Три сокровища

На голоса гостей так, кроме неё, больше никто и не заявился, не выглянул из соседних сооружений, хотя те больше походили не на жилые помещения, а на хранилища и склады инвентаря – тахото с квадратной крышей и высоким шпилем над круговым переходным элементом, олицетворяя таким соединением союз неба и земли.

– Мы всего на одну ночь, переждать непогоду, – заговорила Ассоль. – Мы можем помочь вам с уборкой, а гном – ещё и с готовкой. Правильно я говорю? – любимой фразочкой Аргона поинтересовалась она у него самого.

– О-хо-хо, какой милый юноша! – бросила свой взгляд на дочку друида храмовая жрица, подходя ближе и улыбаясь слегка кривовато: только правой половинкой своих тонких, бледно-розовых губ. – Какие плечи, как плотно сидит китель. Мне всегда нравились военные в форме, – разглядывала она её. – И такой интересный цвет волос! Очень редкий! Оттенок влажной хвои в морозную стужу, – едва не коснулась женщина прядей, всё же удерживая себя в руках и не выпуская покрытую узорами храмовую метёлку.

– Я… я не… – опешила Ассоль от такого внимания.

– Доблестный оруженосец нашего капитана! – заявила Шанти, положив руку Ассоль на плечо и кивнув на Берна.

– А вот цыгане мне не по нутру, хитрые натуры, – оглядела её презрительно жрица. – Капитана, говорите? – повернула она голову в сторону Бернхарда. – Где же ваши погоны и красивый жетон?

– Вот за зимним мундиром и путь держу, дамочка, – кивнул усач.

– Нам правда очень нужно спрятаться от дождя… – неуютно ощущала себя Ассоль под холодными каплями, желая согреться и протереть полотенцем лицо. – Ну, пожалуйста, – сделала она жалобное выражение.

– Что ж, – вздохнув, жрица подняла свой взор к небу, подставляя его под капли усилившегося дождя. – Только ради тебя, красавчик. Если вы все мне поможете с работой, я вам предоставлю ночлег. В одни руки тяжело управляться с храмом…

– О большем и не просим, сударыня! – манерно поклонился Аргон и поспешил под широкую зелёную крышу входных помпезных ворот.

– А что здесь стряслось? – проходя вслед за ним, поинтересовалась Шанти насчёт обломков от статуй.

– Да! Здесь же должны стоять комаину! – заявила Лилу. – Собаки-драконы! Стражи чистоты!

– Не люблю собак, – вздрогнула жрица. – В детстве покусали меня… – отвела она взгляд. – А эти… – покосилась молодая женщина на каменные глыбы. – Молния как-то раз ударила прямо в рамон… Ворота я привела в порядок, а вот фигуры… Надо у каменщика новые заказать, а с пожертвованиями для храма сейчас туго дела обстоят.

– Как ж иначе, если никого сюда не пускать, – пробубнил Берн, недобро косясь на черновласую даму.

Ей явно не хотелось говорить об уродстве главного входа на территорию. Было неловко и стыдно перед гостями, особенно то, что они так быстро заметили изувеченные глыбы от традиционных парных статуй, а не прошли поскорее по дорожкам, спеша под дождём и не обращая ни на что никакого внимания.

– Молния? Но следов копоти я не вижу. Выглядят, будто их какой-то кувалдой разрушили! Ни дать, ни взять… – рассматривала Шанти обломки статуй с очертаниями звериных лап в самом низу. – Неужели восстановить не судьба…

– Я просто протёрла всю черноту. Вы бы видели, насколько обуглено всё было здесь после той страшной грозы. Надеюсь, сегодня Райдзин пощадит нас, – снова бросила жрица свой взор в тёмное небо.

– Это кто? – шёпотом поинтересовалась Ассоль.

