Два тревожных дня майора Ковалева

Вопрос интересовал Щепу не из корыстных соображений. Тридцатилетний «бригадир» не был столь наивным, чтобы претендовать на роль главаря. Он достаточно хорошо знал цену этой должности и понимал, что Хан никому не позволит самовольно сделать в направлении к «трону» хотя бы робкое движение. Самозванца уберут раньше, чем он сумеет что-то осознать. Группировку Хан доверит кому-то из своих, из числа братков, особо приближенных и надежных. И кто знает, может, хмырь Митрич тоже из этого круга, тоже, может, метит на освободившееся место. Слишком уж независимо себя ведет в последнее время, и голос сделался чересчур командирским, и ответственность большую стал на себя брать. Знать имя возможного главаря казалось Щепе необходимым прежде всего в целях личной безопасности, потому что с главарем вести себя следовало должным образом. Не заискивая, конечно, но более осторожно и ответственно. В их круге понятие субординации никто не отменял, у них порой одно неосторожное слово стоит жизни.

Щепа уже брался за ручку БМВ, когда промчавшийся мимо красный «жигуль» взметнул колесами грязную лужу и почти всю выплеснул на серебристую иномарку и ее хозяина. Коричневые брюки Щепы вмиг стали мокрыми и приобрели пятнистый оттенок. Досталось и кожаной куртке, на ее черном фоне серые пятна были особенно заметны. Не одежда, а армейский камуфляж. Облом полнейший, хорошо, никто из братков не видит этого позора.

– Коз-зел! – злобно прорычал вслед чересчур резвому «жигулю» Щепа. – Мудак безмозглый!

Щепа вытирал носовым платком грязную одежду и потихоньку остывал, припоминая, что и сам из окна своего комфортабельного БМВ никогда не обращал внимания на обдаваемых грязью пешеходов. Если о каждом пешеходе думать, то на машине лучше не ездить, тем более что среди пеших особей бестолковых встречается намного больше, чем нормальных. Некоторые вообще прут напролом, зачастую используя проезжую часть как тротуар, и забывают, что находятся с машиной в разных весовых категориях и в случае столкновения шансов на благополучный исход не имеют.

Щепа припомнил, что парень за рулем «жигулей» посмотрел в его сторону и даже вроде улыбался. Злорадно и самодовольно. Еще он припомнил, что рядом с парнем находился пассажир, вроде женщина. Перед ней, наверное, выделывался, ублюдок. Крутым перед телкой выглядеть хочет, сосунок. Показал бы я тебе крутизну, да времени нет.

Щепа пожалел, что не запомнил номер, и еще раз повел тяжелым взглядом на удалявшиеся в сторону Первомайского проспекта «жигули». На таком солидном расстоянии нечего было и думать, чтобы рассмотреть запятнанные грязью номера, Щепа и не надеялся на это, он смотрел на машину больше из недоброго любопытства. Он словно что-то предчувствовал. И внутренне напрягся, когда увидел замигавший правый подфарник. «Жигули» намеревались въехать во двор или сделать остановку. Это была судьба. Мигающий подфарник показался Щепе знаком свыше, напрямую увязанным с коротким распоряжением Митрича. Все его раздумья уместились в нескольких секундах, и касались они размышления о необходимости привлекать Тимоху и Афоню. Смущало время, поскольку друзья прикатят минут через пятнадцать, не раньше, а за это время «жигули» могут уехать. Ищи-свищи их потом. Придется самому тряхнуть стариной, самому ответить за оскорбление. Так будет правильней. С такой мыслью «бригадир» незаметно ощупал кобуру подмышкой, по давней привычке проверив наличие безотказного «ТТ», и осторожно, стараясь не запачкать новые чехлы, сел в машину.

Красные «жигули» стояли на улице Дзержинского метрах в десяти от троллейбусной остановки, и это соседство пришлось киллеру по душе. Самый подходящий случай, чтобы исполнить наказ Митрича, шума потом наверняка будет много. Людская толпа для этого очень подходящий атрибут. Воспринимать ожидавших транспорт пассажиров в роли будущих свидетелей у Щепы почему-то не получалось. Пока все складывалось удачно и как нельзя кстати, и в это киллер окончательно уверовал, когда увидел, что в «жигулях» действительно находились двое. Рядом с молодым водителем сидела девушка и чему-то весело смеялась, запрокинув голову. Наглец водитель, оказывается, не был обделен чувством юмора. Может, как раз рассказывает спутнице о забрызганном с ног до головы Щепе, о его неприглядном виде? Если так, то проделанный им номер не был случайностью, похоже, молодому хаму подобные прикольные штуки доставляют удовольствие или помогают демонстрировать «крутизну» в глазах девицы. Если так, то парень и впрямь с юмором, и развлекаться умеет. Действительно, что за езда по городу без приколов? Сплошная скука.

Щепа аккуратно объехал «жигули», миновал остановку и включил правый поворот. Этот район он хорошо знал, как, впрочем, и всю родную матушку Рязань. «Работа» требовала знать город вдоль и поперек. Въезжая в переулок, киллер уже прикинул, что оставит машину за ближайшим домом, где есть сквозной проезд. Им он потом и воспользуется, и выедет снова на Дзержинку в двухстах метрах от многолюдной остановки. Главное, чтобы намеченный маршрут не оказался перекопанным, тогда придется смываться этим же переулком. Нежелательный, конечно, вариант, но отступать и раздумывать некогда.

Во дворе за домом никого не было, и Щепа воспринял это как закономерность. Фарт есть фарт. БМВ он поставил за длинным рядом «ракушек» и после недолгого раздумья заглушил мотор, работающий движок может привлечь внимание. А вот ключ оставил в замке. Приподнял воротник, нахлобучил на самые глаза кожаную кепку-жириновку и размеренным шагом направился к остановке.

«Жигули» были на месте. Парень рассказывал что-то спутнице, наклонившись в ее сторону, и рассказывал, судя по улыбающемуся лицу, по-прежнему веселое. Они явно кого-то ждали. Не затем же сюда приехали, чтобы посидеть в машине и послушать музыку. Это лучше делать вдали от посторонних глаз, в уединении, тогда задушевная беседа может получить желаемое продолжение. Секс в машине имеет немалые прелести, особенно на природе. Впрочем, молодежь нынче продвинутая пошла, и эти двое про телесные удовольствия сами уже давно все знают. И ничуть не хуже Щепы. Не знают только, что жить им осталось считанные минуты.

Не поворачивая головы, Щепа внимательно оглядел толпу, опасаясь увидеть кого-нибудь из представителей доблестной милиции, кинул взглядом в обе стороны улицы и в несколько шагов преодолел расстояние до «жигулей». Находившиеся в машине поначалу не обратили на подошедшего никакого внимания, и лишь когда Щепа постучал по боковому стеклу, парень нехотя повернулся в его сторону. Щепа сам мог бы открыть дверцу, но не стал, а знаком попросил водителя опустить стекло. Стекло медленно поползло вниз, и через образовавшуюся щель послышалось:

– Что случилось?

Парень смотрел на незнакомого мужчину спокойно, без малейшего раздражения за вмешательство в беседу, в его глазах читалось разве лишь любопытство. Он явно не узнавал в подошедшем обрызганного грязью мужчину возле БМВ. А может, не показывал вида. Парню было лет двадцать, как примерно и его спутнице, и Щепа не сдержался от насмешливой реплики:

– На двоих нам сорок лет… Как в песне.

Парень недоуменно пожал плечами, и боковое стекло поползло вверх. В его глазах Щепа уловил что-то похожее на сочувствие, парень решил, видимо, что у незнакомца не все в порядке с головой. Сдвинутый по фазе. Похоже, такого мнения была и девушка. А телка красивая. Лицо, фигура, волосы – все при ней, все ухожено, приглажено и напомажено.

Щепа придавил ладонью стекло, не позволяя его закрыть, и снова загадочно изрек:

– Хорошо смеется тот, кто смеется последним.

Парень миролюбиво кивнул:

– Согласен. Будь здоров, приятель.

И снова попытался отгородиться стеклом от странного собеседника. Однако это не удавалось, левая рука мужика давила на стекло слишком крепко. Владелец «жигулей» резонно решил, что от такого противодействия мог сломаться стеклоподъемник, и повернул ключ зажигания, намереваясь уехать. В конфликте с душевнобольным такое решение было не самым плохим, и даже движок, казалось, это одобрил. Он заурчал сразу и с готовностью, однако увезти своих пассажиров машина не успела. Мужчина молниеносно выхватил из-под куртки правую руку, и через неприкрытое окно вглубь салона уставилось черное пистолетное дуло. Девица испуганно завизжала, прикрывая руками голову, а парень дернулся было к рукоятке скоростей, и не успел. Его запоздалое движение прервал громкий короткий выстрел. Голова жертвы мотнулась вначале в сторону, обдавая все вокруг кровью и заставив девицу завизжать с удвоенной силой, потом откинулась назад, на подголовник, и лишь после этого парень повалился на руль. Это движение было последним в его прерванной жизни, не принимая во внимание сотрясавших тело резких судорог.

– В нашей жизни за все приходится платить, – философски заметил убийца, не рассчитывая быть услышанным за истошными криками, и снова плавно потянул спусковой крючок. Промахнуться с такого расстояния было просто невозможно, инстинктивная попытка девушки прикрыться руками была тщетной и бесполезной. Пуля попала ей точно в голову, прервав крики и заставив безжизненно упасть красивые ухоженные руки. Сама девушка так и осталась сидеть, испуганно припав спиной к дверце.

Щепа на секунду-другую задержался взглядом на кроваво-серой полосе на белом лбе убитой, и размеренным шагом, не показывая застывшей в ужасе толпе даже намека на торопливость, направился к своей машине. Никто из невольных свидетелей не кричал, не звал на помощь милицию, и этому безмолвию в немалой степени способствовал пистолет в руке безжалостного убийцы. Слишком уж демонстративно и недвусмысленно он им размахивал, удаляясь неторопливо в сторону двора и не обращая на пассажиров ни малейшего внимания. И это спокойствие лишало свидетелей голоса. Никто не сомневался, что любая попытка позвать на помощь прервется так же безжалостно, как и крик девушки в «жигулях».

Никто не стал кричать и после того, когда убийца остался без пистолета. У всех на виду он вытащил из пистолета обойму, засунув ее в карман, потом оглядел деревянный забор, отделявший от улицы двор, и повесил пистолет на торчавший гвоздь. И сделал это демонстративно и хладнокровно. Все толпившиеся на остановке завороженно смотрели на забор, за которым скрылся убийца, на висевший на нем пистолет, и ни о какой помощи не помышляли. Им самим, слава богу, можно обойтись без помощи, а находившимся в машине она уже не нужна.

Глава 6

Этот торжественный день бывший морской волк Михаил Прошин по прозвищу Сингапур ждал с большим нетерпением. Целых две недели корпел он над воплощением в реальность давнишней задумки оборудовать свой дробовик глушителем, каждый день докучал соседям по гаражу этой бредовой, по их мнению, идеей, и вот наконец-то задуманное свершилось, и будничному дню 25 октября суждено было стать знаменательным. Что ни говори, а испытания идеи, зародившейся в твоем собственном котелке и воплощенной в жизнь твоими же руками, проходят не каждый день. В этом торжестве мысли, в преподнесенном самому себе маленьком празднике все и заключалось, а бесшумность стрельбы Сингапура, в общем-то, мало интересовала. Он и на охоту-то ходил не ради трофеев, а просто отдохнуть на природе, и старенький дробовик брал разве лишь на всякий случай. В нынешнее время в лесу без ружья чувствуешь себя, прямо сказать, неуютно. Жизнь наступила такая, беспокойная.

Вероятность неудачи новоявленного изобретателя не пугала. В конце концов, недоработки если и выявятся, то навряд ли крупные, а что-то по мелочи можно будет устранить. В полное фиаско Сингапур не верил, однако после недолгих раздумий решил, что пробную стрельбу лучше все-таки произвести не на «штатном» стрельбище, в овраге за гаражами, а в лесу. Там и вольготно, и от друзей-зубоскалов подальше.

После обеда Сингапур засунул в рюкзак патронташ с двумя десятками патронов и водрузил сверху бережно завернутое в тряпку сотворенное «детище», представлявшее собой металлическую трубку с множеством разнокалиберных отверстий. Принцип действия самопального глушителя заключался в том, что внутри трубки были приварены еще две трубки диаметром поменьше, и воздушные прослойки между ними, сообщенные отверстиями, и должны были играть роль звукогасителя. Трубка накручивалась на ружейный ствол, удлиняя его на тридцать сантиметров, и это соединение и порождало сомнения скептиков. Ведь резьбу Сингапур нарезал на глазок, зажав ствол в тисках, и никто не верил, что в гаражных условиях можно обеспечить необходимую правильность соединения, чтобы глушитель стал единым целым со стволом. Одни говорили, что из такого ружья попасть в цель можно разве лишь метров с пяти, если ружье вообще не разорвется после первого выстрела, другие советовали использовать кривой дробовик для стрельбы из-за угла, третьи авторитетно признавали, что неопохмелившийся однажды Сингапур от не хрена делать взял и испортил хорошую одностволку.

В правильности решения наведаться в осенний лес Михаил убедился, едва колеса «макаки» коснулись густого лиственного покрывала. Нет лучше отдыха, чем наедине с природой. Вдали от городской суеты чувствуешь себя свободным и раскованным, забывая проблемы, забывая разные дрязги, ссоры, сбрасывая всякие стрессы. В лесу дышишь полной грудью и за час наберешься сил и бодрости на целую неделю, особенно в лесу осеннем, по-своему прекрасном.

Углубившись в лес примерно на полкилометра, Сингапур заглушил доблестную «макаку». В езде по лесу ей действительно не было равных. И прошмыгнет среди любых зарослей, и грязи не боится. В крайнем случае, самому можно из любой грязи вытащить, как велосипед.

Через полминуты дробовик был собран, глушитель надежно навинчен на ствол, и Сингапур задумчиво уставился на патронташ. От выбора патрона тоже немало зависело, поскольку ружье нуждалось в проверке не только на звук, а и на точность, дальность, кучность. Для этого и прихватил квадратный лист прессованной фанеры, на котором еще вчера вечером фломастером разрисовал мишень. Испытания предстояли полномасштабные, по всем правилам, как и положено. И условия к этому располагали.

После недолгого раздумья Сингапур извлек из ячейки красный патрон с цифрой 4, вложил в патронник и широкими шагами стал отмерять расстояние. Для начала надо будет бабахнуть метров с тридцати, а потом видно будет. Он насчитал до тринадцати, когда услышал звук автомобиля. Сингапур замер, прислушался. Да, машина. Звук раздавался со стороны окраины, причем машина двигалась в его направлении. Может, менты? Вряд ли, что им тут делать.

Появившаяся в поле зрения машина совсем не походила на транспорт из милицейского автопарка. Через кустарники к изобретателю приближался шикарный джип, марку определить было сложно, да и незачем. Сейчас главное не засветиться, мало ли кто пожаловал. Вдруг милицейские чины, а перед ними демонстрировать глушитель ни к чему, вряд ли похвалят. Скорее под статью подведут, оружие есть оружие, и любое его усовершенствование можно истолковать по-разному. Надо как-то выбираться.

Не выпуская из глаз иномарку, Сингапур где на карачках, где на полусогнутых вернулся к мотоциклу. Ему здорово повезло, что оставил «макаку» в кустах, находившиеся в машине видеть незадачливого изобретателя не могли. Кто же все-таки пожаловал на такой шикарной иномарке в осенний лес? Больно уж неподходящее время для отдыха, и пасмурно, и прохладно, дождик в любую минуту может начаться. С шашлыками в такую погоду лучше не затеваться. Решили с девицами на природе развлечься? Может быть, у этих «новых» свои причуды, хрен их поймешь.

Сингапур снова ошибся. В шикарном джипе, остановившемся метрах в ста от его убежища, девиц не было. Из машины вышли трое мужчин, возраст нежданных соседей на расстоянии определить было трудно, а вот по фигурам, по легкости движений все трое выглядели лет на двадцать пять – тридцать. На милицейских сотрудников они явно не походили, и Сингапуру от такого наблюдения не стало спокойней. Он понял, что жажда изобретательства и новых открытий подарила ему лесную встречу с парнями, встречаться с которыми страшно даже во сне. На какое-то время Сингапур даже позабыл про верный дробовик в руках, понимая, что в данной ситуации надеяться остается только на везение. Главное, остаться незамеченным.

Про дробовик изобретатель вспомнил, когда увидел, как один из парней открыл багажную дверцу и вытащил из салона большой сверток. Сверток походил на наполненный чем-то доверху огромный мешок, и был явно тяжелый, потому что в сторону от машины его понесли двое, взявшись руками за противоположные концы. Свою странную ношу они пронесли метров десять, и туда же с двумя тяжелыми канистрами пошагал третий. Сингапур видел, как он открыл канистру и стал поливать сверток. О содержимом канистр догадаться было нетрудно, очень уж аккуратно действовал их владелец, а напарники предусмотрительно отступили на шаг-другой. В канистрах был бензин. Они собирались что-то сжечь. Или кого-то?.. Если так, то рядом были бандиты. Вот это, блин, засада…

Сингапур похолодел. И вспомнил наконец-то про спасительный дробовик. Гадать не приходилось, если его заметят, то положат в один костер рядом с мешком, свидетелей в таком деле не оставляют. Стрелять первым Сингапур не думал и не помышлял, но ружье перезарядил и вместо патрона с четвертой дробью вставил патрон с жаканом. Для жакана пятьдесят метров не расстояние, разворотит как бумагу, никакая кожаная куртка не спасет. Попробуйте только подойти, гады, патронов на всех хватит.

Однако опасные соседи разгуливать по лесу, тем более к кому-то приближаться, не планировали. Они подождали, когда освободится вторая канистра, после чего в руках одного чиркнула спичка. Он дал ей немного разгореться и швырнул на пропитавшийся бензином мешок. Всполох яркого пламени заставил троицу отступить подальше, несколько минут они постояли поодаль, о чем-то переговариваясь, и пошагали к джипу. Больше в лесу им делать было нечего. Слава тебе, господи, кажется, пронесло.

Джип развернулся и прежним маршрутом удалился, страшным напоминанием о его пребывании в лесу остался ярко пылающий костер на небольшой полянке. Вскоре притихшему в ожидании Сингапуру показалось, что пламя стало постепенно утрачивать первоначальную яркость, от костра начинала исходить какая-то чернота, вроде горела резина. Еще он припомнил, что к машине все трое шли налегке, без канистр, и этот факт показался интересным. Бензиновые канистры в гараже еще никому не мешали, и не воспользоваться случаем будет просто глупо. Заслужил же он, в конце концов, хоть какую-то компенсацию за перенесенный страх. Сингапур окончательно пришел в себя, успокоился и, выждав пару минут, осторожно, стараясь не наступать на ветки, двинулся к костру. Черный дым почему-то не тянулся вверх, а стелился вдоль земли, словно норовя расползтись по всему лесу. Наверное, сказывалось атмосферное давление. Метров за тридцать до костра стал чувствоваться запах от горения – и с каждым шагом становился тяжелей и приторней. Сладковатый был запах. Горело мясо. От этой несложной, в общем-то, догадки Сингапур снова похолодел. В костре сгорало не просто мясо, а человеческий труп.

Обильная порция бензина сделала свое дело, тело сгорело почти полностью. Шокированный Сингапур в растерянности оглянулся по сторонам, в надежде обнаружить какую-нибудь ямку с водой и попытаться сбить пламя, ведь полуобгоревший труп может стать для следствия важной зацепкой. Однако канавок и ям с водой поблизости не было, времени на раздумья тоже, и Сингапур длинным стволом дробовика передвинул остатки тела подальше от места горения. Огонь воспротивился было стремлению помешать его буйству, колыхнулся несколько раз новыми всполохами и заметно приутих. Сингапур хотел было забросать чадивший очаг землей, но раздумал. Он и так задержался тут дольше положенного, пора брать ноги в руки.

К канистрам он не решился даже притронуться. Хоть и жалко оставлять новые емкости, но это были улики, вещдоки, как говорят менты, а от них лучше держаться подальше. Себе же спокойней будет.

Глава 7

Решение допросить арестованного месяц назад члена хановской группировки Шилова возникло у Ковалева неожиданно. Материалов по кудринской «бригаде», специализирующейся на убийствах, собралось достаточно, дело уже находилось в суде, и лишний раз возвращаться к малоперспективному разговору с подсудимым не было особой надобности. На всех прежних допросах Шилов не проявлял большой активности, ни о каком сотрудничестве со следствием не хотел даже слушать и «подкорректировать» таким способом срок заключения не желал. То обстоятельство, что соратники уже дали показания и от его молчания уже почти ничего не зависит, убийцу не волновало. Кое-что, правда, он рассказал, но во всех показаниях с абсолютной точностью повторил соратников-братков. Ни одного нового слова. В этом единомыслии явно сказывалась роль адвоката, имевшего возможность встречаться с каждым из четырех арестованных, и его деятельность наверняка предполагала координацию поведения подзащитных на допросах. Ничего не поделаешь, несовершенство нынешнего законодательства допускает подобное «совместительство», чем преступники и пользуются, и для облегчения участи попавших в беду соратников денег не жалеют и любую лазейку используют на полную катушку.

И все же мысль допросить молчуна Шилова не казалась майору бесполезной затеей. Через руки Шилова прошло много всякого оружия, и вполне возможно, что он мог иметь какую-то осведомленность и о партии автоматов с дефектными стволами. Не может быть, чтобы киллер пошел на исполнение заказа с непроверенным оружием, не убедившись в его надежности, и не может быть, чтобы поставщики умышленно скрыли от покупателей заведомые дефекты поставляемого товара. За такие накладки расплачиваться приходится не денежными купюрами, а жизнью.

На допрос Шилова доставили в ковалевский кабинет, и не потому, естественно, что майор вдруг проникся желанием предоставить бывшему киллеру возможность на пару часов покинуть камеру и подышать свежим воздухом. У Ковалева на этот счет были другие соображения, хотя надежды на желаемый результат, откровенно говоря, было мало.

Шилов за прошедшие после их последнего общения три недели мало изменился, разве лишь немного похудел, скулы на лице стали острее. От казенной пищи, употребление которой набором лишнего веса никогда и никому не грозило. А в остальном ничуть не изменился, и во взгляде прежняя ершистость осталась, и в движениях такая же сноровка и быстрота. Даже наручники, и те, кажется, ему не мешают. Как вьюн. Да, с характером малый, таких за месяц-другой нары не изменят.

– Наручники снять, товарищ майор?

Видимо, сержант охранник тоже не испытывал к доставленному на допрос убийце особого доверия. В ковалевский кабинет с подобными заданиями сержант наведывался не однажды и заприметил, что майор никогда не оставлял допрашиваемых в «браслетах». Эти железки полезны при транспортировке, чтоб преступникам мысли глупые в башку не лезли, а в разговоре, в общении, когда самым главным становится доверительный контакт между следователем и обвиняемым, держать собеседника закованным незачем. Убежать не убежит, потому что окна во двор выходят, драться тоже не кинется, потому что лишний срок намотает, а вот озлобиться может. А с озлобленным человеком какой разговор? Пустая трата времени.

Однако конвоир на этот раз ошибся.

– Не надо, – неожиданно жестко распорядился майор, – пусть в наручниках побудет, они ему идут.

Удивление сержанта подогревало то обстоятельство, что в кабинете майора находились еще двое оперативников. Сержант часто сталкивался с ними и здесь, в УВД, и в СИЗО, знал, что оба работают в группе Ковалева, потому и удивился. Неужели невзрачный с виду Шилов настолько крут, что наводит смятение на троих оперативников? Непохоже. Это просто несерьезно. Против каратиста-майора десяти Шиловых не хватит. Дело в чем-то другом.

– Слушаюсь, товарищ майор, – отчеканил конвоир и, не спрашивая разрешения, вышел в коридор, где на стареньком стуле примостился напарник. Сержант сел рядом, глянул на часы. В этом коридоре он провел немало времени, доставляя подследственных в один из располагавшихся здесь кабинетов, и хотя ожидания никогда не становились томительными или тягостными, поскольку работа есть работа, тем не менее сержант всегда пытался найти какое-нибудь занятие, чтобы отвлечься, и ради интереса пытался угадать продолжительность и результат допроса. Какая-никакая, а все разминка для ума, ведь для правильного вывода нужно угадать душевное состояние следователя и подсудимого, их настроение, а это непросто. И очень интересно. Особенно при допросах в кабинете майора. Результаты их предугадать несложно, потому что майор мог разговорить самых упертых, а вот время ни разу не довелось угадать. Даже приблизительно. Слишком уж он невозмутим, этот Ковалев, приглядывайся не приглядывайся, а определить его состояние все равно не удастся. Как маска.

В своих задумках сержант не был одинок, похожие мысли крутились и в голове подсудимого. Шилову тоже казалось интересным знать намерения детектива, и уже на пути в УВД он пытался определить направленность «разговора». И приободрился от вывода, что опасаться нечего, потому что никакие новые зацепки у майора не могли появиться, и он снова начнет вести базар вокруг да около. Короче, ублажать и уговаривать. Это можно, это на здоровье и хоть сто порций, если не убедился до сих пор в бесполезности сломить Шилу.