Мельница времени

– Так чего же ты, светлый, тогда у Кощея живешь?! Тоже как-то непонятно, – изумилась Катя.

– Так получилось, – вздохнул тот и понурился.

– Ничего себе объяснение! – не удержалась девочка. – Согласись, несуразно звучит, неубедительно!

– Ага, – всхрапнул конь, – можно подумать, у тебя лучше.

Катя мысленно согласилась, что ее появление здесь тоже выглядит более чем странно и примолкла.

– Да ладно, не кручинься, – успокаивающе произнес Яр. – Я на тебя и не обиделся вовсе. А хочешь, историю одну поведаю?

Катя с готовностью кивнула, и тот начал рассказывать:

– В стародавние времена одному молодому воину подарили коня. Хороший был юноша, добрый, отзывчивый. Все душой за других болел, от врагов их отважно защищал. Бился так, что ни одно полчище против устоять не могло. Всю ратную добычу людям щедро раздавал. Себе да коню лишь на пропитание малую толику оставлял. И так его полюбили, что провозгласили царем. Возвели белокаменный город славный, цветущими садами его украсили. Стали царю радоваться, дарами его баловать. Прошло сколько-то времени и обуяла того царя напасть: алчность несусветная. Над каждым камушком, над всякой бирюлькой золотой трястись начал. Мало того, указами многочисленными повелел все сбережения в казну сдавать, дескать, там целее будут. В конце концов, люд обеднел и разбрелся в разные стороны. И за царством некому стало ухаживать. Цветы завяли, деревья посохли, дворцы пылью осыпались. А ему все нипочем. Только, знай, богатства свои пересчитывает.

Он горестно вздохнул, обвел глазами стены, будто всматривался сквозь них и тихо промолвил:

– А когда-то здесь сады буйным цветом цвели, радостный смех всюду звучал …

Конь встряхнул гривой и примолк. Катя чуть сдвинула брови, пытаясь сообразить, к чему он рассказал эту историю, как вдруг … догадалась! Она подошла к коню, погладила его и сочувственно спросила:

– Так что же ты со всеми не ушел?

– Как уйдешь-то? Он же вон, на какую высоту повод накинул, самому мне его никак не сбросить. А не отпустил, потому что частью своих богатств меня посчитал. Коли такого чудесного коня больше во всем свете нет.

– А его, царя этого всегда Кощеем звали? – поинтересовалась девочка.

– Нет, тогда у него другое имя было, – последовал ответ. – Кощеем уж потом называть стали. Потому что это «пленник» означает. Пленник своей жадности, своих богатств. Никак от них оторваться не может. Сам пить, есть перестал, мне овес и воду месяцами давать забывает. Только и делает, что сокровища пересчитывает. И тебя, как вижу, к ним тоже причислил.

– Как это?! Почему?! – не поняла Катя.

– А вот почему, – стал пояснять собеседник. – У каждого, рожденного в конкретном месяце есть, свои покровители. Планеты, деревья, животные, птицы и камни, конечно. Камни особую энергию испускают, которая человеку в жизни помогать призвана, поддерживать его, оберегать, качества развивать лучшие. Но есть единицы людей, которые, едва приняв эту энергию, в одночасье сами такую же излучать начинают. А иногда даже еще сильнее. Вот почему рядом с ними другим вдруг хорошо становится. Кто-то успокаивается, кто-то горести забывает, кто-то добреет. Никто и не осознает, почему. На самом же деле потому, что в душе у таких людей камни-покровители драгоценным светом сияют, другим благо бескорыстно дарят. А у тебя они – вообще чистоты невиданной! Вот ее-то Кощей и углядел. Он в камнях, ой, как понимает!

Катя постояла в задумчивости, а потом сказала:

– Ну, камни своего месяца я, предположим, знаю. Только Кощей какие-то другие называл, по-моему.

