Утопия о бессмертии. Книга третья. Любовь и бессмертие

– Лида, ты чарующе хороша, – с заметной хрипотцой в голосе прошептал он. – Маленькая, умоляю, вернись ко мне!

Я сделала попытку остановиться.

– Серёжа…

– Чччи, Девочка. Не отнимай крохи у нищего, позволь подышать твоим ароматом до конца мелодии. – Уже не щекой – губами он прикоснулся к моим волосам.

Я всхлипнула.

– Чччи, Малышка. Себя мучаешь, меня мучаешь. Но это пройдёт – когда-нибудь Дед Мороз исполнит наше желание.

– Какое?

– Быть вместе. Когда-нибудь ты снова доверишься мне, я возьму тебя на руки и уже никогда не отпущу.

В семье готовились к встрече Нового Года – кто был озабочен подарками, кто нарядом, кто своей ролью на семейном празднике. Малыши тоже готовились, таясь от всех, готовили подарки членам семьи.

– Папа, пойдём? – окружили они Серёжу, как только он проводил меня на место.

– Саша, Андрей, папа ещё чай не пил! – остановила их Катя.

Малые подняли головёнки к Серёже. Он присел, подхватил их на руки, чем вызвал оглушающий вопль восторга, засмеялся сам и понёс деток в игровую. Свои тайны детки разделяли только с отцом.

Озабоченный долгим отсутствием Стефана, Павел, в который раз оглянулся в сторону холла и пробормотал:

– Главный Дед Мороз где-то задерживается.

– Дак, наверное, Снегурку помоложе выбирает, – тотчас отозвался Василич.

– Василич, это тебе помоложе подавай! А Дед Мороз, он мужчина основательный, ему серьёзная женщина нужна.

– Дак, ты про што, Паша? – словно бы растерявшись, спросил Василич. – Снегурка-то внучка Деду Морозу никак.

– Мама, – тронул меня за плечо Максим. Он выдвинул стул Серёжи и присел со мной рядом. – Мама, прости. Чувствую себя виноватым.

– Забудь, милый. Ни в чём ты не виноват. – Потянувшись к нему, я его поцеловала. – Это я позволила себе расклеиться. Давай твой разговор разговаривать. Полагаю, он будет неприятным?

Макс кивнул.

– Раз так, пойдём в кабинет. – Я оперлась на его руку и поднялась из-за стола. – Не знаешь, куда Стефан подевался?

– Знаю, подарки покупает. А потом хотел Анюту проведать. Плохо ей, тошнит беспрестанно.

– Ясно.

– Твой Фонд банкрот, – объявил Макс без расшаркиваний и реверансов, едва мы вошли в кабинет. – У тебя большой перерасход средств.

– Я знаю, милый. Завтра перерасход увеличится, послезавтра ещё, потом, надеюсь, траты этого года прекратятся. А двадцать седьмого начнутся поступления.

– Мама, так дела не делаются. Нельзя тратить средства, которых нет.

– Сколько на моих счетах денег?

– Я же говорю, на счетах Фонда…

– Макс, я спросила о моих счетах.

– Ты хочешь покрыть…

– Да, Максим, я хочу покрыть перерасход из личных средств. Не хватит, пройдусь с протянутой рукой по знакомым.

– Сколько тебе нужно денег?

– Не знаю, смета ляжет на мой стол завтра утром.

– Я намерен поставить вопрос об увольнении твоего управляющего. Денег давно нет, а вы планируете расходы и даже не знаете сумму! Как это можно, мама?

