Обнажённая

      Зал взрывается одобрительными криками и хлопками. Я тоже несколько раз хлопаю, а потом выдыхаю и окончательно расслабляюсь. Причина странного поведения мачехи в последнее время и всей этой суматохи – назначение нового дона для снежных барсов. Ничего серьёзного, что могло бы коснуться меня или сестру. Теперь всё внимание перейдёт к Чонгуку, а значит, он значительно облегчает нам задачу с побегом, пускай даже через полгода. Я сажусь за столик и расслабленно кладу в рот несколько алых ягод вишни, Джису принимается за свой любимый салат из морепродуктов. Больше у нас нет повода для переживаний.

– Тащите сюда, – дон отдаёт непонятный для нас всех приказ двум своим телохранителям, и мы переключаем внимание с еды на зал. Народ расступается в стороны, и нам с Джису приходится расталкивать народ, чтобы оказаться в первых рядах. Двери открывают нараспашку, и в следующую секунду в зале оказывается огромная клетка со снежным барсом. Настоящим живым зверем, запертым в клетку.

– Какого чёрта…

      Мне становится до жути неуютно, но оторвать взгляда от животного я не в силах. Чувствую, как сестра впивается руками в моё плечо и пытается оттащить назад, но ноги приросли к полу, и я не двигаюсь с места. Среди яркого света больших люстр отчётливо поблескивают звериные клыки и когти. Дымчато-серый мех с кольцеобразными и сплошными тёмными пятнами сливается со стоящими за клеткой дамами в похожих платьях. На секунду ужас застилает мне глаза, но я всё ещё смотрю.

– Достать это животное было непросто, не говоря уже о сумме, которую пришлось заплатить за него.

       Отчим с довольным видом проходит к клетке и становится совсем близко к разъярённому зверю. На его лице удовлетворение и блаженство, от которого мне становится тошно. Мне не место среди таких людей, готовых отдавать баснословные суммы ради собственных прихотей и развлечений. У них нет принципов, границ, чувств и сострадания. Едва ли покупка настоящего снежного барса – самое дорогое, что приходилось покупать дону мафии. Однако по сравнению с этим животным всё остальное просто гаснет на фоне и кажется ничтожным.

– Этот кинжал передаётся в нашей семье от отца к сыну. У меня не было сына, но ты заменил мне его. Покажи же, что достоин своего нового статуса и сможешь защитить моих людей от любой опасности.

      Чонгук берёт из рук отчима изысканный кинжал, на рукоятке которого изображение символического животного. Настоящее серебро переливается на свету и, кажется, идеально ложится в его руку. Верхняя створка клетки открывается, животное припадает на задние лапы, но у него нет не единого шанса, чтобы защититься. Он без колебаний вонзает острие в спину барса, а затем также вынимает. Раздаётся рык, плавно перерастающий в скулёж, а затем я вдыхаю носом этот запах металла и смерти. Голова кружится, мне становится плохо, я сгибаюсь пополам, Джису хватает меня под руку и уводит. Но чем дальше мы от места происшествия, тем отчётливее у меня перед глазами картинка испуганных и отчаянных звериных глаз, я вижу, как тяжело он дышит, но дыхание его становится всё медленнее, а дамчато-серый мех становится красным, и даже кончики белых лап уже не белые. Как только я оказываюсь в уборной, меня тут же рвёт. Весь выпитый алкоголь и пару вишнёвых ягод выходят наружу. Я кашляю, а затем обессилено сажусь на холодный пол, Джису брызгает мне в лицо холодной водой.

– Ты как?

– Отвратительно.

       И я не вру. Мне хочется зарыдать. Возможно, такая бурная эмоциональная реакция связана с моим нервным состоянием накануне предстоящего праздника. Убийство животного не стало бы для меня шоком, не будь оно выражено в форме посвящения в «правителя». Мне никогда не доводилось увидеть снежных барсов, а тем более отчима и сводного брата с этой стороны. Увиденное только сильнее закрепило в моей голове мысли о безграничной жестокости этих людей. И Чонгук, несомненно, был одним из них. То, с каким спокойным видом он убивал барса, не составляло сомнений. Он знал о страшном ритуале заранее.

– Дженни, нам нужно вернуться, мачеха обрывает мне телефон.

