Метод Прескотт. Интерпретация Тени

– Знаете, Стив, мне кажется, дело не в том, что вам ничего не хочется. А в том, что вы хотите одновременно вырваться из клетки и при этом боитесь, что за её пределами – пустота. Вы так старательно играете по чужим правилам, что забыли, где выход, а где – просто ещё одна прутиковая стенка.

Эффект был мгновенным. Стив вскочил с дивана, затем замер, его глаза широко раскрылись. Он смотрел на меня, словно увидел призрак. Я даже слегка испугалась на мгновение.

– Как вы… – выдохнул он, и в этом выдохе был весь его страх и изумление. Он медленно опустился на диван, будто ноги его не держали. – Как вы это узнали?

Он сидел, глядя на меня, и я видела, как в его глазах что-то перестраивается – треск ломающихся внутренних барьеров был почти слышен.

– Это… – он начал медленно, подбирая слова, а потом их просто прорвало. – Вы правы! Эта клетка… Я сам её построил! Каждый день, вот уже восемь лет. Корпоративные правила, дресс-код, бесконечные KPI… Я ненавижу каждый день в том офисе! Ненавижу эти искусственные улыбки и разговоры ни о чем. Но как уйти? Ипотека, кредиты, ожидания родителей… Надо же быть взрослым, ответственным! Надо!

Он говорил, почти не переводя дух, сбрасывая с себя многолетний груз. Я молча кивала, давая ему выговориться, наблюдая, как тени на стене сначала показали вспышку радости, сломанную клетку и стали медленно рассеиваться, теряя свои чёткие очертания.

– А ведь когда-то… – его голос внезапно смягчился, и в глазах появился новый огонек. – Черт, я же всегда хотел заниматься столярным делом! У меня папа был плотником, я всё детство провел в его мастерской. Помню запах свежей стружки… Как дерево оживает в руках… – он посмотрел на свои ладони, словно впервые видя их. – Я мог бы создавать мебель. Красивую, настоящую. Ту, которую люди будут передавать по наследству, а не выбрасывать через сезон.

Его лицо преображалось на глазах. Апатия и раздражение уступали место энергии, глаза горели. Даже осанка изменилась – плечи расправились, исчезла привычная сутулость.

– Я мог бы начать с малого! – он уже строил планы, его пальцы непроизвольно двигались, будто орудуя невидимыми инструментами. – Создать сайт, брать небольшие заказы по вечерам… А там видно будет! – Он даже заново осмотрел мою гостиную, как будто уже видел её своим проектом.

Я наблюдала, как энергия в нем переходит из бурного потока в сосредоточенное русло. Пора было завершать.

– Стив, – мягко прервала я его планы на будущую мастерскую. – Это прекрасное начало. Но помните – сначала план, потом действие. Чтобы этот огонёк не погас до нашей следующей встречи, дам вам небольшое задание.

Он замер, внимательно глядя на меня, словно боясь пропустить слово.

– До следующей недели я попрошу вас найти три мастерские или мастеров по дереву, которые вас вдохновляют. Не для того, чтобы сразу бросаться работать с ними, а просто – поисследовать, как другие это делают. И… – я сделала небольшую паузу, – принесите на следующую сессию какой-нибудь маленький кусочек дерева. Любой. Чтобы его можно было держать в руках и чувствовать текстуру. Договорились?

Глаза Стива загорелись с новой силой. Он кивнул так энергично, словно ему поручили самую важную миссию в жизни.

– Да! Обязательно! Я… я знаю, где есть старая столярная! – он тут же достал телефон, и его пальцы буквально порхали по экрану, когда я называла время для следующей сессии. – До встречи, я обязательно всё сделаю!

Потом он поднялся, и тут произошло то, чего я не ожидала. Он достал кошелек и отсчитал несколько купюр.

– Ваш гонорар, – сказал он, протягивая деньги.

Я взяла и почувствовала, что сумма явно больше моей обычной ставки. Мое удивление, видимо, отразилось на лице.

Стив лишь пожал плечами, и в его глазах читалась неподдельная благодарность.

– Это не только за сессию. Это… за прозрение. Спасибо.

Он вышел, и дверь закрылась за ним с тихим щелчком. Я стояла посреди гостиной, сжимая в руке ещё теплые от его рук купюры. За окном завелся мотор его машины, и вскоре звук мотора растворился в вечерней тишине.

Это был не просто уехавший клиент. Это было начало.

Я подошла к «Эхо-сфере», положила на неё ладонь и мысленно попросила музыки – победной, ликующей, для момента, когда всё только начинается. Комната наполнилась мощными, вдохновляющими аккордами.

Мой взгляд скользнул по облупившимся обоям, покосившемуся подоконнику, дыре в полу кабинета. И я улыбнулась. Широко, по-глупому, по-победному.

– Ну что, старина, – прошептала я дому, поднимая купюры в такт музыке. – Понеслась. Принимаем клиентов.

Глава 5. Незваный гость

5.1 Тотальная ликвидация пыли

Я закружилась по комнате в безумном, диком танце, размахивая деньгами, как победным стягом. Бархатный диван, пыльные полки, трещина на потолке – всё слилось в смазанное пятно. Из горла вырывался хриплый, срывающийся смех, голова откинулась назад, и тяжёлый ком нервного напряжения, сжимавший грудь, начал рассыпаться, уносимый мощными аккордами музыки.

– Получилось! – выдохнула я, когда танцевальный марафон иссяк и я рухнула на диван, запыхавшаяся и с разгорячёнными щеками. – Чёрт возьми, получилось!

Щёлкнула пальцами в сторону сферы – музыка смолкла, оставив в ушах приятный звон. Взгляд упал на свечи. Тени слегка колыхались, их резкие углы и чёткие линии, что были при Стиве, смягчились, превратившись в плавные, округлые волны. Одна из них, самая крупная, медленно поплыла вверх, растянулась и рассыпалась лёгким серебристым дождем, который растаял, не долетев до потолка. Другая, похожая на отражение в воде, сделала медленный, почти ленивый круг, оставив за собой едва заметный мерцающий след.

Я аккуратно задула каждую, бережно сохраняя огарок. Дымок потянулся тонкой струйкой, пахнув лавандой и… успехом.

Пальцы всё ещё сжимали смятые купюры – бумага была тёплой и податливой, как живая и хранящая жар недавней суеты. Я разжала ладонь. Банкноты лежали на моей руке, чуть влажные от возбуждения, и казалось, от них исходит лёгкое золотистое сияние.

«Настоящие, – подумала я, и губы сами растянулись в улыбке. – И пахнут… будущим. Будущим без дыры в полу».

Я пересчитала их от чего-то подрагивающими пальцами. Сумма была щедрой. Очень.

«Хватит на пол, на крышу… – мысленный список превращался в сладкую песню, – и на целую коробку круасанов, для вдохновения». – Я поднесла купюры к лицу, вдыхая запах краски и свободы.

«Да, – выдохнула я, поднимаясь с дивана с лёгкостью, которой не чувствовала с самого переезда. – Это нужно отметить!»

Желудок тут же напомнил о себе громким урчанием. Право, я заслужила круассан! Покопавшись в коробках, присланных из дома, я нашла чёрный брикет пуэра с османтусом. Пока чай заваривался, вскрыла бумажный пакет. Хруст идеального круассана отозвался приятным эхом в тихой кухне. А внутри… Сладкое клубничное варенье растеклось по языку. Глаза сами собой закрылись от невероятного наслаждения. Да, именно так и должен ощущаться успех – сладко и очень ощутимо.

«Странно, – размышляла я, растягивая удовольствие от чая. – Всё вышло до неприличия гладко. Пришёл, прозрел, оплатил счёт с таким видом, будто вкладывался в стартап по производству счастья. Интересно, это я так гениально поработала, или в доме завёлся домовой-психоаналитик, который подсказывал клиенту правильные ответы? Надо будет проверить заклинание для свечей – не заговорила ли я их случайно на головокружительный успех начинающего специалиста?»

Я провела пальцем по краю низкого столика, оставив чёткую полосу на пыльной поверхности. Подняла палец – кончик был серым.

«А может… Хелен… Неужели она так меня жалеет, что организовала этот благотворительный сеанс? Подговорила беднягу Стива отыграть роль озарённого клиента?»

Мысль впилась в затылок ледяной иглой – вскочила я так резко, что чуть не опрокинула чашку с остатками драгоценного пуэра.

«Так, Прескотт, хватит! – мысленно рявкнула я на саму себя. – Прекрати этот внутренний цирк с самокопанием!

Рука сама потянулась к занавеске – этому ветхому стражу окон моего нового дома. Я дёрнула за ткань с таким решительным видом, будто собиралась не снять её, а сорвать покровы тайны с самой Вселенной.

Эффект превзошёл все ожидания. В воздух взметнулась целая буря пыли, плотная, серая и на удивление липкая. Это был практически концентрированный дух забвения, архив прошлой жизни, поднятый по моей глупой прихоти. Я закашлялась, размахивая руками в этом внезапно материализовавшемся песчаном шторме, и сквозь спазмы смеха и кашля поймала себя на мысли:

«Ну что ж, вот это я понимаю – наглядное пособие! Хотела экшена – получила атмосферу гробницы фараона. Представляю закадровый голос в приключенческом фильме: «Героиня бесстрашно проникает в забытые храмы, где её накрывает лавиной многовековой могильной пыли…» Только вот мои сокровища – это не золото, а возможность дышать полной грудью. Что ж, вызов принят!»

Отряхивая руки с видом первооткрывателя, только что нашедшего клад, я твёрдо сказала вслух, обращаясь к самой себе, дому и к оседавшей пыли:

– А знаешь, что самое прекрасное? Деньги – вот они, в кармане, и пахнут не теорией заговора, а новой жизнью. Факты налицо, а всё остальное… – я с ухмылкой окинула взглядом комнату, – просто временные декорации. И сейчас мы приведём их в божеский вид!

Я поставила чашку на стол с таким звонким стуком, что даже сама вздрогнула.

«Не важно с чьей помощью я смогла разобраться с чужой головой, – руки сами упёрлись в бока, – с этой древней пылью я справлюсь сама.»

Решительным шагом я направилась в пристрой.

– Ну что ж, мой временный склад, пора наводить мосты между прошлым и будущим.

Я с любопытством окинула взглядом штабеля коробок, с лёгкой улыбкой читая мамины пометки на боках: «Книги по псих.», «Кухня», «Осторожно!». Мой взгляд сразу выхватил ту самую, заветную – среднего размера, с изображением стилизованного дракона. От коробки исходило лёгкое свечение, видимо родители запечатали её магической печатью, чтобы посторонние не смогли открыть. То, что нужно! Должно быть именно там лежит всё самое необходимое для молодой, самостоятельной ведьмы.

«Ага! Вот ты где», – прошептала я, с лёгким усилием стаскивая её с горы других коробок.

Направив магические потоки, аккуратно вскрывая скотч, я замерла на мгновение, вдыхая знакомое букетное благоухание – папоротник, ладан и едва уловимый аромат яблочного пирога, который, казалось, навсегда впитался в эти таинственные вещи. Сверху лежал увесистый медный котелок, завёрнутый в мягкую ткань. В нем – пачка бережно перевязанных сушёных трав, несколько заготовок для свечей. А внизу – он. Толстенный фолиант в потертой кожаной обложке, на которой угадывались следы выцветшей тиснёной розы. Семейный гримуар.

Я провела ладонью по шершавой коже переплёта, чувствуя знакомое тёплое покалывание – безмолвное приветствие от многих поколений семьи Прескотт.

«Папа говорил, что лучшая магия – та, что делает жизнь проще, – улыбнулась я, с наслаждением ощущая под пальцами шероховатость страниц. – Что ж, посмотрим, что у нас тут есть для борьбы с вековой пылью».

С этими словами, бережно прижав к себе гримуар и котелок, направилась обратно на кухню, навстречу чистоте и уюту. Расставив ингредиенты на столе с привычной точностью хирурга, готовящегося к операции, я налила в котёл воду и опустила в него лунный камень. Через несколько минут вода начала отливать мягким серебристым светом.

«Итак, начинаем», – прошептала я, и слова пронзили тишину, наполняясь силой.

Первой в закипающую воду отправилась щепотка истолчённой в пыль вулканической пемзы. Она коснулась поверхности, и вода на мгновение почернела, будто вобрав в себя всю потенциальную грязь, прежде чем снова стать прозрачной.

«Впитывай и связывай», – проговорила я ровно и тихо, будто проводя лезвием по камню.

Следом полетели лепестки ночной фиалки, собранные в полнолуние. Они заставили отвар заиграть перламутром. Воздух наполнился густым, холодным ароматом, напоминающим о заснеженном лесе.

«Аромат чистоты и покоя».

Тёртый корень имбиря, едва коснувшись поверхности, заставил зелье забурлить с новой силой, выпустив вверх золотистые искорки, которые с шипением гасли в воздухе.

«Энергия. Жизнь».

Затем я добавила каплю эфирного масла, дистиллированного из смолы драконового дерева. Ярко-алая капля, ударив о поверхность, расплылась багряными прожилками, которые, смешавшись с серебром и перламутром, родили внутри котла ровное, тёплое, золотистое сияние.

«Сила, изгоняющая застой».

Я закрыла глаза, позволив пальцам парить над котлом. Тепло от него било в ладони, пульсируя в такт моему дыханию. Шёпот заклинания срывался с губ сам собой – старые, выученные в детстве слова, что направляли силу, придавая ей форму и намерение.

Воздух на кухне замерцал. Свет от окна преломился, и тысячи пылинок вокруг котла вдруг засверкали, как микроскопические алмазы. Само зелье перестало булькать. Оно светилось изнутри ровным, тёплым, медовым светом, густым и спокойным.

«Готово».

Я взяла старый глиняный пульверизатор – один из тех, что использовала дома для опрыскивания целебных трав. Зачерпнув в него сияющую жидкость, я направила распылитель в самый неприметный угол у плинтуса.

Туман из мельчайших золотистых капель окутал серый налёт. И тут началось волшебство. Пыль с лёгким, почти музыкальным шипением словно испарилась, оставив после себя кристально чистый воздух и дощатый пол, на котором проступил настоящий, насыщенный цвет и текстура дерева, скрытые под слоями грязи копившимися много лет.

– Прекрасно! Ну всё, дом, сдавайся! Сейчас ты снова начнешь дышать чистотой!

С любимым пульверизатором в руке я двинулась дальше, как безумный демиург, изгоняющий хаос и наводящий безупречный порядок одним нажатием пальца.

Дом преображался на глазах! Даже диван, на котором я спала поменял цвет и стал светло бежевым. Если бы я вчера знала, что он на самом деле не коричневый, то не рискнула бы на него прилечь.

Я провела рукой по подоконнику – шершавая поверхность на мгновение стала глянцевой, отполированной, а затем вернулась к своей обычной фактуре, но теперь – сияющей чистотой.

По дому поплыл едва уловимый, но стойкий цветочный аромат – не просто запах, а ощущение свежести и покоя.

5.2 Садовые раны

Я сделала глубокий вдох, наслаждаясь чистотой. Взгляд, скользящий по чистым стенам дошел до окна, и я чуть не поперхнулась. Там, за стенами этого свежего рая, по-прежнему царила безжизненная пустошь. И если я собираюсь её оживить – а я собиралась, – то магический всплеск лучше замаскировать под обычное садоводство.

Накинув куртку, я будто спецагент на задании направилась к дому той самой милой пожилой соседки, которая ещё утром, с крыльца своего дома наблюдала за моими коробочными метаниями с таким вниманием, будто я разыгрывала для неё частный спектакль «Одна ведьма и её пожитки». Рука сама потянулась поправить воображаемые складки на свитере – старый добрый жест, означающий «я совершенно спокойна и вообще случайно здесь оказалась».

У своей калитки я немного притормозила, сделав вид, что с величайшим вниманием изучаю механизм замка, и украдкой бросила взгляд через дорогу. Старушка сидела на своем крыльце наслаждаясь пока ещё теплым солнцем.

«Так, Прескотт, собралась. Включаем режим очаровательной новой соседки и вперед. Просто поздоровайся и спроси про удобрение. Что в этом сложного?»

Сделав вид, что просто вышла подышать, я неспешно пересекла улицу.

– Здравствуйте! – мой голос прозвучал чуть громче, чем я планировала. Я сглотнула. – Я ваша новая соседка, Марибель. Сорок шестой дом.

Она подняла на меня взгляд – спокойный и внимательный. Её глаза казалось, видели насквозь.

– Здравствуй, деточка, – её голос был тёплым и хрипловатым, как потрескивание сухих поленьев в камине. – Видела я, как ты заселялась. Смелая. Заходи, познакомимся. Можешь звать меня тетушкой Элси.

Это еёс«смелая» прозвучало не как комплимент, а как констатация факта. Плечи сами собой расслабились.

– Не поделитесь ли советом? – решилась я подойти ближе. – Моя земля… она выглядит совсем неживой. Может, посоветуете какое-нибудь удобрение?

Старушка покачала головой, и в её взгляде мелькнула тень сожаления.

– Ох, девочка моя, той земле уже ничего не поможет. Старый Джо, предыдущий хозяин, лет двадцать назад её загубил. Химией всякой поливал, чтоб сорняки не росли. Выжег всё до ядра. – Вздохнула она, поднимаясь. – Но… – Наклонившись к какому-то ящику, стоявшему на крыльце, достала оттуда пакет с непонятным содержимым. – Держи. Это у меня своё, с птичьего двора. Натуральное. Нужно развести с водой и обрызгать участок. Попробуй, хуже не будет. Удачи тебе.

– Спасибо вам огромное! – просияла я, и улыбка вышла самой что ни на есть искренней. – Обязательно попробую.

«Милая женщина, – подумала я, возвращаясь к себе. – Жаль, что магия не входит в её список решений. А вот в мой – входит. И твоё драгоценное удобрение, дорогая соседка, станет не просто подкормкой, а главной легендой в моей секретной операции по воскрешению этого участка. Приготовься удивляться!».

Я оценивающе окинула взглядом свой участок. Чтобы хоть как-то полить эту пустошь, одной лейки будет маловато. Придётся делать несколько заходов.

В пристройке нашлась старая ржавая лейка и большое пластиковое ведро. Идеально. Я отсыпала примерно треть удобрения, тщательно размяла комки в ведре с водой и перемешала палкой. Получилась мутная, дурно пахнущая болтушка. Остаток пакета я бережно завернула и убрала – на будущее, для поддержания легенды.

С этим «зельем» я и вышла на «спектакль». Стараясь выглядеть как можно более деловитой, я принялась методично поливать свой мёртвый участок, стараясь, чтобы брызги летели заметно. Вода впитывалась в потрескавшуюся землю почти мгновенно, не оставляя и намёка на жизнь. Я поймала себя на том, что украдкой поглядываю на дом тётушки Элси – и заметила её одобрительный кивок из-за занавески. Отлично, свидетель моего усердия был на месте.

И, как по прихоти случая, появилась вторая наблюдательница этого представления.

Из-за соседского забора, того, что правее, послышался фыркающий звук, похожий на возмущённое кудахтанье. Я подняла голову. На пороге своего идеального, домика с идеально выстриженным газоном стояла женщина лет пятидесяти, в безупречном переднике и с садовой перчаткой на одной руке. В другой она сжимала крошечную леечку для своих пышных георгин. Её лицо выражало такую степень профессиональной обиды, будто я не удобряла свою землю, а публично оскверняла памятник садового искусства.

– Господи! – её голос пронзил воздух, острый и визгливый, как садовые ножницы. – Молодёжь всему учить надо!

Я сделала наивное и слегка растерянное лицо, как и подобает начинающему садоводу.

– А сухую траву убрать вам в голову не пришло? – продолжала она, тыча пальцем в мои заросли бурьяна. – Так ничего и не вырастет! Ни-че-го! Сначала прополи, потом удобряй! Эх, ты…

Она покачала головой с таким видом, будто лично наблюдала, как я пытаюсь вырастить ананасы в вечной мерзлоте.

Мне пришлось прикусить внутреннюю сторону щеки, чтобы не ляпнуть чего-нибудь едкого, и я вежливо, даже слащаво кивнула.

– Спасибо вам за совет! – сказала я самым солнечным голосом, какой только смогла изобразить. – Обязательно учту! Как только руки дойдут.

«Ага, как же, – мысленно парировала я, с наслаждением наблюдая, как она фыркает и удаляется обратно в свой стерильный рай. – Гора сухой травы – не проблема, а прекрасная маскировка для моего ночного предприятия. Иди поливай свои георгины, милая. Скоро ты станешь свидетельницей настоящего чуда, которое никаким пропалыванием не объяснить».

Я закончила полив участка, поставила лейку и, удовлетворённо осмотрев свою «работу», направилась в дом. Теперь у меня было всё, что нужно: два свидетеля, алиби в виде удобрения от тётушки Элси и раздражённая соседка, которая наверняка запомнила, в каком «ужасном» состоянии был мой участок до моего волшебного вмешательства. Идеальная легенда для небольшого магического преображения под покровом ночи.

С наслаждением вдохнув чистый воздух, я ощутила сухость на руках от остатков удобрения. Наскоро приняв душ и переодевшись, я принялась распаковывать купленные утром аккумуляторные светильники. Из коробок я извлекла высокий торшер с текстильным абажуром и пару настольных ламп. Расставив их по углам гостиной – торшер у дивана, лампы на камине и на прикроватной тумбочке, – я замерла в предвкушении.

«Ну, пора», – прошептала я и щёлкнула пальцами, мгновенно включая все лампочки.

И комната… задышала. Тёплый, жёлтый, свет залил пространство, отбрасывая мягкие тени. Такой свет идеально скрадывал шероховатости обоев, сглаживал трещины и делал бархат дивана по-настоящему глубоким и манящим.

«Вот так… – с облегчением подумала я, оглядывая преображённую комнату. – Теперь тут по-настоящему уютно».

«И можно не жечь фаерболы сберегая магические силы, – с практичной радостью отметила я. – Я конечно сильная ведьма, но и мой источник не бездонный».

5.3. Ритуал оживления

Кстати, об источнике… Голод напоминал о себе упругим узлом под ребрами. Ноги сами понесли меня на кухню, прервав наслаждение новоиспеченным уютом. Достать куриную грудку и овощи из холодильника было делом одного вздоха.

А дальше, выделившаяся слюна от предвкушения ужина, уже сама подсказывала процесс готовки. На раскаленную сковороду отправилось масло. Шипение разлилось по кухне, обещая скорое утешение. Курица, попав на горячую поверхность, тут же покрылась румяной корочкой. Рядом на другой конфорке зашуршали нарезанные кабачок и морковь, щедро посыпанные сушеным розмарином и тимьяном. Терпкий аромат смешался с древесными нотами, создавая умопомрачительный букет.

Пока всё жарилось, я наскоро смешала сметану с горчицей, щепоткой прованских трав и мускатного ореха.

Выложив всё на тарелку – золотистую курицу, нежные тушёные овощи и полив их ароматным соусом, – я с чувством выполненного долга направилась в гостиную и потянулась к магическому кристаллу.

– Мам, привет!

– Марибель! Наконец-то! – Лицо матери озарилось улыбкой, но в глазах играли знакомые искорки. – Я уж думала, ты в этой своей рухляди сквозь пол провалилась и звать на помощь боишься, чтобы мы не сказали «а мы тебя предупреждали!».

– Очень смешно, – фыркнула я, но не смогла сдержать улыбки. – Насчёт пола ты, в общем-то, угадала, но это уже детали! Мам, у меня сегодня первый платный клиент был! И ремонтники нашлись, приедут на днях.

– Я никогда не сомневалась в тебе, моя девочка, – в голосе мамы смешались гордость и тревога. – Хотя, если честно, немного надеялась, что ты всё-таки позовёшь нас на подмогу. Но раз ты справляешься сама… То Слава Богу! Значит, твой ветхий дворец не стал ещё больше разваливаться на второй день?

Я с наслаждением откусила кусочек хрустящей курицы.

– Дом уже не кашляет пылью, но ещё хромает на одну ногу. Но я его подлечу. Обещаю! Всё будет хорошо. Кстати, он тебе передаёт, что твои опасения насчёт его обрушения сильно преувеличены. Он ещё постоит.

Мама рассмеялась, и этот звук был таким же тёплым и обволакивающим, как сливочный соус на моей тарелке.

– Ну, раз вы там уже коалицию против меня создали, – с притворным вздохом ответила мама, – мне остаётся только сдаться. Главное, чтобы в этой коалиции был кто-то, кто умеет молоток в руках держать, а не только диваны двигать.

– Ма-а-ам!

– Ладно, ладно, не ворчи. Расскажи лучше, что это ты там такое вкусное готовишь? От одного вида через кристалл у меня слюнки потекли. Неужели моя дочь, наконец, освоила что-то сложнее макарон с тушёнкой?

Мы поговорили так ещё несколько минут – о папиных садовых экспериментах, о новостях от родственников. Её голос, спокойный и уверенный, был тем самым якорем, который не давал мне усомниться в своём выборе.

Допив последний глоток чая, я поставила кружку на стол. Эхо от маминого смеха всё ещё грело изнутри, но сейчас его нужно было направить в другое русло. Я взяла с полки потрёпанный томик Юнга и устроилась в кресле у окна, откуда открывался вид на улицу и соседские дома.

Страницы почти не воспринимались – всё моё внимание было приковано к окну. Я наблюдала, как жизнь по ту сторону стекла постепенно затихает. Вот во дворе напротив мелькнула тень – сосед возвращался домой. Через некоторое время погас свет в гостиной, затем на кухне. Дома засыпали один за другим: вот тётушка Элси закрыла ставни, вот в стерильном домике садовода-педанта погасла последняя лампа, оставив идеальный газон в полном мраке.

Я ждала ещё долго после того, как последний огонёк угас. Ждала, пока лунный свет не стал единственным властелином улицы, пока ночные звуки – стрекот сверчков, отдалённый лай собак – не сплелись в единую симфонию темноты. Наконец, когда стрелки на часах приблизились к полуночи, я отложила книгу. Идеальный простор для магии.