Обнажённая

Сбыться хрупкому плану, к большому моему сожалению, не удалось. Во-первых, для того, чтобы заняться чем-то совершенно неподходящим для невесты дона, у меня не было нужной одежды. Чего уж таить, у меня не было удобной одежды в целом. В комнате, которую теперь я могла считать своей в этом доме, были некоторые наряды, но это всё исключительно юбки и платья, в которых уборкой не займёшься. Поэтому я разочаровано надела чёрную юбку ниже колена и белую рубашку. Уж если активность придётся оставить на потом, могу я хотя бы по городу пойти прогуляться, возможно, найду где-нибудь тут библиотеку, да и скрашу время.

Выбраться из этого огромного особняка тоже оказалось той ещё головной болью. Я точно знала, что нужно спуститься вниз, но каждый раз, когда я спускалась на этаж ниже, рядом были всё новые и новые лестницы, и я не знала, куда они идут, продолжала упорно идти вниз, пока не дошла до самого первого этажа. Затем нужно было найти дверь на выход, и спустя десять минут поисков я уже почти отчаялась. Как назло, мне не встретился никто из персонала, словно в доме все вымерли, а ведь я сейчас даже злую Лауру была рада встретить. Но, думаю, она скорее подсказала бы мне выход в окно, а не к двери. И всё же дверь мне удалось найти не запертую. И так я до конца и не поняла, через ту ли дверь я вышла, потому что единственный выход, который мне попался, находился в столовой, но я оказалась на улице, уже маленькая победа.

Первым делом оглянулась по сторонам. Уже во всю светило жаркое солнышко, остатки снега, которые ещё вчера противно холодили ноги, сегодня в конец растаяли, и на земле появилась зелёная травка в окружении противных луж. Середина октября. Погода снова была в своём настроении, и ночью я наверняка буду засыпать под звуки дождя, который бьёт по крыше. Слышно ли будет его здесь? Моя комната находилась на самом верхнем этаже, и я очень надеялась, что звуки дождя дойдут до меня.

Я шагнула на сырую землю, немного постояла и двинулась вперёд, минуя чистую асфальтовую дорожку, окружённую со всех сторон рядом кипарисовых деревьев. Впереди были массивные ворота, рядом стоял охранник. Наверняка сильно уставший со своей ночной смены, он облокотился на ворота, опустив голову вниз и сложив руки на груди стоял и не шевелился. Джинсы и чёрная куртка, капюшон на голове, так, что лица почти не видно. Подхожу ближе, специально громко топая каблучками, но мужчина продолжает неподвижно стоять. Протягиваю к нему руку, намереваясь пробудить его от дремоты или же сна.

– Извините, не могли бы вы… – он поднимает голову, и я шагаю назад, отдёргивая от него руку, а он усмехается.

– Далеко собралась? – Тэхен улыбается, забавляется, но во взгляде нет ничего злобного, лишь какая-то детская потеха.

– Прогуляться до библиотеки нельзя?

Он скорчил разочарованное лицо.

– Дженни, ты в окно смотрела? Солнышко, ветерок тёплый, птички вон поют, а ты хочешь такой чудесный день провести в скучной и нудной библиотеке?

– Конечно, для того, кто ни разу не брал книг в руки, библиотека покажется скучным и нудным местом. А в окно я, к сожалению, не смотрю, иначе никуда не пошла бы.

– Не дерзи. Книг я за свою жизнь прочитал явно побольше, чем ты, а в окно ты бы меня не узнала на таком расстоянии, учитывая, что у тебя это и на расстоянии вытянутой руки не получилось.

Я выдохнула. Вот дура, зачем вообще куда-то пошла? Надо было сидеть тихо и засунуть себе свой сгусток энергии куда подальше, а теперь вот приходится проводить время в его милейшей компании.

– Так я могу идти?

– Идти можешь, но только не в библиотеку. Мы с тобой идём гулять.

Да что опять за нафиг? Пребывая здесь, мне вообще, что ли, от его компании нигде не отделаться?

– Мы? Лично я иду в библиотеку, а вы можете гулять где хотите и сколько хотите.

– Вот ты можешь хотя бы один раз не спорить со мной, а просто согласиться? Я уже молчу о том, что ты самостоятельно передвигаешься, хотя я просил тебя не делать этого без необходимости.

– Если вам так будет понятнее, то избавиться сейчас от вашей компании и смыться куда-то из этого места для меня очень большая необходимость.

