Повесть о Карабасе Барабасе

После одной из схваток в Карибском море, когда больше половины экипажа полегла в рубке с испанскими моряками, а капитан был тяжело ранен, ему пришлось заменить убитого капеллана своего корабля, читать заупокойные молитвы над телами матросов, предаваемых морю в парусиновых саванах. С тех пор, он носил на себе серебряный крест, заказанный им в в последствии в Панаме, размером с мужскую ладонь с выгравированными на нем молитвами на латыне. С одной стороны была выгравирована молитва "Об упокоении", а с другой "О благославении". А на флоте появилась шутка, что Дункан Капеллан, сам прибъёт и сам отпоёт, и сам в море похоронит. Но пришло время, и Дункан не долго думая, уволился с флота и обосновался в Гибралтаре, рядышкам с базой флота, открыв свой паб, на честно нарубленные абордажной саблей деньги.

Рассчитались мичмана с Дунканом, полновесными шиллингами и фунтами, уж он то, старый морской волк в отставке знает цену деньгам. Будучи сам, трезвея местного епископа, этот отставной моряк, со сломанным носом и шрамами на груди и руках, знал как зарабатывают и тратят деньги моряки. А если, кто-то из матросов захочет клубнички, то за полновесные деньги он сможет устроить и такое приключение, благо соответствующие места находились в доме напротив. И после таких клиентов, ему полагался процент, с такого рода заведения. Всё для служивых, лишь бы посуду не били.

Утром, в отличие от офицеров, Барти проснулся со свежими силами, ибо он практически не употреблял ничего кроме пары тройки кружек пива, ему же ещё и расчеты вести и членов экипажа доставлять, кто не мог двигаться. Но слава всем святым, всё прошло более или менее нормально, никто не покусился на его честно заработанные пенсы, шиллинги и фунты. Крепкие моряки сами дошли до трапа, распевая «Пьяного моряка». Патруль морской пехоты от греха подальше обошёл веселую компанию седьмой дорогой. На борту только старый кок Джон Голд, затащил Барти на камбуз и, влил в него кружку мясного бульона, во избежание последствий.

Барти стоял в каюте капитана, а Джеймс наставлял его на путь истинный. – С этого дня, мичман Борго, вы находитесь в команде штурмана, в должности помощника штурмана, с окладом два фунта в месяц. Вы будете занесены в судовую роль, а вот во время абордажей, вы будете в абордажной команде второй линии. Первыми пойдут опытные бойцы. Сами понимаете мичман, там довольствие не предусмотрено, что с меча возьмём, делим по долям. Это первое что я хотел вам сказать, мистер Борго. Теперь второе. Барти, нами получен циркуляр из адмиралтейства, и адмирал его вчера подтвердил. Мы получили задачу перехватить фрегат Наполеона «Алькмене», надеюсь знаком тебе этот корабль?

– Очень даже знаком сэр. Просто мечтаю поговорить с капитаном. Сэр.

– Вот и наша задача, перехватить на карибах фрегат, взять все бумаги, найти шифровальные книги, и всё это доставить в Портсмут. Ещё, мы зайдем на побережье, и нам надо будет принять на борт семейную пару, агентов Лондона и тоже доставить их в Портсмут. Так что у нас работы непочатый край.

– А что делать с фрегатом, если мы его захватим, сэр?

– А ничего не делать, мало ли фрегатов тонут по всяким причинам, вместе с командой, – и Джеймс провел ладонью по горлу. – Мы его не видели, он нас не видел. Концы в воду.

В королевском замке Неаполя, в крыле, где располагался кабинет маркиза Северино, шёл разговор : – Ну, как ваша блестящая карьера на сцене, радость моя? Не зажимают ли роли, как голосок, ваш чудный? Интересовался маркиз у сидящей перед ним, певицы Малавины.

– Всё в порядке ваша светлость, премьера прошла удачно, и возможно я получу ещё одну партию в следующей постановке.

