Книга 1: Королева – вдова

Она смотрела на ложе и вспоминала, каким видела мужа в последний раз. Признаться, жалкое и печальное было зрелище. В гробу лежал краше, чем на смертном одре. Но вдова в те страшные минуты не думала, как выглядит ее умирающий супруг, ей было не до этого. Да вообще ни о чем не думала! Лания пребывала тогда в прострации и даже не сразу осознала, что более мужа у нее нет.

– Ваше Величество, – негромко произнес Канлин, и королева, вздрогнув, перевела на него затянутый пеленой слез взор. Принц подступил ближе: – Сестрица, – совсем тихо сказал он, – вам дурно? Тяжело здесь находиться?

Лания слабо улыбнулась и отрицательно покачала головой. После стерла слезы и с показной бодростью произнесла:

– Всё хорошо, Ваше Высочество. Мы пришли сюда по важному делу, делом и займемся. Несмотря на то, что я была супругой, этих покоев я не знаю, а вот вы, сын и брат короля, и вы, – она перевела взгляд на барона, – его камердинер, знаете много больше. Мне нужно собрать бумаги, какие хранятся в этих комнатах. Не только те, какие можно найти в ящиках стола в кабинете, но и в тайнике. Братец, – Лания вновь посмотрела на Канлина, – вам, возможно, известно, где находится тайник? Он ведь имеется?

– Тайника нет, сестрица, – ответил принц, – по крайней мере, мне о нем ничего неизвестно. Но в шкафу с книгами в кабинете имеется одно отделение, которое закрыто на ключ, и ключ постоянно находился при государе. Возможно, это то, о чем вы толкуете. А ключ…

Он развернулся в сторону камердинера. Дикато некоторое время смотрел на Его Высочество, а после сделал то, что превратило подозрения королевы в уверенность: если его милость и не был человеком Канлина, то явно тяготел к этому. Но ставку на принца делал уже сейчас, потому что прежде, чем ответить, приподнял брови и кивнул, будто спрашивая, может ли он ответить.

– Ваша милость, – сухо произнесла королева и протянула руку раскрытой ладонью вверх, – будьте любезны и передайте ключи моему величеству. Все, какие у вас имеются.

– Ваша милость, вы слышали, что сказала государыня, или на вас столбняк напал? – не без иронии уточнил Канлин.

– Да, разумеется, – отмер Дикато и снял с шеи ленту, до того скрытую камзолом. На ней висели несколько ключей, даже совсем маленький, похоже, от шкатулки.

Канлин забрал ленту у барона и передал ее Лании.

– Держите, сестрица.

– Я могу показать, какой ключ от чего, – глядя на принца, произнес камердинер.

– Вы свободны, ваша милость, – от тона королевы, кажется, можно было покрыться ледяной коркой. – Если вам так хочется поговорить с Его Высочеством, вы сможете сделать это позже. Сейчас же вам надлежит покинуть королевские покои, более вам тут делать нечего.

Барон открыл рот, и в который раз посмотрел на Его Высочество.

– Стража! – гаркнула Лания.

Ее гвардейцы стремительно вошли в покои и, не увидев угрозы жизни королевы, посмотрели на нее в ожидании приказа.

– Помогите его милости выйти, сам он, похоже, не в силах, – отчеканила Ее Величество, а спустя мгновение добавила чуть спокойней: – Один из вас пусть останется здесь.

И пока один из гвардейцев выводил из кабинета в конец растерявшегося бывшего камердинера, принц задержал взгляд на втором телохранителе королевы, а после посмотрел на нее. Однако ничего сказать не успел, потому что от двери донеслось:

– Государыня, за что?!

– Идиот, – буркнул себе под нос Канлин.

Лания услышала его и ответила:

– Но это же ваш идиот.

Вышло едко, и Его Высочество в изумлении округлил глаза:

– С чего вы взяли, сестрица?

– А вы думали, я не заметила ваших переглядываний, Ваше Высочество? – усмехнулась королева. – Или же думаете, что я в силу своей наивности не в силах увидеть, что творится у меня под носом?

– Вовсе нет! – возмутился Канлин. – Я даже мысли не допускал о чем-то подобном. Но и я, в свою очередь, льщу себе надеждой, что вы не откажете мне в разуме. А как человек разумный, я бы ни за что не связался с подобным дураком, коим является его милость.

– Но, кажется, его милость так не считает, – вновь усмехнулась Лания. – Он прежде ждал вашего приказа и одобрения, меня же, похоже, посчитал пустым местом.

– Помыслы его милости мне неизвестны и неинтересны, – теперь тон Его Высочества прозвучал сухо. – Его взгляды и поведение я тоже отметил, и это не доставило мне удовольствия. Нет, государыня, этот человек мне не нужен и не был нужен до всей этой неприятной сцены.

Королева отошедшая к туалетному столику, развернулась к своему собеседнику, смотрела на него некоторое время, а после спросила:

– Зачем он нужен был Ангвиру? Почему государь приблизил недалекого человека?

Принц несколько опешил от ее вопроса. Он пожал плечами, не найдя, что ответить. Однако задумался, а после произнес:

– Насколько знаю, Дикато приходятся родственниками Мунитам. А так как его сиятельство считался приятелем короля, возможно, он и ходатайствовал за его милость. В любом случае, барон находился в должности камердинера всего полгода. Думаю, требования государя он знал и исполнял их, большего Ангвиру не требовалось. Мне сложно судить, сестрица. Мы с королем не обсуждали его свиту. Уж точно не Дикато. – Канлин бросил взгляд на гвардейца и спросил: – Почему вы велели вашему телохранителю остаться? Думаете, я могу вам навредить или что-то вынести отсюда? Я уже говорил вам, что не намереваюсь…

– Мы не можем остаться наедине, – прервала его Лания. – Мой телохранитель занял место его милости. Помочь в поисках бумаг он не может, но стать свидетелем того, что здесь происходит, вполне. А теперь давайте перейдем к делу.

– Да, Ваше Величество, – поклонившись, улыбнулся принц. – С чего начнем?

– С кабинета, разумеется, – ответила королева.

То самое отделение, о котором говорил Канлин при вопросе о тайнике, всё же было не таким уж и простым. Во-первых, оно было скрыто за полками с книгами. И, лишь сдвинув их в сторону, можно было увидеть дверцу размером с пространство между полками. Во-вторых, замок имел еще и шифр. Нужно было набрать слово из четырех букв, и только после этого ключ должен был провернуться в скважине.

– А вы говорите – не тайник, – попеняла деверю королева.

– Так ведь и не тайник, – ответил тот, разведя руками. – Не всегда тут стояли книги. Или же стояли, но не скрывали дверцы. Главная защита – это замок. Давайте думать над секретным словом.

Лания вздохнула. Чтобы думать над словом, какое мог задумать ее муж, нужно было его знать… мужа, в смысле. А королева супруга знала слишком мало.

– Наверное, это что-то значимое для него, – в задумчивости произнесла вдова. – Как звали его… женщину? Или же их сына? А может, дочь? Что Ангвиру было более всего дорого, вам, братец, знать лучше.

Канлин некоторое время с улыбкой смотрел на невестку, а после произнес:

– Вы мыслите как всякая женщина, которая ревнует. Вы ищите подвоха в вашем муже, продолжаете подозревать, а между тем это совершенно неверно. Вы правы, брата я знал много лучше уже потому, что всю нашу жизнь мы жили бок о бок. Вам же богини отмерили всего год. Прожили бы дольше, то узнали его больше, даже не сойдясь близко. Ангвир был довольно прост и прям, как палка. Но тут даже не надо быть гением. Он желал сохранить тайну, и, стало быть, не выбрал имен людей, которые в первую очередь приходят на ум. К тому же они вовсе не подходят для данной комбинации. Потому и вправду нужно подумать.

Протянув руку, Его Высочество демонстративно посмотрел на связку ключей. Королева чуть помедлила, а после вручила ее деверю. Он некоторое время перебирал ключи, после бросил взгляд на дверцу тайника, и снял с ленты один из ключей, а затем уверенно направился к книжному шкафу. Лания последовала за ним, встала за плечом и некоторое время наблюдала, как Канлин деловито крутит колесики, подбирая слово.

Так минуло несколько попыток, а ключ всё еще не провернулся. Принц досадливо хмыкнул, потер подбородок и застыл перед тайником, раздумывая. Королева еще некоторое время ждала, но вскоре отошла к столу и начала разбираться в ящиках. И когда нащупала еще одну шкатулку, отдернула руку, будто обжегшись, но рассердилась на себя и вытащила наружу свою находку.

Эта шкатулка была закрыта на замок, к которому подходил миниатюрный ключик, находившийся среди остальных на связке. И все-таки использовать его королева не спешила, вдруг ощутив нерешительность. Что если там переписка с возлюбленной? Что если сейчас ей станет больно?

Лания перевела беспомощный взгляд на Канлина, но тот вновь пытался подобрать шифр.

– Братец, – позвала королева, и когда тот ответил внимательным взглядом, спросила: – Вы не знаете… – она чуть замялась, однако вновь рассердилась на себя и продолжила: – Вы не знаете, Ангвир переписывался со своей женщиной?

Взгляд принца скользнул на шкатулку, и, кажется, он понял смысл вопроса. Улыбнувшись, Его Высочество ответил:

– Сомневаюсь, сестрица. Она малограмотная. Ангвир вряд ли обучал ее сам или нанимал учителей. В высшем свете ей делать было нечего. Так что в этой шкатулке, если и переписка, то скорей с матушкой или нашей сестрой. Возможно, иные письма. Откройте, и узнаете, – он подмигнул и вернулся к своему делу.

– Ну и открою, – буркнула себе под нос Лания и, не позволяя новых сомнений, вставила ключик в замочную скважину.

В шкатулке лежала стопка аккуратно свернутых бумаг. Взгляд королевы остановился на пометке, стоявшей на верхнем листе, сложенном несколько раз. Не дыша, Лания достала его, снова прочитала и, продолжая пребывать в прострации, повторила:

– Для Лани… Лани…

– Что? Лани? – Канлин обернулся, остановил на невестке рассеянный взгляд, и в задумчивости повторил: – Лани… – после хмыкнул и пробормотал, – почему бы и нет?

Принц вновь развернулся к тайнику, набрал новое слово и повернул ключ. Замок тихо щелкнул, и дверца открылась. Его Высочество рассмеялся и воскликнул:

– Ну надо же! А ведь можно было хотя бы предположить! И я еще назвал его милость идиотом, а сам искал нечто этакое, – и он вновь рассмеялся.

Наконец обернулся к невестке, уже намеревался что-то ей сказать, но так ничего и не произнес, потому что она протягивала к нему сложенный лист бумаги.

– Что, сестрица? – с тревогой спросил принц и, стремительно приблизившись к королеве, забрал из ее подрагивающих пальцев то, что привело невестку в смятение.

– В… – Лания судорожно вздохнула и договорила: – Вот.

Канлин пробежал взглядом короткую строчку, взволновавшую королеву, на короткий миг устремил взор на тайник, вновь хмыкнул и наконец развернул лист. На губах Его Высочества расплылась широкая улыбка.

– Что там? – пролепетала Ее Величество. – Отчего он написал это сверху? И почему – Лани?! – в голосе ее послышалась визгливая нотка, и деверь понял, что невестка готова сорваться в истерику.

Канлин порывисто опустился перед ней на одно колено и, отложив себе за спину то, что только что прочитал, взял за руки. Гвардеец, до того стоявший неподвижно, нахмурился и сделал шаг к столу. Однако ничего более вызывающего принц не сделал, да и госпожа не спешила гневаться, но смотрела на деверя, не отрываясь. Впрочем, всего лишь ожидала пояснений.

– Дорогая… – начал было Канлин, однако быстро поправился: – Дорогая сестрица, вы встревожились попусту. Это всего лишь счет. И все остальные бумаги в этой шкатулке – тоже счета, я уверен. Видите ли, Ангвир был весьма своеобразным человеком…

– Счета? – не слушая его, переспросила королева. – Но почему там мое имя, да еще написано так… ласково? И если этот счет касается меня, то отчего вы не покажете его мне?

– Оттого, сестрица, что это испортит некое доброе дело, которое задумал и уже оплатил государь. Давайте оставим его в тайне до поры, когда оно станет явным.

Лания освободила ладони из его рук.

– Не понимаю…

– И не надо, – Канлин улыбнулся и поднялся на ноги, прихватив и бумагу. – Клянусь вам своей жизнью, что вам стоит оставить этот счет и посмотреть другие.

Однако королева лишь нахмурилась и поджала губы. Подозрительность ее в эту минуту всколыхнулась с новой силой, и Лания приказала гвардейцу:

– Подайте мне этот счет.

Телохранитель подошел к принцу. Тот посмотрел на невестку укоризненным взглядом и покачал головой.

– Зачем же, сестрица? – произнес Его Высочество, но королева ответила упрямством во взгляде, и Канлин передал гвардейцу счет. – И всё же я прошу вас не читать. Когда вы увидите, что там написано, то расстроитесь больше, чем до этого.

Однако Лания слушать не желала. Она забрала у гвардейца бумагу, мгновение в нерешительности смотрела на нее, а после развернула и прочла. Глаза ее вновь расширились. Королева прижала свободную ладонь к груди и тяжело опустилась обратно на стул.

– Что это? – пролепетала вдова, снова протягивая деверю счет. – Богинь ради, братец, объясните мне…

– Да что уж тут непонятного, – усмехнулся Канлин и вернулся к столу. Он забрал счет, снова прочитал его и ответил: – Судя по всему, это ваш подарок на день рождения, который готовил ваш супруг и мой брат. Аросинская кобыла белоснежной масти. Великолепнейшее создание, которое могло сотворить мироздание. Прекрасная лошадь для прекрасной королевы. И она прибудет в Северное королевство незадолго до вашего дня рождения. Ангвир уже оплатил ее, о чем и говорит этот счет. А чтобы не путаться в счетах и не пересматривать каждый, он оставил сверху пометку «Для Лани», то есть для вас, дорогая. Однако вы лишили себя подарка…

– От мертвеца, – шепотом закончила за него Лания. После нервно хохотнула и добавила: – Подарка не лишила, она оплачен и придет к указанному сроку, надеюсь. Не будет лишь неожиданности. Богини… – она вдруг закрыла лицо руками и так просидела несколько минут, справляясь с чувствами. А когда вновь посмотрела на деверя и заговорила, голос ее отдал хрипотцой: – Почему? Почему он называет меня Лани?

Канлин вновь приблизился и присел перед ней на корточки. Он заглянул невестке в глаза и спросил с любопытством:

– Вам это кажется странным?

– А как иначе? – отвернувшись, спросила в ответ королева. – Он ведь женился на мне не по сердечной склонности. Меня это не удручало, потому что была надежда, что после свадьбы мы познакомимся ближе, и он увлечется. Но не увлекся. Ангвир даже не позволял завязать беседу, не пытался узнать меня… разве что после того, как перестал ездить к своей женщине и их ребенку.

– Он заказал вам подарок баснословной стоимости, – заметил деверь.

– Но я ведь его супруга… королева, – возразила Лания.

– И это не мешало ему приказать камердинеру или секретарю купить вам в подарок какой-нибудь гарнитур в ювелирной лавке прямо здесь в столице. Однако же он лично заказал привезти издалека кобылу лучшей породы, что я знаю. Выбрал масть и оплатил тоже лично, и свидетельство этому, – принц указал на счет, – вот это. – Вдова скосила взгляд на стол, и Канлин продолжил: – Вы не стали меня слушать, сестрица, а между тем я желал вам кое-что рассказать о моем старшем брате.

– Рассказывайте, – кивнула королева, однако прежде попросила: – Только присядьте, стульев здесь хватает.

Его Высочество не стал спорить. Он уселся на кресло, стоявшее у стенки, закинул ногу на ногу и продолжил:

– Как я уже имел честь вам говорить, Ангвир был своеобразным человеком. Не помню, кто сказал, что брат пошел в нашу бабушку. Будто бы она была человеком столь уравновешенным, что казалась вовсе бесчувственной. Вывести его из себя было практически невозможно.

Я никогда не видел, чтобы он был зол. Не слышал, чтобы накричал. Только раз один из министров рассказывал, как Его Величество, недовольный докладом, с силой ударил папкой по столу. Обычно Ангвир не обнажал ни чувств, ни своего интереса к чему-либо. Только по каким-то мелочам можно было понять, что его тронуло нечто или некто. Хотя бы вот по таким вот счетам, – принц кивнул в сторону стола. – Если он хотел сделать приятное, то занимался этим лично. Например, купил матушке подарок, когда она сильно повздорила с батюшкой. Причиной был наш дорогой родственник, который сунул нос не в свое дело. – Канлин не стал уточнять, кого имеет в виду, но Лания поняла, что разговор идет о дяде. – Брат тогда отпросился на верховую прогулку за город, а вернулся с футляром, в котором лежало чудесное ожерелье. Я потом видел счет за это ожерелье. Он лежал на столе в покоях Ангвира. При мне он и написал «Для матушки», а после убрал счет в шкатулку. Возможно, он и сейчас тут лежит. И если я прав, то за всю свою жизнь ваш супруг сделал не так уж много покупок собственноручно, потому что это всегда было от души. А для чего хранил счета, – Его Высочество развел руками, – мне не ведомо. Я не спрашивал, а брат не говорил. Впрочем, знаю точно, что никогда никого не упрекал этими подарками и счета не предъявлял. Возможно, для него это было сродни памятке о некоем событии. Знаете, матери хранят первые прядки волос своих детей, кто-то собирает шелковые ленточки, взятые у женщин, – как следствие своих побед. Кто-то еще что-то, а Ангвир хранил счета с подписью. Только так могу объяснить. И потому я не удивлен, что называет он вас ласково – Лани. И тогда тем более не удивляет, почему использовал ваше имя, как шифр.

Королева метнула взгляд на открытый теперь тайник. Глаза ее чуть расширились, и, кажется, она только сейчас увидела, что замок удалось открыть. Но изумилась Лания явно не этому.

– Мое имя – шифр? – переспросила государыня.

– Именно так, – важно кивнул Канлин. – Лани.

Ее Величество откинулась на спинку стула, закрыла глаза и помахала себе на лицо ладонями, разгоняя внезапный жар. Ей вдруг вспомнился тот странный сон, приснившийся на пятый день прощания. Ангвир тогда встал на одно колено и поцеловал покрывало, будто подол платья.

А эта проклятая прогулка за город! А бахвальство удалью! Неужто и вправду устроил всё это ради своей жены? Быть может, хотел показать себя юной супруге? Произвести на нее впечатление после года, полного холода и равнодушия?!

– Зачем? – простонала женщина. – Зачем, вы это сделали, зачем?..

– Сестрица? – Канлин, заметно озадаченный, подался вперед. – Что вы хотите сказать?

Лания вскинула на него взгляд, и в глазах ее отразилась досада. Пересматривать бумаги в кабинете мужа ей сейчас совершенно не хотелось, и продолжать беседу тоже. Канлин показался вдруг совершенно неуместным и ненужным. Не сейчас. Потом, всё потом…

– Ваше Высочество, я прошу вас сейчас уйти, – произнесла королева, справившись с душившими ее чувствами. – Я осмотрюсь в одиночестве, и если мне снова понадобится ваша помощь, то непременно позову вас.

– Сестрица…

– Уйдите! – воскликнула королева, но выдохнула и продолжила иным тоном: – Простите, братец, я сейчас сама не своя. Прошу вас оставить меня. Позже мы встретимся, я хотела кое о чем с вами посоветоваться. Но сейчас уходите.

Теперь досада ясно читалась в васильковых глазах Его Высочества. Однако он поднялся с кресла, коротко поклонился и направился к двери, но, еще не покинув кабинета, обернулся и произнес:

– Я буду ждать вашего призыва, Ваше Величество. Простите, если сделал вам больно, это было ненамеренно.

– Ну что вы, – горько усмехнулась Лания. – Напротив, вы сказали мне даже приятное, больно сделал Ангвир.

– Что же он такого сделал? – с толикой непонимания спросил принц, потому что неверность почившего короля его жена уже успела пережить, и боль должна была притупиться.

– Он умер, – ответила королева и отвернулась, а Канлин, более не задерживаясь, покинул королевские покои.

Рядом с Ее Величеством остался только гвардеец, не получивший новых указаний. Но своего телохранителя Лания сейчас не замечала. Она обводила взглядом кабинет, но, кажется, совсем не замечала, что окружает ее. Наконец медленно приблизилась к открытому тайнику, заглянула внутрь и протяжно вздохнула.

Менее всего королеве сейчас хотелось пересматривать документы, хранившиеся в королевских покоях. Душа рвалась в иное место, и с каждой минутой это желание всё более крепло и крепло. Лания попыталась себя уговорить, что сейчас она занята важным делом, что она властительница целого королевства, и всякие личные желания должны отступить, когда на плечах лежит непомерный груз ответственности и власти, но…

– После, – устав бороться с собой, мотнула головой вдова. – Я скоро вернусь сюда.

Она развернулась и стремительно направилась прочь. Гвардеец последовал за государыней уже без всякого указания, одному ему в королевских покоях делать было нечего. Лания, не обращая внимания на свою охрану, промчалась почти половину коридора, вдруг остановилась и, охнув поспешила назад.

Гвардейцы в недоумении переглянулись. Один из них, прижав ладонь к животу, усмехнулся, второй только вздохнул. Но нет, беременность была вовсе не при чем. Если только усилила чувства несчастной женщины, вдруг узнавшей, что муж, кажется, был к ней вовсе не так равнодушен, как ей думалось. И слабая надежда еще в недавнем прошлом, теперь укрепилась и выбила почву из-под ног. Да, и этот всплеск вскоре утихнет, но сейчас Лания пылала в огне своих переживаний. И именно из-за них позабыла о мелочи, но мелочи слишком важной, чтобы позволить себе пренебречь ею даже в таком состоянии.

Королева ворвалась обратно в покои, промчалась до кабинета и схватила связку ключей, однако вновь положила их на стол и взялась за счет со своим именем. Бережно сложив его, Лания вернула документ в шкатулку и закрыла ее. Затем закрыла дверцу тайника на ключ, заставила книгами, а уже после этого выдохнула с облегчением и забрала всю связку.

Выйдя, закрыла покои, кивнула страже, охранявшей вход в жилище сюзерена даже в отсутствии такового, и только после этого взглянула на своих телохранителей. Однако ничего сказать им не успела, потому что из-за спины донеслось:

– Ваше Величество…

Лания обернулась и обнаружила лакея. Тот с почтением поклонился и произнес:

– Дозволено ли прислуге войти в покои и убрать пыль?

– После, – отмахнулась от него королева, и остановить ее уже было не под силу даже самим сестрам-богиням.

Ей так хотелось высказать всё, что сейчас лежит на душе. Не Радкису, не Келле и жрецу, а тому, к кому были обращены мысли – своему мужу. Да, Лания спешила в склеп, куда не заходила с тех пор, как ощутила под ногами твердую дорогу, указанную советником. Потому что потребность быть рядом с тем, кто, казалось, давал чувство эфемерной защиты, притупилась.

Всего за несколько дней бег по кругу страхов и сомнений прекратился, мысли вдовы получили направление, по которому она начала свое шествие. И оттого желание побыть рядом с супругом не проявлялось. Королева была теперь окружена событиями и делами, за которыми походы в склеп утратили душевную необходимость. А сейчас она вернулась.

Лания приблизилась к склепу и прошла мимо стражи, не обратив внимания на то, как вытянулись их лица. Один даже дернулся, будто хотел удержать государыню или преградить ей путь, но тут же замер на месте под пристальным взглядом телохранителя Ее Величества и тяжело сглотнул.

– Государыня, дозвольте спуститься первым, – произнес гвардеец.

Стражники вновь переглянулись. На лице одного из них мелькнуло облегчение, второй помрачнел еще больше. И всё это не осталось незамеченным.

– Кто находится в склепе? – спросил второй телохранитель, когда первый исчез в сумраке прохода.

– Никого, – истово мотнул головой один из дворцовых стражей.

Лания в изумлении переводила взгляд с одного мужчины на другого и не понимала происходящего.

– Вы переглядывались, – не удовлетворился гвардеец ответом стража. – Вам есть что скрывать. Что вы скрываете?

Второй страж махнул рукой, похоже, более не желая отнекиваться, пока его товарищ, вновь округлив глаза, мотал головой. Мужчина опустился на колени перед королевой и произнес:

– Не гневайтесь, государыня.

– Что происходит? – нахмурившись, спросила Лания.

– В склепе кто-то есть, – ответил ей гвардеец. – Кто-то, кого вы не должны видеть. Или же тот, кто задумал недоброе против Вашего Величества.

– Нет! – воскликнул первый страж и упал на колени, как чуть ранее его приятель. – Мы верны вам, государыня!

– Тогда что вы скрываете? – сухо спросила королева.

– Там это… – замялся страж.

– Его сестра попросила, – заговорил тот, кто начал каяться первым. – Пока никто не видит. Мы не хотели пускать, но она так горестно плакала…

– Сестра плакала? – переспросила Лания.

– Нет, сестра попросила, а плакала не она, – ответил страж.

– Другая плакала, – поддержал второй. – Мы не хотели, просто пожалели…

– Да кто плакал?! – почувствовав раздражение, воскликнула королева.

– Она, Ваше Величество, – донесся голос гвардейца, спустившегося в склеп.

Он вытащил за локоть женщину, лицо которой было красным от слез. Но сейчас на нем был написан испуг. И, увидев королеву, незнакомка, открыла рот и застыла, скомкав в пальцах подол платья.