скачать книгу бесплатно
Юлия не знала, что теперь ей делать, она растерянно смотрела на Антонину, которая решительно пошла к своему бывшему мужу. Девушка стояла в прихожей в тёплой куртке с капюшоном. Она как бы говорила: «Ну я не виновата, что мать припёрлась, я же не хотела, отговаривала».
– Здравствуй, Коля, вот решила в гости к тебе зайти. Были на дне рождения у моей подруги, которую ты без меня как-то обнимал. Помнишь её? – она перевела значительный взгляд на Юлю: дескать, впитывай полезную информацию. – Катя, иди сюда, – позвала она дочь. – Ты не забыл своих детей?
– Что ты хочешь ещё? – сурово спросил Николай и быстро выпил коньяк, опять с внутренним возмущением воззрившись на бывшую жену.
– Ничего, просто узнала, что ты женился. Кате на сапоги нужны деньги, дашь?..
– Я плачу ей, и вот на него, хотя ты отлично знаешь – не должен!
– Как зовут твою красотку? Она такая неприветливая, даже не представилась мне. Невежливо поступила…
– Я бы послал тебя к такой-то матери, но при детях не сделаю этого! Слушай, Тоня, не дави мозоль. Вали-ка! Да, прямым ходом, знаешь куда? Вот и ступай к нему, он поможет, а я куплю сапоги, если на то пошло…
– Вот ты какой хороший отец! Только обещаниями кормишь! Ох, не завидую я твоей жене, ох, не завидую! А животик, похоже, у неё растёт, – оглядев Юлию, закончила она.
– Это не твоего ума дело! Катя, иди сюда! – резко позвал он дочь.
– Не хочу… – буркнула тихо девочка.
Николай молча встал, пошагал в прихожую. Антонина шла за ним следом.
– Ты скучаешь по мне? – спросил он.
– Нет! – почти выкрикнула дочь. Для своего тринадцатилетнего возраста она выглядела довольно рослой.
– Вот и хорошо, уже выросла, правильно, зачем скучать! Тебе деньги нужны? Он посмотрел на её вполне ещё приличные сапоги, хорошо сидевшие на полных ножках.
– Я у тебя ничего не прошу! – внятно отрезала девчушка, не глядя на него. Катя, держа прямо голову, пошла к входной двери. Николай не стал её задерживать.
– Вот таким он был у нас папой! – язвительно протянула Антонина, адресуя эти слова Юлии.
– Это ты была гулящей стервой! – крикнул резко Николай. – Не постеснялась прийти с нагулянным, прости Господи! Уходи прочь, не то вылетишь…
– Уйду-уйду, не петушись, забавляйся со свой красоткой! – через губу сказала она. – Осторожней, ребёнка разбудишь…
Антонина ушла посрамлённая. Николай со звоном захлопнул входную дверь и быстро, решительно, не глядя на жену, промаршировал, махая руками, на кухню. Он достал из холодильника початую бутылку коньяка, налил рюмку, выпил; ещё одну налил, выпил, поставил рюмку на стол и закурил сигарету. Николай не заметил, как вошла Юлия и молча присела на табуретку и сложила как-то обречённо руки на коленях.
– Только ничего мне не говори ни о ней, ни о дочери! – предупредил он резким тоном, не терпящим возражений, и продолжал: – Вот убедилась, какая она сволочная баба? Узнала, что женился, и примчалась! Журыкин прокатил её по всей программе, а теперь мне хочет испортить жизнь с тобой. Она, говорят, ездила в округ и пыталась повлиять на командование. Но об этом не буду распространяться…
– Коля, это простое женское любопытство. Правда, я бы никогда так не сделала, – заметила Юлия.
– Это ты, а это она – ещё та стерва!
– А детей тебе не жалко? – через минуту спросила жена.
– Но что теперь нам делать? Жизнь идёт своим чередом. Не разорваться же мне на части? Журыкин знает, что сын его, а я должен ей платить? Я тебе об этом не хотел говорить. Сына записала на меня…
– А что же ты так… Или не знал ещё?
– Да вот по-глупому вышло, сначала не придавал этому значения. Мы же спали… Не сразу узнал о её романе с командиром, а когда всё всплыло наружу, она ловко обтяпала дело и меня как лопуха обвела вокруг пальца, – он схватился руками за голову, поставил на стол локти. – Какая же несусветная дура, на генерала замахнулась. Проходимка!
Глава двенадцатая
И потекли обычные, полные забот семейные будни. Юлия отводила детей в детсад. Ноябрь проскочил довольно быстро. Снег довольно плотно улежался, стояла морозная погода. Однажды в кафе к Юле пришла Валентина.
– Привет, сестра! Чего не заходишь?
– Привет, Валя. Видишь, стою одна на раздаче. Женька заболела… я в две смены пашу.
– Я к тебе вот с чем… Славка приезжал, спрашивал твой адрес…
– Ну вот, ещё не легче! – упавшим голосом сказала Юля. – Что он хочет от меня? – с горечью и досадой спросила она.
– Я ему не сказала, так к Никитичне побежал, я – за ним. Старушка, слава Богу, ничего не знает… Что же вы так и не пришли к нам, я закуски наготовила.
– Коля сильно занят. Приходит злой. Ночью почти вся часть уходила за город, учения проводили. Как я боюсь, чтобы не послали его в Афганистан.
– А ты не бойся, и не пошлют!
– Ну, у меня будут спрашивать, сейчас же, разогнались! Уже пора идти в консультацию, а я не иду, – без перехода прибавила она.
– Ой, с этим не тяни. Смотри ты кастрюли тяжёлые не таскай. Светка была беременна, с Игорем поругалась опять. Он избил её. Семён ходил поговорить с зятем. Игорь убежал, а Светка назло ему сделала аборт…
– Вот так не драчун! А говорила, что он будет ходить перед ней на цыпочках!
– Мало ли что можно говорить. Он очень ревнивый. А у самого на работе пассия завелась. Мастер у штукатуров после института. Светка ходила к ней выяснять отношения.
– Ну и дура! Я бы ни за что не пошла. Цены себе не знает. А ко мне тоже приходила бывшая Колина жена, – Юля засмеялась, полная тщеславия.
– Зачем?
– Поругался он с ней. Она деньги требовала дочери на сапоги, а дочь отца ненавидит. Пришла с нагулянным сыном, которого держала на руках. Дочь Катя ждала, что отец отстегнёт денег. А поскольку этого не сделал, она хлопнула дверью. Ведь алименты платит немалые. Причём на чужого ребёнка.
– Вот как бабы умеют хомутать мужиков! – воскликнула Валентина. – Ну придёте вы к нам?
– Не знаю… если бы Семёна не было…
– Ты как в детстве: если бы не было Семёна, – добродушно передразнила сестра. – Да забудь ты про старое, он уже притих, понимает, в какое время живёт… Заработками левыми занят, маслом сливочным торгует блоками. Он там не один такой… Всё сейчас так живут. Я думаю, ты уже по-другому смотришь на жизнь?
– Надоело всё, зарплата маленькая, а запросы большие… Да, Славка изменился сильно? – спросила она.
– Говорил, что уже давно не пьет, посвежел, правда…
– Значит, стал бы уговаривать опять, но что касалось этого, я уже действительно переменилась. Ты же ему объяснила, что я замужем и жду ребёнка?
– Всё именно так и сказала. Он заплакал, детей хочет увидеть…
– Ах, какой подлец! Раньше не мог жить, как все нормальные люди. Вот, наверное, от тебя с горя пошёл и напился, – Юлия засмеялась.
– Ну, ты так не шути!
– А что, разве он ни с кем не живёт?
– Вот этого я не узнавала!
Юлия обещала, что сможет Светке достать джинсы и всё, что та захочет. Она нарочно прихвастнула, пусть Семён знает, что живёт она по-современному, то есть имеет большие деловые связи. Валентина ушла от неё сразу на работу.
Юлия действительно улавливала биение пульса современной жизни, но некоторые явления её коробили. В их доме один молодой мужчина, у которого в биографии была отсидка за кражу, развёлся с женой. Собирал в своей квартире падших мужчин и женщин. Словом, из некогда нормального жилья устроил настоящий притон. Туда ходил и тот парень, который однажды вероломно напал на неё. И у себя тоже устраивал сборища. Но о том случае она так и не рассказала мужу, побоялась; она также не поведала ему, как к ней на работу приходил Михаил. Собственно, ему была нужна Евгения, но та работала в дообеденную смену и давно сменилась. Он взял в буфете пива и сидел за столиком целый час и почти всё время смотрел на неё. Юлия не могла ему не улыбаться просто из вежливости, из-за того, что было хорошее настроение.
Михаил напоследок подошёл к ней.
– Я бы хотел поговорить об одном деле, ты не против, Юля?
– Сейчас? Я занята.
– Когда, в какое время будешь свободна?
– Часов в шесть мне надо пойти в детсад за детьми, по дороге и поговорим.
Михаил ушёл, помахав рукой; что-то было в нём крепкое, основательное. Юлия ловила себя на мысли, что он ей нравится даже больше, чем Николай. Она незаметно для себя вздохнула, продолжая отпускать блюда бесконечной веренице клиентов. Лицо раскраснелось, на лбу выступил горячий пот; она почувствовала, как в животе шевельнулся ребёнок, словно выражал своё недовольство её тайными помыслами. И от одной этой догадки Юле сделалось как-то не по себе, отчего даже хотелось заплакать. И всё равно она ловила себя на мысли, что уже не может замыкаться только на одном муже, ей нужны друзья исключительно для общения, она была в этом непоколебимо уверена.
Михаил ждал её в шесть часов у входа в кафе. Юлия вышла в демисезонном пальто, на улице было морозно, под светом фонарей ртутно мерцал белый снег. Шли торопливо прохожие, ехали автомобили. Детсад находился в полуквартале от кафе, на боковой улице от Московского проспекта. Михаил без её разрешения взял Юлю под руку.
– У меня к тебе такое предложение, о котором ты не говори Николаю. Есть хорошие импортные шмотки, не могла бы ты в кафе предложить своим сотрудницам?
– Конечно, я с радостью тебе помогу! Моя племянница хочет джинсы американской фирмы «Вранглер» или «Монтана», батник фиолетовый, какое-нибудь нижнее бельё!
– Завтра я завезу, от продажи всякой вещи плачу пять процентов. Идёт? Если дело пойдёт успешно, накину ещё несколько процентов…
– Ой, Миша, я бы и за так готова продавать, – воскликнула простодушно Юля.
– На халяву – я не допускаю себе наживаться, такой закон нашего бизнеса. Ты считаешь, что пять много, давай за три, если на то пошло. Но я верен своему первоначальному слову.
Юлия на это только засмеялась, блеснув на него белками прелестных глаз, в которых он не увидел укора – одна невинная чистота. Не дойдя до детсада, Михаил прощальным жестом слегка коснулся её плеча, сбавил шаг, остановился; Юля, не оборачиваясь, с наклонённой головой оттого, что он так скоро оставил её, пошла дальше. Если бы Михаил посмотрел в её сторону, он бы тотчас понял, что она жалеет о его быстром уходе. Наверное, если бы не была занята работой, тогда бы ни за что не ушёл. В следующую секунду она осудила себя за вольный образ мыслей, ведь она замужем и ещё мечтает о ком-то. Нет, это совсем не так, думала Юлия, входя во двор детсада.
До конца смены дети обычно два часа находились в кафешной подсобке и что-нибудь рисовали, терпеливо ожидая, кода мать закончит работу.
Домой она ехала на автобусе, в квартире мужа уже чувствовала себя как полная хозяйка, переодевала детей и отпускала их на улицу. Николай в это время был ещё на службе, а жена какое-то время отдыхала перед телевизором, потом стирала, готовила ужин к приходу мужа. Вспоминала Михаила, в сегодняшней встрече она находила нечто романтическое, чего ей так не хватало в повседневных заботах о семье, чтобы не так было скучно жить. Михаил был в дорогой светло-коричневой дублёнке, в ондатровой шапке и джинсах. И впрямь как супермен, модник. А вот Николай старомоден. Она видит мужа чаще всего в военной форме, которая подчёркивает его нестройную, несколько грузную фигуру. В гражданском костюме Николай выглядел даже элегантно. А когда надевал джинсы, то над поясом уже нависал складками живот. Несмотря на эти недостатки, он весьма сильный мужчина, брал её на руки, как пушинку.
Юлия сама почти никогда не расспрашивала мужа о его делах, потому что подробности офицерского сообщества её почти не интересовали. Николай будто был доволен этим и старался не касаться службы. Правда, её интересовали исключительно жёны офицеров. Почти все они были медсестрами, врачами, учителями, продавцами, служащими каких-то военных и гражданских контор. Однажды она спросила, не чувствует ли он себя неловко оттого, что первая его жена была парикмахершей, а нынешняя – поварихой? Но Николай уклонился от ответа, видно, эта тема его нисколько не волновала…
Когда пришёл муж, Юлия предумышленно умолчала о посещении кафе Михаилом. Разумеется, о его предложении заняться фарцовкой, то есть продажей шмоток, Юля также не обмолвилась, опасаясь с его стороны немотивированной ревности, ведь он сам запретил Михаилу втягивать жену в свои торгашеские дела. Только сейчас Юля подумала, почему Михаил обошёл Евгению, не предложил ей продавать вещи? «А почему ты думаешь, что она уже не продаёт?» – услышала она свой внутренний голос. Но об этом она не собиралась спрашивать у подруги, и будет хорошо, если держать деловую связь с Михаилом в секрете…
Глава четырнадцатая
Через два дня Николай уехал в командировку с двумя сержантами-срочниками. Юлия хотела проводить мужа на поезд, но он почему-то отказался от её предложения.
– Если было бы можно, я бы поехала с тобой, – сказала она вполне искренне, отправляя его на работу, приготовив ему на дорогу провиант.
Николай молча поцеловал её, пожал руку Жене, подержал на руках Варю. Дети всё ещё стеснялись его. Но Юлия была довольна, что муж так тепло попрощался с ними, будто уезжал на год.
В кафе у Юлии повара спрашивали, нельзя ли достать импортные вещи. Она, конечно, не могла им твёрдо обещать, потому что это зависело не от неё. И только отвечала, что надо спросить, тогда будет ясно, можно ли надеяться. Но Михаил пока не объявлялся, Евгения была весьма сумрачна, поскольку до неё основательно дошло, что Юлия продавала вещи, и от этого её мучила жгучая ревность. Почему Миша так поступил, почему не предложил ей это дело навсегда, а только временно? Ведь между ними установились настоящие любовные отношения. Правда, неделю она проболела ангиной, и всё это время Миша ей не звонил, она полагала, что он уехал. И теперь, когда стало определённо ясно, что он «подцепил» Юльку, Евгению обуяла злость. Она впервые возненавидела подругу и отныне не хотела видеть её: «Вот какая праведница, вот какая тихоня, – про себя возмущалась та, – никогда бы не подумала, что она способна у подруги отбить любовника. Я ей этого не прощу! Вот почему она отговаривала меня от него, мужа моего пожалела, а своему рога наставила. Ах, какая сволочь, а сама изменила Николаю. Вот я ему всё скажу, что у него за жена! А может, не стоит связываться, ведь, чего доброго, всё расскажет моему боцману?»
Евгения действительно растерялась, но бездействовать уже не могла. Она позвонила Михаилу. Но на работе в обед его не оказалось, то есть утром он был, но уехал в командировку – так ответила диспетчер, а приедет только через день.
Юлия, разумеется, заметила охлаждение к ней подруги и понимала хорошо, с чем оно было связано. Она как-то не подумала, что только из-за Михаила у них портятся отношения. А ведь должна была предвидеть, хотя этому почему-то не придавала большого значения. Впрочем, она думала, что её интересовал не сам Михаил, а исключительно то дело, каким он занимался весьма успешно и надёжно. Разве в магазинах достанешь хорошие импортные вещи? Причём она считала, что Михаил подключил к продаже и Евгению. Быть может, так оно и было, но та делала вид, что от этого весьма далека.
– Ты почему со мной не разговариваешь? – как-то озабоченно спросила Юлия.
– Это моё личное дело! Настроения нет… – уклончиво буркнула Евгения, недовольно нахмурив брови. Она хотела, чтобы Юлия призналась в своём проступке, но та даже не собиралась этого делать, не испытывая перед ней вины. Просто она считала, что Михаил вовсе не её муж, поэтому на него у неё нет никакого морального права, чтобы превращать его в своего безраздельного любовника…
Евгения знала, в какой школе работала жена Михаила. Как и всякая женщина, почувствовав вкус к чужому мужчине, распознав, с кем её связала судьба, она хотела знать о его жене всё и воспринимала ту как потенциальную соперницу, которой всёрьез заинтересовалась…
После своей смены она поехала в школу, в которой работала учительницей начальных классов жена Михаила Алла. В это время, когда Евгения шла по вестибюлю школы, находившейся в новом микрорайоне, та вела урок на втором этаже. Евгения вошла в учительскую и спросила, где найти Аллу Владимировну. Ей подсказали кабинет, но предупредили, что с учителем во время урока нельзя разговаривать и отрывать его от учебного процесса. Но для Евгении это не имело ровно никакого значения. «Для кого нельзя, а для меня можно всё!», – подумала она, решительно шагая по длинному коридору. Однако номер кабинета почему-то у неё вылетел из памяти. Если бы волновалась, то это ещё куда ни шло, но Евгения была донельзя озлоблена, точнее сказать, она испытывала вот уже который день непреодолимое желание отомстить Юлии. Поэтому из-за неё, пребывая в нервном напряжении, забыла номер этого проклятого кабинета. Она уже нисколько не сомневалась в справедливости того, что задумала сделать. И долго не отдавала себе отчёта в том, что ею двигала совершить подлость против подруги непреоборимая ревность и к ней, и к жене Михаила. И только сейчас она подумала, что ревнивым чувствам поддаются только слабые, безвольные люди, тогда как себя она считала вполне сильной женщиной? Но как можно было заглушить в себе ревность, если, опять-таки под её действием, ей самой давно хотелось посмотреть на жену Михаила. А вдобавок, если бы она знала, что это желание испытывала и Юлия, она бы полностью уверилась в своем справедливом решении как следует проучить подругу…
Глава пятнадцатая
Алла Данилкина со своим будущим мужем Михаилом познакомилась в ресторане, когда она с группой студенток отмечала окончание института после учёбы на заочном факультете. В своё время она окончила педагогическое училище, работала учителем начальных классов и заочно училась в пединституте; с того времени у неё был парень, который учился на биологическом факультете. Они собирались пожениться. Он отличался начитанностью, собирался в аспирантуру и мечтал о научной карьере. И вот в её судьбе неожиданно произошёл крутой поворот, когда познакомилась с Михаилом, который по образованности не годился в подмётки её жениху, но зато превосходил его мужскими достоинствами, чем, собственно, и покорил Аллу. Перед Михаилом она почувствовала тотчас своё превосходство в том, что была, воспитана, интеллигентна, неплохо разбиралась в стилях одежды, гордилась своими учёными интересами, тогда как перед женихом, его широкой эрудицией, она заметно проигрывала. Ведь он пробовал писать научные статьи ещё в десятом классе, вёл какую-то переписку с научными журналами, ей казалось, она его беззаветно любила и уже точно знала, что будет с ним всегда, несмотря на то что сама никаких статей не писала, но любила рассуждать о педагогике и мечтала учить и воспитывать детей в школе.
И вот знакомство с Михаилом поломало все её прежние планы. В то время он работал таксистом, вступил в партию ради будущей карьеры. Алле казалось, что муж хотел пойти по партийной линии. Но об этом никаких разговоров не вёл, свои планы держал при себе. К концу того памятного ресторанного вечера Алле серьёзно показалось, что она уже влюблена в Михаила…
Через год они поженились, за это время муж сменил такси на «дальнобойную» фуру. Ещё через год Алла родила сына Витальку и, чтобы не терять стаж, отдала ребёнка на руки своей матери. Но между свекровью и невесткой возникло недоразумение из-за того, что свекровь хотела взять внука к себе на воспитание, но та не уступила и предпочла ей свою мать.
Личные отношения Аллы и Михаила складывались достаточно ровно. Она не возражала против его частых командировок, хотя с первого дня после свадьбы острого недостатка в деньгах она не испытывала, поскольку левые заработки мужа дополняли семейный бюджет. Вскоре Алла забыла про своего прежнего жениха-биолога Марика Удашева, полагая, что ошибки не сделала, избрав в мужья таксиста. Правда, её мать, всю жизнь проработала секретарём у начальника стройтреста и сама вырастила дочь.
Алла недолго сожалела о потере перспективного человека, который со временем мог бы вполне стать большим учёным. Но когда она об этом поразмыслила, то больше не жалела, что не связала с ним свою судьбу, так как от его учёности надо было ждать и ждать отдачи. И кто знает, как бы всё сложилось на самом деле, если бы на её решение не повлияло и то, что семья Марика исповедовала совсем другую религию. Хотя тогда, во время атеистического засилья, к какой бы конфессии его вера ни принадлежала, она не имела того влияния на общество, какое приобрела с разрушением тоталитарно-партийной системы. И всё равно даже в то свободное от религиозного влияния время в какой-то мере вера его народа как раз её настораживала, а то и национальные традиции семьи Марика…
Так что с Михаилом Алла была пока вполне счастлива. С тех пор прошло восемь лет их совместной жизни. За это время, состоя в строительном кооперативе, Михаил получил двухкомнатную квартиру. И продолжал работать на междугородних перевозках грузов, чего было уже недостаточно для расширения бизнеса. Последние три года в тяжёлой борьбе с конкурентами добился права совершать рейсы за границу в некоторые страны Восточной Европы, а спустя время переоснастил машину на европейский лад и дальше по транзиту…
Его работой Алла не пыталась интересоваться, хотя её практический интерес вызывался лишь тем, как живут люди за границей.
– Что же ты думаешь, я должен тебя заразить безмерной завистью? – отшучивался Михаил. – Это не входит в наши с тобой отношения. Люди везде живут со своими проблемами и сами их решают, а у нас ждут, пока их разрешат чужие дяди. Социальное иждивенчество, так что ничего конкретно сказать не могу, изнутри я не знаю их жизни….
– Да всё превосходно знают, что культура там значительно выше, а тебе почему-то захотелось из этого сделать тайну? – жена усмехнулась с таким видом, что в этом вопросе она, несомненно, разбирается лучше, чем он.
– Что ты городишь? У них своя, европейская, сложившаяся за столетия, а у нас, если какая и была, то и ту в своё время разрушили…
– И вещи делают качественные, разве и нам так нельзя, кто мешает?
– Это же импорт, кстати, наш экспорт ты там не видела? Мы туда тоже гоним неплохие вещи, умеем же делать, только такие предприятия работают на внешний рынок… Вот взять вьетнамцев, они увозят на свою родину весь наш ширпотреб, всю посуду, на которую наши женщины почти не смотрят, им подавай саксонский фарфор и т. д. Заграничное тряпьё обладает какой-то магией. Вьетнамцы из нашей страны вывозят утюги, электрочайники, соковыжималки и всю прочую посуду, а у себя перепродают, как коробейники и купцы.
С самого начала совместной жизни Алла считала Михаила надёжным мужем, любившим сына. Когда приезжал из рейсов, уходил с ним гулять по нескольку часов; учил его своим играм, смысл которых сводился к тому, чтобы вырастить из сына настоящего мужчину, умеющего постоять и за себя, и за тех, кто будет с ним рядом. Он учил его любить мать, чему Алла удивлялась, ведь Михаил не прочитал по воспитанию ни одной умной книги, даже ни одной учёной статьи. Но в его действиях было всё правильно, значит, у мужа с детства заложено к высокой нравственности чутьё, привитое ему родителями. Хотя по своему социальному происхождению они обычные простые люди. Мать Зинаида Петровна работала на заводе заведующей складом, но сейчас была уже на пенсии и занималась дачей. Отец Виталий Николаевич и сейчас всё ещё работал в таксопарке слесарем.
У них были сын и дочь моложе Михаила, но уже тоже жившие своими семьями, правда в отличие от старшего брата, они окончили институты и в семье считались учёными людьми. После распределения и сын и дочь жили в разных городах, навещали родных каждое лето во время отпусков…
Однако Алла не очень любила бывать у родителей мужа, несмотря на то что они считались неплохими людьми. Обычно это происходило, когда приезжали со своими семьями брат и сестра. Алла, несмотря на свою образованность, была несколько застенчива, но она охотнее шла на общение с любым коллегой, чем со свекровью или деверем и золовкой, которые производили хорошее впечатление, а разговор всегда вращался вокруг проблемы воспитания детей. Может, просто хотели знать её мнение как профессионального педагога или эта тема волновала всех порядочных родителей, которые желали воспитывать детей по какой-нибудь новомодной системе, наподобие доктора Спока, вокруг которой всегда велись почему-то горячие споры. Алла считала, что нравоучения вредны, они отчуждают детей и родителей, так как всему умному нельзя научить только дидактическим способом. От такого подхода дети быстро теряют интерес; воспитание нужно строить по принципу какой-нибудь игры, чтобы дети при этом чувствовали себя непринуждённо и вели себя активно, то есть моделировали какие-либо жизненные ситуации. Словом, своими рассуждениями она понравилась всей родне мужа…
В дни свиданий с Михаилом она почему-то стала терять зрение, врач-окулист прописал ей постоянное ношение очков. Для девушки с хорошей интеллигентной внешностью это было таким ударом, что тогда казалось – для неё всё безвозвратно потеряно и отношения с Михаилом могут оборваться. Так неожиданно проявившаяся близорукость и открывшаяся перспектива постоянного ношения очков поставили её почти на грань нервного срыва, ведь жизнь потеряла всякую привлекательность и смысл.
