«Демонология» короля Якова с приложением «Вестей из Шотландии»

С некоторыми изменениями текст Вартема использовал в 1560 г. французский литератор Пьер Боэтюо (Pierre Boaistuau; ок. 1517–1566) в своих «Чудесных историях» (Histoires prodigieuses), породивших жанр «книги чудес», сборников рассказов о монстрах и чудищах, включая волшебные явления и сатанинские деяния (Boaistuau 1560). До конца века эта книга выдержала 24 переиздания, была переведена на испанский, английский и голландский. См. подробнее: Boaistuau 2010. P. 275–329; Бергер 2022. В 1559 г., еще до публикации, Боэтюо, отправившись в Англию, лично преподнес рукописный экземпляр своего труда королеве Елизавете.

Сборник Боэтюо содержал 40 историй, сопровождаемых заглавными иллюстрациями. Он начинался разделом о Сатане с описанием двух мест на земле, где открыто почитался дьявол. Первое – это Оракул Аполлона в Дельфах. Здесь «кровавый дух» чаровал посетителей пророчествами, заставляя поклоняться себе и приносить жертвы. Это длилось более тысячи лет и уже прекратилось. А вот во втором месте – в Каликуте – продолжается до сих пор. Причем дьявол здесь не сокрыт, но явлен во всей красе. Далее Боэтюо пересказывает с некоторыми искажениями сообщение Вартема: «Второе место, где Сатана имел трон и заставлял поклоняться себе с большой пышностью, как Богу существует и поныне. Оно находится в Каликуте, одном из самых богатых и могущественных городов Индии, оно еще более странно, восхитительно и удивительно, чем в оракуле Аполлона, где (Сатана) скрывался из страха быть увиденным, теперь же он более дерзок, ибо привык являться в самой чудовищной и страшной форме (ревнуя к чести своего создателя). Он хочет, чтобы его созерцали и видели все. И он так запорошил глаза и исказил чувства несчастных жителей Каликута, что хотя они еще верят в Бога, но все же поклоняются дьяволу и славят его. Ему приносят жертвы, ему воздвигают статуи, умащают их благовониями, курят ему фимиам и ладан, как некоему божеству. Все они из этой обширной земли, вместе с их царем, верили, что есть единый Бог, создатель неба и земли, и других элементов, и всей вселенной. Но Сатана, отец лжи, покорил их своей хитростью и уловками. Он убедил их и вложил им в головы, что Бог, опасаясь скуки, устав судить и разрешать противоречия среди людей, дал ему задание быть судьей на земле. И этот бедный народ, ослепленный тьмой невежества, верит, что Бог послал дьявола на землю, чтобы исполнять это задание, с полной возможностью вершить суд над каждым. Между собой они зовут этого дьявола Деумо (Deümo), изображение его король держит в своей часовне, как некую святыню. Фигура этого обманщика сидит в кресле из металла, на голове у него корона, сделанная, как тиара, с тремя коронами, но, кроме этого, у статуи четыре рога, четыре зуба в огромной разинутой пасти, такие же нос и глаза, руки, как у обезьяны, ноги, как петушиные лапы. И этот дьявол уродлив и ужасен, так же, как и вся часовня, где он закрыт: она украшена только картинами или изображениями маленьких дьяволят подобного же вида. Но это еще не все, ибо их жрецы, которых называют браминами, должны омывать этого идола ароматной водой, умащать его по многу раз благовониями, кадить, и, позвонив в колокол, простираться перед ним и приносить жертвы. И что особенно нелепо, король никогда не ест, пока четверо жрецов не предложат этому дьяволу пищу, предназначенную государю. И этому князю честолюбия показалось мало, что ему поклоняются в королевской часовне, – он пожелал еще (не зная Бога), чтобы ему возвели грандиозный храм посередине водоема, построенный по древним образцам, с двумя рядами колонн, как в храме св. Иоанна в Риме. Внутри него находится большое каменное помещение, и с 20 декабря, дня Рождества, вся знать и жрецы в течение двадцати пяти дней приходят туда, чтобы принести ему жертву. Туда же приходит и бедный люд, чтобы вымолить прощение. Тогда брамины умащают ему голову каким-то маслом, затем простираются ниц перед статуей этого великого страшного Сатаны, и поклонившись ему таким образом, каждый возвращается домой. И в течение трех полных дней, когда проходят эти церемонии, на всей этой земле царит такая свобода и открытость, что все убийцы, злодеи и разбойники могут явиться и быть уверенными в прощении. Собирается их по такому случаю 100 тысяч человек, и думают, что принесут жертву богу и получат прощение своих грехов, восхваляя главного врага за свое спасение. Это должно служить вечным примером тем, кто освещен светом Бога, чтобы они старались делать плодотворным свой талант и сохранять данное им сокровище благодати, ибо слуга, знающий волю своего господина и не исполняющий ее, гораздо более заслуживает осуждения перед Богом, чем тот, кто ее не знает. И чтобы ты не думал, что повествование о чудесах просто выдумано для развлечения, читай историю Паоло Венето, Лодовико Патрицио Романо, или Вартему “Истории Индий”. Там ты найдешь все вещи подробно описанные, не так, как их слышали от других или читали у разных авторов, а так, как повествуют очевидцы. Я же уверяю, что все истории в этом трактате о чудесах подтверждаются авторитетом какого-либо знаменитого греческого или латинского автора, религиозного или светского. Некоторые авторы писали в наши дни, что эти люди отказались на несколько лет от нашей христианской религии, через людей и послов короля Португалии, когда он их отправил путешествовать в Индии» (Боэтюо 2022. С. 163–165).

