил он, тактично пропуская её первой к выходу из кухни. Девушка пожала плечами.

– Разное пишут. То Сатана шутки шутит, то инопланетяне нас облучили. Интересно, что думает дядя? Мы в чате это как-то не обсуждали…

Костя секунду помолчал. Скрыть от неё тот факт, что он встретил её дядю на улице? А вдруг тот сам ей напишет или позвонит? А то и вовсе – придёт домой?

Ладно. Когда парень доверял ей, Юлька никогда его не подводила – стоит поверить, что и сейчас она не обидится, поймёт его правильно.

– Думает, у человечества повылезали недостатки, – сказал Давыдов. Прежде, чем девушка бы повернулась к нему, чтобы одарить удивлённым взглядом, Костя нагнал её в коридоре и придержал дверь комнаты, чтоб не приходилось неудобно протискиваться. – Но не у всех. Мы встретились во дворе, – пояснил он.

– И что у него? – спросила Юлька, бочком проходя в свою обитель.

– Хвост. Павлиний, кажется.

– На дядю похоже, – хмыкнула девушка. – Ты ему сказал, что у меня?

– Подумал, что лучше тебя сегодня не тревожить, – уклончиво ответил Костя. Усадил её на кровать, сам поднял пакет с рассортированными по месяцам протеиновыми батончиками, подошёл, опустил ей на колени. – Правильно же?

– Вряд ли ему понравится тащиться к нам без лифта, чтобы на это посмотреть, – фыркнула Юлька. Помолчала, высыпая «Июль» прямо на кровать. Покрутила в руках шоколадный хлебец без сахара. – И что? Значит, недостатки?

– У кого-то – да. У всяких рогатых и горбатых. А остальных, он думает, наградили.

– Вот уж любопытно, к какой категории я отношусь, – пробормотала под нос девушка, искоса бросая взгляд на весы в углу комнаты.

Костя счёл за благо пододвинуть кресло-мешок так, чтобы загородить их от Юльки. А потом – включить, в кои-то веки, телевизор: послушать, что нового приключилось с этой несчастной планетой за последние часы.

И в кои-то веки с облегчением выдохнуть после срочного обращения президента, принявшего решение ввести очередные долгие майские каникулы – по его словам, чтобы все вернулись домой и наладили свою жизнь, насколько это возможно.

Звучало обнадёживающе. Судя по всему, пока мир не рухнул окончательно – и не так уж важно, что сам президент явно что-то прикрывал с помощью хромакея…

Глава 4. «Заха-а-ар!..»

Юлька открыла глаза в 6:48 утра. Потянулась, зажмурилась – лежать с крыльями было непривычно и не особо удобно, и она уже второе утро подряд просыпалась с ледяными иголочками под каждым пером. Сегодня поспать удалось в родной постели; это, впрочем, не особо помогло – пару раз девушка в панике начинала барахтаться среди подушек и одеяла, когда пыталась повернуться на бок и случайно накрывала саму себя ворохом перьев.

Кости рядом не было. В её кровати они могли бы поместиться и вдвоём, но парень предпочёл остаться на диване в гостиной – побоялся навредить Юлькиным крыльям. Это решение она оценила в полной мере лишь утром: с тем, чтобы отлежать оба тяжёлых «подарка», девушка справилась и самостоятельно. А окажись рядом с ней ещё и Давыдов…

Да и просыпаться сейчас было удовольствием ниже среднего. Поэтому, хоть Юльке отчаянно хотелось прижаться во сне не к подушке и не к плюшевой тыкве, а к тёплому и родному плечу, с этим выбором она смирилась.

К тому же, то, что парень спал в гостиной, оказалось весьма кстати. Стоило ей потихоньку пройти по коридору, выполняя ежедневные утренние ритуалы, как с места подорвались Люк и Стэн, виляя хвостами. Люк вилял гораздо активнее – привык, что хозяйка выводит его на прогулку рано утром. Стэн же был соней – но, почувствовав, что товарищ оживился не просто так, пёс тоже стряхнул с себя остатки сна.

Юлька остановилась у самой двери в свою комнату. Взвеситься или нет? Может, просто пойти покушать и забить – вряд ли у неё получится «перебрать», раз уж калькуляторы выдают ей подобные конские рекомендации?

Она поджала губы. Было ещё кое-что, о чём вчера они оба не подумали – теперь ей нужно было ещё и изменить дозировку своего лекарства. Вот уже третий день подряд девушка принимала прежнюю норму, но она-то как раз зависела от веса – и, вполне возможно, скоро Юлька должна была почувствовать последствия. Но для того, чтобы изменить дозировку, ей нужно было сдать кровь на анализ. Получить результаты. Понять, чего ей не хватает и в какую сторону она должна в этот раз склонить качели. Вот только где и как это сделать, если выйти из дома сейчас едва ли представляется возможным, а все платные клиники со срочными анализами наверняка закрыты на неопределённый срок?

Девушка вздохнула. Люк начинал поскуливать, ещё немного – и вежливые просьбы на собачьем языке превратятся в гораздо менее вежливые требования. Не будить же Костю, который и без того сделал для неё так много?