– Дайконский бог грома в виде зелёного клыкастого гоблина с ярко-рыжими взъерошенными торчком, словно факел, волосами, – пояснила ей гномочка-чародейка. – Он окружён кольцом барабанов, в которые бьёт когтистыми трёхпалыми кулачками. Брат Фудзина, бога ветров с большущим мешком.

– Фудзины, Райдзины, мешки, барабаны… – недовольно причитал Аргон. – Вот у цвергов есть Тор-громовержец! Как двинет молотом! Вот это я понимаю! А с барабанами я бы себе разве что в партнёры для выступлений кого-нибудь поискал бы, ага…

– Бернхард, – представился рыжий усач. – Бернхард Арне фон Штрауцферберг Третий.

– Кьюби, – кивнула ему жрица. – Кьюби-но Йоко, я здесь заведую всей территорией и общаюсь с духами.

– Шанти, Аргон, Лилу, – представила остальных цыганка. – Хорошо, когда пообщаться можно и с кем-то живым, душечка, правда же? А… А-а-а…. – замялась она, поглядев на Ассоль. – Аслан, – не придумала она ничего лучше, чем представить дочку друида первым пришедшим на ум мужским именем.

– Аслан?! – удивилась и скривилась та, глядя на Шанти.

– Душечка, только за твою милую смазливую мордашку эта жрица готова предоставить нам кров, так играй свою роль, – прошептала ей женщина-кошка. – Это всего на один вечер. Поулыбайся, пококетничай, словно молоденький юноша. Используй природное очарование и харизму, – толкнула она дочку друида вперёд, проводя сквозь ворота на территорию сада при пятиэтажном храме.

– Не спешите, вот здесь у нас тэмидзуя для омовения рук и лица всех вошедших, – плавно зашагала следом Кьюби, указав на навес, под которым стояла каменная ёмкость с проточной водой.

– С нами ещё анимаг есть… – проговорила Шанти, пока Берн и Аргон по очереди ополаскивали руки. – В форме коня вот.

– Вильгельм де ла Конте, – вежлив поклонился жеребец.

– Зверочеловек? – опешила, вздрогнув и даже как-то обрадовавшись, жрица.

– Анимаг, – повторил аристократ, плавно приобретая человеческий облик, так, чтобы поклажа не попадала, а более мягко опустилась на мощённую камнем территорию близ ворот храмового комплекса.

– А-а… – Тут же пропало всё оживление Кьюби, а взгляд с удивлённого сменился на обычный, слегка презрительный. – Вам тоже следует ополоснуть руки и умыть лицо, чтобы я пустила вас в помещения, – с некой опаской, но всё же властным и строгим голоском произнесла она.

– Красивое колечко, – подметила блестящее украшение с сапфиром на одном из пальчиков жрицы Шанти. – Ни дать, ни взять.

– Папа подарил, – отвела та глаза.

– Бр-р-р, какая холодная! – поморщилась Ассоль, опустив кисти рук в резервуар.

– Ой, милый паж, берегите ручки! Вода из подземных источников. К сожалению, не горячих. Но сейчас печь натопим, – произнесла жрица. – Вам нужно будет помочь мне с уборкой, зажечь свечи под навесами крыш храма вдоль периметра, покачать насосами воду и, конечно, помочь с готовкой. У меня еды только на себя, я не ожидала гостей. Как на такую большую компанию гостей в одиночку что-то сготовить. У меня лишь удон с любимым тофу… Любите тофу? Как кто-то может вообще не любить тофу!

– Даже не представляю, что это… – скривилась, прикусив губу, Ассоль.

– У нас есть припасы с собой, если позволите кухней воспользоваться, – не оглядываясь на жрицу, проговорил гном, осматривая постройки на храмовой территории, пытаясь понять, что из этого может являться кухонным помещением.

– Посидим попозже в тясицу, чайном домике, – согласилась Кьюби. – А спать можете в монашеской минке, – кивнула она на деревянную хижину из крепкого толстого бруса. – Я там на втором этаже обитаю, а вы можете занять любые комнаты внизу на первом.