Рассказ сопровождает новое изображение «Дьявола в Каликуте», восходящее к тем же Брею и анонимному автору, иллюстрировавшему Мюнстера: дьявол восседает на троне в тиаре, у него уже нет рогов, рядом нет огня, но добавлены кошачьи острые уши, женские груди, монструозная голова между ног и второй жрец с кадилом. В целом исследователи считают, что это отражает политико-религиозные запросы эпохи Реформации, когда важно было подчеркнуть не столько чудовищность дьявола, сколько его хитрость и схожесть с Папой Римским. См.: Spinks 2013; Chadbourne 2022. P. 105–109.

Важной новацией у Боэтюо было появление у «Дьявола в Каликуте» второго монструозного лица между ног. Это довольно привычный элемент для позднесредневековых изображений дьявола, который указывал на то, что он бесполый или, точнее, двуполый, то есть способен рожать, как женщина. Отсюда и женская грудь. См.: Bachet 1993; Bates 2005; Spinks 2009. С другой стороны, это должно было указывать на способность дьявола вещать, не открывая рта, то есть вторым ртом в нижней части тела – так обычно разъясняли тайные голоса, которые пророчествуют по сатанинской воле. Для Боэтюо, возможно, появление такого «пророческого» акцента у «Дьявола в Каликуте» было связано как с композицией текста, сочетающей рассказ про Дельфийского Оракула, так и с активизацией в среде европейских интеллектуалов второй половины XVI в. полемики о языческих пророчествах, их достоверности и возможностях. См.: Ossa-Richardson 2013. P. 46–65; Spinks 2014. P. 29.

Характерно, что в одном из посмертных переизданий «Чудесных историй» Боэтюо, вышедшем в 1578 г. в уменьшенном формате (1/16 вместо ин-октаво), изображение «Дьявола в Каликуте» было заметно откорректировано (Boaistuau 1578. P. B2r). Если в прежних изданиях оба жреца у трона кадили фимиам и одеждой напоминали турок, носили чалму, то в издании 1578 г. вернулись к языческим образцам и первоначальным смыслам Вартема: жрецы теперь без головных уборов, их одежды напоминают подпоясанные хламиды, и кадилом размахивает только один, второй жрец умащает дьявола благовониями. Около 1560 г. главным иноверцем и дьявольским приспешником был «турок», а к 1578 г. – это опять далекий или античный язычник. См.: Chadbourne 2022. P. 106–107. (Удивительно, что этими нюансами пренебрегли в журнале «Средние века», когда сопроводили перевод соответствующих фрагментов Боэтюо по изданию 1578 г. иллюстрацией из издания 1560 г.: Боэтюо 2022. С. 162).

