Шарусси

Я тоже скучать не намеревалась. У меня в планах значилось свидание со своей дочерью, тридцатипудовой девочкой по имени Гука. Я, не поднимаясь в дом, сразу вышла в сад, под палящее дневное солнце. В ардэа жары не ощущалось, и я забыла, что мы находимся в середине жаркого лета. По сочным газонам между деревьями и геометрическими фигурами фонтанов передвигались мужчины в серой форме с гудящими механизмами. Из-под железных корпусов изобретений вылетала мелко порубленная трава. В воздухе разливался насыщенный эфирный запах сока, возвращающий меня в поля Нануэка в период косьбы.

В отличие от моего дома, здесь косили траву не ради сбора сена на прокорм скоту – старались исключительно ради внешнего облика парка. Никто не одевался в лучшее, чтобы приглянуться паре, девушки не тянули песни, не собирали гурьбой копны. Что говорить, я и девушек-то тут не приметила. И никто не соблюдал важное правило – косить по росе. Видно, механизмам Цанте от тех знаний прока не было.

– Х-хранительница! – Капог в нерешительности замер с ведром сухих добавок для лошадок. Скорее всего, он собирался выставить его на открытом плацу, но, встретив меня, забылся. – Здравствуйте.

– Привет, Капог, – поздоровалась я, сразу отмечая пришибленность духа под стать общему настроению Ваэльнаса. – Я хотела Гуку взять, прогуляться.

– Тогда я сейчас седло принесу, – угодливо, однако, без характерного ему энтузиазма отозвался вазила.

– Спасибо тебе, я пока её почищу.

– Я мигом, вот только побалую хвостатых… – Капог переступил с копытца на копытце и побежал на улицу.

Я проследила за улепетывающим нечистым духом и ворчливо отреагировала на покалывание под кожей: «Да вижу я, вижу!».

– Ваша безобразничала вчера, – немногим позже пожаловался Капог и похлопал Гуку по слегка отъевшемуся крупу.

За недолгий период отдыха кобыла чуть прибавила в весе, чем несказанно меня порадовала. Округлые лошадиные формы грели родительскую душу. Покуда мы бродили по эриям, обе потеряли годовой запас нервных клеток и жира, просушив тела и подчеркнув мышцы. Но если у себя подтянутый зад мне нравился, то глядя на Гуку я переживала, что она не доедает.

Капог повесил амуницию на подставку, а сам, стесняясь, пристроился рядом. Сел на большой деревянный сундук между денниками и втянул голову в плечи.

– Что она натворила? – Я забросила щётку в один из карманов тканного хранилища для утвари, взяла другую и подступилась к жёсткой чёлке. Гука кокетливо захлопала губами, вымогая угощение.

– Удрала из левады и побежала в пруд. Насилу отловили. Пока сама не наплескалась, в руки не далась.

– Не заслужила, – строго сказала я и оттеснила ластящуюся морду. Недопонятая Гука начала стучать копытом по полу. – А ну, цыц! Никого не задела?

– Не. Она хоть и озорная, но осторожная.

– Извини, что так получилось. От этой дурной привычки её не отучить. А что ещё случилось в моё отсутствие?

Капог задумался на доли секунд, прежде чем нетвёрдо ответить: «Да и ничего, вроде».

– Не скажешь? – Я обошла лошадь и присела на корточки, чтобы видеть лицо вазилы.

Конские ушки, покрытые бурой шерстью, поникли. Чёрные глаза расширились от испуга, чтобы тут же уставиться в пол.

– Нельзя, Хранительница, – пролепетал он, и моё сердце пропустило удар в ожидании толкования поведения духов. – Нельзя вам уходить надолго, солнце высоко, как бы удар не случился. У вас есть шляпка?

Что, леший побери, здесь происходит?

– Нету, – буркнула я, поднимаясь.

На Капога я не злилась, досада брала за общее состояние, за настроение природы, с которым я ничего не могла сделать. Шарусси зудела, крутила суставы, и под веками пару раз вспыхнуло огненное сияние цветка, прямо сообщавшего, что именно нужно сделать для решения проблемы.

Почуяв хозяйское раздражение, Гука безропотно взяла трензель в зубы и склонилась, чтобы мне было удобнее всунуть острые уши в оголовье.

