Охота на кристалл

– Да что он пристал к парнишке? – скривилась Катя, вновь наполняя чашки спиртным и намазав небольшой кусочек хлеба чем-то вроде паштета.

– Самое интересное, что этот разбойник – родной внук нашего правоведа, – хохотнула Джесс, вновь кидая в рот щепоть капусты.

– Да ладно? – открыто засмеялась девушка от такой подробности.

– Сын единственной дочери, – закивала подруга. – Говорят, еще первой весной дед его тут гонял по лужайкам, когда понял, что внук бездельничает. Так своей тростью по спине дал, что к лекарю пришлось обратиться. Но мальчишка в долгу не оставался и в ответ творил не меньше. Однажды в библиотечной секции права перемешал все свитки и книги. Студенты и дед страдали до Зимнего бала, а дело было еще ранней весной. Но Пал Петрович отомстил тем, что Лариону на голову вечно лился дождь, даже в стенах замка. В итоге парень заболел, и его опять пришлось спасать в лазарете, тогда только дед сжалился.

– Мне кажется, я знаю, в кого мальчик такой упрямый, – весело предположила Катя, открыто улыбаясь.

– Старику об этом только не говори, а то он до пенсии будет спорить с тобой, – отмахнулась Джесс, тоже заметно оживившись. – Они воевали тут все семь вёсен, и никто не мог утихомирить это противостояние. Надо отдать должное, мальчик весьма изобретателен, но вот скрыть преступление – это уже не по его части. Даже прошлой весной, когда Красавин должен был по всем статьям считаться взрослым, дед умудрялся грозить тому поркой.

– Ну, теперь-то Пал Петрович выдохнул?

– Ага, щаз, – хмыкнула подруга. – Студентом парень быть перестал, а вот внуком – нет. Когда дед приходил лечиться – пожаловался, что Ларион развалит армию, если задержится там.

После заливистого смеха между девушками наступило дружеское молчание. Взглянув на расслабленную лекаршу, Катя виновато произнесла:

– Я хочу еще раз попросить прощения за столь внезапное вторжение.

– Поверь, я этого не планировала, – отмахнулась Джесс, не выказав былого напряжения.

– Серьезно?

– У меня тут двадцать коек за ширмами, – хмыкнула подруга. – И еще десять в отдельных помещениях для карантина. Как ни посмотри, но место поудобнее найти несложно. Уж лучше моего стола.

– Илья Аркадьевич задал жару? – хмыкаю я, почувствовав, как соседка захмелела окончательно. Девушка пьяно привалилась к низкой спинке кресла и поставила локоть на стол.

– Не знаю, стоит ли на что-нибудь вообще надеяться, – довольно трезво пожала плечами Джесс, вновь опустив взгляд. – Я не особо хочу опять стать чьей-нибудь "усладой плоти".

– А я действую под девизом: "не можешь исправить, поменяй к этому отношение", – произношу я, пока Катя уже отстраненно наблюдает со стороны. Вот же малолитражка! – Не я "услада плоти" для Ларского, а он – моя. Но надо честно признать, что этот мужик деревянный в постельных вопросах.

– У тебя хватает опыта? – осторожно уточняет подруга, покрутив в руках чашку.

– Нет, – весело отвечаю я. – Скорее применяю фантазию и эксперименты.

– А в те дни, когда у него глаза… полны черноты? – еще более тихо спрашивает лекарь.

– Я только начала, – честно отзываюсь на вопрос, раздумывая над ситуацией.

– Спроси у него, что он планирует делать после Летнего бала, – со вздохом советует Джесс, отпивая хороший глоток спиртного. – Для тебя это важно.

– Почему? – хмуро спрашивает Катя, без моего участия.

– Если его вызовут в столицу – после первой же ночи зови меня, я помогу, – со значением во взгляде произнесла подруга. – А если к Пескам – то почти на месяц можешь расслабиться – пока он сам в себя придет – тебя беспокоить не будет.

– А что с ним случается?