– Какие же другие? – удивился конь. – Самые что ни на есть те и называл. Лунник – это селенит, камень успокоения. Он еще лунным камнем зовется. Смарагд – это изумруд, камень честности и духовности. Они в тебе – замечательные. Но особенно рубин хорош! Не просто редкостный яхонт. Настоящий ратна-радж, царь самоцветов!

– А он камень чего? – спросила девочка.

– Камень силы, бесстрашия и мудрости. К тому же назад, в былое помогает возвращаться.

– Ой, – воскликнула Катя, – мне сейчас как раз это и нужно! Не могу я здесь на веки вечные оставаться. К тому же без воды и без пищи.

Конь понурил голову и сказал:

– Даже не знаю, как тебе это удастся. Кощей не единой крупинке своих сокровищ исчезнуть не позволит.

Перспектива стать частью несметных богатств великого скареды выглядела безрадостно.

«Вот будет меня изо дня в день среди других пересчитывать, тыкая скрюченным пальцем с не стриженными грязными ногтями. Фу!», – брезгливо подумала девочка.

И тут же в памяти одна за другой начали всплывать строки из «Руслана и Людмилы» Пушкина:

– Там ступа с Бабою Ягой

Идет, бредет сама собой;

Там Царь Кощей над златом чахнет …

Но закончить строфу ей не удалось. Снаружи у входа в пещеру раздался такой жуткий рев и скрежет, что, казалось, даже самоцветы прервали на миг свое пение.

От неожиданности конь всхрапнул, шарахнулся в сторону и встал на дыбы.

– Яга явилась! В кои веки! – ошарашено выпалил он.

«Ничего себе, идет, бредет сама собой! – пронеслось в голове у Кати. – Это она с таким шумом и взлетает, и приземляется что ли?».

В коридоре послышались торопливые шаркающие шаги. Катя, понимая, что находится в запрещенном месте, юркнула за один из щитов. Мимо стойла стремительно проследовал Кощей. Пройдя несколько шагов, он приостановился и бросил через плечо:

– Яр, готовься! Сейчас будет бой!

– Водицы бы испить перед этим, – протянул конь.

– Ты – не я, отяжелеешь еще! – прозвучал голос Кощея.

– Я только пару глотков сделаю, зато намного резвее буду, – ответил Яр.

– Ладно, – заключил хозяин пещеры, – но, смотри, пару, не больше, – и двинулся дальше.

Он подошел к источнику и неизвестно откуда извлек дубовое ведро. Громадина кристалла послушно отъехала в сторону. Кощей склонился, зачерпнул из источника полное ведерко и с натугой поволок его вверх. Поставив емкость на землю он, кряхтя, опустился на колени и припал к ее краю. Пил жадно, шумно и долго, но до дна.

«И как в него столько влезло?!», – удивилась Катя, тайком выглядывая из укрытия.

Тот отдышался и снова зачерпнул из источника.

– Эй! – донесся снаружи грозный окрик. – Выходи! Аль ухом ослаб, не слышишь, что я тут?!

Кощей недовольно сморщился, как смог, выпрямился, подхватил ведро дрожащими от напряжения руками и, запрокинув голову, снова принялся пить. В этот раз он управился значительно быстрее.

«Вот это да!», – не поверила глазам девочка, отказываясь понимать, как это тщедушное тело вмещает столько жидкости.

– А ну, вылезай живо! – вновь раздался голос Яги.

Кощей зло скривился, легко черпнул ведром и в этот раз осушил его … одним глотком! И прямо на глазах начал меняться. Плечи раздались, мышцы налились мощью, а движения стали четкими и сноровистыми. Если бы не лысый череп, туго обтянутый пожелтевшей кожей, можно было подумать, что это – матерый воин, прославленный боец и поединщик.

– Долго я еще ждать буду?! – рыком покатилось от входа. – Смотри, сама войду! Пожалеешь тогда!

– Ну-ка цыц! – раскатисто рявкнул Кощей. – Я те войду! Явилась незваная, жди! Сейчас буду!

