Северный. Ледовитый.

– Помнится, после тренировки ты всегда голодна, как вол. Поужинаем? – сладко тянет свою речь Джон и кивает на Мустанг, приглашая сесть в него.

«И как ты снова спалил мою локацию, колдун?»

Внимательно и боязно разглядываю его в свете фонаря. Нет, я не сяду в твою машину, Джон. Ставлю свою жопу на то, что ты завезешь меня в лес и не выпустишь, пока не отымеешь. А я к соитию сейчас никак не готова, ни духом, ни вонючим после бокса телом.

– Только так. Согласен? – киваю ему на Тесла, намекая, что мы можем поехать, но только если я буду за главного.

Соглашается, щелкает брелком сигнализации и идёт со мной к машине.

– Спасибо за перчатки. – скромно говорю ему, не глядя в глаза, зашвыривая сумку в багажник.

Везу нас в ближайшее заведение – ту самую сосисочную, где мы ужинали во время первой совместной тренировки и ловлю себя на том, что попала во временную петлю – этот день слишком похож на тот. Утренние цветы, приглашение, а теперь совместный ужин в сосисочной. Это совпадение или тонкая игра кармических сценариев, где нас помещают снова в один и тот же сюжет для того, чтобы мы переиграли его? И, будто подтверждая мои мысли, с неба начинает крапать мелкий дождь – как и в тот день. Будто все высшие силы наблюдают за нами, создавая максимально похожую атмосферу.

Колю себе инсулин в машине и мы вместе входим в бистро. Ведьмак со странной улыбкой реагирует на то, что я заказываю зеленый чай к хот-догам. Мы снова садимся на той самой лавочке под узким навесом. Тонкие струйки дождя, сверкая, играются перед нашими лицами. Все эти множественные, неслучайные случайности, будоражат моё сознание не меньше, чем сосед, присевший слишком близко ко мне и расстреливающий ледяными пулями из глаз, пока ем свою пищу. Будто он тоже чувствует эти странные параллели нашей реальности. Дождь усиливается, где-то вдалеке прокатывается голос грома и слабая вспышка молнии освещает лицо Джона, отчего на секунду выпадаю из реальности и снова вижу перед собой древнего северного воина – с более длинной бородой и волосами, заплетенными в косы, с тонким шрамом от ножа в уголке нижней губы, одетого в серую льняную рубаху с вышитой на воротнике скандинавской вязью. И вспоминаю забытую фразу, которую он сказал мне в тот вечер, когда отхлестал ремнём, а затем признался в чувствах: «Ты моя женщина. Ты была моей женщиной в прошлых жизнях и будешь в этой. Будешь! Я тебе обещаю.»

– Ведьмак, скажи честно, ты обладаешь магическими способностями или мне это кажется? Как ты всё время меня находишь?

Он испускает сдавленный смешок и пьёт свой чай, рассматривая меня поверх стакана.

– Не знаю, Дюймовочка. Когда что-то есть с тобой, с самого детства, как цвет глаз или волос, сложно думать об этом как об особых способностях. Я иногда вижу вещие сны. Иногда интуитивно улавливаю что-то, чужие мысли или намерения. И очень хорошо чувствую запахи людей. Особенно твой. Знаешь, в тот самый, первый день нашей встречи, я нашёл тебя именно по запаху. Я сначала уловил его, а потом уже, следуя за ним, увидел и тебя.

– И чем же я пахну? – несмело спрашиваю, понимая, что именно сейчас я не пахну, а воняю как лошадь.

Джон долго сверлит меня взглядом, прежде чем ответить.

– Яблоком в карамели. Ты сама, вся как яблоко в карамели. Снаружи красивая, блестящая и сладкая, но стоит укусить – кислая и жёсткая внутри. Десерт с подвохом ты, Дюймовочка, только для искушённых гурманов.

– Занимательная метафора. – задумчиво вздыхаю, находя его сравнение очаровательным и поэтичным, – А про сны расскажешь?

Джон закуривает и долго, отрешённо смотрит вдаль сквозь струйки дождя, прежде чем начинает тихо рассказывать.

– Я видел сон, за сутки до нашей первой встречи. Видел тебя в нём, в странной одежде как из прошлого и знал, что твоё имя Аннели. И что это имя я дал тебе сам. А потом увидел на празднике – и всё понял, и пропал в тебе навсегда.

Кусок сосиски вываливается из моего рта от шока. Нам снилось одно и то же? И как теперь не верить лишний раз в правдивость моей теории? Пища больше не лезет в горло, выбрасываю остатки и тоже отрешённо закуриваю.

– Мы должны быть вместе, Нетта. Потому что в мире больше не существует других, подходящих нам двоим людей. – добивает меня своим вердиктом.

– Возможно ты прав, Джон. Но если ты подходишь мне больше, чем кто-либо другой, это не значит, что я обязана терпеть твоё нездоровое поведение. Я никогда не хотела быть в отношениях, где в тебя тычут пистолетом или ножом, привязывают или бьют ремнём. Даже если эти отношения – единственные доступные мне в этой жизни. – говорю ему и чувствую гордость за себя.

Я всё делаю правильно. Любовь и судьба – не повод давать размазывать себя по стенке. Я хочу ссать против ветра и я буду ссать против ветра. Никто, кроме меня самой не отстоит мои личные границы.

– Думаешь, я хотел быть в отношениях, где по кругу обманывают и бегают к Паулю при первой возможности? – укалывает Джон и я прикусываю язык.

– Кажется, мы с тобой запутались в водовороте дерьма, Ведьмак. Произошло слишком много обоюдных ошибок, поводов для обид и я не знаю, сможем ли выгребсти и выйти на что-то доверительное.

Он пронзает меня взглядом, мощным и тяжелым, словно снежная лавина, которая хоронит тебя под собой.

– Нам есть за что бороться. – коротко отвечает и поднимает перед моим лицом руку, демонстрируя своё серебристое обручальное кольцо.

Заворожённо смотрю на этот жест.

– Давай только не будем торопиться… – несмело, шепотом отвечаю ему и прикрываю глаза оттого, что эта рука ложится мне на щеку и скользит за ухо, затем к козырьку кепки, снимает её и вот уже жёсткие губы шепчут в миллиметре от моих:

– С тобой очень сложно не торопиться, Дюймовочка… Пиздец как сложно! Я еле держу себя в руках, чтобы не скрутить тебя и не похитить обратно, в свою квартиру. Еле держу себя в руках, Нетта, я на грани! Потому что хочу тебя как можно скорее, хочу своё яблоко в карамели.

Успеваю только пискнуть, как мышь, прежде чем он снова впивается в меня губами, на этот раз совсем другим поцелуем – пошлым до безумия, глубоким до потери пульса, откровенным и говорящим громче любых слов, таким голодным, что я растворяюсь под ним, под его телом, навалившимся на меня, под его руками, подгребающими под себя, под штормовой волной, сшибающей с ног. Очередной поцелуй, который ставит перед фактом. С восторженным стоном обвиваю его руками и отдаюсь полностью этому моменту, снова лечу в пропасть и разбиваюсь в ней.

– Вот видишь, ты же тоже меня хочешь. – шепчет Ведьмак и прикусывает мне губу.

– Хочу. Хочу, но это не значит, что тебе можно всё. – с трудом отстраняюсь от него и ошалело разглядываю сияющие золотые точки в голубых глазах, – Поехали, Джон. Пора по домам.

Он с болезненным выражением лица поднимается с лавки – уверена, у меня сейчас такое же. В безмолвии везу его к Мустангу. На прощание он снова целует меня, очевидно, с целью высосать мою душу и довести до сексуальной агонии и, подмигнув, пересаживается в свою машину. Чувствую, что штаны и сиденье подо мной полностью мокрые, пока еду домой, пока Мустанг тигриным рыком дышит в спину всю дорогу, до самого Карлтона, где подмигивает фарами и сворачивает в другую сторону.

Моя смерть всё ближе.

Глава 37

«Древний альфа»

Msg John: «Давай определим приемлемые и неприемлемые действия в отношениях.»

Msg Netta: «OK. Я не приемлю психического и физического насилия, оскорблений, связываний и порки, а так же слежки за моими перемещениями.»

Msg John: «Может связывание и порку всё же оставим? С радостью бы привязал тебя к кровати и выпорол за то, что держишь на расстоянии.»

Сижу на работе, снова в мокрых насквозь трусах и читаю последнее сообщение. А затем, прикусив губу, печатаю ответ:

Msg Netta: «Тогда не жалуйся, если снова разобью твоё лицо.»

Msg John: «Готов многим пожертвовать, чтобы вернуться в ту ночь и почувствовать снова, как ты делаешь это. У меня встаёт колом от воспоминаний.»

Смеюсь, затем томно вздыхаю и снова бегаю пальцем по клавиатуре с сияющими, блестящими глазами.

Msg Netta: «Тебя возбуждают побои?»

Msg John: «Меня возбуждает всё, если это делаешь ты.»

Msg Netta: «Давай все таки вернемся к порке и связываниям. Это неприемлемо.»

Msg John: «Тогда как мне наказывать тебя за плохое поведение?»

Msg Netta: «Придумай и предложи другие варианты, я обдумаю.»

Msg John: «Затрахать до изнеможения?»

Снова томно вздыхаю. Если бы ты знал, как моё тело соскучилось по тебе!

Msg Netta: «Джон, каждый день с тобой это сплошной трах до изнеможения, который ты устраиваешь и без плохого поведения (смеющийся смайл).»

Msg John: «Уже забыл, каково это. Тебя слишком долго нет рядом, мой член зарос пылью и паутиной.»

Msg Netta: «С удовольствием смахну с него паутину, но только после того, как обсудим все нюансы примирения.»

Msg John: «Авансом не вариант? Я готов хоть сейчас.»

«Я тоже готова, чёртов Ведьмак!»

Msg Netta: «Не вариант. Сохраним целомудрие до вступления в обновлённые отношения.»

Msg John: «Так давай вступать. Прямо сейчас.»

Выдерживаю долгую, маринующую Джона паузу, прежде чем печатаю ответ:

Msg Netta: «Мы так и не определились с неприемлемыми действиями.»

Msg John: «Неприемлемые действия, это то, что ты доводишь меня до белого каления. Я хочу тебя, а ты хочешь меня, хватит бегать и дразнить меня. Иначе доиграешься, скоро взорвусь и поймаю тебя в тёмном переулке.»

Я на грани с оргазмом от этого многообещающего сообщения, но в ответ печатаю сухое и сдержанное:

Msg Netta: «Угрозы тоже добавляю в список неприемлемых действий.»

Msg John: «Постараюсь, но не обещаю. Ты отнимаешь у меня последние инструменты воздействия на тебя.»

Msg Netta: «Последние инструменты для манипуляций, ты опечатался.»

Отбрасываю телефон в сторону, потому что бесконечные, горячие переписки отвлекают меня от работы. Жаль, что Анна уже ушла в декрет – готовиться к родам, иначе мы бы непременно обсосали вместе каждую косточку сообщений Джона. Сейчас она каждую свободную минуту посвящает дочери, напитывая её своим теплом, прежде чем у Мариэль появится конкурент. Поэтому пересылаю ей переписку и отвлекаюсь на рабочие задачи. А когда возвращаюсь, на экране горят два сообщения:

Msg Anna: «Какие же вы горячие, меня испепелило от одного чтения ваших споров (смайл взрыв).»

Msg John: «Хочу обсудить свои манипуляции с тобой вживую, с глазу на глаз. Свободна вечером?»

Вновь тяну интригующую паузу, а затем пишу:

Msg Netta: «Нет, меня пригласили на девичник.»

Снова выпадаю из рабочих задач и вспоминаю свой сон, а затем открываю поисковик и ввожу в строку «Аннели». Читаю подборку ответов не дыша.

Аннели – женское имя, которое было распространено в Финляндии, Швеции, Норвегии и Эстонии. В Финляндии до сих пор является одним из самых популярных женских имён за всю историю, сокращённо звуча как Нелли. Значение имени – изящество, благодать или «моя богиня – клятва».

Нервно жую губы, думая об иронии судьбы и своих похожих именах из этой и прошлой жизни. Аннели – Анетта, Нелли – Нетта.

Затем ввожу в строку поиска «Lumi».

Lumi – снег, в переводе с финского.

Значит точно, всё таки Финляндия. Осекаюсь, понимая, что Ведьмак всегда дарит мне только белые цветы. Цветы в оттенок снега, в оттенок покрывала земли, которое растапливали над огнем и омывали им мое тело перед первой брачной ночью с северным воином.

Продолжаю мучать поисковик и ввожу в него «Laine».

Laine – финская фамилия, появившаяся после того, как в начале ХХ века люди стали использовать наследственные фамилии, основанные на словах, описывающих природные объекты. Переводится как ручей, волна.

Я знала перевод фамилии давно, потому что в студенчестве увлекалась скандинавской мифологией и культурой северных народов, находя её красивой и волшебной. Знала о язычестве, читала взахлёб легенды об Одине, бороздящем небо верхом на восьминогом коне Слейпнире, выдёргивающем викингов за косы с поля боя и из лап богини смерти Хель. Тогда это всё казалось интересными сказками, придуманными северным народом, а теперь я понимаю, в чём был корень моего интереса. В том, что эта культура – моё прошлое. Задумываюсь, сколько ещё мелких соответствий можно сопоставить между прошлой и нынешней жизнью. Северный воин почитал Одина и носил на груди Валькнут, Джон тоже считает себя религиозным, но в этой жизни уже католик и носит крест. Во сне мы с северным воином готовили традиционную финскую еду – жирную уху со сливками из лосося. Вспоминаю суп, который я сварила после нашего возвращения из Австралии, откопав в морозильнике тушку красной рыбы, сливочно – сырную уху. Первая пища, которую я приготовила ему, став его женой. Вспоминаю, что и в этой жизни Джон питается, как древний северный человек – почти игнорирует углеводы, заменяя их на огромное количество мяса и рыбы, особенно если они – жирные, любит овощи и грубую зелень, не ест сахар и десерты, не пьёт кофе, предпочитая чай. Кажется, на современный лад это называется кето или палео, возможно из-за питания Ведьмак отлично выглядит, имеет роскошное, сильное, здоровое тело и неугомонное либидо.

Ввожу в поисковик «lira» и рассматриваю картинки древнего струнного инструмента. В прошлой жизни, в перерывах между военными походами, он играл музыку на лире, а в этой стал гитаристом. Удивительные и откровенно, громко кричащие совпадения. Вспоминаю слова Анны: «Древний альфа – самец никого не обхаживал, он накидывал хомут на шею той, что понравилась и тащил в свою пещеру». Так со мной и поступил северный воин в прошлой жизни. Так со мной и поступил в этой жизни Джон – вынудил, поставил перед фактом. И сейчас в одном шаге от того, чтобы повторить этот фокус, с каждым днём сдерживать его напор всё сложнее. И я знаю, что сдамся. Но сильная душа древней амазонки и сильная душа современной женщины всё таки требуют не сдаваться без боя. Требуют повоевать, чтобы обучить древнего альфу экологичному языку любви.

Msg John: «Гуляй аккуратно и почаще оглядывайся, Дюймовочка, потому что я всегда где-то рядом.»

Msg Netta: «Попахивает покушением на мою половую неприкосновенность.»

Msg John: «В яблочко.»

Отбрасываю телефон и прикрываю глаза с протяжным вздохом.

«Господи, дай мне сил.»

Глава 38

«Анетта Анелли Лайне»

Вечером я и правда была приглашена на девичник – наш анестезиолог выходила замуж и устроила вечеринку в клубе, пригласив всех девушек с работы. Не придёт только Анна, так как глубоко беременна. Подходящих платьев Ведьмак мне не отправил, поэтому я заказала на маркетплейсе одно из тех, что давно болтались в вишлисте – футляр до середины бедра, полностью гладкий спереди, а сзади рассечённый вдоль молнией, от самого верха до конца подола. Эту молнию можно было расстегнуть как сверху, так и снизу – очень полезная функция и скоро вы поймете почему. Тёмно – вишнёвое, насыщенное, из плотной бархатистой ткани. В него я и переодеваюсь дома после работы, освежаю лицо, укладку, прихватываю сумку с инсулином и еду в клуб на такси, так как намереваюсь позволить себе алкоголь.

В туалете клуба расстегиваю платье снизу, задираю и делаю инъекцию в живот – вот именно это я имела ввиду, называя функцию платья полезной, а не то, о чём вы сто процентов подумали, мои дорогие похотливые читатели. Я то знаю, о чём вы подумали!

Возвращаюсь к столу, заказываю себе брют – сухое шампанское, именно поэтому мне его можно, не раздумывая выбираю из меню стейк красной рыбы и салат в качестве гарнира, а когда официант ставит предо мной еду, снова осекаюсь.

«Я выбираю пищу так же, как Джон, как древний северный воин.»

– Нетта, а где твоё обручальное кольцо? – спрашивает виновница торжества и мне снова приходится трёхэтажно лгать.

Отвечаю ей, что забыла его в доме родителей Джона, пока мы гостили у них в отпуске и ловлю себя на том, что сама устала бесконечно и по кругу врать. Моя ложь чаще всего маленькая и невинная, моя ложь чаще всего во спасение, но я реально устала от неё, сама устала. И, что интересно, впервые обратила на это внимание, задумалась о неестественности такого образа жизни.

Мы с девушками едим, пьём, общаемся, по очереди говорим тосты и пожелания будущей невесте, а потом вместе перетекаем на танцпол и пляшем. Я уже сто лет не танцевала и не веселилась, поэтому с удовольствием отдаюсь этому процессу, выталкивая из подсознания Ведьмака и наши странные отношения, которые висят под вопросом сейчас – так хочется разгрузить уставшую за последнее время голову. Но Ведьмак не так прост – он слышит мои мысли и никогда не стерпит того, что его пытаются вычеркнуть из памяти, даже на один вечер.

Застываю, как статуя, перестаю дышать и покрываюсь мурашками размером с кулак, когда слышу первые ноты песни, которая зазвучала на танцполе. Jry, Rooty – Pray, наш с Джоном первый танец в день знакомства и впоследствии – саундтрек для свадебного танца. Коллеги, которые тоже были на этой свадьбе, загадочно улыбаются, глядя на мою реакцию собаки Павлова.

Я играл со своими демонами,

Тем самым создавая тебе проблемы.

Эти дни только начинаются…

Знаешь, ничего не могу поделать –

Мне нравится овладевать тобой,

И это убивает меня.

Мне ужасно не хватало тебя, малышка,

Почти каждую ночь.

Забудь всё, что я говорю.

Знаю, я был жестоким.

Я молюсь о мире.

Скажи, почему ты этого не делаешь?

Сзади на мою талию и живот ложатся крупные руки движением, которое я узнаю из тысячи, потому что оно запирает в медвежью хватку и напоминает, что обладатель хватки занимался вольной борьбой – именно поэтому она такая сильная и уверенная. Но всё равно, растерянно опускаю взгляд вниз и смотрю на эти руки с вытатуированными на коже мифическими чудовищами. Поднимаю глаза на коллег – они смущенно улыбаются и отдаляются от нас за стол, пока Ведьмак танцует со мной, обнимая сзади и лаская поглаживаниями по телу, по рукам, по шее. Снова чувствую себя во временной петле, вспоминая первый совместный поход в бар, когда я тоже была в вишнёвом платье и откидываюсь затылком на его грудь, утопая и растворяясь в ауре с запахом дождливой прогулки вдоль океана.

– Какое у тебя милое платье. – шепчет Джон и я чувствую, как его пальцы медленно скользят сзади по молнии, от шеи к самому низу и берутся за замок, – Очень функциональное. – слегка расстёгивает молнию вверх и проникает ладонью в футляр, ласкает кожу внутренней части бедра в опасной близости к самому интимному месту, которое сейчас пульсирует и сходит с ума от этой диверсии, – Одно движение руки и ты полностью обнажена, Дюймовочка. – влажно произносит на ухо и я готова сдохнуть от желания отдаться ему здесь и сейчас.

Но я снова лгу.

– Надеюсь, ты не воспользуешься этой функцией сегодня, ибо мы с тобой никак не можем договориться о здоровых отношениях. – произношу и вздрагиваю оттого, что пальцы нежно, едва касаясь проводят по половым губам сквозь тонкую ткань белья.

– Воспользуюсь, потому что ты хочешь меня сильнее, чем договориться. – выносит мне приговор Ведьмак и целует в шею сзади, легонько проводит по ней кончиком языка, от чего я превращаюсь в водопад.

Но стараюсь сдерживать атаку.

– Что, опять зашвырнёшь в машину и изнасилуешь? – шепчу со злобной улыбкой, зная, что укалываю в больное место, напоминая то, за что чувствует вину, но Джон испускает ироничный смешок мне в затылок.

– Я никогда не брал тебя против воли, Нетта. Я всегда знал, что ты меня хочешь. Ты не хотела один единственный раз – в ту ночь, когда я забрал тебя из Охай. И заметь, я не стал насиловать тебя тогда, хотя очень сильно хотел.

Замираю, укладывая в сознании его слова, а он продолжает подчинять меня своими колдовскими речами.

– Ты пахнешь яблоком в карамели, когда спокойна. А когда злишься – пахнешь коньяком. Пахнешь ландышами, когда тебе страшно. Ну а когда возбуждаешься, ты пахнешь вкуснее всего – вишней. Этот запах я чувствовал от тебя в день нашего знакомства, когда танцевал с тобой. Этот запах я чувствовал от тебя в октагоне, когда ты упёрлась своей миленькой попкой в мой член. Этот запах я чувствовал от тебя, когда впервые поцеловал. И когда вытащил из клуба и зашвырнул в свою машину, ты сначала пахла коньяком, затем ландышами, а потом – вишней. Ты запахла ей ещё до того, как я стянул с тебя трусики, Нетта. Именно поэтому я смело взял тебя, Дюймовочка, потому что знал, что не насилую. Знал, что ты меня хочешь. Знал, что можно. И знаю, что можно сейчас.

Успеваю только выдавить растерянный, мышиный писк, как он обвивает меня сзади под грудь и за бёдра, поднимает и несёт перед собой, прижимая к своей груди, прочь из клуба, кивнув моим спутницам. О нет, кажется, теперь я точно не смогу отделаться от него.

Вот и смерть моя…

Несет по улице к припаркованной в тёмной подворотне машине и я мысленно прощаюсь с самообладанием и снова ощущаю нас во временной петле для переигрывания сценария. Открывает дверь и садится на заднее сиденье, увлекая меня за собой, на колени, так же прижимая к себе спиной. Блокирует двери и немедленно отбрасывает мои волосы со спины, хватается за молнию платья, быстро расстёгивает и запускает внутрь свои щупальца, ловит мою грудь, сминает и шумно выдыхает в обнажённую спину, от чего каждый волосок встаёт дыбом.

– Бог свидетель, Дюймовочка, я очень долго терпел и старался соблюдать твои границы, но больше не могу. – с этими словами проводит языком по позвоночнику снизу вверх и прикусывает шею, впивается в неё, как вампир, жадно и плотоядно, нанося свою фирменную метку в виде засоса.

– Джон, ты играешь не по правилам… – еле выговариваю, пытаясь сохранить своё благоразумие, стремительно покидающее голову под гнетом его ласк.

– Да, детка, именно так. И буду дальше, с тобой иначе не получается.

Подтверждая свои слова, он вновь использует запрещенный приём – обхватывает пальцами мои соски и сжимает, постепенно наращивая давление до нечеловеческих пределов. Единственный грубый жест, который он позволяет себе во время близости, но лишь потому, что мне это дико нравится. Лишь потому, что это вырубает меня, как удар кувалдой по башке и полностью подчиняет его воле.

И я сдаюсь.

Со стоном откидываюсь спиной на его грудь, навстречу его губам, ласкающим шею, пока одним ловким движением сдирает с меня платье и отбрасывает на переднее сиденье. Остаюсь на его коленях в одних трусиках и Джон немедленно запускает в них обе руки, гостеприимно проскальзывает в меня и стимулирует как внутри, достигая волшебной кнопки, так и снаружи, ведь там тоже есть волшебная кнопка. Я рассыпаюсь на осколки от этого всестороннего подхода, рассыпаюсь, чувствуя ягодицами его стальную боеголовку в штанах, готовую к сражению.

– И вот сейчас, Нетта, ты тоже пахнешь вишней. Пахнешь, как никогда, девочка. – шепчет Ведьмак, продолжая играться с моим телом как со своей гитарой, используя ловкие пальцы и навык контролировать работу обоих рук одновременно, чтобы выудить из меня магию, – Знаешь, где этот запах сильнее всего? Здесь. – целует меня в заднюю поверхность шеи, на границе с линией роста волос, где уже полыхает след от засоса и в этот момент я понимаю, почему он так любит оставлять свои метки именно там.

В очередной раз читая, о чем я думаю, он продолжает свои откровения.

– Именно поэтому мне нравится быть сзади, Дюймовочка – так сильнее пахнет. Но и спереди тоже заебись, потому что твои глазки красиво светятся, когда кончаешь.

Извините, но такие откровения – выше моих возможностей держать себя в руках! Я окончательно и бесповоротно слетаю с катушек, слушая его, чувствуя его пальцы в себе и на себе. Знаю заранее, сейчас я, подогретая этими исповедями и ласками, получу сильнейший оргазм, как никогда в жизни, потому что он уже подбирается с целью сожрать моё тело. И замираю, предвкушая этот момент, открываясь ему навстречу, но Ведьмачьи пальцы замедляются. Замедляются и держут меня на грани, на пороге с этим событием, не давая переступить его черту, но и не отбрасывая назад.

– Эй, ты чего остановился? – возмущённо выдыхаю.

– Что, раскисла Дюймовочка, да? – победно шепчет мне в плечо и я нестерпимо хочу ударить его прямо сейчас.

– О, вот и коньяком понесло! – вынимает из меня пальцы, снимает со своих коленей и укладывает на спину, зависает надо мной, устроившись между ног, зависает над моим лицом и смотрит глаза в глаза, растлевая пляшущими золотыми огоньками в них.