Неприличная жара не располагала к тренировкам, и мы медленно гуляли по полю, наворачивая по нему круги и прореживая дикорастущую флору. Гука страдала от зноя, а я – от раздумий. Неприятные и опасные, они заполонили мой разум, выталкивая прочь доверие. Сколь бы уверенной я ни была вчера, доказывая Роэну непричастность Тэсра, сегодня духи стихий заставили меня поколебаться. Я не могла дождаться встречи, чтобы… А чтобы что? Заглянуть тому в глаза и спросить напрямую, как я только что проделала с Капогом? Это смешно, ничего мне Тэср не скажет. Он таких девочек, как я, толпами вокруг пальца обводит. Нужен другой способ.

На очередном повороте лошадь вырвала узду и самовольно направилась в конюшню. Да, сегодня слишком жарко, согласна.

– Понимаю, почему ты сбежала в пруд, – я провела ладонью по взмокшей конской шее, – но без меня так не делай. А если с тобой что случится? Ногу подвернёшь, например. Или представь, если бы там на дне коряга лежала?

Гука несогласно всхрапнула и перестала заискивающе тянуть морду. Обычно после похлопывания или поглаживания в рот прожорливой скотине летели сухари или сушки, и она никак не могла понять, почему сегодня привычный сценарий даёт сбой.

Когда я заводила девочку в стойло, вазилы в конюшне уже не наблюдалось. Маленький дух спрятался, дабы избежать новой лжи, которая неминуемо последует, задай я очередной вопрос.

Прислужники от духов отличались живостью. В доме кипели приготовления к ужину. Концентрация серой формы на единицу площади холла зашкаливала. Обалдев от количества народу, я приготовилась бочком протискиваться к лестнице, но при виде меня работники расступились и замерли, будто все они разом затрудняли моё передвижение. Остановились и те, кто спешил в длинный коридор. Я безотчётно отклонилась и заглянула в распахнутые настежь двойные створки дверей. Отсюда официальная часть резиденции просматривалась плохо, только залитый солнцем угол белой мраморной стены, изрезанный розовыми, будто подсвеченными изнутри прожилками.

– Извините, – я обратилась к примелькавшейся мне за несколько дней девушке, которая оказалась по счастью близко. – Кейла?

– Да, Хранительница.

– Ужин будет проходить здесь, на первом этаже?

– Да, таково распоряжение Тэрдома, – ответила девушка, на мгновение усомнившись в правильности своих слов.

– Ясно, я не знала, – моя улыбка не произвела успокаивающего эффекта.

Серые формы безэмоционально стояли по струнке. Я откровенно испугалась их угрюмых от покорности лиц и ещё раз неловко улыбнувшись, начала подниматься, перескакивая через ступени.

Надеюсь, Тэсру не принципиально ужинать в семейной гостиной, и общественная часть дома покажется вполне себе достойным его фигуры местом. Потому что в противном случае сложно предугадать, как он отнесётся к проявленному радушию. А мне бы не хотелось, чтобы наши очень обоснованные сомнения привели к негативным последствиям. Тэср не должен догадаться, что он значится основным подозреваемым в стихийном бедствии.

– Борна, наконец-то! – послышался окрик с пролёта выше.

Перегнувшись через перила, на меня смотрела крайне озабоченная Хельда. Она явно горела желанием припахать меня к общественно полезному делу, от которого я до сих пор успешно отлынивала.

– Я тебя везде ищу! Поднимайся скорее!

– Приве-е-ет, – нарочито растягивая звуки, поздоровалась я, оттягивая обещанные её тоном неприятности. – Тоже к ужину готовишься?

– И тебе надо бы! – не преминула указать она. – Пойдём, выберем платье, и я отстану.

– Платье? – с облегчением повторила я, и не надеявшаяся на такой скорый исход. – Да я просто надену любое. Они же там все новые.

– Лю-ю-бое? – ахнула Хель. – Любое ты можешь в сад на прогулку надеть, а у нас тут ужин с Хранителем!

– Да? – Я поравнялась с Хель и сыронизировала: – Наверное, это такая редкость.

– Сторонний хранитель – это как сторонний тэрдом, понимаешь? Мы обязаны следовать правилам, – пояснила Хель для отстающих, сцапала меня за ладонь и потащила вдоль коридора. Учитывая, что её комплекция несколько превосходила мою, сопротивляться не имело смысла. – И ты как наша будущая Хранительница будешь выглядеть безупречно! За это я ручаюсь.

В её словах мне послышалась угроза. Я с ужасом представила, чем именно она обернётся.

