Рай-1

– Чжан, в чем дело?

– Я вырос не на Земле. У меня нет таких мускулов, как у вас, – сказал он. – И если я ошибусь, меня испепелит.

– Вы справитесь, – пообещала она.

– Думаю, как медик, я знаю возможности собственных…

Плут уже двигался, набирая скорость. Он обхватил Чжана своими массивными руками, похожими на клещи, и кинулся через пропасть. Чжан закричал. Плут тяжело приземлился, слегка пружиня.

Чжан колотил по роботу, пока тот не выпустил его из рук и доктор не повалился на пол.

– Ублюдок! Я был не готов. Я не… Я не…

Он оглянулся как раз в тот момент, когда в потолок ударил разряд, рассыпав искры. Затем выпрямился. Сделал глубокий вдох. Посмотрел на робота и отвесил ему церемонный поклон.

– По здравом размышлении… благодарю.

– Так было проще, чем слушать, как вы брюзжите, – сказал робот, проходя мимо.

Петрова посмотрела на отвратительное лицо на конце его жала. И указала вперед.

– Паркер прямо за этим люком? – спросила она.

Кончик жала покачался вверх-вниз.

– Прямо по курсу, – подтвердил Плут. Петрова нажала на кнопку аварийной разблокировки, и в этот раз, к счастью, дверь просто открылась. Вот и он. Капитанский мостик.

22

– Ничего не понимаю, – сказала она.

Это было не то, чего она ожидала. Совсем не то. Внутренние помещения «Артемиды» представляли собой сверкающие, почти стерильные коридоры и небольшие отсеки. Минимализм и эргономичность. Цветовую гамму всего – от подсветки приборов до одеял на кроватях – подобрали так, чтобы создать ощущение уюта и комфорта.

А вот капитанский мостик был… темным лесом.

Отнюдь не в переносном смысле. Пространство было заполнено скрюченными зловещими деревьями. Их сучковатые ветви сплетались под потолком, а на полу лежал ковер из гниющей листвы. Черные лианы обвивали стволы так плотно, будто хотели задушить. Наросты на древесине напоминали глаза – нечеловеческие, пристальные. Впереди, на фоне люка, с массивной ветви свисал один-единственный плод. Возможно, яблоко – раздутое, источенное червями. Ветка прогибалась под его тяжестью.

– Глазам не верю, – сказала Петрова.

Плут и Чжан промолчали.

Петрова наступила на кучу листьев. Но по ощущениям под ногами была не скользкая, покрытая плесенью растительная масса, а совершенно обычная корабельная палуба. Она сделала еще пару шагов и кожей ощутила прохладу воздуха – облегчение после жары в коридорах. Она шла и шла, пока не оказалась перед яблоком, задумавшись, не собирается ли с ветки спуститься змей, чтобы искусить ее, – но нет. Яблоко просто висело на тонкой плодоножке, что едва могла выдержать его вес. К плодоножке крепился листок, изрядно пожеванный невидимыми насекомыми. Ни единого звука, ни порыва ветра в этом отравленном саду. Она не чувствовала ни запаха мертвых листьев, ни сока, сочившегося из истерзанных деревьев.

Петрова протянула вперед руку, намереваясь сорвать яблоко, чтобы рассмотреть его повнимательнее.

– Это не то, что ты думаешь, – прозвучал голос Паркера.

– Где ты? – спросила она. – Паркер, словами не передать, как я рада, что наконец-то… ну, я хотела сказать, что увидела тебя. Вот только я тебя не вижу.

– Я тут. Сейчас буду.

Она кивнула и снова потянулась за яблоком. Ей хватило ума сначала натянуть рукав комбинезона на пальцы, чтобы не касаться яблока голой рукой, – но переживать и не нужно было. Рука прошла сквозь яблоко. Все, что она почувствовала, – странную холодную вязкость, то же ощущение, которое она испытала на Ганимеде, проведя пальцами по голографическому изображению «Артемиды».

По спине пробежала дрожь. Значит, яблоко ненастоящее. Сколько же из виденного было проекцией? Она потянулась к ветке, и пальцы прошли сквозь нее. Подошла ближе к дереву и просунула руку в ствол.

– Полегче, убийца, – сказал Паркер. – Чуть в меня не попала. – Он прошел сквозь одно из деревьев – как призрак сквозь стену. – Прости, трудновато ориентироваться среди этого хлама. – Он указал на лес.

Петрова не могла не улыбнуться как идиотка. Она знала, что должна вести себя как профессионал, но была счастлива его увидеть.

– Я так понимаю, украшения – не твоя идея.

– Нет, – фыркнул Паркер. – Это Актеон. Запрограммировал все это перед тем, как начал перезагрузку, и я не могу отключить голограмму, пока перезагрузка не закончится. Прежде чем вы спросите – нет, я понятия не имею, когда это произойдет. – Он посмотрел ей за спину. – Доктор Чжан, вы живы.

– Надеюсь, это не просто временная отсрочка, – отозвался доктор.

– Идите сюда. Деревья не кусаются.

– Как скажете, – ответил доктор нервно.

Конечно, подумала Петрова. Он вырос во внешней Солнечной системе, на Ганимеде или еще каком спутнике или на мелкой планете, где нет растительности. Любой лес показался бы ему странным и неприветливым, тем более такой жуткий, как этот.

Плут же выглядел так, словно был создан для темного Эдема, в который превратился капитанский мостик. Как монстр, сидящий в лабиринте и ожидающий, когда вы свернете не туда. Робот прошел прямо через полдюжины деревьев и быстро исчез из поля зрения.

– Эй, – позвала она его. – Эй! Может, не будешь пропадать?

Жало прошло прямо сквозь толстый ствол дерева.

– Зачем? Все ненастоящее. В инфракрасном диапазоне ничего этого не видно.

– Мы люди, – заметила она. – Мы полагаемся на глаза. Может быть, даже слишком. Это шутка, если что.

Робот пошел на компромисс, наполовину высунувшись из дерева, так что стали видны его клешни и первый ряд конечностей.

– За мной, – сказал Паркер, пробираясь между деревьями. – Введу вас в курс дела, расскажу, с чем мы столкнулись. И должен предупредить: все очень плохо.

23

– Зачем Актеон создал эту голограмму? – спросила Петрова, следуя за Паркером по темному лесу. В сотый раз, наверное, она поймала себя на том, что тянется отодвинуть с дороги низко свисающую ветку. Пальцы не ощутили ничего, кроме холодного серебристого тумана, и она быстро отдернула их.

– По какой-то причине это последнее, что он создал до того, как ушел в бесконечную перезагрузку. Хотя ни малейшего смысла я в этом не вижу.

– Может, для нас и нет смысла, – сказал Чжан. Все повернулись, но доктор лишь пожал плечами. – Может, надо мыслить как машина?

– Привет, – отозвался Плут. – Машина на связи. И с точки зрения машины – это безумие. – Голова на кончике жала немного покачалась вверх-вниз. – Это не означает, что он ошибается. Иногда мы и правда немного сходим с ума. Единица превращается в ноль, когда не должна. Бывает. Значения пересекаются, и мы делаем странные вещи. Впрочем, не знаю. Выглядит слегка чересчур для простого бага.

– Первое, о чем я подумал, когда увидел голограмму, – произнес Чжан, – что это послание.

– Послание? – переспросил Паркер.

Чжан снова пожал плечами.

– Поставьте себя на место компьютера. Актеон должен был понять, что что-то не так. Иначе зачем перезагружаться? Однако он решил создать всю эту листву, перед тем как отключиться. Он потратил на это ресурсы, которые, вероятно, были нужны ему для других задач. Это наводит на мысль, что он хотел, чтобы мы увидели эти джунгли.

– Предполагалось ли, что мы поймем, что это должно означать? – поинтересовалась Петрова.

Чжан посмотрел на робота. Плут покачивался на своих многочисленных конечностях.

– Как я уже сказал, для меня все это не имеет смысла, – ответил он, – но я думаю, может быть, Чжан прав. Возможно, Актеон пытался передать сообщение, но этот лес – все, что он мог сделать.

– Проще было создать большой плакат с надписью «Скоро вернусь», – заметил Паркер.

– Конечно, – сказал Плут. – Но, как я уже сказал, иногда мы сходим с ума. Впрочем, кое в чем мы лучше людей. Мы можем себя чинить.

– Перезагрузкой, да? – спросила Петрова.

– Именно так. Может, поэтому Актеон так и сделал. Может, он понял, что сходит с ума.

– Цикл перезагрузки начался одновременно с атакой – сразу после того, как мы отключили сверхсветовой движок. – Паркер потер подбородок. – В то время люди на борту все еще были в криосне. Актеон даже не успел предупредить меня о том, что на нас напали, – когда я проснулся, он уже был в таком состоянии.

– Я не спал, – заявил Плут. – Могу подтвердить, что Актеон погрузился в сон примерно за три секунды до того, как в корабль попал первый снаряд.

– И ты считаешь, что тот, кто нас атакует, проделал фокус с Актеоном? Заразил его вирусом или типа того? – осведомилась Петрова. – Расскажи больше об атаке.

– Мне нужно попасть к моему компьютеру, – сказал Паркер. – Такой гемор найти что-нибудь… А, вот.

Паркер обошел вокруг ствола массивного скрюченного дерева и привел их к одной из корабельных переборок. Петрова протянула руку, чтобы убедиться, что это не очередная голограмма. Но стена была твердой, теплой и настоящей.

Паркер жестом указал на стену, и на ней появилось несколько точек, словно спроецированных лазерной указкой. Они медленно двигались, их положение обновлялось каждые несколько секунд.

– Актеон контролирует почти все системы на этом корабле, поэтому обычные интерфейсы управления недоступны. Ни один из его сенсоров также не работает. У меня есть доступ только к одному радиотелескопу. Он предназначен для экстренного использования, поэтому подключен к ручному управлению. Я настроил его передавать данные прямо сюда, чтобы иметь хоть какую-то информацию о происходящем, – пояснил Паркер.

– Я полагаю, что точки важны. – Петрова сделала вид, что понимает, на что смотрит.

– Каждая из этих точек представляет собой массивный объект – размером с «Артемиду» или крупнее. Вот это, – указал он на одну из точек, – мы, а это – корабль, который нас атакует.

– Какого класса это судно? Катер, фрегат, дредноут? – спросила она. Было бы полезно иметь реальные данные, реальные представления, с чем предстоит сражаться. Это поможет преодолеть страх.

– Все, что у меня есть, – это общее представление о размерах, – сказал Паркер. – Он большой.

Ей захотелось встряхнуть его как следует.

– А вооружение? Хотя бы что за оружие нанесло нам повреждения?

– Прости, но я понятия не имею, из чего они в нас стреляют, – покачал головой Паркер. – Рельсотрон? Это объяснило бы размер попаданий, но рельсотрон может стрелять десятки раз в секунду, а в нас попали всего два или три раза. Тогда, может быть, ракеты?

Чжан прочистил горло.

– Ямс, – сказал он.

24

– Что, простите? – Петрова уставилась на доктора.

– Они бросают в нас ямс. – Чжан пожал плечами. – Я знаю, это звучит странно. Но я сам видел. Когда я был снаружи, то видел, как в нашу сторону летел грузовой контейнер, полный ямса. Я предполагаю, его запустил нападавший. Позже я видел, как другой контейнер столкнулся с кораблем. Вот что наносит ущерб. Они бросают в нас грузовые контейнеры.

– Грузовые контейнеры – не оружие, – заметил Паркер, как будто с помощью логики можно было остановить атаку.

Петрова покачала головой. Грузовые контейнеры. Первый раз она о таком слышала, но…

– Если запустить что-то с высокой скоростью, оно вполне может стать смертоносным. Контейнер – просто кусок металла. Разогнанный до сверхзвуковой скорости.

– Да ну, зачем использовать грузовой контейнер в качестве снаряда? Еще и полный корнеплодов?

Она прокрутила эту мысль в голове.

– Наверное, если это все, что у них есть… – Она подошла к стене, где точки продолжали свой величавый танец. Провела пальцем по точке, изображавшей нападавшего. – Может быть, это вовсе не военный корабль? Может, у них нет оружия получше?

Паркер насмешливо хмыкнул, но она знала, что права.

Только военные корабли оснащались оружием. Если вы транспортник вроде «Артемиды» или научный зонд и вам нужно сразиться с другим кораблем – используйте все, что под рукой. Выбросьте из трюма грузовой контейнер. Используйте его, чтобы покалечить другой корабль.

Но почему? Почему они так отчаянно пытаются уничтожить «Артемиду»? Чтобы решиться на атаку, они должны по-настоящему бояться. Петрова пожалела, что не знает, откуда прибыл корабль противника. Рай-1 – планета-колония, собственного военного флота не имеет. Если бы у них была какая-то важная причина остановить «Артемиду», они бы послали для этого гражданское судно. Значит, грузовой корабль.

Однако ее мозг все время возвращался к одному и тому же вопросу. Что такого опасного для колонии везла «Артемида»? На борту нет никакого важного груза. Ничего опасного. Вся суть миссии заключалась в том, чтобы доставить на Рай-1 людей. Так что… возможно, целью был один из пассажиров? Либо она, либо Чжан. Она знала, что люди боятся Службы надзора, но не могла отделаться от мысли, что не она представляет собой угрозу. Она всего лишь женщина, а не вооруженный отряд. Ради нее не стоило затевать атаку.

Итак, Чжан. Что-то в Чжане – что-то, чего она о нем не знала, – делало его настолько опасным для жителей Рая-1, что они готовы пойти на невероятные усилия, чтобы убить его еще на подлете. Она подумала об ИМС на его руке. Плут сказал, это означает, что он представляет опасность для себя или других. Но опасен… в каком смысле? Он показался ей странным. Непонятным. Засранцем, откровенно говоря. Но быть засранцем – не преступление.

Она снова покачала головой. Придется выяснить детали позже. Сейчас есть более насущные вопросы.

– Чжан, – сказала она, – вы обнаружили ямс, а видели при этом другой корабль?

– Ничего конкретного, – признался Чжан. – Там что-то было, что-то яркое, как звезда. Предполагаю, что это и есть наш враг, но деталей я не разглядел.

Петрова кивнула. Тактическая часть ее мозга – та, которую тренировал Надзор, – брала верх. В бою можно погибнуть в любой момент. Лучший шанс остаться в живых – продолжать думать. Отодвигаете мысли о собственной смерти как можно дальше и переключаетесь на другое – на убийство.

Для начала надо правильно оценить ситуацию.

– Так, ладно, что-то давно не было действий с их стороны. Может, контейнеры закончились? Может, атака закончилась? В конце концов, они оставили нас в безвыходном положении. Мы не можем двигаться, не разорвав корабль на части.

– Верно, – подтвердил Паркер.

– Тогда, возможно, они только этого и хотели. Обездвижить нас. Учитывая, какой ущерб они нанесли парой контейнеров, можно предположить, что они могли бы полностью уничтожить «Артемиду», если бы хотели.

Паркер нахмурился.

– Что? Вслух скажи! – велела Петрова.

– Это, – произнес Паркер и указал на точку с противоположной стороны «Артемиды», которая быстро удалялась, – еще один снаряд. Они выпустили его около пяти минут назад. Он пролетел мимо. Как и большинство.

– Большинство, – повторила Петрова.

– Они стреляют каждые три минуты. Уже десять раз, – с тех пор как вы проснулись. Дважды попали.

Она произвела несложные подсчеты. Она была в сознании всего тридцать минут? Казалось, прошло несколько часов с того момента, как она очнулась голая и вся в крови, не понимая, что происходит.

Она отбросила это воспоминание. Оно сейчас бесполезно.

Да и мало что могло сейчас помочь.

– Это все меняет, – сказала она.

– Это значит, что они пытаются нас убить, – заметил Чжан. – И не остановятся, пока мы все не умрем.

– Да, – согласился Паркер. – Вполне вероятно.

25

Петрова помахала рукой в воздухе, словно отгоняя сомнения.

– Нужно думать о том, что мы можем контролировать. Сначала о главном. Наша цель не в том, чтобы ввязываться в драку с вражескими кораблями. Мы должны были попасть на планету. Давайте проверим, насколько это еще реально. Можем ли мы получить изображение Рая-1?

– Типа как с камеры? – спросил Паркер. – Боюсь, что нет. Все наши сенсоры отключены, кроме одного радиотелескопа. То есть планета все еще там. Она там, где и должна быть. Это вся доступная информация.

– У нас даже нет внешнего обзора?

– Можно в иллюминатор посмотреть. Планета позади нас. – Паркер указал в сторону темных растений, заполнивших мостик. – Смотри на здоровье. Все, что увидишь, – коричневый диск.

– Но есть ли способ связаться? Мы можем послать сигнал, просто радиоимпульс? Если там узнают, что мы здесь, может быть, смогут прислать помощь.

– Я постоянно пытаюсь связаться с ними. Нет ответа. Не знаю, то ли они нас не слышат, то ли просто не хотят с нами разговаривать. Так или иначе, они молчат.

– А как насчет автоматических сигналов? Какой-то компьютер внизу должен следить за нами, даже просто контролировать движение. Телеметрия, местная болтовня – если там есть колония, у них должна быть сеть для передачи данных. Мы даже не слышим, как работает их интернет?

– Ничего, – сказал Паркер. – Как будто вся планета на карантине.

– То есть никакой возможности связаться с колонией?

Он пожал плечами.

– Если хочешь, я могу вылезти наружу и махать им, пока не привлеку внимание.

– Поняла, спасибо. Давайте рассмотрим несколько вариантов. Ты сказал, мы не можем улететь. Корабль не выдержит нагрузки при ускорении.

– Честно говоря, я удивлен, что мы еще целы.

– Отлично. Можем ли мы вообще выдержать какое-либо движение? Можем ли мы корректировать курс, изменять положение – есть ли у вас маневровые двигатели, которые можно запустить?

– Думаю… такое возможно, – ответил Паркер. – Это все равно создаст нагрузку на корабль, но, возможно… возможно, мы сможем двигаться, но это будет медленно. Чертовски медленно.

– Мне не нужно наматывать круги возле врага. Просто уклониться от их залпов. – Она прикоснулась пальцем к стене, где точки двигались в медленном танце. – Через пару минут они сделают еще один выстрел. Я не хочу просто сидеть здесь и ждать. Когда узнаем о приближении снаряда, нужно, чтобы ты включил двигатели, хотя бы ненадолго, чтобы мы ушли с его пути.

– Пару раз это сработает, – заметил Паркер. – Но если я буду проделывать этот трюк слишком часто, обязательно что-то да сломается. Сейчас мы держимся на честном слове и надежде. Если я буду слишком усердствовать, то могу случайно оборвать кабель, дающий нам то немногое, что у нас есть. Тогда мы все замерзнем до смерти в темноте, даже если плохие парни не смогут нас достать.

– Один или два раза – все, что нужно. Выиграй нам немного времени, хорошо? Дай мне шанс. – Она уставилась на точки. – Как далеко они находятся? Другой корабль.

– Около пятидесяти километров.

Петрова кивнула. Для космоса это ничто. Даже на переполненных трассах вокруг Земли и ее луны космические корабли редко подходили друг к другу на такое расстояние, просто из соображений безопасности.

– Так близко, а они не могут попасть в нас. Похоже, они не могут как следует прицелиться.

– Прошу прощения, – вмешался Чжан. – Но каков ваш план?

Доктор выглядел взволнованным. Не испуганным – расстроенным. Может, он хотел быть главным. А может, решил, что она не обладает достаточной квалификацией.

– Мой план? Мой план заключается в том, чтобы нас не убили. Вы хотите что-то добавить?

Чжан кивнул.

– Думаю, нам пора подумать о том, чтобы покинуть корабль.

Паркер промолчал, но его глаза расширились – похоже, он не счел идею безумной.

– Должны быть спасательные капсулы. Корабли обязаны иметь их по закону. Верно? – осведомился Чжан.

– Да, у нас они есть, – ответил Плут.

Паркер смотрел прямо на Петрову. На его лице появилась грустная улыбка. Она ожидала, что он скажет, что по какой-то причине спасательные капсулы не сработали или были уничтожены при одном из столкновений. Что-то в этом роде. Но он по-прежнему молчал.

– Что? – спросила она.

– Капсулы…

Она знала ответ еще до того, как он закончил свою мысль.

– Они в другой части корабля. Верно? Они рядом с каютами. – В этом есть смысл. Капсулы должны находиться в непосредственной близости от мест, где могут оказаться пассажиры во время чрезвычайной ситуации. Не предполагалось, что пассажиры окажутся на мостике. – Они в той часть корабля, откуда мы только что, рискуя жизнью, ушли.

– Угу, – подтвердил Паркер.

– И мы не можем туда вернуться.

– Нет. – Плут воспроизвел короткий аудиофайл с мужским смехом. – Везде либо пожар, либо радиация. Включая капсулы.

– Но… подождите, – рассуждала Петрова. – На мостике нет спасательной капсулы? А если капитану понадобится эвакуация?

– Предполагается, что я пойду ко дну вместе с кораблем, – сказал Паркер.

– То есть мы застряли здесь. – Петрова потерла переносицу и зажмурилась. – Ладно, значит, здесь мы и будем стоять.

– Нас мало, и мы безоружны. На краю могилы, – произнес Чжан с издевкой. – У нас нет другого выбора, кроме как…

Она махнула на него рукой, чтобы он замолчал, – не было времени на дискуссию. Он отшатнулся – похоже, ее жест ему совсем не понравился. Что ж, она извинится позже.

– Они пытаются нас убить. Облегчать им задачу мы не будем. Мы не сдадимся людям, которые хотят нашей смерти! Слушайте, мне не нравятся наши шансы. Но наш лучший выход – не сдаваться. Нужно сопротивляться. Вы говорите, мы безоружны? У них нет настоящего оружия, иначе они бы уже использовали его. Они импровизируют. Ну и мы тоже так можем.

26

Чжан поспешил по коридору в сторону корабельных складов, Плут – за ним. Эта часть корабля уцелела, хотя то тут, то там виднелись следы повреждений. Из вентиляционной решетки вырвался вонючий ветерок, а затем доктор услышал, как за решеткой вздрогнул и остановился вентилятор. В коридоре не было слышно ни звука, кроме биения его собственного сердца.

– Вон там, – сказал Плут, указывая вперед.

– Есть ли в этом какой-то смысл или Петрова дала нам поручение, чтобы просто загрузить работой? – спросил Чжан. Она мало что ему объяснила. Он старался не обижаться – у них у всех немало причин быть на взводе, – но сдерживаться было трудно. Ему не нравилось чувство, будто его отправили с роботом, чтобы убрать с глаз долой.

– Вероятно, ты лучше меня разбираешься в ее психологии, – признал робот.

– С чего ты взял?

– Она человек, как и ты. Я никого из вас не понимаю.

Чжан недовольно хмыкнул и попытался сосредоточиться на задании. Их послали оценить имеющееся оборудование – Петрова хотела получить все, что можно превратить в оружие, а затем все, что может помочь выжить, если они лишатся энергии или жизнеобеспечения. Тем временем они с Паркером якобы пытались собрать больше информации об атакующем корабле, хотя, как они планировали это сделать, Чжан сказать не мог.

– Люк, – сказал Плут.

Чжан кивнул и нажал на кнопку разблокировки – он почти ждал, что за люком окажется лишь радиация, пустота космоса или просто смерть. Бессмысленная, неожиданная смерть.

Люк легко открылся. В отсеке было темно, но лишь мгновение. Одна за другой загорались лампы, и Чжан увидел огромное помещение, заставленное грузовыми контейнерами, прикрепленными к переборкам. Каждый контейнер был помечен номером и кодом. Цифры ничего для него не значили.

– Полагаю, ты умеешь их читать?

– Они соотносятся с тем, что указано в грузовой декларации, – ответил робот. – Значит, да. Я начну их расшифровывать. А ты ищи все остальное, что сможешь найти.

Огромная куча контейнеров заполнила центр помещения. Чжан обошел ее сбоку и обнаружил, что дальняя стена занята стеллажом со скафандрами. Не аварийными, а полнофункциональными моделями с маневренными блоками и набором инструментов. Внизу, на уровне колен, выстроились в ряд шлемы, все в идеальном состоянии.

Он поцокал языком и пошел дальше. Рядом со стеллажом с костюмами стоял стеллаж с контейнерами, которые он опознал, потому что они были обклеены предупреждающими наклейками. Красочные символы указывали, в каких контейнерах содержатся биологически опасные материалы, в каких – радиологические изотопы. В каких – смертельный яд.

– А, – сказал он, – мои вещи. Медицинское оборудование.

Он открыл наугад один контейнер – он был полон ватных тампонов и самоклеящихся бинтов. У Петровой были сильные порезы после взрыва криокамеры, и как бы он ни злился на нее, он все же корабельный врач, а значит, должен отбросить эмоции и позаботиться о ее здоровье. Он подумал, не поискать ли антисептик. Если на то пошло, у него самого немало ссадин и порезов. Он попытался вспомнить, нет ли у капитана видимых повреждений, но Чжан слишком отвлекся на обстановку на мостике, чтобы как следует осмотреть Паркера.

Он открыл еще один контейнер. Скальпели, пинцеты, гипоспреи. Старомодные шприцы. Он взял в руки ручную пилу для костей и изучил свое отражение в полированном металле – из нее можно было сделать оружие на крайний случай, но для боя между кораблями она вряд ли годилась. Он присел на корточки, чтобы посмотреть, что еще можно найти на нижних полках, и его внимание привлек большой тяжелый футляр с массивной наклейкой на лицевой стороне – с логотипом в виде звездочки. Интересно.