Я прошла мимо него, однако он и не думал меня останавливать. Решительно взял меня за руку и повёл куда-то, игнорируя все мои попытки выдернуть руку или упереться.

– Ну вот, что тебе не так? Тебя здесь никто не обижает, все твои пожелания я учёл, сейчас веду тебя гулять в чудное место, а ты всё противишься, вместо того, чтобы получать от прогулки удовольствие.

– А вам не приходило в голову, что я просто не хочу находиться рядом с вами?

– Все свои хочу и не хочу придётся оставить при себе. Потому что основная цель этого контракта – чтобы ты всегда была рядом со мной.

– И зачем вам это нужно?

– Если ты сегодня будешь послушной девочкой, мои тайны – твои тайны.

Смирилась. Позволила ему вести себя куда ему угодно, помня о том, что вроде как мы идём гулять в чудный парк, и я надеялась, людей там будет много в это время суток. Пешая прогулка оказалась для меня проблематичной, Тэхен всё тянул меня за собой, и шаг его был быстр, а вот я со своими ранами на ступнях передвигалась медленно, а он с каждым разом сильнее сжимал мою руку и сильнее тянул за собой. Видимо, сжалившись надо мной, он свернул на автобусную остановку, и мы остановились в ожидании общественного транспорта. Молчали, он на меня не смотрел, но руку мою так и не отпустил, хотя я пыталась её вырвать безуспешно два раза. Подошёл автобус, зашли внутрь, свободных мест не оказалось. Встали возле окна, я держусь за поручень, а он стоит за спиной, и руки его по обе стороны от меня, а тело близко-близко, что кажется носом он касается моих волос и вот даже вдыхает их запах.

– И каждый день Дон королевской кобры на автобусах разъезжает?

– А я сегодня и не Дон. Я сегодня самый обычный человек, который живёт как все и у которого есть девушка, которую он ведёт гулять в парк.

– Говорите, как о собачке.

– Не переворачивай всё с ног на голову. Позволь себе просто побыть девочкой-студенткой, за которой ухаживает красивый мужчина.

Надо же, какая самооценка.

– Не льстите себе.

– Это не лесть, это правда.

Да уж, мне бы такое самолюбие и, может быть, уже давно бы была замужем и горя себе не знала со всеми этими свадьбами. Город проносился перед моими глазами стремительно и быстро, что даже фрагменты не оставались в памяти, а всё было нечётко и размазано, как краска по бумаге. Ехали недолго, всего одну остановку, а затем сразу оказались перед входом в парк. Большие ворота уходили ввысь, далеко в небо, и мне оставалось только покорно последовать за своим "красивым мужчиной", что позволил себе ухаживать за мной. Я понимала, что представить себе такую картину мне будет сложно, хотя бы потому, что всех красивых мужчин я отшивала, стоило мне только разглядеть в их глазах намёки на ухаживание. Но вот Тэхен, похоже, отлично справлялся со своей ролью простого человека. Словно доном мафии он и вовсе никогда не был. Пошёл к прилавку и купил два клубничных мороженых, протянул одно мне. Взяла, скромно поблагодарила, ведь всё-таки, как бы не хотелось мне сейчас тут с ним находиться, этикет никто не отменял. А затем мы просто неспешно шли по тропинке и переходили с одной на другую, сворачивали в стороны, шли прямо и всё это время молчали.

Тэхен словно не замечал моего присутствия рядом, он любовался играющими детьми, прислушивался к пению птиц, провожал глазами пробегающих мимо белок. Я не решалась начать разговор, хотя внутри было много вопросов, на которые он обещал ответить, если я буду послушной. Ну, пока вроде слушаюсь, так что пускай отвечает.

Пока я собиралась с мыслями, мы вышли к маленькому деревянному домику. Дверь домика выходила на широкий деревянный настил, от которого вниз до самой воды шли ступеньки. На солнце доски прогрелись и высохли, и было отчётливо видно, что за все последовавшие за заморозками дни на них не ступала нога человека.

