Рай-1

– Нет. Корпус со стороны его каюты был пробит. Он катапультировался. Ну, вы понимаете.

Робот включил звуковой ролик, изображающий хлопок пробки от шампанского.

– Черт. Он еще жив?

Роботу хватило приличия не пожать плечами.

– У меня нет биоданных о нем. Вообще никакой телеметрии. Но… Скорее всего, он мертв как грязь.

Петрова прижала руки к лицу. Она не хотела, чтобы робот – или Сэм Паркер – видел, как эмоции проступают на ее лице.

– Черт, – повторила она.

– Нам нужно сосредоточиться, – произнес Паркер. – Ты в порядке, верно? Петрова?

– Я бы не сказала, что в порядке, честно говоря, – отозвалась она, качая головой. Она была вся в крови, и тело болело, но раны были не смертельны, насколько она могла судить. – Неважно. Ты прав. Нам нужно решить множество проблем, прежде чем оплакивать доктора Чжана. Похоже, «Артемида» в плохом состоянии. Робот кое-что сообщил, и я очень не хочу, чтобы это оказалась правдой. Он сказал, что Актеон, ну, он утверждает, что корабельный компьютер сошел с ума.

Паркеру потребовалось слишком много времени, чтобы ответить.

– Да, – подтвердил он в конце концов. – Это один из вариантов.

– Нет. Этого не может быть.

– Я сам не очень понимаю, – с досадой откликнулся Паркер. – Бортовой компьютер находится в той части корабля, которая не была повреждена во время атаки. С ним все должно быть в порядке. Но каждый раз, когда я пытаюсь подключиться к нему, каждый раз, когда я даю ему голосовую команду, я получаю какой-то стандартный ответ, а потом ничего.

– Он постоянно говорит мне оставаться в каюте, – заметила Петрова.

– Это… было бы ошибкой. В твоей каюте пожар. Как и в большинстве кают, – сказал Паркер. – Плут, ты понимаешь, что случилось с Актеоном?

– Он заблокировал все порты. Я не могу установить связь. Он отключил нас всех. Но, что еще более странно, он сам себя перезагружает.

– Почему? – спросил Паркер.

– Без понятия, – ответил Плут. – Ему не нужно этого делать, разве только его основные системы оказались повреждены. Такое случается. Чаще, чем нам, машинам, хотелось бы признать. Но существуют системы резервного копирования, процедура проверки и защиты от сбоев, чтобы один поврежденный файл не обрушил всю систему. Полная перезагрузка просто не нужна. Никогда.

– Мне все равно, почему он перезагружается. Но это же хорошая новость? Нам остается только ждать, верно? – спросила Петрова. – Ждать, пока он снова запустится.

– Вы не понимаете, – сказал робот. – Как бы ни было мне больно это говорить, но Актеон – просто потрясный. Один из самых совершенных искусственных интеллектов, которые когда-либо создавались. Ему требуются микросекунды, чтобы загрузиться после включения. Но в этом-то и проблема. Он продолжает повторять перезагрузку. Он перезагружается, а затем, спустя всего несколько циклов обработки данных, выключается и перезагружается снова. Снова и снова, и процесс не прекращается. Более того, становится быстрее. Теперь он перезагружается сотни раз в секунду.

Петрова нахмурилась, опустив руки.

– Это…

– Безумие, – закончил за нее Плут. – Я так и сказал.

– Ладно. Итак, искусственный интеллект бесполезен. Корабль разваливается на части. Именно поэтому у нас на борту есть живой капитан. Верно? Паркер, ты запасной вариант для запасного варианта. Тебе придется чинить все по старинке. Человеческими руками.

– Я-то за, – отозвался он. – Сделаю что в моих силах, но сейчас моя главная задача – сохранить тебе жизнь, Петрова. Без обид, Плут.

– Самую малость, – ответил робот. – Но к черту. За работу.

18

Паркер подсказал маршрут до мостика, но путь предстоял долгий. Главный коридор, который вел прямо из отсека с каютами на мостик, был охвачен огнем и, судя по показаниям приборов, радиоактивен. Значит, придется совершить путешествие по всему кораблю, придерживаясь боковых проходов и коридоров для технического обслуживания. Все бы ничего, но пожар распространялся. Даже в самых укромных уголках воздух был загрязнен токсинами, и дышать было трудно. Пахло – и ощущалось – так, словно Петрова оказалась в ловушке на горящей свалке. В какой-то момент она ухватилась за одну из стен, чтобы удержаться на ногах, и чуть не обожглась.

– Жарковато становится, – сообщила она капитану и роботу.

– Система теплоизоляции не работает, – подтвердил Плут. – Это довольно неприятная проблема в долгой перспективе. Некоторые системы корабля весьма чувствительны к перегреву. Паркер…

– Да, я знаю, – ответил капитан. – Это касается и системы жизнеобеспечения. Но, как ты и сказал, это в долгой перспективе. Сейчас меня больше беспокоит качество воздуха. Петрова, тебе нужно как можно быстрее попасть на мостик.

– Верно. Нам нужно собраться вместе.

Следовало признать, что ей было бы гораздо легче, если бы можно было поговорить с ним лично. У нее есть робот для компании, но она бы лучше думала и принимала решения, если бы рядом был человек, который помог бы не сбиться с пути.

– Я пытаюсь вспомнить, как устроен корабль. Мостик находится в носовой части. Есть главный коридор, соединяющий эту палубу с носовыми отсеками. Прямой путь. Ты утверждаешь, что он не годится?

– Да, – сказал Паркер.

– Часть этого коридора пробита до самого машинного отделения, – заметил Плут.

– Что это значит? – спросила Петрова.

– Это значит, – ответил Паркер, – что часть корабля теперь отсутствует. В том числе и часть этого коридора. Если ты останешься на месте, это лишь вопрос времени, когда… Слушай, Петрова, будет нелегко. Но если вы подниметесь сюда, мы вместе хотя бы попытаемся во всем разобраться. Попытаемся понять, что делать дальше.

– Я уже иду, – вздохнула она.

По крайней мере, когда она доберется до мостика, то больше не будет одна. Ей отчаянно хотелось, чтобы рядом с ней был человек, который бы ее утешил. Это единственное, что робот не мог обеспечить.

Впереди коридор разветвлялся. Плут побежал вперед и разведал дорогу.

– Поверь мне, – сообщил он. – Налево ты не захочешь идти. Поворачивай направо.

Она кивнула и направилась по правому коридору, но воздух там был такой горячий, что ей показалось, будто лицо варится.

– Господи. Это лучше, чем другой путь?

– О, да. Примерно на три тысячи рентген, – сказал ей Плут. – Огонь убьет тебя, но сделает это быстро. Радиация не торопится.

Ей пришлось признать, что он прав. Она бросилась вперед, закрыв лицо руками. По обе стороны от нее захлопывались люки, когда она проходила мимо них, – срабатывала аварийная система. Впереди коридор был завален горящими обломками, но, похоже, она могла перепрыгнуть через них: гравитация корабля снизилась примерно до одной десятой «же»[18], а значит, она могла прыгнуть дальше, чем даже на Луне.

Как раз в тот момент, когда она собиралась разогнаться для прыжка, Плут скакнул в воздух прямо перед ее лицом, и она отшатнулась.

– Нет, нет, нет, – остановил он. – Не туда. Сюда.

Он жестом указал на приоткрытый люк. Из-за верхней его части валил темный дым. Люк медленно закрывался, по миллиметру за раз, рывками, что говорило о том, что, закрывшись, он уже никогда не откроется.

– Серьезно? – спросила она.

– Да. Просто не высовывайся. Все будет в порядке.

Она нырнула в люк. За ним оказался длинный отсек, заставленный контейнерами. Предметы роскоши и медикаменты, направлявшиеся на Рай-1, – большинство из них сейчас горело. Дальний конец помещения, похоже, был заблокирован упавшей переборкой. Эта часть корабля пострадала во время атаки.

– О, – сказал Плут.

– О? – Петрова уставилась на него. – Что значит «о»?

– О, я не знал, что эта часть корабля повреждена. Полагаю, тебе все-таки придется пробежаться по той части, которая горит.

– Круто. Отлично. – Петрова повернулась к люку, который закрылся и загерметизировался за ее спиной. – Каковы шансы, что мы сможем вернуться в коридор?

– Не очень, – ответил Плут. – Но попытаться стоит. И побыстрее.

Она кивнула и потянулась к кнопке аварийного открытия, но остановилась, когда что-то огромное и металлическое ударило в люк с внешней стороны.

– Господи, – ахнула она и отпрыгнула назад, подальше от места удара.

– Хм, – произнес Плут. – Странно.

– Что за… Какого черта…

Удар повторился. И еще раз. Словно какой-то невидимый гигант колотил в дверь, требуя впустить его.

– Что делать? – спросила Петрова. – Что это?

– Два совершенно разных вопроса. Подожди. – Плут подошел к люку. Потянулся вверх, чтобы добраться до панели техобслуживания. Тварь с другой стороны врезалась в люк с такой силой, что на металле возникла вмятина.

Плут собрался было нажать на аварийную кнопку, но Петрова остановила его.

– Подожди, о чем ты, черт возьми, думаешь? Если эта штука так сильно хочет попасть внутрь…

Все, о чем она могла думать, это о том, что там кто-то есть. Возможно, какой-то человек с тараном. Может быть, на «Артемиду» поднялась команда с атакующего корабля. Может, они хотели взять ее живой. Плут ждал, держась одной рукой за пульт управления. Она не знала, совершает ли она ужасную ошибку, но кивнула.

Плут нажал на кнопку. На удивление, люк открылся, как будто был в полном порядке. За ним виднелся хорошо освещенный пустой коридор. Кто бы ни стучал в дверь, его уже не было.

Потом что-то проплыло перед глазами. Сфера – шар из золотистого металла, зависший в полутора метрах над полом коридора. Шар переместился в отсек. Подлетел к ней вплотную, остановился в двадцати сантиметрах от ее лица. Он был так идеально отполирован, что Петрова могла видеть собственное лицо, отраженное в его поверхности.

Она выглядела испуганной.

Мгновение шар не двигался. Затем выплыл обратно в коридор и снова остановился.

– Похоже, он хочет, чтобы ты пошла за ним, – решил Плут. – Думаю, тебе стоит так и сделать.

– Ты… хочешь, чтобы я…

– Да. Я имею в виду, ты видела, как сильно он ударил в дверь. Представь, что он может сделать с человеческим черепом? Я бы сделал то, что он от нас хочет.

Петрова кивнула. Ей ни капельки не нравилась эта идея, но что делать?

– Я следую за тобой, – сказал ей робот.

19

Петрова понятия не имела, что это за золотая сфера и чего она хочет. Может быть, это абордажный отряд, может быть, они послали эту штуку, этого робота, вместо солдат. Не похоже, чтобы это была часть «Артемиды». Идеальный золотой шар казался неуместным на борту космического корабля. Он быстро двигался – в ту сторону, откуда они пришли, к центру корабля. Петрова выругалась про себя, но подчинилась. В какой-то момент он миновал перекресток, где воздух был настолько густым от дыма, что она потеряла его из виду.

Шар вернулся сквозь маслянистый дым. Закружил вокруг Петровой, пока не оказался у нее за спиной. Она сделала шаг назад, в сторону дыма, думая, что шар исчезнет в тумане. Шар словно взорвался, разлетевшись на тысячи шипов. Некоторые из них были похожи на копья, некоторые – на крюки со страшными остриями, некоторые – на колючки, которым она не знала названия. Острия некоторых из них едва не касались ее лица.

– Хорошо, – сказала она, подняв руки вверх. – Хорошо. Я… Я поняла.

Шар убрал свое оружие и скрылся в дыму. На этот раз она последовала за ним. Судя по тому, как резко изгибались коридоры, они приближались к корпусу корабля. Но один большой люк все же был – впереди, и шар подлетел к нему и остановился, ожидая ее.

Петрова подошла к люку и заглянула в иллюминатор.

– Вот черт! – воскликнула она. – Там кто-то есть. – Она стукнула по аварийной кнопке, но ничего не произошло. – Плут, помоги!

Робот подбежал и открыл панель техобслуживания. Дернул за провода, отключил реле, и дверь распахнулась. Воздух ворвался в отсек с коротким порывом ветра, который едва не сбил Петрову с ног. Пошатываясь, она вошла внутрь и опустилась на колени над неподвижным телом, лежащим на полу.

– Это доктор Чжан, – сказала она. На нем был скафандр и шлем с трещиной на лицевом щитке. На пластике виднелись следы скотча – неужели он пытался заделать трещину? Она посмотрела на его руку и увидела рваные куски скотча, зажатые в пальцах, как будто он отчаянно пытался стащить шлем, когда упал. Она потянулась и осторожно сняла шлем с головы. – Пульса нет, и он не дышит. Он мертв? – спросила она.

– Я робот, – отозвался Плут. – Я ничего не понимаю в биологии человека.

– Я думаю, он мертв, – произнесла Петрова. – Черт. Я просто… Я не понимаю.

Она огляделась, пытаясь разобраться, что произошло. Помещение было сильно повреждено, но одна стена выглядела хуже других. Почти от пола до потолка тянулась огромная трещина. Сейчас она была заполнена быстро застывающей пеной. Должно быть, кто-то заделал ее – а потом оставил Чжана лежать здесь?

– Плут, посмотри. – Она указала на пену. – Твоя работа?

– Исключено.

В помещение влетел золотой шар. Двигаясь быстро, словно в нетерпении, он подлетел к шву в стене, а потом вернулся к Чжану. Пронесся над его головой, а затем выпустил усик из золотистого металла, который вонзился в точку пульса под челюстью.

– Что ты делаешь? – спросила Петрова.

Раздался резкий треск электрического разряда. Тело Чжана дернулось. Его глаза на мгновение открылись, но не сфокусировались.

– Он мертв, – проговорила Петрова. – Он…

Золотой шар снова уколол Чжана. На этот раз его лицо начало синеть.

– Я думаю, может быть, эта штука просто собирается вернуть его к жизни, – предположил Плут.

– Вот дерьмо! – Петрова не знала, что делать.

Она прислонила ухо к груди Чжана, но он не дышал. Если мозг не получит кислород в ближайшее время – неважно, сколько раз золотая сфера ударит по Чжану током.

– Попробуй усилить поток воздуха в этом отсеке, – сказала она роботу. Затем зажала Чжану нос. Откинув голову назад, она глубоко втянула воздух в себя, а потом прижалась губами к его губам и выдохнула ему в рот. Еще раз. Снова. Над ней покачивался вверх-вниз золотой шар. Он выглядел раздраженным.

– Я делаю все, что в моих силах! – бросила Петрова шару. Она сделала еще один глубокий вдох и снова выдохнула в рот Чжана. Он дернулся. Не сильно обнадеживающе, но она почувствовала, что его тело двигается, а это уже кое-что. Она снова склонилась над ним.

– Доктор Чжан? – позвала она. – Лэй? Вы меня слышите?

Его тело затряслось, как будто у него начался припадок.

– О боже, нет. – Она вдохнула в его легкие еще один глоток воздуха, но Чжан дергался под ней, и она не могла удержать его.

– Помоги мне, – обратилась она к Плуту.

Однако откликнулся золотой шар. Он отпихнул Петрову в сторону, едва не отшвырнув на другой конец помещения, и завис над рукой Чжана. Из шара вырос ряд длинных шипов, которые вонзились в доктора прямо сквозь материал скафандра.

– Что ты делаешь? – спросила Петрова.

Шар не ответил. Однако Чжан почти сразу перестал дрожать. Потом закашлялся. Сперва слабо, скорее захлебываясь, но затем последовал более интенсивный пароксизм. Он задыхался, словно силился выдавить воздух из груди. Кашель продолжался гораздо дольше и был гораздо сильнее, чем хотелось бы Петровой, и не прекратился даже после того, как Чжан открыл глаза и посмотрел – на нее, на Плута, на золотой шар.

Он увидел шар, и его глаза раздраженно сузились. Он поднял левую руку, и шар изменил форму и потек по запястью, предплечью, до локтя. Принял форму золотого браслета с извивающимися лозами, которые постоянно двигались.

– Когда мы познакомились, эта штука была у вас на руке, – заметила Петрова. Она смотрела на браслет, не в силах отвести взгляд. – Я думала, это просто украшение.

– О, – сказал он, подавив смешок. – Это нечто большее. Не только украшение. – Ему пришлось остановиться, чтобы перевести дух. – Познакомьтесь с ИМС. – Он поднял руку.

– Это должно мне о чем-то сказать? – Петрова покачала головой. – Не берите в голову. Поберегите дыхание – вы чуть не умерли.

– О, это так. – Он улыбнулся в перерывах между судорогами. – ИМС вернул меня к жизни. Ну, ИМС и вы, лейтенант. Спасибо.

Он перевернулся на бок и закашлялся так сильно, что пришлось свернуться в клубок. Петрова и Плут вышли в коридор, чтобы дать ему время спокойно прийти в себя.

Она посмотрела на робота.

– Я не уверена, что понимаю, что сейчас произошло.

– Думаю, ты спасла ему жизнь, – сказал Плут. – Или, может быть, это сделала та штука, а ты просто с ним целовалась. Как я уже сказал, я не очень разбираюсь в человеческой биологии.

– Эта штука… Золотой браслет. Что это такое? Ты видел подобное раньше?

– Он занесен в базу данных пассажиров корабля. Люди должны регистрировать любое роботизированное оборудование, которое берут на борт, так что у нас есть досье на эту штуку. ИМС означает «индивидуальный медицинский сканер», – сообщил Плут. – Серийный номер UERDM2401.

Петрова повернулась к роботу и прошептала:

– Понятия не имею, что это значит. Какое-то устройство слежения?

Она была достаточно хорошо знакома с приборами для слежения за людьми под домашним арестом.

– Устройство слежения, которое может наказать, если он сделает что-то не так. – Робот пожал плечами. – Оно предназначено, чтобы удержать его от определенных действий. Иногда такие устройства используют для лечения наркомании и асоциального поведения. Но конкретно это намного сложнее, чем все, о чем я слышал раньше. Я не могу сказать, каковы его полные возможности, но я знаю, что оно означает.

– И что же это? – спросила Петрова.

– Это значит, что носитель представляет опасность для себя и других. И при этом настолько важен, что ОСЗ не могут просто запереть его в камере. Он несет в себе угрозу достаточную, чтобы за ним постоянно присматривали. Кто этот парень?

Петрова не знала, что ответить. С минуту она смотрела на доктора, размышляя, во что ввязалась, и понимая, что времени на выяснение этого уже нет. А затем вернулась в каюту и помогла Чжану сесть. Похоже, теперь он дышал уже лучше. Ну, хоть что-то.

– Нужно двигаться, – сказала она. – Нам надо на мостик, к капитану Паркеру.

– Я иду, – ответил Чжан. – Только дайте мне минутку, чтобы встать.

20

Чжан чувствовал себя как в аду. Так, словно его превратили в стекло, разбили молотком и, собрав все осколки, засыпали обратно в скафандр. Он был счастлив избавиться от проклятого шлема, но боялся снимать скафандр. Должно быть, он просто рухнет на землю как куль.

Он потер лоб кончиком большого пальца. В голову снова полезли странные мысли. Плохой знак.

– Ты в порядке? – поинтересовался робот Плут.

Чжан понял, что остановился посреди коридора, пока остальные убежали вперед. Зеленая паукообразная тварь помчалась назад, чтобы проверить его. Чжан терпеть не мог, когда его проверяли, да и не было в этом необходимости. В конце концов, для этого у него есть ИМС.

– Ты бы мне нравился больше, будь у тебя лицо, – сказал он Плуту. – А в остальном я в порядке.

– Чувствуете запах? – спросила Петрова.

– Да, – ответил Чжан. На самом деле он чувствовал несколько запахов: воняло горелым пластиком и затхлым воздухом из отказавшей системы жизнеобеспечения. Но было и что-то еще, и он понял, что Петрова имела в виду именно это. – А. Озон.

– Как запах старого сломанного генератора. Я чувствую его уже давно, но сейчас он становится все сильнее, – кивнула Петрова.

– Я слышу треск, – добавил Чжан. – Как будто электрические разряды.

– Воздух сильно ионизирован, – сообщил Плут. – Ладно. Пойду вперед. Разведаю обстановку. Я не такой хрупкий, как человек.

Зеленый робот исчез за поворотом.

– Мне не нравится этот путь, – сказала Петрова. Она почти стояла на цыпочках, глядя вслед роботу. Внизу было темно, слишком темно, чтобы Чжан мог что-то разглядеть. – Мы слишком близко к наружному корпусу. Если в нас еще что-то попадет, это последнее место, где я хочу оказаться.

– Ну, не знаю, – пожал плечами Чжан. – Не похоже, что внутри корабля можно быть в большей безопасности. Я видел, как одна штуковина пробила корабль насквозь и вышла с другой стороны.

Петрова бросила на него неприязненный взгляд.

– Правда? Господи. Мы в полной заднице.

Чжан, возможно, и согласился бы, но в этот момент они услышали резкий сигнал. Почти как выстрел, но больше похоже на удар молнии в камень.

– Плут? – позвала Петрова. И через несколько секунд снова: – Плут?!

– Я в порядке.

Голос был тот же, но доносился из-за спины, и то, что вырисовывалось там из темноты, мало походило на зеленого паука, которого помнил Чжан. Оно было гораздо крупнее, но более приземистое и, как и прежде, имело слишком много конечностей. Робот был похож на гигантского зеленого скорпиона с изогнутыми ногами и большим сегментированным хвостом, дугой загибавшимся на спину. Вместо жала у него было ухмыляющееся человеческое лицо без глаз.

– К чему смена костюма? – спросил Чжан.

– Ты сказал, что хотел бы, чтобы у меня было лицо, – заметил робот. При разговоре его челюсти шумно клацали, но улыбка не менялась.

– Но твое прежнее тело…

Плут приподнялся и опустился на суставчатых конечностях. Это было немного похоже на пожатие плечами.

– Я продвинулся вперед примерно на сто метров, а потом мое тело сгорело – просто сгорело, превратившись в кучу слизи, прилипшей к переборке. Пришлось вернуться и напечатать новое тело. Это дало мне возможность добавить несколько новых функций. Например, встроенный динамик, чтобы я мог говорить, даже если поблизости нет звуковой системы.

– Удобно, – согласился Чжан.

Ухмыляющийся хвост двинулся в его сторону, пока безглазый лик не оказался совсем близко от его лица. Очевидно, робот хотел напугать его. Чжан не поддался, а просто пожал плечами и отвернулся. Глаза Петровой расширились.

– Постойте. Что ждет нас в сотне метров по коридору? Если тебя там уничтожило, то, полагаю, нас тоже убьет?

– Все будет в порядке, – сказал Плут. – Я совершил глупую ошибку, но теперь, когда я знаю, в чем там дело, все достаточно безопасно. Нужно просто уклоняться от плазменных разрядов. Ерунда, честное слово.

21

Петрова бы так не сказала.

«Артемида» едва не разваливалась на части, многое было полностью разрушено, вырвано, разлетелось по космосу. В этой же части корабля повреждения были скорее сродни внутреннему кровоизлиянию. Потолок уцелел, пол треснул. Палубные панели, люки, целые отсеки канули в пропасть. Осторожно подойдя к разлому, она увидела под собой хаотичное нагромождение остатков мебели и оборудования. Взад-вперед по палубе метались молнии.

– Раньше здесь проходил крупный силовой кабель, – объяснил Плут. – То есть большой провод с напряжением в несколько миллионов вольт. Похоже, провод был перерезан, но энергия должна куда-то деваться. Я бы не советовал вставать на ее на пути, когда она вырвется на свободу.

Петрова, прищурившись, увидела зеленое пятно на одной переборке – все, что осталось от прежнего тела Плута.

– Принято к сведению, – сказала она и кивнула на противоположный край разлома. – Похоже, единственный путь – туда.

Плут пружинил на своих новых конечностях.

– Верно. Хорошая новость в том, что командная палуба и мостик находятся вон там. – Он указал направление жалом. – Видишь люк? Паркер за ним.

– Значит, нам нужно на ту сторону.

До противоположной стороны было метров десять. Как и освещение, и циркуляция воздуха, искусственная гравитация была снижена до необходимого минимума. Человек в хорошей физической форме мог бы совершить прыжок без проблем.

Она взмахнула руками вперед-назад. Заняла позицию для низкого старта. Начала разбег, готовясь к моменту, когда прыгнет… И еле затормозила: из пропасти взметнулся поток электричества. По потолку поползли змеи лавандового огня. Искры сыпались с шумом, как петарды.

– Замри! – велел Плут. – Еще секунда.

Она хотела съязвить, но поняла, что нет времени. Она снова разбежалась, сильно отталкиваясь ногами, пока не кончился пол. Ее руки и ноги продолжали двигаться, пока она летела над разломом. Под ней кипел и клокотал огненный котел, но она заставляла себя не смотреть вниз, а держала взгляд на том месте, куда собиралась приземлиться. Она приземлилась на обе ноги на другой стороне пропасти и обхватила себя руками.

Дыхание перехватило, кровь запела. Она рассмеялась, сама не зная почему, а затем обернулась. Ее спутники пропали из виду за фейерверком разрядов, молнии били со злобным остервенением. На мгновение ей показалось, что это никогда не прекратится, что она каким-то образом повредила корабль своим прыжком и теперь путь отрезан для всех остальных. Однако огненная завеса поредела, а потом и вовсе рассеялась.

– Чжан! – позвала она. – Ваша очередь!

Доктор стоял на краю разлома, не двигаясь. Он не смотрел на нее. Не смотрел на пропасть. Он просто застыл. Окаменел.