      Я подняла голову на сестру, только сейчас в ушах раздался противный звон телефонного звонка. Я закрыла уши руками, Джису сбросила её звонок и отключила свой смартфон. Мне потребовалось ещё пять минут, чтобы прийти в себя и подняться с пола. Если мачеха так настойчиво звонит, этому есть веская причина и это явно не значит, что она волнуется за нас. Надеюсь, труп животного убрали из зала, иначе я не выдержу и вернусь к состоянию, из которого с трудом вышла.

       Нам повезло. Более никаких зверств со стороны снежных барсов не происходило и вроде как не предстояло. В зале стояла привычная весёлая, лёгкая обстановка, словно ничего не произошло. Мне же теперь держаться также легко и непринуждённо было не по силам, поэтому я стояла и смотрела на гостей, переводя дыхание и крепко держась за руку сестры.

      Чонгук стоял недалеко от большого праздничного стола с важным видом. Теперь он уже не наследник, а дон. Главный в этом здании и городе человек. Отчим сидел возле мачехи и, казалось, был доволен, что больше ему не придётся нести большой и тяжкий груз ответственности главы мафии. Словно, наконец-то пришла его спокойная жизнь, и теперь можно, как и раньше, позволять себе всё подряд, не боясь при этом потерять репутацию сильного правителя.

      Чон, увидев нас с Джису, улыбнулся и направился через весь зал к нам. Я прикрыла глаза и всеми силами старалась надеяться, что он идёт не к нам. Может, и улыбался он совсем не нам, а какому-нибудь старому другу, который стоял за нашими спинами.

– Дженни, с тобой всё хорошо? Я понимаю, это зрелище заставило тебя поволноваться.

      Он положил руку на моё плечо и сжал его, стараясь показать мне свою поддержку. Не зная, что ответить, я только вымученно улыбнулась и продолжила стоять, поглядывая на сестру, которая тоже нервно топталась возле меня.

– Поздравляю с новым статусом! – наконец-то сказала я, чтобы разрядить царившее между нами тяжёлое безмолвие.

– Спасибо, Ни. Но это не главная новость сегодня.

       Конечно, твоё повышение просто мелочь с убийством живого зверя. Ещё я ненавижу, когда он зовёт меня Ни. Ни отец, ни мама никогда меня так не называли, для них я всегда была Дженни. И только сводный брат с мачехой считают, что им дозволено коверкать моё имя. Даже строгий отчим всё же придерживался границ.

– Идём со мной, – он взял меня за руку, и вопреки собственной сдержанности, я всё же дёрнулась. Кажется, он не обратил на это внимания, а внутри меня завязался узел неприязни. Этой рукой он всадил кинжал в живое существо, а сейчас беззаботно вёл меня через весь зал.

– Дорогие мои, как новый дон, сегодня я хотел бы оповестить вас об ещё одной важной новости.

       Народ радостно захлопал в ладоши, а я, смотря на их веселье, почувствовала запах свежей крови и плотнее сжала губы. Чёрт, мне слишком жарко, платье, кажется, неудобно жмёт во всех местах, а ноги уже устали от обуви. Захотелось босиком шагнуть в пушистый снег, пролетающий за окном.

– Я бы не хотел управлять нашей большой империей в одиночку. Со мной должен быть человек, который поддержит меня в моих начинаниях, будет со мной и в радости, и в горе, разделить со мной тяжести и невзгоды. Дженни, ты выйдешь за меня замуж?

      Внутри всё рухнуло, кровь отлила от лица, пол под ногами закружился, колени задрожали. В зале воцарилось молчание, гости замерли в ожидании моего ответа. Я повернула голову к Чонгуку. Он сжимал мою маленькую руку в своей большой ладони и смотрел мне прямо в глаза. В его зрачках отразилась решительность, он здесь дон, а я его подчинённая. У меня нет выбора. Вся жизнь исчезла за плечами вместе с чередой безрассудных мечтаний.

– Да.

Восторженные крики наполнили тишину, и его ладонь наконец-то выпустила мою. Но ненадолго. Сразу же после этого тёплые руки прижали меня к своей груди, а нежные губы коснулись лба. Я слабо обняла его в ответ, мне не верилось в то, что здесь сейчас происходит. Я хотела найти глазами сестру, мне нужно было её увидеть, но, как назло, нас окружили гости, и я почувствовала, что кислород возле меня заканчивается.

– Извините, мне нужно отойти.

       Я отстранилась от своего жениха и принялась протискиваться через толпу к выходу.

– Джен, всё хорошо? – его обеспокоенный голос словно больно ударил по спине, я ссутулилась.

– Да-да, всё отлично.

