скачать книгу бесплатно
– Да нет, только ты знаешь, что шеф… – Фолин сделал многозначительную паузу. – Не обиделся бы. Все же она его личная секретарша.
– А чего обижаться? Дело добровольное. «Вот откуда ветер подул, – догадался Володька. – Не зря, выходит, Бурукин его в машину посадил – деликатный разговор вести. Ну-ну, старайся. Авось и зачтется в будущем…»
– Я кое-что в таких случаях понимаю, – продолжал Фолин. – Гаврила мужик видный, с положением, опытный в сердечных делах, а тут ты.
Володька усмехнулся.
– Выходит, чтобы шеф не сердился, мне надо Лену стороной обходить?
Фолин пожал плечами.
– Я просто высказал свои предположения, а ты поступай как знаешь.
– Да нет, Сергей Иванович, никаких выкрутасов я делать не буду – пусть все будет так, как есть.
– Молодому, да ладному можно найти кого-нибудь и повиднее нашей секретарши, – вяловато отозвался Фолин, поняв бесполезность своего разговора. – Да и с претензиями она. С твоей зарплатой не поднять ее запросов.
– Здесь куда? – подкатывая к железнодорожному вокзалу, отсек Володька неприятный для него разговор.
– Под арку и влево, – показал рукой Фолин и замолчал.
2
В общей комнате было накурено. Сосед по общежитию Виталька Розов сидел за столом с молоденькой девушкой и цедил из тонкого стакана красное вино. На тумбочке во всю мощь играл магнитофон.
– Ходи к нам, – пригласил Розов Володьку.
– Спасибо, я за день накрутился, отдыхать буду. – Он прошел в свою комнату, окинул взглядом привычную обстановку и стал раздеваться. «Как не надоест? – раздраженно подумал он про Розова. – Чуть ли не каждый день водит. Приглашал бы уж, как говорится, опытных потаскух, а то какую-то школьницу привел. Ей, пожалуй, еще и восемнадцати нет…»
Через стенку от Володькиной комнаты жили двое: этот Розов, инженер-электрик, и Сурков, экономист. Сурков нашел себе зазнобу с квартирой и неделями пропадал у нее, а Розов, пользуясь удобным моментом, водил к себе девиц. Володька в первые же дни после заселения поскандалил с ним.
Розов устраивал пирушки в большой, общей, комнате и канителился там до глубокой ночи, а Володьке надо было вставать в пять утра, чтобы успеть и перекусить, и добраться до работы, и осмотреть машину, и привезти Бурукина к половине девятого на фабрику.
После того скандала Розов стал запираться с гостями в своей комнате, но все равно мешал спать.
Приняв душ, Володька с удовольствием нырнул в прохладную постель и уснул, как убитый…
Ему снился приятный сон. Он сидит в затемненной комнате на мягком диване. Рядом с ним – Лена в ярком цветастом платье. Когда он пытается приблизиться к ней, Лена слабо сопротивляется, шепчет: «Не надо, не надо…» От этого шепота Володька и проснулся. Открыв глаза, он не сразу сообразил, в чем дело. Громкий разговор насторожил его, и он окончательно пришел в себя.
– Не надо, не надо, пусти! – послышался девичий голос, и чьим-то мягкие руки тормошили Володьку. – Отпустите меня, отпустите!
Второй голос, злой, какой-то шипящий, принадлежал Розову:
– Молчи! Расквасилась!..
Володьку не раз будили Розовские гости: по пьяне, из любопытства, разговорами, песнями, и он не придал особого значения происходящему.
В том, что происходит, мешала разобраться темнота. Единственное окно, выходящее во двор, было зашторено, да и на улице уже стояла плотная ночь.
– Пустите меня, пустите! – И опять чьи-то руки потянули Володьку.
Он повернулся, глаза его привыкли к мраку, и Володька увидел девушку, а за ней Розова.
– Чего вы? – пробурчал он недовольно и сел на кровати.
– Да вот напилась и ломается.
– Он меня домой не пускает, – с дрожью в голосе произнесла девушка.
– Ты в своем уме? – Володька поднялся и встал между ними.
– А ты не лезь в чужие дела! – повысил голос Розов. – Ты кто такой?
Девчонка, воспользовавшись моментом, выскользнула из комнаты.
– Думаешь, что Бурукина возишь, так тебе все дозволено?
– Тебе же лучше будет, Розов.
– А ты обо мне не хлопочи!
Володька отстранил Розова и вышел в прихожую.
– Откройте мне, – попросила девушка, торкаясь в наружную дверь.
Володька знал хитрость замка и быстро справился с ним, выпустив девушку.
– … Чистоплюй нашелся! – орал Розов. – Ходишь петухом возле Ленки, а Бурукин ее давно топчет.
Володька повернулся и, не удержавшись, коротко и резко ударил Розова по шее. Тот без звука упал на пол. Сразу какая-то тяжесть навалилась на Володьку. Он наклонился, взял Розова в охапку и положил на кровать.
Не успел Володька еще дойти до своей комнаты, как Розов очнулся и четко произнес:
– Я тебе этого никогда не прощу.
3
Их встретила мать Лены, еще молодая женщина, нарядная и улыбчивая.
– Проходите, проходите, – пригласила она, внимательно разглядывая Володьку. – Мы, к сожалению, должны оставить вас на весь вечер – работа. – И снова обворожительная улыбка.
– Идем пока ко мне, – шепнула Лена, снимая туфли, – не будем мешать маме и папе собираться на концерт.
Володька на цыпочках двинулся за нею по длинному коридору. Мягкий ковер приятно пружинил под ногами, охватывая ступни.
Окна в комнате были зашторены, и Лена зажгла причудливый светильник.
– Садись, – показала она на диван и включила музыку. – Сейчас предки уйдут – у них вечерний концерт, а мы почаевничаем, послушаем музыку, потанцуем, а потом пойдем гулять.
Володька исподтишка оглядывал комнату и молчал. Все для него было в новинку: и картины неизвестных художников в резных рамках, и яркий гобелен на одной из стенок, и старинная мебель из красного дерева…
– Ты чего как в рот воды набрал? – Лена подсела на диван. – Не нравится у меня?
– Да нет, наоборот, все слишком здорово, – не стал он кривить душой. – Для меня такие хоромы – роскошь.
– Роскошь, – усмехнулась Лена, – слишком преувеличенно, скорее – уютно. – Она поднялась. – Я тебя оставлю минут на десять, а ты посмотри мой альбом. – Достав из книжного шкафа массивный альбом в бархатном переплете, Лена положила его на журнальный столик. – Изучай. Я быстро. – И выпорхнула за двери.
Володька открыл первую страницу. Две фотографии украшали ее. Это были родители Лены, совсем еще молодые, красивые. Потом пошли фотографии маленькой девочки: Лена в садике, Лена-первоклассница, Лена на отдыхе и так далее…
«А я только в девять лет сфотографировался, – без обиды подумал Володька. Ему почему-то вспомнилась мать, заметно стареющая, издерганная жизнью, вечно трудившаяся в крестьянской работе, и он отложил альбом. – Не в те сани, видно, хочу я сесть. С деревенской закваской, да в интеллигенты…»
– А вот и я. – В дверях появилась Лена, в длинном халате, узорчатых тапочках, как-то по-домашнему простая. – Родители ушли, и я тебя угощу. У нас есть марочное вино.
– Да зачем, – запротестовал Володька, – я не голоден. – На самом деле он с обеда ничего не ел.
– Не скромничай. Знаю я, как ты там, в общаге, питаешься. Идем в зал. – Она ухватила его за руку и потянула в другую комнату.
Тот же шик в обстановке, только, занимая весь угол, у книжного шкафа приткнулась настоящая арфа, а за ней, у окна, пианино. На круглом столе, застеленном цветастым покрывалом с бахромой, стояли хрустальные бокалы, широкое блюдо с фруктами и ваза, наполненная конфетами.
Лена достала из бара бутылку вина.
– Открывай, – протягивая к Володьке бутылку, попросила она. – Вот штопор. А я пока апельсины порежу.
По комнате пошел терпкий запах и от разрезанных апельсинов, и от вина в откупоренной бутылке.
Володька молчал, несколько растерявшийся от всего увиденного, разглядывал цилиндрик светло-коричневой пробки с темными штрихами прожилок.
– Значит, ты говоришь, Алексей Гаврилович придираться начал? – вдруг спросила Лена, по-хозяйски расставляя небольшие тарелки.
Вопрос был не к месту, и Володька пожал плечами.
– Утверждать не буду. Нервный он стал какой-то, с холодком разговаривпает. Фолин намекнул мне, что из-за тебя.
Лена глянула с удивлением.
– Даже так! А у меня с ним ничего не было и нет – один флирт. Нравится мне с ним общаться – умный он дядька, не скупой и многое может.
– Ну вот, – ничуть не обиделся Володька, – а я из этого многого ничего не могу.
– Давай сегодня о нем не будем. – Лена откинула на спину густые волосы, взяла бутылку с вином и налила в бокалы.
«Сама же начала, теперь взад пятки», – подумалось Володьке с некоторым раздражением.
– За нас. – Она потянулась к его бокалу. Звон хрусталя едва был слышен даже при тихой музыке.
Лена выпила быстро и отломила дольку шоколада.
– Ты решил с институтом? – поинтересовалась она.
– Решил, пойду на механический.
– Документы сдал?
– Нет еще.
– Смотри не опоздай.
– В понедельник и отвезу…
Вино приятно туманило голову.
– Потанцуем? – Лена встала, прошла в свою комнату и прбавила звук – ритмичная музыка ударила в уши.
– Из меня танцор, как из того медведя, – с некоторым волнением произнес Володька.
– Вот и учись…
Потом Володька не мог доподлинно вспомнить, как получилось, что губы их соединились, и они, в горячем задыхе, упали на диван.
* * *
После того памятного вечера Володька был сам не свой. Куда бы он ни шел, ни ехал, непременно думал о Лене. Днем он еще бодрился, держал себя в узде, а к вечеру с нетерпением ждал, когда Бурукин покинет свой кабинет. Тот, будто нарочно, стал задерживаться на фабрике до семи-восьми вечера, и Володька освобождался лишь часам к девяти-десяти. Как на крыльях, летел он в общежитие, в свою комнату, где его ждала Лена.
Володька понимал, что их сложившиеся отношения до добра не доведут и надо что-то предпринимать, приходить к какому-то решению, но не мог в чем-либо убедить себя. Задача стояла жизненно важная: или учиться, создавать надежную платформу для дальнейшего продвижения по жизни, или жениться. Но без квартиры и весомого заработка заводить семью нерезонно, даже пагубно. Из-за этих проблем чаще всего и распадаются браки, страдают дети… К тому же Лена, вероятно, сказала ему неправду насчет Бурукина, и он знал, что эта обида рано или поздно даст о себе знать, перевернет все, и гнал мысли о браке.
– Жениться думаешь? – как-то спросил его Гуртов, заметив, что Володька в спешке не слишком добросовестно помыл машину.
– Пока нет, – отозвался он.
– Ясно, забавляешься, значит?
Володька не ответил.
– Ну, давай, давай. Да не сверни шею…
«Все умные такие, лезут, советуют. Без вас разберусь и в себе, и в наших отношениях», – с раздражением подумал он, выезжая из гаража.
4
Председатель фабричного профкома протянул Володьке лист бумаги.
– Вот, прочтите, на вас жалоба, – сказал он, – пишет жилец из общежития.
Володька взял листок и не сразу понял, о чем речь, а когда дочитал до конца, покраснел от возмущения: Розов писал, что Владимир Тулупов водит в общежитие женщин легкого поведения, пьет и скандалит.
– Звонил Алексей Гаврилович и просил досконально в этом разобраться. Если факты подтвердятся, вас выселят.
– Я с понедельника ухожу в ученический отпуск, когда вернусь, тогда и разбирайтесь. – Володька повернулся и пошел.