Он упругой походкой вошел в пещерку коня и хозяйским глазом окинул доспехи, явно выбирая что-нибудь подходящее. Катя затаила дыхание и сжалась в комок. Конь, понимая критичность ситуации, сбивчиво заговорил:

– Неужто это старье примерять собираешься?! У тебя же другое снаряжение имеется, новое, надежное!

– Не твоего ума дело, – огрызнулся Кощей. – Не твое добро, тебе и не жалко. А ну как Яга его попортит? Помнет, пробьет. Тогда оно из нового тут же в рухлядь превратится. Ущерб сплошной будет, да и только, – и потянулся к щиту, за которым пряталась Катя.

– Хоть этот не бери! – торопливо вклинился Яр. – Он же ржавчиной насквозь проеден. Ткни пальцем, рассыплется. Помнишь, как в прошлый раз пожадничал, обветшалые доспехи надел? Потом сколько отлеживался! Пауки всю паутину извели, раны твои затягивая! – и пустил в ход последний довод. – А ну как в этот раз то же будет? Каменья на длительный срок без присмотра останутся! Вдруг пропадут какие!

Наверное, это был очень веский аргумент. Потому что Кощей в напряжении наморщил лоб и задумался. Судя по всему, скрупулезно подсчитывал, какие потери обойдутся дешевле. Наконец, закончив беззвучно шевелить губами, он махнул рукой и пробормотал:

– Ладно, ты, пожалуй, прав. Пойду, в другие доспехи обряжусь. Давай за мной!

– Ага! – демонстрируя нарочитую готовность, выпалил конь. – Только повод сначала освободи. Ты пока облачаться будешь, я пару глотков быстренько для бодрости сделаю и мигом – к тебе!

– Только пару! – рыкнул Кощей и, угрожающе сжав ставший здоровенным кулак, удалился.

Когда его шаги затихли, конь скомандовал:

– Выходи скорее и вот тут вставай посредине!

Катя безропотно повиновалась.

Яр, гарцуя, начал обходить ее сначала посолонь, по часовой стрелке, потом в обратном направлении. При этом он принялся кивать в такт головой, с каждым шагом все быстрее и быстрее. Сначала его пышная грива пошла волнами, потом заходила ходуном и, наконец, стала разметываться, как при порывах ветра. От этого внутри пещерки в разных направлениях закружили похожие на маленькие вихри потоки. Они, то соединялись и неслись в одном направлении, то разъединялись, мчались навстречу и протекали один сквозь другой. Конь вскинул голову и негромко заржал. Словно повторяя его движение, потоки собрались вместе и устремились кверху. Лишь только они взметнулись, как Яр звонко цокнул правым передним копытом, словно высек искру. Воздух снизу вверх начал быстро шуршать и потрескивать, будто и впрямь занялся пламенем. Все вокруг пошло разноцветными переливами и тут …

Потолок с невероятной скоростью рванул кверху, а стены – в стороны. У Кати перехватило дыхание так, будто ее, против воли и желания привязав к тарзанке, толкнули с неимоверной высоты. Когда через миг все закончилось, и она пришла в себя, то увидела невероятную картину.

Верх пещеры словно терялся где-то в небесной вышине, стены – в бескрайнем горизонте, а незаметные до того песчинки на полу высились внушительными валунами. Катя, затаив дыхание, обескуражено озиралась по сторонам, вправо и влево, пока ее взгляд не упал на нечто совсем уж несусветное. Рядом с ней топталось огромное … лошадиное копыто! И тут до нее дошло! Это не стены улетели вверх и в стороны, а она в мгновение ока уменьшилась до малой крупинки!

Яр быстро, но аккуратно преклонил колена, а потом лег на бок.

– Полезай ко мне в ухо! – сдерживая взволнованное дыхание, чтобы не сдуть девочку, прошептал он.