Автор гравюры 1560 г. неизвестен, но очевидно, что эти изображения готовились под его текст, неразрывно с ним связаны и созданы под контролем, если не диктатом, Боэтюо. В 1578 г. изменения тоже не были случайны. См.: Boaistuau 2010. P. 105–200. Вариации тронного образа «Дьявола в Каликуте» продолжали появляться в работах, где затрагивались темы индийской религии, вплоть до начала XVII в. См.: Spinks 2014. P. 31–33.

Вполне возможно, что на знакомство с Боэтюо указывает Жан Боден, когда пишет об Аполлоне, как оракуле дьявола, и об «индийцах», подпавших под власть колдунов (Боден 2021а. С. 112–113, 115, 123, 184). По мнению Бодена, «злые духи» прежде нередко являлись к людям «под видом богов» (Боден 2021а. С. 114, 178–180).

Перевод «Чудесных историй» Боэтюо на английский, с некоторыми дополнениями, вышел в 1569 г. под авторством Эдварда Фентона (1530–1603), впоследствии известного мореплавателя (Fenton 1569). Там было скопировано и изображение «Дьявола в Каликуте».

Яков мог видеть одно из изданий Боэтюо или перевод Фентона, но, кажется, не читал Вартема, потому что у того нет ничего, указывающего на «срамной поцелуй» как метод почтения дьявола у индусов. Даже «козлиный» образ дьявола нигде – ни у Вартема, ни у Боэтюо – текстуально не зафиксирован. Это, скорее всего, вывод, который сделал сам Яков, наблюдая изображения Каликутского идола. Впрочем, к тому времени на рынках были уже распространены так называемые «дьявольские книги» (Teufelbücher), коллекции изображений дьявола, где его «козлиная» внешность превалировала. Характерно, что в отношении «Дьявола в Каликуте» Яков опять демонстрирует отсутствие точных цитат, опору если не на слухи, то на собственные впечатления.

119

В оригинале выделено: …the hinder partes of God, for the brightnesse of his glorie. И на полях отмечено: Exo. 33. В изд. 1603 и 1616 г.: Exod. 33. Согласно книге Исход, Моисей просил явить ему славу Божию, но ему было сказано, что ни один человек не может увидеть лица Господа и остаться в живых. Однако Моисею было обещано показать Бога «сзади»: «когда же будет проходить слава Моя, Я поставлю тебя в расселине скалы и покрою тебя рукою Моею, доколе не пройду; и когда сниму руку Мою, ты увидишь Меня сзади, а лице Мое не будет видимо» (Исх. 33:22–23). В Женевской библии (1560): And while my glorie passeth by, I wil put thee in a cleft of the rocke, and wil couer thee with mine hand whiles I passe by. After I wil take away mine hand, & thou shalt se my backe partes: but my face shal not be sene. Там же выражение «сзади» (backe partes; лат. posteriora) разъясняется примечанием на полях: «Столько моей славы, сколько в этой смертной жизни ты можешь увидеть» (So muche of my glorie as in this mortal life thou art able to se).

120

Приписывать подобие человеку явлениям внечеловеческим, то есть представлять наличие тела у Бога.

