Лучший Недостаток

Лучший Недостаток

Лана Земницкая

Дизайнер обложки Григорий Деркачёв

© Лана Земницкая, 2025

© Григорий Деркачёв, дизайн обложки, 2025

ISBN 978-5-0067-0400-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1. Зверинец

Встать было сложно, и пока она не понимала, почему.

На время оставив попытки заставить себя немедленно подняться, девушка открыла глаза и уставилась в потолок. Даже сейчас, пока она лежала в старой железной кровати – из тех, что напоминают своим уютом детские колыбели, – казалось, что-то физически тянет её вниз. К земле.

Чтобы перевернуться на бок, напрягаться пришлось так, будто она вернулась на несколько лет назад, когда ещё не имела никакого режима и вечно скулила, что не приспособлена для жизни в «мире жаворонков». Роняя исходящие ядом слова в их адрес, она тогда ещё понятия не имела, что никакого «мира жаворонков» на самом деле не существует.

Но дело было не в этом: сознание у неё было ясное. И крупные цифры на часах показывали 6:48 утра. Ей уже давно не хотелось спать; последний час она и так крутилась в постели, поминутно подтягивая маску для сна на лоб и поглядывая на часы. И тяжело вздыхала, зная, что в последние десять минут непременно уснёт, чтобы проснуться неизменно бодрой и голодной. Но время всегда так долго тянулось в этот час…

Так что проблема явно была не в ней. Не в том, что её идеально отлаженные внутренние часы почему-то вдруг дали сбой. Нет, точно: что-то было не так. Она чувствовала это всем телом.

Юлька протянула руку и вслепую нащупала на непривычно гладкой тумбочке половинки таблеток и бутылку воды. Дома обычно таблетка дожидалась её на шершавой тумбочке возле любимой «плойки», а вода стояла на полу: почти всегда – цветная бутылочка на семьсот миллилитров. Но сейчас девушка была не дома: неожиданно для самой себя и всех своих знакомых, она решилась съездить на три дня на молодёжный форум. Это было вовсе не в её стиле: такое она выкинула лишь однажды, лет пять назад, когда только поступила в ВУЗ. Но учёба кончалась, и у Юльки с её женихом имелись некие «завиральные» планы, мечты и идеи – так она и оказалась на этом форуме, который за годы её отсутствия трансформировался в школу для молодых предпринимателей.

Девушка кинула в рот отломленные с вечера половинки таблеток. Втянула в себя капельку воды – лишь бы не глотать всухую. Ей нужно было встать, дойти до ванной комнаты, пока все спят, чтобы потом вернуться и взвеситься. Таков был порядок; а через полчаса ей можно было покушать – и в еде тоже всегда царил порядок. Дома Юлька тщательно распланировала своё питание и разложила его в подписанные ланчбоксы; в телефоне (и на всякий случай – в блокноте, что всегда находился под рукой) у неё был расписан каждый из пяти приёмов пищи на все три дня форума, и ещё на один день дома.

Но сейчас порядок был нарушен этой странной тяжестью. Неприятное ощущение: тревожно и отчего-то страшновато. Как будто что-то, чего она никак не могла учесть, собиралось ворваться в понятную и упорядоченную жизнь и заставить её пожалеть о принятом решении отправиться за приключениями.

Юлька хмуро поглядела в потолок, прислушиваясь к своим чувствам. Этим она занималась нечасто – не любила себя слушать. Гораздо проще было подчинять себя правилам и законам. Где была совершена ошибка? Что ей не удалось учесть, тщательно планируя дома эти четыре дня?

Девушка снова протянула руку к тумбочке, нащупала телефон, включила его. У неё было несколько минут на то, чтобы проверить уведомления, накапавшие за последние полтора десятка часов – мобильник она старательно исключала в вечернее время, предпочитая час-полтора почитать книгу. Вчера у неё это едва ли получилось – пришлось участвовать в торжественных мероприятиях по поводу открытия форума, – но к десяти удалось ускользнуть, чтобы вовремя лечь спать.

И всё же Юлька не дождалась, пока включится телефон. Эта странная тяжесть и неприятная чувствительность уж слишком её тревожили. Вдруг подумалось: а вдруг из-за стресса её репродуктивная система, с которой они и так не особо дружили, решила выкинуть фокус? Было бы жутко неудобно испортить чужую постель в первый же день!