– Что же вы тут, совсем одна? – удивился Вильгельм, сменив Ассоль подле тэмидзуи, омывая руки.

– Недавно случилось одно несчастье… – поджав губы, опустила погрустневшая Кьюби глаза. – Мой отец и другие жрецы погибли, и я осталась одна. Мой папа был верховным камунуси здесь, и, как дочь, я унаследовала храм, его жреческий титул и все многочисленные обязанности. Вот и присматриваю тут за всем. Пытаюсь привести всё в порядок, – вздохнула она.

– Жрецы погибли во время той самой страшной грозы? – уточнила Шанти, подошедшая последней на омовение.

– Нет, гроза случилось многим позже, – ответила Кьюби. – И вы давайте тоже не брезгуйте традициями, моим терпением и гостеприимством, – подтащила Кьюби за узду Гейронуль.

– Душечка, это обычная лошадь. Кобыла. Анимаг из нас только Вильгельм, – повернула цыганка к ней голову.

– Что значит «обычная»?! – возмущённо всплеснул мокрыми руками усач, брызгая на гнома. – Лучшая! По версии Бернхарда Арне фон Штрауцферберга Третьего, между прочим!

Сразу за небольшим двориком, в котором до прихода гостей Кьюби и сметала мыль, песок да сухие листья к огороженному газону по краям, располагался небольшой ритуальный пруд цукибаи из круглой каменной чаши и квадратного водоёма, куда, журча, вливалась небольшая струйка из бамбуковой трубы.

Позади него высилось дерево Ёрисиро с извилистым стволом, словно вылезающий из земли дракон, к которому был гвоздём прибит чей-то отрубленный чёрный хвост с кисточкой, а вокруг него со всех четырёх сторон располагались различные элементы декора. Здесь были бусы, прикрепленные резные знаки из деревянных элементов, воткнутый ритуальный кинжал, а также таблички-талисманы о-фуда с начертанными на широкой ленте из рисовой бумаги крупными мазками кисти религиозными символами очищения и защиты.

Стволы других растущих по краям аллеи у входа деревьев были связаны светло-зелёными симэнава – толстыми жгутами из рисовой соломы, служащими границей мира духов с миром живых. Каждый атрибут здесь имел своё назначение. Никаких кустарников и цветников просто для красоты, любая мелочь имела смысл, занимала своё почётное место и что-либо символизировала в верованиях дайконских монахов.

Такие места в Империи Гростерн были настоящей редкостью. Храм дзиндзя или святилище хондэн могли иметься в крупных городах и даже в небольших поселениях, если туда перебирались жить состоятельные выходцы с далёких дайконских земель, но вот такие крупные территории с каменным забором, садами, священными рощами, обилием построек встречались нечасто. Но они служили местом для проведения ритуалов поклонения богам и духов для паломников, что привлекало обилие гостей-путешественников на земли людской империи. А это крайне благоприятно сказывалось на экономике государства.

– Занести вещи пока вот сюда, – поднялась по небольшой лесенке Кьюби к навесу близ склада цилиндрической формы с квадратной четырёхскатной крышей.

– Сколько сапог и накидок, – подметила Шанти. – Целый склад всякой одежды, инвентаря… Ни дать, ни взять!

– Сейчас раздам вам дождевички, нужно мусор по разные стороны двора будет прибрать и всё вынести за территорию. Обычно я всю эту сухую листву просто сжигаю, но в такой день… – вздохнула жрица, глядя на дождь.

– Поможем, сударыня! Цверги лучше всего в Иггдрасиле с метлой обращаются! Похлеще любой ведьмы! – посмеялся Аргон.

– Вас с капитаном я бы лучше попросила зажечь в храме свечи по периметру, – подошла к ним с защищающими от влаги накидками жрица храма.

