Книга 1: Королева – вдова

Корзинку подготовила Келла.

– Если кто-то влезет, вы увидите, – заверила камеристка. – Я всё обернула и запечатала, так запросто не раскроешь.

– Благодарю, – улыбнулась ей королева.

И сейчас Ее Величество присела у корзинки и заглянула внутрь, но свертки нарушены не были, и она умиротворенно вздохнула. Чужое коварство не испортило ей удовольствия от прогулки.

– Продолжайте, ваше сиятельство, – сказала королева, отойдя в тень. Взгляд ее следовал за лакеем, теперь открывавшим свертки, но слушать советника Лания была готова.

– Да, государыня, – с почтением поклонился тот и вернулся к своему рассказу: – Так как юная герцогиня Станна еще не достигла брачного возраста на момент их знакомства с Его Высочеством, то свадьбы пришлось ожидать два года. За это время принц Лекар пытался расстроить их будущий союз. Несостоявшийся свекор будущего короля помогал ему в этом, потому, думаю, и попал в опалу.

Как вы сами понимаете, Ваше Величество, и тут Лекара ждал крах. Свадьба состоялась, и супругой его старшего брата стала ненавистная к тому времени юная герцогиня Берутта Станна. Для нее отношение деверя секретом не было, и потому неприязнь испытывали оба. И это наложило отпечаток на всю дальнейшую жизнь.

Нет, они не враждовали открыто. На глазах послов и придворных были любезны друг с другом, улыбались, даже беседовали. Кто не знал предыстории, то видел, как дружна семья монарха. Однако это была лишь видимость.

Лекар не забывал указать брату на промахи королевы, из-за чего промеж них случались размолвки. А Берутта жаловалась мужу на деверя, и тот отчитывал уже брата. Потом родился Ангвир, и Его Высочество вновь стал вторым наследным принцем. А затем Канлин, и второй наследный принц превратился в герцога Тридидского.

К племянникам Лекар относился по-разному. С Ангвиром был приветлив, не забывал зайти на его занятия, похвалить, подсказать, подбодрить. Когда Его Высочество начал ездить верхом, даже стал его учителем верховой езды. Дядя опекал первого наследника, но был равнодушен ко второму. Не исключаю, что причиной этому была близость Канлина с матерью и ее влияние на него.

Вы, наверное, не знаете, государыня, но среди претенденток в жены Его Величеству была и племянница Тридида, со стороны его супруги. Скорей всего на ней бы Ангвир и женился, но дядя допустил ошибку, которой не сделал ваш отец…

– Какую же? – рассеянно спросила Лания, уже смутно догадываясь, что скажет Радкис.

– Всё готово, Ваше Величество, – объявил лакей, не дав графу ответить.

Королева обошла покрывало и уселась на подушку, положенную для нее рядом с расставленными яствами. Она указала Радкису приглашающим жестом на вторую подушку, и пока он устраивался рядом, разделила привезенную снедь на два блюда. После поманила лакея, и когда он приблизился, подала ему второе блюдо.

– Раздайте угощение моим телохранителям, кучеру и возьмите сами. Хочу, чтобы в этом месте хорошо было не только мне. Сегодня вы все мои гости на пикнике.

– Великая честь, государыня, – с поклоном ответил лакей. – Благодарю от всей души.

Лания улыбнулась мужчине и перевела взор на советника. Тот понял этот взгляд верно, кивнул и продолжил:

– Герцог Тридид выставил требование, чтобы племянник разорвал отношения со своей возлюбленной. Государь отказался не только исполнить требование, но и от племянницы герцогини Тридид. После этого…

– Да, я понимаю, – прервала его королева, не желая в подробностях слушать о том, что герцога Виллена не заботило то, что пришлось не по душе герцогу Тридиду. – Отец предложил меня, и король сделал выбор, особо не выбирая. Но что же произошло между Канлином и его дядей? Но прежде, чем ответить, угощайтесь, дорогой граф. Эти медовые шарики невероятно вкусные. Келла по моей просьбе купила всё, что мы когда-то брали с нянюшкой на прогулку.

– Благодарю, Ваше Величество, – кивнул советник, но сразу к угощению не притронулся.