Мы расположились на настиле, свесив ноги на ступеньки, глядя на поблёскивающую на солнце поверхность пруда, на далёкий противоположный берег, шумный и многолюдный. Там, почти у самой воды, расположились детские площадки, батуты и карусели, там стояли в рядок лотки с пирожками и мороженым, воздушными шарами и игрушками, дымили многочисленные закусочные, соблазняя гуляющую публику ароматами жареного мяса. На нашей стороне пруда не было ничего. Кроме этого домика, ковра засохших листьев под ногами да сплошной стены вековых деревьев. Тэхен, наконец, соизволил отпустить мою руку, и я демонстративно вытерла её о лёгкую ветровку, которая была на мне. Но, кажется, моя демонстрация осталась для него незамеченной. На лице безмятежное спокойствие, даже умиротворение, абсолютно расслабленное тело, в отличии от меня. Зажатая и напряжённая, я словно ждала, что через секунду он совершит на меня нападение и жестоко, безжалостно убьёт. Однако пока он убивал только мои представления о нём в хорошем смысле.

– И часто вы позволяете себе быть "просто человеком"?

Странно, но что-то существенное спросить не получилось.

– Не часто, должность не та. Прекращай уже свою вежливую форму обращения, познакомились уже давно, вот гуляем. Не к месту здесь твои "вы".

– Один день – это давно?

– А сколько тебе нужно? Год?

– Да нет. Просто слышала, что люди по эту сторону очень длительны в таких делах. Привыкшие временем всё проверять.

– Правда? Упущение.

Он открыто насмехался над моими знаниями о их мире. И от этого мне было немного неловко.

– Я ещё вчера хотел попросить тебя… Подумал, ты и так устала, за один день столько всего. Сними, пожалуйста, свой кулончик. Его опасно носить здесь. Пока я рядом, тебе ничего не угрожает, но я не всегда смогу быть с тобой.

Я опустила голову. Кулон с изображением снежного барса – символ мафии и той стороны, где я выросла.

– Прости, я не могу его снять. Это подарил мне отец, когда я была ещё маленькая.

– Символ преступной организации дарится как подарок от родных?

Он скептически выгнул бровь.

– Каждый получает этот кулон в пять лет. Он самый обычный, на пункте выдачи его бесплатно выдают каждому родителю. Но этот кулон дорогой, он был сделан ради меня на заказ из настоящего серебра.

Он кивнул, но на своём продолжал настаивать.

– Я ведь не прошу тебя его выбросить. Храни дома, как память, но не носи. Не так ведь трудно, верно? Здесь есть люди, у которых личные счёты с барсами. Это может стоить тебе жизни.

Он прав. Если я хочу выжить, я должна снять его. Но мне было так страшно сейчас это делать, что руки дрожали, когда я пыталась расстегнуть миниатюрную застёжку. Я чувствовала себя предательницей собственных родителей, сестры, народа. Пусть даже народ и не был моим. Меня знали как дочь дона, меня уважали. А сейчас что? Кем я стану в их глазах?

– Ты заставишь меня сделать тату?

В библиотеке я читала о том, что символ королевской кобры каждый живущий здесь в прямом смысле носит на своей коже. Тату. Парни на плечах и груди, девушки на бедре.

– Заставлять не буду. Но буду настаивать, чтобы ты сделала это в скором времени. Тату – гарантия твоей безопасности.

– Не понимаю. Тату для девушек делается на бедре, и каким образом оно даёт безопасность, если его не видно? Или тут тебя посреди улицы могут раздеть, чтобы убедиться, что ты своя?

– Раздевать никто не будет. Потому что тот, у кого нет тату, на улицы города не выйдет.

Теперь я совершенно ничего не поняла. Благо Тэхен поспешил пояснить.

– Есть специальная служба, которая следит за тем, чтобы в городе не было этих самых "не своих". У каждого жителя здесь есть документы на эту самую татуировку, их всегда нужно иметь при себе. Если ты попадаешь под подозрение, тебя привозят в отделение и вот там уже раздевают, чтобы во всём убедиться. Если человек только приехал в город, эта же служба доставляет его на место жительства, и выход на улицу запрещён, пока тату будет не сделано. Мастера можно в любую точку города пригласить.

– Но это дикость…

– Зато это гарантирует безопасность народу.

– А сейчас… Как же?

– А сейчас мы с тобой нарушаем закон, который я установил. Я говорил ведь, со мной тебе ничего не угрожает, без меня опасно даже дышать.

– Ты установил отвратительный закон. Я уверена, многим людям это испортило жизнь. Насчёт дышать ты прав. Рядом с Лаурой так и кажется, что кислород отравлен.

Его ничуть не задели мои слова.

– Закон нормальный, просто привыкнуть надо. А на Лауру ты не обижайся. Она добрая, просто боится за меня, у неё свои причины не доверять барсам.

– Ну да, я же просто олицетворение всевозможных опасностей и жестокости.

