Обнажённая

– Я расскажу вам всё, что знаю, но информация не будет ценной, – она на грани того, чтобы сейчас снова впасть в истерику и я готов убить Данте за неожиданный приход и дурацкую фразочку.

– Давай я налью тебе воды, и ты немного придёшь в себя, – с большим нежеланием я убираю руки и отхожу от неё, по дороге кидаю на Данте убийственный взгляд, парень немного ёжится. Я возвращаюсь с холодным стаканом и аккуратно сую ей в руки, но девушка даже не смотрит на плескающуюся жидкость в её трясущихся руках.

– Данте, ты что-то знаешь?

– Разумеется, я не просто так пришёл. Сегодня Чонгук наконец-то занял пост дона, в честь этого они прямо в здании убили настоящего живого барса. После этой сцены Дженни стало плохо, но вскоре она вернулась в зал и была ошарашена ещё одной прекрасной новостью. Чонгук сделал ей предложение руки и сердца, от которого она, конечно, не могла отказаться, ведь в случае отказа её порвут прямо там. Не зная, как быть, она бросилась бежать, но её жених об этом узнал и пустил за ней погоню, ну, а дальше ты знаешь.

Кажется, идеальные сведения моего шпиона о жизни Дженни её вовсе не вдохновили не то, чтобы успокоиться. Теперь она косилась то на парня, то на меня и всё ещё сжимала стакан в руке, как своё последние спасение.

– Мне нужно знать каждый их шаг, Чонгук в бешенстве, он может нарушить договор и заявиться сюда с войной.

– Тэхен, этот щенок слишком трусливый, чтобы нарушить договор, установленный много лет назад самыми сильными правителями.

– Он слишком несдержан, им правят эмоции, а не разум, я не хочу терять из-за него людей.

– Ну тогда без проблем.

Данте кивает и собирается уходить, но я останавливаю его и быстрым шагом приближаюсь к нему. Хватаю его за руку, плотно сжимая его ладонь в своей, он какое-то время смотрит на меня удивлённым взглядом и потом отходит на шаг назад, когда я выпускаю его руку и резко дёргаюсь, зажимая рукой рот, сдерживая рвотный позыв

– Ты чего?

– Ничего, свали с моих глаз.

Злобно бросаю я, и молодой шпион буквально растворяется в воздухе. Кажется, когда мы с Дженни остаёмся совсем одни, ей становится ещё страшнее. А меня мучает целый поток вопросов, и поэтому я не могу вернуться к ситуации, которая должна беспокоить меня больше всего на данный момент.

– Вы теперь меня убьёте?

Она спрашивает меня, но себе в голове она уже давно придумала, что я действительно её убью.

– Ангел, никто здесь не собирается тебя убивать. Тебе нужно обработать раны, немного отдохнуть, а потом мы решим, что делать.

– Моя сестра наверняка очень волнуется, я так хочу поговорить с ней.

– Солнце, сейчас нельзя. Позвонив сестре, ты можешь ухудшить своё текущее положение.

Мои слова её совсем расстраивают и, кажется, она больше даже не предполагает оптимистичных вариантов исхода этой истории.

– Давай посмотрим твои ножки.

Несмотря на то, что девушка вовсе не хочет, чтобы я обрабатывал её ноги, я всё равно это делаю и каждый раз, когда касаюсь её, я не чувствую отвращения. Я только что убедился, что это работает только с ней, и это сбивает меня с толку. Я нарочно делаю всё слишком медленно, мне не хочется ни на секунду убирать руки. Но, так или иначе, процесс приходится подвести к концу.

– Что вы теперь будете со мной делать?

– А что бы ты предпочла?

Я сажусь рядом с ней.

– Пожалуйста, не отдавайте меня им обратно… Я не хочу больше так жить. Я сделаю всё, что угодно, только не возвращайте меня обратно! Хотя всё, что я могу предложить вам – это мелочь по сравнению с тем, что меня можно использовать как заложницу главного врага.

