скачать книгу бесплатно
Ания отвернулась, давая понять, что разговор окончен, да баронесса Доргская и сама ушла – её позвали к себе другие женщины.
Как же так? Как можно делать то, о чём она говорит? Завести любовника из свиты, из оруженосцев? Да как же это? Это неправильно! Нечестно! Да, может быть, и с ней самой поступили нечестно, выдав замуж за старого барона, но она никогда не станет порождением лжи и предательства. Она будет терпеть, она всё вынесет, всё переживёт, даже этого человека. Всё…
Ания повернулась, взглянув на толпящихся женщин, где-то там теперь баронесса Марин Доргская. Подлетел всадник, двое пажей поймали коня и брошенный повод, молодой человек легко спрыгнул с седла. Что это? Уже возвращаются охотники? Так быстро? Ания нахмурилась: собственного мужа ей так скоро видеть не хотелось. Только по собаке, вьющейся у ног приехавшего, Ания догадалась, что молодой человек – это барон Орвил. Зачем он оставил мужчин? Может, что случилось?
Она пошла туда, опустив руку с кубком, но барон и сам, заметив её, пошёл навстречу. Мальчик-паж поднёс молодому господину кубок с разбавленным вином.
– Что случилось? Почему вы так быстро вернулись? – первой спросила Ания.
Барон отпил несколько больших глотков, утоляя жажду, сам не сводил взгляда с лица молодой мачехи, ответил:
– Всё нормально, они понеслись за опушку, где-то там подняли оленя, у меня захромала лошадь. – Пожал плечами. – Так что… – Улыбнулся вдруг.
Ания рассматривала его лицо, впитывая каждую чёрточку – огромные глаза, румянец раскрасневшихся от ветра скул, улыбку. Сейчас он казался ей таким красивым, и ничуть он не похож на своего угрюмого отца-барона. Они разные, отец и сын. И чем больше ей нравился молодой барон, тем омерзительнее вспоминался образ её законного мужа.
– Как вы? – спросил он, и Ания прикрыла глаза, скрывая боль прошедшей ночи, шепнула в ответ:
– Нормально.
Но она лгала, и Орвил видел это. Заметил, как она отвела взгляд, рассматривая что-то за его спиной, каким отстранённым стало выражение её глаз, будто она вспоминала что-то, или какие-то образы прошлого проходили у неё в памяти. А ещё он заметил её припухшую нижнюю губу, вчера этого не было! Он что, бил её? Он поднимал на неё руку? На эту девчонку? Как он мог? Как посмел?
– Мой отец – подлец… – прошептал чуть слышно, и Ания рывком перебросила взгляд на лицо молодого барона. – Я всегда это знал. Это нельзя терпеть. Нельзя позволять ему поднимать на вас руку… – Ания перебила его:
– Не надо. Не говорите так. Вы же сами всё понимаете, вы живёте с ним… Разве он кого-то слушает? Разве могу я противостоять ему? Он сильнее, он старше, теперь он – мой муж, в конце концов! У него больше прав…
Барон отрицательно повёл подбородком туда-сюда, прошептал:
– Так не должно быть.
– А ваша матушка? Разве она могла противостоять ему? Почему вы думаете, что это смогу сделать я? Разве я сильнее её?
– Я надеюсь на это.
Теперь уже Ания отрицательно дёрнула головой.
– Нет. Вы переоцениваете меня.
– Вам надо попросить защиты у вашего опекуна, епископ должен помочь вам, должен заступиться за вас.
Ания фыркнула небрежно, как над великой глупостью, ответила:
– Его преосвященство прекрасно знал моё мнение об этой свадьбе, я умоляла его не допустить этого, но по просьбе вашего отца епископ уговорил меня сказать «да» на венчании. Они договорились между собой. До меня им нет никакого дела.
Молодой барон помолчал, думая о чём-то.
– Я видел документы в кабинете отца, он передал приходу епископа часть ваших наследственных земель с двумя деревнями. Он заплатил за вас.
Ания поджала губы, скрывая возмущение. Вот это да! Её родные земли, земли отца, барон Элвуд, этот проклятый старик, разбазаривает направо и налево. И епископ – тоже молодец! Господь тебе судья за твоё бесчестье!
– А что будет с вами? – спросила резко.
– Со мной? – Он удивился её вопросу. – Всё зависит от вас. Чем быстрее вы родите моему отцу сына, тем быстрее я уберусь отсюда.
– Куда?
Барон пожал плечами.
– Найду себе господина. Надеюсь, отец всё же даст мне коня и доспехи, чтобы я остался хотя бы рыцарем. Хотя от него можно ожидать что угодно. Я бы ничему не удивился.
– Поразительно. Как можно ненавидеть вот так собственного сына! – невольно вырвалось у Ании.
– Вот именно, что своим сыном он меня не считает. Может быть, внешне я чем-то и похож, но характером, по мнению отца, я не удался. Он часто отсутствовал, подолгу пропадал в походах, я больше жил с матерью, а учили меня наёмные сержанты. Отец всем во мне недоволен, я всё делаю не так, неправильно. Так что… – Он многозначительно пожал плечами. – Я не тот сын, которым можно было бы гордиться. С детства я больше пропадал в библиотеке, чем на тренировках, какому отцу это понравится? Хорошо хоть, что он сделал меня своим оруженосцем, а потом и рыцарем. Но чувствую, рыцарем я так и останусь, большее мне не светит.
Ания молчала, покусывая нижнюю губу, она болела после вчерашнего, и эта боль связывала с реальностью. И она, и этот молодой барон имели общую нелюбовь к одному человеку.
– Нет, отец, конечно, отважный человек, он прошёл много лет службы, о нём хорошо отзываются его друзья, и ненавидят враги. Он смелый и решительный воин, он пережил ранения, его уважают в свите, многие пойдут за ним хоть к чёрту на рога. Я не спорю, всё это так. Может быть, действительно, я не тот сын, какой нужен ему в наследники. Я не смогу достойно продолжить его дело, его признание…
– Что за глупости! – перебила Ания. – Кто может это знать уже сейчас? Ваш отец что, уже с пелёнок обладал всеми этими качествами? Глупости!
– Попробуйте доказать это самому барону.
Ания промолчала и вздохнула, дав понять, что с последним она согласна. Переубедить барона Элвуда хоть в чём-то невозможно.
– Ладно. Пойду, найду кузнеца, пусть осмотрит мою лошадь или найду себе другую. Надо посмотреть, что там с оленем? Будет ли сегодня на ужин дичь? – Он улыбнулся Ании и протянул ей свой пустой кубок. – Вы можете отнести это?
– Конечно.
На короткий миг руки их встретились, и Ания вздрогнула, почувствовав тепло его пальцев рядом. Потом наблюдала, как молодой человек натянул перчатки и пошёл к коновязи. Там были пажи, шорник и кузнец на всякий случай. Да, на охоту выбрались на весь день и пытались предугадать всякое, подготовка была серьёзной.
Она смотрела ему вслед и думала. Как же отличаются они друг от друга – отец и сын, как же они не похожи. Одного она жалела и понимала, другого боялась и ненавидела. И почему Богу было угодно сделать её женой второго? Почему – так? За что такие испытания, такая боль? Разве я заслужила терпеть это всё?
Всегда была послушной, выполняла все предписания святых отцов и настоятельницы в монастыре, она уже потеряла всех родных и близких, за что же ей такое? За что?
Ания обернулась на шум подъезжающих всадников, среди них узнала своё наказание – барона Элвуда. Тот спрыгнул с коня, словно забыв о своём возрасте и увечье, скользнул взглядом по лицам ближайших женщин, слуг, пажей, остановился, встретив глаза жены. Ания тут же опустила взгляд, стараясь не встречаться с мужем глазами.
– Корин! – крикнул барон своего пажа, и мальчик подал милорду его трость. – Принеси попить! От этой гонки в горле пересохло.
При звуках его голоса, только от появления мужа рядом, у Ании перехватило в груди, сдавило как в предчувствии неприятностей.
Другие гости тоже спешивались, ждали вина, шумно переговаривались об охоте, кто-то смеялся. Подошёл молодой барон, Ания коротко переглянулась с ним, тут же отвела взгляд.
– И ты тут? – Барон Элвуд заметил сына. – Что, с женщинами тебе куда интереснее, да? – Усмехнулся небрежно, с презрением. – С таким успехом можно было остаться в замке. – Опять усмешка. – Ну, хоть свежим воздухом подышал и то ладно.
Ания ждала, что молодой человек возмутится на обидные слова, оправдается, хотя бы сошлётся на проблемы с лошадью, но тот молча смотрел в лицо отца и чуть заметно улыбался. И всё.
Почему он терпит эти публичные издевательства, эти унижения в присутствии других?
Паж поднёс кубки с вином, и все забыли о молодом бароне, принялись утолять жажду. Ания ушла к другим женщинам. Мужчины отдохнули, сменили лошадей и снова уехали. И так весь день. Только к вечеру все вернулись в замок, там уже ждали накрытые столы, пир продолжился до самой ночи. Подавали дичь, выпечку, хорошее вино, выступали менестрели и музыканты, всё, как вчера, в день свадьбы.
Ания ушла рано. Целый день на воздухе измотал её, веселиться, как все, она не могла, смотреть на веселье других устала. Камеристка помогла ей раздеться, и Ания забралась под одеяло, прихватив с собой молитвенник. При свете свечей долго читала и отчаянно молилась. Просила об одном, чтобы всё в её жизни образовалось, чтобы она смогла выдержать это всё, и чтобы муж оставил её в покое. Не помогло. Уже ночью, во время сна она почувствовала, как мужские руки тянут её к себе, забираются под ночную рубашку. Она проснулась и запротестовала, отталкивая от себя руки мужа.
– Не надо, прошу вас, милорд. Нет… Умоляю. Оставьте меня. Не надо, прошу…
Но барон Элвуд и слушать её не желал, всё повторилось, как и в прошлую ночь – он снова ударил её по лицу и грубо овладел, невзирая на все протесты и сопротивление.
Ания сразу же отвернулась от барона, слёзы душили её, и чтобы сдержать их, она закусила тыльную сторону ладони. Проклятый барон, жестокий тиран и насильник. Как? Как можно терпеть такое из раза в раз? Господи! Господи, Боже мой! Где найти силы, чтобы жить?
Она отодвинулась на край постели почти к самому пологу, чтобы даже случайно не касаться своего мужа. Разве за такое Бог даст ему сыновей? Никогда! Это будет великая несправедливость на свете. Он не достоин того, чтобы у него родились дети, чтобы всё стало, как он хочет. Не достоин он.
Кое-как в сомнениях, слезах и молитвах она дотянула до утра, от бессонной ночи ужасно болела голова. Ания лежала с закрытыми глазами, слушая, как встаёт и одевается барон Элвуд.
– Долго собираешься лежать? – Он заглянул к ней, отдёрнув полог кровати. – Нас ждёт охота.
– Опять? – Ания поморщилась. – Я не поеду…
– С чего вдруг?
– Мне плохо, меня тошнит, болит голова, я не смогу встать. Я полежу…
Барон усмехнулся, но без злобы. Ания ждала проявления власти мужа над собой, но он удивил её своей довольной улыбкой, шепнул:
– Не может быть, чтоб так скоро… Ты уже понесла. На третий день после свадьбы! Я знал, твоя набожность и чистота подарят мне сына. – Ания только зажмурилась, пряча лицо в подушку, еле-еле сдержала стон отчаяния. Не может быть… – Ладно. Отдыхай. Я пришлю к тебе камеристку, она поможет тебе подняться.
– Потом… Сейчас я никого не хочу видеть.
– Ладно-ладно. – Он задёрнул полог и продолжил одеваться.
Настроение у него поднялось. Слышно было, он что-то напевает себе под нос. Ания бессильно сжала кулаки, чувствуя прилив ненависти к этому человеку. Каждой клеточкой своего тела, всей душой она ненавидела этого человека.
«Он ошибся… – твердила она себе. – Ошибся… Я не могла уже забеременеть от него… Нет! Нет! Это просто бессонная ночь, безумный вчерашний день… Не могла я… Это ошибка. Господи, за что?»
От бессилия и боли навернулись слёзы, и Ания в отчаянии не стала сдерживать их, расплакалась от жалости к себе, от того, что случилось с ней за эти несколько дней, как поменялась её монастырская жизнь, с чем столкнулась она и с кем. Шептала бессильные молитвы с немым вопросом и плакала. «За что? Почему? Почему со мной это всё?»
Уставшая от слёз и головной боли она заснула, проснулась позже и прислушалась. Топился камин. Ания вскинулась, сколько времени прошло? Её уже хватились? Поднялась, запахнулась в широкий мягкий халат, надела войлочные тапочки, залезла в кресло у камина и уставилась в огонь.
«Ну и пусть! Пусть всё будет так, как будет! Если беременная, ну и что… Может быть, хоть оставит в покое, наконец. А ребёнок? Ну и пусть. Ребёнок, так ребёнок… Что поделаешь. Жаль только барона Орвила, он лишится всего, отец лишит его наследства и титула… Что могу поделать я? Что вообще я могу здесь поделать? Кто я в этом месте? Кто я возле старого барона? Выгодное приобретение, мать будущего ребёнка? Большего он не видит. Ну и пусть!»
Появились горничная и камеристка. Ания поморщилась, никого видеть не хотелось. Камеристка, приставленная к ней супругом, ей не нравилась. Жена погибшего верного рыцаря, она нашла приют в замке барона Элвуда и служила господину верой и правдой. Ания была уверена, что эта женщина будет докладывать барону о каждом её шаге, она и сейчас уже следовала неотступно везде и всюду.
– Как вы чувствуете себя, миледи? – спросила первой, сразу же начиная разбирать спутанные волосы Ании на плечах.
– Оставьте меня, Кора. – Ания раздражённо передёрнула плечами.
– Скоро вернутся с охоты, будет ужин, вы должны быть со всеми, вас потеряют. Пора, госпожа. – Её пальцы больно дёргали за волосы, и Ания морщилась, терпя это. «Она должна…» Как же уже надоело это всё! Сколько можно?
Она кусала губы с досады, пока камеристка расчесывала её, укладывала волосы, одевала. Предстоял ещё один ужин, ещё один вечер, а потом – ещё одна ночь. Очередная.
Она справится. Она как-нибудь справится. Она найдёт в себе силы. Бог поможет ей в этом.
* * * * *
– Поймите меня правильно, – настоятельница прямо смотрела ему в лицо, – мы искали всюду, мы спрашивали везде, но… – Она безнадёжно развела руками.
Эрвин вздохнул с плохо скрываемым разочарованием. Даже в тёмной комнате прихода бегинок женщина прочитала эту тоску на его лице. Бедный мальчик.
– Не расстраивайтесь, всё образуется. Вы вспомните о себе, о своих близких. Всё будет хорошо. Всё в руках Господа, а он знает о вас, он поможет вам.
– Я знаю только своё имя.
– Это уже хорошо. – Матушка Гнесс улыбнулась, стараясь приободрить его.
– Я уже могу сам заботиться о себе…
– Вы торопитесь, Эрвин. Вам ещё рано думать о полной самостоятельности. Я понимаю, вы хотели бы уйти, самому заняться поисками своих близких. Но поверьте мне, не надо торопиться. Всему своё время. Вам надо окрепнуть и набраться сил. Идти куда-то вам ещё рано. Мы спасли вас, и мы несём ответственность за вашу жизнь. Это губительно для вас – ваша торопливость.
– Я не знаю… – Он снова вздохнул, плечи его поникли. – Я не могу ждать, я хочу действовать.
– Это ваша молодость. Я вас понимаю. Но нельзя торопиться.
Настоятельница поддерживающим жестом коснулась его плеча, улыбнулась, от чего мелкие морщинки разбежались по её лицу, у глаз, как у всякого, кто часто улыбается другим. Сердце этой женщины полно добра и заботы, она любила всех своих постояльцев, даже тех, кто задерживался здесь не по своей воле, как вот Эрвин, например.
– Матушка! – В комнату вошла Ллоис и замерла на пороге, словно растерялась, не ожидая встретить здесь Эрвина, опустила глаза, пряча их за длинными ресницами.
– Что ты хотела, милая?
Эрвин не сводил с неё глаз, последние два дня он не видел её: она уезжала в город. Он соскучился, сердце стучало в груди со щемящей тоской. «Мой ангел-хранитель… Как же я рад тебя видеть. Если бы ты только сама это знала».
– Ллоис, девочка моя, ты что-то хотела? – Матушка Гнесс смотрела с улыбкой.
– Вас позвал святой отец, он хотел поговорить насчёт воскресенья.
– Ах да, мы же договаривались обсудить его. Да-да, я иду. – Глянула на Эрвина, шепнула: – Эрвин, не торопитесь уходить от нас. Иногда спешка творит дурное, да и что там иногда, чаще всего так и есть. Обдумайте всё в свободное время. Ладно?
Эрвин молча согласился, а сам глаз не мог отвести от лица молодой бегинки. Настоятельница ушла, а молодые люди остались одни в комнате прихода.
– Вы собираетесь уйти от нас? – спросила первой Ллоис.
– Нельзя всё время пользоваться чужой добротой.
– Мы для этого и живём здесь, чтобы творить добро другим. Мы же – бегинки.
– Да, я знаю. – Эрвин нахмурился.
– Вы хотите искать своих, да? – Он кивнул головой еле заметно. – Но вы же даже не знаете, где искать. Вы ничего не знаете, кроме своего имени! Где же вы собираетесь искать? Кого – искать? – Она глядела ему в лицо с тревогой. Эрвин промолчал. – Вам так сильно хочется уйти? Да? Почему? Мы же не обижаем вас, никто вас не гонит. Куда вам торопиться? Может быть, вы ещё вспомните о себе. Вам будет легче искать… – Она вдруг примолкла, понимая, что не должна уговаривать его, это должно быть его решение. – Мы нашли вас в лесу ограбленным, на вас и одежды-то почти не было, одна рубашка, чулки, перчатки, даже обуви не было. Если вас ограбили, то забрали всё! С чего вы собираетесь оттолкнуться, чтобы искать о себе?
Он молча опустил взгляд и снова ничего не ответил.
– Господь добр к вам, мы вовремя нашли вас, мы спасли вам жизнь. Вы надеетесь и дальше на Его доброту? Пойдёте и сразу всё найдёте? Мы не нашли, а вы найдёте?
