Метод Прескотт. Интерпретация Тени

«Что ж, проект «Реанимация» официально запущен, – заключила я, делая глоток кофе. – Пора переходить к пункту «Привлечение клиентов и, как следствие, денег». И в этом мне поможет тот, кто знает в этом городе всех и вся».

С кружкой кофе в одной руке и магическим кристаллом связи в другой я устроилась на подоконнике в гостиной. Предвкушая разговор с Хелен Моррисон. Наша дружба, выкованная в горниле ночных зубрежек перед экзаменами по психопатологии и совместным поеданием пиццы за просмотром ужастиков, была нерушимой. И до коликов в животе, смешной. Мы пережили огромное количество приключений, так что даже интересно, как она отреагирует на мой звонок таким ранним утром.

Я впустила в кристалл струйку силы, и через мгновение в воздухе запрыгало, морщась, знакомое изображение. Хелен, с взъерошенными каштановыми волосами и в ярко-розовой пижаме с единорогами, чистила зубы.

– Мпфф-гхм! – выдавила она, увидев меня, и чуть не проглотила щетку. Её глаза расширились до размера блюдец. Она плюнула в раковину и вскричала так, что у меня в ушах зазвенело. – МАРИБЕЛЬ ПРЕСКОТТ?! Не может быть! Это ты на том свете? Или, что более вероятно, ты наконец-то похитила того баристу и держишь его в заложниках в каком-нибудь идиллическом, но подозрительно цветочном месте?! У тебя за спиной… это что, обои в цветочек? Ты что, в гостях у какой-то милой бабушки, которая вяжет тебе носочки и читает лекции о пользе раннего отбоя?

– В некотором роде, – рассмеялась я. – Только бабушка – это я, носоки, правда, пока не вяжу, но список навыков на случай внезапного Армагеддона пополнился. Привет, Хелен. Ты не поверишь! Я в Ривервуде.

– В РИВЕРВУДЕ? – её визг мог бы разбить хрусталь. – РЯДОМ С МОЕЙ БАБУШКОЙ! Да ты что! Это же гениально! Это судьба! Теперь ты моя официальная, легализованная загородная база для побега от городского безумия! Я так и знала, что наша «Будущая легенда психоанализа и истребительница нервных клеток Инквизиции» поселится где-нибудь в эпичном месте с историей! Ну, так что там с твоим замком? Готов принимать гостей или пока только призраков?

– Замок… с приключениями, – сказала я, с наслаждением глядя, как её лицо выражает целую гамму эмоций от восторга до любопытства. – Если точнее, его крыша настолько проникновенно плачет, что могла бы дать фору любому моему клиенту на первой сессии, когда он вспоминает своего первого хомячка. Так что, не подскажешь, кого из местных титанов строительной мысли можно призвать на подмогу? Желательно, чтобы у них было крепкое психическое здоровье и они не сбежали при виде того, как мой «замок» выражает свои эмоции.

– О, Божечки! Серьезно? Бедная моя Маришка! – всплеснула она руками. – Конечно, подскажу! А помнишь, как в универе у нас был похожий случай? Когда у тебя в общежитии прорвало батарею, а мы её затыкали всеми моими учебниками по статистике!

– Как же забыть этот акт интеллектуального самопожертвования, – вздохнула я. – Твои конспекты приняли героическую смерть, спасая нас от потопа. Правда, твоя оценка за экзамен так и не оправилась от этой потери.

– А-ха-ха! Зато история получилась знатная, а статистика – наука для мазохистов! – она махнула рукой, а потом её лицо озарилось. – Так, слушай сюда, моя пропавшая рыжая бестия! Есть у меня контакты! Прямо в городе ребята, компания «Молот и Солнце» называется. Бабушке моей в прошлом году они крышу чинили, когда та устроила в доме небольшой пожар, пытаясь зажарить индейку на магическом кристалле, который ты мне подарила. Представляешь? От него тогда такие искры были, что соседи думали – НЛО приземлилось. Представляешь?