121

Как ведьмы добирались до своих собраний и могли ли они перемещаться по воздуху, способом, о котором многие из них сообщали, регулярно обсуждалось демонологами, в том числе в «Молоте ведьм» (Инститорис Шпренгер 2023. С. 272–283), а также у Дано (Daneau 1575. P. G8–H5v) и Бодена (Боден 2021а. С. 87, 113, 201–204, 235). См. также: Boguet 1603. P. 25, 59–64; Boguet 1929. P. XV–XVII. В частности, они упоминали, что для таких полетов требуется натереться мазью (Инститорис Шпренгер 2023. С. 261–263; Боден 2021а. С. 85, 170, 191), что впоследствии стало широко распространенным мифом, отразившимся даже у М. А. Булгакова в романе «Мастер и Маргарита».

Боден также упоминал случаи полета ведьм на метле (Боден 2021а. С. 222–223). Подробнее см.: Golden 2006. P. 379–382; Goodare 2013; Goodare 2020. P. 148–151; Бакус 2022. С. 66–72.

122

Здесь на полях в оригинале указано: Apocrypha of Bell and the Dragon. Речь о сюжете из апокрифического дополнения «Вил и дракон» к Книге пророка Даниила (текст отсутствует в оригинале Книги, но имеется в греческом переводе и в русском Синодальном, где составил гл. 14), когда пророк Аввакум (Habakkuk) был перенесен из Иудеи в Вавилонию, где в ров на съедение львам бросили Даниила: «Был в Иудее пророк Аввакум, который, сварив похлебку и накрошив хлеба в блюдо, шел на поле, чтобы отнести это жнецам. Но Ангел Господень сказал Аввакуму: отнеси этот обед, который у тебя, в Вавилон к Даниилу, в ров львиный. Аввакум сказал: господин! Вавилона я никогда не видал и рва не знаю. Тогда Ангел Господень взял его за темя и, подняв его за волосы головы его, поставил его в Вавилоне над рвом силою духа своего. И воззвал Аввакум и сказал: Даниил! Даниил! возьми обед, который Бог послал тебе. Даниил сказал: вспомнил Ты обо мне, Боже, и не оставил любящих Тебя. И встал Даниил и ел; Ангел же Божий мгновенно поставил Аввакума на его место» (Дан. 14:33–39). Сюжет довольно часто упоминался в связи с вопросом телепортации ведьм: Инститорис Шпренгер 2023. С. 279; Боден 2021а. С. 198; Scot 1584. P. 104.

123

Это уникальное утверждение ранее в демонологических исследованиях не встречалось и характерно только для короля Якова. У Бодена лишь речь о невероятной скорости – так, что дурно становится: Боден 2021а. С. 85, 87, 88. См. также прим. 79.

124

Предполагается, что человека обволакивает непроницаемый для взгляда туман.

125

Надо полагать, что выводы Якова восходят к истории, отраженной еще у Нидера в «Муравейнике», а потом в «Молоте ведьм», о «ересиархе колдунов по имени Штафус», который «на глазах у своих соперников» мог «превратиться в мышь и таким образом спрятаться от своих врагов» (Инститорис Шпренгер 2023. С. 361–362). Его упоминал Реджинальд Скот, развивая мысль, что, преобразившись в мышь, он может «скрыться в любой маленькой дырочке» (he would transforme himselfe into a mouse, and runne into everie little hole; …to hide himself in a monshoall) (Scot 1584. P. 91, 222). См. также: Normand Roberts 2000. P. 389.

126

Так, в показаниях доктора Фиана: «он пребывал в глубоком экстазе и трансе, лежал мертвым в течение двух или трех часов, его дух был взят, и он позволил, чтобы его несли и переправили за многие горы, как будто через весь мир, согласно его собственным показаниям» (Normand Roberts 2000. P. 226 (Doc. 19 § 2)). О бесчувственном полете, раздельном переносе тела и души в меланхолическом сне или экстазе писал Боден: Боден 2021а. С. 191–194, 198–199, 201, 204.

127

В оригинале: …old wiues trattles about the fire. О традиции вечерних сказок у очага в Англии XVI в. см.: Fox 2000. P. 182–212.

128

Речь о пресуществлении во время Евхаристии тела и крови Господней в хлебе и вине, которыми причащают прихожан во время католических и православных служб. Яков издевается над этим таинством, причисляя его к суевериям. И еще раз далее: см. прим. 213.