– Управляющий ни при чём. Лев мне то же, что и ты, твердит. Макс, перерасход у нас не потому, что мы живём на широкую ногу, ты же знаешь. Помещение мы занимаем маленькое, штат небольшой. Да, я плачу работникам Фонда хорошие зарплаты, но они отрабатывают эти деньги! Слава сегодня по предпраздничной Москве объехал более двадцати реабилитационных центров, забирая письма из почтовых ящиков Деда Мороза, потом в Центре Редких Генетических Патологий переговорил с мамочками о мечтах их деток. Ты представляешь, как это с мамочкой безнадёжно больного ребёнка разговаривать? Прохор на ночь остался на работе, чтобы к утру была смета и список подарков. Алла, моя секретарша, завтра сядет за компьютер и будет пару суток покупать, покупать, покупать в интернет магазинах, у фирм-поставщиков, у частных лиц, при этом каждый раз выпрашивая скидку. В прошлом году работники Фонда не сделали ни одной ошибки, не перепутали ни одной просьбы, ни одного имени. Мне наплевать, есть у меня перерасход или нет, я собираюсь воплотить в жизнь мечты детей! – Я шумно выдохнула. – А перерасход возник, потому что мы оплатили несколько дорогостоящих операций в этом месяце. Все они свалились на нас внезапно. Ну, и Новый Год, Благотворительный Бал. В общем, наложилось одно на другое.

– Мама, ты не можешь помочь всем.

– Я знаю. Максим, переведи, пожалуйста, деньги с моих счетов. Если не хватит, выводи деньги из активов.

– Твои активы я без разрешения папы не могу трогать.

– Макс, если ты скажешь папе о моих затруднениях, он просто даст денег. Я не хочу так – я «нашалила», он оплатил. Серёжа и так самый щедрый благотворитель Фонда.

– Если я переведу деньги с твоих счетов, папа узнает в любом случае.

Я вздохнула.

– Узнает.

Макс улыбнулся.

– Призвать к разумности не удалось! Мама, не беспокойся, я переведу средства.

– Какие? Свои?

Макс не ответил.

– Макс, я возьму, но тогда уговор, я беру в долг.

– Мама, о чём ты? Какой долг?

– Я заработаю, я дала согласие на показы весны, не хватит, ещё что-нибудь придумаю.

– Перестань! – Он поморщился. – Я не хочу на эту тему говорить. Что у тебя с Балом?

– С Балом всё замечательно. Билеты раскуплены. Желающих больше, чем билетов, отчего Лёва жутко переживает. – Я передразнила: – «Лида, каким людям отказываем! Каким людям, Лида!»

Максим рассмеялся.

– Анатолий ведает фуршетом, кстати, за свою работу ничего не берёт, говорит это его помощь больным деткам.

– Анатолий? Тот, что у нас праздники обслуживает… усач?

– Да. Концертной программой Катя занимается, заверила, что гонораром никто не интересуется, а в списке есть имена мировой известности. Руслан чего вдруг в гости приехал?

– Твой Бал – событие, партийные бонзы решили его посетить. – Максим усмехнулся. – А Руслана отправили, надеясь на прошлое родство – хотели получить приглашения бесплатно. Катька ему сказала, что Бал, вообще-то, благотворительный, она и сама билеты покупает, да и билетов уже нет. Тут Руслан и осерчал. Я пока подошёл, Кинг между ним и Катей встал.

– Молодец, пёс! Надо поблагодарить мальчика.

Катя вышла замуж наскоро, и ещё более скоро разошлась.

И знакомила она семью со своим избранником с завидной несуразностью. Катя привезла Руслана на обед, но припозднилась к началу и завела парня в гостиную, когда семья уже сидела за столом. Катя широко повела рукой и представила:

– Это моя семья.

Их уже окружили собаки, ласкаясь к Кате и вежливо, на расстоянии, обнюхивая гостя. Катька увлечённо здоровалась с псами, словно позабыв о парне, и паренёк потерялся, смущаясь множеству незнакомых и любопытных глаз, воззрившихся на него.

На помощь поспешил Максим. Прежде отогнав собак:

– Кинг! Место! Уведи всех! – он подал парню руку. – Я Макс, брат Кати.

Паренёк с облегчением и благодарностью ухватился за протянутую руку.

– Руслан.

– Рад знакомству, Руслан, проходи, – пригласил Максим.