Я вспомнила, как Тэхен нёс меня на руках, а я придерживала широкую футболку, иногда подрагивая от холода. И как Лаура злобно сверлила меня взглядом. Наверное, на врага народа так злобно не смотрели, как на меня.

– Не обращай на неё внимания, она привыкнет. Однако я хотел бы попросить тебя не устраивать стычек с ней. Лаура много для меня значит, она часть семьи.

– Нужна она мне. Но если она начнёт придираться или выкинет что-то, что я посчитаю опасным или оскорбительным, учти, я молчать не буду.

Тэхен вздохнул, явно утверждая про себя, что всё же избавиться от стычек между двумя женщинами ему не удастся. Мне и самой не хотелось ни с кем здесь ссориться, что уж говорить, мне не хотелось тут находиться и тем более с кем-то контактировать. Но ситуация вынуждала делать обратное.

– Так ты расскажешь, зачем тебе вся эта муть со свадьбой?

– А ты как думаешь?

– Ну, я точно не думаю, что я завидная невеста.

– Верно. Здесь я встречал и покрасивее, и повоспитаннее.

Эта фраза заставила меня оскорбиться, я фыркнула.

– Скатертью дорожка искать новую невесту!

Я даже отвернулась от него. Не наигранно, а по-настоящему нахмурившись и разозлившись. Его мотивы были мне непонятны, его поведение меня бесило.

Он лёг на нагретые солнцем доски. Совершенно не характерное для Дона поведение. У его недоброжелателей есть отличный шанс его убить, а он вот так просто пошёл гулять со мной по городу. А сейчас вот прилёг, на солнышке греется.

– Давай спокойно поговорим, как человек с человеком.

– Думаю, это вряд ли получится, ты ведь постоянно увиливаешь от моих вопросов.

– А ты приляг рядом и положи голову мне на грудь. Тогда обещаю, не буду увиливать.

– Тэхен!

– Да будет хоть минутка, когда ты не будешь со мной спорить?

– Прекрати, мы так не договаривались! Зачем тебе вся эта иллюзия сказки?

– Хочется. Красивый день, красивое место, красивая девушка рядом. У кого-то это не иллюзия, а настоящая жизнь. А у меня такие иллюзии – редкость, сложно себя по-настоящему живым ощущать.

То, что ничего из его слов почти не поняла, говорить не стала. Сделала, как он просил, опустилась чуть ниже, легла ему на живот, не стала возражать его мягким поглаживаниям по моей голове. А он тем временем заговорил, легко так, медленно. Словно о погоде.

– Слышала что-нибудь о гаптофобии?

– Непереносимость человеческой кожи?

– Ну, можно и так сказать. У меня непереносимость человеческой кожи. Ещё с детства.

Услышанная информация повергла в шок. И он Дон мафии? Пускай не с самого детства, но с подростковых лет я знаю, что такое просто жить в семье мафиозников. Чонгук всегда стремился занять место главы, и мне порой тяжело представить, что он чувствовал во время нечеловеческих тренировок, постоянных испытаний и всего прочего. Насколько же тяжело было Тэхену?

– Но как же ты… Правишь?

– У тебя какие-то сверх высокие представления о Доне мафии. У меня есть одобрение и любовь народа. Я начал и закончил красную революцию, совершил переворот, сверг бывшего Дона. Этого достаточно.

– Ты уничтожил династию?

– Я и есть династия, Дженни.

– Но тогда…

– Ты всё правильно поняла. Я убил своего отца. Это долгая история, и я пока не хочу её тебе рассказывать. А с гаптафобией всё странно получается. К тебе я вот прикасаюсь, и мне от этого приятно, а не плохо.

Я встала.

– И ты хочешь оставить меня рядом с собой навсегда?

– Не говори об этом так угрюмо. Ничего трагичного не случится.

Ничего не ответила. Странное ощущение закралось в мысли и не давало теперь покоя. Вот о какой иллюзии жизни он мне говорил. Тэхен тоже поднялся на ноги, коснулся моего плеча, но я лишь сбросила с себя его руку.

– Пожалуйста, отведи меня домой, я устала.

– Я настолько неприятен тебе?

– Нет, не знаю. Просто я так жаждала получить ответы, а когда получила, поняла, что лучше бы и дальше жила в неведении.

– Ты привыкнешь, на самом деле всё не так плохо, как кажется.

Джису. Я срочно должна поговорить с ней обо всём.

– Я хочу позвонить сестре, ты дашь мне телефон?

