Охота на кристалл

– У некоторых и этого нет, – лаконично пожала плечами шатенка. – Так что тебе хоть в этом повезло.

– Да, – вздохнула девушка, помассировав поясницу. – Интересно, сколько сейчас времени?

– Давно пора на ужин, – вспомнила Джессика, ставя очередную стопку листов на стол. – Я ведь зашла, чтобы позвать тебя в столовую.

Осмотрев проделанную работу, моя соседка со вздохом направилась к выходу. Говорить о каких-то результатах рано, ибо казалось, что пыли из шкафа вылетело больше, чем Катя стерла за весь день. Стряхнув с волос и плеч белесую крошку, она поспешила за лекаршей. Голод уже давал о себе знать, и трапезную она нашла больше по ароматам, чем по памяти. Войдя в просторное помещение, девушки заметили, что коллеги все еще здесь, но уже больше общаются, чем едят. За отдельным столом ужинали незнакомые люди – судя по униформе – так же служившие в замке. Преподаватели что-то бурно обсуждали, и при появлении двух молодых дам немного поумерили пыл.

– Мы что-то пропустили? – с улыбкой поинтересовалась я, ибо Катя вновь желала скрыться и поесть в одиночестве.

– Ничего нового, – вздохнула Евдокия Всеволодовна. – Просто очередные дебаты из-за расписания. Включайтесь, если не хотите проводить занятия непозволительно рано или неприлично поздно.

– А я еще раз повторяю, что у меня три сложные дисциплины, – упрямо произнес Павел Петрович. – Дайте мне первому расставить занятия.

– Ваш предмет не важнее наших, – хмыкнула Василиса Степановна, преподающая грамматику. – Толку от закона, если он написан с ошибками. Кто такой пропустит?

– Еще один бездарь? – весело вставил Игнат Борисович, одетый в армейский китель.

– А вот вы с Евгением Анатольевичем вообще в этот раз будете вести занятия после всех, – серьезно отрезала Евдокия Всеволодовна.

– Это еще почему? – возмутился еще один мужчина, чье имя произнесли.

– Я больше не желаю вдыхать ароматы пота и лошадей в своей аудитории, – строго ответила «кичка», высокомерно приподняв одну бровь и пригубив чашку с чаем.

– Да, – поддакнула полноватая бабулька, у которой девушки изучали что-то типа домоводства. Если правильно помню – Анастасия Захаровна. – Благородные девицы не должны вонять, как потные кобылицы.

– Но они должны уметь ездить верхом, а проскакать тридцать кругов на манеже и не вспотеть не способна еще ни одна благородная барышня, – хохотнул Евгений Анатольевич, забирая очередную булочку с подноса.

Ужин был обильным и сытным, а разговоры, в основном, велись об учебе и учениках. Кто-то жаловался на сырость в кабинетах, кто-то на сохраняющуюся зимнюю стужу за окнами, хотя на улице уже заметно теплело. Как я поняла из бесед, учеба здесь начиналась с первым весенним днем и заканчивалась с последним осенним. Холодные месяцы дети проводили дома с родителями. Преподаватели уезжали в столицу и сейчас вовсю обсуждали городские новости. Император ужесточал контроль над ведомствами, Магический орден подвергался проверкам и всё больше глава Тайной канцелярии приглашал магов для расследований.

– Ох, Великий! Еще чуть-чуть и Драдел захочет и нам навязать свои порядки, – недовольно высказался Савелий Сергеевич – усатый преподаватель арифметики.

– Правила Университета незыблемы уже три сотни вёсен, – скептично хмыкнул Игнат Борисович, чей военный китель всегда подсказывал род деятельности. – Всякий, кто пожелает изменить тут порядки, столкнется с мощным сопротивлением. Даже мне пришлось подстраиваться под них.

– Что вы знаете о переменах? – кисло вставила его бывшая жена, она же преподающая этикет «кичка».

– В каком это смысле? – возмутился седой дядька, опустив чашку с чем-то, похожим на кофе, на стол.

– Вы ушли со службы больше десяти вёсен назад, а свой китель так и не сменили на простую одежду, – ровно ответила Евдокия Всеволодовна, не глядя на экс-супруга. – Так что при достаточном упорстве герцог может добиться желаемого. А уж Драдел любого из нас пережует и не подавится.

Это было интересно. Мир параллельный, а многие крылатые фразы совпадают. Катя испытывает приличный дискомфорт, находясь среди уважаемых профессоров, но я заставляю её ужинать медленно, участвуя в беседе.

– Я сегодня побывала в учебном помещении и нахожусь в затруднительном положении, – громко сообщает соседка по моей инициативе. Затолкнув её страх подальше, продолжаю говорить. – Мне ранее не доводилось преподавать и ума не приложу, с чего начать.

– Ничего страшного, – тут же обратилась ко мне Анастасия Захаровна с доброй улыбкой. – Для начала вооружитесь учебным планом Бэллы Владимировны. Ваша предшественница не обладала магией, зато имела дивный талант организатора.

– А где найти эти бесценные, на мой взгляд, записи? – заговорщицки спрашиваю я, наклонившись к столу.

– У ректора, конечно же, – пояснила преподавательница домоводства.

– Осмотрите мебель в кабинете, – посоветовал Павел Петрович, опираясь обеими руками на свою тросточку. – Если что-то сломано – Роуэнс починит или заменит. Я могу очистить окна. Выберете день, когда нужен проливной дождь, и вам его сделаю.

– Вы владеете дождем? – интересуется Катя до меня, распахнув глаза.

– Не так, как Великий, – весело хмыкает дедуля. – Но если нужны осадки или туман, то я могу помочь.

– К сожалению, к Пал Петровичу бесполезно обращаться, если вам на голову уже что-то сыплется, – вставил обладатель огненной гривы, преподающий в Университете поэзию.

– Почва нуждается в регулярном поливе, – назидательно ответил дедок, и, поджав губы, продолжил. – Вам бы только сидеть под деревом и болтать о стихах.

– Творчество наполняет душу светом, – с лукавой улыбочкой парировал относительно молодой мужчина, представившийся еще днем Ильей Аркадьевичем.

– И разлагает дисциплину, – упрямо возразил Павел Петрович, дополнительно стукнув своей тростью о пол, чтобы придать веса своим словам.

– Развитие должно быть разносторонним, – спокойно вставила Василиса Степановна, мягко глядя на ворчливого деда. – За столько вёсен вы должны были давно понять, что дети все разные: кто-то силен в точных науках, а кто-то в творческих. Не забывайте – основательница этого заведения была выдающейся художницей.

– Надежда Игнатьевна была сведуща во многих дисциплинах, – согласно закивал учитель права. – Но это скорее исключение из статистики.

Пока преподаватели продолжали убеждать упрямого деда в пользе творчества, в столовую вошла синеглазка. Ох и прелестная же женщина. Я совсем не по девочкам, но красоту не заметить невозможно. Стройная, но не тощая, гордая и полная достоинства, спокойная и уверенная в себе. По-бабски даже завидно, но Катя вновь сдвигает брови и вжимает голову в плечи, пытаясь сделаться незаметнее.

– Хорошо, что вы все здесь, – размеренно произносит Ирина Николаевна, показав длинный свиток в руке. – Вот примерный план занятий, прошу всех ознакомиться и согласовать корректировки.

В следующий момент она остановилась у свободной части стола и раскатала принесенную бумагу, на которой оказалась разлинованная таблица с названиями предметов и десятидневным периодом. Выходной, четыре дня занятий, снова один выходной и вновь четыре дня занятий. Преподаватели заинтересованно подались ближе, изучая свои графики и выражая согласие или нет.

– Я категорически возражаю! – воскликнула «кичка», недовольно запыхтев. – Учить детей после Евгения Анатольевича – это пытка в чистом виде!

– После вас тоже не сахар, – проворчал «вояка». – Все злые и дерганные.

– А после вас они прям само умиротворение?! – возмутилась Евдокия Всеволодовна.

Под общий гул преподавателей я взглянула на свой предмет. Красивый почерк на желтоватом пергаменте гласил, что я веду по два занятия в день для младших учеников и по выбору для старших. Ботаника была обязательной только первые четыре года, или «весны», как тут именовалось. Где-то лекции утром, где-то только после обеда, но, в целом, работы много. Плюс уроки с одаренными и теми, кто выбрал изучать растения дальше.

И еще мне надо привести весь замок в порядок. Вот же ж засада! Хотелось выразиться покрепче, но вокруг были люди, а мы с соседкой еще не наладили контакт, хотя она тоже знатно так приуныла.

Со стола стали собирать посуду, и я смогла разглядеть несколько дородных женщин, занятых уборкой. Ну, я, конечно же, ожидала от Магического университета чего-то особенного, хотя на эльфов-домовиков не надеялась. Служащий в замке персонал носил разную униформу. Те, кто был приписан к кухне и столовой, – коричневую, отвечающие за чистоту и порядок – черную, кто-то мелькал в серой, но их назначения я еще не определила.

Пообщавшись, коллеги расходятся по своим жилищам. Как я поняла, все обитали в разных концах огромного строения, чтобы присматривать за учениками. Я возвращаюсь в комнатку, где проснулась сегодня утром; кажется, это было так давно. День был суматошный и насыщенный делами. Умываюсь ледяной водой из крана и падаю без ног на постель, переодевшись во что-то закрытое и с рюшами.

Хоть усталость навалилась дикая, но мозг продолжает переваривать события. Ректор Ларский произвел впечатление, но скорее с отметкой «минус», чем «плюс». Что-то было в его манере пристально смотреть, отчего мурашки бегали по телу. Мне, как подселенке, это вообще не нравилось кардинально. Догадается еще, что тогда будет с Катюхой? Соседушка же больше нервякует по поводу синеглазки. Магичка была сильна, и от этого у девушки тряслись поджилки. Да с чего бы это? Ирина Николаевна оказала должное внимание и поддержку, не задирала и вообще производила впечатление достойной женщины. В общем, ясно, что ничего не ясно.

Ночь прошла странно. Я вновь видела сны, только если в случае Эммы они были последовательными и четкими, то у Кати – отрывисты и тревожны. Сначала появился большой дом, глядя на который девушка горько вздыхала. Потом седой полноватый мужчина, сурово поджимающий губы; сельская школа, где к Кате относились странно. Кто-то задирал, а кто-то шептался за спиной девочки. Первые проявления магии и самой безобидной её вариации – ботаники. Позже индивидуальные занятия с учителями в небольшой каморке. Один из таких откровенно приставал к Катюшке, а она молча краснела и глотала слезы, ибо не смела дать отпор. И наконец откровенный разговор с тем пожилым мужчиной, оказавшимся отцом девушки.

– Ты не можешь претендовать на наследство, – коротко произнес он, наполняя стопку стоящую перед ним наливкой. – Даже будь ты законнорождённой, всё равно поместье тебе не светило бы. Трегубов разорился и был готов взять тебя в жены, но поганец прошлой ночью упал с лошади и свернул себе шею. Так что супруга у тебя теперь не будет. Вряд ли кто-то позарится на мои гроши.

Пока отец опрокидывал спиртное, девушка судорожно думала, что же теперь с ней будет.

– Ты уже не маленькая, – продолжил помещик Ветров, усевшись за свой стол. – Я не могу обеспечить тебе мужа. После моей смерти все имущество отойдет племяннику, а тому и своих нахлебников хватает. Брат умер, и парнишка крутится, чтобы обеспечить матери и сестрам достойное содержание.

– А как же я? – тихо спросила Катя, опустив голову и кусая губы. О плохом состоянии здоровья папеньки уже знали все, а он продолжал пить наливку.

– А тебя вообще быть на этом свете не должно, – грубовато отрезал владелец её судьбы, отвернувшись к окну. – Не надо было тебя в дом брать. Выросла бы дворовой девкой, давно бы замуж на простого мужика пошла да жила себе спокойно.

Такие разговоры всегда были в господском доме. Катя с рождения обитала со слугами, но наряжали её как барыню. Отец умилялся её симпатичной мордашке да ласковым манерам, но с вёснами проще не становилось. Девушка росла, и никто не скрывал, что её мать была залоговой крестьянкой, умершей родами, а барин приютил нагулянную сиротку. Его супруга давно почила от болезни, не оставив наследника, а повторно никто не спешил замуж за грубого помещика.

По документам она числилась Кэтрин Винд, как и положено простолюдинке. В ночь смерти отца девушка подделала его подпись и дала себе свободу, а также выписала документы на имя Екатерины Ветровой – по факту кровного родства с помещиком Львом Ветровым. Едва слуга нового хозяина указал ей на дверь, она покинула знакомые места с маленьким чемоданчиком, даже не зная, в какой стороне находится Магический Университет.

Проснулась я на рассвете в слезах. Они были не мои, но чувство подавленности ощущалось очень близко. Глядя на светлеющее небо за окном, девушка куталась в одеяло. Она была совсем одна в этом мире, и, если секрет раскроется, в лучшем случае её ждут Проклятые Пески.

Глава 13

День начался с общего завтрака и очередной перепалки между преподавателями. Кто-то желал поменяться местом в расписании, но не все были готовы к этому. Слушая их диалоги, Катя все еще была охвачена печалью прошлого и снов. Она так хорошо гнала от себя все воспоминания, что они внезапно больно ударили её. Почти два часа мы провели в постели, предаваясь мыслям об одиночестве и хрупкости, а также о сотне вариаций о том, как все вскроется. Еда проскальзывала в желудок, не оставляя вкуса во рту. Соседушка кручинилась над сложностью своего бытия, не замечая шума вокруг.

– Екатерина Львовна, может, вы пойдете мне навстречу? – раздался мужской голос неподалёку.

– В чём? – машинально уточняю я, пока девушка озадаченно вникает, что обращались к ней.

– Давайте поменяем местами наши занятия в четвертый день десятины, – с достаточно милой улыбкой обратился к нам рыжий преподаватель поэзии. Эти потоки ярко-огненных кудрей все еще завораживали меня. – По утрам поэзия не дается детям.

– Не верьте ему, дорогая, – раздался недовольный возглас другой коллеги. – Этот пройдоха всего лишь не хочет рано вставать, а предпочитает отсыпаться до обеда.

– Василиса Степановна, ну, что вы в самом деле? – беззлобно воскликнул рыжик. – У меня почти все получилось! Екатерина Львовна уже практически согласна выручить меня!

– Я так не думаю, – легко отвечаю, выжав из девушки улыбку. – Мне тоже хочется иногда приходить на занятия чуть позже. И потом, меня уже и так вчера двигали несколько раз. Я почти каждый день веду занятия с утра.

– Ну, что же вы так меня расстраиваете? – посокрушался Илья Аркадьевич, картинно вздохнув. – Моя последняя надежда угасла с вашим отказом.

– Не огорчайтесь, сударь, – весело утешаю в ответ, как вдруг замечаю, что все смотрят на меня. – Что?

– Откуда вам известно это слово? – удивленно-озадаченно спросила Василиса Степановна. – Оно невероятно древнее.

– Даже не знаю, что вам ответить, – растерянно отвечает Катя, испуганно моргая глазами. – Его нельзя употреблять?

– Конечно, можно, но оно такой анахронизм, – задумчиво вставил Павел Петрович. – Еще с тех пор, как Великий бродил среди смертных.

– Скорее всего, где-то услышала или прочитала, – лепечет моя соседка, пока я судорожно пытаюсь понять, в чем дело.

– В речах Великого его можно найти, – согласно кивает Евдокия Всеволодовна, словно закрывая тему.

Двадцать минут спустя Катя влетает в кабинет ботаники, совмещенный с просторной оранжереей, и в недоумении все еще размышляет: откуда в её голове возникло незнакомое слово. Всеми силами пытаюсь её отвлечь. Детка, пора показать мне магию в действии! Моя соседка явно желает проверить свои возможности и подходит к небольшому столику, где сложены пустые горшки для растений, что-то засохшее и давно умершее в кашпо. Ну, в целом, знакомая для меня картина. Я и ботаника встречались лишь в школе и взаимно остались недовольны. До сих пор со стыдом вспоминаю свои кактусы. Почему-то мама вечно ставила их рядом с моим компом, и очередная жертва вредного излучения раз за разом вяла от моей «заботы». Катя же ставит полуживой росток перед собой и, положив ладони по бокам от горшка, собирается с духом.

«О, Великий, помоги! Мне так нужна твоя помощь!» – слышу я её молитву, но чувствую при этом гораздо больше. Страх, отчаяние и какую-то безысходность. Будто бой практически проигран и впереди только последний раунд, который уже ни на что не влияет.

В следующее мгновение девушка поворачивает ладони к горшку, пристально глядя на увядшее растение и мысленно приказывает ему воскреснуть. Тишина, и ничего не происходит, а Катя прилагает больше усилий, почти трясясь от натуги. Внезапно у её ладошек возникают тонюсенькие зеленоватые нити, слабо тянущиеся к растению и растворяющиеся в нем. Мне безумно интересно, что же будет после, но ничего не происходит. Катя почти покрылась испариной, пытаясь магичить, отчего нас уже начинает откровенно подташнивать. Девушка даже не дышит, продолжая тужиться. Еще мгновение, и она обессиленно выдыхает, сдаваясь. Ни единый листок не шелохнулся от всех манипуляций! Внезапно Катя оседает на пол и закрывает лицо руками.

«Я пропала! Меня казнят или сошлют!»

Лично я наблюдаю за всем случившимся с недоумением. А как же зеленые лучики?! Это же и есть самая настоящая магия! Но отчаяние соседки считывается, словно облако тумана, за которым не видно ни солнца, ни чего-то другого. Катя готова расплакаться от досады, вспоминая цветущие луга в родном поместье. Там ей все давалось легче. По велению её ручки цветы распускались. С деревьями было сложнее, а вот урожайные поля ей совсем не давались. Отец надеялся, что она сможет повысить их доход, и за счет этого состояние вырастет, но ничего, кроме цветов, ей не давалось. Тогда папенька стал разводить пчел, на чем Ветров и продержался последние годы.

А теперь она и этот дар теряет.

Когда ей сказали, что она должна будет ухаживать за растениями замка, Катя даже обрадовалась, представляя тут сотни цветов и небольшую аллею деревьев, на деле же все оказалось сложнее. Здесь несметное количество всевозможных растений, они стоят в больших кадках и маленьких горшках, висят в кашпо и увивают собой десятки метров стен и дорожек. Растут как лекарственные сорта, так и продовольственные, есть луга для игр и конных прогулок и прочее, прочее.

Глубоко вздохнув, поднимаю свою нюню с пола и заставляю проверить состояние мебели в кабинете. Все стулья и столы в целости и рассчитаны на шестьдесят восемь студентов. Расчищаю пол обычной метлой и вновь просматриваю макулатуру из шкафа. Какие-то задачки, рисунки, явно составляющие контрольные тесты. Ой, мама, как во всем этом разобраться? Через неделю надо уже чему-то учить, а Катя даже хилый цветок оживить не смогла.

Что-то, мне кажется, пора начинать искать другие варианты добычи кристалла. Хотя, где большая вероятность встретить магический атрибут? В лесу или в специализированном учреждении, где концентрация магии выше, чем по всей империи. За исключением магов у Песков, но туда как-то не хочется.

Чтобы понять приблизительный объем работы, набрасываю примерный план действий. Первое: узнать хоть что-то про кристалл, и второе: если я здесь задержусь, надо учить студентов, а значит, пора разобраться с бумагами и магией. Катя ею владеет, но хило. Так с чего же мне начать?

Обед вновь проходит в общей столовой, где присутствуют не все преподаватели. Джесс тоже не наблюдается, а вот синеглазка спокойно поглощает пищу, листая какой-то талмуд. Она точно магичка, ибо ни много ни мало преподает это предмет, как я слышала. Я всеми силами пытаюсь заставить соседку по телу подойти к Ирине Николаевне, но девушка мертвой хваткой вцепилась в лавку, на которой сидела, и ни в какую не желала исполнять приказ. Вот тебе и послушный аватар!

В итоге таким же темпом два дня прибираюсь в огромном кабинете, совмещенном с оранжереей, хотя, по сути, я сгребла все в сторону и подмела дорожки. К концу дня мы с Катей вновь стоим перед горшком с растением и пытаемся уговорить его ожить.

– Да чтоб тебя! – рявкаю в сердцах, когда у соседки не осталось сил и надежды на магическое воздействие.

– Неправильно, – вдруг доносится от двери спокойный голос.

Резко оборачиваемся к говорившей и в шоке осознаем, что синеглазка только что стала свидетелем наших потуг!

– Что? – переспрашивает Катюшка, лихорадочно размышляя, что та еще смогла увидеть.

– Магия творится иначе, – спокойно произнесла Ирина Николаевна, подходя ближе.

Пока женщина шла к столу, моя соседка почти поддалась панике, но пристальный взгляд синих глаз не позволил ей шевельнуться даже на сантиметр, парализуя своей силой. Роскошное темное платье с тонкой вышивкой облегало стройную фигуру, скрывая её до горла. Массивные длинные серьги украшали образ, делая его по-настоящему колдовским. В руке она несла какой-то свиток.

– Тебе даровано умение повелевать природой, а это очень непросто, – размеренно вещает гостья, вставая рядом с нами. – Магия – это живая энергия, и её надо чувствовать.

В этот момент синеглазка кладет свою раскрытую пятерню нам на живот под грудью и спокойно продолжает.

– Она течет в твоей крови, наполняет мышцы и каждую клетку тела, – негромко произнесла женщина. – Собери её воедино и излей.

Катя закрывает глаза и словно собирает что-то под ладонью магички.

– Дыши глубоко и спокойно, – учит Ирина Николаевна. – Представь в голове этот цветок. Его лепестки, стебель и корень. Вливай в него энергию, пока он не расцветет во всей своей красе.

Как ни странно, но я тоже следую советам наставницы и повторяю за Катей, от всей души желая, чтобы у нас все получилось. Вдруг стало заметно теплее.

– Почувствуй свою силу и медленно направляй её в ладони, – продолжает женщина, стоя максимально близко к нам. – Словно вода, она течет по венам, послушная твоей мысли. Веди, повелевай, и она подчинится.

Я не знаю, как это произошло, но тепло и правда сместилось. Из груди оно стало перетекать вверх и расходиться по плечам, спускаясь к ладоням.

– Дыши ровнее, – наставляет Ирина Николаевна. – Магия – это энергия, как сама природа, естественна и капризна. Она покорится твердому духу и уверенности. Усомнишься хоть на мгновение – утратишь контроль и сотворишь хаос.

Что-то явно происходило между моими ладонями, и это нечто безумно радовало Катю. Стараясь не делать резких движений, открываю глаза, чтобы увидеть, как мощный поток зеленых нитей впитывается в горшок с растением, и тот, словно в сказке, начинает оживать.

Вот… Это… Да!!! Это, я понимаю, магия! Совсем не то, что вымучила из себя Катюха в прошлый раз. Это прям реальное колдунство!

Еще мгновение, и цветок ожил совсем, распускаясь в идеальные белые колокольчики ландыша. Пожалуй, теперь это самые прекрасные цветы на свете, лично для меня. Нежные и хрупкие, они сияли зеленью и живой силой!

– Ирина Николаевна, я даже не знаю, что сказать, – тараторит соседушка, перестав питать растение своей силой. – Большое спасибо вам за помощь! Вы, наверное, решили, что я обманула всех и магией не владею… Когда увидели мои жалкие потуги…

– Никто не рождается сразу мастером, – перебила Катю более сведущая в магии женщина, отступая на два шага назад. – Мы все учимся и развиваем то, что нам дал Великий. Иные обладают огромным талантом и зарывают его в землю под любым предлогом, а можно иметь скромные данные, но при должном усердии развить их до феноменального уровня. У тебя есть этот дар, иначе бы не оказалась сейчас здесь, но, судя по всему, ты лишь в самом начале большого пути. Как распорядиться своими возможностями – решать тебе.

– Что мне для этого надо? – тревожно интересуется девушка при моем живом потворстве.

– Хм… Посмотри на этот цветок, – указала Ирина Николаевна на только что воспрянувшее растение. – Ты смогла его вернуть к жизни. И, надо признать, весьма быстро и правильно. Твоя энергия вошла не в листья и сам бутон, а именно в корни, что обеспечило эффективный результат. Если бы ты поступила иначе – он бы прожил считаные мгновения и тут же завял вновь, но взгляни на него – цветок до сих пор сохраняет свежесть и будет радовать красотой еще несколько дней.

– Почему? – удивленно переспрашиваем мы с соседкой, одинаково озадаченные.

– Потому что это правильное течение энергии в самом растении, – пояснила женщина. – Ты не идешь против природы и не меняешь его законы, а лишь обогащаешь и улучшаешь естественные потоки. Взгляни на эту оранжерею, – гостья окинула взглядом просторное помещение. – Вашей предшественнице понадобилось больше двух десятков вёсен, чтобы вырастить тут каждое растение. Она не обладала магией, но досконально знала, по каким законам живут её питомцы. Какие цветы любят тень или свет, кому нужен обильный полив, а кто предпочитает почву посуше, знала все их лекарственные свойства и болезни. Помогала в составлении магических эликсиров и различных снадобий для лазарета. Всё это – знание основ природы. Имей Бэлла Владимировна хоть каплю магии – из неё вышел бы выдающийся преподаватель ботаники. Маг – это всегда ученик; даже имея большой опыт, мы продолжаем учиться. Наставляя других, мы ищем что-то новое для себя.

В этот момент Ирина Николаевна выудила из кармана небольшую связку ключей.