В её голосе слышится безнадёжность и совсем детское отчаянье. Ей страшно здесь находиться, но возвращаться назад она не хочет ещё больше. Если сейчас дать ей выбор: остаться здесь или вернуться к семье, она непременно выберет первое.

– Я не стану использовать тебя как заложницу.

Но и не отпущу. Не сейчас, когда ты – единственный источник моей настоящей жизни и наконец-то правдивых чувств.

– Ты хочешь избавиться от своей семьи и нежеланного брака? Я могу предложить тебе выгодную сделку.

– Какую?

Несмотря на страх, в её глазах загорается интерес, и у меня в груди начинает бушевать азарт. Как легко, оказывается, вырулить игру на свою сторону.

– Ты выйдешь замуж за меня. Перед этим мы составим договор, в котором ты обозначишь свои границы и требования, которые я должен буду соблюдать. Взамен я обеспечу безопасность тебе и твоей сестре. А также выполню любые твои желания.

Кажется, моё предложение вовсе не кажется ей правильным и справедливым.

– Но зачем вам я?

– Я позже расскажу тебе одну историю, котёнок. Но помни, если ты это услышишь, то уже никогда не покинешь стены этого дома просто так.

Рассказать ей о своей главной слабости и потом получить отказ – самое тупое, что можно сделать. Да, с какой-то стороны всё действительно нечестно. Ведь вся иллюзия выбора, данного мной, ведёт только к одному – к согласию.

Глава 4. Договор

Чёрт. Впервые в жизни я оказалась перед выбором, в котором, куда ни шагни, везде риск и в любой момент можно сорваться в пропасть. Откажусь от его предложения – попаду в ад. Соглашусь – неизвестность. Он ещё смотрит так пугающее, с уверенностью. Словно точно знает, что у меня выбора нет, кроме как согласиться. И он ведь прав. Если уж на то пошло, то его сторона куда выгоднее, чем сторона сводного братца. Однако я не собираюсь так легко сдаваться. Я выросла в семье преступников. И как бы сильно мне этого не хотелось, я переняла от них многое. Если он думает, что сможет воспользоваться моим положением, то я могу лишь позавидовать его наивности.

– Я соглашусь, но договор будет составлен прямо сейчас, и условия, которые я обозначу, не обговариваются.

– Отлично. Сейчас я перебинтую твои ноги, затем мы тебя приоденем и составим договор.

Я внимательно смотрела, как он с некоторой бережностью обрабатывает мои ступни, затем делает крепкие повязки. Ни на секунду я не могла заставить себя расслабиться, хотя мне казалось, что от напряжения трудно дышать. Когда он затянул последнюю повязку, то поднял на меня взгляд. Его глаза смотрели на меня с восхищением и внимательностью. Словно вот он увидел что-то новое, тайное, неизведанное и непонятное ему.

– Я отнесу тебя в гардеробную, – я не успела возразить, потому что он довольно быстро взял меня на руки, крепко прижимая к себе, и почувствовала, как дыхание его участилось.

– У меня вообще-то есть ноги, – недовольное высказывание всё же вырвалось из меня, хотя в моей ситуации было бы разумнее молчать и принимать то, что тебе дают.

– Вообще-то они ранены. Ходить будет больно – это первое. Ты можешь потревожить только что обработанные порезы – это второе.

Он сказал это легко, без злобы, без угроз. На его лице даже появилась небольшая усмешка, которая заставила меня почувствовать себя неловко. Мне действительно стоит закрыть рот на замок, пока я не ляпнула что-то ещё.