– Разве его не должны были оставить ночевать в резиденции? – Я в этих сводах не сильна, но Роэн говорил с братом именно об этом, а значит, правила не такие уж и неукоснительные.

– Должны, и тут мы как принимающая сторона оплошали. Теперь надо сгладить впечатление.

Хм, ну да. Представляю, что думает маг по поводу этого обязательства. Наверное, будь его воля, показательно выпнул бы Хранителя на глазах у всей терры с пожизненным запретом на въезд. А вместо мстительной выволочки придётся вежливо скалиться и просить о помощи. Политика. Вот никогда не хотела к ней приближаться!

Я переступила порог отведённой мне спальни и озадаченно попятилась. Хель, встретив мою капитуляцию грудью, надёжно запечатала проход.

– Мы ошиблись комнатой, – попыталась объяснить я.

– Ничего подобного! – категорично заявила хозяйка дома, подтолкнула меня вперёд и захлопнула дверь. – Это всё для тебя!

Из знакомого в комнате осталось кресло и кровать, ну, ещё и Мирис, сидящий в окружении коробок возле шкафа и методично упаковывающий мою одежду в плотные свёртки. Когда я покидала спальню в прошлый раз, то в ней не было ряда вешалок и всех этих смутивших меня разложенных и расставленных коробок, баночек и футляров. И никто не покушался на мои личные вещи.

– Мирис, что ты делаешь?

– Борна, извините, – виновато сказал он, поднимаясь с колен и складывая руки в заклинающем жесте, – но ваша одежда не отстирывается от конского запаха, как бы мы ни старались! Её надо убрать от основного гардероба.

– А что не так с конским запахом? – я непонимающе посмотрела на Мириса, затем на обескураженную Хель и перевела взгляд на коробку. В сложенном виде привезённый из Нануэка скарб почти не занимал места.

– Он звериный, – тушуясь, пробормотал Мирис. Спина его ссутулилась, он весь сжался, ожидая всплеска гнева.

– И? – Я нахмурилась, всё ещё не понимая. Ярких эмоций во мне, вопреки ожиданиям Мириса, не было, скорее растерянность.

– Борна, у нас это не считается обычным запахом, – вклинилась Хельда, – и не считается приятным. У нас верховая езда не так распространена, как в Нануэке, – закончила она, тоже потупившись.

То есть, проще говоря, я воняю, и им за это стыдно? Мило.

– Неловко, – в повисшей тишине признала я. – Но терпимо.

– Не злись, пожалуйста.

– Да глупости. Спасибо за правду. Мирис, ты только коробку далеко не убирай, я всё равно буду их носить. От лошади я избавляться ради запаха не буду, – припечатала я, и спорить со мной не взялись.

Модная парочка нервно рассмеялась. А потом прогнала меня в душ, потому что от меня разило конским потом. Гады.

Процесс выбора вечернего наряда, по факту, дался буквально не глядя. Хель сноровисто выцепила из ряда вешалок одно, чуть ниже колена и помогла мне в него влезть. Платье отдавало эксцентричностью, а его неоднородный цвет вызывал много вопросов. Светло-розовый переходил в мокро-серый и постепенно размывался обратно. Мирис назвал окрас актуальным градиентом и сказал, что дымчатый цвет как раз выгодно подчёркивает талию. Против таких аргументов я идти не собиралась, хотя меня и смущало переплетение лент вместо плотного лифа. А вот туфли мне понравились. В цвет серому оттенку платья, замшевые, на устойчивом каблуке и с тонким ремешком вокруг щиколотки, особо кокетливо выглядела подвеска на правой туфельке рядом с малозаметной пряжкой. Из украшений мне оставили длинные объёмные серьги. Пока я ползала по сети, то заметила, что такого рода изделия пользовались популярностью у девушек.

Но закончи мы на этом, хозяйка резиденции зазря бы поручилась за мой великолепный облик. Вскоре по одобрительному восклицанию парочки самопровозглашённых стилистов в комнату нагрянул отряд кудесниц с очередными баночками, скляночками, и мои последние надежды на отдых рухнули, устремились вниз с самого высокого небоскрёба Ваэльнаса. Мирис и Хель подло сбежали, не удосужившись выслушать моё честно сформированное мнение о них. Зря. Заслушались бы.

***

В напольном широком зеркале отражалась иная версия меня. Я бы не назвала её новой или усовершенствованной, но она действительно получилась другой. В первую очередь поменялось выражение глаз. Пока сердобольные девушки подвергали меня косметическим экзекуциям, я свыкалась с мыслью, что Тэср может оказаться вовсе не другом. Исходя из этого, менялось настроение и мое отношение к мужчине. Я готовилась. Мысленно репетировала диалоги, своё поведение.