      Очутившись возле дверей, я уже почти бежала. Переступая сразу через несколько ступенек, я бегом спустилась на первый этаж, поднимая полы своего платья, я неслась дальше. Охрана распахнула передо мной двери, я выбежала на улицу, холодный ветер тут же принял меня в свои объятия. Я озиралась по сторонам и хваталась за волосы, не зная, что же делать. Выйти замуж за сводного брата – это одно. Но навсегда оказаться привязанной к миру, который ненавидишь – это совсем другое. Мы с Джису должны были благополучно покинуть этот город и вообще навсегда уехать из страны, как только мне исполнится восемнадцать. Но что теперь? Я не продержусь в этом браке и года, я не представляю себя на месте его жены. Его прикосновения всё ещё электрической болью отдавались в теле, про большее я не смогу даже думать.

       Слёзы застилали глаза, я сбросила с себя неудобную обувь. Вытерев глаза, я только размазала по лицу тушь, но от рыданий не избавилась. Не зная, что творю, я бросилась бежать босиком по холодному асфальту.

– Взять её, – голос Чонгука заставил меня обернуться. Рассерженный моим поступком брат смотрел на меня с балкона второго этажа. Двери распахнулись, первой выбежала лающая овчарка, вслед за ней мужчина в чёрном. Я не хотела знать, что будет, если меня догонят, и бросилась бежать, куда глаза глядят.

Глава 2. Ким Дженни

Мучительный жаркий день впервые за долгое время сменился приятной прохладой, лёгкий ветерок трепал волосы и щекотал щёки. Моё отражение было искажённым в водной глади Сирийского озера. Я набрал полные лёгкие воздуха, а затем медленно выдохнул, наслаждаясь тишиной. Только моей тишиной. На границе никогда не было людей, ведь обитатели двух кланов боялись друг друга не хуже трусливых зайцев.

       Это единственное место, куда я любил приходить, чтобы отдохнуть от громадной кучи дел. Но, несмотря на спокойствие, которое я здесь находил, я также скорбил по своей главной утрате. Посередине каменного мостика, находившегося слишком низко над водой, стояла огромная статуя королевской кобры. Высунувшая язык и поднятая над землёй, она выглядела агрессивно и была предупреждением для каждого проходящего мимо человека. Здесь другая власть. Жестокая и беспощадная, но вовсе не идиотская.

Сигарета между пальцами медленно тлеет, оставляя после себя тоненькую ниточку белого дыма, за которым неустанно следуют мои глаза. До чего же мне осточертела такая жизнь. Жизнь, проклятая беспощадной ведьмой-смертью, обречённые навсегда пустые дни нескончаемого одиночества, сигареты и голоса людей где-то вдали. Телефон в кармане вибрирует, но мне не хочется смотреть, кто звонил, потому что я знаю, что это по работе. А у меня уже в горле стоит эта работа. От запаха бумаги и синих чернил меня уже тошнит, а от работников в одной и той же белой форме рябит в глазах. Мне хочется спокойствия, но я его ненавижу. Ненавижу оставаться один и касаться руками мёрзлых холодных перил Сирийского моста. Мне хочется тепла, но не искусственного, а настоящего. Человеческого. Но в этой грёбаной жизни одно единственное моё наказание за жалкое существование лишает меня возможности быть счастливым даже, когда я всесилен.

Я уже развернулся и собирался уходить, но моё внимание привлёк женский крик. Я обернулся и прищурился, всматриваясь вдаль. Из-за деревьев, прямо из сердца туманной пелены выскочила девушка. Её босые ноги то и дело подгибались, натыкаясь на камни, веточки, шишки и всё прочее под ногами. По раскрасневшимся от бега щекам рекой текли слёзы. А следом за ней, едва ли не в пяти шагах, бежал мужчина. Высокий, крепкого телосложения, в чёрной форме и серебристых погонах. Это человек снежного барса. Что властям надо от бедной девушки? Действует он по приказу или же решил просто развлечься? Но вскоре, когда он выкрикнул: «Госпожа!», я понял, что всё же первое.

– Помогите, кто-нибудь, помогите! – девушка в слезах молила о помощи и смотрела прямо мне в глаза.

Но я не сдвинулся с места. Я не могу пересечь границу, иначе быть войне. Если кто-то из власти нарушит договор, вражда больше не будет оставаться в сплетнях людей. Начнётся настоящая война. На простых жителей это не распространялось, если девушка по своему желанию пересечёт границу, никто не сможет её остановить и лишь здесь я смогу ей помочь.

