Охота на кристалл

К тому моменту, как мы улеглись спать, волнение девушки от первого учебного дня еще не прошло. Катя металась в постели, обдумывая произошедшие события и, прости господи!, своего любовника. Мне были крайне любопытны детали их, так сказать, соглашения, но соседушка упорно гнала эти события из головы. Так что засыпаем с мыслями о нескором свидании с ректором Ларским.

Первое занятие у шестого курса проходит ожидаемо, а маг оказался достаточно безобидным, да к тому же ленивым. Очевидно, что Бэлла Владимировна была весьма снисходительна к ученику и радовалась незначительным успехам.

– Андрей Борисович, как вы думаете, в чем разница между этими двумя растениями? – спокойно поинтересовалась Катерина.

– Одно уже умерло, – раздался громкий голос наблюдающих студентов, ставших свидетелями магического влияния.

– Вы правы, но отчасти, – легко согласилась преподаватель с учениками. – Вы же изучали строение растений на протяжении пяти весен. Цветок питается жизненной силой из почвы: чем она питательнее, тем сильнее ростки. Магия может напитать как корни, так и саму землю. Попробуйте, это не сложно.

Под руководством Кати третий сын барона Левицкого смог исторгнуть из себя три тонюсеньких зеленых потока, но роза заметно ожила, чем невероятно воодушевила парня. Отдав ему горшок с растением, девушка велела работать усерднее и не забывать поливать нового питомца.

К концу первой десятины обучения я могу сделать некоторые выводы. Наша с Катей дисциплина не пользовалась популярностью у вторых, третьих и четвертых курсов. Первые с любопытством впитывали знания на любых лекциях, вне зависимости от преподаваемого предмета. Начиная с пятой весны, ботанику для дополнительного обучения выбирали те, кто вообще учиться не желал и предпочитал бить баклуши, ибо Бэлла Владимировна почти всегда ставила отличные оценки. Из всей массы учеников, обладающих магией в Катиной сфере нашлось немного – всего семеро, да и то их умения ограничивались оживлением цветочных горшков.

Сама же Катя после занятий шла в библиотеку и до поздней ночи читала свитки с описанием растений. Нашла записи предыдущих преподавателей, обладавших магией. Один даже был профессором ботаники и непревзойденным селектором. Он выводил новые сорта пшеницы, когда-то спасшей страну от голода. Улучшал вкусы ягод и фруктов не только магией, но и путем научных экспериментов, сетуя, что Имавире всегда будут нужны знания в этой сфере, а маги начинают вырождаться из-за отсутствия кристаллов. Когда речь заходила об артефактах, я слушала с особым вниманием, ибо соседка пока не желала по моему настоянию искать записи о реликвии, считая, что важнее преуспеть в растениях. Мне остается лишь ждать, понимая, что она права.

В выходной студенты слонялись по замку и в основном бездельничали, болтая тут и там, сбившись в группки. Стайки хихикающих девушек растворялись в толпах небрежно одетых парней, предпочитающих вальяжно прогуливаться по территории Университета.

– Как твои дела? – тихо интересуется Катя у сидящей рядом Джесс за ужином перед выходным. – Я в последнее время больше в книжки погружена, так что прости, если мало болтаю.

– Все хорошо, – легко пожала плечом девушка, ковыряясь в своем рагу. – Первое время всегда так суматошно. Всем не до всех.

– У тебя уже были занятия?

– Сегодня, – хмыкнула лекарша. – Пока все гладко, но к середине весны будут ходить только первый и вторые курсы.

– Почему? – удивилась Катя, жуя печеную картошку и оглядываясь в поисках хлеба.

– Факультатив не оценивается, – хмыкнула Джесс. – Экзаменов не будет, а значит, и времени тратить нет смысла.

– Я хотела спросить, а почему Университет не преподает биологию? – уточняю то, что мне давно не дает покоя.

– Био… что?

– Знания о животном мире, – поясняю доходчивее.

– Фауну? Так её преподают в школе, – удивленно ответила подруга.

– Ботанику тоже, – тут же вставила Катя, прекрасно помнящая свои уроки. – Но Университет продолжает обучать науке о растениях.

– Не знаю, – вздохнула Джесс, подхватывая красивый бокал с водой и делая глоток из него. – Наверное, юным барышням не стоит разбираться в тонкостях кишечников животных, а юноши и так все это узнают. Ты сама знаешь, что ботаника помогает изучить урожаи и направлена на его увеличение. Тут маги нужны и не только.

– А как же ты лечишь своих пациентов? – искренне поинтересовалась моя соседка, переставая жевать.

– Перед этим я долго училась у других врачей, и сама до сих пор изучаю свитки в библиотеке, – недоуменно ответила подруга. – Ты тоже корпишь над ними.

– Но если я ошибусь, то у цветка вырастет плод, а если ты? – хмыкнула Катя, или, скорее уж я, возвращаясь к еде. – Не боишься?

– Боюсь, конечно, – буркнула Джесс, ковыряясь в своей тарелке. – Поэтому и торчу в архиве часами.

– Сколько там ни роюсь, мне кажется, все равно ничего не знаю, – вздыхает моя соседка, получив сочувственный взгляд подруги.

– Я тут вторую весну и считаю так же, – мягко улыбнувшись, поддакнула лекарша.

– Какие у тебя планы на этот выходной? – веселее спрашивает Катя, потянувшись за своим кубком. – Давай поедем в деревню? Мне бы не помешало пройтись по лавкам.

– Завтра? Ты… уверена? – замявшись, переспрашивает Джесс.

В этот момент соседка пристальнее смотрит на подругу и недоуменно застывает, заметив смущение и растерянность той.

– Что?

– Нет, ничего, – тут же спохватывается она. – Я не против. Как будешь готова – заходи, конечно, съездим. Дилижансы в выходные ходят часто и до самого вечера.

Странное поведение лекаря не обеспокоило Катю. Девушка быстро выбросила это из головы, да и я тоже, надо признать. Но на подкорке что-то осталось. Возможно, немое удивление или вопрос…

Когда университет погрузился в ночную дрему, мы с соседкой возвращались из библиотеки. Шаги гулко отдавались эхом по каменным дорожкам темных коридоров. Свеча дрожала на сквозняках, установленная в небольшую плошку с крючком-ручкой. Замок засыпал, вспыхивая из окон редкими огнями. Едва достигнув своей комнатки, Катя, да и я с ней, остолбенела, попав внутрь. На нашей кровати, ссутулившись, сидел Ларский.

Мрачный взгляд мужчины не предвещал ничего хорошего.

Глава 15

В этот раз свидание прошло… тяжелее. Ласки как не было, так и не прибавилось. В какой-то момент Катя даже зажмурилась, желая скрыть выступившие слезы. Боли не было, что для меня удивительно, ибо контакт случился как-то слишком жестко и механически, что-ли. Соседка больше чувствовала разочарование и дикое смущение.

"Почему именно со мной так?", – обреченно размышляла Катя, пока любовник все еще трудился.

Когда Ларский наконец-то ушел, девушка еще лежала в постели, не в силах подняться и привести себя в порядок. На нас накатило такое гнетущее состояние и апатия, будто самого желания жить не осталось. Едва соседка подумала, что уснет так, я буквально за волосы поднимаю её к раковине, заставив обмыться и умыться. Этого мужика надо смыть с себя! Ледяная вода освежает до перехвата дыхания, и мы буквально доползаем к постели, рухнув на простыни. Свернувшись калачиком, я стараюсь утешить Катюшку, которая вдруг горько заплакала от обиды и несправедливости. Слушая перепалки своих студенток-аристократок и простолюдинок – девушка все время думала, а где же её место? Она не относилась ни к первым, ни ко вторым. Может, прав был батюшка и не стоило ей расти дочкой помещика. Была бы уже замужем за простым мужиком да детишек нянчила. А так она была нарядной, будто кукла, да образованной, словно имела право сидеть за столом с отцом, а защиты он ей так и не дал, по сути. Попытался пристроить замуж, да не вышло ничего из этого.

Остаток ночи провожу в утешениях, неосознанно напевая любимые мелодии в голове соседки. Мне её искренне жаль, но надо что-то делать. Когда Катя уснула, я впервые смогла заглянуть в те уголки сознания, где хранились самые темные дни её жизни. Отец частенько кричал на неё, унижая разными словами, и девушка изо всех сил старалась в учебе, чтобы заслужить хоть каплю его одобрения. И день, когда гувернер посягнул на её честь, отобрав невинность. "Ты – дитя порока. Не стоит так переживать", – с ухмылкой произнес он позже, не забыв пригрозить, чтобы молчала. – "Если кто узнает – меня просто уволят, а вот ты потеряешь гораздо больше. Да и мне нет прока от работы в этом доме, кроме жалования да еды". Как уж Катя рыдала тогда, никто не знает. Я видела все это в её снах, и сердце кровью обливалось. Отец позже по её настоянию прогнал злодея, но причиненного ущерба уже не вернешь. Когда свадьба расстроилась, несостоявшаяся невеста была несказанно рада, ибо не представляла, какой будет скандал, едва вскроется факт, что она нечиста, а вот смерть батюшки Катю потрясла. Все же он был единственной опорой и защитой в жизни.