– О, представляю! – рассмеялась я. – С твоей бабушкой и магическим кристаллом скучно не бывает. Надеюсь, индейка хоть была вкусной?

– Очень смешно! Так вот, – продолжала она, безудержно жестикулируя. – Ребята – золото! Честные, работу сделали быстрее, чем бабушка успела рассказать им всю свою биографию, да ещё и с её болтовней справились – я считаю, это тянет на звание «Подвиг года». И, главное, недорого! Сейчас скину тебе адрес, моя ненаглядная Марусечка-лапусечка!

«Миллионы её прозвищ буду преследовать меня до конца жизни, кажется… Интересно, она их куда-то записывает или генерирует на лету?» – подумала я готовясь к очередному милому прозвищу, как она вдруг склонила голову набок и посмотрела на меня с притворной нежностью.

– А вообще, я так рада, что ты позвонила, моя тыквенно-пряничная… БелаДонна!

От этого слова у меня внутри всё похолодело и съежилось, словно от прикосновения ядовитого листа. «БелаДонна. Снова оно. Это прозвище – как шрам от самого нелепого и грандиозного провала в моей жизни, который я бы предпочла навсегда похоронить в глубинах памяти вместе с руководством по садовой магии для начинающих». В голове мелькнули обрывочные воспоминания: запах грима, ослепляющий свет софитов, парик невероятных размеров и оглушительная, леденящая душу тишина зала после того, как я… Нет. Лучше не вспоминать. Главное – чтобы Хелен навсегда забыла о существовании той самой любительской постановки и моей «королевской» роли в ней.

– Хелен, мы же договорились хоронить это прозвище вместе с… этим инцидентом, – начала я, но она, конечно же, перебила.

– Ой, да ладно тебе! Но оно же тебе так идет! – она подмигнула. – Таинственно, опасно… с намёком на трагедию вселенского масштаба! Да и , созвучно ведь с именем – Белла! Прямо как та героиня из вампирской саги!

«Ох, ещё одно… Именно поэтому я его и ненавижу, – мысленно парировала я. Я не бледная, не томная и не собираюсь выбирать между вампиром и оборотнем. Я выбираю между молотком и гвоздем для своей крыши».

– Я не Белла, – твердо сказала я. – Я Марибель. Та, что сейчас отправится с визитом в «Молот и Солнце», если ты, моя болтливая спасительница, скинешь мне координаты.

– А-ха-ха, ладно, дорогуша, уже кидаю, уже! – защебетала она, и мой кристалл тут же излучил мягкий импульс – сигнал о полученном сообщении. – Ой, Мэри, так хорошо, что ты рядом! Обязательно приеду к тебе на выходных! С пиццей! И ты мне всё покажешь! И мы вспомним старые добрые времена! Я так соскучилась!

Мы поговорили ещё пару минут, и, отключив связь, я сидела с глупой улыбкой на лице. Энергия Хелен, её безудержный оптимизм были заразительны. В руке я сжимала кристалл с переданным номером. И ещё раз порадовалась, что за время нашей дружбы в универе я подарила такой же кристалл Хелен, для экстренной связи где бы мы не находились. Хотя, один мой подарок сжег крышу дома её бабушки, так что с подарками надо быть поосторожнее… Очередная проблема обретала не просто решение, а почти что осязаемые черты в лице честных ребят с молотками.

«Что ж, «Молот и Солнце»… – подумала я, глядя на сохнущую на кухне эмалированную кастрюлю, вчерашнюю героиню потопа. – Посмотрим, на что вы способны».

4.2 Признаки жизни

Не успела я убрать кристалл, как в дверь постучали. Три чётких, деловых удара, от которых вздрогнула тишина моего «замка».

