Хроники Третьей Мировой войны, которой не произошло

Гоголевский бульвар, поздним вечером того же дня

Подполковник Благоволин волновался.

Это было не положено – делать что-то без приказа начальства. Но другого выхода тогда не видилось, потом работа увлекла так, что было и не остановиться, потом стали получаться какие-то результаты. И вот сейчас он договорился со своим начальником о демонстрации возможностей системы, которая действительно начинала работать.

Два месяца назад он легко подписал у Вареннова задание для фирмы Матевосяна – генерал не очень-то понимал, зачем все это нужно, и подмахнул рапорт, не вникая в суть. Благоволин -то сам в тот момент был настроен не очень серьезно – мало ли что эти ученые скажут!

Но ситуация изменилась. Демонстрация возможностей была воистину впечатляющей, теперь надо было переходить к конкретным делам, и без благословения прямого начальства это было просто невозможно.

Герман Александрович Буртин был занят, и, прочитав рапорт Благоволина, сперва возмутился – ему что, делать нечего, мало загружен, что в какие-то игрушки играет? Полковник –оператор, а не программист, он фактически командует десятками или сотнями тысяч людей, а бумага все стерпит…

Однако Благоволин его упросил придти и посмотреть.

Герман Александрович внимательно выслушал все, что говорили Матевосян и Благоволин. По правде говоря, ему было все равно – дел было выше крыши, и он до некоторого момента изложения вообще считал все эти игры глупостью, но услышав о результатах, насторожился.

– Экзекуция откладывается, – подумал Благоволин.

– Хорошо, я все услышал. Скажу честно – почти ничего не понял, кроме того, что получилось у вас что-то типа учебного пособия. Так что вы от меня хотите?

– Герман Александрович, прошу вашего разрешения на использование этой программы для проверки наших решений.

– Ну что ж, еще одна проверка не повредит. А что для этого надо?

– Ваше разрешение на ввод реальной обстановки на европейском театре военных действий – НАТОвских и наших.

Генерал задумался. Сам он пока мало, что понял, но командирское решение надо было принимать сейчас.

Он мог затормозить работу Благоволина – пусть все остается как интересная игрушка, Благоволин более чем занят, а будет занят еще больше. К тому же, объяснить все сделанное начальнику – генералу Вареннову – совершенно нереально, а начальнику Генштаба Свечину – уж совсем невозможно. Но Буртин уже давно работал в Москве и имел возможность внимательно следить за тем, что происходит в верхах. А там ситуация была сложной.

Ходили упорные слухи, что в ближайшее время будут созданы новые высшие структуры – Главные командования по направлениям. Все знали о конфликте Министра с Начальником Генштаба, и, скорее всего, маршал Свечин и будет одним из Главнокомандующих. В недалеком будущем надо будет представляться новому начальнику. Кому?

Не вопрос, первому заместителю – тоже Маршалу и фронтовику, но и доктору военных наук и даже лауреату Ленинской премии – по автоматизированному управлению в войсках. А раз так – система Благоволина может и пригодится. Кто начальник – вот, пожалуйста, генерал Буртин, умный и дальновидный, достойный, скорее всего, и лучшего поста и еще звезды. А тогда и Благоволину можно добавить звездочку.

– Хорошо, разрешаю. У вас два месяца, не уложитесь за лето – есть другие дела!

– Спасибо, Герман Александрович!

Площадь Дзержинского, середина июля

Небольшая команда собралась в том же кабинете на пятом этаже.

– Знаю, что ничего нет, можете не оправдываться – произнес начальник, – и глупо было бы рассчитывать на успех за столь короткое время.

– Товарищ полковник, все люди проверенные много раз, никаких претензий, и главная трудность – слишком много людей работает над этой тематикой. Мы физически не можем проверить пятьсот человек, имеющих доступ.

– Это не ответ. Надо будет – проверим. Проблема в другом – пока проверяем, агент, если он есть, будет работать на противника, не забудьте, что каждая минута его работы очень дорого обходится нашим военным. Информацию теперь они шифруют, прием и передача стали намного дольше, и где гарантия, что через некоторое время и шифр не станет известным? Необходима идея.