Каким образом соседка добралась до Университета магии, я не знаю, но первая встреча с ректором прошла очень странно. Испытание в магическом кругу и приватный разговор с Ларским пролили свет на детали их соглашения. Катя получает место преподавателя, а взамен маг имеет доступ в её спальню на всю весну. Деваться девушке было некуда, так что она ухватилась за эту возможность, ибо альтернатива – ночевать под мостом или сразу идти к Пескам.

Вот же падла! Я зла на ректора, который просто воспользовался уязвимым состоянием Катюшки, но вот сама девушка так не считает. Соседка верит, что ей повезло: Университет именно в этот момент нуждался в преподавателе флористической магии. Частенько мне доводилось становиться свидетелем подобных ушлых сделок в родном оркестре, хоть меня данная участь и миновала. Наш директор не раз вынуждал симпатичных девушек, едва покинувших консерваторию, ублажать его толстую тушу и наглую натуру, чтобы получить место в труппе. Да и дирижер не стеснялся пользоваться своим положением, гнобя тех, кто посмел ему отказать. Неужели везде так?

Весь выходной мы валяемся в кровати, лишь после обеда выбравшись поесть, и то – в библиотечном буфете. Закрытая преподавательская секция дает уединение от шумных студентов. Сил и желания куда-то ехать совсем нет, так что, встретив Джесс в коридоре, Катя флегматично оправдывается плохим самочувствием, в тот же момент заметив жалеющий взгляд.

– Приходи ко мне, если до вечера не полегчает, – вкрадчиво произносит подруга. – Я смогу подлечить тебя.

– Не волнуйся, просто немного устала, – отмахивается Катя, шагая рядом с лекаршей к ужину.

За трапезой коллеги предпочитают негромко обсуждать прошедший выходной и первые занятия, но соседка не стала прислушиваться к разговорам, чувствуя, что силы на сегодня закончились. Вроде бы день прошел свободно, но поясница и голова раскалывались на части. Едва попадаем в свою каморку – девушка валится на постель, желая проспать до утра.

Следующие дни проходят по накатанной – занятия идут в прежнем режиме. Катя продолжает знакомиться с учениками, а те стараются собрать крохи знаний, что успели растерять за время каникул. Меня всё еще мучил вопрос: почему же в Университете преподают ботанику, хотя другие науки, вроде фауны, естественных и механических наук, остались в школе и классах гувернеров, но однажды в записях Бэллы Владимировны я нахожу ответ – яды и способы отравлений. По сути, женщина учила своих студентов различать растения именно для того, чтобы защититься от недоброжелателей, не владеющих магией, но желающих устранить конкурентов.

– Перед вами сапрофигус обыкновенный, – вещала Катя, демонстрируя красивый фиолетовый цветок, пышно растущий в горшке. – Яркий и сочный окрас этого растения часто становится красителем для одежды, используется повсеместно и не несет в себе ядовитых ингредиентов. А вот корень – другое дело. Стоит высушить и измельчить его – и перед вами сильнейший паралитик. Свойства сапрофигуса таковы, что он не имеет запаха и вкуса, а значит, уловить его невозможно. Единственное – слегка окрашивает воду в фиолетовый цвет, так что добавляют его исключительно в цветные напитки: чаи, морсы, лимонады и прочие жидкости. Действие порошка сохраняется в течение нескольких часов, но в сочетании с алкоголем оно усиливается. Хочу предостеречь вас от его использования, ибо сапрофигус может вызвать приступ удушья, вплоть до смертельного исхода. Простейшая магическая проверка покажет наличие растения в крови.

Пока девушка вещала о свойствах коварного корня, студенты всё усердно записывали и зарисовывали свои конспекты.

– Пострадавший от сапрофигуса остается в сознании, все прекрасно чувствует и слышит, – продолжила Катя. – Главное – помнить, что последними перестают двигаться веки, и важно успеть закрыть их, ибо за часы онемения могут пересохнуть глаза, и тогда несчастному обеспечены болезненные ощущения еще на пару дней.

– Почему? – задал вопрос кто-то из аудитории.

– Мы постоянно моргаем, чтобы не пересыхала слизистая, – поясняет молодая преподавательница. – Первое правило при попадании чего-то в глаза – умыться большим количеством чистой воды.

Как по команде, головы учеников тут же склонились, поспешив записать эту информацию.

– Следующий наш экземпляр на сегодня – яруда, – продолжила Катя, поставив на свой стол еще один яркий цветок. – Сейчас он безвреден, ибо только-только расцвел. Несмотря на его красоту, не стоит подходить к нему близко и дарить в качестве жеста внимания – аромат яруды способен вызвать сильнейшую сыпь. А жаль, он прекрасен. Умельцы Скальты смогли синтезировать его чарующее благоухание, поместив в парфюм.

– "Запретные сады"? – удивленно произнесла девушка с рыжими локонами.

– Абсолютно верно, – кивнула Катя. – Именно так называются духи с ароматом яруды. Запомните, как выглядит этот цветок, и обезопасите себя от месяцев лечения.

– Месяцев? – воскликнул кто-то из учениц.

– С помощью магии этот срок сократится до трех-четырех десятин, а вот самостоятельно от последствий ядовитых паров можно избавиться спустя пять-шесть месяцев. Если же совсем не лечить язвы – могут остаться шрамы на лице.

– А если приложить карису? – спросил юноша, нахмурившись. – Она ведь излечивает от многих язв.

– Да, кариса обладает таким свойством, но у яруды сложный состав, – чуть задумавшись, произнесла Катя. – Цветок выделяет не просто аромат, а настоящую ядовитую эссенцию, и с ней не так легко справиться. Кариса сможет противостоять заболеваниям естественного свойства, а яруда была создана магом и получила свое распространение на всем континенте. Легким путем её не победить. Создатель цветка – Аталаксель, служитель при дворе короля Атии. Более тысячи весен назад он искал средство удаленного влияния на врагов. Маг рассылал семена растения, и, когда они всходили, его коварный план воплощался в жизнь.

– Так яруда не убивает, – скривившись, хмыкнул другой паренек.

– Да, но весьма эффективно портит настроение, – весело отозвалась преподавательница. – Скальта первой пострадала от действия растения. Позже и Каелум с Чаногорией. Многие не понимали природу болезни, но ничего поделать не могли.

– В чем смысл? – поморщившись, спросил все тот же юноша. – Просто подпортить мордашку?

– Достоверно мы не знаем, с какой целью это все было задумано, но обернулось отвратительной пакостью, – вздохнула Катя. – Возможно, ущерб должен был быть серьезнее, но все же несколько вёсен континент боролся с язвами и женскими слезами.

В этот момент в аудитории раздались мальчишеские смешки.

– Для мужчин это кажется пустяками, но представьте, что плачет не простая девушка, а королева, – предположила моя соседка, заставив учеников задуматься. – Что сделает король, чтобы успокоить свою супругу? Это вопрос политики и влияния на монарха. Таким образом, одно злополучное растение способно на три весны погрузить страны в уныние. В те времена Скальта, Чаногория и Каелум не отмечали праздники, одежда стала более закрытой, женщины прятали лица, и начались изменения в экономике целых государств. Сейчас эта напасть уже изучена и методы борьбы с ней отработаны, а вам надлежит запомнить, как выглядит цветок, и быть осторожными при встрече.

– Атия как-нибудь ответила за свои действия? – вдруг спросила одна из учениц.

– Да, – весело кивнула Катя. – Их королева получила яруду в подарок и так же заразилась. Аталакселя призвали к ответу, но он не смог совладать со своим творением, и был казнен.

Лекция подошла к концу, и студенты шумно покидали аудиторию, пока преподавательница предупреждала всех, что следующее занятие будет проходить в оранжерее. К вечеру в кабинете ботаники появились две девушки для отработки наказаний. Одна из них протянула Кате записку с красивым почерком Ирины Николаевны: "Девушки наказаны на три дня. По шкале из трех градаций им назначены самые легкие работы". До и после ужина скандалистки высаживали рассаду в подготовленные клумбы, тихо продолжая переругиваться.

Следующие дни были посвящены похожим лекциям. Катя провела первое дополнительное магическое занятие со своими одаренными и осталась довольна. Записи из архива других преподавателей подсказали, чему должны обучиться студенты и как оценить их способности. Девушка продолжала засиживаться в библиотеке, ища новые знания по своему профилю, и попутно ухаживать за растениями университета. Поделив замок на условные зоны, она приступила к работе.

Что мне, как представительнице другого мира, бросилось в глаза? Большая часть флоры совпадала с нашей, но имелись отличия и другие названия, а также добавились магические свойства. Я и до всего этого не была экспертом по природе Земли, но узнать обычную ромашку вполне способна. Только здесь она зовется барисником, а отвар составляет основу к лекарству от слабоумия.

– Екатерина Львовна, – как-то раз обратился к нам кастелян Роуэнс, остановив по дороге на обед. – Кухарка просила передать вам, что ждет помощи с огородом.

– Эм… Да, конечно, – тут же кивнула соседка, ощущая некоторую скованность.

Все встречи с этим человеком проходили как-то чопорно, хотя с более именитыми и опытными коллегами девушка такого не испытывала. Путем бесед за общим столом мы выяснили, что некоторые учителя были из высших слоев общества: потомки графов и баронов. Кичка, курирующая барышень первого курса, вообще оказалась сестрой князя Беляева. Рыжеволосый мужчина, преподающий поэзию и предпочитающий свободную одежду творческих фасонов, был сыном графа Шумского, хоть и не старшим. Их семейство вообще славилось многочисленностью.

– Каждый аристократ, имеющий рыжину в шевелюре, так или иначе Шумский, – хохотнул он, когда Катя отметила его огненную гриву, раскидисто украшавшую голову и спину. – Вон наследница Крыловых тоже с рыжиной, а всё потому, что её бабка была из наших.

– Но Валентина Семеновна родила только одного ребенка, – хмыкнул Игнат Борисович, прислушавшись к разговору.

– Да, старушка подкачала, – согласно закивал Илья Аркадьевич, улыбнувшись во все тридцать два безупречных зуба. – Мы славимся плодовитостью, но, думается мне, что тут повлияла хилая порода самого графа.

О том, насколько обширен клан Шумских, мне поведала позже Джесс, пока мы шагали в библиотеку.

– В каждом поколении по семь-восемь детей, и у каждого не меньше отпрысков, – с улыбкой сообщила подруга. – К тому же все рыжие. Когда они собираются вместе – со стороны кажется, что начался пожар. И все как один военные.

– А как же Илья Аркадьевич? – весело уточнила Катя.

– Ну, в каждом стаде, видимо, есть своя паршивая овца, – хмыкнула Джесс.

В целом, соседку всё устраивало, кроме того, что каждый второй выходной она едва могла собрать себя по кускам после ночных посещений ректора Ларского, и это было ужасно. Скомканно, неловко, в дымке смущения и какого-то стыда. Я не вмешиваюсь, ибо девушка считает, что это небольшая плата за то, что имеет стол, кров и защиту Университета. Хотя надо признаться, что недоумение эти случки вызывать не перестали, но больше всего удивляло последующее состояние Кати. Полное отсутствие сил и тотальное утомление, будто Ларский во время секса выкачивал из любовницы энергию.

– Я так и не съездила в деревню, – вздыхает соседушка, посетив наконец-то жилище подруги.

Её апартаменты удивили нас обеих: просторно и уютно, явно состоят из нескольких помещений, судя по двум дополнительным дверям. Есть настоящая зона с милым диваном и креслами, помимо пышной кровати с балдахином.

– Проходи, присаживайся, – любезно пригласила Джесс, направившись к небольшому бюро, в котором хранился самовар с закусками.

– Как у тебя уютно, – произнесла Катя, разглядывая обстановку. Легкая зависть не смогла удержаться, да и я присвистнула от удивления.

– Все преподаватели живут в схожих покоях, – замявшись, отозвалась подруга. – Даже не знаю, почему ты выбрала старую каморку Бэллы Владимировны.

– Что? – изумленно спросила девушка, принимая из рук Джесс чашку с чаем. – Куда поселили, там и живу.

– Твоя предшественница переехала в скромную обитель после затяжной меланхолии, – со вздохом пояснила лекарша. – Я думала, ты сама выбрала ту комнату.

– Меня просто проводили и велели располагаться, – скривившись ответила Катя.

– Сообщи Роуэнсу, что ты хочешь занять основные апартаменты преподавателя ботаники, – предложила подруга и внезапно тихо спросила. – Как ты?

– Чувствую себя в последнее время какой-то раздавленной, – произнесла девушка то, за чем пришла. – Апатия, упадок сил и вообще едва хватает энергии на основные дела. Вот, решила воспользоваться твоим даром.

– Это понятно, – как-то торопливо ответила Джесс и подсела к нам на диван. – Повернись ко мне спиной.

Примостив чашку на небольшой столик рядом с собой, выполняем просьбу. Секунду спустя чувствуем ладони подруги на затылке и мгновенное облегчение от тяжести. Словно с плеч спадает увесистая ноша.

– О, Великий! – застонала соседка. – Ну почему я раньше к тебе не пришла?

За спиной послышался легкий смешок, пока девушка продолжала наслаждаться освобождением. В этот момент меня слегка отодвигает вглубь, и я начинаю чувствовать себя не так уверенно. Примерно, как в счастливые деньки Эммы. Что ж, ясно, что мне стоит сделать выводы из ситуации и подумать. Вредить кому-либо мне определенно не хочется, да и зачем? А вот кристалл добыть надо, но честно, что значительно успокаивает. Вряд ли я смогла бы украсть его или пойти на обман. Может, именно этот нюанс и стал решающим в охоте.

Пока я размышляю о промежуточных и, надо признать, что неутешительных результатах своих поисков, Джесс произносит то, что выводит нас с Катей из приятной дремы:

– Тебе надо восстанавливаться каждый раз после его визитов.

– Чт… Что? – изумленно пробормотала девушка, резко оборачиваясь к подруге.

– Порой он забывается и становится неосторожен, – помявшись, продолжает Джесс, опустив руки и не глядя нам в глаза.

Опа! А это уже интересно! Шок соседки дает мне возможность выйти на первый план.

– Ты что-то знаешь? – подозрительно уточняю я, ибо Катя замерла в растерянности.

– Ректор Ларский… он, порой, забывается и…

– Так, Джесс, – вздохнула я, поняв, что обе барышни прочно замолчали: одна в изумлении, что кто-то знает, а вторая – от смущения. – Говори прямо: что ты знаешь и откуда? Он проболтался? Весь Университет уже в курсе… ситуации?

– Нет, что ты! – воскликнула лекарша, вскинув голову и наконец-таки посмотрев нам с Катей в глаза. – Просто всю прошлую… весну…

– Его ублажала ты, да? – тут же догадалась я, а вот моя соседка в еще большем удивлении отпрянула назад, так что возвращаем ей присутствие духа.

– Да, – помявшись, призналась Джесс и тут же быстро затараторила. – Если тебя это успокоит, то у меня нет к нему каких-либо чувств, и вообще я рада, что внимание ректора сместилось.

– Великий! Прекрати волноваться, подобной глупости нет и у меня, – отвечаю, поджав губы. – Барон Ларский делает всё, чтобы женщина ненароком не влюбилась в него.

– Что есть – то есть. Нежность – не его стезя, – согласно вздохнула подруга, заметно расслабившись.

– Отчего всё так? – поморщившись, вопрошаю я, пока мысленно продолжаю успокаивать Катю. Девушка в страхе замерла, желая сбежать.

– Как я поняла, это побочный эффект от долгой магической практики, – задумчиво ответила лекарша, разминая руки. – Порой у него такой взгляд, что страшно делается. Иногда… он сам не свой.

– Проклятье, – пробормотала я, предчувствуя долгий год в Университете. – Почему я думала, что мне повезло с работой?

– Я тоже так думала в свое время, – горько хмыкнула Джесс, сцепив руки в замок. – И не могла дождаться окончания весны.

– А если бы меня тут не оказалось?

– Боюсь, мне предложили бы еще что-нибудь на эту весну, – мрачно произнесла подруга.

Скептичным взглядом без слов вопрошаю: "и ты бы согласилась?", на что получаю торопливое мотание головой. Ясно, как день, что перспектива ублажать ректора Джесс не радовала. Собственно, как и меня. Хотя Катя еще думала, что, возможно, это какая-то гарантия, что её не выпрут за двери, если она облажается на преподавательском поприще. Ой, балда!