Эта мысль заставила девушку отбросить смартфон и подскочить на кровати. Естественным порывом оттянуть пижамные штаны, попутно нашаривая на всё той же тумбочке очки. Ага, очки – те самые, от которых она избавилась ещё на зимних каникулах, отдав за это практически все свои стипендии за несколько лет…

Вспомнила Юлька об этом, как обычно, запоздало. Мысленно дала себе подзатыльник, торопливо опустила взгляд вниз. Ничего криминального увидеть не удалось. Девушка выдохнула.

«Слава тебе, Господи», – подумала Юлька, смущённо возвращая резинку штанов на место. Резинка уныло провисла, не касаясь плоского живота девушки, где с утра особенно отчётливо прорисовывались крепкие кубики пресса.

Юлька заставила себя подняться с постели. Что-то всё равно было не так, и ей нужно было понять, что именно. Жуткая тяжесть тянула назад, попытка встать показалась попыткой поднять заодно вместе с собой и кровать. Чувствительность была невероятной и непривычной. Но девушка упрямо нахмурилась и вновь подалась вперёд. С трудом, но встать получилось.

Она сумела сделать несколько шагов. Теперь, когда Юлька стояла, произошедшее стало очевидно. Тяжесть за спиной приобрела определённые очертания и прояснилась по своей сути. Осознание накрывало девушку крайне быстро, будто лавиной, но поверить в это было уж слишком трудно.

Юлька ввалилась в ванную, что прилегала к её комнатке, и припала к зеркалу. Пришлось схватиться за раковину, потому что ноги уже пребывали в шоке, минуя сознание.

Девушка увидела своё отражение. Сгоревшие на солнце до рыжины волосы, которые она упрямо укорачивала раз за разом. Большие, широко распахнутые от удивления зелёные глаза, ярко выделяющиеся на загорелом лице. Чуть вздёрнутый нос, слегка выпяченная по детской привычке верхняя губа: однажды, когда Юлька ещё была маленькой, прабабушка сказала ей, что она уж слишком похожа на деда, который поджимал губы, особенно верхнюю. Тогда-то девочка и начала её упрямо выпячивать.

Юлька машинально скользнула взглядом ниже. По старой огромной тунике – «привету» из её прежней жизни, приспособленному доживать свой век в качестве ночнушки. По торчащим из-под этой туники ключицам, худым рукам, тонким пальцам, старым отметинам на запястье. По ногам, насколько хватало зеркала. Потом снова вскинула взгляд на своё лицо. Всё было как обычно.

Лишь после этого девушка осмелилась взглянуть на то, что могло бы показаться фоном – если бы только ей точно не было известно, что за спиной у неё должны быть зеленоватая плитка на стене и старая деревянная дверь.

Да, всё было как обычно. Всё это у Юльки было. Ради этого она долго старалась: считала калории, гоняла на велосипеде, делала упражнения и неукоснительно следовала разработанному расписанию. Были у неё и крутой пресс, и эстетично торчащие ключицы, и худые руки с ногами, и крепкие мышцы. И галочка в списке моральных достижений: всего она достигла сама, похудев на тридцать с лишним килограммов меньше, чем за год.

Но вот чего у неё точно раньше не было, так это огромных тяжёлых крыльев, оттягивающих её спину бесформенной пернатой массой.

И уж чего она точно не могла делать раньше – так это двигать ими, прилагая невообразимые усилия, чтобы воспользоваться мышцами, о существовании которых несколько минут назад даже не подозревала.

– Твою ж медь, – пробормотала Юлька. Вздрогнула всем телом, когда живое крыло за её спиной и правда пошевелилось, подчиняясь её воле. И уронило с худых плеч мягкую ткань туники, отдавшей душу своему тунично-тряпичному божеству: разорванной, как оказалось, сзади ровно пополам. Девушка едва успела подхватить капитулирующие с её тела остатки одежды.

«Вот и доносила», – только и подумала она, когда в коридоре возле её двери раздался натуральный истеричный визг. Он, конечно, никак не был связан с незапланированным перфомансом Юльки в стиле «Снимите это немедленно», но она всё же торопливо прижала растерзанные останки туники к груди. «Было бы что прятать», – саркастично хмыкнул голос в голове.

Девушка бы нервно огрызнулась, будь у неё чуть больше уверенности в том, что она просто ещё спит. Но визг повторился, а проснуться так и не удалось – и пришлось попытаться уместить в своём сознании простую истину: происходящее было реальностью.

В «Тетрис» Юлька играла превосходно. И в рюкзаки с пакетами могла, по собственному выражению, «впихнуть невпихуемое». Но вот с этой задачкой пришлось повозиться: как ни крути, для такой истины места в голове оказалось маловато.

Гомон в корпусе усиливался. Шум волной прокатывался по коридору, приближаясь к двери топотом и криками. Кто-то громко разрыдался прямо за окном – из-за тонких стен показалось, будто прямо за спиной у Юльки, – и тут же где-то послышался взрыв смеха.

Девушка посмотрела в глаза своему отражению и сделала глубокий вдох. Если что-то куда-то не вмещалось, нужно было либо разобрать или разломать предмет на части и попытаться уложить его компактнее, либо повысить вместительность ёмкости. Как минимум, снять крышку или расстегнуть замок. А лучше – взять коробочку побольше.

Вот только другой головы у Юльки, к её огромному сожалению, не было. И девушка подозревала, что, когда она покинет свою комнату, проще не станет. Поэтому Юлька предпочла попытаться успокоиться и понять, что ей стоит сделать прямо сейчас. Что-то ведь люди делают в таких ситуациях? Ну, в промежутке между тем, как поняли, что не могут проснуться, и до того, как за ними приедут добрые дяди в халатах?..

– Так, – пробормотала девушка, закрыв глаза. Покусала нижнюю губу, подумала. Очевидно, не с ней одной случилось нечто. Поэтому «разломать» этот факт уж точно не получится – сейчас ей щедро накинут ещё таких же, да с горочкой. Комнат с мягкими стенами на всех не хватит; а пока никто не спохватился, есть шанс проскочить домой и забаррикадироваться. А то читала Юлька пару книжек, которые начинались точно так же…

Так что она выцарапалась на свободу из тесной ванной комнаты и отправилась копаться в своём чемоданчике. Должно же у неё было иметься хоть что-то подходящее, чтобы прикрыться? Хотя бы из одежды – раз уж прикрывать свою «ёмкость» всё равно было бесполезно.

Ведь крышу, судя по шуму в коридоре, так и так не удалось бы удержать…

***

Когда Юлька сумела вывалиться из своей комнатушки сначала в коридор, а потом и на улицу, то поняла, что вряд ли кого-то удивит тем, что с ней произошло. Потому что аллеи между аккуратными домиками лагеря кишели всяческой живностью; иначе назвать это бурление жизни язык не повернулся бы даже у величайшего гуманиста на планете.

Тут и там раздавались крики потрясения, смех. Кто-то уже бежал ловить сеть и гуглить, что произошло. Но что бы это ни было, произошло оно повсеместно – это скоро стало ясно. Одновременно у всех. Не совсем так: «это» происходило с тем, кто просыпался, видимо, после определённого часа. Те, кто ещё спать не ложился, уже начинали паниковать.

Штаты дрожали. Где-то в Европе уже собирались целые отряды тех, кто решал навсегда отказаться ото сна – от жизни, видимо, тоже.

Это всё девушка услышала и узнала на тех кишащих «живностью» улочках и аллеях. Даже больше, чем хотела бы – до тех пор, пока сама не поймала сеть, и пока у неё не взорвался уведомлениями мобильник. Пришлось присесть на скамейку, опасливо покоситься на старые доски, когда они жалобно скрипнули, и погрузиться в чтение новостей. А почитать было, что: однокурсники уже настрочили сотни три сообщений в общей группе, творческие чаты трещали по швам, стремительно увеличивая количество уведомлений – уже до четырёхзначных чисел. Новостные паблики один за другим отключали комментарии, чтобы хоть как-то остановить разрастающийся хаос.

Юлька пролистала не особо важные чаты, лишь бы избавиться от лишних уведомлений. Это не особо помогло: в отличие от групп, закрыть разом все чаты было не так уж просто, поэтому поток паники нарастал. Соответственно, росло и количество сообщений – открывать и закрывать одну и ту же беседу, только чтобы смахнуть раздражающие цифры, было бесполезно.