Если я собираюсь откровенно врать в лицо Хранителю, то надо не просто настроить себя на игру, я должна поверить в неё, перевоплотиться из эричанки Борны в фигуру разыгрываемой партии. Нужно понять, в какой фазе ложь становится правдой, и замереть на зыбком перепутье, делая вид, что стоять на нём не доставляет никаких неудобств, что от беззаботной улыбки не сводит скулы.

Я нашла такое место – это надежда на то, что я ошиблась. Часть меня хотела этого настолько сильно, что именно её непоколебимую и целеустремлённую личину я наблюдала в отражении. А образ… Образ был на высоте, как с восхищением отметил Мирис. Волосы уложили мягкими волнами, в макияже сделали акцент на губах. Я себе нравилась в любом виде: и в красивом платье, и в мятой рубашке, но не могла не признать, что кудесницы знали толк в преображении. Я стала похожа на картинку из сети. Только не могла определиться, хорошо ли это. При виде очарованного Мороэна решила, что да, вполне. По крайней мере, на один вечер.

Мирис проводил меня в гостиную, где уже находились Грин и маг. Хель запаздывала. Я присела в кресло и удовлетворённо посмотрела на Роэна, мне определённо пришёлся по душе зажёгшийся огонёк в глубине его зрачков. Мороэн-тэ заговорщицки мне улыбнулся.

Классическая мужская мода Цанте не слишком отличалась от той, которой следовали на официальных приёмах в Нануэке. Те же комплекты-тройки, рубашки, галстуки. Разница заключалась в лекалах, деталях, некой вольности в интерпретации, свойственной всему, до чего дотрагивался континент стекла и металла. И, конечно, ткань. Казалось бы скучные, обычные цвета превращались в нечто неузнаваемое и заметное. Да, мужскую одежду я могла оценить по достоинству, она укладывалась в моё восприятие. Поэтому серый костюм, идеально сидящий на широкой груди и плечах мага, вызывал во мне трепет. По всем признакам, очевидно, взаимный.

– Вы невероятно красивы, – безапелляционно заявил он, как будто кто-то собирался оспаривать очевидное.

– Вы так считаете? – поддразнила я.

Грин, ставший свидетелем обмена любезностями, оторвался от фона и недоверчиво смерил нас одинаково подозрительным взглядом.

– Ардэа влетела в ворота, – предупредил Мирис, заглядывая в комнату из коридора. – Гость будет в течение четырех минут.

– Пойду потороплю Хель, – сказал Грин, поднимаясь с дивана. – Мы вас догоним.

– Борна, тогда мы спустимся первыми. Готовы?

– Готова. – Я приняла поданную руку и покорно проследила за тем, как Роэн перекладывает мою ладонь на сгиб своего локтя.

– Вы всё ещё верите в его порядочность?

– Пока не доказано обратное – да.

Я далеко не сторонница великой правды и честности. В нашей жизни слишком много оттенков и полутонов, чтобы всё сносить к крайностям. Прежде я могла позволить себе и недомолвки, и попрание ценностей. Осуждение меня никогда особо не волновало. Так, может, слегка, как некое мерило. Столкнувшись с Шарусси, я лишь укрепилась в этой мысли. Природная магия чуяла обман и выделяла правду, но шутка в том, что зло не равняется обману, а добро отнюдь не всегда живёт в правде. Вспомнив об этом, я легче приняла факт того, что не все хранители несут свет в мир. Ничто не мешает хранителю действовать со злым умыслом, потому что он честен в своих желаниях. И потому что зло – тоже часть баланса. А это значит, что хранители могут уничтожать других хранителей. Осталось лишь установить причину.

Мы появились у входа почти синхронно. Служащий в форме открыл дверь перед Тэсром, а нам оставалось миновать несколько ступеней.

Секундное замешательство от узнавания, скользящее по мне любопытство, и переступивший порог Хранитель недоверчиво уточняет:

– Борна?

– Тэср, привет! – я оторвалась от мага и сбежала с лестницы, чтобы нырнуть в объятия того, кто стал мне вторым наставником после Арбора. Того, кому я доверилась. Нет, не могла я в нём так ошибиться. Не могла же?

Тэср поймал меня ещё в воздухе, сделав навстречу незаметный шаг. Крепкие руки без труда удержали над полом.