– Товарищ полковник, но что тут сделаешь? Не в игрушки играем – это боевые системы. Мы не можем запускать какую-то «дезу» через них – работают реальные автоматы и воспринимают команды, подлежащие исполнению. Есть только люди, один из которых предатель. «Дезу» при его осведомленности он вычислит.

Начальник нахмурился, подняв указательный палец.

– Постой, не гони лошадей, дай подумать! – взгляд устремился в пол, карандаш задвигался по листу бумаги, чертя какие-то домики – один в другом, молчание продложалось несколько минут.

Офицеры наблюдали, не шевелясь.

Наконец начальник поднял голову. В глазах виделся огонь.

– Ты молодец, дезинформацию запускать мы и вправду не можем. А давайте предположим, что есть некая важнейшая информация, которую надо было бы довести до противника с максимальной для него достоверностью! Вот тогда-то шпион, если он есть, засуетится и проявит себя!

– Товарищ полковник, разрешите – поднялась рука сидящего напротив. – Это же беспроигрышный вариант! Мы знаем, что три года назад найти источник утечки в Институте Измерительных приборов не удалось. Так почему бы нам не повторить это совещание с теми же действующими лицами но с реальной и важной информацией? Вдруг там что-то удастся установить?

– Спасибо, ребята, вы молодцы, но надо подумать, что нам можно было бы подкинуть противнику из того, что было бы полезным ему узнать? Я не думаю, что предатель у нас один. Информация обязательно будет проверяться, так что надо говорить ему либо чистую правду, либо то, о чем знают буквально единицы – один-два, ну трое.

– Но где ее взять, товарищ полковник?

– Я что, господь Бог, что ли? Схожу к начальству, Виктор Михайлович сам в прошлом контрразведчик, может, что и присоветует. Любое сложное дело лучше, чем отсутствие идей.

Спасибо, все свободны.

– Извините, товарищ полковник, – опять вмешался тот же первый. – Вы будете говорить с руководством, так попросите его, чтобы никто из тех, кто нам потенциально интересен, оставался бы на своих должностях! Все должно остаться как было!

– Молодец, что напомнил, правильное замечание! -

Когда дверь закрылась, полковник снял трубку. -

– Товарищ генерал, могу ли я рассчитывать на доклад вам в течение ближайших дней?

В трубке, судя по всему, молчали. Наконец послышался какой-то звук.

– Спасибо, Виктор Михайлович, через два дня. Слушаюсь.

Старая Площадь, неделю спустя

В рабочем кабинете Члена Политбюро ЦК КПСС, Секретаря ЦК КПСС, Министра обороны СССР Маршала Советского Союза Д.Ф.Сатинова раздался телефонный звонок АТС-1.

– Приветствую, Виктор Михайлович, как дела? .

– Дмитрий Федорович, обращаюсь как к секретарю ЦК по оборонным вопросам. Оцень нужен ваш совет и ваша помощь. Речь идет о том, что ко мне обратилась наша контрразведка, и вопрос у них следующий…

Дмитрий Федорович слушал не перебивая.

– Виктор Михайлович, по этому поводу обратись к Олегу Дмитриевичу Пеликанову – он в курсе и во всем поможет, кстати, думаю, что ЦК его назначит секретарем вместо меня. Сколько можно на двух работах пахать!

Назарьево, в это же время

Семья Дуровых в полном составе собралась на даче.

Полина Дурова была счастлива – в семье установился мир, дочь прыгала и скакала на воле.

Александра чувство вины не покидало – ведь все это могло быть куда раньше!

Он зарекся что-то спрашивать у отца – это были его дела, которые давали твердый кусок хлеба всей семье, на масло с икрой хватало тоже. Только теперь Александр мог оценить, как много отцу приходилось работать, даже в Назарьево он вставал в шесть, делал зарядку, потом запирался в кабинете и выходил только к обеду. На даче было два телефона – вещь немыслимая, даже просто московский телефон на даче был свидетельством несомненного благосостояния и высокого положения, так вот тот, второй, насчет которого Александру было сказано, что использовать его можно только в случае абсолютной безысходности, звонил каждый час. И это в отпускное время! Можно было представить себе, насколько туго приходилось Ивану Артемовичу в нормальные рабочие дни.

Александр как-то предложил свою помощь – с извинениями, подходами и прочими увертками, не забывая демонстрировать искреннее раскаяние.

Ответ отца был краток.

– Ты уже взрослый и тебе решать, как жить и что делать. Если хочешь действительно помочь – перейдешь в МК и просто очень тщательно выполняй свою работу. Ищи хороших людей, они повсюду нужны. Только все пока затягивается.

– А почему?

– Честно, не знаю.

Иван Артемович действительно не знал. Пару дней назад он говорил об этом с Алексеем Викентьевичем. Тот был обескуражен – впервые на памяти Дурова.

– Иван, не знаю, что тебе сказать, даже неловко как-то. Я задал вопрос знакомым в аппарате МК, они уверяют, что все утверждения прошли, кандидатура Сашки одобрена, но по каким-то причинам прием на должность отложен до октября, не раньше. Мне самому стало интересно, я пошел выше и уперся в стену – сказали, что личное указание Гришанина. А требовать отчета у члена Политбюро я не могу…. Будем ждать!

Проспект Мира, август

Серафим Федорович, в коричневом пиджаке со значком и тяжелым портфелем в руке входил в приемную Исакова.

Велико было его удивление, когда он буквально столкнулся с начальником, тот – в костюме и с таким же портфелем – явно куда-то отъезжал. Почему? Ведь время было назначено давно и только вчера подтверждено.

– Серафим Федорович, добрый день. Я – в министерство, собственно, с вами хотел встретиться мой заместитель. Очень прошу вас помочь, дело у него серьезное и именно к вам – отнеситесь как к моему личному указанию. Всю возможную помощь мы вам окажем.

Сафонов толкнул дверь. За столом для совещаний сидел подтянутый мужчина лет сорока, Сафонов с ним никогда раньше не пересекался, но знал, что это – заместитель Исакова по безопасности.

Мужчина встал ему навстречу, сделал несколько шагов, протянул руку.

– Серафим Федорович, у меня к вам необычная просьба. Мне сообщили, что вы занимаетесь сейчас каким-то предэскизным проектом, я совершенно не в курсе, чем именно, и не хочу быть в курсе. Мне позвонило мое начальство.

– Оттуда? – Сафонов кивнул рукой к началу Проспекта Мира.

– Точно, оттуда, и сказали, что я должен обратиться к вам.

– Но что я вашему начальству?

– Да не ему, куда выше! Не знаю, и не мое это дело. Мне поручено сказать вам следующее – ваш проект требуется срочно и в двух экземплярах.

– Я заканчиваю, все идет по плану, а что, машинистке не все равно, сколько экземпляров закладывать?

– Извините, я не так выразился. Вам надо в кратчайший срок подготовить вариант проекта, – он заглянул в бумажку перед собой – из которого можно было бы точно и однозначно определить условие применения, – он продолжал читать по бумажке – без указания вида и специфики управляемого объекта, то есть объект запускается в следующих случаях, и так далее. Но при этом надо сделать так, чтобы определить, чем именно надо будет управлять, было бы невозможно. Я понятия не имею, над чем вы работаете, и не хочу иметь, но меня просили передать вам именно это и сказали, что вы поймете и сделаете все наилучшим образом. Эта бумага должна быть в рукописи передана лично мне, никаких копий снимать не полагается.

Второй же вариант надо готовить не спеша и установленным порядком – чтобы конструкторы и завод все сделали в точности.

Серафим Федорович, вы даже не представляете, как мы надеемся на вас! -

Сафонов шел к себе на второй этаж по длинным коридорам и размышлял. Судя по всему, на кого-то готовилась хитрая ловушка, и этот «кто-то» должен был сидеть очень-очень высоко. Недаром Исаков запретил что-то печатать по этому проекту – все готовилось в рукописях. Но черт подери, разозлился Сафонов, это кем же надо быть, чтобы продаться противнику! Ничего, кто бы ни был этот предатель, на удочку он несомненно попадется – половину его мозговой активности занимает тяжелая проблема собственного выживания. А с любым полуголовым-то он-то справится.

Серафим Федорович вдруг остановился.

– А может, все значительно хитрее и есть еще одна цель? Предателю «они» доверяют, тогда, прочитав мою бумагу «они» поймут, что хоть СОИ, хоть «евроядерная война», хоть первый удар, конец все равно один – Штаты с неизбежностью превращаются в пустыню. Так стоит ли из-за этого воевать и тратить такие огроменные деньжищи?

Гоголевский бульвар, в это же время

Отпуск у подполковника Благоволина не складывался.

Хорошо, что хоть была дача в Быково – дети целыми днями были на воздухе, там было где развернуться. Ватаги сорванцов кочевали от одной дачи к другой, набираясь сил и здоровья среди сосен и фруктовых деревьев.

Андрей Юрьевич часто оставался ночевать в городе – работа была нешуточная. Надо было ввести огромный массив исходных данных – численность, вооружение, расположение, боевые возможности и т.п. Благоволин не предполагал, сколько времени заняло у Матевосяна решение кажущейся тривиальной задачи о структуре данных, но успех был налицо – ввод-вывод был хотя бы понятным.

Подполковник был не один, но данных было очень много, а людей, которые могли бы их ввести – мало. Поэтому, дай Бог, все бы задышало к сентябрю! Благоволин знал – начальство промедления не допустит!

Но по правде говоря, причиной беспокойства было совсем другое. Андрей Юрьевич по мере заполнения массива исходных данных пробовал проиграть сценарий будущей войны. Наиболее представительный опыт случился пару дней назад – все было почти готово.

Но результат поверг Благоволина в состояние полного ступора. Он долго рассматривал листинг, сличал его с Матевосяновской инструкцией, пытаясь изо всех сил увериться в том, что он чего-то не понял, где-то ошибся, и вообще, делает все не то.

Но ошибки не находилось, и это было самым удручающим!

Оставалось надеяться на одно-единственное – когда все данные будут введены, все образуется. Но с каждым днем надежда становилась все слабее и слабее.

Миусская площадь, в это же время

Олег Дмитриевич Пеликанов еще раз внимательно просмотрел все справки и «оперативки», необходимые протоколы испытаний и отчеты лежали стопкой на левом дальнем краю стола.

По всему выходило, что все идет более или менее по плану. Лазер на Ил-76ЛЛ работал без замечаний, средство доставки космонавтов и вооружения – «Смерч» в варианте «болванки» вовсю испытывался в Знаменске, а необыкновенные «мозги» полным ходом делались в Москве.

Он еще раз прочитал проект Приказа по Министерству. Все визы наличествовали. Если все пойдет хорошо, то уже в 86-м на орбите будет работать 80-тонная станция «Скиф», оснащенная всем необходимым для подавления орбитальной группировки противника.

– С Богом, – подумал атеист Олег Дмитриевич, взял ручку из набора и поставил подпись.

Приказ N343/0180 привел в действие могучую кооперацию, которой было суждено потрясти мир необыкновенными достижениями. Но это будет только через три года....

Вашингтон, примерно в это же время

Ричард Верба повесил трубку телефона. Только что он имел пренеприятный разговор с Энтони Фьоре – тот бывал на полигоне практически еженедельно. Два месяца назад был самый последний из всех последних сроков по готовности демонстрационного образца самой простой – наземной – системы перехвата. Сенатор Джованичи уже ненавязчиво интересовался, когда будет отчет по этапу.

Но вчерашний запуск «Лэнса» опять закончился его самоликвидацией. Перехват не произошел. В который раз подряд.

Верба еще два года назад предостерегал всех от излишнего оптимизма. Но задача оказалась даже труднее, чем он думал. Предстояли очень неприятные объяснения с сенатской комиссией, Пит, конечно,поможет, но и он не всесилен.

Сентябрь

Приказ Министра обороны гласил:

– Освободить Маршала Советского Союза Свечина Н.В. от должности начальника Генерального штаба Вооруженных сил СССР в связи с переходом на другую работу.

– Назначить Маршала Советского Союза Вахромеева С.Ф. начальником Генштаба.

– Назначить Маршала Советского Союза Свечина Н.В. Главнокомандующим войсками Западного направления.

Подполковник Благоволин не особенно удивился, увидев этот приказ. Он подозревал что-то подобное – его начальник генерал Буртин, искушенный не только в штабной работе, но и в аппаратной борьбе, не требовал с него результатов в срок,стало быть, Герман Александрович был занят другими неотложными делами. Это полностью устраивало Андрея Юрьевича, так как давало время на раздумья. А подумать было о чем – результаты были, но такие, что Андрей Юрьевич даже и не знал, как и кому можно доложить. Ну кому – понятно, своему непосредственному начальнику. А вот как – был большой вопрос.

Благоволин никак не мог поверить, – неужели новые средства вооружения похоронили полководческое искусство?

Из его расчетов получалось – генералы больше не нужны. Может быть, не везде, но здесь, на Европейском ТВД – точно.

Так зачем тогда он учился? Зачем жарился в пустыне, мерз на полигоне Новой Земли? Зачем заставлял терпеть семью? Ради того, чтобы убедиться – бездушный моток проволоки сделает все, что он только может, даже еще лучше, и одержит победу над генералами противоборствующей стороны?? У тех самых генералов есть один шанс – привлечь ихний электронный мозг на помощь, тогда хоть помучаются дольше....

Благоволин чувстововал себят так, как никогда ранее – мужик в самом расцвете сил оказывается ненужным?

– Не может быть!!!! – хотелось заорать на весь Арбат.

– Может, – говорил ему тихий, но упорный голос откуда-то из глубин его существа.

Благоволин потерял сон и аппетит. На свой страх и риск он запросил данные по английским и французским силам в Европе, сделал вариант с их участием, но результат был тот же.

А именно:

Война начнется случайно – провокацией, неисправностью аппаратуры, офицером, спросонья принявшим засветки на радаре за стаю ракет «Пионер»

Далее кто-то у неприятеля примет решение о начале пресловутой «Разведывательно-Ударной Операции»

И в этот момент возможны два выхода:

Первый – наши маршалы и высший генералитет размышляют над ситуацией, принимая решение. Только выполнить его будет почти что и некому. Противник нанесет ослепляющий удар средствами первого эшелона – разведывательно ударными группировками, уже через час системы управления противовоздушной обороной от Марианске Лазне до Минска будут сильно повреждены, и надо будет готовиться к отражению воздушной атаки на военные и промышленные объекты страны. А как отражать, если радары выведены из строя?

Эта атака не должна состояться, для ее предотвращения есть единственное средство – ракетный удар по инфраструктуре Западной Европы теми силами, что останутся после нападения противника – не надо думать, что «Пионеры» не видны из космоса, а потом – как Бог даст… Скорее всего, будет отдан приказ стратегическим ядерным силам, американцы не останутся в долгу, три района СССР защищены, а остальные двадцать один миллион квадратных километров – понесут неприемлемые потери. Благоволин хорошо представлял себе, что американцы упорно работают над своей Стратегической Оборонной инициативой, но пока это – из области мечтаний и сновидений, так что американская территория не выживет тоже. А если держать в уме силы на Дальнем Востоке, то уж точно не выживет. Так что ничья в пользу хаоса и всеобщей гибели.

А ракеты «Ока» ударят по пусковым установкам противника уже после того, как ракеты улетят, все усилия по развертыванию, боевой учебе, тренировкам – все это ни к чему….

Но этот сценарий не единственный. Есть и второй – Операция по срыву вторжения. Модернизированная.

НАТОвцы решают начать свою Разведывательно-ударную, но наши ракеты наготове. Как только НАТОвские ракеты начинают движение, управляющие ЭВМ вместе с орбитальной группировкой отслеживают координаты и непрерывно вводят данные по радиоканалам, распределяя цели между отдельными пусковыми установками «Оки». «Першинги» остановились – электронные мозги быстренько вычислили текущую картину, параметры целеуказания и дали команды на запуск, – через десять минут от оных «першингов» останется всего двадцать процентов, еще через пятнадцать минут – еще двадцать от оставшихся – четыре из ста, спутниковая группировка неприятеля подавлена системами «Возрождения» и наземными средствами, и теперь политическое и военное руководство может, наконец, решить – начинать масштабную наземную операцию или нет? Но короткая двухчасовая война в Европе уже выиграна автоматами.

Не так, конечно – учеными, инженерами и военными великой Страны, которые придумали все это заранее. А где же генерал Благоволин в этой системе?

Ему места на поле боя никак не находится. Что же это получается? Война пожрала сама себя? Может быть, это и есть тот предел, который положил всевышний для того, чтобы военные задумались – следующий шаг для человека будет последним? И если на него решаться, то сделать его должны машины.

Приехали.

Благоволин не мог решить, что делать.

Юго-запад Москвы, в это же время

Серафим Федорович Сафонов, стоя у огромной доски во всю стену просторного светлого зала, произнес последнюю фразу.

– Спасибо за внимание. Пожалуйста, вопросы.

Люди в белых халатах, сидевшие вдоль длинного стола, выглядели подавленными.

– Что, вопросов нет? – Юрий Петрович Рунов встал, опираясь на палку и оглядывая присутствующих. Он очень редко улыбался – его постоянно мучили боли в колене, поврежденном еще в детстве, сейчас было особенно плохо – он добровольно испытывал на себе новейшие отечественные протезы, сейчас был новый и в очередной раз улучшенный. Самочувствие было хуже обычного, к физической боли прибавлялась боль душевная – заниматься тем,что он услышал, уж очень не хотелось.

Из-за стола встал небольшого роста энергичный мужчина лет сорока.

– Пожалуйста, Владимир Владимирович.

– Юрий Петрович, я, наверное, выражу общее мнение – конечно, мы загружены по самую крышу. И никому из нас этим заниматься очень не хочется. С другой стороны, идея понятна, технически реализовать это вполне можно, да и остальная аппаратура по этим изделиям – тоже наша, поэтому деваться некуда, если партия приказала, то надо решать и эту задачу.

Но кстати, где же обещанная Пеликановым новая вычислительная база?

Нью-Йорк, несколькими днями позже

Специальные люди в разных странах работали над этой проблемой по всему миру, и не без успеха.

К числу таковых принадлежала хорошо одетая молодая женщина, которая в настоящий момент расплачивалась с официантом.

– Спасибо, было очень вкусно. А где у вас можно позвонить?

– Телефон вон на том столике, мэм! – Чернокожий официант улыбнулся. Было время позднего ланча в ООН, сам небоскреб с надписью United Nations был хорошо виден из окон ресторана Ист Ривер, офисные служащие достатка выше среднего часто забредали сюда на обед. Темнокожая дамочка (в некоторых кругах известная под именем Нина) явно была одной из них.

Упомянутая особа подошла к столику с телефоном, быстро и внимательно оглядела зал, взгляд остановился на мужчине средних лет, сидящем у окна. Вид у человека был весьма недовольный.

– Он здесь. Только что вошел.

Она повесила трубку.

Специальный представитель правительства Африканской республики был действительно раздражен. Его попытки купить оружие наталкивались на глухую стену бойкота. А если разобраться, то где черным живется лучше чем в его стране? Инфраструктура, апартхейд – но ведь сами черные хотят жить отдельно, законы хоть куда – каждый белый обязан трудоустроить двух негров, где они еще найдут работу? И вообще – что получается, когда дикари у власти? Дикая власть.

Масла в огонь подлило утреннее голосование на сессии Генеральной Ассамблеи ООН. Режим апартеида был осужден практически единогласно, сессия поддержала решения Совета Безопасности. Черт бы с ними, но, стало быть, режим строжайшего запрета на продажу оружия будет продлен еще как минимум на год. А оружие требовалось сейчас.

Он сидел в Штатах уже неделю. Конечно, договориться о поставках самого необходимого удалось, это были запчасти, кое-какие боеприпасы, всякая мелочевка, но нормальное стрелковое оружие было недоступно. Частники боялись правительства – с Дядей Сэмом шутки были плохи.

Печальные мысли прервал невероятно респектабельный чернокожий официант с импозантной седой шевелюрой и выправкой офицера. На подносе он нес табличку «Мистер Ван Клеен» и трубку телефона.

– Ван Клеен.