Тогда девушка сосредоточилась на более важных чатах. Нашла семейную группу – там пока царила тишина. Оно понятно: мама была на педагогическом форуме в другом городе, на материке – наверное, ещё не проснулась. Отец – в рейсе где-то за Ногликами. Скорее всего, пытался навести порядок на беснующемся судне. Ульяна, двоюродная сестра Юльки, должно быть, ещё спала – досыпала, счастливая десятиклассница, свои последние спокойные майские праздники. Но вот дядя, священник, наверняка уже должен был проснуться – до утренней службы оставалось меньше часа. Не мог же мир уж настолько рухнуть, чтобы и церковь не открыла своих дверей?

Тем не менее, в семейной группе пока никаких сообщений не было. Что ж, если дядя и проснулся – то, похоже, до сих пор не придумал, что сказать. У девушки появилась логичная мысль, что ей стоит первой что-нибудь написать: например, скинуть свою фотографию или просто поинтересоваться, что с кем приключилось, и как родители теперь планируют добираться домой. Но сформулировать сообщение у неё никак не получалось: оно выглядело либо слишком странно, либо слишком глупо. В самом деле, что можно написать в такой ситуации? Что-то типа: «Всем привет, у меня тут крылья здоровые вылезли, а у вас что?»

Да и готова ли она на самом деле услышать ответы? Пока что – вряд ли. Ей бы в полной мере поверить в то, что она не сошла с ума за ночь…

К тому же – семья, конечно, дело хорошее. Но до неё сейчас ещё нужно было как-то добраться. Родителям тоже наверняка надо было решить множество проблем – а пока Юлька не оказалась дома, помочь она им ничем не сможет. Как, собственно, и они ей. Значит, это подождёт.

Девушка глубоко вздохнула и закрыла семейный чат. Тут же телефон в её руках вздрогнул, заставив напрячься – раз пришло настоящее уведомление, значит, сообщение было от кого-то важного. Все остальные Юлька сразу же отключила, боясь, что телефон превратится в гудящую коробку с пчёлами.

«Ты где?» – прочитала она во всплывшей строке. Выразительно и кинематографично хлопнула себя по лицу – одна из лучших возможностей, что разблокировалась одновременно с тем, как девушка навсегда лишилась возможности красноречиво поправлять очки средним пальцем. В какой-то мере, моральная компенсация.

– Ну и дурная же ты, Хрупкина, – пробормотала она. – Первым делом надо было…

Надо было. Стоило сразу подумать о своём лучшем друге – единственном знакомом человеке, что согласился отправиться с ней в это сомнительное приключение. Очень некстати отпуск её жениха начинался лишь на последний день форума, и общая дружеская поездка сорвалась; но Захар от планов не отказался – сопроводил Юльку, как настоящий рыцарь, оправдывая своё детское прозвище.

И, конечно, она напрочь об этом забыла, пока шла по лагерю, смотрела вокруг и никого не могла узнать. Да и сейчас, подняв голову и оглядевшись, чтобы дать другу хоть какой-то ориентир, девушка оказалась в замешательстве. Она и так была довольно замкнутой – даже до сих пор мало кого знала в институте, даром что через пару месяцев должна была его закончить. Вчера ей удалось познакомиться с несколькими ребятами, но вот сейчас опознать их оказалось крайне сложно…

Естественно. Ведь в день знакомства ни у кого не было ни коровьих копыт, ни петушиных хохолков, ни сорочьих клювов, ни шерсти, будто у волка.

Заставив себя оторвать взгляд от столь разношёрстной компании, Юлька всё же решила отказаться от идеи спрашивать у кого-то, где, собственно, она находится. Вместо этого девушка неуклюже расставила ноги, крякнула от тяжести и поднялась со скамейки. Напечатала: «иду к столовой». Дождалась, пока Захар прочитает ответ и пришлёт смайлик. Потом вперевалочку направилась к упомянутой стратегической точке; хорошо, что ещё помнила с прошлого визита, где та находится.

– Ну и какого хлорофитума? – раздалось у неё за спиной, когда Юлька остановилась у очередного дерева в конце аккуратной аллеи и подумала в буквальном смысле этого слова устроить привал. Привалиться к стволу и передать ему хоть часть этой тяжести, от которой уже болели плечи и спина. Девушка устало моргнула, убрала со лба упавшие на лицо волосы, огляделась. Голос был знакомый, фраза тоже – не зря они с Захаром вместе провели пять лет в классе у учителя биологии. Вот только обладателя этого голоса она нигде не видела. И не понимала, в какую сторону смотреть, чтобы ответить, завершив их общую шутку.

