Книга 1: Королева – вдова

– Нижайше прошу прощения, Ваше Величество, – с поклоном произнес Лекит.

– Что вы хотели, ваша милость? – сухо спросила королева.

– Ваше Величество, пришла…

Договорить он не успел, потому что в кабинет ворвалась, а иначе вторжение было не назвать, ее светлость герцогиня Вилленская.

– Дитя мое! – раскинув руки, воскликнула матушка, и Лания не смогла вспомнить, когда бы она вела себя так при встрече с дочерью.

Обычно герцогиня была скупа на ласку. Поцелуй в лоб при встрече и прощании, довольно прохладный тон и вечные поучения. А сейчас она вела себя так, как когда-то мечтала ее дочь, глядя на радость матери при встрече с братом. И это лицемерие тут же погасило оторопь. Лания с неожиданным удовлетворением поняла, зачем явилась ее родительница.

– Ваша милость, – минуя герцогиню, обратилась королева к своему секретарю, – проводите ее светлость в приемную и позаботьтесь о ее потребностях. И в следующий раз не стоит прерывать меня, если дело не касается государственной важности.

– Слушаюсь, Ваше Величество, – поклонился Лекит и приблизился к герцогине, взиравшей на дочь с нескрываемым изумлением. – Прошу, ваша светлость.

Герцогиня настаивать не стала. Она вздернула подбородок и первой покинула кабинет, за ней вышел секретарь, и дверь снова закрылась. Взор Лании вернулся к министру, и она поняла, что сейчас не готова продолжать.

– Ступайте, ваша милость, – прохладно велела королева. – И настоятельно советую вам подготовиться к нашей новой встрече более обстоятельно. Если и в следующий раз я не услышу от вас ничего вразумительное, то, опасаюсь, мне придется задуматься, за что вас ценил государь, раз назначил на эту должность.

– Я подготовлю доклад, Ваше Величество, – заверил Стимах.

– Верю в это всей душой, – ответила королева и добавила: – Более я вас не задерживаю.

И когда за министром закрылась дверь, Лания упала в кресло и накрыла лицо ладонями.

– Уму непостижимо, – пробормотала она и шумно выдохнула.

После тряхнула головой и поднялась на ноги. Из-за выходки министра до следующего доклада еще хватало времени, и можно было уделить его герцогине. Признаться, не хотелось, но это была ее мать, да и выслушать было необходимо. Похоже, отец решил доверить переговоры с дочерью жене, потому не пришел сам. Или же до конца не оценил настроя Лании.

– Послушаем, – решительно произнесла королева и тряхнула колокольчик, стоявший рядом.

А спустя несколько минут в кабинет неспешно вплыла герцогиня Вилленская. Вот теперь выражение ее лица было таким, к какому привыкла ее дочь. Впрочем, сейчас в ее светлости явно говорило ущемленное самолюбие, но извиняться Лания не намеревалась. Более того, разом вспомнив все прежние уроки своей родительницы, королева готова была показать себя прекрасной ученицей и воспитанницей, усвоившей науку. Правда… несколько иначе.

– Доброго дня, ваша светлость, – без всякой теплой нотки поздоровалась с матерью Лания. Должно быть, она сейчас этого даже не осознавала, но с точностью скопировала хорошо знакомый ей тон герцогини Вилленской.

Ее светлость подошла к той части стола, за которой сидели посетители королевского кабинета, без всякого на то приглашения, отодвинула стул и уселась, храня на лице непроницаемое выражение.

– Я жду извинений, дитя, – сухо произнесла герцогиня.

Королева вернулась в кресло, откинулась на спинку и, накрыв подлокотники ладонями, с интересом посмотрела на мать.

– Ваша светлость, не уточните ли, за что вы ожидаете извинений?

– Вы повели себя так, будто вовсе не получили воспитания, – отчеканила герцогиня. Она порывисто поднялась со стула и прошлась по кабинету, нервно потирая руки, остановилась и также порывисто развернулась в сторону дочери: – А между тем, мы дали вам блестящее образование. Я столько наставляла вас, поучала…

– И я усвоила вашу науку, – прервала мать Ее Величество. – Помнится, вы называли дурным тоном и невежеством прерывать людей, когда они заняты важным делом. Однако сами же вы собственным поучениями не следуете.

Герцогиня похлопала ресницами и возмутилась:

– О чем вы? Я ваша мать! И пришла навестить свою дочь…

– А я – ваша королева, – чеканным тоном оборвала ее Лания. – И вы ворвались в мой кабинет, когда я разговаривала с министром. Если вы считаете разговор с сановником менее важным, чем бахвальство вашего сына перед гостями, то нам вовсе не о чем разговаривать, потому что о важных делах вы ничего не знаете.

И впредь я прошу вас не забываться. Лания Виллен покинула отчий дом год назад. Она перешагнула порог храма, да там и исчезла, потому что из храма вышла уже Лания Мелибранд – супруга короля и, возможно, мать короля. Или же невестка короля. Это известно лишь богиням. Но! До родов я – властитель Северного королевства и ваша государыня. Потому я настоятельно требую вспомнить вашу же собственную науку и вести себя соответственно. Надеюсь, что была услышана вами… матушка.

Герцогиня Вилленская приоткрыла рот, явно опешив от услышанной отповеди. Она вновь похлопала ресницами, а после прижала к груди молитвенно сложенные руки.

– Выходит, Ранал был прав, – негромко произнесла матушка. – Власть и вправду вскружила вам голову. Вы совсем забыли о почтении к вашим родителям и старшему брату …

– Довольно! – воскликнула королева. Теперь и она поднялась на ноги, но посмотрела на портрет мужа, встретилась с его ускользающей улыбкой и заставила себя выдохнуть. – Довольно, – повторила она более спокойно. – Это всё вздорно, что вы говорите, ваша светлость. Впрочем, я вовсе не удивлена и ожидала нечто такое.

Вы – мой род, должны были бы стать верной поддержкой и опорой трона, но я не нашла даже сочувствия, когда приехала в отчий дом на следующий день после похорон Ангвира. Когда мне были нужны мои родные, я услышала не слова утешения, а лишь требование дать больше власти роду Виллен.

– Но ведь это же ради вас! – герцогиня поспешила к дочери, сжала ее руки и, улыбнувшись, заглянула ей в глаза: – Дитя мое, ваш род с вами и всецело поддерживает вас. Мы желаем лишь добра вам и нашему внуку. И вам следует не злиться на отца и не унижать брата, а довериться им и сделать, как они скажут. А я поддержу вас, как женщина женщину. Расскажу, как вынашивала вас и Ранала, поделюсь наукой растить дитя. Это ведь вовсе не просто. И даже более важно, чем слушать всяких министров. Оставьте мужчинам мужское дело, а мы с вами будем делать то, что подобает женщинам…

Лания откинула голову и расхохоталась. Смех ее прозвучал горько, но нотка издевки улавливалась отлично. Она вырвала ладони из рук матери и отошла от нее. Чтобы вновь справиться с эмоциями, королева некоторое время смотрела на портрет покойного супруга. После вернулась в кресло и произнесла:

– Вы – хорошая жена, ваша светлость, и хорошая мать… для сына. Вы радеете за род вашего супруга, и я не могу не взять с вас примера. Я тоже радею за род моего супруга, потому что я тоже хорошая жена, как отмечал мой муж. И я намереваюсь стать хорошей матерью своему ребенку, кем бы он ни был. Дочь или сын, мне всё равно. Но, как хорошая жена и мать, я не могу позволить хозяйничать в моем доме даже тем, кто меня породил. Я – Мелибранд, ваша светлость, и вам стоит принять эту данность, а вместе с этим вспомнить уроки этикета, и как нужно общаться с монаршей особой. Краснеть за вас я не имею не малейшего желания. И вот еще что, – Лания посмотрела в глаза матери: – Если мои министры продолжат мне рассказывать о повелениях его светлости, то мне и вправду придется издать новый указ и лишь герцога Виллена старшего только что данного звания моего советника. Младший же и вовсе может ничего не ожидать.

Его поведение не только вызывающе, но и преступно. И, будем честны, за оскорбление монаршей особы не только словом, но и действием, его полагалось не выгнать из дворца, а отправить под стражу. Так что мой род должен быть мне благодарен за доброту и милость. На этом всё. Я вас больше не задерживаю, ваша светлость, – закончила королева и взяла в руки первый попавшийся документ.

– Но, дитя… – потрясенно произнесла герцогиня, и Ее Величество, подняв колокольчик, резко его тряхнула.

Поняв, что ее сейчас попросту выведут из кабинета, ее светлость прерывисто вздохнула. После присела в реверансе, но это не было почтением, как не было и издевкой. Герцогиня попросту была в растерянности. Наверное, она даже была рада сейчас уйти, хоть и пыталась продолжить разговор, попросту не понимала, как нужно себя вести, чтобы не разозлить дочери еще больше, и та ни привела свою угрозу в действие.

– Это всё ваша беременность, – пробормотала герцогиня. – Она поменяла вас… – и направилась к двери, которую уже успел открыть секретарь.

Лания с минуту смотрела невидящим взглядом перед собой, после уронила голову на руки и тихо зарычала.

– Беременность, – едко произнесла она. – Да к чему бы вы без моей беременности стремились? – и, подняв взгляд к потолку, уже в который раз повторила: – Всевышние, дайте мне сил.

Глава 14

Простенькая карета, которая могла принадлежать какому-нибудь младшему чиновнику или захудалому дворянчику катила по предместью. Возница никуда не спешил, не настегивал лошадей, и те неторопливо переступали крепкими мускулистыми ногами по пыльной дороге, не одетой в камень.

И также, не спеша, ехали восемь всадников. Их одежда была проста и имела мало различий. И вроде бы ехали они, как придется, но более внимательный взгляд мог бы заметить, что они окружили карету. И скрытое оружие тоже можно было заметить, но лишь наметанным глазом. Однако те, кто так же ехал или вышагивал по дороге в предместье, почти не обращали внимания ни на экипаж, ни на всадников. А если кто и заметил некую странность, то не придал ей значения. Всякое бывает.

– Это совершенно невыносимо, – с возмущением закончила свое повествование королева, которое началось, как только Радкис сел к ней в карету. – И каково вам это, ваше сиятельство? А сегодня является ее светлость, врывается в кабинет, когда я разговариваю с министром, а после того, как я велела вывести ее, еще и требует извинений. После говорит, что Ранал прав, и власть вскружила мне голову. Под конец и вовсе обвинила мою беременность в том, что я переменилась, но, кажется, совершенно ничего из сказанного мной не поняла. И вот скажите, что мне думать о моей родне?

– Думается мне, Ваше Величество, – ответил советник, – что появление вашей матери предваряет визит отца. Ему нужно знать после вчерашнего, как вести себя с вами. Должно быть, он не стал наставлять ее светлость, и потому она наделала столько ошибок.

Вы правы, государыня, в головах вашей родни вы всё та же тихая послушная дочь, которая исполнит, что ей велено и не станет противиться, даже если ей это не нравится.

– Но так бы и было, если бы не вы, – заметила Лания. – Мне не нравилось то, что начинало происходить, но я готова была послушаться отца.

– Вы попросту не понимали, что делать и на кого положиться, – едва приметно улыбнулся советник. – Но вот вы услышали, что у вас есть сторонники, и они готовы поддержать свою королеву, и тогда начали думать и действовать. Я безмерно рад, что не ошибся, и вы оказались по духу Виллен.

Лания приподняла брови, обозначив удивление. Для нее в эту минуту имя рода было подобно ругательству после всего, что успело произойти. Радкис понял ее недоумение верно и потому пояснил, что имел в виду.

– Виллены – сильный род, Ваше Величество. Вы сейчас думаете о том, как повел себя ваш брат, и что успели наговорить родители, однако до них было множество поколений герцогов Вилленских. И среди них хватало не только интриганов, но и в высшей степени примечательных личностей. Вы ведь их и сами знаете, потому как историю своего рода изучали еще в детстве.

К примеру, Гонтор Виллен, ваш прапрадед. Это был человек железного норова. Отважен, крайне умен, изобретателен и одарен множеством талантов. Его имя по праву вписано в историю Северного королевства. Как и имя Нетии Виллен, вашей двоюродной прабабки. Вот уж великого ума была женщина и крепкой воли.

И если бы тогдашний государь не испугался сильной женщины и не переменил выбора своей королевы, то мы могли избежать неприятностей, в которое нас втянули восточные соседи, когда монарх пошел у них на поводу и вступил в союз против южан. Я искренне в этом уверен. Нетия не позволила бы ему сглупить.

Так что вам нечему удивляться, государыня. В вас пробуждается кровь рода, подавленная чужой волей и воспитанием. Вы, как бабочка, выпускаете крылышки из треснувшего кокона. Над вами не довлеет родительская власть и власть мужа, чьей любви вы желали добиться. И потому с каждым новым шагом вы чувствуете себя всё уверенней. Пусть так и будет.

– Да услышат вас Всевышние, – чуть смущенно улыбнулась королева. – Вы правы. Когда-то я мечтала заслужить похвалу отца и ласку матери, потом мечтала о любви мужа. А сейчас я должна сохранить королевство и отстоять право моего ребенка на трон… если, конечно, родится мальчик.

Впрочем, пока меня никто не тревожит, кроме моих кровных родственников. Его Высочество ведет себя, как образец благочестия. Больше не наряжается, не забывает взять дар, когда мы едем в храм. Не кривится и не чувствует себя нелепо, как в первый день. Входит серьезным, выходит одухотворенным. И со мной ведет себя так, что придраться уже не к чему.

А сегодня утром и вовсе хотел ехать верхом, чтобы не компрометировать меня своим соседством. Так повлиял на него наш разговор без обиняков. Однако нам надо было объясниться после того, что устроил мой братец, и я велела Канлину вернуть коня в конюшню и вновь ехать со мной в карете.

Что до герцога Тридида, то мы с ним еще ни разу не столкнулись. Его светлость не ищет со мной встреч, чтобы дать совет или предостеречь хотя бы от бесед с племянником. В отличие от принца, который уже высказался в отношении своего родственника. Однако я не спешу оценить молчание его светлости, как добрый знак, как не спешу доверять словам Канлина. Хотя от вас мне бы хотелось услышать историю, которой поделился Его Высочество.

Но прежде договорите свою мысль. Так, стало быть, вы считаете, что визит моей матери был попыткой отца понять, как быть дальше?

Радкис чуть склонил головой, показав, что помнит и готов продолжить. А после произнес:

– Да, ему было необходимо узнать, как вы поведете себя после вчерашнего. Не уверен, что ваш брат в точности передал, что происходило между вами вчера, но скрыть, что на его появление во дворце наложен высочайший запрет, скрыть не мог. Разве что подал в своем ключе. А так как ваш брат – человек недалекого ума, но великого высокомерия и самолюбования… Простите, Ваше Величество, – опомнился граф, но Лания только отмахнулась:

– Пустое, говорите, как думаете, ваше сиятельство. Я не оскорблена.

– Благодарю, государыня, – Радкис прижал ладонь к груди и продолжил: – Как я уже сказал, Ранал Виллен – человек невеликого ума, но высокомерен и самолюбив невероятно. Он умело флиртует и вовсе не трус. Однако руководит им гонор, а не отвага, что, впрочем, не отменяет его решительности. И все-таки он явно уступает отцу и вам, Ваше Величество. Я не льщу, но говорю, что думаю, как вы и велели. По разуму Ранал ближе матери, и об этом говорит ее сегодняшнее появление в вашем кабинете. Тонкость – это не про старшего отпрыска Виллен, и не про вашу с ним матушку. Потому он увидел в вашем поведении – головокружение от возвышения, и ее светлость уверилась в замечании сына.

Однако ваш отец не таков. Думаю, он уже понял, что к переменам в вашем привычном поведении имеется повод. И он скорей всего в том, что вы нашли поддержку. Стало быть, он будет не только искать вашего пока неведомого друга, но и пути к тому, чтобы занять его место.

Я ведь вам говорил, что ссориться с вами родитель не станет. Это не в его интересах. А раз уж вы пригрозили лишить его места советника, и повторили это дважды, о чем явно скажет ее светлость, то батюшка превратится в покладистого пушистого котенка. Нет, он не переменит намерений, лишь подход, потому вам стоит помнить, что является истинной подоплекой.

– Власть, – понятливо кивнула Лания.

– Верно, – кивнул в ответ Радкис. – В какое бы тесто его светлость не обернулся, начинка останется прежней. Она не принесет ничего, кроме несварения. И с братом он постарается вас помирить. Только вот Ранал вряд ли станет покладистей. Его бы я и вовсе уже к себе не подпускал, а лучше спровадил подальше не только от дворца, но и королевства.

– Посольство?

Идея была интересной и Лании понравилась. Это ведь и вправду был выход! Играя на самолюбии брата, одарить его некой важной задачей и отправить подальше и на подольше, потому что и сама королева видеть его не желала. А отец не оставит своего желания возвысить сына и будет уговаривать дать ему некую должность, как он уже говорил. Но теперь это назначение явно откладывается. Так что можно и исполнить желание отца, и избавиться от Ранала.

– Ваши слова легли мне на душу, – улыбнулась Лания.

Радкис хмыкнул и отрицательно покачал головой.

– Не уверен, что младший Виллен будет счастлив от подобного назначения. Он ожидает иного. И если отправится с посольством, находясь в озлоблении, то не испортит ли всё дело?

– Это уж как подать назначение, – в глазах королевы зажглись лукавые искорки. – Вы сами оценили моего брата, как самолюбивого гордеца и спесивца, да и отцу можно намекнуть, что иная должность Ранала ждет после успешного выполнения дела. Но настоящие полномочия дать иному человеку, более достойному доверия. И братец останется лицом посольства, пусть считает себя главным.

Брови Радкиса поползли вверх. Он с минуту смотрел в изумлении на королеву, вдруг шлепнул себя по ноге ладонью и от души расхохотался.

– Виллен! Вот уж истинно Виллен, Ваше Величество! – воскликнул советник и продолжил с улыбкой: – Государыня, вы сейчас показали коварство, присущее вашему роду. Восхитительно! Клянусь, из этой затеи может выйти толк.

– Осталось только найти повод для посольства, – усмехнулась Лания и отвернулась к окошку, пряча смущение.

– О, – легкомысленно отмахнулся граф, – у нас сменился правитель, найти повод не так уж и сложно. Скоро вы вникните в политику, и причина для посольства найдется. Да хоть бы и женить Его Высочество! – воскликнул Радкис и вновь рассмеялся.

Королева на миг задумалась, а после ответила:

– Нет, невозможно. Его Высочество остается наследным принцем. Если я рожу дочь, то он взойдет на трон и, согласно традиции, должен выбрать жену среди знатных северянок. Потому он до сих пор не женат.

– И не страдает от этого, – усмехнулся Радкис. – Простите, государыня, я пошутил о сватовстве. Вы совершенно правы, наследник не может жениться на иностранке. Закон несовершенен, но уж каков есть. Так решили наши предки, что только уроженка Северного королевства может стать супругой монарха, чтобы не возникали притязания на трон потомков, родившихся в иных государствах.

– И своих хватает, – проворчала Лания. – Кстати, – она встрепенулась, – расскажите мне о взаимоотношениях в королевском семействе. Канлин говорит о нашем с ним союзе, чтобы защититься от дядюшки. То есть он, насколько могу судить, предлагает объединиться против третьего претендента на трон. Что скажете?

В этот момент карету тряхнуло сильней, чем до этого, и королева, охнув повалилась в руки советника, поспешившего поддержать ее. После граф помог ей усесться и покачал головой:

– Не зря ли вы выбрали этот путь, государыня? Кучер хоть и не гонит, но дорога разбита, потряхивает сильно. Вам это не на пользу.

– Я хочу выехать за город, ваше сиятельство, – ответила Лания. – Но вы правы, надо будет заняться дорогами. Если уж и в предместье столицы они разбиты, то что говорить обо всем королевстве?

– Ремонт дорог будет полезен не только королевству, но и вам, моя госпожа, – заметил советник. – Подданные непременно оценят. – Он на миг задумался, а после щелкнул пальцами: – Не отправить ли вашего брата с инспекцией? Нет, – тут же сам себе и ответил, опередив королеву: – Ваши родственники вовсе не подходят для этой службы. Его светлость – старший герцог Виллен, скорей будет искать себе сторонников. И ради этого закроет глаза на чужие грехи и надает обещаний, которые постарается исполнить за ваш счет. В итоге, вы не получите точной оценки и честного доклада, зато ваш родитель окрепнет. Да и сына научит тому же. Но этот хотя бы будет действовать более неуклюже, чем батюшка, однако инспекции это точно не поспособствует.

– Я отправлю того, кто оценит назначение по достоинству, и исполнит поручение с честью, – ответила Лания. – Однако я желала услышать не о своих родственниках, о них уже был сказано достаточно. Теперь пришло время родственников королевских.

– Да, государыня, простите, – склонил голову советник. – Просто пришлось к слову.

Карета свернула с наезженного тракта и устремилась в сторону полей, принадлежавших двум большим деревням, раскинувшимся неподалеку от предместья. Одно из этих полей примыкало к роще. Ее Лания запомнила по времени прогулок с нянюшкой, когда семейство Виллен перебиралось в свое загородное жилище.

С этой рощей были связаны одни из лучших воспоминаний королевы. Все они относились к детству или отрочеству. Но под сенью деревьев и чириканье пичуг, Лания будто переносилась в сказку, на кои была мастерица ее нянюшка. Женщина непременно набирала полную корзину лакомств, и ее воспитанница с удовольствием уплетала их, сидя на большом покрывале, слушала рассказы и наслаждалась самой беззаботной порой своей жизни.

А потом они могли бегать между деревьями, играя во что-нибудь, или танцевать под незамысловатые песни няни. А после, устав, девочка укладывала голову на колени своей воспитательницы и погружалась в сладкую дремоту, чувствуя, как ласковые пальцы ворошат ее волосы. Да, будущая государыня Северного королевства обожала и свою нянюшку, и ту рощу, куда сейчас рвалась ее душа.

– Между родственниками покойного государя и вправду есть напряженность, которую они не обнажают перед подданными, – между тем говорил Радкис. – Но те, кто близок к королевской семье, всё же знают о размолвке. Впрочем, не скажу, что всё началось после смерти вашего венценосного свекра. Начало нынешней неприязни было положено очень и очень давно.

Если верить сплетням, то его светлость, точней тогда Его Высочество Лекар, еще второй наследный принц, близко сошелся с герцогами Берейтскими и пытался протолкнуть в супруги брата их дочь. Однако затея его не выгорела. Занимавший в то время должность королевского советника – его сиятельство граф Тилик, сумел разыграть свою интригу, и первому наследнику была показана дочь герцога Станны, еще только входившая в пору.

Вроде бы ее вывезли на прогулку, и Его Высочество наткнулся на юную прелестницу. Они поговорили, и будущий государь пришел от нее в восторг. По крайней мере, так говорят сплетни, а уж что именно оказало влияние на выбор будущей супруги, я в точности не знаю, ибо сам был еще юн и не служил при Дворе. Не исключаю, что выбор был сделан правящим государем, а принц попросту не имел возражений. В общем, интрига младшего брата, весьма предприимчивого юноши, не вышла.

А после и герцог Берейтский впал в немилость и был удален от Двора, а его место занял Станна. Принц Лекар лишился своего сторонника и неких видов на будущее, какие у него имелись в их союзе. Об этом я тоже ничего не скажу, попросту не знаю, чего хотел добиться второй наследный принц. Впрочем, тут особых знаний и не надо. Больше влияния на брата и его решения через королеву и ее родственников. Отец вашего супруга был более податлив, чем его старший сын. Хотя и младшего не назовешь мягким, норовом он ближе к своему дяде, чем отцу.

В эту минуту карета остановилась, и лакей поспешил открыть дверцу. Первой в этот раз выбралась наружу королева, советник не смел ее опередить даже ради того, чтобы подать руку. Потому руку подал один из телохранителей.

Лания огляделась, втянула носом нагретый солнцем воздух и шумно выдохнула.

– Как же хорошо, – с улыбкой произнесла она.

– Где мы, Ваше Величество? – спросил граф, вставший рядом.

– Это лучшее место на земле, ваше сиятельство, – ответила королева. – Здесь мы гуляли с нянюшкой и делали всё, что нам вздумается. Никто здесь не следил за тем, чтобы я не уронила чести рода Виллен, не вырывал из моих рук сладости, чтобы не растолстела, и не терзал поучениями. Я здесь была по-настоящему свободна и счастлива. Прекрасное было время.

Она зашагала вперед, а советник некоторое время смотрел государыне вслед, раздумывая над ее словами, вздохнул и опомнился. После этого поспешил за Ее Величеством. Она как раз вошла в рощу, огляделась и указала лакею, несшему корзину:

– Вот здесь.

– Как прикажете, Ваше Величество, – с поклоном ответил тот и начал расстилать на земле покрывало.