Он(а). Книга 1

По Душе проносились вихри размером со всю Душу, они затягивали тысячи, если не миллионы звёздных систем в единый поток, что нёсся прямиком к ядру. В этом потоке в столкновениях разрушались планеты – мёртвые и живые, сливались и взрывались в сверхновых звёзды различных размеров, газопылевые облака становились плотными и горячими, зажигали молодые звёзды, но их тут же сметало лавиной осколков миров и звёздного вещества, всё становилось единой формой материи – плазмой. Плазмой жизни.

Девушки смотрели, не в силах пошевелиться. У Жасмин, помимо её воли, прокатилась по лицу слеза – слеза отчаяния и злости.

– Столько миров… – только и сказала Жасмин, опустив плечи, негромко звякнул доспех. Аделия взяла её за руку.

– Он отбросил всё человеческое… И платит самую высокую цену… За нашу Симону… Какой же он всё-таки дурак! – на последних словах голос Аделии дрогнул. Ни она, ни Жасмин не могли видеть гибель целой Души, хоть и ради их собственной Вселенной. Аделия потянула Жасмин за руку. – Идём. Времени у нас не осталось. Скоро Симона узнает, кто она…

Поток зеленовато-голубой плазмы достиг ядра, начал обтекать его, дошёл до луча и соприкоснулся с ним. Ослепительная вспышка с зеленоватым оттенком заполонила обе Души, в обеих Вселенных моментально погибли все демоны и мрицы, барьер разрушило на мелкие осколки и унесло в пространство Тёмных миров. Вторая вспышка чуть не ослепила Стражей, луч с жизненной силой Эонару достиг ядра Симоны.

Сработали сразу две ампулы, Артём начал нервничать: слишком быстро опускался индикатор в красную зону и слишком немного восстанавливали «батарейки». Виктория внимательно смотрела на Нефриту, девушка поняла, что Эонару уже у границы – границы между жизнью и смертью, где, по ту сторону, ждёт его Симона. В глазах Нефриты зажёгся бирюзовый огонёк, точнее, радужка начала испускать этот свет. Зал ахнул и взорвался овациями, ведь свечение пришлось на одно из самых сильных мест исполняемой Нефритой композиции. Многие думали, что это какое-то хитрое устройство или линзы, способные светиться. Они были не правы. Огонь сгорающего феникса Души достиг реального мира. Дарья, Татьяна и Артём смотрели, разинув рты, Виктория поёжилась – близок тот час, когда придётся встать на пути своих же друзей. Ради Эонару и Симоны.

Сознание Симоны, казалось, приложили с силой об стол. Её ударили в сердце… изнутри. Странные образы стали обретать чёткость и всплывать из таких глубин памяти, что казались уже не бредом, а полным безумием. Её родной лес. Куда она там бежала? И зачем? Две девушки, подозрительно похожие на неё, сражающиеся на мечах. Звон стали и рассекаемого воздуха. Кровь, много крови. Её тело передёрнул электрический импульс, прошедший по пути следования меча Самюэль по телу Аделии. Запах железа ударил в голову Симоны, но она смотрела на эти картины, не отрывая глаз. Удар двух тел. Кончик меча из спины одной из девушек. Боль прострелила сквозь тело Симоны там, где прошёл меч Аделии. Симона даже не поморщилась, она смотрела, смотрела на себя, лежащую у испачканного камня, который был её тайным местом, в луже собственной крови, в красном, от неё же, белом платье. Белом платье… что висело в шкафу дома! Кадры начали сшиваться электрическими разрядами в полноценную картину произошедшего более года назад. Она смотрела на текшие красные ручьи из собственного рта, на угасающие бирюзовые глаза. На двух лежащих… Стражей! СТРАЖЕЙ ЕЁ ДУШИ! Удары замеревшего и вновь забившегося сердца погнали картинку памяти дальше. Аделия ползёт к Жасмин, жертвуя собой, запускает сердце сестры, но не умирает… Постель, мокрая подушка. Снова лес, поиск следов произошедшего. Испачканный кровью камень и земля перед ним. Барьер. Забвение. ЧТО?!

Симона смотрела широко распахнутыми глазами, с огромными зрачками перед собой. Со стороны казалось, что на сцену. Нет. Она смотрела на события минувшего прошлого. Эонару. Нефрита. Симона. Аделия. Жасмин. Картина сложилась. Пазл сошёлся. Буря осознания надвигалась неукротимым валом.

В зрачках Эонару отражалась картина смерти Души и того мира, где он находился сейчас. Он лицезрел разыгрывающийся перед ним, без антракта, апокалипсис. Шквальный ветер пытался выдрать волосы из головы юноши. Мимо проносились переломленные стволы гигантских деревьев, словно тростинки. Булыжники летали, как пыль, поднятая взмахом крыльев птицы. Море бурлило и пенилось так, словно его полностью вскипятили. Небо заволокли потоки поднятой земли, воды, щепы. Всё трясло с неистовой силой.

Эонару закрыл глаза, с засветившейся бирюзовым цветом радужкой, он прислушивался к самому себе, к Нефрите. Он перенаправил связь напрямую на неё, его сознание было теперь и на сцене, и в агонизирующей Душе. Нефрита и Эонару впервые запели в унисон, находясь так близко и так далеко, звук его голоса разнёсся по умирающей планете, заглушая даже грохот небес и раскалывающихся камней. Закончил петь, отпустил связь, давая снова автопилоту делать своё дело. Он чувствовал, что лавина плазмы, пожирающей всё на своём пути, уже близко, небосвод стал светиться противным жёлто-зелёным светом. Юноша медленно открыл глаза, в его голове кричал голос Кода:

– Уходи оттуда!!! Немедленно!!! Планету вот-вот разнесёт на атомы!!! Эонару! Ты слышишь меня?! Ответь!!!

Эонару слышал, но не слушал. Взмыли к небу, разрываемые внутренним давлением литосферные плиты, вода океана и магма смешались в адский водоворот лавы и пара. Вой и гул умирающей планеты заполнил его разум. Он решил отдаться буйству стихий. Закрыл глаза, покатилась одинокая скупая слеза, она не успела докатиться до подбородка, как её сорвал яростный раскалённый ветер. Осталось лишь маленькое облачко пара, моментально разорванное в ничто.

Планета разваливалась на мириады осколков, он чувствовал, как всё под ногами рассыпается в хаотичное месиво. Он пропускал сквозь себя каждый осколок этого уже уничтоженного мира, постепенно и сам распадаясь в прах. Кожа обугливалась и осыпалась, подхваченная огненным ураганом, мышцы срывало с костей, но физической боли не было, была лишь бессильная ярость, граничащая с отчаянием. Ослепительная вспышка со звоном отдалась в ушах. Всё померкло. Резко опустилась тишина, словно выключили звук.

Реальность вернулась так же неожиданно, как и пропала, но без шума и грохота, а с тихим шелестом вентиляторов вентиляции, монотонными сигналами различных устройств и датчиков. Эонару открыл влажные глаза, он стоял в главном пункте управления на материнской планете. Ран на его теле стало ещё больше, спокойным шагом он направился к аптечке, висящей на стене, взял оттуда бинты и, усевшись в кресло, начал бинтовать новые повреждения. Чувствовал себя примерно так же, как и выглядел.

– Код, доклад… – просипел юноша, морщась от боли, затягивая успевшие пропитаться кровью бинты.

– Не фиксирую ни одного демона по всей Душе, ни у нас, ни у Симоны. Кольцо пять прорвано в семи местах, остальные внешние кольца полностью потеряны. Энерголиний осталось меньше половины, часть разрушена, часть разгерметизировалась. Сеть прямых переходов пока что функционирует в целом стабильно. Отправил всё, что есть, ремонтные станции для залатывания дыр. – Код надолго замолчал, потом с печалью в голосе продолжил: – Ядро Симоны начало стремительно набирать массу и нагреваться… Но ещё не начало вращение. Процессы возрождения жизни протекают с невероятной быстротой, даже на самых далёких от центральной звезды планетах начали таять вековые льды. Ещё немного, и жизненная сила доберётся до глубины Души, и девушка поймёт, кто она на самом деле.

– Отлично, – тихо произнёс Эонару, завязывая последний узелок. – Готовь этап три.

– Ядро выйдет из стабильной зоны от такой потери массы и энергии, вероятность взрыва сверхновой будет велика, а ударная волна и жёсткое излучение уничтожат и тебя, и Симону, – отрешённо говорил Код. Он понимал, что сейчас спорить бесполезно, проще было кошку научить играть на флейте, чем убедить Эонару отказаться от своей затеи. ИИ думал, что вероятность задеть Душу Симоны заставит изменить решение, но ответ юноши выбил Кода из колеи, если это применимо к машинному разуму.

– Во избежание этого есть этап четыре, – парировал Эонару.

– Что за этап четыре? У меня нет инструкций после этапа три! – недовольно буркнул Код.

– Узнаешь позже, – загадочно улыбнулся Эонару. Встал с кресла и встал напротив экрана. – Выводи всю оперативную информацию…

Вены, шнурами, ползли по рукам, предплечьям, оплетали грудь и спину, зашевелились на шее, стремясь к подбородку Нефриты. Пока цвета кожи, они выглядели всего лишь как жутковатый рельеф. По появившимся складкам на талии платья, где оно было облегающим, стало понятно, что Нефрита стремительно теряет вес. Движения девушки оставались всё такими же грациозными и плавными, глаза сияли бирюзой, но под помадой не было видно, что губы уже цвета снега, а тональный крем скрывал синяки под глазами.

Артём смотрел, как индикатор проваливается к границе срабатывания последних ампул. Крупные капли пота выступили на лбу. Он отвёл взор на Нефриту: в пляшущих бликах, в сгибе локтя руки, что держала микрофон, натянулась ткань платья, и отчётливо отбрасывала тень сеть…

Стражи вывалились из зеркальной глади прямого перехода, за ними следом – клубы пыли и дыма. Секунду спустя портал закрылся, отрезав ровный край у коричнево-черного облака. Аделия и Жасмин тяжело дышали, ритуал освобождения Души от поля отнимал массу сил, но сейчас они восстанавливались за несколько минут, потоки магии и силы пронизывали всю Душу Симоны, Стражи буквально купались в ней. Теперь они могли сами перемещать Вселенную туда, куда захотят, к ним перешёл полный контроль.

Аделия подняла ярко-синие глаза к небу, задержалась на ядре и, чертыхнувшись, сжала кулаки. Жасмин посмотрела туда, куда смотрела сестра. Огромные протуберанцы раскалённой материи вспыхивали на поверхности центра Вселенной. Оно стало раза в два больше. Цвет стал ярко-жёлтым с белыми прожилками трещин. Бирюзовый луч, как меч, уходил вглубь ядра, вся энергия и материя шла на воскрешение, без потерь.

– Осталось недолго… – жёстко процедила Аделия. – А нам нужно попасть на противоположную сторону планеты. В Небесное Предгорье.

– Зачем? – удивилась Жасмин, отряхивая от налипшей грязи белоснежные, но сильно исцарапанные доспехи. – Там же ничего нет для нас интересного, щит плоскогорья выходит на несколько метров над многокилометровыми равнинами.

– Встречать Симону, – ровно сказала Аделия. – Выход с реального мира остался только в Предгорье. Остальные разрушены или недоступны.

– Симона… придёт… сюда? – еле произнесла Жасмин. – Откуда… Откуда ты всё это знаешь? Я настолько многого не помню?

– Не совсем, – спокойно ответила сестра, подтягивая пояс с ремнём и поправляя хвост волос. – Кто-то или что-то не дало мне умереть больше двух веков назад, в Долине Памяти, заложило мне в память эти данные, но они не были мне доступны, только сейчас, когда идёт битва за две Души, мне по крупицам открывается истина. Это самое простое объяснение, что я могу сформулировать.

Аделия мягкой походкой подошла к сестре, которая смотрела на неё со смесью страха и недоверия. Та остановилась в шаге от Жасмин, нежно взяла её руку, закованную в стальную перчатку, и приложила её на доспех, за которым было сердце Аделии. Жасмин даже сквозь несколько слоёв металла, одежды и воздуха ощутила набатный стук.

– Послушай и почувствуй. Это сердце бьётся только для тебя, Жасмин, я хочу верить, что безмерная любовь к тебе и отчаянное нежелание потерять тебя тогда ещё раз запустило во мне жизнь снова. Более двух веков назад. Волею или неволею судьбы, ты стала моей младшей сестрой, хоть и не по годам. Я хочу, чтобы ты мне верила, как верила в Эонару, как я поверила тебе. Я люблю тебя больше своей жизни, с такой же силой, с какой ты любишь Симону… Я за тысячу лет одиночества почти забыла, что такое жить, видела только оскаленные пасти и взмахи меча перед глазами, да чёрный угольный дым. И я смотрю на тебя, как ты встречаешь каждый рассвет, как первый, как слушаешь шум моря, словно это музыка… Я смогла зажечь в тебе жизнь тогда, а ты зажгла во мне моё холодное и жестокое сердце. Даже на краю мира, в смертельный холод, где кроме снега, камней и тьмы ничего не было, ты смотрела живыми, ребяческими глазами. Я завидую тебе за это… Белой завистью… – Аделия ухмыльнулась. – Если у зависти вообще есть цвета. Я искренне рада, что ты у меня есть, и на твою долю выпало быть наивной и счастливой за нас двоих. Улыбнись, сестрёнка. Мы идём встречать нашу рыжую бестию. Нам ещё с ней ой как придётся нанянчиться. Идём!

Аделия начала разбег, уверенный шаг перешёл в бег, Жасмин не отставала, у неё даже не нашлось что ответить сестре, настолько она была и удивлена, и в предвкушении. Под сапогами, как снег, шуршал песок. Набрав внушительную скорость, сёстры взмыли в воздух. Встречный ветер свистел в доспехах, меч бил по ноге. На море огромные льдины плавали, как целые континенты, с грохотом камнепада сталкиваясь и дробясь. Небо было пасмурным и облачным из-за большого количества испарений.

– Набираем максимально возможную скорость, мы и так опаздываем! – громко произнесла Аделия в объединённом сознании. – Давай!

В воздухе что-то взорвалось. Это Стражи преодолели звуковой барьер и продолжали стремительно ускоряться. За ними начал образовываться жёлто-золотой хвост из перегретого воздуха, который становился плазмой. Двумя огненными стрелами рассекали небо Хранители. Навстречу Носителю. Навстречу Симоне.

Глава 25. Kingdom of Heaven – Part III (Царствие Небесное – Часть III)

Есть примета, что если в пустоте космоса начал идти снег, значит, само пространство и время замёрзли настолько, что опадают в виде крупиц льда…

– Сработала последняя ампула! Осталась только аварийная! – кричал Артём, его голос со звенящими нотками стекла звучал в ушах друзей. – Состояние критическое! Нервная система перегружена! Истощение организма преодолело точку невозврата! Нужно останавливать концерт, иначе Нефрита погибнет!

– Нет! Ещё осталась одна ампула! – твёрдо сказала Виктория, вставая перед Артёмом. Она была почти на голову ниже его, но как-то умудрялась смотреть сверху вниз. – Её должно хватить! До того момента даже слышать не хочу ничего!

Дарья было открыла рот, но тут же захлопнула его, что даже зубы клацнули. Глаза Виктории горели очень странным огнём, пламенем оплаканной потери и решимости. Никто не решился даже попытаться что-либо сказать против. Виктория подошла к краю кулис, из зала её не могли видеть, свет софитов туда не попадал, зато она видела всё.

Тело Нефриты было похоже на густо оплетённый лианами ствол дерева. Платье уже почти висело на ней, как на вешалке, и это, как ни странно, не давало разглядеть зрителям подробности. Свет немного изменили по приказу Дарьи, теперь Нефрита чаще была в полутени, чем до этого. Рыжие волосы частично прилипли к влажному от пота платью, несмотря на то, что на сцене стояли мощные вентиляторы. Илья, Денис и Алексей играли в музыкальном трансе и ничего не замечали, они даже не устали, готовы были ещё целые сутки так исполнять. Не знали юноши, что с самого начала часть энергии зрителей Эонару через Нефриту передавал им, чтобы смогли дойти до конца вместе с ней. Если бы Илья, сидящий за ударной установкой, присмотрелся к спине Нефриты, то увидел бы рельеф вен, ползущих к пояснице и ногам. Она пела настолько самозабвенно, настолько чувственно, что каждая песня становилась целым мини-спектаклем эмоций на лице и теле одной девушки. Сработали изменения, заложенные Кодом в природной «программе» организма при крайней степени физического истощения, теперь Нефрита существовала только на смеси в ампулах и была в шаге от звания «живой труп». Косметика, волосы, грамотное освещение скрывали всё это от зрителей.

– Код, что мы имеем на данный момент? – в приступе кашля с кровью спросил Эонару.

– Мрицы и демоны подобрались к четвёртому кольцу. Больше мне сказать нечего, потому что ничего живого и ценного не осталось за пределами первого кольца. Жёсткое ядерное излучение сильно ограничивает их способности, поэтому, смею надеяться, что дальше третьего кольца не пройдут. Уничтожено или разрушено девяносто девять процентов живых планет и звёздных систем. Жизненное пространство сократилось до границы первого кольца. Нам катастрофически не хватает энергии, связь «Душа-Тело» работает с сильными перебоями и не более чем на тридцать один процент мощности, я подозреваю, Нефрита уже давно на ампулах.

– Я чувствую, – горько ответил юноша, кровь шла даже из ушей, а головой словно проламывали стену. – Код, передай мне полное управление ядром Души. И не спорь, и не пытайся возражать. Это приказ. Дальше я сам. На тебе оборона остатков Души и, самое главное, сохранение ковчегов. Если реализуется самый худший сценарий – ты знаешь, что делать. Выполняй… И, Код, спасибо тебе за всё, для меня было честью иметь такого друга, как ты.

Эонару не дождался ответа явно ошарашенного ИИ, открыл прямой переход и вышел на поверхность материнской планеты. Шёл густой и мягкий снег. Странно видеть белые шапки на пальмах и песчаных тропических пляжах. Юноша посмотрел на зеленоватый луч и на ядро Души Симоны. Горячее, но всё ещё в раскалённых оковах яда Тёмных миров, оно больше не нагревалось, не хватало… мощности луча, он мог теперь только поддерживать.

– Что ж… Виктория говорила, что законы мироздания непреложны… А ведь я хотел тогда поспорить с ней, – улыбнулся юноша, немного обнажая испачканные кровью зубы. – Моя жизнь на жизнь Симоны, всё верно? Да? ДА?! ЧТО МОЛЧИШЬ, КОСТЛЯВАЯ?! В ЭТУ ИГРУ МОЖНО ИГРАТЬ ВДВОЁМ!!!

Ядро Души Эонару начало раскручиваться, как юла. Через пару мгновений зелёный луч приобрёл голубоватый оттенок и стал в несколько раз толще, он врезался в центр Вселенной Симоны, срывая панцирь, бывший клеткой для света и тепла. Зазвенела ткань самого пространства-времени. Ослепительная вспышка взорвалась и угнала тьму на многие миллиарды световых лет от двух отчаянно сражающихся за жизнь Душ. Несколько секунд полотно этого измерения было без теней. Свет начал блекнуть, Эонару увидел, что ядро Симоны начало медленно вращаться, и, если бы в космосе распространялся звук, то на всех планетах, во всех уголках обеих Вселенных услышали бы протяжный вой, скрежет и вибрацию проворачивающейся сферы, приваренной, казалось, намертво к Тёмным мирам. Оковы сброшены.

Эонару вывернуло наизнанку, его рвало кровью.

– Плохо дело, – сам себе проговорил юноша, вытирая забинтованной рукой окровавленный рот. – Нужно спешить…

В голове что-то взорвалось. Мир дважды перевернулся и разбился в дребезги. Опустились мрак и тишина. Каменный тёплый пол, тусклое мягкое освещение. Довольно приятное для глаз, кстати. Немного подташнивало. Тело лежало в неудобной позе, но ничего не затекло и не болело. Волосы разбрызгало неровным пятном вокруг головы.

– Где я? Что случилось?– медленно потекли мысли. Попытка номер раз, чтобы открыть глаза. Не получается. В голове зазвенело. Осколками стекла проносились разрозненные изображения и отрывки воспоминаний. Мышцы не слушались, всё тело словно отлили из свинца. Шершавая поверхность пола впивалась в щёку. Мимика тоже отключилась, даже не поморщиться. Попытка открыть глаза номер два. Появилась мутная щёлка света, потом картинка начала расширяться и проясняться.

Симона распахнула свои нежно-бирюзовые очи. Зрачки сузились и сразу же расширились из-за недостатка освещения. Онемение тела начало сливаться в каменный пол. Девушка смогла приподняться на ещё слабых руках, ноги согнуты в коленях, брюки неприятно натянулись в районе коленей. Осмотрелась по сторонам. Помещение без окон, обитое деревянной гладкой доской с такой подгонкой, что стыков не было. Сзади Симоны была массивная остроконечная арочная дверь, обитая полированным металлом по периметру и с красивыми завитками узора, симметричного относительно вершины. Ручка была в виде капли, с выгравированными на ней то ли рунами, то ли замысловатыми рисунками.

Поднимающаяся волна страха и паники ударилась о какую-то возникшую преграду внутри и рассыпалась в прах, не достигнув даже края сознания. Девушка встала на ноги, повернулась к двери, дёрнула ручку. Заперто. Напротив дверного прохода была деревянная лестница, уходящая глубоко во мрак. Девушка попыталась что-либо подумать, но мысли выдувало из головы, не задерживаясь у внутреннего взора. Что-то потянуло её в сторону лестницы, словно внутри был магнит, почуявший большую массу металлической породы. Медленным шагом, немного полубоком, держась за приятную на ощупь стену левой рукой, Симона начала спуск вниз. Нигде не было светильников, но мрак сам расступался на расстоянии нескольких ступеней перед ней. В этом, вроде бы жутком месте, больше похожем на подземелье, девушка чувствовала странный покой, словно пришла домой.

Полутьма впереди начала медленно рассеиваться, и перед ней снова оказалась площадка с такой же дверью, что и наверху, только рисунок узора был немного другой. Странные голубоватые переливы играли на стальных завитках. Симона подумала, что это игра света, но, помотав головой и вспомнив, что не видела ни одной свечи или лампочки, присмотрелась. И замерла от удивления. Это металл перетекал по изображению, узор был словно из воды с вкраплениями светлых полос, что и давали эти мягкие переливы. Та же ручка на уровне пояса девушки, петель не обнаружила, и решила, что дверь открывается наружу. Подошла вплотную, постояла, сверля взглядом тёмные древесные кольца и изгибы, подняла правую руку и толкнула дверь…

– Не успеем! – крикнула Жасмин. – Мы на пределе. Адель, у меня есть идея! Дай доступ к твоему магическому потоку!

Аделия, даже не спросив зачем, открыла все внутренние засовы и дала Жасмин слиться с ней в единое целое. Внешне девушки летели в огненном ореоле, многократно превышая скорость звука. Снизу поверхность стала полосатым полотном непонятно мелькающих цветов. Соединив свои и Аделии магические ядра, Жасмин пустила сквозь себя и сестру энергию ядра. Она напрямую вливала в себя концентрированные волны силы, способные вывести из строя каждую из них, но вдвоём… Их пропускная способность увеличилась не в два раза, а почти в десять. Огонь позади них приобрёл синевато-сиреневый цвет, девушек тряхнуло и толкнуло, и они, будто до этого стояли на месте, сорвались в диком ускорении, набрав скорость в половину световой. У Аделии перехватило дыхание, пелена застилала взор, воздух на такой скорости был подобен бетону и был почти непрозрачен.

– Я и не знала, что это возможно! – удивилась Аделия. – Умница, сестрёнка!

– Не время дифирамбам, – твёрдо произнесла Жасмин. – Раскидывай на максимальную дальность сканирующие заклинания. Мы идём вслепую!

Дважды просить Аделию не нужно было. Мышцы натянулись как струны, пробиться сквозь облако чистой магии ядра было сложно, но линии заклинания, как иглы, прошили плотную завесу и устремились на сотни километров вокруг. Аделия сузила сектор до всего, что проносилось под ними, почти вдвое при этом увеличив дальность.

– Десять секунд и снимай ускорение, иначе проскочим! – отозвалась Аделия. Они уже проносились над щитом Плоскогорья. – Снимай!

Девушек словно о стену ударило. Ушедший магический барьер моментально погасил скорость до звуковой, и Стражи, словно подбитые птицы, понеслись навстречу земле. Сориентировавшись в объединённом сознании, прекратили беспорядочное падение и продолжили полёт, остановив снижение в километре от земли.

– Туда! – взглядом показала Аделия на небольшое возвышение в теле щита. Рядом с ним лес расходился довольно крупной аллеей. – Чуть не пропахали лицами землю…

– Прости, – смутилась Жасмин. – Я впервые такое пробовала и не совсем разобралась, как мягко снимать заклинание…

Аделия мягко улыбнулась. Корить сестру было абсолютно не за что: если бы не она, им ещё лететь и лететь, а Аделия чувствовала, что Симона уже здесь. В Душе.

Стражи буквально рухнули на землю, времени на посадочные пируэты не было. Подняв столб земли метров на двадцать, выскочили из образовавшейся воронки и бегом помчались к проходу. Приземлились в полукилометре, на ходу очищаясь от грязи и застрявших в щелях между доспехами веточек. Показалась отвесная стена щита. Никаких дверей или вообще чего-либо, что выдавало бы это место как проход из реального мира. Кроме опушки. Сёстры остановились. У Жасмин бешено билось сердце, её чуть ли не колотило, Аделия взяла её руку в свою и смущённо улыбнулась. По быстро пульсирующей вене на шее Жасмин поняла, что её сестра тоже волнуется.

Внезапно в стене появилась щель, формой всё больше напоминающая дверь. Полотно распахнулось. Оттуда на них смотрела огромными немигающими глазами Симона.

– Всё, что есть, без остатка! – кричал Эонару самому себе, его сгибало от боли. Сердце стучало и останавливалось, как троящий двигатель. Свечение его ядра загорелось более синим цветом, с поверхности словно слизывало триллионы тонн материи, превращаясь в сжатый в тугую косу поток густой и сверхконцентрированной энергии. По Душе проносились гравитационные спазмы, разрушая и без того редкие планетарные системы. По всей Вселенной разбухали бутонами всех цветов фейерверки сверхновых – последний салют оды смерти данной Души. Жёсткое излучение ядра в синем и зелёном спектрах выдавило всех демонов за окраины Вселенной, кольцо номер три так и осталось ими не пройдено.