– В Ордене он борется с Проклятьем и после долго восстанавливается, – нехотя пояснила лекарша. – А в столице разной магией помогает вершить правосудие. Ну, такие ходят слухи, а уж их достоверность может подтвердить только барон. Если в первом случае он обессилен и скорее опустошен, то во втором – буквально бурлит от Тьмы.

– Я не знаю, что буду с этим делать, – честно отвечаю, пожав плечами. – Полагаю – решать проблемы по мере их поступления.

– Хорошие слова, – хмыкает Джесс. – Надо запомнить.

Эта деталь, что подруга впервые слышит расхожую на земле фразу – словно щелчок резинки об руку. Иногда забываю, где я и зачем, но в такие моменты словно смаргиваю пелену и отчетливо осознаю ужас своего положения. Я в чужом мире! В чужом теле! В чужой реальности! Возможно, в чужой вселенной! А дом так далеко, и пожаловаться некому, и помощи попросить не у кого. Да и просто рассказать – тоже.

Я одна и в тишине. Мой самый страшный кошмар наяву.

– Раз уж мы говорим о мужиках, давай начистоту, – с деланной улыбкой произношу я, заставляя себя думать о другом, а не впадать в отчаяние. – Что тебя действительно беспокоит? Что Илья через весну тоже помашет ручкой?

– Наверное, – не заметив моего волнения, отвечает подруга. – Хотя я буду не первой простолюдинкой, которой воспользовался благородный дворянин.

– Но…? – приподняв брови, уточняю. – После таких слов, всегда идет "но".

– Но больше всего мне не хочется осуждения… таких, как я, – замявшись, призналась Джесс.

– О чем ты? – непонимающе интересуюсь, сдвинув брови.

– В обществе не слишком приветствуют мезальянсы, – с кислым смешком отвечает подруга. – Если благородные господа лишь язвят и приподнимают брови, то от простолюдинов идет другая… волна.

– А разве люди не должны быть рады, что один из них поднялся высоко? – недоуменно предполагаю я, пока Катя окончательно перестает участвовать в беседе. Кажется, в этом аватаре остался лишь один пилот.

– Сразу чувствуется, что ты из высокородных, – хмыкает Джесс. – Как только я здесь появилась, не было и дня, чтобы не натыкалась на косые взгляды. Когда меня назначили вести факультатив религии и впервые пригласили за стол преподавателей, в тот же вечер под дверью спальни нашла плошку с дурнопахнущей кашей. Она была отравлена сгорцей.

От этих слов я замираю, а соседка встрепенулась и даже протрезвела. Чую, мы натолкнулись на тайну с отправителем записки.

– Кто это сделал? – тревожно спрашиваю я, при живом интересе Катюхи.

– Кто угодно, – флегматично пожимает плечами подруга. – Кухарка, кто-то из уборщиков, а может, и сам кастелян.

– Разве он опустится до таких пакостей? – с сомнением произношу, сдвинув брови, хотя соседка покрывается мурашками.

– Он еще тот блюститель правил, – язвительно хмыкает Джесс, вновь делая глоток спиртного. – Недавно поймал меня в коридоре и велел больше никогда не садиться за стол преподавателей. Вроде как не по чину это, хотя религиовед – полноценный педагог.

– Да и живешь ты в покоях…

– За это тоже пришлось повоевать, – отмахнулась лекарша. – Ирина Николаевна настояла.

– А Ларский? – мрачно уточняю роль общего любовника.

– Не думаю, что он вообще в курсе моих бед, – печально улыбнулась подруга. – Ни прошлых, ни нынешних.

– Значит, Роуэнс, – делаю вывод я из услышанного. – Вот же падла!

– Ой, оставь, – отмахнулась Джесс. – Со временем он успокоится. Сейчас почти и не ёрничает.

Да потому что у него новая цель – моя Катюха!

– На твоем месте я бы не молчала, – резковато произношу, серьезно обеспокоившись травлей в стенах замка магии. – Какое бы ни было происхождение – ты преподаватель и имеешь право на соответствующее положение и отношение. Нравится это кому-то или нет – пусть попробуют занять твое место, а не смогут – значит, недовольство и зависть оставляют при себе.

– Кать…

– Нет, – возражаю я. – Когда ничего не можешь изменить в своей жизни – очень удобно зубоскалить на тех, кто хоть что-то делает, и тем более на тех, у кого что-то получается. Как думаешь, будь у того же Роуэнса хоть капля дара, он бы не пожелал для себя твоей должности? Или же покорно ушел в Пески?

– Не знаю, – хмыкнула Джесс. – Он еще тот моралист. Я не раз слышала, как он отчитывает персонал. Вот уж кто тиран в замке, но надо сказать, что дело он свое знает и люди работают, как механизм Великого.

– Даже если он добивается этого угрозами и наказаниями? – неприязненно уточняю я, нутром чувствуя, что источник Катюхиного ужаса – именно кастелян.

– Полторы весны – еще слишком маленький срок, чтобы тягаться с ним в значимости для Университета, – лаконично высказалась подруга.

– Но достаточный, чтобы защитить себя? – настаиваю я, но, заметив флегматичный настрой лекарши, сбавляю напор. – Ладно, как скажешь, но этой хрени надо положить конец.

– Хрени? – весело переспрашивает Джесс.

– Ну, это слово обозначает… ненормальные дела, – объясняю я, подбирая аллегории. – Когда что-то случается иначе или работает не так. Ну, например, на пакетике семян я вчера прочитала "мокса", а выросла дербаха. Смотрю и думаю: "что за хрень?" В наших краях говорят так.

Помолчав пару мгновений, хватаю подругу за руку и проникновенно произношу:

– Не позволяй этому придурку влиять на своё счастье. Если ты хочешь быть с мужчиной, если ты счастлива с ним, если чувствуешь, что всем сердцем ждешь момента, когда он обнимет тебя, – не отказывайся от этого из-за чужого осуждения. Всем не угодишь, а жить по правилам посторонних… это даже звучит глупо. Кто такой Роуэнс, чтобы он решал, кого тебе любить?

Вместо слов, Джесс не отрываясь смотрит мне в глаза, и я замечаю в них слезы. Может, это и от спиртного, но в них еще столько благодарности за поддержку.

– Судя по тому, что я увидела, ты явно не проиграла, раз решила закрутить интрижку с нашим литератором, – иронично хмыкаю я, отпуская руку подруги. – После Ларского разница, надо признать, весьма впечатляет.

В ответ лекарша, откинув голову, хохочет, утерев слезу.

– Я и не подозревала, что так может быть, – отсмеявшись, признала Джесс.

– Но дверь лучше закрывать, – весело советую я. – Или хотя бы поставить побольше ширм.

Примерно полчаса спустя медленно шагаю по направлению к себе. Странное чувство легкости от выпитого бурлит внутри, а уютный вечер в компании подруги как нельзя лучше поднял настроение. И, хотя многое мне еще предстоит обдумать, но Катя довольна.

Проходя по коридорам спящего замка, девушка слегка сожалеет, что не владеет магией огня или не захватила с собой светильник, но путь недолгий да и знакомый. Один из участков пролегает через темный переход. Тут и днем не слишком освещено, а уж ночью хоть глаз коли. Мы с Катей решаем, что обходить через залитый лунным светом сад длиннее раза в два, а нам уже прилично захотелось в уборную. Оценив свои возможности, решаемся нырнуть во тьму. Преодолев половину, вдруг слышим совсем рядом с собой шорох, и мгновенно кто-то хватает нас за горло и волосы, чтобы прижать к каменной стене.

– Ты поганая шавка, возомнившая о себе невесть что, – шипит голос в миллиметре от нашего лица, буквально сочась злобой. Для убедительности мужик вновь со всей силы прикладывает Катюху к стене. – Твое место в Песках, а не среди благородных.

– Пошел к Тьме, – хриплю я в ответ, пока соседка, выпростав руку в сторону, ищет хоть что-нибудь для помощи. – Твое место в грязи под лавкой, где ты и родился.

Внезапно на зов магички оживает розовый куст, что рос в скромном горшке в нише. Растение стремительно обвивает напавшего и буквально отрывает его от Кати.

– Никогда больше не смей мне угрожать, – хриплю я, склонившись в кашле и с силой хватая воздух. Голова раскалывалась от боли. – Будто мерзкая тварь, притаился в темноте. Смелости на большее не хватило?

Катя вдруг чувствует уверенность в своих силах. В замке везде растения, а она ими прекрасно повелевает, так что без защиты никогда не останется. Что мог он сделать ей?

– Еще раз сделаешь подобное – поплатишься головой! – громче заявляет моя соседка, выпрямляясь. – Не думай, что я не узнала твой запашок, Роуэнс.

В этот момент, по велению руки Кати, стебли обзаводятся шипами и стягивают горло кастеляна. Хоть до конца мы и не уверены, но аромат лимонов действительно витает неподалеку.

– Или же мне сразу покончить с проблемами от тебя?

– Сама не избежишь наказания, – хрипит мужчина.

– Действительно, ты такого не стоишь, – соглашается девушка, чуть-чуть ослабив хватку. – А может, донести на тебя: напал на преподавателя в темном углу и угрожал расправой.

– Тогда я расскажу всем твою тайну, – обещает кастелян. – За обман тебя все равно вышвырнут на улицу, а там дорога одна – в Пески.

После этих слов Роуэнс мерзко смеется, понимая, что все равно добьется желаемого.

– А я не всем расскажу, а только ректору, – с ухмылкой поясняет Катя. – Так уж получилось, что мы с ним в последнее время очень сблизились. Как думаешь, что он сделает с тобой?

– Шлюха, – шипит кастелян.

– О, еще какая, – добавляю уже я от себя. – Охмурила нашего работодателя и с легкостью добьюсь твоего увольнения. Многие здесь заступятся за тебя, а? Давай проверим?

– Не посмеешь!

– Низкородная шлюха, преподающая магию в Университете, ублажающая ректора? – уточнила я с активного согласия Кати. – Не посмеет? Хочешь рискнуть?

В ответ Роуэнс явно пытается вырваться из хватки розового куста.

– В следующий раз трижды подумай, прежде чем переходить мне дорогу, – рявкнула моя соседка, вновь затянув удавку на его шее. – И Джесс оставь в покое! Узнаю, что ты вредишь ей – накажу. Будешь просыпаться в колючках до тех пор, пока сам отсюда не сбежишь. Понял?

В ответ – лишь кряхтение и возня, но растение крепко держало нападавшего, повинуясь воле магички.

– Будем считать, что урок усвоен, – тяжело дыша, резюмировала Катя. – Ты затеял опасную игру и без потерь из неё не выйдешь, запомни!

Мы с соседкой стремительно покидаем темный коридор и заставляем себя не бежать к дверям спальни, а спокойно преодолеть остаток пути. Едва за нами закрывается дверь, девушка запирается на все замки и еще ставит горшок с растением рядом. Хотя безобидная ромашка вряд ли сможет противостоять нарушителю, но для успокоения и она подойдет.

Усевшись на постель, мы с Катей смотрим на дверь и осознаем произошедшее. Соседка удивлена, что смогла отбиться. Ей всегда казалось, что она беззащитна перед всеми, но не сегодня.

"Ты не одна и не слаба, – напоминаю я, гордясь её успехами и умениями. – Учись владеть магией, и никто не сможет навредить тебе. Контролируй себя, свою силу и добьешься любых высот".

Глава 23

Промокнув небольшую рану на голове, девушка легла спать, чтобы утром проснуться с адской головной болью. Выходной начался с похмелья, синяков на горле и шишки на затылке. Поглядев на себя в зеркало, Катя не стала обращаться к Джесс, а решила справиться своими силами. Травы лечили многие раны, а магические – делали это значительно быстрее. Проходя мимо места нападения, мы с соседкой отметили ошметки растения, будто кто-то вырвался из его плена с помощью ножа. Проследив взглядом до небольшой ниши, печально замечаем пустой горшок с последними остатками розы, отдавшей все силы для нашей защиты. Подхватив чашу, несем её в оранжерею, но, поколдовав пару мгновений, Катя осознает, что роза окончательно погибла, не оставив даже живого корешка. По моему велению девушка ставит глиняную тару на видное место.

"Чтобы ты всегда помнила о случившемся и была готова", – объясняю я магичке мотив этого поступка.

Через минут десять в кладовой находится лекарство от головной боли и ссадин на шее. Смочив тряпку в экстракте амонии, Катя прикладывает её к затылку и вздыхает от холодящего облегчения. На ткани после компресса проявилось кровяное пятно, хотя, скорее, остатки сукровицы. Ну, что ж, все могло оказаться намного хуже.

"Стоит рассказать об этом Ларскому", – делюсь с соседкой своими размышлениями.

"И что сказать? – мрачно хмыкает девушка, неспешно возвращаясь к себе в спальню. – Роуэнс узнал мою тайну и угрожает всё раскрыть? И через сколько я окажусь в Песках?"

Спустя час Катя уже переоделась в легкое светлое платье и шляпку. Беззаботно размахивая ридикюльчиком, преподавательница ботаники ждала дилижанс в деревню в окружении студенток. Самыми взволнованными были младшие курсы, а вот старшие уже спокойнее готовились к покупкам.

– Екатерина Львовна, а вы тоже за платьем к Летнему балу собрались? – вдруг спрашивает кто-то из девочек.

– Пока нет, – со вздохом качает головой моя соседка, вспомнив, что ей тоже надо во что-то нарядиться. – Я еду по делам.

Всю дорогу молодежь стрекотала о фасонах и цветах тканей, едва не переругавшись между собой. Только присутствие преподавателя их сдержало, что заставило Катю немного улыбнуться. В основном тут были представительницы простых семей, ибо благородные барышни получали наряды из дома. Распрощавшись со студентками у многочисленных лавок, девушка смиренно зашагала к поместью князей Громовых.

Грег встретил её необычайно тихим. Обычно энергичный, дед к её прибытию успевал уже испачкаться в земле и траве, но не сегодня. Садовник лежал на небольшом шезлонге, которого раньше Катя не видела, накрытый пледом, а на коленях у старика вольготно расположилась роскошная кошка. Белоснежная красавица мурлыкала и недобро поглядывала на гостью.

– О, проходите, пожалуйста, – устало произнес Грег, поманив её рукой.

– А кто это у вас? Раньше её тут не было, – с улыбкой проворковала магичка, не рискуя протянуть руку к животному, до того грозный был взгляд у кошки.

– Это Матильда, – с любовью ответил садовник, продолжая гладить пушистую помощницу. – Она не слишком ласкова с незнакомцами, вы не обижайтесь, если начнет шипеть. Такая она уж привереда, даже молодого хозяина не терпит.

– С характером, да? – ласково прокомментировала Катя, присаживаясь на стул рядом. – Вы себя неважно чувствуете?

– Да, – отмахнулся дед. – Сердце что-то шалит сегодня. Если не возражаете, я еще полежу тут.

– Может отправить весточку в Университет? – осторожно предложила девушка. – У нас прекрасный и талантливый лекарь.

– Всё в порядке, – улыбнулся старик. – Иногда со мной такое случается. Через пару дней пройдет.

– Хорошо, – кивнула соседка, развязывая узел шляпных лент под своим подбородком. – Просто скажите, какой план на сегодня, и я сделаю, что успею. Ваши саженцы уже прибыли?

– Нет, – проворчал Грег, выражая этим все свое недовольство. – Сказали еще две десятины ждать. Чтоб им пусто было!

К обеду Катя управилась со всеми заданиями старика и уселась подле него пить чай. Девушка и не заметила, как садовник обзавелся полноценными яствами, разложенными на тонком фарфоре.

– На сегодня всё, – со вздохом произнесла моя соседка, отпивая прохладный напиток с нотками мяты. – До каникул меня не ждите – осталось не так много времени на подготовку к Летнему балу. Буду занята делами, да и экзамены на носу, а за ними сразу торжество. Не забудьте про Голубую розу.

– Пришлю к нужному сроку, – с серьезным видом кивнул Грег, продолжая почему-то пристально смотреть на нас.

– Вы опять задумали какой-то шантаж? – устало уточнила Катя, заметив на юбке пятно от земли и усердно начав его стряхивать. Тщетно! Придется стирать. – Не переживайте, во время каникул я помогу вам с саженцами. Если поставите где-нибудь тут походную койку – вообще уходить не буду. Быстренько всех малышей приютим и не дадим завянуть.

– Я буду только рад, – медленно ответил старик, продолжая с подозрениями глядеть на собеседницу. – Но меня тревожит не это.

– А что? – недоуменно поинтересовалась девушка, замерев на месте.

– Я заметил… на твоей голове, – сдержанно произнес Грег.

– В светлых волосах красного пятна не скрыть? – с сожалением догадалась Катя, неосознанно коснувшись края своей прически.

– Что случилось? Тебе нужна помощь? – сощурившись уточнил старик.

– Нет, что вы? – как можно быстрее ответила девушка, деланно улыбнувшись. – Просто несчастный случай.

– Ну, как скажешь, – легко отозвался дедок, едва заметно усмехнувшись. Кажется, он не поверил.

Пока соседка теряется от взгляда княжеского садовника, местная пушистая хозяйка потягивается на коленях Грега и грациозно спрыгивает на пол. Вильнув своим впечатляющим хвостом, Матильда вальяжно прошла мимо Кати. Девушка не удержалась и протянула руку, чтобы коснуться хоть края меха животного, но в то же мгновение услышала грозное шипение и блеснувшие клыки.

– Ой, – успела воскликнуть магичка, отдернув руку, как кошка уже исчезла в близлежащих кустах.

– Я предупреждал, – хохотнул дедок. – Эта барышня с норовом.

– С вами все хорошо? Выглядите…

– Старым? – иронично предложил садовник.

– Уставшим, – деликатно поправила Катя.

– Никто не вечен, кроме Великого, – философски пожал плечами Грег, мягко улыбнувшись. – И мой час встречи с Ним наступит. Вероятно, скорее, чем ваш.

– Надеюсь, этого не случится до Летнего бала, – возмущенно проворчала девушка, желая развеселить деда. – А то я столько тут пахала. Будет обидно остаться без талисмана.

– Вот же нахалка! – удивился садовник, не сдержав веселья, заметив искры в глазах гостьи.

– Вот-вот! – продолжала подначивать Катя, уже открыто улыбаясь. – А то мне с новым садовником придется договариваться, а времени мало.

– Будут тебе твои розы, – проворчал по-стариковски Грег, отмахнувшись. У деда заметно заалели щечки, да и выглядеть стал живее, что обрадовало девушку. – Заслужила.

– Правда? – тихо спросила она, почувствовав, что её достижения вот-вот признают.

– Конечно, – убежденно закивал смотритель местных красот. – Ты за такой короткий срок столько всего сделала. Молодец!

Эта краткая похвала так пришлась по душе Кати, что соседка почти светилась. Она "молодец", справляется с обязанностями преподавателя, способна защитится от неприятеля, да и с ректором, похоже, отношения налаживаются. Всю дорогу к Университету девушка пребывала в приподнятом настроении, едва контролируя улыбку. Деревушка гудела от студенток, штурмующих лавки и магазинчики, но дилижанс был полупустой. Детвора еще не была готова возвращаться в замок. По дороге в свои покои Катя придирчиво оглядывала лужайки, кусты, деревья, цветы в вазонах и подвесных кашпо. Работы еще хватало на несколько сезонов вперед, но её вклад уже становился заметным. Глубоко вздохнув, девушка вновь похвалила себя за кропотливый труд. Она продолжала проводить много времени в библиотеке, готовясь к занятиям, но и возложенные на неё ожидания честно выполняла.

Попав к себе в спальню, Катя встретила там Ларского. В этот раз мужчина был другим. Мрачным и словно рассеянным. Каких-либо разговоров особо не получилось, ибо мужчина просто подхватил девушку на руки и тут же уложил в постель, удивив её. Поцелуи получались какими-то отстраненными и… механическими, а ласка… заученной. Соседка и без моего вмешательства поняла, что что-то не так, но возразить не успела. Сильный прилив магического возбуждения охватил тело, оставив нас с Катей недоуменными.

"Расслабься, – вынужденно говорю я ей. – Видимо, в этот раз всё будет так"

Девушка с трудом следует моему совету и в итоге получает удовольствие, но какое-то куцое и… вымученное, что ли. Сам барон иногда забывал о том, что надо гладить, да и вообще о том, что он не один в кровати. Едва достигнув пика, мужчина отстранился и поднялся на ноги. Быстро прибрав следы секса, он стал одеваться. Молча. Катюха же просто готова была разрыдаться от обиды. Ей казалось, что у них все налаживается, и вот "здрасьте, распишитесь" – все как и было раньше. Как только ректор направился к двери, я максимально спокойно произношу вслед:

– Матвей. Мне не понравилось. Было отвратительно.

На первых словах он остановился и обернулся, а когда я закончила – соизволил выглядеть пристыженным. Дожидаться ответа не хотелось, да и Катюха уже плохо держала эмоции под контролем, так что утыкаемся в подушку лицом и накрываемся пледом, даже не удосужившись опустить ранее задранный подол платья. Да и вообще на нас еще наряд, в котором мы пололи сорняки в княжеской оранжерее.

За спиной хлопнула дверь.

Я бы не против пройтись крепким словцом по одной черствой персоне, но соседка чего-то совсем расклеилась. Сегодня у неё был хороший день, а этот гад пришел и просто все обосрал. Вместо слов, которые только сильнее ранят, я переключаюсь на единственное, что всегда спасало меня в минуты слабости, – музыку. Чтобы привлечь внимание, начинаю детально проигрывать восхищавшие меня лирические мелодии. Со временем, когда Катя уже больше слушает, чем переживает свои печали, – добавляю живых композиций, полных задора и веселья. Саундтрек из пиратской саги о приключениях лихого капитана Джека Воробья тут как нельзя лучше подойдет. А уж часть с темой главной влюбленной пары рождает в её душе правильную надежду на лучшее. Эта партия скрипок так пронзительна, а барабаны бьют в такт взволнованного сердца, что хоть в первый раз слушай, хоть в сотый – веришь в лучшее каждый раз.

Может, порой я и резка в словах, но музыка способна говорить за меня. Она лечит душу. Не так давно мне удалось побывать на концерте. Петербургский оркестр приезжал в наш сибирский город и дал грандиозное представление. Что можно ожидать от симфонического ансамбля? Классические произведения Баха и Бетховена с Моцартом? Да как бы не так! Эти виртуозы играли саундтреки к популярным фильмам, признанные шедевры музыки! Полный зал рукоплескал тому волшебству, что почти на три часа унесло зрителей в настоящую сказку. Помню, как уговорила маму пойти со мной, хотя она сопротивлялась. Билеты не из дешевых, но мы смогли. Когда заиграла мелодия из последней экранизации "Дюны" Фрэнка Герберта и волнующий дудук запел о чаяниях и молитвах фрименов, живших на раскаленных песках, – я не сдержала слез. Все эти чувства так велики, что не охватить никакими словами, и сейчас Катя плакала не от обиды, а вместе со мной – от переполнившихся красотой звуках, таких объемных и всепоглощающих. Когда я стала играть ей азиатские мотивы из фильма "Последний самурай", где маэстро Ханц Циммер отобразил всю тонкость, деликатность и трагичность приближения неуклонного конца целой эпохи – сердце девушки билось в такт с моим. Мысли о дурном свидании с черствым ректором покинули её голову, что самое главное. На сегодня.