– Еле узнал, ты так изменилась! – радостно изрёк Хранитель и вернул меня на приятную твердь пола. – Но хороша, как всегда, с этим ничего не поделаешь! – хитро подмигнул он, всматриваясь в моё лицо.

После стараний кудесниц оно выглядело куда лучше, и я могла понять пристальный мужской интерес. Тэср запомнил меня с пучком на голове, в вечно грязных и вытянутых на коленях штанах, которые я стёрла до дыр, валясь на тренировочном поле. После обучения я тоже не особо утруждалась переодеваниями, не имея при себе запаса нарядов и обуви. Разительная перемена являла меня в выигрышном свете. Но молчание затягивалось, ещё пара мгновений, и переглядывания перейдут в разряд непристойных. Задумавшись, я не успела ответить дежурным комплиментом, рядом выросла фигура мага.

– Добрый вечер, – благожелательностью от фразы веяло примерно так же, как свежестью от восставшего спустя год мертвеца, ещё до захоронения побитого весенним паводком. – Я представлюсь по правилам Нануэка. Называйте меня Мороэн-тэ, будем знакомы?

– Называйте меня Тэсрад. Будем знакомы, – сверкнул глазами Хранитель и ответил на рукопожатие. – У вас необычное жилище. Предпочитаете быть в отдалении от подданых?

– Вас смущает расстояние до центра города? При наличии ардэа это не проблема.

– Нет, я о другом. Сложно представить замок Правителя, который скрывался бы под куполом да ещё и располагался вдали от жителей. Меня всегда поражало стремление Цанте отгородиться.

– Мы уделяем много внимания безопасности.

Короткое представление превратилось в демонстрацию, и когда мужские ладони разомкнулись, к моему великому удивлению, не заискрив от скопления не выплеснутой силы, я украдкой выдохнула и поторопилась отступить к Роэну. Тот приобнял меня за неприкрытое плечо, обозначая для гостя свою территорию. Игра началась.

Каждый из нас пришёл сюда со своим умыслом. У каждого из нас абсолютно точно имелся собственный план. Не мне, девочке тридцати трёх лет тягаться с маститыми интриганами, ведущими сложную партию, на кону которой стоит отнюдь не абстрактное свержение главной фигуры. Мороэн, впустивший в свой дом потенциально причастного к убийствам, должен был в обязательном порядке подготовить надёжный тыл. Тэср не мог зайти на чужую территорию, не подстраховавшись. И меж двух огней оказалась я, неинициированный хранитель, не имеющая ничего в рукавах, чтобы противопоставить им. Моя ценность заключается в самой жизни или смерти.

Бесстрастный к происходящему служащий проводил нас по коридору, торжественно раскрыл двери. Посреди сгустившегося от напряжения воздуха я услышала нежный аромат. Просторный столовый зал тонко благоухал сотней сочетающихся цветов. Декораторы удивительно гармонично составили букеты из полевых и садовых растений, вплетя их в причудливые железные конструкции, расставленные на манер ширмы вокруг обеденной зоны. Прозрачный стол на стальных изогнутых ногах, накрытый на пять персон, продолжал цветочную композицию, утопая в ансамбле низких ваз с пыльно-розовыми бутонами и длинных закрученных свечей. За магию освещения здесь отвечали стилизованные под ледовые наросты бра – они рассеивали излучение, и причудливые размытые тени ложились на светло-серые стены позади стеклянных плафонов. А под высоким потолком парила огромная, многоярусная люстра, с неё, подобно сталактитам, свисали призрачные подвесы, мягко распространяя по столовой брызги света и набрасывая вуаль на белую с синей кромкой посуду и серебряные приборы.

Серый костюм Роэна, серое с розовым платье, серая форма служащих, серые стены и розовые бутоны – серый цвет стал главным цветом приёма, объединив и отгородив обитателей резиденции Ваэльнаса от чуждого зелёного, в который облачился прибывший Хранитель.

«Мамочки, какая красота… – думала я, присаживаясь на заботливо отодвинутый магом стул. Правда, затем восхищение сменилось более житейским: – Леший меня раздери, за что так много вилок?!»

Молодой человек в ливрее откупорил бутылку вина, предварительно предъявив нам этикетку для оценки. Тэрдом кивнул, мне ничего не оставалось, как повторить жест одобрения, соглашаясь с истинно безупречным выбором. Какой-то там «Блан» прошлого десятилетия явно уродился на славу, раз эта мутная бутыль попала на стол и заслужила чести быть распитой нашим высокопоставленным составом.