Он смотрел, как Лания сунула в рот медовый шарик, прикрыла глаза и с нескрываемым блаженством теперь перекатывала его во рту. Радкис улыбнулся и отвел взгляд, чтобы не смутить королеву, если будет пойман на подглядывании. А после потянулся и взял с подноса маленькую булочку с ягодной начинкой. По сути, на блюде лежали одни сладости, которые когда-то обожала маленькая девочка, еще не знавшая, что ей предстоит встать во главе целого королевства… Граф вздохнул и откусил от булочки.

– Держите, ваше сиятельство, – Лания протянула ему стаканчик. – Крайне недурно уравновешивает обилие сладостей. И жажду утоляет тоже недурно.

Это оказался морс с приятной кислинкой. Радкис запил булочку и вновь улыбнулся:

– Вы скучаете по тем временам, когда подле вас была любящая нянюшка?

– Безумно скучаю, – ответила Лания. – Прошу вас, узнайте, как она поживает. Возможно, я приглашу ее служить мне вместе с Келлой. Этой женщине я доверяю, как самой себе.

– Хорошо, Ваше Величество, – ответил граф, – когда вы скажете ее имя, я попытаюсь разузнать о вашей няне.

– Благодарю, ваше сиятельство, – улыбнулась королева. – Продолжайте, я готова слушать.

– Как изволит Ваше Величество, – не стал противиться советник и возобновил свой рассказ: – Что до Канлина, то, как я вам имел честь доложить, дядя младшего племянника не жаловал. Думаю, не жаловал бы и старшего, если бы не связывал с ним свои надежды, как когда-то с его отцом.

Его Высочество же, видя холодность дяди, сам начал относиться к нему без всякой симпатии, а его матушка еще более подогрела в младшем сыне неприязнь. Возможно, она пыталась внушить ее и Ангвиру, но наш покойный государь всегда обладал своеобразным норовом. Несмотря на обилие внимания к своей персоне, он был как бы сам по себе.

– Канлин назвал Ангвира ледышкой и занудой, – Лания вспомнила слова Его Высочества.

– Верно подмечено, – усмехнулся Радкис и спохватился: – Простите, Ваше Величество.

– Продолжайте, – лишь ответила королева и сунула в рот очередной медовый шарик.

– Государь и вправду был спокойного, даже холодного нрава. Канлин по сравнению с ним рос более живым и подвижным. И если младший принц позволял себе чудачества, то старший всегда просиживал с учителями столько, сколько было нужно, и неукоснительно выполнял их требования. Ему нашли приятеля, но, кажется, государь больше тяготился им, чем был рад. А приятель скучал в обществе наследника. В любом случае, когда они подросли, граф Мунит остался рядом не из чувства долга или дружбы, а потому что…

– Это выгодно, – усмехнулась Лания.

– Верно, – кивнул советник. – Будущий король был почтителен с отцом и матерью, но вовсе не близок. Как не стал близок и с дядей. Его светлость своей опекой его утомлял, я в этом уверен. Мне думается, что бывшая дворцовая служанка сумела столько удерживать внимание государя тем, что ей от него ничего было не надо. – Лания вскинула взгляд на Радкиса, и он, приложил ладонь к груди, склонил голову: – Простите, Ваше Величество, если вы не желаете об этом слышать…

– Нет-нет, – отвернувшись, ответила государыня, – говорите обо всем. Я сейчас от вас узнала о моем муже больше, чем за весь год супружества. И теперь даже понимаю, почему он не позволял задержаться с ним рядом. Дело было не в той женщине, а в нраве короля. Кажется, он просто не любил долгих разговоров и не терпел, когда ему навязывались.

– И вновь вы правы, Ваше Величество, – едва приметно улыбнулся граф. – И я не пытаюсь сказать вам нечто приятное. Чтобы подтвердить свои слова, мне и вправду придется рассказать о той женщине. Она старше Его Величества на пять лет. Тихая, особо неприметная, нестроптивая. Именно потому ее отобрала королева для своего сына…

Лания подняла изумленный взгляд на собеседника, поперхнулась и закашлялась. Радкис поспешил подать ей стаканчик с морсом. Королева благодарно кивнула, выпила напиток и всё еще сипло переспросила:

– Что вы сказали? Королева?

– Именно так, Ваше Величество, – подтвердил граф. – Не в любовницы, разумеется. Точнее, не в возлюбленные. Цель этой женщины была зачать и родить от наследника, чтобы подтвердить его мужскую состоятельность. Сам он, несмотря на заинтересованные взгляды дам, мало обращал на них внимания. И в этом тоже различие между братьями. Канлин рано начал флиртовать, впрочем, главным был старший брат. Именно его способность к рождению необходимо было проверить. И королева, выбрав среди челяди, отправила к нему служанку.

Принц, вкусив прелесть плотских удовольствий, оказался на редкость постоянным. И дело как раз в выбранной женщине. Ее спрашивали, что происходит между ними с принцем. Она ответила, что они чаще всего молчат. Она, простите, перебирает его волосы, а он лежит на ее коленях, прикрыв глаза. Служанка ничего не требовала, просто была рядом, удовлетворяла его потребности и ждала новой встречи.

– А что же беременность? – по-прежнему не глядя на советника, спросила Лания. – Отчего она случилась только через несколько лет?

– Это третья беременность, государыня, – ответил Радкис, и королева, обернувшись, посмотрела с нескрываемым удивлением.

Он вновь кивнул, подтверждая свои слова.

– Первая закончилась выкидышем. Женщина никому не сказала, что понесла, опасалась, что после этого ее не подпустят к принцу. А от работы ее никто не освобождал, в общем, случился выкидыш. Потом была вторая беременность. Она родила дочь, и девочку отправили к матери служанки на воспитание. А потом уже родился мальчик. Но к тому времени эта женщина уже не жила во дворце.

Умер прежний король, и наследник взошел на трон. Он купил дом своей любовнице, поселил ее там и ездил к ней. Наверное, он создал себе место для отдыха от дворца, придворных и дел. Место, где бы он мог молчать и лежать, прикрыв глаза, а его бы гладили по голове и ни на чем не настаивали.

Лании вдруг вспомнились слова Канлина о том, как супруг отзывался о ней. Он ведь оценили именно то, что она покорна, что ни во что не влезает. Она оскорбилась, услышав это, а, выходит, эти слова были настоящим комплиментом из уст короля. Не красота, не ум, не что-либо еще, а умение быть тихой и послушной!

Так быть может, Ангвир положил конец связи со служанкой, потому что жена могла дать то, что ему было нужно? Она, Лания, переживала, что не смогла увлечь его беседой при свидании, а ему, выходит, и не надо было бесед! И если всё так, то верней мужа было и не сыскать. Ему хватило бы собственной жены, если бы та могла молчать и ворошить его волосы. Забавно…

Королева откинула голову и рассмеялась. Впрочем, смех вышел больше издевательским. Она подумала, что супруг мог быть в ней разочарован, если бы Лания попыталась увлечь его так, как ей казалось правильным. Придумывала бы развлечения, чтобы он не скучал, а король бы тяготился и опять бежал к служанке, потому что там его попросту не трогали. И вновь была бы ревность, обида и непонимание.

– Одна-ако, – протянула государыня. – Как же, оказывается, всё просто и сложно одновременно. Если бы отец хоть немного рассказал мне о будущем муже, а не твердил о некоем счастье, то мы и вправду могли бы быть счастливы. Я бы дала ему то, что он хотел, я бы смогла…

Она оборвала себя, вновь отвернулась и, всхлипнув, утерла слезы, выступившие на глаза. Однако взяла себя в руки и подвела итог беседе.

– Стало быть, то, о чем говорил Канлин, имело место. Герцог и вправду мог указывать королю на поведение брата, как когда-то указывал на промахи королевы. Но Ангвир, будучи равнодушным от природы, оставался холоден к вмешательству дядюшки. Напротив, его это, наверное, ужасно раздражало, и он отвадил его светлость в своей манере. А неприязнь между дядей и младшим племянником только еще больше увеличилась.

– Вы совершенно правы, Ваше Величество, – ответил Радкис. – Позвольте отметить, что вы весьма проницательны и быстро ухватываете суть. Прекрасное качество.

Королева кивнула, принимая похвалу. Она некоторое время смотрела вглубь рощи, изо всех сил стараясь сохранить умиротворение этого места и ощущение тихого счастья. Затем взяла булочку и задала новый вопрос, но уже больше из любопытства.

– А Ее Величество Берутта, отчего она решила уехать вслед за дочерью к ее мужу в Южное королевство? Почему не осталась рядом с сыном? Мне говорили, что причиной стала любовь к принцессе и нежелание оставлять ее. Кто-то сказал, что об этом попросила Ее Высочество, опасаясь оказаться в чужой стране без единой родной души. А истинная причина?

– Принцесса и вправду переживала, когда ей объявили о помолвке с кузеном короля южан. Ее Величество объявила, что готова сопровождать дочь и остаться с ней столько, сколько понадобится. В общем-то, ей и делать здесь уже было нечего. Супруг мертв, сыновьям не до матери, деверь не упускал возможности воткнуть шпильку. Влияния при Ангвире у королевы-матери не осталось, а быть тенью прошлого ей, должно быть не хотелось. С тех пор она живет в Южном королевстве и вроде бы недурно себя чувствует.

– Сейчас я даже рада этому, – усмехнулась Лания. – Еще и поучений свекрови я бы не вынесла. Пусть уж лучше остается рядом с дочерью, мне хватает и мужчин Мелибрандов. – Она деловито отряхнула руки и поднялась на ноги. – Однако не хочется просидеть всё время на одном месте. Прогуляемся, ваше сиятельство. Идемте, я покажу вам одно презабавное дерево и расскажу сказку, какую придумала моя нянюшка, глядя на него.

– С удовольствием, Ваше Величество, – улыбнулся советник. – Даже таким заплесневелым придворным пням, как я, нравятся сказки.

– Вы еще не заплесневели, – возразила королева.

– Однако пнем остался, – весело сверкнул глазами Радкис, и Лания смутилась.

– Вы не пень, ваше сиятельство, – сказала она, – просто уже не молоды.

– А между тем мне всего лишь сорок два года, – улыбка графа стала еще шире. – Но в ваши девятнадцать я, конечно же, уже кажусь глубоким стариком.

– Не таким уж и глубоким, – справившись со смущением, парировала королева. – Плесенью еще не покрылись.

– Вы чрезвычайно добры, Ваше Величество, – и вовсе развеселился граф. – И пока я еще могу шевелить корнями без скрипа, позвольте предложить вам руку.

– С превеликим удовольствием, – милостиво кивнула Лания, и они направились на поиски примечательного дерева.

Глава 15

Карета остановилась возле каменной лестницы, ведущей к дверям дворца. Лакей, спрыгнувший с козел, где сидел рядом с кучером, поспешил открыть дверцу и достать подножку. Он склонился, и мимо него протянулась рука в добротном, но не броском камзоле. На нее государыня и оперлась.

– Благодарю, Ваше Высочество, – произнесла она и сжала руку деверя: – Сегодня, братец, я вас не отпускаю.

– Опять похищение? – полюбопытствовал Канлин.

– Ну что вы, – фыркнула Лания, – я не люблю повторяться. Сегодня я вас не похищаю, но принуждаю следовать за мной.

– Принуждайте, Ваше Величество, – улыбнулся принц, – вам позволено всё. Во-первых, вы королева, а во-вторых, иных сестриц у меня более нет. Родная живет в ином государстве, а вы рядом, и я, признаться, рад, что у вас нашлось до меня дело.

– Нашлось, – кивнула королева и указала взглядом на дворец.

Канлин повинно склонил голову, и они наконец поднялись по ступеням и вошли в высокие позолоченные двери.

– Куда мы идем? – уточнил Его Высочество.

Это был не праздный вопрос. Сейчас он вел даму и должен был знать, куда ее сопроводить.

– В королевские покои, – ответила Лания. – Думаю, вы знаете их лучше моего.

Принц чуть приподнял брови, обозначив удивление, но спорить или еще что-то выспрашивать не стал. Пока, по крайней мере. И когда они приблизились к покоям покойного короля, их ждал уже камердинер – барон Дикато, входивший и в близкий круг государя.

Круг этот был мал и существовал, похоже, только потому, что королю полагалось иметь приближенных. Как теперь знала Лания, ее супруг любил тишину и одиночество. И слова Канлина, которые он сказал еще во время первой совместной поездки в храм, подтверждали оценку Радкиса: «Как только закрывались двери покоев Прощания, Ангвир уходил в свою комнату и заваливался на кровать с книгой, которую ему принес слуга».

И все-таки барон Дикато считался близким другом покойного короля, и потому ему была дарована должность камердинера. По крайней мере, так считала Лания. Он же хранил ключи от покоев, куда никто не входил с тех пор, как монарха унесли в покои Прощания, закрыли и запечатали двери.

При приближении королевы и наследника барон склонился в церемонном поклоне и простоял так, пока они ни приблизились. Лишь после этого опытный царедворец распрямился и на миг замешкался. Взгляд его остановился на Канлине и лишь после скользнул на государыню.

– Доброго дня, ваша милость, – произнесла Лания, сгладив неловкий момент от заминки.

– Ваше Величество, – снова поклонился бывший уже камердинер. А затем второй раз: – Ваше Высочество.

– Открывайте, ваша милость, – велела королева.

– Да, государыня.

И пока барон взламывал печать и открывал дверь, Лания смотрела на приближенного своего мужа и думала о заминке. Почему Дикато первым посмотрел на принца? Возможно, с ним они были больше дружны, чем с королем, и тогда бывший камердинер просто бросил взгляд на своего приятеля. Или же… Или же он человек Канлина, его сторонник и видит на троне именно брата почившего государя, а не его вдову. И если это так, то в списке на отставку его милость занял первое место. Деверя отослать от Двора было невозможно, но не его сторонников. И Лания оставила себе в памяти пометку.

Тем временем дверь была открыта, и барон, шагнув в сторону, склонил голову.

– Ваше Величество, – произнес он, остановив королеву, едва шагнувшую к покоям. Она посмотрела на его милость, и тот продолжил: – Прикажете прислать прислугу для уборки? Они оповещены и ждут приказа.

– Пока не надо, – ответила Лания. – А вот вас прошу войти с нами. Ваша помощь может пригодиться.

– Да, государыня, – ответил барон, и его взгляд вновь на миг задержался на принце, тот никак не отреагировал. Ни кивком, ни улыбкой. Он попросту прошел мимо его милости и последовал за невесткой. Если между ними и существовала связь, то Канлин ее никак не показал.

Впрочем, была ли в самом деле между принцем и бывшем камердинером дружба или хотя бы сговор, королева надеялась узнать не по переглядываниям, а из иного источника. И помочь ей в этом должна была верная Келла.

– Дорогая, у меня есть для вас поручение, – сказала Лания своей камеристке прошедшим вечером.

– Какое? – спросила та.

– Я хочу знать, что делают мои родственники, – пояснила Лания. – В первую очередь Его Высочество и его сиятельство герцог Тридид. К сожалению, за Вилленами проследить сложней, а вам их особняк недоступен, и слуги незнакомы. Однако во дворце вы служите уже несколько лет и, наверное, сдружились со многими. Подумайте, как можно сделать то, о чем я толкую.

Мне совершенно не нравится, что я как на ладони, но остальные обитатели дворца мне невидимы. А между тем, мне бы хотелось знать, кто вхож в покои Канлина и его дяди. Кому они благоволят, с кем встречаются, как часто покидают дворец. Возможно, известно, куда ездят.

У меня есть целая Тайная служба, но я пока не знаю, могу ли им доверять. Отдать приказ недолго, но как добросовестно его исполнят? И не станет ли известно о моем интересе персонам, которых я назвала? Пока из всего королевства я доверяю только трем людям: вам, графу Радкису и своей няне. Однако она далеко, и, стало быть, осталось двое.

– Еще есть ваши придворные, – в задумчивости ответила Келла. – Я слышала, что в свитах шепчутся о своем будущем. Горничная баронессы Фигиль вчера спрашивала меня, не знаю ли я, что вы думаете о том, кто составит вашу новую свиту. Ее хозяйка жаловалась на мигрень от мыслей, какие ее тревожат.

Лания усмехнулась. Она даже позавидовала мигрени своей фрейлины. Та всего лишь тревожилась, не зная, будет ли она дальше фрейлиной. Богини, какая глупость! Ее королева сейчас сражалась за свою независимость, жизнь и возможность выносить и родить дитя! А у баронессы болела голова за тепленькое место.

– Довольно, – с раздражением остановила камеристку Лания. Она порывисто поднялась со стула и прошлась по гостиной, справляясь с чувствами, захлестнувшими ее. – У каждого свои беды, – прошептала королева и, выдохнув, обернулась.

Келла застыла на месте, не смея что-либо произнести. Ей вспышка госпожи была непонятна. Лания ей улыбнулась.

– Всё хорошо, – сказала она. – Я рассердилась не на вас. Сейчас уже успокоилась и готова продолжать разговор.

– Да, Ваше Величество, – поклонилась камеристка, но не произнесла ни слова, теперь ожидая, что говорить будет королева, но та чуть приподняла брови:

– Почему молчите? Продолжайте. Я хочу знать, что вам подумалось.

– Как вам угодно, Ваше Величество, – кивнула Келла и продолжила: – Мне подумалось, что вам стоит только намекнуть и, что дамы, что кавалеры будут рады выслужиться перед вами и показать свою полезность. И потому, что не сумею разузнать я, вам донесут ваши придворные.

– Верно, – едва приметно улыбнулась Лания. – Но именно ради того, чтобы выслужиться, а заодно заполучить некие блага, мне могут донести и то, чего не было. Я уже решила, что вскоре верну своих фрейлин в те моменты, когда они не будут мне мешать. От них я ожидаю больше сплетен, чем достоверных сведений. Впрочем, и сплетни бывают полезны. На вас же полагаюсь всецело.

– Я не подведу вас, госпожа, – низко поклонилась камеристка. – Позволены ли мне будут некоторые вольности?

– Какие?

– Возможно, мне придется где-то приврать, где-то пообещать, где-то припугнуть. Не все готовы выдавать своих хозяев.

Королева на миг поджала губы, размышляя, а после кивнула:

– Вы можете позволять себе вольности, но не переусердствуйте. Будьте осторожны и помните, что после я не должна выслушивать жалобы разгневанных господ, если вскроется неприглядная картина слежки за ними. Я просто хочу знать, что происходит за моей спиной и, если это потребуется, предотвратить удар. Однако не желаю заведомо нажить врагов.

– Я буду осторожна, Ваше Величество, – заверила Келла. – Мне есть, на кого положиться. Слуги тоже умеют обижаться на хозяев, таких и буду искать.

– Я верю в вас, дорогая, – улыбнулась Лания.

Так что хоть что-то, но камеристка должна была ей сообщить. И если в донесениях появится фамилия – Дикато, то от него и вправду надо будет избавиться. А пока королева неспешно шествовала по покоям супруга, а мужчины шли за ней, не зная, зачем Лания позвала их, и что ей вообще здесь нужно. А сама она не спешила огласить свои намерения.

Королева прикусила губу и скользнула взглядом по сторонам. Она плохо знала королевские покои, потому что сюда ей не было хода весь год их супружества. Нет, Лания бывала в комнатах мужа, но всего три раза. В первый раз, когда король занедужил, и его жена пришла справиться о здоровье Его Величества и лично пожелать скорейшего выздоровления. Хотела и позаботиться, но супруг не скрывал, что ее близость тяготит его. Ее Величество вышла в слезах. Все думали, что она переживает о муже, а ей было попросту обидно.

Во второй раз он сам пригласил супругу на ужин, который они провели без своих свит и приближенных. Это было после того, как Ангвир расстался с любовницей и вдруг решил сблизиться с женой. Они тогда пробыли наедине где-то часа два. Разговаривали о мелочах, ничего важного. Просто пустая светская болтовня, даже особо не о чем было вспомнить. Однако Лания была счастлива! Ей хотелось произвести впечатление на мужа, раз уж ей выпал шанс, но много смущалась и опускала взгляд.

Это ли прервало их встречу, или же король сам не намеревался в тот раз продолжать свидание с собственной женой больше того времени, но он проводил королеву до ее покоев, поблагодарил за чудесный вечер и удалился. А Лания половину ночи ворочалась с боку на бок, гадая, что будет дальше. То чувствовала себя почти счастливой, то злилась на себя за то, что не сумела удержать внимание супруга. В общем, она не понимала, как относиться к прошедшему вечеру.

Ну а третий раз был трагичным, королева стояла подле ложа и силилась осознать происходящее, пока Жизнь отсчитывала последние минуты государя Северного королевства. Так что сегодня Ее Величество вошла в эти комнаты в четвертый раз.

Королева дошла до спальни и остановилась на ее пороге, а после медленно приблизились к кровати и застыла там, не в силах отвести взгляда от того места, где ее муж благословил свое едва зачатое дитя, взвалил на хрупкие плечики жены заботы о государстве и испустил дух.

Здесь он прожил пять лет с небольшим, здесь, возможно, принимал любовницу и ни разу свою законную супругу, здесь начался и закончился не овеянной славой путь царствования государя Северного королевства Ангвира III Мелибранда. Даже прозвища не заслужил. Впрочем… Впрочем, народ назовет его Неудачником за нелепую смерть, а может, и того не будет.