– Не сегодня. Не спорь, пожалуйста. Завтра зимний праздник, празднуют приближение зимы. Город к нему готовится и я хочу, чтобы ты там была. Тебе не помешает чуть-чуть развеяться.

Повёл меня обратно домой, возражений моих слушать не стал, настаивать на телефонном звонке смысла не было. Настроение было испорчено, как и день, а вот он, похоже, удовольствие от нашей прогулке всё же получил. Проводил меня прямо до комнаты, распорядился, чтобы мне принесли мой поздний завтрак, а сам ушёл, не сказав куда. Особо не расстроилась, мне было необходимо побыть одной, разобраться в своих мыслях.

Глава 6. Новые враги и предрассудки

На завтрак мне принесли лазанью, сливочное ризотто, пасту, салат с морепродуктами и бокал вина. Ни один день, что по ту сторону границы, не проходит без дозы алкоголя. Поела я довольно плотно, несмотря на то, что и половины завтрака не съела. Сразу после того, как всё унесли, в комнате оказалась Лаура. Её выражение лица было всё таким же недоброжелательным: брови нахмурены, губы плотно поджаты, руки сложены на груди. Сегодня на ней было длинное зелёное платье-трапеция, зауженное на её большой груди и маленьких плечах, расклешённое к низу. Волосы были собраны в косички и уложены, как венок на голове. На шее красовалась подвеска в виде полумесяца, а на ногах были туфли на высоком каблуке.

– Ты готова к зимнему балу? – она посмотрела на мою одежду, и на её лице мелькнуло отвращение. Внутри зародилось желание ответить ей тем же, но я смогла сохранить приветливый вид.

– Нет, понятия не имею, что это за торжество, – последнее моё торжество кончилось тем, что я благополучно сбежала от собственной семьи, чуть не умерла и заключила сделку с врагом своего народа. Больше ничего праздновать мне точно не хотелось.

– Время час дня, а ты до сих пор торчишь в своей комнате?! К твоему сведению, все порядочные девушки просыпаются не позже восьми утра и принимаются за дело. Тебе совсем не хочется начать разгребать свои проблемы?

Я сжала зубы. Пока у меня только одна проблема в виде этой стервы, с которой мой "любимый" жених попросил меня не ссориться.

– Я бы не разговаривала на вашем месте со мной в таком тоне.

– А кто ты такая, чтобы я разговаривала с тобой по-другому? Забудь, ты не вернёшься домой, и статуса "принцессы" у тебя больше нет. Пока ты ещё не жена дона, а значит, ты здесь никто. Закрой свой чёртов рот и следуй за мной. Я не хочу, чтобы завтрашний праздник полетел к чертям из-за какой-то шавки со стороны этих жалких котят. Тебя нужно подготовить.

И не дав мне даже возможности раскрыть рот, она вышла из комнаты. Я подскочила со своего места и бросилась за ней, говорить о том, насколько сильно меня сейчас унизила эта женщина, не было смысла. Я не слышала столько даже от учеников элитной гимназии, в которой училась, и часто подвергалась унижениям со стороны более сильных и смелых детей. Слова застряли в горле, когда я хотела поставить эту высокомерную дрянь на место. Мне пришлось молча следовать за ней, пока внутри меня душила обида. Ко мне будут относиться так все на этой стороне, кроме Тэхена. Хотя, может и он так будет, когда ему надоест играть в спасителя.

Мы проходим мимо многочисленных дверей, спускаемся и поднимаемся по лестницам, чтобы отвлечься от своих мыслей, я мельком рассматриваю лепнину и картины на стенах. Походка Лауры быстрая, а недовольство и раздражение словно окутывает весь особняк. Мы заходим внутрь ветхого помещения, преодолев две массивные двери бледно-красного цвета.

– Джульетта, ты здесь? – внутри я с удивлением понимаю, что это явно чья-то мастерская по пошиву одежды. На полу небрежно валяются ошмётки ткани, нитки целыми катушками, несколько столов с довольно громоздкими швейными машинками, слева возле стены несколько женских манекенов с надетыми на них роскошными пышными платьями.

Лаура явно раздражена, что некая Джульетта не откликается на её зов и, пиная катушку ниток, она идёт вперёд. Справа есть проход, который закрыт от нас полотном, когда Лаура уже почти хотела отодвинуть его в сторону, чтобы пройти, оттуда внезапно выходит молодая девушка с кудрявыми короткими волосами.

– Простите меня, я была увлечена работой и не услышала вас.