– Не подходи, не подходи, или я прыгну, – девушка встала в метре от границы и облокотилась спиной на перила мостика. Она вытянула вперёд руку, предупреждая, что хоть ещё одно его неверное движение и она сорвётся в воду.

– Госпожа, успокойтесь. Господин всего-то хочет с вами поговорить, никто не станет вас ни к чему принуждать.

Он сделал несмелый шаг к ней, девушка подтянулась и села на самый край. Ещё немного, и она упадёт.

– Ты врёшь. Вы все всегда врёте, грёбаные уголовники. Я лучше умру, чем буду жить так.

Не дав больше мужчине сказать и слова, она поддалась назад и отпустила перила. Девушка спиной полетела в воду, он тут же кинулся к ней, но не успел даже задеть край её платья. Раздался оглушительный всплеск, я повернул голову в сторону, брызги попали и на меня.

– Госпожа, нет! Вы сейчас пересечёте границу!

Я с удивлением посмотрел в воду. Кажется, она не умела плевать, но инстинктивно размахивала руками и ногами, тем самым приближаясь всё ближе к границе. Мужчина в погонах мешкался, не зная, что ему делать. Он то хотел кинуться в воду, то хватался руками за голову. Но, в конце концов, девушка оказалась на территории королевской кобры. Она задыхалась, едва оставаясь на поверхности воды. Мои руки были в карманах, я сжал кулаки. Я никогда не надевал перчатки, когда выходил на свои одинокие прогулки, о чём сейчас сильно пожалел. Если я продолжу медлить, она утонет, я крепко сжал челюсти и задержал дыхание. Нагнулся и протянул ей руку, девушка схватилась за неё, как за своё последнее спасение, и я потянул вверх. Вскоре она оказалась рядом со мной, но простояла недолго. Спустя секунду девушка рухнула коленями на жёсткие камни и принялась откашливаться.

– Госпожа, немедленно вернитесь назад, вы же понимаете, что находитесь на вражеской территории, вы здесь не спасётесь, они убьют вас!

– Fottiti! – выругалась девушка, обнимая себя за плечи и стуча зубами от холода. Словно специально подул холодный пронизывающий ветер, она зажмурилась, словно стараясь спрятаться от холода с помощью невидимой силы.

– Госпожа… – я не дал ему продолжить.

– Не слышал, что сказала госпожа? Проваливай отсюда и передай своему господину, что работники у него хреновые. По твоей вине девушка чуть не погибла, а сейчас вполне может заболеть.

Мои слова вызвали у него приступ гнева. Лицо покраснело, а вены на руках вздулись.

– Эта девушка очень важна для господина! Вы хоть понимаете, что он с вами сделает?

– Твой господин облажался, раз такая важная персона бежала от него без оглядки и была готова умереть.

– Вы пожалеете об этом.

Он развернулся и стремительно понёсся прочь, скрываясь в тени небольшого лесочка, оставляя у меня желание прибить его голыми руками. Власти снежного барса вызывали у меня спонтанные приступы гнева своим идиотским поведением и правилами.

Я оглянулся на трясущуюся от холода девушку. Она сидела на коленях, согнувшись и опустив голову, с мокрых волос капала вода. Я снял с себя своё чёрное пальто и накинул ей на плечи. Однако не успел я произнести и слова, как она тут же скинула его с себя.

– Благодарю, но больше мне не нужна ваша помощь. Вам лучше уйти.

– Я спас тебя не для того, чтобы оставить здесь умирать, поэтому лучше не обнажай передо мной свою дерзость.

Я снова накинул на неё пальто и сильнее закутал в него, но девушка тут же начала оказывать сопротивление, поэтому о том, чтобы взять её на руки, не могло быть и речи.

– Я лучше сдохну, чем буду так жить, – из-за стучащих от холода зубов её речь была вовсе неуверенной, какой она хотела её показать.

– Так что же ты так рьяно схватилась в воде за мою руку?

Она не ответила. Но и помощь мою всё ещё не принимала. Я хотел сказать ей о том, что сейчас стоило бы затолкать свою женскую гордость себе поглубже, но сдержался. Она напугана и отчаянна. Стресс и эмоции позволяют ей действовать необдуманно в отличии от меня.