– Надеюсь, там, в древнем храме, не покрыт паутиной каждый угол? – перепугался Аргон.

– Что вы, я стараюсь следить за порядком, каждый день с метёлкой и веником прохожусь по углам, – строгим тоном, с нотками некой обиды ответила черновласая женщина.

– Подметать территорию – работа явно потяжелее, чем с огнивом бродить вдоль свечей, – подметил Берн, желая всё же взяться за что-то серьёзное.

– Монахи главного храма хондэн были мужчинами, – пояснила им Кьюби. – До смерти отца мне не дозволялось туда заходить. Потому там важна мужская энергия ци – Юань-ци, – поясняла Кьюби, – а не женская природная Чжэн-ци. Природа дала рис, бамбук, древесину и камень, из которых сложены здания, но огонь – это сила разрушения, Се-ци, которую во благо обращает лишь мужская забота, заставляя пламя дарить тепло и уют, помогать в приготовлении блюд, даровать свет от злых тёмных сил в ночное страшное время. Так повелось с давних пор. Огонь прожорлив и зол, но свечи, что зажигают жрецы, символизируют, как эту силу наши прародители обратили во благо себе. В главном храме нужно мужское дыхание – Юань-ци. Мужская сила.

– Люблю женщин, падких на мужскую силу, – заявил гном.

– Берись за метлу и мне одну. А огни и златовласка наша своей блестящей улыбкой зажжёт, – покосился Берн на Вильгельма.

– Анимаг, маленькая гномочка и цыганка справятся с мусором и листвой, после чего им следует вновь умыться и ополоснуть руки, – с властным взором, в котором ощущалась некая брезгливость в их отношении, порхая своими косыми ресницами, проговорила черновласая жрица. – Гном с капитаном займутся возжиганием огней в торо по периметру – светильниках из камня с защищающей от дождя крышей. Только обязательно снимите обувь на пороге, положив под навес! А милый юноша, – кокетливо подошла она к Ассоль, – поможет мне в пагоде, – коснулась белым веерком округлой формы, напоминавшим лопатку, она подбородка дочки друида, а та лишь нервозно сглотнула, и её повели по ритуальной тропе сквозь красные тории.

Гейронуль заодно отвели под навес от дождя. Внутри высокого храма было уже довольно темно, но жрица, сняв деревянную обувь, ловкими движениями начала зажигать свечи, подходя к ритуальным полочкам, где лесенкой друг за другом стояли округлые широкие цилиндры из белого воска с торчащим точечным фитильком.

Ассоль со стороны даже казалось, что Кьюби простыми движениями ладони заставляет вспыхивать огоньки, но учитывая, сколько всего при той было на поясе из жреческого инвентаря, там вполне могло оказаться и какое-нибудь огниво. Сама же дочка друида, которую так же заставили снять перед входом обувь, лишь выполняла распоряжение жрицы: распахнуть двери пошире, сложить какую-нибудь ширму, что-то подвинуть, что-то перенести.

То и дело, проверяя, всё ли та правильно делает, на неё косилась Кьюби, взмахивая жезлом с бумажными полосками и расставляя алтарные принадлежности и деревянные таблички по местам возле камиданы – широкой стены с алтарём, посвящённым духам водной стихии. Здесь по периметру даже были желобки с проточной водой, умиротворяюще журчащей в процессе уборки.

– Был когда-нибудь в таком помещении? Этот храм посвящён пяти стихиям, – пояснила Кьюби своей помощнице. – Первый этаж, как видишь, олицетворяет воду, – протирала она деревянные статуэтки от пыли особой узорчатой тряпочкой. – На втором этаже – земля, на третьем – металл, на четвёртом – воздух, там нет стен, только опорные колонны, чтобы ветер мог свободно гулять. И на самой верхушке стоит алтарная чаша сигнального костра со статуями ками огня вокруг, водящего свой ритуальный хоровод кольца пламени и центральной жертвенной жаровни.