Дом был довольно интересен. Тут не было стандартного и привычного мне обустройства, цвета, которые вроде бы совершенно не сочетаются между собой, прекрасно гармонировали на стенах, переливаясь градиентом, создавая приятную, но необычную атмосферу. Извилистая деревянная лестница – и вот мы уже совершенно на другом конце особняка. И выглядит здесь всё как-то по-другому. Более строго, сдержанно, ничего лишнего и ничего выделяющегося. Много дверей и много комнат, все пронумерованные, идут одна за одной. Мимо нас прошли пару девушек. Склонив головы, прижав к бокам руки, они прошли как тени, на лице не скользнуло ни единой эмоции.

– Что это за место? – вмиг почувствовала себя не в своей тарелке. Некомфортно, странно.

– Женское крыло.

– Как гарем?

– Как место для прислуги.

– Тогда почему женское? Здесь работают только женщины?

– Почему же, и мужчины тоже. Во время правления моего отца здесь жили исключительно женщины со своими детьми, причём неважно, кто ты. Жена дона, служанка, проститутка. Сейчас это просто место для прислуги, но прошлое наименование сохранилось.

– Мне казалось, новые правители рушат старые порядки.

– Старые порядки могут быть абсурдны, но они надёжны. Безрассудство менять их, но другое дело – совершенствовать.

Как для дона он не так уж и плох. Однако сейчас я не видела в нём что-то, что ранее когда-то в детстве нам рассказывали учителя и воспитатели.

«Дон Королевской Кобры устрашающий и жестокий. По ту сторону нет людей, которые могли бы быть милосердны или снисходительны к простому народу. Великое горе родиться там». Удивительно, что сейчас я не видела с этим практически ничего общего. Но что я вообще здесь видела? Мне многое ещё предстоит узнать.

– Давно вы правите?

– А ты всегда так много вопросов задаёшь?

– Только когда нервничаю.

Больше мы ничего не говорили, на мой вопрос он так и не ответил. Ну и не надо, всё равно ведь узнаю. Интересно, что же сейчас творится дома? Бедная Джису, она же, наверное, там с ума сходит и места себе найти не может. Я должна обязательно выйти с ней на связь, иначе просто на век свой останусь проклятой эгоисткой.

Кажется, женское крыло мы миновали, снова оказались как будто в совсем уже другом доме. Интерьер здесь более простой, но как-то пусто и холодно. Я всё ещё в широкой футболке, которую держу одной рукой в области груди, и молю бога, чтобы всё поскорее закончилось. И сама не знаю, что имею ввиду. Или то, что он несёт меня на руках, или вся эта история с замужеством. Сначала сводный братец, теперь враг моего народа. Я прямо нарасхват.

По дороге нам попалась Лаура. По крайне мере, так я её запомнила, когда увидела в первый раз. Не знаю, кто она, но выглядит она статно, хоть и как-то просто. Только взгляд её злой, недобрый. Посмотрела на меня с ненавистью, я даже голову немного в плечи вжала.

– Лаура, принеси что-то из одежды Джины. И будь так добра, улыбайся. Терпеть не могу твоё недовольное лицо.

– Одевать её в вещи бывшей жены – не лучшая идея, как и держать здесь! – его слова про улыбку и недовольное лицо она мудро пропустила мимо ушей, иначе здесь наверняка началась бы словесная перепалка.

– Лаура! Не заставляй меня тратить на тебя свой гнев.

Женщина всё же уступила. Наверняка какая-то родственница ему, может, тётка? Уж явно не заведующая прислугой, в доме дона никто не мог позволить такого отношения к себе, тем более сам дон.

Когда мы оказалось в гардеробной, Тэхен опустил меня на стул, затем Лаура принесла вещи. Мужчина сначала придирчиво осматривал то, что она принесла, а потом всё же подал мне голубенькое платье с открытыми плечами и лёгкую кофту.

– Одевайся, крикни, когда будешь готова.

Кивнула, он вышел. Потрогала свои мокрые волосы, убрала их назад, стянула неудобную футболку, которая напрочь прилипла к телу, и надела данное мужчиной платье. Оно было не совсем комфортным, но делало из меня какую-то невинную белоснежку. Хорошо, что он также дал мне кофту, с ней было гораздо лучше. Появилось чувство защищённости, хотя умом я понимала, что в лотереи выиграть шансов больше, чем у меня выжить здесь.

Когда полностью оделась, кричать ему, разумеется, не стала. Встала на ноги, тут же зажмурилась. Больно, но терпимо, выпрямила спину, прошла вперёд. Идти придётся очень медленно, но это лучше, чем он вечно будет таскать меня. Вышла из гардеробной, тут же наткнулась на два сердитых взгляда. Один Лауры, другой— Тэхена.

– Тебе же сказали, что сейчас лучше воздержаться от ходьбы, – сердито и высокомерно проговорила Лаура. Кажется, Тэхену не понравилось, что эта женщина осмеливается делать какие-то замечания мне. Буквально уже его невесте. Я решила ничего не говорить, как-никак всё ещё помню, что отвечать на подобные недовольства – ниже собственного достоинства. Вопреки всему, Тэхен снова взял меня на руки, и на этот раз мы недолго блуждали по этому огромному особняку.

– Располагайся, – в кабинете его было довольно уютно. Как ни странно, присущей дому строгости, здесь совершенно не было, нежные оттенки коричневого придавали месту эстетику, а запылившиеся на полках книги напомнили о детстве. Когда ещё мама была жива, и мы вместе ходили с ней в старую библиотеку. После её смерти я ходила одна и подолгу роняла слёзы возле книжных полок, рассматривая корешки книг, которые она любила читать. Тэхен молча поставил передо мной чашку ароматного чая с лимоном и присел напротив.

– По твоим глазам я вижу у тебя много всего, что ты хочешь мне сказать.

– Это так. Но сначала вы должны рассказать мне о том, зачем я вам.

– Не спеши, Дженни. Иногда владение информацией может привести к печальным последствиям.

– Мы с вами оба прекрасно знаем, что моё присутствие здесь не зависит от этой информации. Вы в любом случае не отпустите меня отсюда просто так.

– Ты очень остроумна для своих лет. Я действительно не отпущу тебя вот так вот просто, я рад, что ты понимаешь это. Но ты также должна знать, что я делаю это не из-за намерений причинить вред тебе или твоей семье.

– Между королевской коброй и снежными барсами на протяжении долгих лет длится вражда. Глупо говорить, что вы не желаете нанести вред моей семье. Вы прекрасно знаете, кто я такая.

– Тебе стоит поменьше прислушиваться к рассказам взрослых. Да, мой отец действительно сильно не любил снежных барсов, но лично мне глубоко безразлично, что там происходит по ту сторону границы.

– Да, я знаю, что жители этого места очень лживы и себялюбивы.

Он посмеялся. В моих словах он не находил ничего оскорбительного, никаких угроз, а всё, что я говорила, действительно казалось ему глупостью и детскими сказками.

– Я и мои подчинённые прекрасно обойдёмся без чужого мнения насчёт нашей жизни, это действительно наша отличительная черта.

– Эгоизм.

– Независимость. Когда ты независим от чужого мнения гораздо проще воплотить в жизнь мечты.

– Убийства и насилия.

– На твоём месте я бы не был столь категоричен. У нас самый низкий показатель подобных случаев, чего я не могу сказать о снежных барсах.

Я замолчала. Не знаю, не могу и не хочу ему верить. Но он как может обладать полной информацией, так и просто может манипулировать мной. Не стоит развивать эту тему, я здесь не для споров.

– Держи, – он протянул мне белый листок и ручку. – Напиши здесь все свои просьбы и условия. Затем я внесу это в договор.

– И всё? Так просто?

– Разумеется, мы сначала обсудим каждый твой пункт.

Он невинно улыбнулся и отвернулся к ноутбуку, всем видом показывая, что мои условия и просьбы не представляют для него сущую проблему. Но есть ли тогда смысл в них? Почему я сейчас сижу здесь? Потому что у меня нет выбора, кроме как довериться и согласиться на его дурацкое предложение руки и сердца. Пускай в реале звучало оно не так романтично, а скорее как приговор. Добровольно-принудительно. Именно в такой форме.

Написать все свои хотелки не составило труда, потому что я чётко и ясно представляла себе то, что хочу. Свободы. И чтобы взять меня замуж, ему придётся либо согласиться, либо избавиться от меня, как от ненужной куклы.

Когда всё было готово, я ещё раз всё внимательно перечитала и ещё минут пять посидела и подумала, размышляя о всех возможных вариантах несчастного исхода, который может со мной случиться. Я знала, что мне не предусмотреть всё, и Тэхен может оказаться значительно хитрее меня (а, так оно и было), но создать хоть какую-то безопасность у меня был шанс.

Протянула ему листок, но он даже не взглянул и, не поворачивая ко мне взгляда, кинул краткое: «Читай».

– Первое: безопасность и материальная помощь моей сестре.

– Разумеется, следующие.

– Не трогать меня до совершеннолетия и после него без моего согласия.

– В каком смысле трогать? Я даже не смогу сделать так?

Он накрыл мою руку своей, и от страха я её отдёрнула, хотя вроде ничего особо опасного он не сделал.

– Так сильно боишься меня? Нам предстоит много работы, чтобы вытравить из твоей головы все дурацкие убеждения, что тебе внушили.

– Они не дурацкие.

– А какие же?

– Правдивые.

Он вздохнул так тяжело и так отчаянно, как будто только что объяснял мне тему по математике, а я в очередной раз говорю, что ничего не поняла.

– Нет, моя милая, не правдивые. Совсем не правдивые.

– Ну, ты, естественно, будешь это всё отрицать.

Он встал из-за стола и подошёл к окну. Сейчас мы действительно выглядели как наставник и его ученица. И наставник был явно недоволен ученицей, то есть мной.

– Естественно, я буду это отрицать, потому что, чтобы тебе там не говорили про королевскую кобру, на восемьдесят процентов это ложь.

– Почему же?

– Да потому что никто из этих рассказчиков, ни учителя, ни воспитатели, ни кто-то ещё здесь не были. И ни меня, ни моего отца даже в глаза не видели.

– И всё же подобные разговоры не могли появиться просто так, из ниоткуда.

– Да что ты?

Он развернулся ко мне лицом, посмотрел прямо в глаза. А затем просто и легко спросил.

– Читала что-нибудь религиозное когда-то?

– Отец когда-то читал нам библию.

– Как думаешь, откуда взялось?

Я молчала. Ну как, откуда взялось? Святые люди написали.

– Придумали, Джен, придумали. Даже если там когда-то что-то и существовало, то едва ли до нас дошли хотя бы крупицы правды. Человечество существует слишком долго, чтобы сохранить подлинную историю.

Никак комментировать я это не стала, хоть и понимала, что доля правды в словах есть. Сама я себя ни к какой религии не относила, богу не поклонялась, не молилась. Нейтрально ко всему религиозному относилась, не до этого как-то было.

– Читай, что там у тебя дальше.

– У меня будет образование и трудоустройство.

– Не проблема. Ты же вроде врачом хотела стать? Поступишь в университет, через пять лет закончишь, пойдёшь работать. Захочешь дальше учиться – твоё право.

– Нет-нет, не совсем так. Я хочу учиться и работать одновременно. Хоть кем.

– Хоть кем не получится. Не думаю, что ты много всего умеешь.

Прозвучало обидно, но я решила не придавать значения.

– А я на какую-то супер престижную профессию и не претендую. Мне так, чтобы время занять и деньги в кармане были.