– Хорошо, – она наконец-то сдалась, и я присел на одной колено, поднимая её с холодных камней. Одной рукой она обняла меня за шею и тут я увидел слёзы на её глазах, которые грозились пролиться ливнем на её розовые щёки. Возможно, я был слишком резок с ней. Кто знает, что ей пришлось пережить, если за ней была погоня, и она вполне была готова покончить с собственной жизнью.

Её тельце дрожит в моих руках и от холода, и от страха. Холодный ветер заставляет её дрожать ещё сильнее, и я невольно прижимаю её ещё ближе к себе, но, кажется, она совсем этого не замечает. Всю дорогу мы оба молчим, несмотря на то, что мне хочется разговаривать с ней и задавать бесчисленное количество вопросов. Её губы подрагивают от каждого дуновения ветра, а свободная рука всё сильнее сжимает край моего пальто.

– Куда мы идём?

Испуганный дрожащий голос внезапно вызывает у меня приступ гнева. Чем эти придурки могли так сильно её напугать и каким образом они довели её до такого состояния, когда она была готова распрощаться с собственной жизнью. Как вообще можно было причинить боль этому беззащитному хрупкому созданию с белоснежной кожей и столь чудесными ангельскими глазами? Очередное желание скинуть на снежных барсов кобру стало почти непреодолимым.

– Ко мне домой. Не бойся, я не причиню тебе вреда, – мои слова не принесли никакого результата.

– Почему я должна вам верить? – почему-то этот детский, но мудрый вопрос вызвал у меня улыбку.

– Хотя бы потому, что я спас тебе жизнь.

– Откуда мне знать, что вы действовали не в собственных целях?

– Ты намекаешь, что я не похож на человека, который мог бы просто так сделать доброе дело?

Она промолчала в ответ. Этот разговор явно её напрягал, но мне хотелось убрать это напряжение между нами. И тем не менее, я понимал, у неё действительно нет причин доверять мне. Я выгляжу не по-ангельски (в отличии от неё) и веду себя также. По пальцам можно пересчитать людей, которые доверяют мне.

Когда мы заходим внутрь моего особняка, меня уже встречает Лаура с обеспокоенным видом, её глаза полны материнской тревоги и заботы, и я благодарен ей за это, но не сегодня. Сегодня мне хочется, чтобы она исчезла, оставив меня с этим разбитым и перепуганным цветком наедине. И она без лишних вопросов провожает нас взглядом, когда я уношу девушку в свою спальню.

Сразу же несу её в ванную и включаю тёплую воду забираю своё промокшее пальто.

– Прими душ и успокойся. Я принесу тебе сменную одежду, затем нужно будет обработать твои израненные ступни.

Только после моих слов девушка обращает внимание на свои голые ноги. Вода возле них медленно окрашивается в красный цвет, кажется, она на секунду пугается, словно до этого и не чувствовала никакой боли, пока бежала, и думала лишь о том, чтобы спасти свою душу, даже если для этого нужно будет умереть.

– Тебе нужна какая-то помощь?

Мой вопрос, кажется, разозлил её. Она повернула ко мне голову и посмотрела с вызовом в глазах. На гладких щеках были следы от потёкшей туши, помада слегка размазалась на пухлых губах.

– Благодарю, не нужна. Выйдите, пожалуйста.

Я усмехаюсь и ухожу. Закрываю за собой дверь, но какое-то время я ещё стою и прислушиваюсь. Спустя несколько секунд щёлкает замок. Это вызывает улыбку на моём лице, она всё же вылезла из ванной и закрылась. Она вполне разумная девушка и, кажется, очень даже смелая. Сколько ей лет? На вид семнадцать, девятнадцать. Очень молоденькая, но жизнь не ждёт определённого возраста, чтобы бросить кучу дерьма на чьи-то плечи.

Я подхожу к балкону и закуриваю очередную сигарету, в этот момент снова вибрирует мой мобильный телефон, я стараюсь не раздражаться и беру трубку.

– Господин, сегодня Чонгук занял место дона, а ещё из их особняка тридцать минут назад сбежала Ким Дженнм, Чонгук пустил за ней погоню. Сейчас в доме переполох, все её ищут.

– Почему она сбежала?

– Не уверен, господин, но, кажется, он объявил её своей невестой, и после этого она кинулась в бега.

– Хорошо, Бернандо. Продолжай следить за ними докладывай мне о каждом их шаге.

– Понял, господин.