129

В оригинале: …came out of the prison, and the doores all locked. Здесь на полях: Act. 12. В изд. 1603 и 1616 гг.: Actes 12. Находясь в цепях, апостол Петр был освобожден из темницы в Иерусалиме ангелом: «Итак Петра стерегли в темнице, между тем церковь прилежно молилась о нем Богу. Когда же Ирод хотел вывести его, в ту ночь Петр спал между двумя воинами, скованный двумя цепями, и стражи у дверей стерегли темницу. И вот, Ангел Господень предстал, и свет осиял темницу. Ангел, толкнув Петра в бок, пробудил его и сказал: встань скорее. И цепи упали с рук его. И сказал ему Ангел: опояшься и обуйся. Он сделал так. Потом говорит ему: надень одежду твою и иди за мною. Петр вышел и следовал за ним, не зная, что делаемое Ангелом было действительно, а думая, что видит видение. Пройдя первую и вторую стражу, они пришли к железным воротам, ведущим в город, которые сами собою отворились им: они вышли, и прошли одну улицу, и вдруг Ангела не стало с ним» (Деян. 12:5–10). В Женевской библии (1560): Peter was kept in prison… they came unto the iron gate that leadeth unto the city, which opened to them by its own accord, and they went out, and passed through one street, and by and by the Angel departed from him.

130

Только Богу подвластно вселить душу в тело (при рождении) и удалить ее (при смерти).

131

Яков отличает временное оживление дьяволом мертвого тела от настоящих чудесных воскрешений, возвращений к жизни, совершаемых пророками и самим Христом, например, воскрешение Илией сына вдовы (3Цар. 17:17–24) или Иисусом Лазаря (Ин. 11:1–44).

132

Морфей (Μορφεύς) – в древнегреческой мифологии бог сновидений. Морфей не мог воздействовать на человека физически, но влиял во сне – на сознание. В этом месте Яков, возможно, отсылает к широко известному месту в поэме «Метаморфозы» Овидия (I в.), где Морфей принимает облик мужа Алкионы, Кеика, чтобы во сне сообщить ей о его смерти (Metamorphoses XI:633–677): «Сон стал в теле ее разливаться, – она убежала / И возвратилась к себе на той же дуге семицветной. / Сон же из сонма своих сыновей вызывает Морфея, – / Был он искусник, горазд подражать человечьим обличьям, – / Лучше его не сумел бы никто, как повелено было, / Выразить поступь, черты человека и звук его речи. / Перенимал и наряд и любую особенность речи, / Но подражал лишь людям одним. Другой становился / Птицей, иль зверем лесным, или длинною телом змеею. / Боги “Подобным” его именуют, молва же людская / Чаще “Страшилом” зовет. От этих отличен искусством / Третий – Фантаз: землей, и водой, и поленом, и камнем, – / Всем, что души лишено, он становится с вящим успехом. / Эти царям и вождям среди ночи являют обычно / Лики свои; народ же и чернь посещают другие. / Ими старик пренебрег; из братьев всех он Морфея, / Чтоб в исполненье привесть повеления Таумантиды, / Выбрал; и снова уже, обессилен усталостью томной, / Голову Сон преклонил и на ложе простерся высоком. / Вот Морфей полетел, на крыльях рея бесшумных, / Сквозь темноту, и спустя недолгое время явился / В град гемонийский, и там отложил свои крылья и принял / Облик Кеика-царя, и отправился, в облике новом, / Иссиня-желт, без кровинки в лице, без всякой одежды, / К ложу несчастной жены и стал там; мокры казались / И борода, и волос обильно струящихся пряди. / Так, над постелью склонясь и лицо заливая слезами, / Молвил: “Несчастная, ты узнаешь ли Кеика, супруга? / Или мне смерть изменила лицо? Вглядись: ты узнаешь; / Но не супруга уже обретешь, а призрак супруга. / Не помогли мне, увы, твои, Алкиона, обеты! / Да, я погиб. Перестань дожидаться меня в заблужденье! / Судно застиг грозовой полуденный, в Эгеевом море, / Ветер. Носил по волнам и разбил дуновеньем ужасным. / Эти уста, что имя твое призывали напрасно, / Воды наполнили; то не рассказчик тебе возвещает, / Коему верить нельзя, и не смутные слухи ты слышишь, – / Сам о себе говорю, потерпевший кораблекрушенье! / Встань же; плакать зачни; оденься в одежды печали; / Без возрыданий, жена, не отправь меня в Тартар пустынный!” Голос прибавил Морфей, который она за супружний / Голос могла бы принять; и казалось, доподлинно слезы / Он проливает; в руках – движения были Кеика. / И застонала в слезах Алкиона; все время руками / Движет во сне; но, к телу стремясь, лишь воздух объемлет / И восклицает: “Постой… Куда ж ты? Отправимся вместе!”» (Овидий 1977. С. 284). В библиотеке короля Якова было несколько изданий «Метаморфоз» Овидия (Warner 1893. P. XXXVII).

133

Сцилла и Харибда в древнегреческой мифологии были морскими чудищами. У Гомера Одиссею удается успешно пройти между ними, пожертвовав частью экипажа. Впоследствии аллегоризированы как две опасности, крайности, которых следует избегать или между которыми необходимо сделать выбор: пройти между Сциллой и Харибдой (between Scylla and Charybdis). Для Англии XVI в. это распространенная поговорка: Tilley 1950. P. 588–589 (S169). Встречается в том числе у Шекспира в «Венецианском купце» (III, 5): When I shun Scylla, your father, I fall into Charybdis, your mother – «Избегаю я Сциллы – вашего отца, так попадаю в Харибду – вашу мать» (Шекспир 1957. Т. 3. С. 275). Яков при рассмотрении колдовства хотел избежать крайностей – абсолютного скептицизма и чрезмерной доверчивости. Ранее пословицу о Сцилле и Харибде, чтобы выразить крайние ошибочные представления о колдовстве, использовал Ламбер Дано (Daneau 1575. P. B7).

134

В оригинале: both monstruouslie against all Theologie diuine, and Philosophie humaine. В переводе К. В. Бандуровского: «…к Божественной теологии, так и к человеческой философии» (Герметизм 1999. С. 375).

135

См. прим. 110.

136

Ламбер Дано (см. прим. 16) писал, что после того как ведьмы присягнули дьяволу, тот дает им «порошки, корешки и яды» (pouders, rootes, and poysens) (Daneau 1575. P. F6). О специальных порошках как обязательном элементе колдовства упоминал Боден (Боден 2021а. С. 231–232). Учитывая контекст – использование порошков для женских «пустяковых поворотов» (little trifling turnes) – Яков, вероятно, помнил, что Агнес Сэмпсон была осуждена за «размещение формочек или порошка, сделанных из мужских суставов и членов в Ньютон-Кирк, под кроватью Юфэм Маккалзин за десять дней до ее родов, которые формочки она закляла своими молитвами о том, чтобы сдержать и ослабить мучения во время ее родов» (putting of moulds or powder, made of men’s joints and members in Newton kirk, under Euphame MacCalzean’s bed ten days before her birth, which moulds she conjured with her prayers for staying and slaking of grinding the time of her birth) (Normand Roberts 2000. P. 241 (Doc. 20 § 42)). В том же обвинялась сама Юфэм Маккалзин, которая консультировалась с Агнес Сэмпсон при рождении своих двух сыновей и получала от нее «заколдованные формочки и порошок, завернутый в кусок бумаги» (enchanted moulds and powder put in a piece paper) (Normand Roberts 2000. P. 266 (Doc. 23 § 18)).