– И нам нужно убраться во всех залах? – опешила Ассоль. – Ёж-макарёш…

– О-хо-хо! С таким статным юношей в два счёта управимся, – улыбнулась Кьюби вновь только правой половинкой губ. – Здесь вот уже закончили, каждый последующий этаж, как ты видел, поменьше предыдущего. Главное – насосы, нам предстоит поднять воду на каждый из них.

– Насосы… – прикусила губу дочка друида, не представляя, сколько усилий понадобится.

– Для работы с маленькими свечами жрица использует вот такой веер, – показала женщина белую «лопатку». – Зовётся утива. А вот для углей наверху, чтобы раздуть настоящий костёр, уже этот, – с пояса достала и разложила она куда более крупный чёрный веер из дерева с металлическими элементами. – Гумбай.

– У вас столько разных штучек для ритуалов… – проговорила Ассоль, призадумавшись о том, что роль жрицы уж точно не для неё: она бы быстро запуталась во всём обилии деталей, действий и элементов.

– Это ками воды, – показывала жрица начищенные до блеска сине-зелёные статуэтки.

Дочь друида внимательно их рассматривала, удивляясь внешности духов водной стихии. У одних из них руки оканчивались щупальцами, у других те же щупальца росли на лице вместо бороды и волос, а то и начинаясь от верхней губы. У всех фигурок имелись антропоморфные черты, но часто гипертрофированные и искажённые. По две пары женской груди иногда, рыбьи хвосты вместо ног или ниже пояса всё те же отростки с перепонками да мембранами. Полурыбы, полутритоны, полуосьминоги… Существа с чертами амфибий, ракообразных и даже морских коньков с человеческими лицами.

Также внизу стен на синем фоне, олицетворявшим собой, судя по всему, толщу воды, были сложены своеобразные мозаики из позолоченных металлических листов, составлявших образы личинок стрекозы, охотящихся на рыбёшку и головастиков.

Все они представляли собой уникальный набор статуэток на своих постаментах, будто бы «водящих хоровод» вокруг синей алтарной плиты с выгравированной на ней стихотворной молитвой, а снизу украшенной засохшими цветами лотоса, банана и кувшинок.

Последние здесь водились в обилии, а вот где раздобыли монахи храма всё остальное – оставалось только догадываться. Ассоль предположила, что это приносили с собой паломники или же жрецы делали особый заказ у проезжающих мимо торговцев. Это было бы самым логичным из объяснений.

– Смелее! У меня здесь давно не было хорошего помощника, – махнула жрица за собой, взбираясь по тонким ступенькам изящной, но довольно простенькой, без вычурного декора, деревянной лесенке. – Если одежда уже успела промокнуть, у меня здесь есть жреческие кимоно, а также хакамы и каригину из льна для приближённых каннуси.

– Нет-нет, дождик совсем моросящий! – замахала руками Ассоль, опасаясь мгновенного разоблачения, а подставлять друзей совсем не хотелось.

На втором этаже вдоль периметра всё так же располагался квадрат из бамбуковых желобков. Вероятно, в другие времена года вода здесь подпитывала также цветы в расставленных горшках с землёй, ведь именно стихии Земли посвящался, по словам Кьюби, этот этаж.

На каменных постаментах, по форме напоминавших огромные изящные вазы, стоял бонсай – миниатюрные деревья, тоже сбросившие всю листву со своих маленьких крон. Зимой место казалось пустоватым. Спасали орнаменты и изображения на стенах, исполненные в красно-золотых тонах с редким вкраплением белого и зелёного, ставшие видны хорошо после зажигания огней.

Здесь были всадники, пейзажи гор, озёр и даже самого храма. Всё в оформлении вьюнков и тянущихся кронами друг к другу деревьев. Словно каждый вид открывался изнутри эдакой цветущей аллеи. Причём на западной и восточной стене изображались соответственно восход и закат солнца. А по разные стороны зала стояло две металлические качалки с насосами.