Он хотел что-то ответить, но сделать ему этого не дали. В дверь постучали, и в кабинет вошла девушка, на вид чуть старше меня. А может мы и ровесники с ней. Одета она была строго: чёрные брюки, белая блузка, жилетка. Белые, как снег волосы были затянуты в высокий хвост, яркая красная помада, чёрные очки.

– Босс, всё подготовлено, как вы просили, – она положила на стол синюю папку и встала по стойке смирно, ожидая дальнейших указаний.

– Спасибо, можешь быть свободна. Ах да, кстати, ты уволена.

Кажется, девушку эта новость не удивила в отличии от меня.

– Как скажите.

И она ушла. Вот так спокойно приняла своё увольнение, словно её увольняют каждый день.

– Поздравляю, ты принята на работу моей секретаршей.

– Что?!

– Ты хотела работу, ты её получила. Дженни, я и без того считаю это условие абсурдным, учитывая, что ты будущая жена дона мафии и собираешься работать за копейки, лишь бы доказать мне свою независимость. Я дал тебе работу, которая позволит мне не спускать с тебя глаз, чтобы ты никуда не вляпалась. Я больше не желаю тратить на это ни минуты. Следующее.

У меня не оставалось выбора, хотя со сложившейся ситуацией я была категорически не согласна. Работа для меня была шансом видеть его как можно меньше, а в итоге всё получилось наоборот. Грело душу то, что я совершенно не знала ничего об обязанностях секретарши и, как он сам сказал, мало чего умею. Думаю, он выгонит меня с этой должности в первый же мой рабочий день.

– Брак будет заключён на год. Всего на год.

– Нет, – сказал, как отрезал. И глаза сразу стали такими серьёзными, холодными, непроницаемые. Движения более резкие, агрессивные. Ступила на красную полосу.

– Я не собираюсь всю жизнь сидеть рядом с тобой!

– А сидеть и не надо, разве только в машине.

Издевается.

– Джен, ну ты как себе это представляешь? Дон выбрал себе жену, а через год развёлся с ней? Три года. Это минимум, что я могу предложить тебе. Не меньше.

Три года?! У меня едва листок из рук не выпал.

– Какие три года? Я хочу уехать! Если мы три года будем жить как соседи, это будет ещё более странно! Или ты думаешь, я собираюсь нарожать тебе детей?

– Почему как соседи? Время пройдёт, ты привыкнешь. А потом и сама не захочешь уехать, или не сможешь уехать.

На что он намекает? На то, что через какое-то время я буду полностью зависеть от него?! Именно по этой причине мне нужна работа и образование.

– Я останусь здесь на год и ни на секунду больше!

Решительно заявила я. В голове уже появилась сцена, как я разрываю листы и бросаю в него первое, что попадётся под руку. Я не собираюсь из одного плена переезжать в другой. Хотя по факту я уже переехала, вот только здесь готова до последнего отстаивать свои права. Но, наверное, не здесь нужно было это делать.

– Давай не будем торопиться с такими вещами. Заключим брак на неопределённый срок, по необходимости. В договоре так и напишем, а там видно будет.

Я согласилась, хотя и не была особо довольна таким вариантом. Если брак не неопределённый срок, может, мне удастся смотаться отсюда гораздо раньше, чем через год. Может, потерпеть останется пару месяцев. Но когда свадьба? Сколько мне придётся здесь проторчать в ожидании неё? А если он её запланировал через год? Что, если в этом и был подвох? У меня задрожали руки, я вдруг поняла, что могу совершить одну, очень-очень большую и непоправимую ошибку в этой жизни. Кажется, моё резко изменившееся состояние он всё же заметил.

– Ну и чего ты так трясёшься? Я вроде не сделал тебе ничего плохого и не собираюсь.

– Я здесь пленница, – то, что должно было прозвучать как вопрос, прозвучало как утверждение.

– Заметь, для пленницы ты находишься в самых лучших условиях. И я даже готов заключить с тобой сделку.