137

Многовековое убеждение, происходящее из аристотелевской и христианской традиции, что женщины по своей природе физически и морально слабее мужчин, а следовательно, менее способны противостоять искушению. Бо́льшая уязвимость женщин перед дьяволом была обычным явлением в демонологических трактатах. Специальный раздел «Почему женщины более склонны к колдовству?» имеется в «Молоте ведьм», где, в частности, резюмировалось: «1. Они легковерны… 2. Они скорее подвержены воздействию со стороны духов вследствие естественной влажности своего сложения. 3. Их язык болтлив. Все, что они узнают с помощью чар, они передают подругам. Так как их силы невелики, то они жаждут отмщения за обиды с помощью колдовства»; «Влагалище никогда не говорит довольно» (Инститорис Шпренгер 2023. С. 150, 157). О том же среди прочего писал Хеммингсен (см. прим. 12): «Женщин, таких как Ева, легче соблазнить Сатане» (Hemmingsen 1575. P. C3v). Вейер (см. прим. 3) выделил теме целую главу «О легковерии и нестойкости женского пола», которую начал так: «Чаще всего именно женщин, существ весьма ненадежных по причине их темперамента, легковерных, зловредных, слабых духом и склонных к меланхолии под влиянием страстей, которыми они часто не в состоянии управлять, – в особенности же изнуренных жизнью, глупых, расстроенных в уме старух подчинял себе этот старый искуситель. В начале времен, когда людей существовало всего двое, он подступил именно к Еве как к более удобному орудию для своих соблазнов, а не к Адаму, и легко победил ее в словесном поединке» (Герметизм 1999. С. 440). Боден утверждал, что Сатана подделывает Бога через простоватых женщин, а их «слабость и непостоянство» привели к тому, что среди ведьм на 50 женщин один мужчина (Боден 2021а. С. 111, 365). Причиной этому – все та же влага, меланхолия (Там же. С. 367–368), отчего в суде к показаниям женщин должно быть меньше доверия (Там же. С. 305–306, 366). См. также: Игина 2009. С. 195–207; Махов 2013. С. 163–169, 221–222.

138

Еще в Древнем Египте использовали глиняные или восковые фигурки людей – ушебти – в погребальных и других, в том числе магических, обрядах, манипулируя ими, оживляя или наоборот. О значении и использовании ушебти см.: Рубинштейн 1968; Stewart 1995. Боден упоминает применение колдунами восковых фигурок, в том числе для убийства: Боден 2021а. С. 89–90, 377. Агнес Сэмпсон, согласно судебному заключению 27 января 1591 г., обвинялась в том, что сделала «восковую фигурку [a picture of wax], похожую на мистера Джона Москропа, свекра Юфэм Маккалзин, по упомянутому желанию Юфэм» на погибель мистеру Джону (Doc. 20 § 41), а также «симпатичную маленькую фигурку из желтого воска [a bonny small picture of yellow wax], которую приворожила и наколдовала под именем Арчи для Барбары Нейпир, которая хотела отомстить человеку по имени Арчи» (Doc. 20 § 51; Normand Roberts 2000. P. 240, 245). Использовалась и глина. Юфэм Маккалзин в частности обвинялась, согласно заключению от 9 июня 1591 г., в колдовстве против жены Джона Макгилла, у которого была обнаружена «глиняная фигурка с изображением Элизабет Хоум, супруги упомянутого мистера Джона, зашитая в витую простыню» (a picture of clay in portrait of Elizabeth Home, spouse to the said Mr John, sewed in a winding sheet) (Normand Roberts 2000. P. 266–267 (Doc. 23 § 20)). Особенно важно, что, согласно показаниям Барбары Нейпир из ее обвинительного заключения (от 7 июня 1591 г.), Агнес Сэмпсон, которая была уже казнена (28 января 1591 г.), сделала также восковую фигурку короля Якова, чтобы погубить его: «фигурку из воска, созданную для обжига и уничтожения персоны Его Высочества» (the picture of wax devised for roasting and undoing of his Highness’ person) (Normand Roberts 2000. P. 258 (Doc. 22)).