Однако прежде, чем Юлька успела сгенерировать глупую мысль, что Захар стал невидимкой – а что, не так уж невероятно в свете последних событий, – её кто-то поддержал под руку.

Девушка уже открыла рот, чтобы поблагодарить за помощь и освободиться, сказать, что ждёт здесь друга. Вот только стоило ей встретиться взглядом с тем, кто стоял рядом – и рот пришлось оставить открытым.

Потому что вместо худого и неизменно подтянутого Захара на неё смотрел некто квадратный: в ширину будто бы такой же, как в высоту. Из тех людей, что уверяют, что у них широкая кость – вот только Юльке сейчас было не до этих шуток. Откровенно говоря, запоздало закрывая рот, она подумала, что и не узнала бы своего друга, если бы он сам к ней не подошёл.

Хотя бы потому, что узнать человека со свиным рыльцем вместо носа было слишком проблематично.

Глава 2. Игра в «Тетрис»

Крылья оказались сущим кошмаром. Носить их, как выяснилось, далеко не так весело и приятно, как можно было бы подумать: во-первых, они были безумно тяжёлыми. Оттягивали спину, заставляли плечи и шею гореть огнём; а ещё от них было жутко жарко. Конечно, выглядела эта могучая живая конструкция весьма внушительно и пафосно: вот только, как Юлька ни пыхтела, воспользоваться ею «по назначению» у неё так и не вышло. Казалось, это вообще невозможно: вместе с Захаром они покопались на разных сайтах для художников и фантастов – и все, как один, источники утверждали, что человек в принципе не приспособлен для полётов. Рисунки крылатых скелетов не внушали доверия – хоть и удалось отыскать несколько, которые напоминали то, что сейчас имелось за спиной у Юльки. Однако, судя по всему, взлететь с их помощью было невозможно.

По крайней мере, полностью самостоятельно оторвавшись от земли – точно. Пытаться разбежаться или подпрыгнуть тоже было бесполезно. Тем не менее, спланировать откуда-нибудь с возвышенности у неё бы получилось; вот только проверять эту теорию, прыгая с многоэтажки, у девушки желания не было. Да и многоэтажки, собственно, под рукой тоже не было. В любом случае: подведи её эта бестолковая груда перьев, и Юлька просто упадёт и переломается – хотя, бесспорно, гораздо быстрее, чем могла бы сделать это без гигантского довеска за плечами.

Но заняться в безумствующем лагере, где все забыли о цели своего приезда, всё равно было больше нечем. Так что, рассеянно поедая содержимое своих ланчбоксов, весь остаток дня девушка просидела возле столовой, обсуждая с Захаром план их дальнейших действий. Особенно тех, что не включали в себя безумные попытки улететь домой, словно фея из мультика. Примерно тем же самым занялись рано или поздно и все остальные вокруг – как раз к тому моменту, когда начали обращать внимание на реальность мира вокруг и невозможность очнуться от дурного сна.

Игра в «Тетрис» продолжалась и приобретала планетарные масштабы.

И вот сейчас Юлька стояла у ворот почти уже опустевшего лагеря, рассеянно дёргая туда-сюда мягкий чехол телефона. Форум, разумеется, был сорван – как, впрочем, и все мероприятия во всём мире.

Девушка в очередной раз нервно дёрнула чехол, когда увидела знакомую машину вдалеке. Шмыгнула носом, подтягивая непривычную тяжёлую пернатую ношу поближе к себе. Прошлый день промелькнул в суматохе отмены всех рейсов и мероприятий. Кто смог – те уже уехали. Им же с Захаром пришлось провести ещё одну ночь в этом пернатом, волосатом, клокочущем, но постепенно пустеющем дурдоме. Пришлось потому, что забрать их оттуда мог только Юлькин жених – Костя, которому приходилось в последние дни перед отпуском задерживаться на работе допоздна. И к тому же ещё ухаживать за их питомцами – его родители были в отпуске за границей.

И как им теперь добираться домой…

Чёрный пикап остановился у ворот лагеря. Юлька мрачно щёлкнула ручкой чемоданчика на колёсиках. Ей уже приходила мысль, что со своими крыльями она в машине не поместится – к тому же, места было всего два, и Захару тоже нужно было где-то сесть. Девушка глубоко вздохнула и перевела взгляд на своего друга.