– Ну-ка, помоги мне, Аслан, – подвела жрица спутницу к одной из качалок. – Рукоять холодная, надо было протопить помещение, но кто же знал, что вы сегодня появитесь, – мило улыбнулась она. – Бери вот здесь и вот здесь, – встав сзади девушки, положила Кьюби руки Ассоль на рукоять, а свои положила поверх, как бы обняв и управляя всем процессом.

Ассоль краснела, кусала губу, выражала всячески недовольство, а руки жрицы нескромно скользили по костяшкам её пальцев, локтям и плечам, массируя их в процессе движений. С уст жрицы срывались комплименты и похвала, хотя работа казалась какой-то безрезультатной: сколько бы дочка друида не старалась, накачивая то плавно, с усилием, то быстро, то медленно, то стараясь максимально задрать и опустить каждый раз балку, вокруг всё только хлюпало, а потоков, как этажом ниже, так и не получалось.

– У тебя хорошо получается. Нужно выгнать весь воздух, чтобы осталась только вода и пошёл процесс. Прелюдия – иногда дело долгое, – усмехнулась Кьюби.

– Они точно работают? – произнесла раскрасневшаяся Ассоль.

– Разумеется, – мило улыбнулась жрица, прижавшись щекой к щеке помощницы. – Как видишь – не заржавели. А я вот заметила, что нет кольца, – поглаживала она пальчики дочки друида. – О-хо-хо, какая нежная кожа… Стало быть, не женат?

– Нет, – попыталась плечом Ассоль как-то оттолкнуть назойливую дамочку от себя.

– Прости, если смущаю тебя своим поведением, – отпрянула назад телом та от неё. – От вида парней в форме просто теряю голову, – обхватила она за плечи зеленовласую чародейку. – Обожаю военных! Какие руки, какая спина, вы посмотрите только! О-хо-хо! Ах, да… Как же тут посмотришь-то со стороны. В этом храме совсем нет зеркал, – кокетливым полушёпотом на ушко помощницы проговорила черновласая дама. – Поэтому очень важно, чтобы по периметру залов располагались отражающие поверхности.

– Почему бы просто не купить зеркала… – фыркнула Ассоль.

– Это же священное место, а они могут служить порталами для совсем нежелательных духов, – пояснила жрица. – Пока тепло, здесь течёт вода, отражая огоньки и как бы увеличивая их количество, а когда хорошенько ударят морозы, она обратится в лёд, который также прекрасно будет справляться с той же самой функцией.

Ассоль усердно продолжила качать воду хлюпающим насосом, энергично двигая руками, немного нагнувшись и стараясь изо всех сил. Девушка понимала: чем быстрее они здесь заполнят резервуары, тем скорее всё это закончится и она будет свободна.

– Сейчас я тебе помогу, – игриво произнесла Кьюби, элегантно виляя бёдрами в своём красивом наряде, направившись в другой конец зала и теперь синхронно с помощницей накачивая воду на второй этаж.

На этот раз всё получилось. Видимо, всё устроено в пагоде было именно так, что лишь вдвоём можно было заполнить из глубинных колодцев водой все борозды и желобки, создающие сложный узор вдоль стен этажа. Благодаря тому, что здесь дублировались широкие и узенькие участки, в каждой такой водяной полосе отражалось по танцующему огоньку зажжённых свечей. Таким образом свет не просто дублировался, а преумножался в разы.

В третьем зале стены были устланы декорированным оружием. Там на особых постаментах друг над другом располагались катаны и копья, сверкая своими лезвиями, ведь зал посвящался металлу. Были и особые ритуальные кинжалы, один из которых Ассоль уже видела во дворе вонзённым в священное дерево. Ей очень хотелось сейчас поинтересоваться, чей же там хвост был прибит и зачем, но девушка посчитала, что лучше будет о такой вещи поинтересоваться на месте, снаружи и в непосредственной близости.

