Утопия о бессмертии. Книга третья. Любовь и бессмертие

– Я тебе не сказала, Эльза возвращается. Домик, что с Давидом покупали, решила продать. Макс должен подыскать риелтора.

– Как тебе удалось её уговорить?

– Напомнила её же обещание.

– Какое?

– Как-то Эльза сказала: «Лида, я приеду туда, куда ты меня позовёшь». Я и позвала. Серёжа, нам нужно ещё один коттедж строить. Скоро семейных квартир будет не хватать. Новый конюх семью привезёт. Летом свадьбы намечаются – Паша с Олей поженятся, Люся с Семёном.

– Стефан с Женей.

– Чтоо? – изумилась я. – Женя и Стефан?

– Маленькая, они с год уже спят в одной постели!

– Боже мой, вся жизнь семьи мимо меня прошла…

Маша давно разведала, почему у Павла с Женей не заладилось. Делая Жене предложение, Павел поставил её в известность, что в его жизни есть одна главная женщина, но с нею он никогда не сможет быть вместе. Женщина эта не представляет угрозы для Жени, и он, Павел, будет любить Женю и искренне заботиться о ней настолько, насколько он сумеет это делать.

– А Женька и нос задрала! И что? Не гордилась бы, глядишь, ребят бы нарожала, да и Пашка мужик неплохой, за мужем жила бы. А теперь кому она нужна? Лет-то ей пятьдесят, или уж больше? стукнуло. – Маша махнула рукой, ставя точку на судьбе Жени. – Гордячка, одним словом! – И, покосившись на меня, поинтересовалась: – Ты-то знаешь, кто та Пашкина зазноба?

Помню, лицо моё загорелось так, что на глазах выступили слёзы. Но Маша не стала меня пытать, отвернулась и протяжно вздохнула: «Оох, батюшки-светы».

Я вспомнила, как проворно Стефан спрятал от меня образ Жени, когда наполнял светом свою матрицу, и засмеялась. «Господи, дай им счастья взаимной любви!

– Молишься о счастье Стефана? – подтрунил Серёжа. – Не жалко верного поклонника терять?

– Не подглядывай! Ох, Серёжа, они стареют… любимые, дорогие нам люди стареют. Стефан ходит уже не так размашисто. Василич часто задрёмывает под звук разговоров, прямо за столом похрапывает. Маша не столь гордо несёт венценосную голову, да и в короне кос серебро поблёскивает. Андрей старше их, но не сдаётся, и осанка, по-прежнему, прямая, но как-то усыхает весь, ладони всё у́же, и кожа на руках всё прозрачнее…

Внезапно у меня пересохло во рту: «Сколько… сколько они ещё будут со мной?» – возникнув внезапно, мысль билась, как мотылёк, навязчивая и страшная, кружилась в голове, воскресая к жизни боль потери и страх остаться одной – страх не раз изведанный, изгнанный, как мне казалось, навсегда и неожиданно вернувшийся.

– Что ты, Девочка? – встревожился Серёжа. – Чего испугалась?

– Они уйдут, уйдут один за другим! Где взять силы, чтобы провожать любимых? Как пережить боль, если отношения совсем ещё неисчерпаными рвутся по живому?

Сергей прижал мою голову к груди, то ли защищая от бед, то ли понуждая умолкнуть. Но я не унималась:

– Люди мечтают о бессмертии, не понимая, сколько потерь оно сулит! Какой стимул найти, чтобы вновь и вновь создавать отношения, зная, что и новые люди тоже уйдут? Где взять силы провожать одних и встречать других? Нет, слишком длинная жизнь опустошает душу, медленно, но неизбежно убивая в человеке человеческое – потребность взаимодействовать с себе подобными!

– Глупости говоришь, Лида! – одёрнул Сергей. – Если что и убивает потребность создавать отношения, так это не бессмертие, а страх. Маленькая, давай для начала узнаем, что такое бессмертие. Помнишь ты говорила, что училась жить в сейчас?

– Да. Я с Настей жила будущим, стремилась всё предусмотреть, всё подготовить, надеясь потом жить хорошо и счастливо.

– Ох, Лида! – шёпотом воскликнул Сергей, как только я заговорила о Насте. Сожалея, что напомнил о самом тяжёлом периоде моей жизни, успокаивающе покачал меня в объятиях и прошептал: – Девочка моя, твоя жизнь была такой трудной, что ты боялась признать, что уже живёшь.

– Наверное, – безразлично согласилась я. – Но думаю, ещё страшнее было признать, что и жизнь Насти – это всё, что есть.

Серёжа опять охнул. В туннеле я узнала, что в нём жило чувство вины за то, что не нашёл меня раньше и не помог ни мне, ни Насте. Воскресать чувство вины я не хотела и поторопилась изложить ответ, как можно лаконичнее:

– Потом будущее меня интересовать перестало, и я стала жить в прошлом, потому что там осталась моя жизнь с Настей. Я жалела, что раньше не умела ценить нашу жизнь, ставшую бесконечно ценной тогда, когда я её потеряла. А потом я поняла, что проживание каждого дня со всеми его событиями и чувствами – это и есть жизнь, и только те, кто наслаждается каждой минутой жизни, на самом деле и живут.

– И подобная сосредоточенность на настоящем нисколько не отменяет размышлений о будущем и памяти прошлого?

– Да.

– Тогда объясни, что случилось? Люди, которых ты боишься потерять, сейчас с тобой, и, вместо того чтобы наслаждаться жизнью с ними, ты решила отравлять себя горечью неизбежного расставания?

– О, Серёжа! – Пристыженная нелепостью собственных страхов, я спрятала лицо на его груди. «Пошёл вон, болван!», – гнала я из себя страх остаться одной, одновременно стараясь почувствовать крылья за спиной.

– Маленькая моя, моя любимая Девочка, мы только начали жить. Всего три дня прошло, как я понял, кем и чем ты являешься для меня. Я ещё о любви своей тебе не рассказал. Ты ещё не всех детей мне родила. Я жду, когда ты вновь забеременеешь. Хочу вновь увидеть чудо твоих превращений, хочу видеть, как растёт животик, как ты округляешься и становишься похожей на шарик, как ямочки на щёчках появляются. Хочу вновь увидеть, как ты ищешь глазками, что бы ещё в ротик затолкать.

– Ты думаешь, у нас ещё будут дети?

– Будут, Маленькая. Помнишь, наш первый поход в Айю, мы желания загадывали у мокрой колонны? Мы стояли в очереди, а я никак не мог определиться, что именно загадать. Уже и палец в дырку затолкал, когда вдруг мысль пришла: хочу, чтобы ты со мной стала мамой. Я даже испугаться не успел – пока рукой крутил, увидел, что обнимаю тебя беременную – красивую-красивую, успел подумать, хорошо бы так раза три. Потом, когда Макс сообщил в монастырь, что скоро роды, я подумал: «Случилось раз, случилось два, случится и в третий раз!»

Я рассмеялась.

– Мы в желании совпали! Я тоже именно это в Айе загадала, но только проще. Я загадала, чтобы наш союз был освещён детьми, а когда крутила руку, увидела тебя с детьми на руках, мальчиком и девочкой.

– Именно так, Девочка! Нет в этом мире ничего предопределённого. Нет ничего, что не смог бы изменить человек. Каждой мыслью, каждым решением мы пишем свою судьбу!

– О, Серёжка, как ты прав! Дай я тебя поцелую!

Слишком жарко, слишком пылко бросилась я его целовать. Торопливо отвечая, он останавливал меня:

– Тише, Девочка… не так горячо… мы не одни.

– Не одни? – Переводя дух, я пыталась сообразить, о ком он, и вспомнила коротко остриженных попутчиков из самолёта. – Они что, и за нами наблюдают? … И в доме?

Не отвечая, Серёжа вновь успокаивающе покачал меня в объятиях.

«Пришла пора усилить безопасность», так сказал Серёжа, а Макс сказал, что старается защитить бизнес. А ещё у нас в доме враг, это Тахмина сказала. И кто он? – Я обмякла и, размышляя, привалилась к груди мужа. – Володя? Неет… не может быть. Без всяких аргументов. Просто я ему доверяю, хотя чувствую его опасную силу. Пожалуй, это самый опасный человек из всех, кого я знаю. Он, как туго скрученная пружина, покоящаяся до поры до времени под добродушной внешностью и незлобивым зубоскальством. Станислав? Наш новый конюх родом из Польши. Невысокий ростом, но широкий в кости и сильный. Прекрасный наездник! Появился два месяца назад и пока ещё присматривается к семье. На первой встрече он так прямо и заявил:

– Пани, полгода. Я посмотрюсь. Потом скажу окончательно. Я два года в России, что хочу, не нашёл.

– Станислав, у вас есть семья?

– Пани, называйте меня Стас. Моя семья – девочки, пять и восемь. И мама.

– Мама?

Он высокомерно заявил:

– Мама моя. В Польше при разводе дети могут остаться с любым из родителей.

– Ясно. Ну что ж, Стас, присматривайтесь.

Впрочем, он уже не присматривается, а решил. Весь день пристально наблюдал за праздником – останавливаясь то там, то сям, прислушивался к разговорам, сам участия не принимал. Только вечером за вином углубился в какую-то беседу с Василичем, а прощаясь со мною на ночь, уведомил:

– Пани, я остаюсь. Ваш муж я уже сказал. Я беру отпуск, еду в Польшу за семью. Вам надо садовник. Мама моя дизайнер сада.

И этот вряд ли. Он с гонором, но, думаю, слишком прямолинеен для агента. Остаётся Савелий. Как бы он не старался быть открытым и искренним, он именно старается, чувствуется в нём некий тайничок, ключик от которого он тщательно прячет. Я бы на сам тайничок не обратила внимания – людей без личных тайн не бывает, если бы не видела его усилий спрятать ключик. Неужели, всё же он? Сколько он у нас? Почти восемь лет!»

Потрясённая обретением новых способностей, я старалась меньше всматриваться в людей, и зря! Савелия надо было посмотреть! Я потянулась к уху Серёжи и едва слышно спросила:

– Серёжа, у нас в доме соглядатай?

Тело его напряглось. Помедлив, он так же, прижав губы к моему уху, спросил:

– Откуда ты знаешь?

– Ведунья сказала, что в доме враг. Савелий?

Серёжа кивнул.

Перед моими глазами вновь всплыл образ Савелия, два дня назад вместе с Пашей помогавшего мне готовить плов. Я наблюдала за тем, как неумело он чистит луковицу. Почувствовав мой взгляд, Савва, не отрываясь от своего занятия, весело заявил: «Вот вы и вывели меня на чистую воду, Лидия! Каюсь, неумелый я поварёнок, взысканий на кухню в училище не получал. – Бросая очищенную луковицу в чашку, он поднял ко мне лицо. Лицо его улыбалось, а взгляд был настороженно пытлив. – Зато я стал специалистом по напольным покрытиям – всё, что графине угодно – паркет, кафель, линолеум, всё приведём в надлежащий вид! А ещё моя страсть – унитазы. Правда-правда! Неужели Женя не говорила, что у меня в квартире всегда чистые полы и сантехника?»

– Почему не избавишься? – спросила я Серёжу.

– Важнее те, кто за ним стоит.

– Володя – контрагент, который у меня «под прикрытием»?

– Да.

– Как ты узнал про Савелия? Его Макс неоднократно проверял.

– Андрей поймал его на нескольких несоответствиях. Нашли возможность копнуть глубже.

– Андрей? Малой? – Серёжа кивнул. – Макс знает? – Серёжа кивнул. – И Павел? – Серёжа кивнул в третий раз.

– Расскажи про угрозу бизнесу.

Серёжа неохотно процедил:

– Они обнаружили, что существует нечто, что сравнимо по масштабам с их владениями.

– Они?

– Кукловоды. Криптократия. Точного названия нет.

– Мировое правительство?

Он, кажется, поморщился.

– Нет. Они слишком жадны и завистливы, чтобы объединиться. Они те, кто жаждет решать судьбы мира, и выскочек они не любят.

– Макс сказал, что он «распыляет» следы финансовой деятельности, но некто обнаружил более ранний след и выяснил, что след ведёт в Россию.

– Да. То, что они обнаружили, привело к Николаю, а это тупик. Не те масштабы. Плохо, что они стали заниматься Россией. До сих пор они считали, что бизнес России у них в руках. Поэтому я размыкаю империю, дроблю на куски.

– Стараешься избежать прямого боя?

– Старался. Теперь незачем, теперь я знаю о них всё. Я рад, что мы вернулись. У нас дети, внук, будут ещё дети, будут ещё внуки, нельзя оставлять им Землю.

– Я ничего не поняла из объяснения Макса, поняла только, что Макс умеет проникать в «нейросеть» компьютеров, что для него это безопасно, потому что он всегда опережает их на несколько шагов.

– Лида, Максу ничего не угрожает. Не бойся за него, Девочка, и за нас всех не бойся. У нас долгая жизнь впереди, и уйдём мы из жизни тогда, когда сами решим уйти. – Тема Сергею не нравилась, и он увёл разговор в другую сторону: – А в следующей жизни мы снова будем вместе!

– Обещаешь? – рассмеялась я.

– Конечно, Малышка, я ещё не насытился тобой!

– Не насытился?

– Да, Лида! Ты моя! Моя навеки!

А я подумала: «Будущего не знает никто. А предсказание – это всего лишь одно из видений провидца, к тому же и интерпретированное им самим!»

Небо на горизонте стало светлеть. Медленно захватывая пространство, нежной розовой дымкой разгоралась заря… и вдруг, словно застыдившись, вспыхнула ярче и тотчас поддалась – приняла в себя могучее молодой ярью светило. Расплавленным золотом облился горизонт, воды океана тоже получили дар и на гребнистых спинах понесли золото к берегу. Засмеявшись, я вскочила и, простирая руки к Владыке Дня, воскликнула:

– Здравствуй, Солнце!

Серёжа встал рядом, мы смотрели, как, набирая силу, свет прогоняет тени ночи. Размываясь, теряя плотность, тени цеплялись за кроны деревьев, укрывались за стволами, за камнями, искали убежища в каждой впадине на земле. Но тщетно. Владыка Дня вставал над миром.

Взяв за руку, Серёжа потянул меня за собой:

– Пойдём в воду.

– Серёжа, я думала, мы одни… купальник не…

– К чёрту купальник! Пойдём!

КОНЕЦ,

Октябрь 2018 – 5 марта 2021