Эрин. Погружаясь в Бездну

– Я и не ради себя прошу. – огрызнулась совсем не к месту. В моём положении на протянутую руку не кидаются. Нервы ни к чёрту. Или дар шалит, как говорила Мали.

– Знаю. – холодно процедил эльф, но тут же расслабился и вернул спокойный, даже снисходительный вид. – Меня, конечно, тревожат угрозы Эоха братьям Сорэ, но не это главное.

Он слегка прищурился.

– Я помогу, потому что иначе кто-то – Правитель, Храмовники или ещё какая-нибудь тварь Бездны – натворит бед с твоей помощью. Уверен, что добром это не кончится.

– Не боишься, что я самостоятельно стану творить беды? – невесело усмехнулась. Так себе шутка, конечно.

– Без обличенных властью покровителей, тебя будет легче уничтожить, – расчётливо, раздражающе трезво рассуждал Мэл.

Ох уж мне эти древние… И не возразишь.

– Буду признательна за помощь. – Выдохнула, но не расслабилась до конца. – Какой будет цена?

– Умница, Шерри, – похвалил Мелир, точно я правильно решила задачку на уроке. – Никогда не принимай помощь бесплатно. Так она превратится в долг. А долги у магов редкие, но большие. И всегда требуют оплаты.

– Так что ты хочешь?

Мэл попросил странную вещь: «Помощь за помощь». Но не для себя. Для кого-то, кого он отказался назвать. Мол, всему своё время.

– «Заплати другому»? – пробормотала я с понимающей усмешкой.

– Что?

– Да так, одно известное произведение из моего мира, – я сделала паузу, вспоминая. – В нём мальчик помогал людям, а в качестве платы просил их помочь ещё двоим. Так он хотел сделать мир добрее и справедливее. И у него в какой-то степени получилось.

Мелир покивал, как учителя кивают, когда слышат хорошее рассуждение своих учеников.

– Хорошая идея. Предложи Дамиру поставить такой спектакль, ему понравится. А в целом, да. Ты права. Я хочу чего-то подобного.

Попытки уточнить детали закончились провалом.

– Уверяю, ты скоро всё поймёшь, – таинственно, но совершенно беззлобно изрёк старый мудрый эльф. Видимо, любовь к загадкам – ещё одна черта, проявляющаяся сразу после первой тысячи прожитых лет.

– Ты согласна на мои условия? – туманные глаза едва уловимо полыхнули коварством.

– Да, – ответила, не дав себе времени задуматься. Выбор-то невелик, значит, и думать нечего.

Мы соединили нити магии, каждый произнёс свою часть договора. Нити переплелись, оставляя следы на аурах. Посторонний не увидит, если не знает, куда смотреть. А вот я прекрасно чувствовала прохладное тонкое переплетение на запястье. Не исполню свою часть сделки – и оно отрежет мне руку.

Мелир беззвучно хлопнул в ладоши.

– Что ж… теперь начнём!

Глава 2. Нам нужен план

Райниэль Сорэ, Дворец Правителя Союза Лесов, Милария.

– Ну, с чего начнём? – Химэль лениво обвёл взглядом всех присутствующих на Малом Совете. Так мы называли наши кулуарные сборища – Малый Совет. Состав не менялся последние лет сто пятьдесят: наш жадный Правитель Химэль, его сестра Навиэль и мы с Фардэ.

По обыкновению собрались в скрытой комнате, которая располагалась за кабинетом Химэля. Правитель развалился на самом большом и высоком кресле, перекинув ноги через правый подлокотник. На соседнем кресле, полностью отзеркалив его позу, устроилась наша принцесса. Сейчас они были до смешного похожи, несмотря на существенное различие характеров. Главным образом, эти их задумчиво-скучающие лица.

Навиэль развлекалась полировкой любимого короткого кинжала, доводя лезвие до того же глянцевого блеска, что и её амрилловые наручи. Удивительно, что она не заявилась в полном кожаном доспехе прямо с утреннего построения на плацу. Хотя, её баснословно дорогие брюки и корсаж из кожи гиреи по прочности не уступали лёгким латам. Навиэль всегда ценила удобство, но никогда не забывала подчёркивать свой королевский статус. Даже на поле боя. Особенно на поле боя!

Я представил этот наряд на Эрин. С тоской подумал, что ей он бы очень понравился, в отличие от платьев…

Нави вдруг прекратила мучить кинжал, рыкнула и уставилась на меня. Серебристо-голубые, как и у брата, радужки недобро сверкнули.

– Ниэль, очень невежливо смотреть на свою принцессу как на выставочный манекен!

Химэль с интересом покосился на меня.

– Уж лучше так, сестрёнка. Это выражение лица хотя бы отличается от звериного оскала, которым он распугивает всех придворных последнее время.

Фардэ согласно хохотнул. Я фыркнул, откидываясь на спинку старинного резного стула.

– Ещё скажи, что я не прав! – продолжал зубоскалить Хим. – Вчера из парка сбежали все, кроме статуй, едва тебя заметили. Удивительно, что кусты на месте остались.

– Извини. В следующий раз перед своим приходом отправлю мага земли, – ответил с самым серьёзным видом.

– Кустам ноги выращивать? – уточнил Фардэ, не отрываясь от позолоченной миски с синими ягодами макбы.

– Угадал.

Хруст, с которым он раскусывал горькие косточки, отдавался у меня в черепе.

Принцесса вздохнула, хотя наши ребячества её всегда развлекали.

– О ней вообще никаких новостей? – спросил Химэль, имея в виду Эрин – мою пропавшую пару. Думаю, что мою пару… Хотя доказательств связи у меня нет. Только невозможность выкинуть эту девушку из головы и тоска, от которой выть охота, как свихнувшийся оборотень. А ещё непроходящий страх за неё.

– Никаких, – процедил я, сжимая подлокотники. Деревянные подпорки жалобно скрипнули.

Навиэль оживилась.

– Так ты про это зверское выражение?! – она в воздухе обвела мой профиль кинжалом. – Тогда согласна! Предыдущее было лучше.

Принцесса постучала лезвием по руке.

– Ниэль, пошли потом на плац? Поставлю против тебя дюжину отборных ребят. Им полезно, и тебе полегчает, – поступило щедрое предложение от предводительницы эльфийской армии.

Я подумал – и кивнул. Может, и правда стоит спустить пар в хорошей драке? Проблему это не решит, но хоть разум прочистится. Нави довольно ухмыльнулась, предвкушая зрелище.

Химэль покачал головой и швырнул в стену мячик, ловя его на отскоке свободной рукой. Мячик изготовили из желудка первого убитого им харга[1]. Это случилось на пятом году обучения в Валоре, когда нас ещё нельзя было назвать друзьями. С тех пор Хим постоянно таскал эту игрушку с собой. Правда, при желании, он мог направить на неё мощный ментальный импульс и пробить стену. Никогда не обманывайтесь отсутствием оружия у пепельного менталиста. На беду недоброжелателей, Химэль умело скрывал многие возможности своего дара.

Обычно он ловил мяч попеременно то одной, то другой рукой. Но сейчас одна ладонь Правителя была занята. Дело в том, что у его кресла, на большой мягкой подушке, свернувшись калачиком, лежала девушка. Пепельная Целительница. Та самая, которую нашла Эрин. И она не могла обойтись без магии Химэля. Вот и сейчас он не выпускал её тонкое запястье.

Своего имени она так и не вспомнила. И вряд ли вспомнит. Они с Химэлем выбрали ей новое: Соилливи. С древне-эльфийского имя переводилось двояко: и как «дарующая вторую жизнь», и как «одарённая второй жизнью». Получилось символично. Мы называли её Сойви[2]– за облако длинных серебристых волос и эфемерность самой девушки.

Казалось, дунь на неё, и она рассыплется мельчайшими каплями. Химэль собирал эти капли. Скреплял их одну за одной, бережно очищая каждый кусочек души и разума целительницы от проклятий и страшных воспоминаний. Нити его дара медленно вращались, касаясь Сойви, подцепляя проклятийные знаки и размыкая их, как звенья цепи. Очень гадкой, гнилой цепи. Такой следует опутывать только самую ядовитую тварь бездны, а не хрупкую магиню. Повезло, что у нас есть Химэль, способный снять такие печати с дара. Я мог бы только спалить их вместе с искрой[3] целительницы.

Процедура была болезненной, поэтому Правитель почти всё время удерживал девушку в состоянии глубокого сна. Без поддержки ментальной магии Сойви могла продержаться не больше пары часов. Потом реальность начинала смешиваться с воспоминаниями. Её сотрясал ужас пережитого, и выжившая жертва Рибэля впадала в истерику. Но Химэль погружал целительницу в сон раньше, чем она начинала сходить с ума.

В эти короткие часы просветления Правитель занимался с Сойви. Сам. Никого к ней не подпускал. Учил читать и писать. Рибэль, даже здесь оказался редкостным ублюдком. С самого детства, на протяжении ста лет, он удерживал девушку против её воли, и намеренно не обучил грамоте. Всем зельям и небольшому числу заклинаний извращенец учил её на словах. И если она не запоминала с первого раза или ошибалась, он избивал её и морил голодом.

Сойви всё схватывала на лету. Но стоило вспомнить, откуда взялся этот навык… Мне хотелось сжечь этого выродка лесной чащи живьём. Жарить его по частям, слоями, чтобы он хорошенько прочувствовал всё, что я о нём думаю.

У Химэля под глазами пролегли тени. С каждым днём они становились всё глубже. Тонкая работа с разумом девушки требовала большой отдачи и контроля. Хотя я подозревал, что на его лице отпечаталась не столько усталость, сколько ненависть.

Нельзя просто стереть воспоминания. Точнее, без ущерба можно стереть, случившееся пару минут назад, максимум день. Более глубокое вмешательство нанесёт разуму вред. Вырвать с корнем всё, что сделал Рибэль, – невозможно. Это убьёт Соилливи.

Стереть нельзя, но можно сделать чем-то далёким, как сон. Кошмарный, но всё же сон. А дабы знать, что именно отдалять, воспоминания нужно просмотреть. Хотя бы мельком, хотя бы начало и конец. Химэль старался не погружаться глубже необходимого, но и увиденного хватало.

После очередного погружения в память целительницы, Правитель частенько спускался в сырой подвал, где держал Рибэля. В такие часы он никому не позволял входить. Выставлял за дверь даже меня, что уж говорить об охране. Во время его визитов вопли преступника могло слышать всё крыло тайной стражи. После, я заходил в камеру заключённого для очередного допроса, но нигде не находил следов пыток. А жаль… На Рибэле даже синяков не появлялось. Ментальному магу не нужны никакие орудия. Марать руки об это ничтожество – ниже королевского достоинства.

Химэль и Нави – жуткие чистоплюи. Правитель иногда скучал по свободе, которая была у него во время нашей службы в Тенях Совета. Но вот по ночёвкам в болотах и холодных пустынях… По выпущенным кишкам тварей. По крови и гари… Никогда.

Правитель заметил, что я смотрю на Сойви, и понял ход моих мыслей.

– Длинный список получился? – спросил побратим.

Я принял соответствующий начальнику тайной стражи вид и начал отчёт:

– Рибэль после общения с тобой наедине вспомнил почти всех, кого заразил проклятийными метками. Я потолковал с Одуванчиком, он припомнил недостающих. Всего получилось… пятьдесят три имени.

Нави перехватила кинжал, нанося несколько ударов по воздуху, будто там висела голова Одуванчика. Прозвище намертво закрепилось за бывшим лэроном Одиннадцатого дома с лёгкой руки Эрин.

– Пятьдесят три… Это ж скольких положил Одиннадцатый Дом, чтобы создать столько проклятий?! – гневно прошипела принцесса.

Ответ на этот вопрос отдавал запахом целительских оранжерей, мёртвых тел и слёз родственников. В королевской лечебнице взмыленная толпа лекарей боролась за выживших, но прогнозы давали скверные.

– Из семей Одиннадцатого Дома дюжина мертвы, два десятка лишились магии, ещё столько же находятся на грани.

– Мразь! – выплюнула принцесса, и кинжал воткнулся в мягкий подлокотник, вспарывая обивку.

После её вспышек мебель приходилось менять регулярно.

– Всех проклятых нашли? – спокойно уточнил Химэль.

– Всех. Но не всех живыми. У семнадцати ещё есть шанс, трое из них дети. – скорбно признал я.

Фардэ отставил опустевшую миску и перевёл взгляд на мирно дремавшую целительницу. Сойви утопала в тёплой накидке, наружу высовывались только рука, седая макушка и заметно порозовевшие щёки. Казалось, она сейчас встрепенётся, скинет жаркий кокон и откроет огромные бирюзовые глаза. Но нет. Она даже не шевелилась.

– Без дара Сойви выжившие скоро присоединятся к мертвецам за гранью, – вздохнул Саламандр.

Я согласно кивнул и в упор посмотрел на Химэля. Он обязан понять, что она нужна нам!

– Лучшие целители делают всё возможное, но они лишь замедляют действие проклятия. Рибэль с Одуванчиком от души постарались, – мрачно усмехнулся я. – Проклятия выточены под дар пепельной целительницы, будто отлиты по слепку её силы.