Она без лишних вопросов, полностью доверившись коню, поспешно вскарабкалась туда, куда было предложено. Поднявшись, он наставительно произнес:

– Не высовывайся, не то вывалишься. И не шебаршись. Я щекотки страсть, как боюсь. Сразу контроль над собой теряю. Хихикать и егозить начинаю. Какой тогда из меня боец!

– Так ты меня на бой везешь, что ли?! – стараясь говорить негромко внутри уха, чтобы не оглушить коня с удивлением спросила Катя. – А зачем? Я и здесь могла бы подождать.

– Ты выбраться отсюда хочешь? Вот и сиди смирно до поры. У меня задумка одна есть, – заключил Яр и поспешил вон из пещеры.

«Так вот почему его чудесным конем называют, – подумала девочка. – Он вон, какие чудеса творить может. А говорил, не умею. Скромный, какой».

Только они достигли выхода, как появился Кощей. Его новенькие доспехи, щит и шелом грозно отливали цветом воронова крыла, а по массивному копью и мечу перебегали устрашающие мрачные всполохи. Он придирчиво оглядел бока коня, проверяя, не слишком ли они раздулись от избытка воды, если тот обманул и больше двух глотков сделал. Нет, с этим, кажется, было все в порядке.

– А что это ты там скакал и ржал? – подозрительно сощурившись, спросил Кощей.

– Так на бой же настраивался! – не моргнув глазом, уверенно выпалил Яр.

– А, ну, ну, – кивнул Кощей. – Не видел часом, куда девчонка запропастилась?

– Девчонка?! – округлил глаза Яр в искреннем изумлении. – Ты, хозяин, никак царевну, какую втихаря полонил?! Симпатичная? Познакомишь потом?

– Тьфу ты! – не сдержался Кощей. – Правильно про коней говорят: волчья сыть, травяной мешок. Одна безделица на уме! Тут вот на сокровища покушаются, а тебе и дела нет. А девчонка та – клад бесценный! Чую, как бы Яга не за ней явилась.

Он обернулся внутрь пещеры, в глубине которой злыми красными угольками мерцали глаза сотен прислужников-пауков и крикнул:

– Заплести вход! Не медля! Чтобы не сбежала!

С этими словами Кощей легко вскочил на коня и вихрем выметнул наружу. От богатырской поступи Яра, отяжеленного закованным в железо всадником, земля на многие версты вокруг затряслась, загудела, зашлась стоном тысяч поверженных противников. Жуть, да и только!

В нескольких саженях от входа низко над поверхностью земли зависла массивная металлическая ступа. Она яростно дрожала, будто охваченная боевым пылом, и выбрасывала из-под днища густые клубы черной, как смоль, гари вперемешку с колючими багровыми искрами. Те обильно сыпались вниз и глубоко, будто алчно вгрызаясь, прожигали почву. В ступе громоздилась Яга. Она тоже будто раздалась вширь: все ее тело бугрилось мышцами. Казавшаяся в избушке бесформенной рухлядью кольчуга теперь туго лоснилась крепким плетением надежных колец. В правой руке она цепко сжимала тяжелый пест, больше походивший на грозную булаву, а в левой – помело с железной рукоятью-помелищем.

Некоторое время противники стояли, оценивающе оглядывая друг друга. Наконец, Кощей, ударив оземь копьем, начал громко бахвалиться, устрашая противника:

– Я – победитель полчищ! Я – завоеватель городов! Я – мощь! Я – сила! Сокрушу, глазом не моргну!

Яга выпрямилась, яростно сотрясла пестом и зычно прокричала в ответ:

– Я – гроза богатырей! Я – поработитель народов! Я – буря! Я – молния! Сотру в порошок без жалости!

Когда похвальба закончилась, Кощей угрожающе опустил копье, направив его острый наконечник в сторону Яги, и мрачно произнес:

– Зачем явилась? Мало в прошлый раз досталось?