Катька на секунду оторвалась от псов и заявила:

– Мама, папа, Руслан мой друг.

– Катя, приглашай своего друга к столу, – поддержала я приглашение Максима. – Здравствуйте, Руслан, я Лидия, мама Кати. Прошу, отобедайте с нами.

Катя бросила псов, ухватила парня за руку и со словами:

– Пойдем, я тебя с папой познакомлю, – потащила его через всю гостиную за собой.

Я откатила столик с супницей к комоду и подошла к поднявшемуся из-за стола Сергею. Катька дотащила парня до нас и, обхватив его за плечи, буквально поставила перед нами.

– Вот. Это Сергей Михайлович, мой папа, – объявила она и перестала дышать, настороженно следя за выражением лица отца.

Сергей протянул руку.

– Здравствуй, Руслан, рад знакомству.

Паренёк оказался не робкого десятка, он уже справился со смущением и, пожимая Серёжину руку, открыто смотрел ему в лицо. Ростом на полголовы ниже, голову не задирал и смотрел вровень. Затем перевёл взгляд на меня – взгляд серых глаз был спокоен, мягок и серьёзен. Я протянула руку. Он склонился в поцелуе, было видно, что действие это для него и ново, и странно. «Катька велела руку целовать!» – досадовала я на дочь всё больше.

Выпрямляясь, Руслан извинился:

– Простите, Лидия, я неловок. – Его мягкая рука продолжала удерживать мою руку.

Я улыбнулась.

– Позвольте, Руслан, я познакомлю вас с дедом Кати, моим отцом.

Андрэ неторопливо поднялся и, холодно взглянув на парня, протянул ладонь.

– Граф Андрей Р.

Руслан почтительно наклонил голову.

– Здравствуйте, граф Андрей… – он замялся, я подсказала: «Андреевич», и он повторил: – граф Андрей Андреевич.

Андрэ кивнул и, вновь усаживаясь за стол, сухо произнёс:

– Будем знакомы, молодой человек.

Катька обхватила деда руками со спины.

– Дед, дай я тебя поцелую. – Ласкаясь, перевесилась через его плечо и заглянула в лицо. – Я соскучилась, деда.

Малые тоже подошли знакомиться и встали подле Серёжи.

– Руслан, познакомьтесь, наши младшие дети, брат и сестра Кати, – представил Сергей.

– Андррей, – ухватясь за штанину отца, Андрей подал руку, как взрослый мужчина. – Ррад знакомиться. – Андрей тогда только научился произносить звук «р», поэтому звук получался раскатистым, впрочем, раскатистый он у него и до сих пор.

– Здравствуй, Андрей, я Руслан. Я тоже рад знакомству.

Сашка, смущённо улыбаясь, тоже протянула ручку и предупредила:

– Я ещё маленькая, меня все в щёчку целуют. Я Саша. Здластвуй.

Руслан присел на корточки, поцеловал ладошку Саши, а потом и её щёчку. Некоторое время Саша внимательно изучала его своими синими глазами, и Руслан застыл, не шевелясь. Наконец, она произнесла:

– Я потом плиду к тебе, посижу на коленках.

И дети побежали обратно на свои места, к Насте.

– Катя, усаживай гостя за стол. – Я взялась за ручку столика, и Руслан галантно помог подкатить его к столу. – Благодарю, Руслан. Начнём обедать. – И я принялась разливать суп.

– Максим, сынок, приятного аппетита.

– Благодарю, мама.

– Серёжа, приятного аппетита…

Я подавала тарелки, а Катя шёпотом представляла членов семьи Руслану.

Позже, вальсируя с сыном, я поинтересовалась:

– Макс, ты знал, что Катя пригласит гостя?

Максим рассмеялся.

– Думаю, Катя сама не знала, что пригласит гостя. Ты же видела, как она волновалась.

– Видела. Дед рассердился.

– Вот пусть Катя и разбирается с дедом.