Химэль аккуратно растёр ладонь девушки, будто она могла замёрзнуть в этих густых мехах, поправил упавшую на лицо прядь. Движения показались привычными, даже хозяйскими. Удивительно, но всем нам хватило выдержки оставить это без дурацких комментариев, вроде «а у нас скоро появится Правительница?». Химэль вовсе не обратил на нас внимания. Только непривычно ласково улыбался.

– Ещё пару недель продержат? – спросил он, когда смог оторваться от любования личиком целительницы. И кто его осудит? Точно не я. Была бы тут Эрин, и не будь этой скверной ситуации, я бы, отвечал только после пары толчков в бок от Фардэ.

– Неделю смогут. Дольше – вряд ли. – Пришлось мне вернуться к неприятным моментам.

Химэль тяжело вздохнул и потёр переносицу.

– В крайнем случае я заставлю Рибэля отдать Сойви приказ исцелить больных. Но… – он запнулся.

– Использование Рибэля – крайняя мера. – Понятливо кивнул я. – Лучше, чтобы она вернула возможность самой распоряжаться своим даром.

Навиэль продолжала с ненавистью ковырять обивку, а Хим вдруг растянул губы в хищной усмешке. Он погладил целительницу по щеке и тихо, с предвкушением произнёс:

– Хорошо, что я последовал совету твоей пары, Ниэль. И не казнил Рибэля сразу… Давно я его не навещал…

«Тяжелая будет ночка у Рибэля», – со злорадством подумал я.

Честное слово, те, кто считают меня чудовищем из-за силы необычного дара, просто не знакомы с настоящим гневом нашего Правителя.

– Про случай на болотах удалось что-то выяснить? – сменил тему Химэль, отвлекаясь от спящей Сойви.

Я снова вздохнул. В последнее время начинаю сомневаться, что заслуживаю свой пост. Как ещё объяснить, что глава тайной службы не может найти одну-единственную девушку и одного неучтённого пепельника?

– Не особо много. – недовольно постучал я пальцами по дереву. – Какой-то пепельный огневик спаял стаю ворхов и пару разбойников в одну груду огарков. На севере, где много вымирающих деревень, постоянно образуются банды мародёров. Стоит одних прихлопнуть, как на их месте новые появляются. В тот раз Клинки гонялись за очередной.

Нави оживилась и подтвердила мои слова.

– Да! Капитаны постоянно говорят об этом. Между отрядами уже счёт ведут – кто больше изловит или прикончит.

Серебряные Клинки, как и остальные воинские подразделения, подчинялись ей.

– Предложения? – Химэль лениво крутил мячик в пальцах.

Я начал выдвигать решение:

– Думаю, пришло время готовить масштабную программу переселения. Аномалии на севере появляются всё чаще.

Это могли подтвердить и жители, и наши отряды. А также отчёты Теней Совета, которые приволок Фар.

– Но оставлять север без присмотра нельзя! – тут же возразила принцесса. – Надо расширить имеющиеся форты и поставить новые.

– И то и другое потребует немалых затрат, – добавил Фардэ.

Химэль выслушал нашу перепалку, которая заняла какое-то время.

Я предлагал направить силы своего Дома для обеспечения отхода и переселения. Нави парировала тем, что маги не заменят фортификацию, даже если присоединить всех имеющихся артефакторов и выставить защитные купола.

Наконец, Правитель остановил нас ударом мячика об пол, убедился во всеобщем внимании и озвучил своё решение.

– Чистки во дворце и конфискация имущества главного рода Одиннадцатого Дома принесли в казну достаточно денег. Добавим то, что предусмотрено на непредвиденные обстоятельства. Этого хватит, чтобы начать строительство и не откладывать до согласования бюджета Большим Советом на следующий год.

Тук-тук – теперь мяч ударялся о стену без помощи рук. Государственные вопросы часто решались под этот мерный стук.

– С программой переселения сложнее. Северяне – народ талантливый. За право принять переселенцев разгорится нешуточный спор среди Домов. – Химэль тяжело вздохнул.

– Ещё не забудь, что тебе придётся объясняться на Совете Рас. Всем будет жутко интересно, с чего это Союз Лесов взялся укреплять северные границы… – добавил дельное замечание Фардэ.

Хим помолчал, перебирая варианты и пробурчал, что разберётся. Не впервой.

Тук-тук. Хрясь – косточка макбы. Фардэ нашёл ещё одну связку ягод в своём пространственном кармане. Я потёр виски.

– Что ещё известно об этом огневике с болот?

– Ничего, – ответил, похрустывая шеей. – На момент происшествия там висела аномалия. Из-за неё не осталось магического следа. Огонь и дождь уничтожили все прочие следы. Очевидно, что пепельник, но непонятно, чей.

– Мои ни при чём! – поспешно открестилась Нави. Я не обратил внимания и продолжил, будто меня не перебивали.

– Среди пепелища нашли осколки капсул. В лаборатории их проверили, но содержимое не выявили. Какой-то порошок, больше выяснить нельзя. – Я лично узнавал, – добавил, чтобы ни у кого не осталось сомнений.

Я рассказал всё, что безоговорочно подтвердило расследование, но умолчал про одну странность…

За пару дней до того, как Фар пришёл ко мне в кабинет с загадкой болотного пепельника, я проснулся от сильного запаха гари. В ту же ночь, незадачливые бандиты простились с жизнью. Старался вспомнить, что мне снилось. Казалось, во сне была только темнота. И голос Эрин. Я не мог утверждать, что это: совпадение, кошмар или галлюцинация. Или всё же магическая связь начала формироваться до её побега? Скорее всего, я просто сходил с ума и пытался связать иглы с лепестками. Не было ни одного логичного, рационального довода для такого совпадения. Эрин не могла оказаться в тех местах. Просто незачем. Она не могла устроить то пепелище – не тот уровень дара.

Не могла же?

Или…

Нет. Это просто бред!

О, Веста. Может, хоть Загэль что-то узнает о ней, когда вернётся? Он же мой заместитель. Заместители, вроде для того и нужны, чтобы разгребать навозную кучу, с которой начальство не справляется.

Несмотря на всю беспочвенность и глупость моего страха, на всякий случай, я нашёл сильного вампира. По пробирке с кровью Эрин он не смог её найти. Но узнал, что девушка жива и невредима. На поисковик ушла почти половина флакона. Если бы Эрин добровольно отдала эту кровь лично мне, результат мог быть точнее. Но что есть, то есть.

– У меня есть догадка насчёт пепельника! – откликнулся Фардэ.

Я замер.

«А что, если это маг, сопровождающий Эрин?» С одной стороны, эта мысль, радовала тем, что есть кто-то, способный её защитить. С другой, бесило, что она отправилась неизвестно куда, неизвестно зачем и неизвестно с КЕМ! Бездна!

Фардэ не заметил моих метаний и продолжил.

– Из Сумеречного гарнизона второгодки в самоволку сбегали. Хотели гривз на шкуры наловить. Видимо, вместо гривз наткнулись на ворхов и мародёров. Только вчера узнал. – он отложил связку ягод и перевёл взгляд на меня. На широком, угловатом лице, расцвела виноватая улыбка. – Ниэль, прости, что накрутил. Думал, у нас неучтённый пепельник где-то шастает.

Опущенные плечи и насупленные брови выглядели особенно жалобно в сочетании с генеральскими регалиями на доспехе Тени. Я знал Фардэ достаточно, чтобы понимать: он извиняется не за то, что напрасно навёл шороху, а за осколки моей глупой надежды на след Эрин.

– Эти второгодки всё подтвердили? – ещё цеплялся я за собственный вымысел.

Фар посмотрел на меня округлившимися янтарными глазами.

– Смеёшься? Нет, конечно! Они ж не дураки себе проблемы устраивать. Мы хоть раз в таком сознавались? – усмехнулся побратим. – Мне Клёкот по большому секрету рассказал.

– Тот анимаг из людей, с разнопёрым ясфером[4]? У него ещё на лице шрамы от когтей, – припомнил я этого капитана.

– Угу. Я пригрозил его любимой птичке перья повыдергать, вот он и пролил свет на некоторые события.

Фардэ довольно ухмыльнулся и закинул в рот сочный синий плод.

Мы, трое братьев по оружию, переглянулись. Самоволок в юности у нас хватало. Самоволки – традиция в отрядах Теней Совета, своего рода испытание. Важно уметь ускользнуть, вернуться и не попасться. Если попался, но не признался – наказывали грязной работой. Если сознался, наказывали намного жёстче. Так, чтобы ты стал быстрее и проворнее. Успешные самоволки давали преимущество при распределении на тайные миссии. А успех определяло количество трофеев. Трофеи могли быть любыми – от прихваченного из спальни женского белья до головы харга.

– Я уверен, это та парочка демонов. Пепельные огневики, второй год службы. Борзые не в меру, но талантливые.