– Тебе тоже, помню, несладко пришлось, – в злой ухмылке скривилась та. – Могу сейчас добавить, а могу и подобру уйти. Ежели девчонку вернешь! Она – здесь! Я ее дух чую!

– Ко-го?! – задохнулся от возмущения Кощей.

– Девчонку! – громко повторила Яга. – Мне за нее Оземом знаешь, сколько обещано?!

– Ах, ты, окаянная! – вскричал Кощей. – У самой – ни кола, ни двора, вот на чужое и заришься! Накопленные мною сокровища к рукам норовишь прибрать?!

– Мне твое без надобности! – завопила в ответ Яга. – Ты мое верни!

– А ежели это – твое, то, как оно у меня оказалось?! – расхохотался Кощей.

– Баюн, шельмец, увел, – с досадой сморщилась Яга. – Из-под земли предателя достану, три шкуры с него спущу!

– Вот и отправляйся! – заголосил Кощей. – Кот – твой, сама и разбирайся! Что у меня – мое! Что не у тебя – не твое! Ничего не получишь! Не лезь на рожон, проваливай отсюда!

– Ах, так!!! – истошно завизжала Яга и, воинственно вскинув пест, ринулась в атаку.

Бу-ух! Страшный удар тяжелого железного песта с силой обрушился вниз, но пришелся по вовремя вскинутому щиту.

А-ах! Метнулся в ответ наконечник массивного копья, нацеленный в грудь нападавшей. Ступа резко вильнула, и острие лишь чиркнуло по ее металлическому боку, выбив сноп искр.

И тут пошло! Бух, ах! Бух, ах! Бух, ах! Звуки ожесточенной схватки потекли в стороны нескончаемым давящим гулом. Искры обильным звездопадом взметывались и тут же низвергались на землю. Чахлая почва вздымалась клубами беспросветной пыли, которая заволакивала все окрест. Ступа исступленно чертила воздух, набрасываясь то слева, то справа. Конь умело гарцевал, вовремя уходил в сторону и спасал хозяина от сокрушительных ударов. Затем ловко разворачивался нужным боком, чтобы наезднику было удобнее атаковать.

Девочка затаилась, ни жива, ни мертва. В зияющее над головой отверстие уха коня она видела то кусочек мутного безжизненного неба, то со свистом несущийся пест, то щербатые от полученных ударов бока ступы.

Катя уже давно потеряла счет времени, а схватка все длилась и длилась. И ни один из супостатов не мог одержать верх. Лишь с шумом рвущееся тяжелое дыхание и хрипы указывали на то, что оба бьются на пределе своих возможностей.

Яга, собрав последние силы, снова бросилась в атаку и начала то пестом, то железным помелищем наносить попеременные удары. Они были такими частыми, что Кощей отбросил копье и обеими руками вцепился в щит, надежно за ним укрывшись. Соперница уже предвкушала победу. Она издала ликующий визг и подлетела совсем близко, чтобы выбить противника из седла и завершить схватку. Но в тот момент, когда она занесла оружие для последнего решающего удара, Яр резко поднялся на дыбы и обрушил мощь передних копыт на ступу. Та содрогнулась, кувыркнулась в воздухе, и Яга, не удержавшись, кубарем полетела на землю.

– Топчи ее, топчи, топчи!!! – не веря своей удаче, заполошно завопил Кощей, обращаясь к Яру.

– Нет, хозяин, – возразил тот, – не дело коню за богатыря решать, как с противником поступить, казнить или миловать. Ты уж собственной рукой, давай, суд верши.

Кощей закряхтел, сполз на землю и, едва волоча ноги, шаркающей походкой, двинулся к поверженной противнице. Та с усилием напрягла хвост, попыталась подняться и принять боевую стойку. Но уставшие мышцы отказывались повиноваться: она вновь рухнула. И только сверлила приближающегося недруга ненавидящим взглядом. Тот, наконец, добрел, завис над ней горой порядком помятого железа и попытался вытянуть из ножен меч, чтобы разом завершить дело. Но повисшие вдоль тела плетьми руки никак не хотели слушаться.