– Конечно, получите, только если будете меня слушать. Дело в том, дорогуша, что возможность петь в опере, тут в Неаполе, зависит не от вашего голоса и прелестей, а от вашего отношения к властям королевства. И если вдруг выяснится, что вы игнорируете маленькие просьбы власти, то ваша карьера может быть продолжена, где то на острове, в крепости в отдельном номере. Вы меня понимаете, дитя моё?

Малавина, всё прекрасно понимала, не предполагала она, что связавшись с этими пройдохами – Пьером и Артеоном, на неё положит глаз маркиз Северино. А ведь мама её предупреждала, что надо быть поосторожнее, с ветреными мужчинами, а она и забыла её наставления, поддавшись чарам этих воздыхателей. Теперь ей надо сделать выбор из предложения, в котором нет выбора.

– А что нужно делать мне? Ваше сиятельство.

– Да в принципе ничего и не нужно делать, жить, как и жила, петь, как и пела, голос береги, девонька. Я так думаю, что тебе будут предложены хорошие роли в театре, да и денежки у тебя появятся, да и я подброшу по необходимости. Может иногда, какой состоятельный мужчина предложит тебе пообщаться с ним наедине, так ты не отказывай, всем подряд, – маркиз ухмыльнулся,– соглашайся только на тех, на кого я укажу, а что делать дальше я тебе тоже расскажу.

– А вдруг меня кто узнает, – уже мысленно, согласилась Малавина, деваться то ей некуда.

– Ну, это не беда, наденешь парик, наведешь макияж, прикроешься веером, наденешь плащ с капюшоном, способов много. Вот, например, наденешь парик голубого цвета, так все уставятся на парик, а не на тебя. А пока живи как жила, получай удовольствие от жизни, только с этими двумя оболтусами, по осторожнее, гонору много, а ума мало, но и они пригодятся. Я людьми не разбрасываюсь. Всё, девочка моя, иди с Богом, когда надо я тебе дам знать. И вот ещё, – маркиз передал Малавине увесистый кошель с деньгами.

Выйдя от маркиза вся вспотевшая от переживаний и нервотрепки, Малавина села в свою карету и сдувая челку, с вспотевшего лба, заглянула в кошель. Кошель был набит наполовину серебром, наполовину золотыми монетами. Она аж присвистнула, столько денег, она никогда не держала в руках. В кошеле лежало три её годовых заработка в опере. Вот теперь она заживёт! Вот теперь она покажет этим певичкам и примам в театре. Малавина, улыбнулась своим мыслям. Если так дело дальше и пойдёт, то можно и немного получить удовольствие, если получится и заработать. В общем, совместить полезное с приятным, и гори синим пламенем это мораль и мнение окружающих. Как сказал маркиз, пусть пялятся на девушку с голубыми волосами, а не на неё.

Тем временем, фрегат «Презент» шёл через Гибралтарский пролив, в сторону Канарских островов. Матросы работали на парусах, боцмана следили за порядком, поглаживая мозолистыми руками боцманские дудки, а вахтенные офицеры, расположившись на шканцах наблюдали картину определения места нахождения корабля по секстану. Измерение проводил Штурман Петерс, точнее он записывал показания, которые ему передавал Барти, как мичман, помощник штурмана. Показания вносились в журнал, Барти по формулам с учетом корабельного хронометра, делал счисление, и наносили точку на карте, далее Барти и штурман, брали пеленг, на видимые на берегу ориентиры и, действуя циркулем и штурманской линейкой, определяли местоположение корабля на карте. Такое много действие, штурман назвал мудрым словом Обсервация. Так как Барти в уме считал, быстрее чем писал, то ему было очень даже интересна такая наука. Вот когда дело дойдёт до звёзд… Тут Барти мог дать фору любому астроному, с детства отец его научил ориентироваться по звездам. Но ночная обсервация была предусмотрена планом, только на подходе к Канарским островам. А сейчас, он с Петерсом пришли к пониманию, определили точные координаты и, Барти в соответствии с уставом доложил капитану Джеймсу, что отклонение четверть румба вправо. Капитан, выслушав Барти и переглянувшись со штурманом, отдал приказ лейтенанту Абрею, – четверть румба влево, так держать. Патрик Абрей, скомандовал рулевым тот же приказ, рулевые немного поработали штурвалом и корабль встал на курс, в океан.

Ну, здравствуй, Атлантический океан. Бартоломео Борго Альчерито приветствует тебя. И океан ответил ему на приветствие, бросив на лицо юноши горсть брызг. «И я тебя приветствую моряк» – пронеслось в голове Барти.

Волд же, сидя рядом с капитаном на палубе, просто опять мявкнул – Мяв. (Привет старина давно не виделись)

Глава 25

25. Приветствую тебя Океан

Переход на Канарские острова не был сложным, погода благоприятствовала, ветер был умеренным и ласковым, наполняя паруса добрым ветром. Снасти скрипели, иногда на порывах хлопали шкаторинами парусов. Волна в океане, в отличие от моря, более величественная, при усилении ветра волна иногда разгонялась и могла показаться, что корабль находиться среди барханов в пустыне. Но Барти никогда не был в пустыне, и в океане он впервые, так что картина, открывающаяся его взору, навевала ему мысли о том, что он маленький человек, находится в центре мироздания, в центре образования материи, и эта материя сейчас держит его корабль. Океан, по мнению Барти, это мудрый старый дед, но очень капризный. То у него хорошее настроение, и волна ласково убаюкивает корабль, опуская его вверх и вниз, а если дед расстроится, то волны и ветер, начинают бесноваться, наказывая непослушных внуков ударами в борта, ломая такелаж и рвя паруса в клочья. Если экипаж провинился перед дедом, чем-то, очень сильно, то добрый дед Океан, превратившись в бушующего старика, проверяет людей на крепость духа в борьбе с самим собой. Как это может закончиться, знает каждый моряк. Если дашь слабину, можешь оказаться перед самим Нептуном, а потом отправиться и на Божий суд.

Штурман Петерс, не давал Барти скучать. Каждые четыре часа, они проводили обсервацию, вычисления и нанесение своего места на карте. Барти с матросами отмерял на катушке скорость судна, все показания записывал в журнал, а Петерс, проверял точность счисления и сверялся со своими данными. Хотя до островов идти было не далеко, всё равно Петерс, требовал постоянного проведения наблюдений. Даже когда на горизонте показались острова, а на одном острове высилась гора, с дымкой у вершины, явный признак того, что корабль идёт правильным курсом. Слева по борту видна в подзорную трубу Африка, прямо гора, не заблудишься.

– А вот и Тайде, на горизонте, мичман, – Петерс, сверившись с картой, многозначительно заявил, – Вот видишь мичман, мы привели фрегат куда нужно, а не в Индию, ха-ха-ха. Вон, цель наша, остров Тенерифе, там и причалим, получим почту, водой заправимся, едой, и вперед в Америку.

– Мимо Канар не проскочим, сэр. А уж в Америку упремся это точно, сэр. – Сделал заключение вахтенный рулевой Себастьян Негорро, вечный рулевой у Джеймса, и оберегаемый им как зеницу ока. Этот матрос обошёл вокруг света раза три, везде бывал и всё видел, мог с закрытыми глазами определить, где север, а где юг. Джеймс давно хотел произвести его в боцмана штурвальной команды, да Себастьян был очень падок на ром, а Джеймс не любил, когда на него дышат перегаром рома вперемешку с ромом, после увольнения на берег.

В порту Санта-Крус, фрегат простоял два дня. За это время хозяйственный, Джон Голд, успел сходить с матросами на берег и принести корзины с фруктами и овощами. Барти и Смит под руководством Абрея, обошли окрестности, полюбовались на вулкан, пообедали в местной харчевне с видом на океан.

Возвращаясь в порт, Барти увидел картину, достойную пера живописца. Джеймс стоял на берегу, недалеко от причала, а перед ним полусогнувшись, стоял человек лет тридцати или сорока и они о чём то беседовали.

Как оказалось, это был недоучившийся врач, пришедший наниматься на корабль в качестве помощника судового врача. Судовой врач, сер Вальтер Ливси эсквайр, нуждался в помощнике, что показала та стычка с пиратами у берегов Туниса, приходилось много работать, и без помощника, ну никак. Договорившись о цене услуг, Джеймс отправил нового помощника к боцману Кейну, оформляться в экипаж.

Так на борту «Презента» появился бывший недоучившийся студент медицинского факультета славного города Базеля, швейцарец Дориан Майер, невысокий худой человек, с умными глазами, орлиным носом и залысинами на блестящем черепе, одетый в черный сюртук с заплатками на локтях, а точнее состоящий из заплаток. С кожаным саквояжем в руках, который по размеру был не меньше роста самого Дориана. Родился он сыном аптекаря в Базеле. С детства, Дориан, был окружён порошками, лечебными травами, клистирами, и лечебными пиявками, ожидавших своей участи в стеклянных банках. Поэтому, его будущая профессия не вызывала ни у кого сомнения.

Молодой человек поступил в Базельский университет на медицинский факультет, курс медицины, он прошёл полностью, а вот диплом получить не успел. Студенты медицинского факультета и примкнувшие к ним студенты философского факультета, отмечали очередную сессию в пивной, напившись пива, а затем, добавив местного Абсента, устроили потасовку между собой, что вполне нормально для их буйных голов. Но кто-то, в нарушении этикета задел простых горожан, что вылилось во всеобщее посудобитие и мебелекрушение, что очень не понравилось хозяину заведения и посетителям, не посещающим лекции в университете.

Утром следующего дня, студиозус Майер, оказался в местной каталажке, с синяком под глазом и шишкой на темечке, в придачу, с обвинением в покушение на жизнь городского стражника, который появился в кабаке разнимать разбушевавшихся студентов.

Однако, как всегда появился добрый дядюшка, сержант Базельского пехотного полка, который предложил контракт с полком на должность помощника полкового врача, и спасительную кружку молодого вина. Молодой человек, недолго думая, присосался к живительной влаге и подписал контракт, оказавшись в горниле войн в Европе. Сначала в Швейцарской армии, а по истечении контракта или окончания войны, завербовался в Австрийскую армию. Успел Дориан отметиться и в Русской армии, где под командованием генералиссимуса Суворова вернулся в родную Швейцарию, лихо махнув через Альпы.

В перерыве между компаниями, воюющих стран, он пытался вернуться в Базель и получить долгожданный диплом, однако по правилам университета, он должен был сдать экзамены, только если отучится выпускной курс повторно. Плюнув на диплом, он занялся частной практикой, в одном горном селе, но не доктором, а травником, на что власти смотрели сквозь пальцы и наличие диплома не требовали. Поняв, что на травах много не заработаешь, он оставил Старый Свет и решил попробовать свои силы в Новом Свете, где, по его мнению, всем плевать на диплом, главное чтобы лечил хорошо. А как добраться? Да просто, устроившись на корабль, идущий на запад, а там можно сойти на берег и заняться любимым делом.

Так как каюты мичманов и доктора располагались рядом, то Барти и доктор, помогли Дориану, распаковать свои вещи и принять облик моряка, обрядив его, в одежду выданную боцманом. Обноски Дориана в тот же миг были утоплены в море.

– Вот теперь вы похожи на морского доктора мистер Дориан, а не на продавца лечебных пиявок, ха-ха-ха.

– Спасибо сэр, за комплимент, теперь мои профессора обзавидуются, столько практики в одном месте, да ещё и с жалованием и кормежкой с грогом, мечта любого доктора сэр.

Чтобы не отвлекать себя по мелочам, доктор Ливси, назначил для начала Дориана приглядывать за гигиеной матросов. Чем тот охотно и занялся. На следующий день, перед завтраком команды, он встал рядом с коком и принялся рассматривать руки матросов, на предмет их чистоты. Обнаружив, что практически все моряки имели запачканные руки, он тут же требовал, что бы их помыли в ведре с раствором уксуса и ополоснули забортной водой. Сперва его чуть самого не ополоснули в ведре с раствором, но лейтенант Абрей, быстро навёл порядок, пообещав лишить грога – самых умных.

Как младший офицер и джентльмен по рождению, Дориан питался за капитанским столом. В ходе завтраков и обедов он и рассказал свою историю, на что доктор Ливси сообщил, что в этом нет ничего страшного, ибо, когда они прибудут в Англию, то у него есть связи в парочке университетов, где он может просто сдать экзамен и получить диплом, так даже проще. После этого разговора, Дориан Майер, подумал-подумал, да и решил остаться на борту до прихода в Портсмут.

Не задерживаясь на остановку на Островах Зеленого Мыса, фрегат «Презент» на всех парусах шел в сторону Бразилии. Как только этот архипелаг остался за кормой, в один из вечеров, капитан Джеймс собрал у себя офицерский состав, для доведения приказа адмиралтейства до офицеров корабля.

– Джентльмены! – обратился Джеймс к присутствующим. – Вот передо мной конверт, опечатанный печатью самого адмирала Нельсона. К нему прилагается инструкция, что вскрыть его необходимо в присутствии офицеров, когда мы минуем Острова Зеленого Мыса. Время настало, джентльмены и, я его вскрою в вашем присутствии. Лейтенант Салливан, прошу внести в судовой журнал, этот факт и лиц присутствующих при этом событии.

Когда Джеймс окончил читать приказ адмирала, все стояли молча и не знали, радоваться или печалиться. Исходя из приказа, в мае сего года, будут возобновлены военные действия против Франции и Испании. Но главная задача фрегата, прибыть к берегам Бразилии, где встретить и уничтожить фрегат «Алькмене», после чего спуститься в Аргентинские воды и в нужном месте принять на борт двух человек, которых незамедлительно доставить в Портсмут в распоряжение лорда Мюррея. По данным разведки, «Алькмене» вышел из Бреста и направился через Азорские острова на Карибы, а далее в Аргентину, для, либо захвата двух агентов Британской разведки, либо для их уничтожения. Вот для чего «Презент» на всех парусах летит к берегам Бразилии, что бы перехватить «Алькмене».

– Штурман Петерс и мичман Борго, должны проложить курс к порту Натал, где мы будем ожидать неприятеля. Мимо он всё равно не пройдет, там его и примем.

– Салливан и Абрей, Смит вам в помощь, проверить орудия, ружья и наточить сабли, и быть готовыми к военным действиям. И не в коем случае, не подпускайте мистера Борго к орудиям, а то опять устроит море крови, кхе-кхе.

Подхваченный пассатом и течением, фрегат встал на курс, начертанный Барти на карте, под руководством Петерса. Их путь лежал к острову Фернанде де Нороньо, а потом, по прямой до порта Натал.

– Всё просто,– как учил Петерс, – Берем линейку, чертим прямую, определяем градусы, пеленги, склонения, пишем, смотрим ветра и течения, и примерно прикидываем в уме, когда на горизонте появится земля. И не забываем смотреть на хронометр и заводить его раз в неделю, в воскресенье после молитвы. Штурман должен уметь считать в голове до десяти, умножать делить, а потом просто прибавлять нули, да запятые, делов-то. – И сам себе ухмыльнулся, старой штурманской шутке.

Корабль опускался к экватору в районе тридцати градусов западной долготы, приближаясь на северо-восточном ветре, к нулевой параллели. Погода менялась на глазах. Появлялись тучки, несколько раз полил дождь, и во время дождя по возможности, набирали воду в бочки, а помощник доктора, выгнал всех на палубу и заставил матросов мыться и стираться, он же главный по гигиене на борту. Барти с юнгами и мичманами, так же, но без понуканий со стороны Дориана, выстирал свои вещи, сам несколько раз принял водные процедуры, отмывшись до скрипа, и даже поинтересовался у Кейна, о возможности искупаться за кормой корабля, будучи привязанным тросом. Кейн выслушал молодого моряка и выдал ответ, поразивший Барти своей простотой: – Конечно синьор Бартоломео, я могу так сделать, привязать вас тросом и выбросить за борт. Вы получите неисчерпаемое удовольствие, купаясь в теплой океанской воде, но и акулы, то же будут довольны, получив на обед половину мичмана.

– А, как же вторая половина меня? – Ошалело поинтересовался Барти.

– А вторую половину, мы похороним по морскому обычаю, а маме отпишем, что ты геройски погиб в бою.

– Нет уж, я лучше на палубе или где-то рядом с берегом. – Под хохот матросов сделал вывод Барти.

Через пару дней, ветер поменялся на северный и корабль продолжил свой путь к острову в океане, от которого до Бразилии рукой подать, если верить карте и рулевому Негорро.

В одно прекрасное утро, проснувшись после ночной вахты, Барти по трапу поднялся на палубу и был тут же схвачен крепкими мужскими руками и поставлен на колени перед бородатым мужиком, сидевшим на бочке из-под рома.

– Ну, черти морские! Кого вы мне доставили на суд? – Произнёс бородатый мужик голосом Кейна.

– Вот вашество, нашли моряка не оморяченного. – Ответили голосами матросов, ряженые черти, одетые чёрте во что, но с хвостами из линьков и размазанными углём лицами.

– Мичман Бартоломео Борго, ты признаешь меня – Нептуна, хозяином морей и океанов. – Громовым голосом произнёс ряженый Кейн.

Барти сразу же понял, что они ночью пересекли экватор, а он совершенно забыл про ритуал и праздник Нептуна, при пересечении экватора. Теперь-то конечно вспомнил, и решил, гулять так, гулять.

– О великий Нептун, я признаю тебя хозяином всех морей и океанов, – затянул Барти и по шутовски, ударился лбом о палубу. – Не вели отдавать меня на съедение акулам и кальмарам, а особенно морским чертям, разреши сирому и убогому мичману ходить в твоих водах. – Закончил своё прошение Барти.

– Конечно юноша, встань, подойди ко мне и выпей морского вина.

Барти подошел к окруженному офицерами и матросами Нептуну, и ему тут же была вручена кружка, в которой плескалась забортная вода. Недолго думая, Барти в три глотка влил в себя соленую воду и скорчил лицо от этого пойла. Но все матросы и офицеры поздравили его с пересечением экватора, а кок Голд, тут же ещё и налил ему порцию грога, запить, так сказать.

После чего, его хлопали по плечам, поздравляли и желали. Потом настала очередь Смита, который тужился-тужился, но допил свою кружку. Потом церемонию прошли оставшиеся юнги, а под конец, очередь дошла и до Дориана. Матросы побаивались этого ревнителя гигиены и чистоты, и поэтому ему предложили в добровольном порядке стать моряком, по желанию.

Дориан Майер, всякого повидал на своём веку, но сегодня он решил, что раз он на корабле и пересек экватор, а это что-то значит для моряков, то чем он хуже мичманов. Подойдя к Нептуну, он искренне улыбнулся и потребовал свою кружку воды. Получив которую, он поднял её на уровень своего лица и произнёс короткую речь: – « Ваше морское величество, уважаемый экипаж, во главе с Вами, капитан Джеймс, я признаю Нептуна хозяином морей и океанов», и тут же присосался к кружке и одним залпом выпил её до дна. Тут же получив грог от кока, уговорил и этот напиток одним махом.

– Сегодня у нас праздничный обед, по такому случаю, Джон Голд, приготовит жаркое из свинины, а весь экипаж получит двойную норму грога. – Произнёс короткий праздничный спич, капитан Джеймс.

Ураааа, разнеслось по океану, вдоль и поперек экватора. И на корабле закипела работа, распорядок и утреннюю уборку никто не отменял. А где-то в районе грот мачты раздалось непродолжительное свинячье повизгивание из живых запасов кока, которое быстро смолкло под опытной рукой кока и помощника из матросов.

– Штурман, мичман, зайдите ко мне, – дал распоряжение Джеймс.

Когда Петерс и Барти вошли в каюту, то Джеймс спросил у штурмана, – ну как старина, этот юноша на что-то годен?

– Годен, капитан, и давно. – Ответил Петерс.

– Бартоломео, сегодня, я подписал приказ по кораблю, что ты назначаешься вторым штурманом, с самостоятельным несением вахты, моей властью временно присваиваю тебе звание – второй лейтенант. Приказ доведу до экипажа во время обеда. Думаю, что адмирал утвердит, и ты станешь постоянным вторым лейтенантом, в Портсмуте. Всё, джентльмены, благодарностей не надо, все свободны, – и хлопнул Барти по плечу, – служи сынок.

В рассчитанный Барти день, под чутким руководством Петерса, на горизонте появился остров, посредине океана. Остров Фернанде де Нороньо, окруженный мелкими островками, перевалочный пункт для кораблей, идущих к берегам Аргентины, или в Тихий океан. Несмотря на то, что архипелаг принадлежал Португалии, английские корабли не имели препятствий в пополнении запасов воды и продовольствия.

При подходе к островам, океан стал принимать синий цвет, фрегат окружили стаи дельфинов, а в небе появились птицы, большие и не очень, которые закружили хороводы вокруг корабля, оглашая просторы океана своими птичьими голосами. Кот Волд, как всегда находился недалеко от рулевого, посматривая в небо и сглатывая слюну. Наверно ему хотелось свежатины, он же всё-таки кот, а коты охотники.

– Мяяяв, смотря в небо, мявкнул кот. (Жаль я не летаю)

– Потерпи дружище, скоро порт, там и наешься до отвала, – ответил коту Барти, стоя возле рулевого и корректируя курс.

Острова представляли собой полупустынные покрытые редкой растительностью части суши. Однако самый большой остров, к которому держал курс корабль, был покрыт лесами в центральной и южной части, а вот берега были песчаные или скалистые, чередуясь между собой пляжами и россыпью черных валунов.

Остров изобиловал удобными бухтами, на берегах которых примостились деревеньки рыбаков или просто деревни с небольшим количеством домов, утопающих в тропической зелени. В центре острова виднелись на холмах виноградники, и строения из серого и белого камня. По мере продвижения к порту, с южной стороны острова, менялся и ландшафт острова. Плоский берег менялся на скалистый, а одна скала, как показалась Барти, похожа на одинокий торчащий зуб. Пройдя вдоль берега, корабль вошёл в бухту с белоснежным фортом, защищающего порт и маленький городишко. Отсалютовав форту и получив ответ, фрегат убрал паруса и бросил якорь в ожидании администрации порта, если быть честно, то небольшому причалу, выдававшемуся в воды бухты. Заполнив все бумаги, и получив оплату за стоянку, таможенник откланялся и на лодке отбыл восвояси. Фрегат на одних кливерах подошел к пристани, и местные мальчишки приняли швартовы и набросили их на столбы, вбитые в воду и торчавшие между досками пристани. Не успели швартовы натянуться и слегка расслабиться, как к кораблю устремились торговцы всем съестным, что росло на острове.