Наследие предков. Том 1. Горы будут молчать

Десантироваться пришлось в условиях плохой видимости. Весь вечер группа активно прочесывала покрытые лесом склоны горы, но ничего похожего на вход в пещеру найти не удалось.

Устраиваясь на ночлег, Семёныч залез в палатку полковника Субботина и устало произнес:

− Иваныч, а что если вход смыло селем, завалило камнями или что-то еще его похоронило навсегда?

Загадочный полковник молча смотрел в ночную горную высь, туда, где бриллиантовые россыпи звезд создавали неповторимые и величественные картины, в сравнении с которыми все тысячелетние события современного человечества на маленькой планете где-то на окраине видимой вселенной переставали казаться чем-то важным и значимым. Ну, разве могут волновать развитое сознание огромного сложнейшего человеческого организма события мельчайшего электрона какого-то мизерного атома малюсенькой клеточки эпителия крохотной бородавки на собственной заднице?

− Еще как могут! – нежданно и фаталистически убедительно Александр Иванович закончил собственные мудрствования о глобальном смысле бытия, вызвав недоуменный взгляд из-под запотевших очков Семёныча, и далее продолжил, отвечая на вопрос ночного гостя:

− Может и смыло, может и завалило. Но у меня выбора нет. Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы эти твари не добрались в те места, где наши нерасторопные предшественники по земному общежитию не удосужились в свое время уничтожить остатки своей цивилизации.

− Ты погоди делать поспешные выводы, Александр Иванович! Замысел предшественников нам еще предстоит осознать и оценить. Все это не зря, чует мое сердце. Значит для чего-то все это нужно.

В этот момент вышли на связь вэдэвэшные разведчики, оставшиеся в боевом охранении по ту сторону границы, и сообщили свои печальные новости. У столпившихся вокруг палатки полковника Субботина диверсантов настроение упало ниже некуда. Смесь злобы, жажды мести и беспомощности от непонимания того, с чем они столкнулись и что со всем этим делать.

Тут полковник Субботин насторожился, поменялся в лице и, отодвинув в сторону Семёныча, вышел из палатки, не отрывая взгляда от светлого блика на большом поросшем зеленым мохом камне.

− Атаман пришел, – сквозь зубы процедил Александр Иванович.

− Я уже понял, – Семёныч боковым зрением уловил то, что его собеседнику удавалось видеть во всей красе: на фоне еле видимых в ночной мгле очертаний деревьев и прочей лесной растительности выделялось светлое прозрачное пятно, в котором угадывался образ мужчины в военной форме.

− За мной не ходи, – с этими словами загадочный полковник направился по ходу перемещения еле видимого светового пятна на ночном горном пейзаже.

Через двадцать минут вся группа спецназовцев спускалась в тонкую незаметную расщелину в скале, расположенную в пятидесяти метрах от их ночной стоянки. Именно туда отвел полковника Субботина безмолвный ночной гость. За несколько часов до этого диверсанты прочесали вдоль и поперек этот квадрат, но в поле зрения не попал заросший кустарником и необычно высокой травой участок с нагромождением огромных камней, между которыми и начиналась глубокая трещина в горной породе. Расщелина была не более метра в ширину, но оказалась столь глубокой, что пришлось использовать альпинистское снаряжение для спуска.

Несмотря на упорство командира разведгруппы Куренного, Александр Иванович настоял на своем: никакого боевого охранения и групп прикрытия, так как производить эвакуацию группы с грузинской территории не будут. Все бойцы спустятся в тоннель и, если все сложится по задуманному плану, выйдут на поверхность на территории Чечни.

Но проблемы начались уже при спуске первого диверсанта. Опустившись на двенадцать метров в расщелину, самый маленький и шустрый из диверсантов лейтенант Леха Воробей, инструктор по горной подготовке, высококлассный альпинист, обнаружил, что казавшаяся в свете фонарей поверхность внизу оказалась вовсе не дном, а выступом скалы. Далее противоположная стена имела отрицательный уклон. Затем подобная картина повторилась еще дважды. То есть, по сути, спуск представлял собой не вертикальное погружение, а спуск по зигзагообразному лазу. Если бы что-нибудь случилось с Лехой во время спуска, то вытащить его наверх было бы просто невозможно.

Через несколько минут спуска всякая связь с первопроходцем прекратилась. Радиостанция трещала от сильнейших помех. Визуально понять, где находится офицер, уже не представлялось возможным. На окрики никто кроме эха не отвечал.

Следом за Воробьем пошли еще двое бойцов, один остался на первом горизонтальном выступе и держал связь со вторым. Через какое-то время вдруг резко ослабели оба троса – и Лехин, и второго бойца. Как правильно действовать в сложившейся ситуации никто не знал. Еще пять человек решили идти один за другим с первого скального выступа.

Капитан Куренной шел первым номером и после прохождения второго выступа вдруг почувствовал резкую слабость, но решил продолжить спуск. Руки еле-еле перебирали веревку в спусковом устройстве. В тусклом свете фонарей и бликах темной расщелины вдруг начали мерещиться какие-то странные тени. Неожиданно ноги уперлись в поверхность, но от слабости резко подкосились. К капитану протянул руку второй из спустившихся бойцов, у которого все лицо было в крови, из двух ноздрей хлестало так, что в пору было подставлять кружку. Боец посветил фонарем в сторону. На ровном каменном полу в позе эмбриона лежал без сознания Воробей, сил у которого хватило только на то, чтобы отвязаться от спускового устройства и взять в руки автомат. Спустившиеся следом спецназовцы также резко слабели после преодоления второго выступа, но тем не менее им удалось передать на поверхность информацию о нагрянувших неприятностях.

− Неужели радиация? – удрученно спросил Семёныч.

− Фон высокий, но не настолько, чтобы валило с ног. Здесь гиблое место, сильнейшая геопатогенная зона, но чтобы вот такой эффект! Нет, видимо, это газ.

Полковник Субботин быстро вытащил из рюкзака черную коробку с ампулами и раздал оставшимся на поверхности бойцам.

− У нас маловато противогазов. Всем пострадавшим колите стимуляторы и антидот. Володя, ты со мной пойдешь! – Александр Иванович одним махом натянул на лицо прозрачную маску противогаза, а вторую кинул заскучавшему Мерину. Тот лихо натянул ее на квадратную голову, как привычный каратистский шлем с прозрачным забралом, растопырил ноздри и активно засопел, словно готовился к выходу на ринг.

Спустившись на самое дно расщелины, Мерин начал обкалывать стимулятором коматозных товарищей. Александр Иванович же, прижав правую руку с зажатым в ней «стечкиным» к боку, левую с фонариком выставил в сторону и, пригнувшись, осторожно пошел по коридору. Подобное передвижение в темноте с выставленной вбок рукой с источником света было известным и оправданным приемом в спецназе, так как в большинстве своем первые вражеские пули прилетали именно в сторону фонаря.

Мерин решил осмотреться. Место их неудачного десантирования представляло собой ровный каменный пол огромного тоннеля более пяти метров в диаметре, уходившего в темную даль в обе стороны от них. Скорее всего, здесь произошло сильное землетрясение и горная порода пустила глубокую трещину, сделав незапланированный древним архитектором проход в потолке.

Неожиданно из темноты тоннеля Мерин увидел прерывистый свет фонаря – это Александр Иванович подавал сигнал. Старший сержант поднял с земли автомат и стал продвигаться к товарищу. Загадочный полковник сидел на корточках с фонариком в руках и показывал на стену.

В луче фонаря появились очертания двух ржавых газовых баллонов с облупившейся черной краской, на которой прослеживались знаки орла и свастики. Рассмотрев внимательно маркировку, стало понятно, что это был немецкий отравляющий газ. Потрескавшиеся шланги от баллонов вели как раз в сторону расщелины, откуда десантировались спецназовцы.

− Они же здесь с войны еще, наверное! – удивился Володя.

– Да, но нас здесь ждали чуть раньше: вентили открыли давно, баллоны наверняка пустые. Концентрация газа небольшая, но он не до конца выветрился.

На весь отряд оказалось всего семь противогазов, так что бойцов пришлось спускать партиями и уводить на безопасное расстояние по тоннелю. Было потеряно много времени.

Но случившиеся неприятности оказались просто сущим пустяком по сравнению с тем, что ждало диверсантов впереди.

Глава 13. В тени Черного Солнца

Бойцы продвигались по тоннелю тремя группами. Впереди шел головной дозор во главе с младшим лейтенантом Колей Святым и саперы, в средней основной группе находились полковник Субботин, Мерин, Семёныч, обдышавшийся ароматами третьего рейха капитан Куренной и основная часть личного состава. Арьергард составляли наиболее пострадавшие бойцы, самым плохоньким из которых был Леха Воробей, периодически терявший сознание и заблевавший рюкзак и всю спину несущему его товарищу.

Перемещаясь по тоннелю, все были прекрасно осведомлены, что за опасности таились в недрах проклятой горы. Новости от десантуры еще сильнее подлили масла в огонь.

Через сорок-пятьдесят минут в тоннеле показалось странное свечение, не имевшее никакого источника, светился сам воздух. При приближении к свечению, все обратили внимание на металлическое покрытие стен тоннеля. Спецназовцы были словно внутри гигантской трубы, по которой скользили маленькие синие паутинки электрических разрядов. До этого на всем протяжении маршрута диверсантов были идеально гладкие каменные стены, как будто тоннель был пробурен гигантской фрезой и отполирован.

Вся имевшаяся в распоряжении бойцов электроника, включая рации, часы и прочие приборы, не работала. От головного дозора прибежал гонец, сообщивший, что те уперлись в металлическую дверь. Когда основная группа подошла к двери, саперы пытались найти хоть какой-то открывающий механизм, но кроме отполированного до зеркального блеска выпукло-круглого люка ничего обнаружить не удалось.

– Такую махину мы и взорвать-то не сможем! – Коля Святой постучал кулаком по металлу.

По звуку все собравшиеся поняли, что броня вряд ли уступит танковой башне.

– Ну, все, попали! Придется обратно топать, – возмутился Мерин, которого распирало желание хотя бы засадить смачного пендаля по этому люку.

Александр Иванович долго неподвижно стоял, глядя в упор на блестящую поверхность преграды, в кривом зеркале которой отражались стоящие в коридоре спецназовцы.

Загадочный полковник полуприкрыл глаза и слегка вытянул макушку вверх. От него ощутимо пошла волна как будто бы плотного воздуха, окутавшая все вокруг.

– Ключ здесь! – полковник повернулся в правую сторону и вплотную подошел к металлической стене, на поверхности которой были еле заметны странные символы, объединенные в большую таблицу.

– Иваныч, что это такое? Не похоже ни на один язык из тех, что мне доводилось увидеть! – обомлел Семёныч, поправляя очки, чтобы лучше рассмотреть диковинную гравировку на темно-коричневой металлической поверхности стены.

– Это не допотопные письмена, однозначно. Этим миллионы лет. Это вообще не наше, не с Земли. Помнишь последние три цифры, переданные атаманом? – словно в трансе промолвил загадочный полковник.

– Конечно, помню! Девять, три, семь.

Александр Иванович приложил ладонь к одному из рисунков на стене и замер, закрыв глаза. Вот только у Семёныча и всех остальных глаза начали округляться, одновременно оттопыривая нижнюю губу и открывая челюсть: по контуру рисунка побежали тоненькие огненные ручейки, а затем и весь рисунок загорелся огнем, как будто по линиям гравировки пустили нити раскаленного докрасна метала. Далее полковник повторил эту операцию еще с двумя рисунками на стене, что привело к аналогичному эффекту. После чего раздался гул где-то за дверью, и она медленно поползла наружу.

– Иваныч, ты как догадался, к чему нужно было прикоснуться? – не унимался Семёныч.

– Язык совершенно непонятен, тут просто на тонком уровне пришлось считывать числовую сущность каждого рисунка. И, кажется, получилось, – полковник указал на открывшуюся дверь, в пространство за которой было нацелено два десятка стволов диверсионного спецназа.

Тоннель за дверью был освещен подобным образом – светился сам воздух, оставаясь, тем не менее, прозрачным. Вдалеке виднелось разветвление, в правой ветке которого свет отсутствовал. Спецназовцы даже те, кто только что готов был «склеить ласты» от фашистского газа, явно приободрились, понимая, что на том свете они вряд ли увидят столь загадочные вещи. Ну разве что филиал преисподней, а находился он именно здесь, в недрах Тушетского хребта.

Полковник Субботин немедленно отправил группу бойцов во главе с капитаном Куренным по светлому коридору, приказав: что бы они далее ни встретили – ни к чему не прикасаться, и что бы ни увидели – не паниковать и не дергаться. С бойцами пошел Белостоков на всякий случай, чтобы никому в голову не взбрело самовольно принимать решения при столкновении с чем-то из ряда вон выходящим.

Основная группа спецназа во главе с капитаном Куренным достигла большого светлого помещения размером со школьный спортзал, в центре которого находились странные ворота, с виду напоминающие японскую арку из темного, словно уголь, металла.

Семёныч сразу предупредил всех присутствующих, не проходить под аркой и не трогать ничего из обнаруженных артефактов, и с видом ответственного партийного работника суетливо забегал по залу, с интересом рассматривая диковинные изображения на стенах.

Сам же Александр Иванович с Колей Святым, Мерином и еще двумя бойцами-саперами, забрав у остальных все фонари и аккумуляторы к ним, пошли по темной ветке тоннеля.

Пройдя в кромешной тьме чуть более трех сотен метров, начинающие диггеры уперлись в каменную стену, в которой виднелась круглая металлическая дверь, приоткрытая на четверть.

– О, кто-то уже там есть, – еле слышно прошептал полковник.

– Товарищ полковник, а для чего такие двери большие? Диаметр более трех метров, зачем так много? – не удержался от вопроса Святой, до этого молча перебиравший всю дорогу четки в левой руке и чуть заметно шевеливший губами, постоянно повторяя Иисусову молитву.

– Ты, Коль, библию читал?

– Читал и постоянно читаю.

– Так вот, вспомни книгу Бытия, тот момент, где сыны Божии сходили к дочерям человеческим и потом рождались исполины. Вот и дверцы под них делали соответствующие. Но сдается мне, что эта система не допотопных атлантов, а тех, кто был намного раньше. Тех, кого атланты считали богами.

Темный коридор за циклопической калиткой привел бойцов в просторную комнату, в центре которой в полу был вмонтирован круглый металлический диск диаметром около пяти метров, испещренный непонятными символами.

Александр Иванович снова принялся настраиваться на чтение древних каракулей, сделав сложную физиономию и всем своим видом показывая принадлежность к чему-то высокому. Бойцы диверсионного спецназа понимающе ему не мешали и не очень заинтересованно рассматривали гравировки и барельефы на полу и стенах в свете фонарей.

Все мистические священнодействия продолжались минут двадцать. Загадочный полковник ходил по комнате, прикасался к стенам, сопел, вздыхал, потел, но никакие физиологические признаки мощных мыслительных процессов не приводили к нужному результату.

Все «пляски с бубном» неожиданно прервал зазевавшийся сапер старший сержант Зыков, решивший пройтись по периметру комнаты с видом скучающего экскурсанта и споткнувшийся о небольшой металлический порожек комнаты, отчего оказался на четвереньках точно в центре металлического круга.

Неясно, какие неведомые силы инициировал своим падением незадачливый сапер, но через мгновение все вокруг загудело и круг начал медленно утапливаться в пол. Сержант Зыков замер в изумлении, решив не дергаться и посмотреть, куда его утянет эта махина. Как только круг ушел в глубину на пару метров, стало понятно, что движение вниз вряд ли просто так остановится. Александр Иванович со Святым и Мерином прыгнули вниз к Зыкову, а наверху остался скучать прапорщик Михалев, который, в случае чего, по скоропалительному замыслу полковника Субботина должен был каким-то образом обеспечить путешественникам в недра земли экстренную эвакуацию посредством одного нейлонового троса. Приказ есть приказ, не обсуждается.

Когда нисходящая круглая платформа с искателями приключений ушла вниз метров на двести пятьдесят, то всем стало понятно, что экстренный план эвакуации, краеугольным камнем которой являлся доблестный сапер Михалев, с треском провалится в случае такой необходимости. Древнейший прототип лифта планомерно двигался вглубь в кромешной тьме. Полковник Субботин иногда подсвечивал фонарем, но кроме отполированного до блеска колодца вертикальной шахты, на которой виднелись незамысловатые узоры гранитной структуры, ничего нового видно не было.

– Насколько глубоко мы уехали, товарищ полковник? – в бронебойном черепе Володи Меренкова наконец-то начали зарождаться мысли об опасности складывающейся ситуации, потому как, даже если связать все имеющиеся альпинистские тросы, их длины не хватит, чтобы опуститься на такую глубину.

Через какое-то время сбился в расчетах даже Александр Иванович, так как никакие часы не работали – ни механические, ни электронные. О том, что идет равномерное погружение, напоминала только все повышающаяся температура воздуха вокруг.

Примерно через час платформа остановилась, и внезапный поток света со всех сторон ослепил четверку отчаянных искателей приключений. С платформы их взору открылись необъятные пространства, залитые все тем же странным светом. Во все стороны на несколько километров вокруг простирался гигантский холл. Где-то вдали в туманной дымке по всему периметру этого необъятного зала виднелись огромные трубы, выходящие из монолитного массива черного металлического пола и упиравшиеся в весьма необычный рельефный потолок метрах в двухстах вверху.

Главной особенностью центральной части этого потолка был медленно вращающийся колоссальных размеров пропеллер с двенадцатью лопастями. За лопастями внешнего пропеллера на той же самой оси, но в противоположном направлении вращался другой пропеллер, вдвое меньший, создавая завораживающую картину изломанных лучей, исходящих из единого центра. Смотреть на все это можно было бесконечно, если бы не жара свыше пятидесяти по Цельсию и туманная перспектива вернуться обратно.

Загадочный полковник повел обомлевших и мокрых до нитки товарищей к центру зала, где на несколько сотен метров растянулись множество переплетенных между собой загадочных кругов, как будто бы вырезанных на идеально ровном черном полу. Встав точно под осью исполинского пропеллера, полковник Субботин поднял голову вверх и зачарованными глазами уставился в необъятный механизм, сквозь вращающиеся лопасти которого шло голубовато-фиолетовое свечение, обдавая весь зал волной горячего воздуха со стойким запахом озона.

– Турбина здоровенная, лопасть одна метров пятьсот или больше! Что это за хрень такая?! – прорвало на эмоции старшину Зыкова.

– Да, с полкилометра точно будет. Прям как у звездолетов и летающих тарелок в фильмах американских, – подхватил Мерин.

– Жаль сфоткать не получится. Ребятам бы показали. Такое стоит увидеть! – подрасчувствовался Коля Святой.

– Вот оно Черное Солнце древних с фиолетовым светом, – сказал Александр Иванович фразу, которую никто из окружавших его не понял, но переспрашивать и просить разъяснений не стали.

– Кстати о ребятах. Нам выбираться надо. Тот, кого мы ищем, был здесь сутки назад, но ушел наверх. Он как раз и запустил всю систему в движение.

– Товарищ полковник, а откуда вы это знаете? – смущенно и подозрительно спросил Святой, для которого все пророчества не из уст православных старцев воспринимались не иначе как магия и бесовщина.

– След, след остался хорошо читаемый в пространстве. Тут кроме него тысячи лет никого не было, а он наследил, – устало ответил Александр Иванович, не занимая себя вопросом, насколько его ответ будет понятен собеседнику. – Ты сам тоже будешь видеть многое, когда придет время.

Святой же от подобных предсказаний насупил ноздри, нахмурился и, углубившись в молитву, больше вопросов загадочному полковнику не задавал, скорее всего, мысленно поставив на нем метку «бесноватый».

Наконец вступив на доставившую путешественников в это загадочное место круглую платформу, все ожидали только одного – ВВЕРХ!

Изо всей компании улыбался один Александр Иванович, так как он единственный знал истинную причину запуска сказочного лифта. Подойдя к центру металлического круга, полковник присел на корточки и со знанием дела начал прикладывать ладонь к различным рисункам на его поверхности. Неожиданно древнее средство с вертикальным взлетом сработало, и четверка поплыла вверх к зияющему черному отверстию в далеком гранитном потолке.

Мерин подполз к краю диска и посмотрел вниз на удаляющийся пол со странными кругами, которые неожиданно сложились в единую и гармоничную картину каких-то сложных геометрических узоров, похожих на цветок. Одуревший от такого масштабного великолепия старший сержант опустил взгляд на само их средство передвижения, которое в профиль представляло собой ровненький тридцатисантиметровый диск из темного металла с однородной структурой, весьма похожей на чугун.

Путь наверх не показался таким устрашающе-утомительным, хотя диск плыл с такой же скоростью, плавно удаляясь от самого страшного – неизвестности, оставшейся где-то внизу, в нескольких километрах от поверхности земли.

Выбравшись из бездны, спецназовцы с кормчим полковником Субботиным застали прапорщика Михалева на боевом посту, забившегося в угол и трясущегося от ужаса. Прапор только чудом не выпустил очередь по вынырнувшим из бездонного колодца товарищам. Александр Иванович, не задавая лишних вопросов, подскочил к саперу, положил руки ему на виски и заглянул в остекленевшие глаза. Через несколько секунд полковник надавил пальцем спецназовцу куда-то под левое ухо, и тот вырубился. Подержав еще немного свою ладонь на голове прапорщика, он обернулся к стоящим диверсантам и произнес:

– Ребят, чего бы вы сейчас ни увидели, не реагируйте! Пока вы боитесь, то с вас можно сосать энергию, вам можно морочить голову. Не реагируйте никак!

Бойцы настороженно кивнули, а в их головах завертелись всевозможные страшилки, потому как на дне колодца довелось повидать такого, что не всякому шизанутому в башку взбредет.

Оставив бессознательного Михалева отдыхать на полу, полковник с товарищами бросились по развилке в светлый коридор. Добравшись до просторного помещения с аркой, троица спасателей обнаружила, что в помещении никого нет. Воздух же в арке был какой-то мутный, как будто с примесью газа. Полковник Субботин вдруг резко окрикнул своих попутчиков:

– Сейчас увидите тени – не бойтесь! Вреда не причинят. – Сам-то он давно их наблюдал еще со времен вхождения в светлый коридор.

Мерин с Зыковым засуетились. Периферическое зрение улавливало темные фигуры огромного роста вокруг них. Зыков начал активно перемещаться по залу, вертеться волчком, как будто пытаясь стряхнуть с себя чьи-то руки. Он на глазах начал бледнеть и трястись. Александр Иванович подбежал к Мерину, схватив его за отворот одежды, и пристально посмотрел ему в глаза:

– Не бойся!

Только он перевел взгляд на сапера и хотел броситься ему на помощь, как тот, кружась, шагнул под арку и в один миг исчез. Полковник растерянно подошел вплотную к мутному воздуху и протянул руку вперед. Рука, словно в воду, ушла в какую-то полупрозрачную густую энергию. Полковник обернулся к Мерину:

– Вов, запомни одно: не ссы! Жди не более трех часов. Если не вернусь, то хватай Михалева и уходи в ту сторону тоннеля, – полковник указал на светящийся коридор в противоположном конце зала. – Там должны быть десантники с Альбертом. Инструкций давать не буду. Действуй по ситуации. Если выберешься отсюда, сразу свяжись с Волостных. В самом крайнем случае позвони сюда и все расскажи.

Субботин протянул диверсанту скатанную в трубочку бумажку и добавил:

– Пусть уничтожают входы и с нашей, и с грузинской стороны. Хотя это вряд ли уже поможет. Ну, не поминай лихом!

Полковник как-то грустно улыбнулся на прощание и шагнул в неизвестность.

Мерин хоть и имел крепкую нервную систему и притупленное до минимума чувство страха, вдруг почувствовал себя покинутым ребенком в огромном, кишащем неизвестными опасностями мире. За последние сутки ему довелось насмотреться такого, что подорвало его все, пусть и не самые сложные, представления об окружающей действительности. Володя оглянулся кругом: вокруг стояли, словно безмолвные стражи, черные трехметровые тени, но они уже не нападали и даже не приближались к нему. Старший сержант прижался спиной в угол зала, медленно сполз на корточки, направив ствол автомата на ворота, и стал ждать. Час, два, три, восемь. Заснуть усталому и измотанному Володькиному организму не давала тревога за товарищей, канувших в неизвестность, и эти надоедливые призраки, которые теперь скорее раздражали, чем пугали.