– Да, но Андрэ рассердился не на Катю. За нарушение приличий из двоих Андрэ обвинит мужчину.

После обеда Настя увела детей на прогулку. Мужчины перешли в диванную зону. Катя, дождавшись, когда я осталась одна, подсела ко мне, обняла и прижалась щекой к плечу.

– Мамочка, прости.

– Катюша, я переживу. Дед крайне чувствителен к мелочам, ты же знаешь. Я бы не удивилась, если бы он вовсе не пожелал знакомиться с твоим другом. Ты хочешь, чтобы мальчика хорошо приняли в доме, и сама же его подставляешь.

– Я задобрю деда.

– Катя, первое впечатление о человеке задобрить нельзя.

– Руслан ни при чём.

– Вот именно!

Расстроенная Катя встала и отошла, Сергей, внимательно наблюдавший за нами, проводил её взглядом, поднялся из кресла и, переглянувшись с Максом, пошёл за дочерью.

«Так всегда. Отец идёт успокаивать дочь, брат будет охранять её друга от весьма вероятной резкости со стороны деда, я буду восстанавливать образ ни в чём не повинного парня в глазах того же деда. Младшая сестра будет стараться восстановить равновесие в семье. И цена этим усилиям – десять минут времени до начала обеда, запланированные на знакомство! Не устаю себя спрашивать, как вышло, что я так дурно воспитала дочь?»

Катька – прекрасный управленец, четко по минутам организующая рабочий день, ответственно относившаяся к делу сама и умеющая требовать ответственного отношения от других. Эта самая Катька в кругу семьи превращалась в безалаберную, рассчитывающую на всепрощение, особу. Бесконечно обаятельная, брызжущая энергией в хорошем расположении духа, Катя, как вампир, высасывала все соки домашних, когда ей было плохо.

Катин мир должен быть таким, какой нравится ей, но сделать мир таким обязаны были другие.

Друг Кати оказался тем, кого называют «приятный молодой человек». К концу затянувшегося обеда он расположил к себе всех, включая графа. В довольно бурной дискуссии он и Андрэ обсуждая вопросы социальной справедливости и границ либерализма, говорили о роли государства и крупных корпораций, как регулирующих институтов:

– Крайняя либерализация приведёт к упразднению государственного аппарата, молодой человек. Что вы предлагаете на смену? Хаос?

– В эпоху глобализации крупные корпорации могли бы…

– Крупные корпорации дурно справляются даже с регуляцией рынка, молодой человек. К тому же, весьма сомнительно, что крупный бизнес озаботится вопросами справедливости.

– Крайности всегда нехороши, – дал задний ход Руслан. Он демонстрировал уверенность в себе и был внешне спокоен. О его возбуждении говорил разве что изменившийся оттенок глаз – они потемнели и вместо ясно серых стали мглисто серыми. – Мы руководствуемся взвешенной программой действий, реалистичной и прагматической, максимально учитывающей интересы, как низших, так и высших слоёв населения.

Я удивилась смысловой противоречивости формулировки и взглянула на парня, тот продолжал уверенно сыпать словами ни о чём. Отводя от него взгляд, я встретила чуть насмешливый взгляд Серёжи.

– Кто это мы, молодой человек? – спросил Андрэ.

Руслан сообщил, что состоит в одной из оппозиционных партий.

– Ааа, так вы политик. – Граф иронично улыбнулся и спросил: – Так вы собираетесь преуспеть на политическом поприще?

– Андрей Андреевич, я собираюсь преуспеть на поприще экономической науки, – мягко отклонил предположение графа Руслан. – Я кончил экономический факультет МГУ, преподаю экономическую историю и пишу докторскую диссертацию.

Остаться на ужин Руслан отказался, поблагодарил Машу и Ольгу за обед и подошёл прощаться ко мне.

– Лидия, благодарю за тёплый приём. Мне пора, хоть и жаль покидать ваш дом так скоро. Я надеялся с вами поговорить.