Прекрасно, теперь мне придётся иметь дело с этим ничтожным щенком. Хотя, что он может сделать? Слушать его мелкий лай я тоже не намерен, однако, учитывая тот факт, что сейчас в моей ванной сидит его невеста, он может знатно потрепать мне нервы. Неудивительно, что бедняжка так бежала. Выйти замуж за сводного брата и полного придурка такая себе перспектива. Только я об этом подумал, телефон снова зазвонил.

– Да?

– Я знаю, что она у тебя. И лучше бы тебе вернуть её по-хорошему в течении часа.

– Во-первых, здравствуй. Во-вторых, кто "она"?

– Не строй из себя идиота, я прекрасно знаю, что Дженни у тебя!

– Если твой человек видел, как она пересекла границу, и я не дал ей умереть, это ещё не значит, что я забрал её к себе. Договор не был нарушен, и я не собираюсь принуждать её уходить, если она этого не хочет.

– Я предупредил, у тебя есть час!

Он сбросил трубку. Мелкий трус, неужели он думает, что я беспрекословно пойду выполнять его ничтожные требования? Не после того, как это невинное создание тряслось в моих руках от холода и страха. Нам ещё предстоит знакомство с тобой, Ким Дженни.

Fottiti – пошел на х..! (итал.).

Глава 3. Сделка

Мне тяжело удерживать себя на месте, зная, что за стеной сейчас сидит Ким Дженни с ранеными ступнями и моется. Ей тяжело даётся этот процесс сейчас, я знаю. И меня распирает от желания открыть дверь и помочь ей, наплевав на все моральные принципы. В голове сейчас крутилась только лишь одна мысль: куда делось отвращение к человеческой коже? Я точно помнил, как схватил в воде её за руку и потянул вверх. Я не ощутил привычной тошноты и омерзения, вместо этого ледяное касание и мягкость кожи. Может, мне показалось? Просто из-за того, что её рука была слишком холодная, это сработало неким барьером? Мне не терпелось ещё раз это проверить и убедиться в этом.

Спустя мучительные полчаса дверь открывается и выходит она. Хромая и сгорбленная, держится за широкую футболку, спадающую с её худых плеч, с мокрыми волосами, смотрит на меня с полными глазами страха. Я подхожу к ней и беру на руку, усаживаю на кровать.

– Тебе нужно обработать ноги, не рекомендую сейчас ходить.

Словно случайно касаюсь её руки. Но внутри не чувствую того, что сопровождало меня на протяжении двадцати семи лет. Нет привычного чувства тошноты, противности, отвращения. Я чувствую её тепло, её нежность. И приходится сжать руку в кулак, я не могу сейчас позволить себе снова коснуться её.

– Извините, вы не обязаны этого делать. Зачем вам помогать мне?

Её голос сейчас совсем уже не дрожит от страха и холода. Она немного напугана, но я вижу и чувствую её невинность, непонимание. Дверь в спальню открывается, а затем лёгкой походкой возле кровати оказывается Данте.

– Затем, что Ким Тэхен не упустит такой шанс поухаживать за Ким Дженни.

Он говорит это с лёгкой насмешкой и беззаботно складывает на груди руки. Я кидаю взгляд на девушку, её глаза мгновенно становятся большими и пугливыми, она смотрит на меня, как на самого дьявола, а затем поспешно отползает на другой край кровати и упирается в стену руками. Я не успеваю ничего сделать, как с её глаз градом начинают лить слёзы.

– Идиот, ты её напугал.

Рявкаю я на парня, но мой тон только сильнее пугает нашу маленькую гостью.

– Извини, я не подумал, что все твои действия заключалась не в этом.

Я подхожу к девушке, огибая кровать, и беру её за плечи.

– Успокойся, я не причиню тебе вреда, нам нужно поговорить, обещаю, я ничего тебе не сделаю.

Кажется, это немного работает, но она всё ещё с опаской смотрит на меня, а глаза красные от слёз, как и маленький аккуратный носик. Я прекрасно знал о том, как сильно людей по ту сторону запугивают дурацкими сказками обо мне, но не думал, что этого ангела запугали настолько сильно.

– Я ничем не смогу вам помочь, я правда ничего не знаю.

– Солнышко, мне ничего от тебя не нужно, кроме того, чтобы ты успокоилась.

Пользуюсь возможностью и касаюсь её мокрых щёк. Горячие слёзы опаляют пальцы, по телу проходится приятная дрожь, что со мной? Какое-то время я просто держу её лицо в своих руках, не в силах поверить, что сейчас это не сон. Я могу дотронуться до неё. Я касаюсь её кожи, и мне хорошо. Разве это возможно?