По центру здесь тоже имелся пруд с каменным цилиндром в основе и квадратным резервуаром, а по центру располагался алтарь из нескольких трубочек. Он очень отдалённо напомнил дочке друида церковный орган и некоторые соцветия непентесов, рисунки которых она видела лишь в книжке о цветах Иггдрасиля, что из столицы ей как-то привёз старший брат.

А перед этими «трубочками» с каждой стороны сидело по шестирукой металлической фигурке духа металла. У одного голова была человеческой, с высокой причёской-пучком и миндалевидным разрезом прикрытых глаз. У другого голова была львиной, у третьего – бычьей, у последнего – птичьей.

Но это создание едва ли походило на того, кто испепелил лорда Хепри. Просто сразу нахлынули не самые приятные воспоминания. Впрочем, из-за темноты того зала, куда девушка попала через портал в Нерте, и своеобразного наряда-мантии со складками, она не могла быть точно уверена, сколько у создания с головой сокола там было рук.

Расспрашивать о фигурках жрицу не имело ни малейшего смысла. Если этажами ниже были ками воды и ками земли, значит, раз этот зал посвящён стихии металла, это и будут духи металла. Покровители литейщиков и кузнецов, а быть может, ещё рудокопов, которые добывают в шахтах изначальные самородки, из которых потом уже свои заготовки мастерят кузнецы.

– Остальные два этажа сегодня освещать не пойдём, – под барабанящий ливень произнесла Кьюби. – Ветер с дождём затушат все огоньки, так что пойдём поскорей к остальным. Ты, небось, проголодался. Расскажешь по дороге в тясицу про свои любимые блюда, – облизнулась она.

– Люблю запеченную картошку с солью и маслом… – смущённо проговорила Ассоль.

– Картофель? Я угощу тебя пшеничной лапшой с поджаренным тофу в рыбном соусе. Уверена, тебе понравится, Аслан! Ух! Хорошо поработали мы, – глядя, как в воде мерцает отражение горящих фитильков кругом, добавила жрица, протерев рукавом пот со лба. – Может, истопить сэнто? Ну, баньку, по-вашему, только в дайконской традиции. Вениками друг друга не хлещем. Ну, если ты только не попросишь вдруг, по привычке, – разглядывала она спину и фигуру помощницы.

– Попозже, потом как-нибудь, – нервно ответила тут же дочка друида. – Надо своих найти да перекусить чего-нибудь…

– Скорее идём тогда, посмотрим, как там справились остальные, – порозовев щеками, женщина шлёпнула Ассоль по обтянутому мужскими брюками заду и вопреки своей привычной неторопливости, статности и элегантности помчалась по лестнице вниз стремглав, как легкомысленная кокетка, оставив девушку, наряженную в юношеский морской китель, в полном недоумении.

След демона

Снаружи, во дворе храмового комплекса, моросил мелкий дождик. Аргон и Бернхард уже вернулись по узкой дорожке от большого святилища, где зажгли все огни в каменных фонариках торо, и помогали Вильгельму и Шанти с подметанием территории, все наряженные в дождевики из белой парусины.

От влаги пыль и песок размокли, липли к прутьям мётел, отчего те казались грязными. Да и листья тоже не столько разлетались к бордюру с выставленными совками и мешками, сколько оставались на пучках тоненьких бежевых стебельков, слегка загибавшихся внизу.

– Смотрю, работа почти закончена, – с лёгкой улыбкой, растеряв при спуске по лестнице своё озорство и кокетство, вернувшись при всех остальных к строгим манерам, сдержанно похлопала в ладоши Кьюби. – Сложите весь мусор вместе и вытащите за пределы ограды. Я пока растоплю комадо… Ой-ёй-ёй-ё-ёй! Только у пруда аккуратнее! Не смахивайте пыль и грязь в священные воды цукибаи!