Юлька решилась. Потихоньку открыла дверь, постоянно прислушиваясь – чтобы ненароком не разбудить Костю, мирно посапывающего в дальней комнате. Выглянула в подъезд – на случай, если лифт всё ещё не починили, девушка не стала преждевременно обнадёживать собак и прилаживать к ошейникам поводки. Вряд ли Костя похвалит её, если она тайком сбежит от него, как непослушная героиня сказок – искать беду себе на голову.

И, хоть Юлька отлично понимала, что всё равно упрямо потащилась бы по лестнице, найдя тому логичное оправдание, первым делом она вопросительно потыкала в кнопку вызова лифта. Тот помедлил, будто бы подумал, а потом всё же ожил – зашумел, поднимаясь наверх. Девушка кивнула сама себе. Уж за это Костя точно её ругать не станет – максимум, поворчит. Но ей хотелось как-то его отблагодарить за всё, что он для неё сделал: погулять с Люком и Стэном казалось неплохим вариантом. Хотя бы сейчас, если днём или вечером лифт снова прикажет долго жить.

Она вернулась в квартиру и обулась. Притормозила у шкафа, поразмыслила о том, в каком аду окажется зимой: такое простое действие, как надеть куртку, представлялось теперь совершенно невозможным. Что ж, по крайней мере, весной и летом у неё будет хоть какой-то шанс покидать дом. А может, крылья станут неплохой своеобразной шубой?

Кусая губы и медленно, но верно погружаясь в пучину размышлений о том, во что превратится её жизнь среди сугробов и метелей, Юлька прицепила поводки. Интересно, будет ли она входить в маломобильные группы населения? Сможет ли найти работу после окончания учёбы? Родители обещали дать ей отдохнуть остаток лета; но что дальше?..

Люк, счастливо взвизгнув, потянул хозяйку в подъезд. Юлька, тихо прикрыв за собой дверь, потянула лениво зевающего Стэна. Быстрее, пока идея покинуть дом-крепость-всё такое не запахла ещё хуже, чем от неё уже пованивало.

Лифт гостеприимно открыл свои возмутительно узкие дверцы. Девушка пропустила вперёд собак; потом передумала, потянула их назад. Неуклюже развернулась, поджала крылья, как смогла, и подалась в кабину спиной вперёд. Железные дверцы предупреждающе скрипнули. Юлька стиснула зубы, напрягла мышцы до боли, практически стискивая саму себя в пернатом коконе, и снова шагнула назад. На этот раз получилось лучше: лифт, будто бы тяжело вздохнув, всё же принял её в свои тесные объятия. Придержав крыльями дверцы, девушка подтянула и собак. Втроём им едва ли хватило места, но всё же спустя пару минут борьбы лифт уступил, закрылся и поехал вниз.

Юлька собой гордилась. Это с ней случалось довольно редко и порой по совершенно не заслуживающим того причинам, но в такие минуты девушка старалась поменьше размышлять и побольше наслаждаться непривычным состоянием удовлетворения. Всё равно спустя какое-то время она своё очередное достижение обесценит, так почему не порадоваться хоть немного?

К этому её пытался приучать Костя, однажды предложивший завести целый семейный архив достижений. Пока они так этого и не сделали, но вот сейчас, взъерошенная и донельзя собой довольная, Юлька подумывала о том, что стоит приступить к созданию архива сегодня же. И первым в списке будет приклеенное на скотч пёрышко – какое-нибудь из тех, что она потеряла во время неравной битвы с лифтом!..

По крайней мере, так она думала, пока ехала вниз. И вплоть до той самой минуты, пока двери лифта не открылись. И пока Юлька не попыталась его покинуть.

И пока не поняла, что сама себя загнала в ловушку, встав не боком, а лицом к выходу.

Девушка ощутила себя максимально глупо. И максимально беспомощно, словно с лампочкой во рту: у неё никак не получалось сообразить, что сделать, чтобы освободиться. Она бессильно и неуклюже топталась на месте, пытаясь развернуться в тесной кабине, но собаки, путаясь под ногами, мешали это провернуть. К тому же, Юлька боялась навредить им, придавив крылом. И сама опасалась задохнуться – в кабине быстро становилось душно. А что, если повернуться так, что она будет вынуждена уткнуться лицом в перья?

В животе похолодело. Отчаяние нарастало, и девушка усилием воли заставила себя выдохнуть и прекратить барахтаться. Сердце у неё стучало где-то в горле, она лихорадочно соображала, что ей делать. Что, если выпустить собак? Получится ли у неё выбраться, если они не будут ей мешать? А если нет – что Стэн и Люк будут делать? Побегут домой? Поднимут лай? Услышит ли их кто-нибудь, и придёт ли на помощь?

Юлька сунула руку в карман. Трясущимися от напряжения руками вытащила мобильник, попыталась поднести его к глазам. Чехол подло проскользнул во влажной ладони, девушка выронила телефон и сдавленно ругнулась сквозь зубы. К холоду в животе – от страха, прибавился ещё и огонь где-то в груди и горле – от бессильной ярости.

Пришлось попытаться сесть на корточки, чтобы поднять сотовый. Опустить голову не получалось, так что искать его пришлось наощупь – когда ноги у Юльки уже вот-вот должно было свести судорогой от напряжения, она наконец нашла, что искала. Новой проблемой стала необходимость встать, чтобы проверить-таки, ловит ли телефон сеть…