Пока Кощей пытался заставить их совершить задуманное, Яга повела хвостом из стороны в сторону. Движение было скудным и немощным. Но и его было достаточно, чтобы, едва задев, свалить противника с трясущихся ног. Тот пал рядом и вяло дрыгнул закованной в железную перчатку рукой, имитируя удар. Яга ответила тем же. Кощей не унялся, зашевелился и снова изобразил что-то напоминающее атаку. Соперница не осталась в долгу. Так, не в силах подняться, оба принялись изнеможенно елозить в густой пыли и мутузить друг друга.

Тем временем Яр, не спуская глаз с барахтающихся соперников, стал осторожно пятиться за скалу. Когда та скрыла его окончательно, конь развернулся и бросился наутек. Несмотря на тяжелый бой, мчался он резво и стремительно. И тут Катя, кажется, догадалась, в чем состоял его план.

– Так ты их вымотать решил?! – воскликнула она.

– Ага! – весело заржал конь. – Во время боя специально два момента упустил, когда можно было удачно развернуться и Кощея на решающий удар вывести. Но тогда бы с побегом ничего не вышло. А сейчас не скоро очухаются!

– Хорошо бы! – согласилась Катя.

Так они скакали какое-то время. Не так чтобы долго, но и не коротко. Во время бега девочка предпочла наружу не высовываться, чтобы ненароком не вывалиться. Да и смотреть, честно говоря, было не на что. Ничего интересного: иссохшая потрескавшаяся почва да валуны со скалами.

Внезапно Яр встал, как вкопанный, и начал прядать ушами.

– Что случилось? – встревожилась Катя.

– Погоди, – ответил конь, – не мешай, посиди тихо, – и снова прислушался.

Немного постояв, он осторожно двинулся вперед, будто ступал на цыпочках и внимательно поводил ушами. Постепенно откуда-то спереди в окружающей безжизненной тишине стали долетать непонятные звуки. Скорее всего, они походили на музыку. Но не простую и привычную, а какую-то сумбурную, разнузданную и бесшабашную. Конь снова остановился и замер несколько дольше обычного. Девочка решилась выглянуть.

Они, затаившись, стояли за огромным камнем, как за надежным укрытием, но, тем не менее, достаточно хорошо видели то, что простиралось впереди.

Глава VI

Разнузданное веселье, игра в ладу и тревожная ночь

В нескольких десятках сажень перед ними поперек пути протянулась полоска какой-то растительности. В другой ситуации ее, наверное, можно было назвать неглубоким леском. Но представшие жиденькие деревца, едва опушенные блеклой листвой и хвоей, были похожи на что угодно, только не на лес. К тому же и росли они вкривь и вкось, точно скрученные безжалостным вихрем, и брезгливо касались друг друга уныло повисшими тоненькими веточками. Внутри стоял невообразимый гвалт. Там кто-то, окончательно распоясавшись, оглашал окрестность диким хохотом, визгом и криками. Но стократ громче голосов гремела оголтелая музыка. Было впечатление, что в яростном порыве пытались одновременно порвать в клочья несчастную гармонику, вывернуть наизнанку берестяной рожок и размочалить о колено бубен.

– Это, что?! – выдохнула девочка.

– Черти, – ответил конь.

– Черти?! – насторожилась Катя и невольно поежилась.

– Да ты не бойся. Они хоть и недобрые, но черного зла от них нет. Пакостят, конечно, вредничают, безобразия учиняют. Но со мной не тронут, не волнуйся, – успокоил Яр.

– А что же тогда ты встал, да еще и затаился? – спросила девочка.

– Да спугнуть их прежде времени опасаюсь, – сказал конь и пояснил. – Черти – это те, кто за чертой живут. Если они здесь, то и черта где-то рядом находится. Вот ее нам и надо пересечь. Только как, сообразить пока не могу.