Я улыбнулся, вспомнив, какими невыносимыми были мы в их возрасте.

– Хим, смотри, – умилительно пискнула Нави, – он улыбается! – И заохала как нянька над младенцем. Правитель прыснул со смеху. Я, глядя на наши кривляния, подумал, что нет. Мы не БЫЛИ талантливыми балбесами – мы ими остались. И рассмеялся вместе со всеми.

Потом Химэль вспомнил, что он здесь главный, и вернулся к нашим проблемам.

– Ладно. Прибили тех разбойников – и хорошо. На ворхов тем более плевать. А северяне вот остались. – он покрутил мяч между пальцев.

Свет в небольшую комнату заглядывал через единственное небольшое окошко. Судя по рассеянным золотистым лучам, солнце уже клонилось к закату.

– Могу заняться разработкой программы переселения…

– Нет, – остановил меня Правитель. – Одолжи десяток толковых магов, остальное я найду кому поручить. Для тебя у меня другая задача.

Мяч метнулся ко мне. Я рефлекторно поймал его, не вставая с места. Вскинул бровь, ожидая продолжения.

– Я внимательно изучил все отчёты о заговоре. Записи допросов, мысли преступников…, и кое-что меня беспокоит.

Химэль непроизвольно погладил ладошку Сойви.

– Что же?

– Тебе не кажется, что кто-то им если не помог, то надоумил?

– Была такая мысль… – я потёр подбородок. – Но никаких следов вмешательства не найдено.

Химэль вытянулся в кресле, а его серебристые глаза полыхнули искоркой превосходства.

– Думаешь, я пользуюсь своими способностями, чтобы добиться желаемого от Совета?

– Нет, конечно!

– Вот именно. – он удовлетворённо хмыкнул. – Обычно достаточно харизмы и правильных аргументов.

Я гонял подобные предположения чуть ли не с самого ареста Рибэля и Одуванчика. Но пока им не находилось подтверждений. Выходило, что Рибэль получил доступ к проклятийным символам во время учёбы в целительской академии, а остальное разработал сам.

– Считаешь, кто-то помог Рибэлю съехать с катушек и предать дар?

– Целителю самостоятельно тяжело до такого опуститься, даже при очень больших амбициях. В этом я уверен, – Правитель пожал узкими плечами.

С последним утверждением не поспоришь.

– Чтобы начать искать, надо понять, откуда. —ответил, подбрасывая мяч. – Если кто-то влиял на Рибэля, то это началось давно. Может, стоит написать вашему отцу?

Брат с сестрой разом скривились.

– Нельзя, – буркнула Нави, растёкшись по всему креслу. – Родители спихнули на нас корону и отправились куда подальше.

– Мы должны справляться со всем сами. К короне нянька не прилагается. – закончил Химэль цитатой отца.

– Писать можно только в трёх случаях: свадьбы, похороны и рождение внуков.

Я с прищуром глянул на отпрысков Первого Дома. Мои родители рано ушли за грань, и не по своей воле. Наверно, поэтому мне была не совсем понятна такая отчуждённость.

– А просто спросить «как дела»?

Нави тут же передразнила строгим голосом: «Я бывший Правитель! Я и так знаю, как у вас дела. А наши с матерью дела вас не касаются!»

Что ж… Родителей Химэля тоже можно понять. Они взошли на престол в нашем возрасте, но наследников Веста подарила нескоро. После девяти веков правления они заслужили настоящий отдых. Кстати, по старшинству корона должна была достаться Навиэль. И первые тридцать лет жизни она вынуждено мирилась с этой мыслью. Но потом родился Химэль. Когда стало понятно, что брат куда больше склонен к политике, принцесса выдохнула с облегчением. Сняла наследную тиару, и больше ничто не могло её выгнать с плаца.

– Я глубже копну историю Рибэля. Перетряхну культ Хранителей древа и академию, если понадобится. Может, там что отыщется? – предложил я.

Химэль одобрительно кивнул. – Уже что-то.

– А что там за шум? – Обратил я внимание собравшихся на топот и сердитое ворчание снаружи.

В дверь громко забарабанили, послышались женские крики:

– Безднов Ящер, открывай! Я знаю, что ты там!

– Лэра! Это кабинет Правителя, Вам нельзя здесь находиться! – пытался урезонить вторженца секретарь.

– Да хоть Заброшенный Храм посреди Пустошей! Этот проклятущий саламандр смеет от меня скрываться! Я его за хвост вытяну, если понадобится!