«Чёрт! Неужели Хелен успела уже всему городу протрубить о моём переезде? Нет, не её почерк – она бы сначала сама вломилась с воздушными шариками. Тогда кто? Родители не выдержали и приехали меня спасать? Или инквизиция? – мелькнула мгновенная, паническая мысль. – Уже? Неужели местную полицию всё же взбудоражили жалобы на вчерашний потоп?»

Осторожно заглянув в боковое окошко, я увидела не мрачные фигуры в униформах, а добродушного усатого мужчину в жилетке с эмблемой курьерской службы «Братья К.». А самое главное, – огромный фургон с открытым кузовом. Из которого виднелись знакомые картонные коробки.

Облегчённый выдох вырвался у меня сам собой Мои вещи! Их так много! Спасибо, мама, ты как всегда волшебница и провидица.

– Марибель Прескотт? – переспросил курьер, сверяясь с планшетом, когда я открыла дверь.

– Вся я, – подтвердила я, широко улыбаясь. – Добро пожаловать в мой… творческий беспорядок.

Парень по имени Тим Костер оказался с душой. Он не только помог занести все коробки в пристройку, но и с профессиональным интересом осмотрел дом. При этом он ловко лавировал между моими импровизированными «минными полями» на полу.

Пока мы работали, я с интересом наблюдала, как он, не моргнув глазом, перешагнул через пару хрупких половиц, лишь деловито бросив: «Проблемка, да… Но поправимо». Я уже мысленно заносила его в список «потенциально адекватных людей в радиусе 50 км».

– Местечко вам досталось с характером, – заключил он, вытирая лоб. – Но, чувствуется, руки у хозяйки золотые. Обустроитесь!

«Вот бы его уверенность по бутылкам разлить и продавать как целебный бальзам», – подумала я, провожая его благодарным взмахом руки.

Гора коробок в пристройке выглядела и пугающе, и воодушевляюще.

Я стояла, уперев руки в боки, и смотрела на это картонное месиво. От него пахло родным домом, дорогой и… безумием. «Похоже, они упаковали мне весь дом… но, сначала пол, потом фэн-шуй, – напомнила я себе, глядя на этот картонный айсберг. – Хотя, одну, самую маленькую, я всё же распакую. Для поддержания боевого духа».

Я принялась рыскать взглядом, выискивая коробку помельче, и моё внимание привлекла аккуратная кубическая коробка с пометкой «Хрупкое! Осторожно, Настроение!». Бабушкин почерк. Сердце ёкнуло от предвкушения.

Из стружек на меня смотрел гладкий черный эллипс, напоминающий отполированную речную гальку, с едва заметной сиреневой подсветкой по шву. Моя «Эхо сфера»! Дорогой и безумно любимый подарок от отца на окончание магистратуры. Это артефакт, который не просто играл музыку, а подстраивал её под твое настроение.

– О, мамочки! – пропищала я, доставая его с благоговением. – Они сложили мне не просто вещи, а создали атмосферу! Я даже немного прослезилась от переполнявших меня эмоций благодарности маме и бабушке. Они отправили мне кусочки родного дома, моего прошлого, моего «до». И теперь всё это должно было стать частью моего «после». В горле встал комок. «Чёрт, надо срочно отвлечься, а то сейчас разревусь тут над коробкой с пупырчатой плёнкой».

Не раздумывая ни секунды, я перенесла и поставила девайс на неработающий пока камин в гостиной. Он тут же отозвался мягким сиянием, сканируя пространство. Я мысленно послала ему первый музыкальный запрос, который пришёл в голову: «Что-то бодрое, солнечное, для победного утра».

Через мгновение комната наполнилась ритмичным битом и заводным электронным синтезатором – звучала одна из последних хитов группы «The Midnight Sun». Музыка была похожа на сам солнечный свет, пробивавшийся в окна – она лилась, согревала и заставляла пылинки танцевать в такт. Но «Эхо сфера» не просто воспроизводила трек. Он вплетал в него едва уловимые нотки запаха свежего кофе и звук далёкого морского прибоя, создавая идеальный саундтрек для нового начала. Звук, живой и объёмный, будто раскрашивал стены изнутри. Он наполнял пространство пульсом и чистой, ничем не разбавленной энергией.

– Вот так-то лучше, – улыбнулась я, делая под музыку несколько танцевальных па. – Теперь тут не склеп, а арт-хаб в процессе ремонта. Или мастерская слегка сумасшедшего дизайнера. В общем, уже не морг.

Вдохновлённая, я принялась за минималистичное, но жизненно важное обустройство. Из коробки был извлечён мой верный, уродливо-прекрасный плед с совами. Я накрыла им спинку дивана, и комната мгновенно стала уютнее, будто плед был не из шерсти, а соткан из моего персонального чувства защищенности. Пара самых любимых книг – «Человек-амфибия» и потрёпанный учебник по юнгианскому анализу психотипов – заняли почётное место в моей будущей библиотеке. Финальным штрихом стала обычная ароматическая палочка с запахом сандала – для настроения. Пряный, тёплый дымок медленно пополз вверх, вступая в танец с солнечными лучами и музыкальными вибрациями.

Я огляделась. Да, повсюду ещё был хаос, отваливалась штукатурка, торчали гвозди, в кабинете ждала дыра в полу. Но теперь здесь пахло мной, звучала моя музыка, и лежал мой плед. Минимализм, да. Но уже с неоспоримыми признаками зарождающейся жизни. И это самое главное.

4.3 Молот и Солнце

С чувством, что мир приободрился, я натянула куртку. Побросала в сумку пару магических кристаллов на случай непредвиденного и кошелек – на случай предвиденного. Шагнула за порог, захлопнув за собой дверь. Воздух ударил в лицо. Пахло свободой. Влажной землей. Надеждой. Блин, я начинаю мыслить, как героиня дешевого романа. Надо срочно это исправить.

Дорога до поселковой лавки заняла не больше десяти минут. «Лавка» оказалась вполне себе приличным магазинчиком с витриной. Я остановилась напротив неё. А оттуда на меня смотрели ОНИ… Круассаны. Румяные, невозможные, почти неприличные в своем совершенстве.

– Ага, – с удовлетворением констатировала я, распахивая дверь и заставляя звенеть колокольчик. – Цивилизация. И пахнет тут свежей выпечкой. Думаю, я буду частым гостем этой лавки.

Я с наслаждением погрузилась в процесс. Молоко, яйца, хлеб, сыр, фрукты… И да, два круассана. Для поддержания морального духа. Пока кассирша пробивала мои покупки, я успела разглядеть визитку на стене рядом с объявлением «Сниму комнату» – «Молот и Солнце. Ремонт и реставрация. Качество, проверенное временем и даже вашей бабушкой».

– Вот и судьба, – пробормотала я, срывая визитку. – Спасибо!

Следующей точкой на карте моего возрождения стал магазин «Строитель». Честно говоря, я мало, что в этом понимаю, но возьму хотя бы мелочи для начала. Дверь отворилась с металлическим лязгом. Запах древесной пыли, краски и металла. Здесь меня встретил рай для перфекциониста и кошмар для кошелька.

Я провела здесь двадцать минут, стремительно перемещаясь между стеллажами. Схватила наждачную бумагу разной зернистости, чтобы содрать старую, облупившеюся краску. Прикинула цены на деревянные половицы, мысленно ахнув. Выбрала новую краску для фасада, несколько разных обоев для отделки комнат. И оформила доставку на вечер. Надеюсь, всё будет хорошо. И зашагала дальше, стараясь не тратить времени зря.

И вот я уже стою перед дверью с вывеской «Молот и Солнце». На ней так и был изображен… ну да, молот и стилизованное солнце. Прямолинейно. Без затей. Мне нравится. Никакого пафоса.

Внутри помещение оказалось по-настоящему мужским, даже можно сказать брутальным. За стойкой сидел мужчина лет пятидесяти с седеющими висками. Он с интересом посмотрел на меня поверх очков.

– Чем могу помочь, юная леди?

«Юная леди». Мне понравилось. Раньше меня так никогда не называли.

– Надеюсь, что очень сильно, – ответила я, одаривая его своей самой обаятельной улыбкой. – У меня есть дом. А у дома, если верить его поведению, есть амбиции стать швейцарским сыром или, на худой конец, общественным бассейном.

Я кратко, чётко изложила суть проблем: диван-предатель, портал в подполье на его месте и артист-солист на потолке. Мужчина, представившийся дядей Лари, слушал внимательно, кивал, иногда хмыкал.

– Понимаю, – сказал он, когда я закончила. – Дело житейское. Особенно для наших старых домишек. Дождик их любит… с неправильной стороны.

Он что-то посчитал на листке бумаги, почесал затылок.

– Так… материалы, работа… Девушка, я понимаю, вы одна. Не будем заламывать цену. Вот такую сумму назову. Устроит?

Я посмотрела на цифру. Она была… более чем адекватной. Я ожидала худшего, гораздо худшего. Внутренне я запищала от восторга!

– Дядя Лари, – я чуть не прослезилась от облегчения. – Вы только что совершили чудо. Я уже мысленно продавала почку. А вы… Это такая адекватная цена! Да, меня более чем устраивает!

Мы договорились, что его ребята заедут завтра утром для оценки и начнут работу. Выходя из офиса, я чувствовала себя полководцем, удачно заключившим мирный договор. В одной руке – сумка с провизией, в другой – обещание целой крыши и пола. В кармане – визитка моих личных супер героев.

Я почти летела обратно, к своему горячо любимому дому. Плечо отчаянно ныло от тяжести сумки, но на душе было светло. План работал. Жизнь налаживалась. Оставалось только разобрать продукты, заварить чай и наконец-то откусить от круассана, бережно прижимаемого к груди, как олимпийский факел.

Именно в тот миг, когда я поставила сумку на кухонный стол и потянулась к заварнику…

Тук-тук-тук.

Я замерла на пороге кухни. Стук повторился – настойчивый, но не грубый. Чёткий, деловой. Совсем не похожий на почтальона или случайного соседа.

Сердце сделало кувырок в груди. В горле встал ком. Это было очень неожиданно. Какое-то время я не смела пошевелиться, рассуждая кто это может быть: вещи уже привезли, рабочие прибудут завтра… Хелен? Её стук я узнаю из тысячи.

Осторожно, крадучись, как кот на охоте, я подобралась к двери и заглянула в боковое окошко.

На пороге стоял молодой человек, лет двадцати пяти, и выглядел он так, будто его личный внутренний двигатель работал на последних каплях горючего, а где-то внутри завелся назойливый сверчок стресса, который неумолимо отсчитывал секунды до полного истощения. Он был не просто измотан – он был выжат, как лимон после воскресного чаепития большой семьи, и оставлен сушиться на ветру жизненных перипетий. Его лицо напоминало натянутую маску вежливости, под которой явно бушевала целая буря невысказанных претензий к мирозданию. Кулаки были сжаты так, что, кажется, он мысленно уже крушил ими воображаемые стены своего офиса. А глаза… Глаза были двумя озерами усталого недоверия, в которых плавали обломки потонувших надежд на выходной.

Его поза, скрещенные руки и нервное постукивание пальцем по локтю выстраивались в единую картину, кричащую: «Я пытаюсь взять себя в руки, но эти самые руки вот-вот выйдут из повиновения».

«Интересно…»

Я сделала глубокий вдох, расправила плечи и открыла дверь с таким видом, будто принимаю иностранного посла в своем дворце. А что, собственно, еще оставалось делать? Я всем видом старалась выглядеть гораздо спокойнее, чем была на самом деле.

«Боже правый, – стремительно пронеслось у меня в голове, пока я окидывала его взглядом с ног до головы. – Да он не на последнем издыхании – он уже отправил прощальное письмо в загробную канцелярию и ждёт ответа. Или… Или он сейчас соберёт остатки сил для финального аккорда и попытается меня ударить? Если что, сам напросился, я буду защищаться. Хотя, посмотрев на эти сжатые кулаки, больше похоже, что он сам от себя в ужасе. Интересно, что ему нужно? Вернуть веру в человечество?»

– Меня Хелен прислала, – выпалил он, не глядя в глаза. – Сказала, вы… психолог?

«Ах, вот оно что… Моя дорогая Хелен прислала клиента! Боже… Увижу – расцелую за такой подарок!» – я мягко улыбнулась неожиданному посетителю.

– Да, это ко мне, – ответила я, пропуская его внутрь. – Марибель Прескотт. Проходите, не стесняйтесь.

Он переступил порог, и его взгляд начал лихорадочно сканировать пространство. Придирчивый, оценивающий. Зацепился за облупившуюся штукатурку, за скрипучую половицу, за приоткрытую дверь в кабинет, где неестественно по середине стоял диван, прикрывая – наше общее с домом больное место. Он сглотнул, и его лицо вытянулось.

«Вот оно, – с иронией подумала я. – Момент истины. Он будто считает секунды до побега.»

Гость медленно провел рукой по волосам, и его пальцы заметно дрожали.

– Извините, – он резко выдохнул, и его голос внезапно зазвучал резко, почти грубо. – Здесь какой-то бардак. Вы точно психолог?

«А вы точно психолог?» – эта фраза меня повеселила, будто мем озвучил. Однако, я старалась сохранять спокойствие.

Он сделал шаг вперед, его глаза горели смесью отчаяния и вызова.

– Я тут смотрю… краска облупилась, засохшая трава… Вы не можете даже свой газон удобрить, а беретесь чужие головы лечить? Это как сапожник без сапог, понимаете?

«Вдох – выдох. Марибель, дыши.»

Воздух в прихожей стал густым и тяжёлым. Каждое его слово било точно в цель. Меня, будто, пронзили тысячи маленьких иголочек, но я заставила себя сохранять спокойную улыбку.

«Так, Прескотт, не спасовать. Он напуган, поэтому атакует.»

– Понимаю ваши сомнения, – мой голос прозвучал на удивление ровно. – Но мой газон – это мои личные проблемы. Им займутся специально обученные люди. А ваша душа – это наша с вами профессиональная территория. Давайте не будем их смешивать.

Я мягко, но настойчильно жестом указала в сторону гостиной.

– Кабинет на реконструкции, но в гостиной есть уютный диван. Уверяю, ему доверяют даже самые скептически настроенные клиенты. Проходите, присаживайтесь. И расскажите, что привело вас ко мне в мой… скромный особняк.

Я не стала оправдываться. Не стала рассказывать про крышу, про дождь, про свои планы. Оправдания – удел слабых. А я была сильной ведьмой, просто мой замок временно проходил стадию… художественного беспорядка.

4.4 Первый клиент

Пока гость усаживался я успела расставить свечи позади дивана и зажечь их чиркнув спичкой. Пламя метнулось, отбрасывая на стены беспокойные тени. Сама устроилась в кресло напротив посетителя.

Он сидел, сжавшись, его поза кричала: «Я здесь против своей воли».

– Меня Стивом зовут, – пробормотал он, наконец поднимая на меня взгляд. В его глазах читался вызов. «Ну, давай, удиви меня».

«Уж я постараюсь удивить… Надеюсь всё получится» – сглотнув ком в горле подумала я.

– Марибель Прескотт. – Мягко улыбнувшись повторила я, игнорируя его агрессивную оборону. – Итак, Стив, с чего бы вы хотели начать?

– Хелен сказала, вы помогаете, хотя я не понимаю, как вы можете помочь… – он издал тяжёлый вздох.

«Вот с мужчинами всегда так. Приходят и боятся рассказать о своей уязвимости. Но, ничего. Прорвемся. Я надеюсь…»

– Итак, что, всё таки, привело вас именно сегодня?

Он тяжело вздохнул, отводя взгляд.

– Всё плохо. Работа, отношения… Апатия полная. Ничего не хочется.

Его слова висели в воздухе общими фразами, пустыми и безликими. Но я заметила – тени на стене за его спиной вдруг стали резче, четче. Они складывались в странные геометрические формы.

– «Апатия»… —повторила я, стараясь сделать голос мягче. – Часто за этим словом скрывается что-то более конкретное. Что происходит в те моменты, когда вы особенно остро это чувствуете?

Он пожал плечами, нервно потер ладонь о колено.

– Не знаю. Просто… пустота. Как будто я на автопилоте.

– На автопилоте, – кивнула я, следя за тем, как тени за его спиной начинают выстраиваться в неясные контуры. – А если попробовать описать этот «автопилот»? Какие у него правила? Куда он вас ведет?

Стив нахмурился, впервые задумавшись всерьез.

– На работу. С работы. На совещания… – он замолчал, сглотнув. – Бесконечные совещания, где все говорят и никто не слушает. Цифры, отчеты…

Его голос, до этого монотонный, набрал едва уловимую хриплую нотку. Тени на стене дрогнули, вытягиваясь в вертикальные линии.

– Эти совещания, цифры… – я наклонилась чуть вперед. – Что вы чувствуете, когда оказываетесь в этой круговерти?

– Я… – он заерзал, его дыхание стало глубже. – Как будто задыхаюсь. Нет простора. Никакого.

В этот миг тени за его спиной оформились в призрачную, но отчетливую решетку. Пламя свечей забилось в этом темном контуре.

Я увидела это. Услышала отзвук истинной боли в его голосе.

– Стив, – мой голос прозвучал тихо, но с невероятной концентрацией. – Давайте попробуем представить. Если бы ваше нынешнее состояние было местом… Какое оно?

Он закрыл глаза, лицо исказилось гримасой тоски.

– Тесное… Душное. Как будто я в ящике, из которого нельзя выйти.

– Ящик… Что происходит за её пределами, Стив? Что там, снаружи?

Он напрягся, его пальцы впились в колени.

– Не знаю. Ничего. Пустота.

– Пустота страшнее клетки?

– Нет! Да… – он запутался, сжав виски. – Там неизвестность. А здесь… здесь хоть понятно. Работа, которую я ненавижу, но она стабильна. Начальник, который вечно требует большего, но хотя бы я знаю, чего он хочет. Подчиненные, которые смотрят на меня как на функцию, а не как на человека… – он говорил всё быстрее, слова вырывались наружу. – А дома… дома тишина. Девушка ушла полгода назад. Сказала, что я стал как робот. Может, она была права.

Тени за его спиной сомкнулись, превратившись в плотную решетку, за которой прогладывалось очертания тревожного человека, сжавшегося в углу. Но я заметила, что в одном месте они стали тоньше, словно намечая возможный выход.

– Стабильность, которая душит. Понятные правила, которые стали тюремными. – Я говорила тихо, ведя его за собой. – А если представить, что в той пустоте за решеткой есть что-то ваше? Что-то, что принадлежало вам до этой клетки?

Стив замер, его глаза расширились.

– Я… – голос сломался. – Раньше я что-то мастерил. По дереву. У отца в гараже… – он резко оборвал себя. – Но это же несерьезно. Глупости.

– Что в этом глупого?

– В тридцать лет? Столярничать? Бросить карьеру, ради… – он не договорил, но по его лицу было видно – он уже представил это. И испугался.

Я выждала паузу, наблюдая, как внутренняя борьба искажает его черты. Тени на стене пульсировали, то сжимаясь в плотную решетку, то становясь прозрачнее. – «Кажется получилось!»