На её лице нет и капли раскаяния. Она одета в джинсовый комбинезон с чёрно-белой водолазкой в полоску. На её лице нет никакого макияжа, и выглядит она уставшей, словно долгое время не спала.

– Нужно найти что-то для зимнего бала для неё, – Лаура кивает на меня, и я всем телом ощущаю волны неприязни, исходящие от неё. Джульетта оценивающе смотрит на меня, в её взгляде нет ничего более рабочего интереса.

– Что-нибудь похожее на платья Джины?– предлагает девушка, но Лаура тут же яростно отрицает предложенный вариант. Для меня всё ещё остаётся загадкой, кто такая Джина и почему меня всё время пытаются запихнуть в её одежду. Собственно, сейчас я, скорее всего, в ней.

– Нет-нет, нужно что-то совершенно другое, но не менее роскошное. Что-нибудь, что подчеркнёт её фигуру, но не будет слишком вызывающим и не слишком простым. Она должна быть одета как невеста дона, но совершенно другая, а не пародия его бывшей жены.

Бывшая жена, значит. К моему сожалению, но у меня есть повод увидеться с женихом, чтобы расспросить его об этом. Где сейчас эта Джина и почему её вещи всё ещё здесь.

– Поняла, сейчас посмотрю что-нибудь.

Джульетта вновь скрывается за полотном, и мы с Лаурой остаёмся наедине. Выдерживать её присутствие тяжело, потому что она вся светится негативом, который пропитывает меня насквозь.

– Хоть ты мне и не нравишься, но я не могу одеть тебя как посмешище. Завтра ты должна будешь вести себя, как подобает статусу, а если что-то пойдёт не так, я сотру тебя в порошок.

– Не вы ли мне говорили, что я здесь никто, потому что ещё не жена Дона. Так в соответствии с каким статусом я должна себя вести?

– Он обратил на тебя внимание. Этого достаточно, чтобы быть ему бесконечно благодарной и быть готовой исполнять любые его пожелания.

– Я должна вести себя как последняя падшая женщина, чьё тело заинтересовало мужчину? К сожалению, не умею так. Возможно, вы меня научите, раз вам столько об этом известно.

Лицо Лауры багровеет от злости, но тут из-за полотна появляется Джульетта с несколькими платьями в руках. Мы начинаем примерку.

К моему удивлению, но следующие два часа я провожу без гневных высказываний Лауры в мою сторону. Она вместе с Джульеттой помогает мне надевать те или иные платья, после чего комментирует каждый образ строго, профессионально и я понимаю, что у них обеих опыта в этом гораздо больше, чем у меня. Я не возражаю ничему. Позволяю одеть себя в дорогие тряпки, встаю так и эдак, чтобы им получше всё рассмотреть, ведь завтра я должна выглядеть идеально. Лаура пытается представить меня с теми или иными причёсками и всячески сочетает собственное воображение с нарядами. Меня одевают в короткие и длинные платья, сравнивают, что будет смотреться лучше, стоит ли оголять ноги или же это будет слишком неприлично и, судя из их обсуждений, я поняла, что на этой стороне границы к женщинам совершенно другое отношение. Джинсы и шорты здесь не в моде, платье выше колен портит о тебе впечатление окружающих и ставит на тебе крест. Там, где я выросла, понятие «неприличие» говорилось исключительно с пошлыми улыбками, причём как от мужчин, так и от самих женщин. Чем откровеннее была одета девушка, тем больше она нравилась другим, недотрог и монашек не жаловали почти нигде, разве что в церкви.

К собственному сожалению, я обнаружила, что моё мнение при выборе наряда на праздник не учитывается, когда я воспротивилась длинному бордовому платью в каком-то странном мистическом стиле. Вернее, само платье было совершенно обычным, но любую девушку оно делало бы мистически холодной и неприступной, при этом намекая на бушующую внутри страсть и разврат. Когда я чётко объяснила, что этот вариант кажется мне самым абсурдным из всех предложенных, Лаура одним своим взглядом дала мне понять, что мои слова не больше, чем писк мышки, которую вот-вот задавит кошка. Джульетта дала некоторые наставления по поводу причёски и обуви, сказала, что сюда идеально подойдут высокие шпильки, а волосы лучше собрать в хвост или пучок. Лаура довольно внимательно слушала советы молодой девушки-специалиста, после чего мне дали одеться в нормальную одежду. Когда мы уже почти собрались уходить, Лаура вдруг быстро обернулась и сказала.