скачать книгу бесплатно
Женщина поднялась в большой светлый кабинет Кирилла. Где по прежнему, стояли вдоль стен стеллажи с книгами; большой камин, выложенный из мраморных плит, незыблемо и гордо занимал свое почетное место, – уж его точно никто продать не сможет. Не было только кожаной мебели и роскошного письменного стола – всегдашней гордости хозяина.
Привычно набрав код сейфовой панели, Василиса открыла тяжелую дверь и ахнула. Почти все деньги с таким трудом и унижением вырученные за продажу дорогих вещей, исчезли.
Василиса надеялась, что они купят на них небольшой домик в провинции Испании, где – нибудь на тихом побережье, где живут добродушные, простые жители и убегут туда зализывать свои раны. И начнется новая, спокойная жизнь, в которой не будет бесконечных телефонных переговоров о закупках, сорванных поставках, нарушениях технологий и прочего, – что всегда отнимало у них Кирилла. Эта мысль грела Ваську все хмурые дни, которые она проводила в уже ставшем чужим ей доме.
Василиса выстраивала в мечтах свою будущую жизнь. Строила планы, как пойдет работать: будет садовником, или устроится в турфирму, водить русские группы, или пойдет в гостиницу, будет заполнять музыкальные паузы за роялем в небольшом холле. Работы она не боялась, ей даже хотелось испытать себя.
Но и этого ее лишил Кирилл, поставив все на улетевшую от него удачу.
Она взяла одну оставшуюся пачку, переложила в сумку.
– Васька, ты не представляешь, какая была удача у меня сегодня ночью! Сколько мне пришло! Я бы мог дворец шейха купить, выкупить весь свой бизнес и даже приумножить. Я все ставил и ставил. Вокруг меня собрались все, кто играл ночью. Все говорили, что такого фарта не припомнят.
– Так почему ты не остановился?! – Закричала Василиса. – Почему?!!
– Я не знаю, Вась! Не знаю! Это было наваждение, точно кто – то другой сел вместо меня за стол. Помнишь, как у Достоевского?
– Тебя снова опьянило внимание публики, как и всегда? Получал свою порцию кайфа, стоя на вершине? Господи, да когда же ты спустишься со своей горы? Я ненавижу тебя, Кирилл! – прошептала Василиса.
Но он ее уже не слышал. Он спал, скрестив на груди руки и вытянув далеко вперед свои длинные ноги в мятых брюках. Спал спокойным, тихим сном, даже улыбка искривила его губы. Словно ему снова снилась вершина, которую он покорил много лет назад.
Тогда он вернулся с Кавказа, после восхождения на Эльбрус, другим, словно заколдованным, постоянно возвращаясь к той минуте, когда стоял на самом верху, вместе с другом Вадимом.
– Васька, ради этого стоит жить! Эти эмоции не сравнятся ни с чем. Ты стоишь на вершине, и весь мир лежит у твоих ног в буквальном смысле. Дышать трудно, адреналин зашкаливает, и ты пьянеешь и плачешь от своей победы. А рядом с тобой еще несколько сильных людей, которые испытывают те же чувства.
И он все последующие годы, пытался поймать те ощущения, сравнивая свою жизнь с той минутой восхождения…
Василиса, сжав зубы, вцепилась в руль, и все сильнее давила на педаль газа. Машина разгонялась все стремительней по ровной, еще свободной в ранний час дороге.
«Сейчас будет поворот, который я всегда не любила и боялась и я в него не впишусь», – решила Василиса, бросив взгляд на сонного мужа.
Но он, словно почувствовав что – то, открыл в ту минуту глаза, посмотрел на чужое, серое лицо жены и вмиг все понял. Сжав руль своей рукой, он не дал машине вылететь в кювет…
Татьяна
Таня, подъехала к дому, припарковала машину и с недовольством заметила приличную вмятину на бампере.
– Это когда я успела? – пробормотала она, разглядывая повреждение. – Миша расстроится.
Они оба любили порядок, так уж им повезло друг с другом. Все вещи в их доме лежали на своих местах, то, что ломалось, обязательно отдавалось в починку или просто выбрасывалось. С особым трепетом Миша относился к автомобилям.
– Если в машине появляется лишний стук или скрип, это значит, машина просит о помощи. Вы же не будете спокойно ходить со сломанной ногой или больным горлом? Пойдете к врачу, правильно? Вот и машину надо везти в сервис, – любил он наставлять окружающих.
А, уж, водители, которые продолжали ездить на помятых, разбитых машинах, приводили его в крайнее возмущение:
– Нет, ну как можно так не уважать свой автомобиль? Он и себя этим не уважает. И в жизни у этого шофера такой же хаос, – всегда восклицал он.
– Миш, ну, успокойся! Может, у человека нет пока денег на ремонт его машинки. И он сам от этого страдает, а ездить надо, работа, дела… – успокаивала мужа Таня. – А, может, он записался на прием, и теперь ждет своей очереди. Ты же знаешь, как сейчас долго везут детали.
Михаил немного успокаивался, но свои автомобили сразу вез в автосервис на ремонт.
Вздохнув, Таня направилась к дому и тут заметила большой букет роз, лежащий на газоне.
– А это еще, откуда? – она даже покрутила головой в надежде увидеть этого шутника, бросившего розы.
Цветы были дивными: нежно – розовыми с тонкой зеленоватой каемкой по краю лепестков. Татьяна подняла букет, обнаружив внутри маленькую открытку с одним словом: «Любимой»! Подчерк был красивый каллиграфический, ровный. Миша так никогда не писал.
«Опять с кем – то перепутали!» – вздохнула Таня, но цветы с газона подняла и внесла в дом. Не оставлять же на земле такую красоту!
– Кто – то останется сегодня без своих роз, а кто – то, может, возлагал на этот букет большие надежды. Вон сколько здесь цветков, – принялась пересчитывать Татьяна розы, но в это время раздался входной звонок.
Возле калитки стоял почтальон и, заметив Татьяну, приветливо помахал рукой.
– Вот, распишитесь, пожалуйста, – мужчина протянул ей большой желтый конверт, адресованный Михаилу Пупсоеву. – Тут, правда, написано: «Лично в руки»! – немного замялся почтальон.
– Не беспокойтесь, передам лично в руки, и вскрывать не буду, – улыбнулась Таня.
Конверт был увесистый, плотный, но без обратного адреса. «Такие к нам еще не приносили», – пробормотала Таня, положив послание на небольшой столик в прихожей.
Сменив свой костюм на старые, удобные джинсы и клетчатую рубаху мужа, Таня занялась домашними делами, решив побаловать Пупса пирогами.
Но очередной посетитель отвлек ее от приятного занятия. Звонили долго и настойчиво, Таня даже испугалась и поспешила открыть калитку.
У ворот стояла Настя Сварова. В рыжих волосах запутались капли уходящего солнца, легкая замшевая курточка, отделанная мехом рыси, придавала образу дорогую изысканность, светлые брюки подчеркивали стройность длинных ног. У Татьяны даже дыхание остановилось от такой красоты.
Настя стояла и молча, улыбалась, наслаждаясь маленькой победой.
– Привет, – пропела она мелодичным голосом. – А в дом не пригласишь?
– А как ты узнала наш адрес? – растеряно пробормотала Татьяна.
– Ой, как невежливо, – рассмеялась Настасья и, не дождавшись приглашения, прошла на участок. – Я гостила тут у приятелей и случайно речь зашла о моих школьных друзьях. Оказалось, что вы живете с ними по – соседству. Вот я и решила зайти по старой дружбе. А Михаил дома?
– Миша скоро приедет. Проходи, – Тане стало совсем грустно, даже захотелось плакать.
Ей страшно было представить, что сейчас приедет Миша и увидит эту неземную красоту своей бывшей возлюбленной.
– Ой, а где это ты так машинку помяла? – Настасья остановилась рядом с «Мерседесом» и огорченно рассматривала вмятину на бампере.
– Не знаю, – пожала плечами Таня. – С утра еще ничего не было. Обидно, конечно.
– Михаил будет недоволен. Он с детства не любил поломанные вещи. Приходил к нам и сразу принимался все чинить. Думаю, с годами эта привычка стала только сильнее?
– Правильно думаешь. Проходи в дом, – смирилась с неизбежным Татьяна.
– Дом у вас красивый, – одобрила Сварова, – большой.
Она бесцеремонно обходила комнаты, заглянула на кухню, словно осматривала недвижимость, которую планирует купить.
– А на втором этаже что?
– На втором этаже наша спальня и Мишин кабинет, но туда мы гостей не водим.
– Да, брось, Серова, строить из себя богатую и знаменитую, – махнула рукой Настя, и уверенно стала подниматься наверх.
– Я не строю и я не Серова, – слабо возразила Таня.
– Ну, была Серова. Хотя я бы такую фамилию на Пупсоеву не поменяла.
– Дело же не в фамилии, а в человеке. Я уважаю своего мужа и мне все равно, какая у него фамилия. Я его жена.
– Ой, ой, как трогательно! – подняла глаза к небу Настасья. – А уборкой у тебя кто занимается?
– Я сама. Мне не трудно.
– С ума сошла? – Настя даже остановилась на лестнице, не поднявшись на несколько ступеней. – В таком доме, с таким мужем, в таком поселке сама драишь пол? Лучше бы в салон сходила. Хотя, может, и лучше что ты к красивой жизни не привыкла, – проговорила она тихо.
Но Таня не поняла ее фразы.
– Настя, я давно уже сама принимаю решения: куда мне ходить и с кем. И как мне лучше вести свой дом, я тоже решаю сама. Мне не нужны чужие советы. Если ты пришла для того, чтобы меня учить, то у тебя это не получится. – Таня даже сама удивилась своей смелости.
– Да, ладно, расслабься. Знаю, что давать советы дело неблагодарное. Мне и так все ясно.
– Давай, я напою тебя чаем, – устыдившись своего порыва, предложила Татьяна.
– Да пора мне уже бежать, ждут меня, – махнула красивой рукой с дивным перстнем Сваровски. – Заскочила на минутку, на Пупса посмотреть.
– Миша придет не скоро, – произнесла Таня и покраснела.
– Ты никогда не умела врать, Серова, – засмеялась Настасья. – Но тут я тебе верю.
Гостья быстрым шагом прошла к выходу, бросив на ходу:
– Красивые розы. От тайного поклонника?
– Нет. Не знаю от кого… – залепетала Таня, оправдываясь, и снова покраснела.
Дом опустел, только аромат волшебных духов подсказывал, что его посетила прекрасная женщина, которая знает, как вести дом, как быть ухоженной и как нравиться мужчинам.
«Она хочет отнять у меня Мишу! – всхлипнула Татьяна. – А я не смогу его удержать. Не сумею!»
Василиса
Василиса даже не помнила, как доехали до дома, как она, не раздеваясь, не снимая плаща, легла на кровать. Зубы стучали, словно она прошла по морозу в одном купальнике, как тогда в Крещенскую ночь, когда отважилась погрузиться в темный крест Иордани на их озере.
Но тогда это было больше от восторга, что принимаешь участие в таком таинстве вместе со многими людьми, а сейчас зубы просто стучали, и внутри у нее тоже все стучало и сотрясалось.
– Василисушка, скажи мне, что случилось, – мягкая рука легла на горячий лоб.
Няня Нина сидела на краешке кровати и с грустью смотрела на Василису.
– Ты, вроде успокоилась немного в последние дни. Я подумала: решила что – то для себя моя девочка. Порадовалась. А сегодня, как увидела тебя такую, в плаще… Машина стоит твоя, двери открытые, а Кирюшиной машины нет. Думала, с ним что. А он в кабинете своем на полу лег, тапок под голову положил. Что еще свалилось на вашу голову?
– Проиграл он все, Нина! – не разжимая зубов, произнесла Василиса и сама удивилась своему спокойствию, словно сюжет фильма пересказывала. – И деньги, которые оставались и машину свою, с которой все расстаться не мог. Я и правда, думала купить домик небольшой в Испании. Наш продать пришлось, ты же знаешь. Денег бы хватило, я в Интернете смотрела, еще немного на обустройство бы осталось, а там бы мы заработали. Я не боюсь работать и Кирилл… , но в него словно Бес вселился вечером. Смокинг надел, который мы с тобой продать не смогли, и укатил. А я его даже не остановила, думала на ужин, какой деловой идет, проблемы наши решать будет…
– И что теперь, то?
– Не знаю, Нина! Сегодня пришла в голову шальная мысль, когда везла его из Казино – покончить все одним поворотом руля… да Кирилл проснулся, удержал руль.
– С ума сошла, Василиса?! Это же грех страшный! Самоубийц даже в церкви не отпевают, – замахала руками няня. – А дети?!! О них совсем забыла?
– Я не знаю, что будет завтра, куда мы пойдем. У нас даже на гостиницу нет денег.
– А в мою квартиру и пойдете, – покачала головой Нина.
– Да не могу я ее купить, понимаешь? