скачать книгу бесплатно
Ничего не понятно, но тем не менее.
Делать нечего. Единственный выходной потому что. Если выходных было хотя бы восемьдесят, то можно начать заниматься спортом, стать чемпионом, жениться на своём тренере и улететь с ней в Японию учить карпов смирению.
А так пришлось делать отвес.
Когда оглядываешься и ищешь, что бы такое привязать и подвесить, то всё более или менее подходящее сразу прячется за утюг, аромалампу или чайничек в виде котика.
Можно ещё что-нибудь круглое класть на горизонтальные поверхности, чтобы оно каталось.
Но с этим оказалось не проще.
Сейчас вообще ничего просто так не катается.
Надо денег платить.
Или рекламу смотреть.
Раньше в доме как-то больше разного каталось, висело, торчало, стояло, сидело и ворчало. Куда мы катимся!?
В общем…
Я решил сварить яйцо.
Почему вы не спрашивайте, куриное или утиное?
А, вы же ещё не дочитали до этого места.
Я же сам только что дописал до этого места.
Успел.
Я вообще очень вовремя успел родиться. Чуть позже бы – и всё. А так – вот.
Спрашивать читателя в середине текста про яйцо – это не шутка, не шалость, не пошлость, не признак дурного тона. Просто нужно ставить по ходу повествования знаки правил движения мысли. Все люди разные, в разном расположении духа сейчас находятся, разные суждения имеют насчёт творчества «Pet Shop Boys».
Если справа и слева не ставить указатели, то читатель на очередном повороте мысли быстро уедет на своей телеге в сено и дальше под гору, давя гусей и капусту, ломая заборы, потом выедет на пристань, врежется в китобойное судно, его вместе с остатками телеги засыплет ворванью. Будет оттуда потом кричать тухлые комментарии и слать гневные смайлики, которые всё равно синицы сразу склюют.
Им для пищеварения надо.
А мне – нет.
И всё же.
Недавно нужна была кружка в пределах досягаемости. Йогурт налить. В ближайшей оказались остатки чая. Выпил. И поймал себя на мысли, что нужно избавляться от привычки всё ненужное сливать в себя.
То есть в принципе неважно – куриное яйцо или утиное. Я даже не стану приоткрывать завесу. Просто яйцо из холодильника, вся его история меня сейчас не интересует как рассказчика.
Мысль сварить яйцо пришла мне просто потому, что я недавно варил яйца (впервые за долгое время).
А всякое существо, вращающееся во вселенной, когда оно соображает, чего бы такого сейчас сделать, выбирает вон то или вот это в немалой степени потому, что оно уже так делало.
Оглянитесь вокруг. Сколько их, решивших когда-то, что только разочек, и всё!
На днях занимался какой-то ерундой и понял, что забыл поесть. Да так резко понял, что решил безотлагательно сварить пельмени. Не до шуток потому что.
Дело серьёзное.
Когда такое дело, нужно сразу пельмени варить.
Поставил воду.
Походил, понюхал. Нашёл яйца в холодильнике. Помыл их под горячей водой и положил в кастрюлю. Чтобы поесть, пока не поел. А то долго ждать, пока поем.
Прямо такой голод поднялся, аж до неба. Видимо, я действительно уже не мальчик. Но и не девочка. Раньше, помню, неделями не ел. По крайней мере, не помнил, ел ли что-нибудь.
Помню, что не помнил.
Это однозначно.
Бывало, в компьютерной игре высажусь всем народом на какой-нибудь берег и как давай там всё колонизировать.
Сначала из корабля пару домиков сделаю да кем-нибудь из поселенцев съедобных животных наловлю, деревьев нарублю, потом распилю их на доски на лесопилке, которую нужно тоже построить, потом улучшить…
И вот наконец первая порция канифоли!
Встану азартно руки потереть и зад проветрить, а за окном уж небо осенью дышит, уж реже солнышко блистает, короче становится день, термометр украли… А вот чтобы я чего-то ел… нет, не помню.
И ничего.
А сейчас всё.
Как вода закипела, я сразу яйца выловил и в ледяную воду бросил.
Потом пельмени закинул, помешал немного. Начал яйцо чистить. Чистил, чистил, чистил, так и не очистил. Не успел.
Умер с голоду.
Прилетел аист, сделал соответствующую пометку напротив нужного номера. Затем приходили зайчата, приносили с собою лопаты.
Белки-санитарки похоронили меня в лесу.
Бобры сделали мне деревянный памятник на могилу, но белки-санитарки забыли, где она.
Чтобы такого больше не повторялось, я в этот раз решил сварить яйцо заранее. Да и просто еды всякой наготовить.
Хрен с ним, со шкафчиком.
Какое-нибудь кино посмотрю классное.
Кто-нибудь знает какое-нибудь кино классное? Не обязательно новое. Не обязательно этого века. Не обязательно цветное. Классное кино нужно.
Друзья и лето
За изнанкой центральных районов большого города, в древнем дворе с подсолнухами и гигантскими лопухами, тихонько грызущими асфальт, плывёт по земле в прошлое дом сталинской постройки.
Прямо по нему проходит Великая кошачья магистраль.
В водосточных трубах гудят из шалости гигантские улитки. На карнизах тут и там покачиваются ветви вечно молодого крыжовника. Облупившиеся маскароны над окнами в виде лиц Будённого, Фурманова, Щорса и остальных муз надменно глядят поверх человеческой жизни.
Рассохшаяся и снова ссохшаяся (уже как подобает) дверь подъезда не в силах противиться произнесённому ключу. Подвластная ему, она раззявится и тяжко ухнет на манер большой хлебницы с ароматами подвала.
Которое уже тысячелетие длится чудеснейший летний вечер.
Лёгкий, нежный и неповторимый. Очень высоко над кустами сирени, может быть, даже на третьем этаже, распахнуто огромное окно.
В большой тесной комнате мы с друзьями устроили пир – не пир, а так – застолье с подушками.
Мы все выглядим, как мифические существа.
Восседает огромный шерстистый восседатель, полностью загородив настенный ковёр с вышитым выступлением Хрущёва на XX съезде КПСС, и швыркает чай из блюдца.
На лосиных рогах сидят, болтая ножками, феи, хохочут и плюются лосиными косточками. Вампир в свитере с оленями пьёт редкую четвёртую прямо из бутылки, привезённой из Финляндии. Прыгает на кровати двуликий скоморох и дудит в бубен.
На секретере древнечешского берёзового гарнитура с красивыми сучками разлеглась морская переводчица.
Чувак с поленом катает на затхлой пианине обдолбанного лыцаря. Лыцарь чинит лютней старую кансону. В его поставленном на полку стальном наплечнике свила гнездо удивлённая куропатка.
Владыка мифриловых копей раскуривает череп, найденный им в песочнице ещё в детстве. Воспитатель вакханок бренчит ложечкой по канделябру, призывая всех к кутерьме.
И много ещё кого здесь только нет.
Родные, милые друзья.
И все поют красивую песню для соседей, в которых все верят, но которых никто не видел последние тысячи лет.
Большой стол упирается в подоконник, и длинная лёгкая белая скатерть лениво порхает над землёй, протянувшись далеко на юг.
И любой из гуляющих этим волшебным вечером, если захочет, может поднять руку и дотронуться до неё.
Признание
Когда я появился, мне насыпали кубиков. Кубики – это очень интересно, решил я, ещё не зная, что всё – это очень интересно. Я построил из кубиков космический корабль. На всякий случай.
Затем мне дали шарики. Попытки строить из шариков научили меня ползать, а затем и ходить.
Далее начали появляться все возможные цвета и формы. Материи и энергии.
Зелёные трапеции, берёзовые эллипсоиды, пупсиковые октаэдры, пистолетовое стрекотание…
Однажды я случайно догадался покурить цилиндр, и полцилиндра моментально скурилось. Я испугался, тщательно затушил остальной цилиндр. И бросил его в огонь.
Через некоторое время я заметил, что цилиндров больше нет ни одного. Я перерыл все исключения и частности, заглянул в каждую относительность, но нигде не обнаружил цилиндра. То есть я скурил единственный цилиндр! Тогда я заволновался и стал надеяться, что появится новый. Чтобы никто не обнаружил, что что-то не так.
Каждый день появлялся десяток-другой новых явлений, но цилиндр не попадался. Были гексагональные призмы, яйцоиды, тетрагональные пирамиды, конусы, маленькие семёрки, лебеди из автомобильных покрышек, пенопластовые ёлочные негры, хрустальные биты. Цилиндра не было ни одного.
У меня вошло в привычку сначала посмотреть на новое, а потом заниматься остальными делами. Посмотрю на дюжину или тридцать, тщательно проверю, есть ли цилиндр, и дальше иду.
Я почти ничего и не помню из нового, потому что оно не цилиндр, а какой именно не цилиндр, я не потрудился рассмотреть.
В далёком будущем, когда мне исполнится столько же лет, сколько Иисусу, я скажу невзначай, что цилиндра не существует.
И все удивятся: как это я могу утверждать, что цилиндра нет!?
– Этого никто не знает. Существует два с половиной миллиона разных штук. Ты разве можешь найти цилиндр в таком количестве штук?
– В таком – не могу.
Как хранить чужие секреты
Средь Пикулёвой Глуши на берегу Фроглэйка в просторной дубовой щепетильне пресветлый Лёхарик держал речь перед верными соратниками своими.
Кончил же он так:
«Мне просто надо было выговориться. Я надеюсь, парни, всё это останется между нами».
И каждый из четырех произнёс нерушимое «не ссы».
Взял Миханьмунд чужую тайну и схоронил её в мифриловой дарохранительнице, а ту поставил в корундовый ларец, а его отнёс в глубокую пещеру Ууублю, где опустил в железную раку, скованную булатными цепями. И приставил к той пещере двух мохнатых HR-менеджеров с секирами.
Тогда Костягерд взял ту тайну и поместил её в зачарованный тубус с кодовым замком, что всегда при себе носил. А кодом служило то, что его первой супруге в опочивальне нравилось. Никто не догадается.
Кирилберт разделил тайну на три части. Одну часть поведал мудрым филинам, другую – осторожным коростелям, а третью – быстрым соколам. И сделал так, чтобы они никогда не встречались.
Вальдемар же принял тайну чужую, покрутил в руках, почесал ею затылок, да и швырнул её через плечо куда-то в озеро.
Ответственность
Филипп всегда брал всю ответственность на себя.
Отчего такое решение, спросите вы?
Это элементарная метаматика.
Ведь если хотя бы кусочек ответственности прилюдно не взять, то сразу заметят и подумают себе в голову.
И даже могут пойти толки (talks).
А если взять лишнюю, то просто оглянутся, шмыгнут носом и ничего не заметят.