Он был, конечно, прав. Но я ведь не могу знать, чем для меня потом эта самая сделка обернётся. Как же сильно хочется вернуться назад. Снова очутиться дома, даже там, в банкетном зале, где убили животное. Среди лживых и лицемерных людей, я поняла, что прошлое – просто рай по сравнению с тем, что приходится мне терпеть сейчас. Да, здесь меня ещё никто и пальцем не тронул, но как же мне сейчас было страшно. Я одна на чужой территории, о которой с самого детства слышала только самое плохое. Заключаю контракт. Сделку, договор – неважно. От этого зависит моя жизнь, она сейчас только в моих руках. Но если я соглашусь, будет ли и потом моя жизнь принадлежать мне?

За составлением договора мы потратили ещё больше времени, чем я планировала. Я долго гипнотизировала листок перед собой, в нижнем правом углу должна была стоять моя подпись. Я держала в руках ручку и уронила её уже в третий раз. На строчке рядышком красовалась каракуля, похожая на иероглиф – подпись Тэхена. А я всё смотрела и смотрела, вчитывалась в текст, перечитывала слова снова и снова, думая, что вот ещё чуть-чуть, и я найду подвох. Но словно что-то ускользало от меня, словно я рядом, но каждый раз стоит протянуть руку, и оно исчезает. И Тэхен не мешал. Молча ждал, даже не смотрел на меня, смотрел в окно, на стены, в телефон, куда угодно, но не на меня.

– Тебе необязательно подписывать его сейчас. Если нужно время подумать, оставь до завтра. Или до послезавтра. Хоть сколько. Твоё время не ограничено.

Нет, если оставить на потом, я буду только ещё больше мучиться от мыслей и смятений. Зажмуриваюсь и быстро чиркаю. Выходит что-то непонятное, не такое красивое, как подпись Тэхена, моя синяя закорючка неуклюже красуется рядом с ним. Вот и всё. Пути назад уже нет. Что я только что сделала? Спасла себя или навсегда уничтожила?

– Тебе нужно отдохнуть. Я распоряжусь, чтобы ужин принесли тебе в комнату.

Сижу с опущенной головой, настроения ужинать нет, ровно как и жить дальше. Вроде бы только я преодолела одну трудность, появляется новая. Уже почти справилась с новой, и снова свалилась беда на плечи. Закончится ли это когда-нибудь? Позволяю ему отнести меня наверх, в мою новую комнату, но от еды настойчиво отказываюсь. Условие о том, что жить мы будем отдельно, обозначила я, и вот он уже его выполнил. Может, всё не так плохо и нужно искать плюсы и думать, что делать дальше и продолжать бороться с проблемами и может, я выйду к финалу?

Глава 5. Ким Тэхён

Спать легла рано, уснула быстро. Пару раз просыпалась ночью, неизвестно почему и неизвестно отчего, наверное, что-то снилось, но на утро проснулась на удивление бодрой и полной сил. Долго лежала в кровати и смотрела в потолок. Какого-то конкретного занятия у меня теперь нет, когда решится мой вопрос с учёбой, я не знала, но очень надеялась, что быстро, ведь он же Дон. Одно его слово – и я уже хоть сейчас студентка. Жалко было с предыдущим университетом расставаться, только поступила, но столько друзей уже успела завести. А теперь ищи-свищи меня. Несмотря ни на что, внутри сейчас образовался какой-то сгусток энергии, и его обязательно нужно было куда-то направить. Вот только желания выдумывать себе какие-то дела совершенно не было. Может, персоналу где-то нужна помощь? Да, для дочери дона (хоть и приёмной) подобное считается просто нижайшим занятием, и многие посчитают меня сумасшедшей, вот только статус этот совсем не мой. Не умею я ни жестоко приказывать, ни быть строгой госпожой, в общем, благородная кровь из меня так себе. Ну, а значит, и терять нечего.