– Это, как входы и выходы? – догадалась Катя.

Яр согласно кивнул.

– Так пересечь и все, – предложила девочка. – Ее же видно должно быть. Может, она в земле процарапана или еще как.

– В том-то и беда, что ее не в каждом месте перейти можно. А как нужное обнаружить, ума не приложу, – вздохнул конь. – Не у этих же спрашивать. Они соврут, глазом не моргнут. Такое место покажут, после которого только хуже будет.

– А давай ближе подберемся, – предложила Катя. – Вдруг увидим, как кто-то из них черту пересек, чтобы в наш мир проникнуть. Мы за ним, раз, и проскочим!

Решили пробовать. Яр, улучив момент, когда какофония зазвучала громче и заглушила стук его подков, стремительно метнулся через открытое пространство к следующему валуну. Теперь они находились у самой кромки этого необычного леска. Сквозь прозрачный хаос его жиденьких стволиков впереди едва угадывалось буйное кипение зелени настоящего леса. Такого манящего и такого пока недосягаемого. Было понятно, что где-то там и проходит вожделенная черта.

Недалеко от путников расположилась компания отвратительных созданий числом около пары десятков. Высокие и низенькие, тощие и пухлые, все они были схожи в одном. Их хвостатые тела покрывали длинные неопрятные клочья шерсти, сквозь которые просвечивала темная, почти черная кожа. Мохнатые козлиные ноги заканчивались копытами, а на головах торчали рожки. У иных были разнообразные носы, у других – поросячьи пятачки. В центре восседал необыкновенно толстый пузатый черт с загнутым книзу носом, напоминавшим переросший баклажан. Он умиленно щурился, кивал головой и отбивал в такт музыке ладонями по коленям. Остальные скакали, вертелись и крутились вокруг него. Видимо, ублажали изо всех сил. Вдруг в самый разгар веселья на поляне образовался маленький юркий чертик с проказливой физиономией. Он подпрыгивал от распиравшего его возбуждения, потирал от удовольствия ладони и заливался тоненьким звонким смехом.

– Слышь, братцы! – громко прокричал он. – Что расскажу-то! Я сейчас в деревне Берендеев начудил, так начудил! Доски в курятнике расковырял да ка-ак свистну! Куры, словно ошпаренные – во двор! Начали квохтать да метаться, перья и пух столбом взвились! Я их к забору гнать начал, где дыру проделал! Они шасть на задки и к лесу! Хозяйка бегает, руками машет, голосит на всю округу! Потом за курами в дыру полезла! А я ее до того навозом измазал! Пока продралась, с ног до головы перепачкалась! Во потеха!

– Ха-ха-ха! Хи-хи-хи! Хо-хо-хо! – понеслось со всех сторон.

Пузатый черт хохотал громче всех, колыхая жирным брюхом. Отсмеявшись, он царственным жестом поманил к себе рассказчика. А когда тот подошел, усадил его рядом с собой и покровительственно положил ему на плечо руку. Музыка возобновилась с новой силой, и черти продолжили прерванные рассказом забавы. Скакали, кривлялись и гримасничали пуще прежнего. Безобразник сидел с гордым видом и ежеминутно стрелял глазами по сторонам. Его плутовской взгляд красноречиво говорил: смотрите, какой я молодец, такой чести удостоился.

– Ну, вот как с ними договариваться? – вздохнул Яр.

Катя немного помолчала, а потом спросила:

– Слушай, а как у них отношения с Ягой и Кощеем?

– У-у, – протянул конь, – черти их, как огня, боятся. А что?

– А вот что, – сказала девочка и едва слышно зашептала, словно опасалась, что ее, находящуюся внутри уха, все равно кто-нибудь подслушает.

Конь, замерев, стоял и только время от времени кивал головой. Когда Катя закончила излагать свой план, тот на короткое время задумался, а потом промолвил: