Тугие узлы отечественной истории. Помощник В.А.Крючкова рассказывает…

В начале 1973 года «Кук» был зачислен на должность и.о. старшего научного сотрудника сектора свободного прогнозирования (!)  Института мировой экономики и международных отношений (ИМЭМО). В котором он, кстати, работал, что называется, «бок о бок» со знаменитыми из истории советской разведки Джорджем Блэйком (Георгий Иванович Бехтер) и с членом «кембриджской пятерки» Доналдом Маклином (Марк Петрович Фрейзер). Об этой очень приближенной к международному отделу ЦК КПСС «хитрой научной кормушке» я уже рассказывал ранее.

В 1966 году выяснилось, что материалы, представленные "Куком" О.Д.Калугину, содержали информацию по тупиковому пути научных исследований в области создания твердого ракетного топлива и принесли ущерб Советскому Союзу в размере порядка 80 млн. рублей. К тому же Московское управление КГБ взяло «Кука» в активную оперативную разработку, не без оснований подозревая его в связях с американской разведкой. В ходе оперативной проверки выяснилось, например, что «спасавшийся от ареста» агент перед своим «побегом» из США спокойно продает свою квартиру, успевает отправить в Москву многие ценные вещи и картины известных художников, спокойно снимает со счетов все свои накопления… Подробно останавливаться на его дальнейшей судьбе не буду, кто захочет – найдет архивные судебные материалы и прочитает самостоятельно.

Другой обещанный мною пример удачной «активки» спецслужб противника касается осуществления заявленной американцами программы «звездных войн», и связанное с ней придание неоправданно завышенного внимания проблеме «Внезапного ракетно-ядерного нападения» (ВРЯН) в Советском Союзе. Если это действительно было всего лишь блестяще исполненное бывшим голливудским актером, президентом США Рональдом Рейганом политическое представление мирового масштаба по написанному ВПК и разведсообществом США сценарию, то я, как любил повторять один из главных героев книги В.Богомолова «Момент истины (В августе сорок четвертого)» старший лейтенант Евгений Таманцев по прозвищу «скорохват», «мысленно им всем аплодирую». Это было исключительно перспективное, долговременное и с целым рядом очевидных позитивных результатов для США и их союзников комплексное активное мероприятие главного военно-политического противника СССР.

Программа СОИ до сих пор вызывает множество споров. Одни, как я указывал выше, расценивают ее прежде всего как гениальный геостратегический блеф президента США Р.Рейгана и видят в ней одну из причин развала СССР. Дескать, руководство Советского Союза повелось на очевидную туфту американцев и ввязалось в очередную спираль гонки вооружений, которую страна уже очевидно не могла осилить ни политически, ни экономически. Другие говорят о ней преимущественно как о самом грандиозном «распиле баснословной суммы денежных средств из бюджета», причем одинаково привлекательном для структур военно-промышленных комплексов как США, так и СССР.

Однако, как бы там ни было на самом деле, программа «звездных войн» свою негативную роль в усилении противоборства между СССР и США сыграла, и отрицать этот очевидный факт сегодня просто бессмысленно. Кроме того, у программы СОИ была очень важная политическая составляющая – возник подходящий повод резко усилить растущую озабоченность европейских союзников США потенциальными угрозами ведения двумя сверхдержавами «звездных войн» (как реальными, так и вымышленными). Как для обеспечения безопасности Западной Европы, так и для подрыва чисто экономических позиций ведущих западноевропейских стран, деловых интересов ведущих западноевропейских фирм.

В чем заключалась суть этой программы? 23 марта 1983 года Рейган обратился к американской нации и произнес буквально следующее: «Я знаю, что все вы хотите мира. Хочу его и я. <…> Я обращаюсь к научному сообществу нашей страны, к тем, кто дал нам ядерное оружие, с призывом направить свои великие таланты на благо человечества и мира во всём мире и дать в наше распоряжение средства, которые сделали бы ядерное оружие бесполезным и устаревшим. Сегодня в соответствии с нашими обязательствами по Договору о ПРО и признавая необходимость более тесных консультаций с нашими союзниками, я предпринимаю первый важный шаг.

Я отдаю распоряжение начать всеобъемлющие и энергичные усилия по определению содержания долгосрочной программы научных исследований и разработок, которая положит начало достижению нашей конечной цели устранения угрозы со стороны стратегических ракет с ядерными зарядами. Это может открыть путь к мерам по ограничению вооружений, которые приведут к полному уничтожению самого этого оружия. Мы не стремимся ни к военному превосходству, ни к политическим преимуществам. Наша единственная цель – и её разделяет весь народ – поиск путей сокращения опасности ядерной войны».

Сенатор Эдвард Кеннеди назвал эту речь «безрассудными планами звёздных войн» и с тех пор высказывания Рональда Рейгана иначе чем «планом звёздных войн» уже никто и не называл.

Как мы видим, Стратегическая оборонная инициатива внешне представляла собой программу создания глобальной системы  противоракетной обороны, предназначенной для защиты всей территории Соединенных Штатов от нападения  советских баллистических ядерных вооружений  стратегического характера (межконтинентальных баллистических  ракет  наземного и морского базирования). Для обеспечения контроля за осуществлением программы в рамках  Министерства обороны США в 1984 году была создана вполне реальная и очень мощная организация Стратегической оборонной инициативы, которую возглавил генерал-лейтенант ВВС США  Джеймс Абрахамсон, ранее занимавший пост руководителя  программы космических челночных полетов НАСА. Организацией в короткие сроки был изучен весьма широкий спектр самых передовых и перспективных концепций оружия, включая лазеры, пучковое оружие, кинетическое оружие, иные ударные системы наземного и космического базирования.

Нелишне при этом вспомнить, что 1983 год вошел в мировую историю как год наихудшей политической конъюнктуры за все послевоенное время. Это был период пика сразу двух серьезных внешнеполитических кризисов для Советского Союза: продолжающейся войны в Афганистане и начала размещения на территории ФРГ, Великобритании, Дании, Бельгии и Италии американских РСД «Першинг-2» и крылатых ракет. Малое подлетное время ракет «Першинг-2» (8–10 минут) предоставляло США потенциальную возможность нанесения упреждающего удара по командным пунктам и пусковым установкам советских МБР. Вовсе не случайным было и то, что президенту Франции Ф.Миттерану с подачи предателя нашей Родины, сотрудника ПГУ КГБ СССР В.И.Ветрова именно в этот год пришла в голову «светлая идея» шугануть из Парижа меня и еще 46 моих сотоварищей по несчастью без какого-то реального повода и без предъявления всем нам хотя бы каких-то формальных упреков правового порядка. А то, что Ю.В.Андропов по подсказке просионистски настроенного круга своих ближайших конфидентов типа Арбатова, Бовина, Бурлацкого, Вольского и других поступил вопреки уже сформировавшемуся коллективному мнению большинства членов Политбюро ЦК и не дал французам крепко по зубам в ответ – это и есть самое что ни на есть настоящее, удачно проведенное активное мероприятие западных спецслужб. Насчет роли Е.П.Питовранова и Б.С.Иванова в этой истории ничего сказать не смогу, просто-напросто не знаю.

Кто здесь «агент влияния», а кто просто политический недоумок – каждый пусть решает для себя самостоятельно. Без прочной и достоверной источниковой базы, без надежной документальной основы рассуждать на эти темы и бесполезно, и, тем более, профессионально безответственно. Могу лишь только добавить, что лично для меня почти полной политической загадкой брежневско-горбачевского периодов правления всегда были и по-прежнему остаются три персонажа из числа академиков: академик Велихов, академик Чазов и академик Примаков…

Еще в 1981 году администрация Рейгана предложила неприемлемый для советской стороны «нулевой вариант» – США не размещают в Европе ракеты средней дальности и крылатые ракеты, а СССР ликвидирует свои ракеты РСД-10 «Пионер». Во-первых, американских ракет в Европе не было, и советское руководство считало ликвидацию РС-10 неравноценным обменом. Во-вторых, американский подход не учитывал РСД Великобритании и Франции. В свою очередь Брежнев в том же 1981 году выдвинул программу «абсолютного нуля»: вывод РСД-10 должен сопровождаться не только отказом США от размещения РСД «Першинг-2», но и выводом из Европы американского тактического ядерного оружия, а также ликвидацией системы передового базирования США. Кроме того, предлагалось ликвидировать британские и французские РСД. США отказались от этих предложений, ссылаясь на превосходство СССР и стран Варшавского договора в обычных вооруженных силах.

В 1982 году советская позиция была скорректирована: СССР объявил временный мораторий на развертывание РСД-10 «Пионер» до подписания всеобъемлющего соглашения и выразил готовность сократить количество РСД-10 до аналогичного числа французских и британских РСД. Но эта позиция не вызвала понимания у европейских стран НАТО. Франция и Британия объявили свои ядерные арсеналы «независимыми» и заявили, что проблема размещения американских РСД в Западной Европе – это, дескать, вопрос советско-американских договоренностей.

И вот в марте 1983 года администрация Рейгана вдруг заявляет о запуске программы создания полномасштабной ПРО космического базирования, которая смогла бы перехватывать советские МБР на разгонном участке траектории полета. Первичный анализ показал, что потенциальная связка боевых возможностей «евроракет» и программы СОИ может представить вполне реальную угрозу безопасности СССР: сначала противник наносит обезоруживающий удар «евроракетами», а затем – контрсиловой с помощью МБР с разделяющейся головной частью из боеголовок индивидуального наведения, а в дальнейшем перехватывает с помощью средств СОИ ослабленный ответный удар стратегических ядерных сил Советского Союза. Поэтому уже в августе 1983 года глава советского государства Ю.В.Андропов заявил, что переговоры по РСД будут вестись с США только в пакете с переговорами по космическим вооружениям (СОИ). Одновременно СССР взял на себя односторонние обязательства не испытывать противоспутниковое оружие.

24 ноября 1983 года Ю.В.Андропов выступает со специальным заявлением, в котором говорится о нарастающей опасности ядерной войны в Европе, о выходе СССР из Женевских переговоров по «евроракетам», а также о принятии ответных мер – размещении новейших оперативно-тактических ракет «Ока» (ОТР-23) в ГДР и Чехословакии. Имея радиус действия до 400 км, они практически могли простреливать территорию ФРГ на всю ее глубину, нанося превентивный разоружающий удар по местам дислокации «Першингов». Одновременно СССР направил на боевое патрулирование свои атомные подводные лодки с баллистическими ракетами поближе к побережью США в целях сокращения подлетного времени, а также заявил о подготовке «ассиметричного ответа». Речь идет в принципе о том же эффекте, который Россия сегодня стремится обеспечить с помощью атомных подводных торпедоносцев типа «Посейдон».

Здесь стоит приостановиться и слегка поразмыслить. Объективно получается, что советское руководство во главе с Ю.В.Андроповым поверило в реальность геополитического блефа президента США Рейгана и Пентагона, коль скоро очень прочно увязало еще несуществующую, а всего лишь заявленную США на декларативном уровне программу «звездных войн» в единый пакет с реально накопленным массивом ракет средней дальности на европейском континенте. Для возникновения долгоиграющей военно-дипломатической пластинки под названием «американский миф о СОИ» имелось по меньшей мере два очень серьезных обстоятельства, о которых не следует забывать. Оба они прямо проистекали из условий соблюдения на практике базового двухстороннего военно-политического соглашения по ПРО, с которого, собственно говоря, и вырос впоследствии ведь пакет советско-американских договоренностей вначале об ограничении, а затем и о постепенном сокращении ядерных потенциалов обеих стран.

Формальных предлогов для обвинений СССР в нарушении краеугольного для политических и военно-дипломатических усилий по ограничению и даже сокращению стратегических вооружений «Договора США и СССР об ограничении систем противоракетной обороны» к 1983 году накопилось уже немало, и Рональд Рейган не замедлил этим воспользоваться. Это касалось, прежде всего, положений статьи 6 Договора, гласящей следующее: «Для повышения уверенности в эффективности ограничений систем ПРО и их компонентов, предусмотренных настоящим Договором, каждая из Сторон обязуется:

a) не придавать ракетам, пусковым установкам и РЛС, не являющимся соответственно противоракетами, пусковыми установками противоракет и РЛС ПРО, способностей решать задачи борьбы со стратегическими баллистическими ракетами или их элементами на траекториях полета и не испытывать их в целях ПРО; и

b) не развертывать в будущем РЛС предупреждения о нападении стратегических баллистических ракет, кроме как на позициях по периферии своей национальной территории с ориентацией вовне».

Сначала рассмотрим подпункт «а». С момента запуска 1 ноября 1963 года «первого маневрирующего космического аппарата» под названием «Полет-1» в СССР началась эпоха создания и испытания противоспутниковых систем. Второй «Полет» стартовал 12 апреля 1964 года, аккурат в третью годовщину исторического полета Ю.А.Гагарина. Эти два запуска были первыми в программе разработки комплекса «Истребитель спутников» (ИС). Комплекс был создан, принят на вооружение в 1978 году и стоял на  боевом дежурстве  вплоть до 1993 года. ИС обеспечивал перехват цели на втором или последующих витках полета и поражал космический аппарат противника  направленным взрывом  с выбросом большого потока поражающих элементов.

Особое место в реализации данной программы было отведено продукции ОКБ-586/КБ «Южное» в г. Днепропетровске в Украине (изделия ИС-2, ИС-А, ИС-П «Уран», ИС-МУ «Нарвад»), поставленной на вооружение в конце 80-х гг. По некоторым данным, разработанные этим ОКБ системы ИС, выведенные в космос ракетами-носителями «Циклон», могли выполнять боевые задачи на круговых и эллиптических орбитах в очень широком диапазоне высот от 150 до 10 тысяч км, предусматривалась также возможность использования для этих же целей аппаратов, размещенных на геостационарных орбитах. Параллельно обсуждались возможности уничтожения спутников противника при помощи ударных космических платформ. Группировка «истребителей спутников» (к 1991 году их общая численность достигла шестнадцати) была поставлена на боевое дежурство в составе пусковых установок в районе космодрома Байконур.

Испытания по программе «ИС» то прекращались, то возобновлялись вновь. Однако проведенное в июне 1982 года испытание этой системы заслуживает особого упоминания, ибо оно стало центральным событием крупнейших стратегических учений армии и флота  СССР и стран Варшавского договора, проходивших с 14 июня по 30 сентября 1982 года и прозванных на Западе семичасовой ядерной войной (Seven-hour Nuclear War). По данным «Википедии», учения Щит-82 были планом операции РЯН  для выработки средств противодействия нападению со стороны США. 14 июня 1982 года в течение 7 часов были последовательно запущены две межконтинентальные ракеты шахтного базирования «РС-10М» («УР-100»), мобильная ракета средней дальности «РСД-10» («Пионер») и баллистическая ракета «Р-29М» с подводной лодки «К-92». По боеголовкам ракет были выпущены две противоракеты «А-350Р», и в этот же промежуток времени «Космос-1379» (ИС-П «Уран») попытался перехватить мишень «Космос-1378» (ИС-М «Лира»), имитирующую американский навигационный спутник «Транзит». Кроме того, в течение трех часов между стартом перехватчика и его сближением с мишенью с Плесецка и Байконура были также запущены навигационный и фоторазведывательный спутники. Эта наглядная и впечатляющая демонстрация советской боевой мощи дала руководству США удобный повод для провозглашения своих намерений по созданию широкомасштабной противоспутниковой системы нового поколения в рамках публично объявленной Р.Рейганом программы СОИ.

Второй эпизод рассматриваемой нами истории отечественной СПРН был непосредственно связан с проблемой появления в ядерных арсеналах обеих сторон Договора так называемых сложных баллистических целей – МБР с разделяющимися боеголовками и с большим количеством их имитаторов. Возникла необходимость проведения селекции целей, то есть выделения реальных боевых блоков на фоне искусственно создаваемых помех. Это и до настоящего времени остаётся одной из ключевых проблем ПРО, ибо используемые технологии противодействия обороне противника путём маскировки боезарядов  ложными целями  по-прежнему намного более простые и гораздо более дешевые, чем сложные и дорогостоящие технологии их распознавания и отбора для последующего поражения. Множественность элементов сложных баллистических целей, применяемые хитроумные приемы, методы и все новые конструкционные материалы для уменьшения отражающей поверхности боевых блоков серьезно повысили уровень требований к применяемым радиолокационным средствам ПРО. Возникла необходимость в использовании высокоточных, многоканальных РЛС с высокой разрешающей и пропускной способностью. В связи с этим советскими учёными были предложены два альтернативных проекта сверхмощной помехозащищённой РЛС, которая должна была стать основой новых и заменой существующих узлов Системы раннего предупреждения о ракетном нападении (СПРН).

В начале 70-х гг. в СССР было начало осуществление ряда проектов по использованию нового (фазового) метода сканирования пространства на основе использования  фазированной антенной решётки с импульсным излучением (РЛС типа «Дарьял»). Ранее использовался частотный метод сканирования с непрерывным излучением (РЛС семейства «Дунай», «Днестр», «Днепр», «Даугава). 14 апреля 1975 года вышло  Постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР  о создании РЛС «Дарьял» в  Заполярье (на северном ракетоопасном направлении) и в  Закавказье  (на южном ракетоопасном направлении). Вначале в 1977 году действующий узел РО-1 (Оленегорск-1) был усилен новой приёмной частью, получившим название «Даугава», и он стал модернизированным двухпозиционным активно-пассивным радиолокационным комплексом, работающим на основе зондирующих сигналов РЛС «Днепр». Затем в январе 1984 года на вооружение Советской Армии был принят головной образец уже принципиально новой станции с активной фазированной решеткой, построенный вблизи города Печора (Республика Коми), а в 1985 году была сдана в эксплуатацию вторая аналогичная станция вблизи города Куткашен (с 1991 года – Габала) в  Азербайджанской ССР.

Однако, как говорят в известных кругах в городе-герое Одессе, «жадность фрайера сгубила». В начале  1980 года, несмотря на обоснованные сомнения, опасения и даже возражения многих специалистов, на «самом-самом верху» принимается политическое решение о строительстве мощной РЛС типа 90Н6 «Дарьял-У»  в качестве отдельного радиотехнического узла как главного элемента системы раннего предупреждения о ракетном нападении. Дальность действия этой надгоризонтной РЛС, размещавшейся в 80 километрах от районного центра Енисейск Красноярского края, позволяла не только уверенно контролировать радиолокационное поле на восточном и северо-восточном направлении, в частности, в районе Охотского моря, но и обеспечивать защиту как воздушно-космических границ страны, так и части ее территории страны в целом от внезапной атаки ядерными ракетами противника. Такое рискованное решение советского руководства было вызвано в немалой степени растущим усилением «китайского фактора» в мировой гонке стратегических ядерных вооружений.

Американские космическая разведка «засекла» развертывание строительства «очень крупной РЛС» под Красноярском еще при Андропове, в июле – августе 1983 года, однако официально американская сторона заявила о нарушении Советским Союзом 6-й статьи Договора по ПРО лишь в 1987 году, уже при Горбачеве. В результате к моменту оглашения официальной позиции США все технологические помещения узла были полностью готовы, полным ходом шли монтажно-наладочные и пусковые работы. Общие затраты только на строительство РЛС составили, по оценкам отечественных СМИ, 203,6  млн  рублей плюс 131,3 млн рублей на закупку технологического оборудования. Думается, на самом деле понесенные расходы были гораздо более значительными.

Конечно, в ответ на американские претензии Советский Союз тут же огласил заранее заготовленную Генштабом ВС СССР легенду, достаточно наивно рассчитанную на то, что американцы без проведения «инспекции на месте» не смогут понять истинное предназначение данной радиолокационной установки. Дескать, данный объект предназначен вовсе не для раннего предупреждения о ракетном нападении, а лишь для  обычных научных наблюдений за дальним Космосом, в том числе и «в общих для всего прогрессивного человечества интересах». При этом МИД СССР не замедлил в свою очередь выдвинуть США встречные претензии о нарушении указанного Договора ввиду размещения ими своих РЛС на территории иностранных государств (в  Гренландии  (Туле) и  в Великобритании (Файлингдейлс).

Существовало, однако, одно очень немаловажное обстоятельство, которое, насколько мне припоминается, напрочь сносило и, в конечном итоге, таки снесло всю нашу аргументацию и контраргументацию, все многослойные дипломатические и пропагандистские усилия СССР. Антенное устройство Красноярской РЛС имело не только фазированную решетку, но было еще и с так называемой активной фазированной решеткой (АФАР). Главное отличие активной решетки от пассивной – это чувствительность и возможность работы активной системы сразу на нескольких частотах одновременно. Это означало, что АФАР была способна одновременно сопровождать десятки целей, делать картографирование местности, равно как глушить и защищаться от помех радаров противника. По оценкам военных специалистов, мощность луча данной станции была такой, что могла полностью вывести из строя всю электронику навигационной системы баллистической ракеты. Поэтому вовсе не случайно, что многолетнюю дипломатическую баталию вокруг Красноярской РЛС мы проиграли капитально, понеся при этом значительные политические, экономические, военные, а также немалые чисто финансовые потери. Для стремительно нищавшего и всю глубже влезавшего во внешнюю кредитную кабалу Советского Союза это был достаточно крепкий и очень чувствительный «удар под дых», причем крайне несвоевременный из-за аварии на Чернобыльской АЭС и продолжающейся войны в Афганистане.

Если рассматривать всю эту историю с американской программой СОИ под углом зрения «записки Андропова-Крючкова об агентах влияния», то выводы напрашиваются само-собой – они очень печальные, хотя и трудно доказуемые. Сразу же возникает резонный вопрос: кого в первую очередь советская машина государственной пропаганды и осуществления активных мероприятий должна была попытаться убедить, что СОИ не более чем горячечный бред американского президента и «ястребов из Пентагона» – советское общественное мнение или чуждую нам американскую аудиторию?

Американское политическое руководство и так гораздо лучше нас знало истинную цену чисто военной составляющей своей «стратегической инициативы», что же его попусту убеждать в обратном? Как говорил председатель колхоза в известном украинском анекдоте: «А-а, нехай клевещуть…». Пусть абсолютно зря выкидывают на ветер деньги своих слегка туповатых американских налогоплательщиков, а мы на их голимую туфту ни за что не купимся!

Купились же, однако. Весь период своего пребывания на посту лидера страны Ю.В.Андропов то и дело выдвигал одну за другой советские инициативы, направленные «на предотвращение размещения боевых оружейных систем в космическом пространстве». А ведь планы размещения оружия в космосе могли рассматриваться тогда исключительно в контексте ПРО, ибо именно противоракетная оборона является той областью военной деятельности, где космическое оружие наиболее эффективно и наиболее востребовано. А посему заявленная США программа создания комплекса возможных систем вооружений, обладающих способностями борьбы с баллистическими ракетами, включая системы оружия космического базирования, прямо противоречила краеугольному советско-американскому соглашению по ПРО, и открывала перед нами широкие возможности в начавшемся диалоге по стратегическим наступательным вооружениям.

Вашингтон тут же попытался дать новую трактовку его отдельным положениям – так называемое широкое толкование Договора по ПРО. Суть его сводилась к следующему. Предусмотренное V статьей Договора запрещение создавать, испытывать и развертывать системы и компоненты ПРО космического базирования распространяется якобы только на те виды компонентов ПРО, которые существовали в момент заключения Договора и которые перечислены в его статье II (противоракеты, их пусковые установки и радиолокационные станции (РЛС) ПРО).

Что касается систем и компонентов ПРО, «основанных на иных физических принципах», к которым первоначально относилось большинство систем, рассматриваемых в рамках программы СОИ и предназначенных для использования в космосе, то они якобы под эти запреты не попадают. Иными словами, США стали втягивать СССР в бесконечную и крайне дорогостоящую гонку разработки противоракетных систем, предназначенных для использования исключительно в космическом пространстве без формального нарушения договора по ПРО.