За одну ночь полысевший, располневший и отрастивший свиное рыльце парень вопросительно посмотрел на неё в ответ. Юлька лишь пожала плечами, хоть сделать это оказалось довольно тяжело и даже больно – мышцы всё ещё были, мягко говоря, не в восторге от внезапно свалившейся на них ноши. Они с Захаром оставались едва не последними, и ждать, пока их будут возить домой по очереди, явно никто не станет. Лагерь вот-вот должен был закрыться. Да и что ей делать? Заказывать автобус, чтоб точно влезть? Никаких денег не напасёшься. Юльке и так их всегда было на себя жалко; а уж после недавней операции – тем более.

– Давай, – сказала она, подтягивая рукава сползающей с ней рубашки. Пижама вылезшими сильными крыльями была безнадёжно испорчена. И «крепились» эти крылья к телу от шеи и до самого копчика – так что никакой нормальной постоянной одежды девушка выдумать себе не смогла. Выручил Захар, одолживший ей свою рубашку; он же помогал подруге надеть её задом наперёд, ему же пришлось застёгивать верхние и нижние пуговицы. Выглядело, конечно, глуповато, но ведь не голой же было оставаться?

Юлька, в свою очередь, вручила Захару старую тканевую ковидную маску, которую откопала где-то в закромах своего чемоданчика Гермионы. Маска была выразительно натянута свиным рыльцем, но, по крайней мере, хоть немного скрывала его от чужих глаз.

– А ты как? – неуверенно спросил Захар. Хлопнула дверца машины – вышел Костя.

Девушка, глубоко вздохнув, помедлила, прежде чем осмелиться на него посмотреть. Конечно, она думала о том, во что теперь превратится их жизнь. Само собой подразумевалось, что мир слегка сошёл с ума; что теперь всё изменится и «как раньше» уже точно не будет; но, когда Костя написал ей прошлым утром, она только в панике настрочила ему сотню сообщений о положении вещей в лагере. Парень представлял себе, что там происходит, потому сразу пообещал приехать, чтобы забрать их с Захаром. Потом он отправился на работу, где тоже творилось безумие; это Юлька хорошо понимала и старалась не доставать своего будущего мужа. Нытьё сейчас ничем не могло помочь, а Косте и без того наверняка было непросто – кто знает, что случилось с его близкими?

Так что вчера девушка занялась исследованием собственных крыльев и пятачка Захара – и как-то упустила тот момент, когда нужно было спросить, что нового «вылезло» у её жениха. И, честно говоря, Юлька была рада, что он приехал. Но вот сейчас, глядя на знакомый пикап, на котором они успели объехать прошлым летом весь юг острова, девушка понимала: она совершенно забыла подумать о том, что именно её ждёт при встрече. Обещание неизменно надёжного Кости приехать воодушевило Юльку и заставило отбросить все мысли. Раз приедет – значит, сможет. А раз сможет…

Они встретились взглядами. Парень выглядел так же, как раньше. Никаких копытец, хвоста, кошачьих усов или клюва. То есть?.. То есть, весь мир почему-то… А он?..

Нет, это потом. Сейчас есть более важные вопросы, требующие решения.

– А я – в кузов, – решительно сказала девушка, толкая калитку ворот. В конце концов, у неё оставалось несколько минут до открытия очередного ланчбокса – а значит, как бы это ни было тяжело, она обязана успеть устроиться за это время. Пусть и в кузове.

Да, она со всем этим ещё разберётся. Может, под футболкой – или ещё где, – у Кости скрывалось что-то похлеще хобота или чешуи. Но сейчас им нужно лишь одно: добраться домой. Дома, как говорится, и стены помогают – особенно когда из них никто не пытается выгнать, нервно дыша в ноющую от тяжести спину.

– Ты уверена? – с сомнением спросил Захар, когда они остановились у самой машины. Юлька стиснула зубы и решительно закатала рукава его рубашки. Другого ответа не потребовалось – потребовался лишь дружеский пинок под зад, пока девушка изо всех сил пыталась подтянуться достаточно, чтобы ввалиться в нагретый солнцем чёрный кузов.

Да, им стоило стащить из лагеря одеяло. Или хотя бы пару подушек.