– Есть специальная тема, Руслан?

– Нет. Катя много о вас рассказывала, я хотел познакомиться.

– Приезжайте в пятницу вечером и оставайтесь до утра понедельника, тогда времени хватит познакомиться со всеми членами семьи.

Скорчив виноватую рожицу, Руслан спросил:

– Получается, я напросился?

Я рассмеялась и кивнула.

– Я приеду, Лидия! К тому же ваша младшая дочь обещала посидеть у меня на коленях.

– До свидания, Руслан, до пятницы.

Вечером, когда я купала Сашу перед сном, она, ни к кому не обращаясь, вдруг произнесла:

– Луслан.

– Тебе он понравился? – спросила я.

– Не знаю. Когда мы плясялись, он сказал, что ещё плиедет. Ещё сказал, что я на тебя похожа, такая же класивая.

Руслан в пятницу не приехал. Катя сказала, что у него серия каких-то важных семинаров. Потом Руслан не приезжал, потому что сама Катя была в отъезде.

Приехал он в усадьбу, спустя месяц после первой встречи, поздним пятничным вечером, когда семья уже расходилась по домам.

– Простите за поздний визит, – смущённо извинился он. – Я решился нарушить приличия, потому что, оставшись дома, рисковал и в этот раз не попасть к вам. Завтра позвонят, пригласят куда-нибудь и всё – все мои обещания Кате полетят прахом. – Он рассмеялся. – А так – я уже занят.

Мы с Серёжей переглянулись. «На каком по значимости месте у парня Катя, если по приглашению «куда-нибудь» он может нарушить, данное ей, обещание?», – прочли мы в глазах друг друга. Или он просто не умеет отделять важное от срочного? Мы на собственном опыте знали, какой бедой для отношений может обернуться это неумение. А у Руслана и вовсе всё решалось звонком.

В течение двух дней знакомства, я узнала, что Руслан может быть приятным собеседником, если тема разговора не касается текущей политики. Он легко смеялся, охотно и просто рассказывал о себе, умел внимательно слушать, мило признавался в невежестве в вопросах искусства и литературы, недурно знал историю, захватывающе интересно рассказывал об экономической подоплёке тех или иных исторических событий, вполне аргументировано доказывая, что и возникают, и происходят события в прямой зависимости от экономических интересов определённых акторов. Меня удивило, что Саша, путешествуя по коленям членов семьи, колени Руслана, несмотря на данное обещание, так и не посетила. Насторожило, что псы обходили Руслана стороной. И в первое же утро возмутил он сам – разгорячённая скачкой, лучистая Катя, вбежав в гостиную, прильнула к нему, а он оттолкнул её и, брезгливо отвернув нос в сторону, воскликнул:

– Катя! Конюшней пахнешь!

Поздним вечером воскресенья Катя заглянула ко мне в спальню.

– Мама, я зайду?

Я отложила книгу.

– Конечно, Котёнок.

– Я заберусь к тебе? – Она начала развязывать поясок халата. – Я уже легла спать и вот, решила поговорить.

Молчаливо приглашая, я откинула одеяло со свободной стороны кровати. Она вытянулась на спине и уставилась в потолок. Голосом, лишённым окраски, произнесла:

– Я люблю его.

Я улыбнулась. У Катьки странная манера – всегда, когда Катя говорит о самых важных для себя вещах, она произносит фразы бесцветным тоном.

– Я рада, что вы, наконец, познакомились. Знаешь, я очень боялась, что Руслан тебе не понравится. В прошлый раз я так трусила, что мы на повороте к усадьбе стояли минут сорок. Так, наверное, и не доехали бы, если бы Руслан не обиделся – он подумал, что я его стесняюсь, и уже хотел уехать. – Она глубоко вздохнула. – Потому и опоздали тогда. Почему ты молчишь?

– Жду объяснений, почему ты трусила.

Катя вновь тяжело вздохнула.

– Мама, у нас разное детство! Ты же уже всё поняла! Руслан так весело рассказывает о себе, а на самом деле ему пришлось ох как потрудиться, чтобы достичь того, что у него есть. Его мама простая работница на птицефабрике. Отец уже умер, а был водителем грузовика. А я в четырнадцать лет начала управлять деньгами! И сумма, с которой я начала, была с шестью нулями, и это были не рубли! А теперь у нас разное настоящее! У меня есть имя, я за полгода зарабатываю столько, сколько Руслан и за десять лет не заработает, и это, не считая инвестиционных портфелей.

– Катюша, ты будто извиняешься за свой успех.

Я потянула её к себе, Катька прижалась к моему боку и крепко обняла рукой.

– Полагаю, ты потрудилась не меньше, а больше, чем Руслан. Другое дело, что тебя с ранних лет направляли и поддерживали, и у тебя, конечно же, было больше возможностей, но, Катя, у тебя было и больше причин, чтобы ничего не делать. Профессионалом с мировым именем тебя сделали не деньги папы, а твой труд. Да и миллион ты, несмотря на юность лет, не потеряла, а приумножила.

Катя хохотнула и спросила:

– Помнишь, как дед на тебя рассердился? Мы с Максом слышали, как он кричал. Из кабинета нас выставил, а про открытое окно на террасу забыл. Даа. А потом, помнишь, когда братка рассказал, как первые пятьдесят тысяч заработал, дед не знал, что сказать!

– Как давно ты Руслана знаешь?

– Полгода. Чуть больше полугода… – Катя помолчала, видимо, сверяя даты, и уточнила: – На пять дней, – и для убедительности подняла руку и растопырила перед моим носом ладошку. – Мы в самолёте встретились, – она вновь хохотнула, – почти, как ты с папой. Я из Штатов летела, перелёт долгий, а Руслан без места – его по какой-то там дипломатической линии в самолёт затолкали, а самолёт под завязку. Есть только одно место – моё второе. Стюардесса попросила уступить бедному парню, я хотела отказать, а он из-за шторки выглянул, смотрит на меня, а говорит стюардессе: «Нет-нет, не беспокойте милую девушку, я так как-нибудь, на полу долечу». И возле моего кресла уселся. «Тут, – говорит, – не тесно и поспать можно, а то я две ночи толком не спал». Я в кресле с ногами сидела, он мне и говорит: «Если вам ножки спустить захочется, вы прямо на меня ставьте, не стесняйтесь, я сейчас усну, и мне уже ничего не помешает». Чепуху какую-то несёт, а я смеюсь, будто ничего остроумнее не слышала. – Катя опять вздохнула. – Ну вот как-то так и познакомились.

Она приподняла голову и взглянула на меня.

– Мама, я с ним дурочкой-бездельницей прикидываюсь, дочкой богатого папы.

– Нравится?

Сморщив нос, она покачала головой.

– Катя, у Руслана был невысокий старт, а каким будет финиш неизвестно. Без поддержки, полагаясь только на себя, Руслан достиг впечатляющих результатов, значит, умеет ставить перед собой цели, значит, умеет идти к их достижению.

Я сделала длинную паузу, и Катя, готовясь к бою, приподнялась на локте.

– Но… – поторопила она меня.

– Меня смущают два обстоятельства, Катюша. Ты воспитана в патриархальной семье, ты привыкла полагаться на мужчину – на папу, на деда, на брата. С Русланом обеспечивать семью будешь ты, а, следовательно, ты будешь вправе принимать решения сама… да ты и вынуждена будешь принимать решения сама. – Я покачала головой. – Уважать мужчину, который и решений не принимает, и ответственность за результат не несёт, трудно.

Катя села и уставилась на свои руки. Пальцы у неё тонкие, длинные. Слава Богу, моя девочка не раскрашивает ногти во все эти немыслимые для глаз цвета. На красивых пальчиках хороший маникюр естественного цвета.

– А второе обстоятельство?

– Катюша, я ищу и не могу найти точек соприкосновения. Прости, детка, но ты и Руслан, вы, как параллельные прямые.

Катя ещё ниже опустила голову и тихо спросила:

– Ты говорила с папой?

– О чём?

– Обо мне и Руслане.

– Нет ещё.

– Папа тоже сказал, что мы параллельные прямые. А ещё он не верит, что я люблю Руслана. И ты, я вижу, тоже. Я пойду, мама. Спокойной ночи.

Катька обиделась. От свадьбы отказалась. После праздничного обеда в узком семейном кругу в день регистрации брака, она и Руслан улетели в свадебное путешествие. Вернулись через месяц и в тот же день уехали на суперкаре Кати в родной город Руслана ещё на месяц. Потом Катя повезла мужа в свою любимую Флоренцию.

За время путешествий Катя приняла решение жить отдельно от семьи и, возвратившись в Москву, сняла квартиру. На предложение Серёжи квартиру купить, ответила вполне высокомерно – купить жильё она может и сама, но пока не видит в этом необходимости.

Один раз в неделю, по субботам, она и Руслан приезжали в усадьбу на семейный обед. С домочадцами Катька держала себя, как и прежде, а со мной и Серёжей вела себя вежливо и прохладно. Забеременев, Катя стала чаще наведываться в усадьбу и, поскольку ни меня, ни Серёжи днями не было дома, много времени проводила с малыми и дедом. А пару месяцев назад, поздно вернувшись домой, я застала Катю в объятиях отца, весь вечер они шептались, а на ночь Катя осталась в усадьбе, что и стало повторяться регулярно.

Наступил вечер, когда она постучала в дверь моей спальни со своим обычным вопросом:

– Мама, пустишь?

– Конечно, детка, проходи. – Я ощупала взглядом её располневший стан. – Всё хорошо?

– Не волнуйся, мама. Я посоветоваться.

Я кивнула, наблюдая, как она снимает халатик и укладывается на кровать. Делала она всё медленно и осторожно. Вытянувшись на спине и, положив руку на живот, она пояснила:

– Работала. Спина устала от долгого сидения. Ваньке тоже не нравится, когда я сижу, брыкаться начинает.

– Так нельзя…

– Неет, мама, – прервала Катя, страдальчески сморщившись, и рассмеялась, – только не начинай, хватит пилы-Стефана. Вжик-вжик, вжик-вжик. Надоел уже со своими прогулками, то сам таскает меня за собой, то Макса просит, а братку, ты знаешь, не уговоришь – сказал Стефан по два часа два раза в день Кате ходить, изволь исполнять. Я им говорю: я знаю, что Ване кислород нужен, а у меня выставка в Праге, я, вообще-то, там должна быть, а вместо этого с вами гуляю.

Пока Катя говорила, я присела на край кровати и положила ладошки на её живот. Ребёнок встрепенулся навстречу. «Ванечка! Солнышко ты наше, счастье мамино! Растёшь, милый, славный наш мальчик».

Катька вновь тихонько засмеялась.

– Ваня радуется, когда с тобой встречается, а с папой замирает и внимааательно так к нему прислушивается! – Катя умолкла, нежно-нежно улыбаясь своим ощущениям. Но скоро погрустнела и произнесла: – Мама, я не люблю Руслана. Я боюсь Ване навредить, но сделать с собой ничего не могу.

– Вы поссорились?

Катя равнодушно пожала плечом.

– Нет. Мы не ссоримся. Мы не смеёмся. Мы даже спим спинами друг к другу. Нам не о чём разговаривать. Между нами пус-то-та. Я сегодня ночью проснулась и поняла – чем так, лучше никак. – Она взглянула на меня, и я увидела в её глазах страх. – Мама, а вдруг, я не умею любить?

Я взвыла про себя: «Ну почему… почему моя девочка столь маниакально повторяет мою судьбу?»