– Тэсрад, как вам дорога? Вы прибыли на частном корабле? – поинтересовался Роэн, опуская на столешницу бокал. Стекло столкнулось со стеклом. Белое вино качнулось в ёмкости.

Хель и Грин до сих пор не спустились к ужину, и мы откладывали подачу блюд до полного сбора. Ленты лифа не позволяли ссутулиться, а от идеально ровной осанки у меня начали затекать лопатки.

Предстоял светский разговор.

– Спасибо, океан был спокоен, а ветер благоволил. Летом путешествовать одно удовольствие, – искренне улыбнулся Хранитель, или сделав вид, или действительно не заподозрив в вопросе подвоха.

Роэн согласился, в этой области океан действительно не волновался.

– Надеюсь, из-за нашей просьбы у вас не возникло сложностей? – с образцовой вежливостью осведомился он. – Я ожидал публичного визита, но вы предпочли не афишировать свой приезд.

– Что вы, – протянул Тэср. – Когда землячка просит о помощи, отказаться невозможно. Но в послании Борна не упомянула, что конкретно от меня требуется. Борна, я здесь только ради тебя и с удовольствием помогу, если это в моих силах, – заверил он и, извиняясь, добавил: – Знаете, я не люблю Цанте и стараюсь как можно реже сюда приезжать. Всё здесь для меня чужое и слишком сложное. Довлеющие небоскрёбы буквально сжирают небо! Милая, оцени, – фривольно подмигнул Тэср, раскачивая в пальцах бокал. Вино закручивалось в искристую воронку.

– Я благодарна, что ты откликнулся. Нам действительно нужна помощь опытного хранителя. – Мои глаза усиленно источали тепло и признательность, и не сиди Тэср, отгороженный от меня забором из ваз, я бы доверительно коснулась его ладони. Мне предстояло поддержать расположение мужчины к своей персоне.

Строгий взгляд мага холодком пробежался по полуобнажённой спине, я подняла уголки губ, надеясь сгладить впечатление от лёгкого заигрывания с вероятным врагом.

– Я напросился попутчиком к одному господину, – вернулся к теме Тэср. – Иногда лучше скрыть личность, это многое упрощает. Согласны, Тэрдом? Вы ведь тоже находились на территории Нануэка инкогнито.

– И я бы не раскрыл себя, если бы не покушение на Борну, – резко подошёл к причине сбора Роэн, не позволяя Хранителю перетянуть разговор в его поле влияния.

– То есть, вы убеждены, что покушались именно на Борну? – Бровь Тэсра насмешливо прыгнула. Он давал понять, что веры в эту трактовку у него немного. – Покушение на хранителя – это нешуточное обвинение. Мало кто может себе позволить такую непростительную тупость и преступление против самой природы. Скорее всего, Мороэн-тэ, это вы перешли кому-то дорогу.

– Думаете, я бы стал развлекать вас домыслами? Сомневайся я, тогда бы не нуждался в помощи.

– И какая же помощь вам нужна? – Тэср с бесстрастным видом сложил руки в замок и выставил их перед собой на стол, готовый вступить в переговоры.

Мужчины перебрасывались словами, как метательными ножами. И какой-нибудь из них точно угодит в цель.

– Тэср, дело в том, – я вклинилась в острый диалог, опасаясь усугубления ситуации, – что я чувствую, когда умирает другой хранитель. Ты ведь тоже знаешь об их смертях. Я права?

Тэср хладнокровно выслушал меня, не подтверждая и не опровергая озвученную гипотезу. Я сочла это неплохим знаком и переместилась на краешек стула.

– Сколько раз за последние пару месяцев ты ощущал их гибель?

Тэср вздохнул и с каким-то ласковым, умилённым негодованием, будто услышав вопрос ребёнка об устройстве мира, начал растолковывать:

– Борна, хранители умирают, так случается. Недавно вон волки загрызли одного, я тебе рассказывал. Их смерть – ещё не основание считать, что их убили намеренно.

– Да, но покушение…

– Вы поймали виновника? Он дал показания? О чём мы сейчас? Беспредметные разговоры не подходят для дипломатии, – Тэср пытливо посмотрел в глаза Роэну, прямо указывая на адресата своих претензий. Тот, естественно, напор выдержал и неожиданным манёвром поставил меня в тупик: