Он(а). Книга 1

***

Что-то поменялось. Что-то внутри. Ушла слабость и лёгкое головокружение. Взор прояснился, пелена рассеялась. Мир наливался цветами и звуками, как будто смахивали толщу пыли. Вены на поверхности тела перестали больно пульсировать с каждым ударом сердца. Пульс стал более спокойным, дыхание – глубоким и размеренным. Дрожь перестала ходить волнами. Симона даже удивилась, что может себя так чувствовать. Немного приподнялась на кресле, ожидая, что это мимолётное прояснение, но нет – болевые ощущения не возвращались. Она даже вначале испугалась, что это конец. Ведь иногда перед смертью людям резко легчает. Нет, не то. Как из смертного холода заходишь в тёплое помещение, и по всему организму разливается приятное тепло, пальцы на руках и ногах немного покалывает. Тут было что-то другое и кто-то другой…

Глава 22. Перерыв

Аделия была вне себя от ярости. Жасмин не понимала причин такого поведения сестры, но не вмешивалась – от греха подальше. Изменения в Душе Симоны были колоссальны: потоки энергии разливались белоснежными волнами, окутывая планетарные системы и разрушая вековые льды, сковавшие их, звёзды начали светить, а не догорать, как свечной огарок. Пробитый барьер продолжал распадаться, покрытый внутренними трещинами, от места пробития отлетали куски разных размеров, похожие на битое стекло. Смерть и коллапс Души поставили на паузу, но Аделия и Жасмин понимали, что на этом всё не закончится: Ядро всё ещё почти мертво, оно перестало остывать, но это лишь до тех пор, пока будет поступать энергия извне. Чёрный силуэт центральной звезды был похож на чёрную дыру, окружённую блестящим диском из перегретой плазмы.

Девушки шли в полном молчании. Они вышли из прямого перехода на безымянной планете внутреннего кольца Души. Планета была каменистой и скучной: ни растительности, ни каких-либо местных красот, только камень, песок и тёмно-коричневая атмосфера. Жасмин догнала Аделию, заглянула в её хмурое лицо и решила спросить что-то отвлечённое, чтобы не распалять и без того раскалённый нрав:

– Где мы сейчас?

– Странно, что ты ещё не поняла… – хмуро ответила Аделия, немного подумав и уже более мягким голосом. – Ты не помнишь?

– Нет, – призналась сестра.

– Мы на планете Крон-1, первой из пяти одноимённых планет, – начала объяснять Аделия. – Здесь находится узел создания отталкивающего поля нашей Вселенной, мы должны его отключить, а потом сделать то же самое на четырёх оставшихся планетах.

– Я всё ещё не понимаю, зачем, – сдавленно произнесла Жасмин.

Аделия остановилась. Развернулась и в упор уставилась на сестру. Смотрела прямо в глаза, не моргая и даже не водя зрачками. За спиной проползало одно из трёх местных солнц, которые были видны сквозь пыльную и плотную атмосферу, как жёлтые круги на небе. Острый от песчинок ветер трепал волосы, которые хлестали по лицу Аделии, но она на них не обращала никакого внимания. Девушки стояли, как статуи, пялясь друг на друга. Через несколько мгновений зрачки Аделии расширились, и она опустила взгляд.

– Ты помнишь о Слиянии? – вкрадчиво спросила Аделия.

– Какие-то обрывки есть, на краю подсознания, но я не могу собрать эти осколки памяти воедино, – обречённо сказала Жасмин, потупив глаза. Она понимала, что не помнит чего-то очень важного и не могла понять, что именно. Аделия вдруг выпрямилась, как струна.

– У нас гости, много гостей, готовь ловушки и фугасы, всё, что сможешь наколдовать. У нас пара минут есть. Бежим! – взяв сестру за руку и потащив её, побежала Аделия.

Жасмин набрала её темп и на бегу спросила:

– Что случилось, что за гости?

– Мрицы и демоны. Миллионы, – сухо буркнула Аделия. Её сканирующие заклинания дальнего действия верещали от количества тварей.

– Здесь?! Во внутренних мирах?! Но как такое возм… – осеклась Жасмин. – Граница задерживания Души, мы за ней!

– Если быть строгой, границы почти не существует теперь, – перепрыгивая валун, выпалила Аделия. – Энергетический щит… Эонару, какое странное имя, сдерживает большую часть тварей, но не всех. А если учесть, что проникает сюда десятые доли процента – это миллионы особей.

– Почему именно сюда? – удивлённо подняла брови Жасмин.

– Потом! Они близко! – закричала Аделия. На горизонте расцвели многокилометровые красные бутоны взорвавшихся ловушек. – Взрывай фугасы, у нас нет времени с ними сражаться! Я закрою нас щитом!

Жасмин медлила, она никогда не взрывала термоядерные фугасы прямо на ходу. Один раз такое провела с Аделией – и сестру отбросило на тысячи километров.

– Жасмин! Доверься мне! Взрывай! – на бегу выкрикивала Аделия, её руки сплошь покрывали молнии переполнявшей её магии. Жасмин отпустила заклинание…

Звук исчез из этого мира. Белоснежный шар моментально вырос до нескольких десятков километров. Тучи пыли и песка, как пули, неслись в стальных объятиях ударной волны. Вся эта чудовищная мощь обрушилась на орды демонов, в один миг ставших ничем.

Жасмин разжала глаза, ноги всё ещё несли её вперёд, под невысоким каблуком сапог хрустели песчинки, что не сдуло взрывом и не ставшими стеклом. Девушка огляделась: её и сестру окружал, метров пять в диаметре, светло-синий потрескивающий искрами шар. Она перевела огромные бирюзовые от удивления глаза на Аделию, та лишь улыбнулась в ответ.

– Где ты этому научилась? – еле выдавила Жасмин, огибая остроконечный камень, который ещё плавился от прошедшей через него плазменной волны.

– Ты меня научила, когда подло зашвырнула на другую сторону, – ехидно отозвалась Аделия. – Как оказалось, что это ты… Я больше не позволяла собой разбрасываться, чтобы у меня под ногами не взрывалось! Мы близко!

Аделия зажгла многослойный, расходящийся, как круги на воде, стены огненного щита. И прибавила ходу, набирая скорость курьерского поезда и пошла на таран. На пути стояли тысячи мриц и демонов. Жасмин держалась на два шага позади сестры и направила свои потоки на стабилизацию стен и начала менять их форму – с круглой на каплевидную, остриём на толпу тьмы. Девушки вбежали в эту густую тёмную материю, как нож в масло. Стены начали блекнуть и исчезать одна за другой.

– Жасмин! Сейчас! – крикнула Аделия, и сразу же пространство за их синим шаром заполнило ослепительное сияние бушующих энергий термоядерного взрыва. Смесь бело-жёлтой плазмы и чёрного дыма дохнущих адских созданий рисовала причудливые узоры на границе сферы, защищавшей девушек.

Внезапно всё пропало: и свет, и дым, и щит. Жасмин оглянулась. Они вбежали в пещеру с входом, являющимся идеальным равнобедренным треугольником высотой метров десять, а в основании – три. За входом, словно на экране, бушевали танцы смерти и огня. Жасмин чувствовала огромные потоки силы и энергии, исходящие от этого места. Высокий потолок терялся в непроглядном мраке, мягкий желтоватый свет шёл от пола.

– Мы в помещении узла. Здесь можем находиться только мы, Стражи, даже Носитель сюда не может пройти, и никакое воздействие или излучение, кроме видимого, – прочитала лекцию в ответ на недоумённый взгляд Жасмин.

Само помещение было идеально круглой формы, радиусом метров двадцать пять, в центре – колонна высотой метров десять и диаметром около одного. Вся поверхность колонны была исписана светящимися рельефными рунами, часть Жасмин знала и могла прочитать, часть – нет.

– Это место старше нас! – удивилась Жасмин. – Я не могу прочитать многие символы.

– Это косвенное свидетельство, что Душа живёт вечно и после физической смерти носителя порождается в другом, а руны – от прошлых… Стражей или Хранителей, – задумчиво произнесла Аделия. – Может, и мы вечные, просто не помним этого. Но никто ничего не знает. Это догадка. О, сейчас время идёт один к ста, значит, Эонару ещё не вернулся в Душу, нам нужно поторопиться.

– Жасмин, встань напротив меня за колонной, – приказала Аделия. – Так как ты ничего не помнишь, придётся тебе повторять за мной, успеешь?

– Да, – уже в объединённом состоянии ответила Жасмин.

Девушки начали ритуал. Колонна начала вращаться и медленно уходить под пол. Земля задрожала от манипуляции исполинскими потоками энергии и магии. Сама ткань пространства-времени завибрировала. Время и законы физики начали искажаться на Кроне-1. Кольца силы сжимали планету в тиски, как яйцо в кулаке. Сильнейший импульс энергии – и все кольца обрушились на планету, расколов её на несколько крупных частей, океаны бурлящей магмы вылетели в космическое пространство, обнажённое Ядро пылало как маленькое солнце.

– Бежим! – крикнула Аделия. – Туда!

Резко развернулась, схватила не успевшую остановиться Жасмин и потащила её к гладкой поверхности прямого перехода. Девушки вывалились за пару секунд до обрушения на их головы свода пещеры. Задыхаясь от набившейся в лёгких пыли, они пытались откашляться.

– Не самый гуманный метод снятия… поля… – ещё выдохнула Жасмин, вся покрытая пылью.

– Другого нет… – в кашле ответила ей Аделия. – Поэтому эти узлы находятся в уединённых системах вдали от живых миров, и сами планеты безжизненны. Они одноразовые.

– А колонна… потеряна навсегда?

– Нет, она перемещается сюда, чтобы потом вновь можно было восстановить поле, – Аделия встала на ноги. Поворотом запястья очистила себя и сестру от грязи.

– Думаешь, Симона почувствовала, что барьер пробит? – спросила вдруг Жасмин.

– Точно что-то ощутила, но я не уверена, что она поняла. Большая часть рубежа всё ещё цела. Даже без барьера нужно будет время, чтобы связь Симоны с Душой восстановилась, почти два века мы жили в изоляции от неё, а она – от нас.

– И пока обратный отсчёт остановился… – печально подняла глаза к небу Жасмин.

– Да, пока… Идём, осталось четыре…

***

Нефрита сидела с закрытыми глазами и тяжело дышала, вены почти скрылись, только на руках ещё оставались места, где бирюзовые «змеи» решили задержаться. В руках была чашка горячего кофе. Все столпились вокруг неё, смотря обеспокоенными взглядами. Нефрита разлепила веки:

– Я в норме, – как можно более уверенно произнесла девушка. – Честно.

Индикатор был в нижней четверти зелёной зоны и медленно полз вверх. Друзья понимали, что донимать расспросами, а тем более упрекать за безрассудный риск, сейчас не время. Нефрита была дико благодарна им за это.

– Тебе точно лучше? – спросила Дарья.

– Да, точно, первая часть плана сделана, – уже спокойно говорила Нефрита. – Остался перезапуск Ядра.

Девушка поднялась на ноги и пошла переодеваться, захватив целую вазу конфет с собой. Ей нужна была любая доступная энергия. Через пару минут вышла уже в белом платье, очень напоминающем платье Симоны, которое она так и не выкинула. Виктория подошла к ней, расправила складки и начала прикреплять передатчик с ампулами.

– Это последние шесть, – каменным голосом сказала Виктория. – Не растрать их зря.

Нефрита слабо улыбнулась. Ещё было минут пять до продолжения. Она чувствовала, что начинает себя нехорошо чувствовать, но не из-за истощения. Душа Нефриты была в осаде полчищами демонов, и они медленно продвигались и захватывали новые пространства.

Хуже Души в пространстве Тёмных миров для демонов могут быть только две Души, нашедшие друг друга. Их Слияние делает практически неприступным периметр объединённых Вселенных, а излучение – смертельным настолько, что даже прорвавшиеся демоны погибнут раньше, чем успеют пробежать сотню метров. Исчадия Ада всеми правдами и неправдами будут пытаться воспрепятствовать Слиянию и, пока, в других случаях, им это удавалось. Будут гибнуть триллионами, но остановят данный процесс. На место погибших всё равно придут триллионы триллионов новых.

Нефрита подошла к краю кулис и выглянула, придерживая волосы в кулаке за спиной, чтобы они не упали простынёй за ней, выдавая её. Симона сидела на своём месте, рассматривая что-то на сцене. Взор у девушки стал более живым, в нём появился огонёк света, кожа стала более розовой. Нефрита поглядела ещё пару секунд и, улыбнувшись внутри себя, вернулась за кулисы.

– Продолжаем! – пронёсся голос Дарьи в наушниках.

Главы 23-25

Глава 23. Kingdom of Heaven – Part I (Царствие Небесное – Часть I)

– Код, докладывай! – твёрдой походкой вошёл Эонару в пункт управления за пятым кольцом. – Дела совсем плохи?

– Потеряны десятое и девятое кольца, восьмое – как решето, но держится. Напор растёт с каждой минутой. Потеряно более двадцати миллиардов систем. Примерно такой же порядок по сверхновым. Количество демонов стало исчисляться числом с семнадцатью нулями, – отчитался Код.

– Три процента жизненного пространства за час… Однако. Душа Симоны?

– Энергией извне стабилизировали процесс угасания. Температура космоса выше земного абсолютного нуля на полградуса. Стражи живы. Количество живых миров упало почти в семь раз. Температура ядра около четырёхсот градусов. Спектр поглощения соответствует абсолютно чёрному телу. Не на чем запустить ядро при таких условиях… – печальным голосом сказал Код.

– Начать проект «Лазарь»! Первый этап! – громко произнёс Эонару. Уже вначале юноша понял, что план А не сработает, и нужно будет переходить к плану Б после пробития барьера.

Код лишь вздохнул, но ничего не ответил. Ядро Души Эонару, светившее мягким желтоватым светом, стало усиливаться в яркости. На поверхности ядра начали появляться вихри размером в сотни и тысячи световых лет. Эти сияющие смерчи энергии самого ядра скручивались в плотный пучок материи, светившей ярче обеих Душ вместе взятых. Через пару мгновений оттуда выстрелил луч, прочертивший прямую огненную линию между ядрами Вселенных. Врезавшись в потемневшую центральную звезду Симоны, потоки энергии обволакивали и хлестали чёрную поверхность ядра, словно сильный напор воды, направленный в стену. Над Душой появилось голубовато-бирюзовое гало, отскочившие исполинские капли энергии разливались по замёрзшему пространству, и моментально туда возвращались жизнь, тепло и свет. Загорались новые звёзды, формировались новые планетные системы.

Симона почувствовала какое-то неприятное движение под кожей на подбородке, ощущения были такие, словно там ползали змеи. Просунув под шарф руку и ощупав шею и подбородок, её охватила почти паника: одним движением она сорвала шарф, который при разматывании чуть ли не оставил ожоги от трения ткани о кожу. Взяла небольшое зеркало, лежавшее перед ней. Зеркало она всегда носила с собой и часто заглядывала в него, но не для того, чтобы полюбоваться, а чтобы проверить, не видны ли её «отметины» на подбородке или не сполз ли шарф. Увиденное заставило сердце и дыхание замереть. Ощущение пространства и времени сузилось почти в точку.

В зеркале была чистая и гладкая кожа шеи с натянутыми, как тросы, мышцами и нервно пульсирующей яремной веной. Только у самой кромки выреза в водолазке была видна уползающая сетка. Далее были перчатки. Та же картина, если не считать вен, видных от природы и физических нагрузок, но никаких болезненных и рельефных, цвета индиго, змееподобных сосудов, как трубопроводы, уходящих к плечам.

Странные видения мелькали у неё в голове, она пока не могла их поймать.

– Нефрита… Эонару… Нефрита… Эонару, – тихо, чтобы никто не услышал, произнесла Симона. – Кто же ты?

– Сработала первая ампула, – пронёсся голос Артёма в наушниках. Виктория закрыла глаза.

– Только середина первой композиции, а уже пошли ампулы, – взволнованно думала девушка. Татьяна и Дарья склонились к монитору, где индикатор медленно полз из оранжевой зоны в красную. Виктория не хотела этого видеть, она боялась, что не выдержит, а ведь обещала. Платье на Нефрите было с длинными рукавами и длиной до пола, чтобы хоть как-то скрыть проявление вен, но Виктория знала, что они уже ползут вверх по рукам, по предплечью.

Сестёр сшибло с ног, когда они выбегали из перехода к четвёртому узлу на планете Крон-4. Их словно толкнули в спины. Рухнув на землю на оттопыренные руки, девушки перекатились на спины. У Аделии сбилось дыхание, Жасмин вообще не могла вздохнуть от перехватившей горло невидимой рукой. Чуть погодя, хрипя, она протолкнула ком воздуха в лёгкие и проскрипела:

– Что… это… было?

Аделия, всё ещё лёжа на спине, не могла отдышаться, такое ощущение, что они пробежали марафон по всей Вселенной. Пешком.

– Вот же… болван… – зло процедила Аделия.

– Да объясни же, что происходит! – не выдержала Жасмин и закашлялась. Аделия подняла глаза к небу и уставилась на что-то в вышине. То же самое сделала Жасмин. В светло-голубом закате Крон-4 у горизонта болталось единственное местное солнце, дающее немного холодного света этому миру, а выше него, почти на полнебосвода, проходил бирюзовый луч, идеально прямой и ровный, врезавшийся в ядро Души, которого сейчас не должно было быть видно. А его было видно, точнее, огромный ореол с ровным внутренним кругом, неполным кругом – часть скрывалась за горизонтом планеты. Аделия молчала, не отрывая глаз от луча и ядра.

– Законы мироздания непреложны, Жасмин, – спокойным голосом произнесла Аделия. – Нельзя вернуть кому-то жизнь, не отдав свою.

До Жасмин всё дошло. Она всё поняла. Поняла весь безумный и рискованный план Эонару. Вероятность удачи – менее процента, и он ухватился за эту вероятность. Она перевела взгляд с неба на Аделию.

– Он… пробудит Симону, чтобы… – Жасмин запнулась и не смогла договорить.

– Да… – подавленно отозвалась сестра. – Идём. Нас уже и тут заждались.

– Потеряно кольцо номер семь! Закрываю все прямые переходы до пятого кольца, – почти кричал Код. – Мы не продержимся и получаса! Энергозапасы Души полностью истощены, мы давно питаемся от физического тела.

– Что с ядром? – вытирая кровь, идущую из носа перебинтованной рукой, спросил спокойно Эонару. Он словно побывал в жестокой драке: множественные раны разных видов, синяки и кровоподтёки. Истощение тела сказывалось на нём, находящемся в Душе, напрямую. При исчерпании физической энергии он упадёт замертво и тут, и в реальном мире. Связь с Нефритой была устойчивой, и пока он не беспокоился по этому поводу, в реальности всё шло прекрасно.

– Температура ядра семь тысяч градусов, растёт, но слишком медленно, оно даже не начало набирать массу, не говоря о вращении. Эонару, сворачивай операцию, твоих запасов энергии не хватит, чтобы…

Эонару не слушал Кода, он давно всё решил и давно придумал этот план. Никого в него не посвятив, потому что никто не сможет поверить в то, что одна сотая процента способна что-то изменить. Эонару верил и решился. Это в бесконечность раз большая возможность, чем просто отдать Симону на растерзание тьме и безумию. Он красочно представлял себе картины, как его возлюбленная стоит в окружении тысяч мриц и демонов, а круг света, в котором стояла девушка, постоянно сужается. Пока последняя полоска не пробегает по испуганному лицу обречённой Симоны. Мрак. Клацанье челюстей.

Нет, он не мог этого допустить. Ведь если есть что-то по ту сторону, и они когда-нибудь встретятся, то он не сможет посмотреть Симоне в глаза, потому что отступил, испугался заплатить невообразимую цену. Может, она бы и простила его в таком случае, но он не простил бы и не простит себя. Надеяться на встречу после смерти – глупо, никто не знает, что там, и никогда не узнает. А он хотел прожить с ней жизнь тут, на Земле, со всей человеческой несправедливостью и жестокостью. Абсурдными нравами и бесчеловечными законами. С границами и государствами, дерущимися, как дети малые в песочнице за лопатку, всю известную человеческую историю.

Несмотря на все недостатки, это был реальный мир, наполненный ещё красотой и гармонией, эмоциями и чувствами, которые могли как повести человечество к свету, так и обрушить в пучину тьмы и зла. В этом мире существовала любовь. Для кого-то это просто слова, для кого-то – химический процесс, механизм которого хорошо известен, но никто не может сказать, почему из тысяч одинаковых по физическим и моральным признакам мы выбираем именно его.

И Эонару верил в любовь, хоть и не признавался в этом, пока не почувствовал зов второй половинки. Он понял, что был всю жизнь разорван надвое, как и Симона была лишь половиной. Они вместе были Душой. Единой и неразделённой. Душой с большой буквы. Одна Душа на двоих. Единое сознание, единые чувства, единые эмоции. Один человек в двух обличьях.

Чтобы сделать что-то действительно великое, нужно отбросить саму человечность и пойти на самые страшные жертвы. Потерять себя – не самая великая цена, чем потерять ту единственную, на сорок шесть миллиардов световых лет пространства и бесконечное время всей истории будущей и прошедшей Вселенной.

– Проект «Лазарь»!!! – прокричал юноша. – Этап два!!!

Глава 24. Kingdom of Heaven – Part II (Царствие Небесное – Часть II)

Свет мигал, отовсюду сыпались искры, в воздухе столбом стояла пыль, с потолка свешивались оборванные провода. Земля дрожала, за помещением явно что-то взрывалось и ухало. Эонару спорил с Кодом.

– Ты шутишь? – громко и чётко говорил Код. – Ты хочешь уничтожить миллиарды звёздных систем, превратить их в чистую и живую энергию для перезапуска ядра! Это же геноцид всего живого в твоей же Душе! Опомнись!

– Да, Душа пуста и так, – спокойно ответил Эонару. – Все живые миры мы возродим, когда всё кончится. Я осознаю весь масштаб катастрофы, что разыграется в моей Душе. Это та цена, которую я готов заплатить! Вся ответственность только на мне!

– Эонару, то, что ты хочешь сделать, – чистое самоубийство. Я не могу допустить смерть своего хозяина и друга!

– Код, – тихо начал Эонару, мысли его были стальными, а решимость – абсолютной. В Душе гигантский луч из его ядра нёс миллиарды тонн материи и неисчислимое количество энергии. Юноша чувствовал, как тает его жизненная сила. – Я не самоубийца, ты никогда не сможешь понять, что значит перейти за ту сторону, за своей любимой. Выполняй. Это приказ.

Последние слова были сказаны так, будто Эонару сам себе вынес приговор. По сути, это и был приговор. Юноша не боялся смерти как таковой, он боялся остаться один в этой огромной и холодной вселенной. Один. Навсегда. Именно поэтому Эонару и вознамерился настучать старушке с косой по лицу. Безумство и отвага.

Внутри парня разгорался огонь праведной ярости за всю несправедливость и неоправданную жестокость реального мира. Руки сжались в кулаки, костяшки пальцев побелели, по предплечьям понеслись разряды молний. Сердце распирало от желания сжечь всё дотла, принести весь мир на алтарь смерти ради Симоны. Эонару понимал, что этот необузданный и дикий гнев – не его. Симона никогда бы не простила и не одобрила смерть всего ради неё одной.

Дыхание выровнялось, взгляд стал твёрдым, он успокоился. Обернулся к экрану и решительно, но не громко произнёс:

– Код, выполняй приказ. Живо!

– Есть, – только и произнёс ИИ.

Эонару вышел из пункта управления на поверхность. По планете бушевали ураганы. Ветер нёсся с огромной скоростью, пригибая многовековые деревья к земле, словно травинки. Море рокотало и ругалось с ветром. Волны штурмовали стену утёса, над которым возвышалось покрытое трещинами серое здание. Небо было чёрным от низких и непроглядных туч. Сверкали молнии, потом небо взрывалось грохотом грома. Дождь лил стеной, потоки воздуха закручивали линии воды в причудливые спирали. Из-за горизонта, со всех сторон, жёлтые, зелёные, белые и других цветов трассеры расчертили небо, уходя за пределы чёрного ковра грозовых туч. Демоны были уже тут, за пятым кольцом. Эонару чувствовал их. Пока их нет на планете, но они уже заполоняют эту планетарную систему.

Эонару переместился на естественный спутник планеты, маленький и каменистый, без атмосферы. Булыжник в космосе. Юношу не интересовало сражение, идущее у него за спиной, он смотрел на ядро Души и поток, направленный к Душе Симоны. Ядро девушки ещё было тёмным, но приглядевшись, можно было увидеть сетку красных трещин на поверхности ядра. Процесс разогрева шёл своим чередом, но слишком медленно. Луч почти полностью отражался от чёрной глади, и лишь небольшая часть энергии шла на возрождение. Парень понимал это и знал, что только энергией самой жизни можно пробудить спящие там реакции термоядерного синтеза – основу сияния Души.

– Начинай, – шёпотом произнёс Эонару.

По всей Вселенной юноши начали проходить гравитационные волны: первые – почти незаметные, потом всё более отчётливые. Они шли в противоход спирали Вселенной и начинались от самой периферии, заканчиваясь столкновением с ядром. Набрав силу, гравитация начала срывать планеты и звёзды со своих орбит. Массивные и маленькие планеты, горячие голубые и белые звёзды, астероиды – всё смешивалось, словно горсть камней разной величины. Огромные расстояния между космическими объектами не позволяли сталкиваться соседним планетарным системам, но по мере уплотнения потока начали происходить поистине страшные вещи…

Аделия и Жасмин неслись к пятому узлу. Жасмин мельком взглянула на Душу Эонару и встала как вкопанная, в неё врезалась сестра, и обе чуть не повалились на каменный щит плоскогорья данного мира. Аделия было начала возмущаться, но, увидев направление немигающего взгляда Жасмин, посмотрела в ту же сторону.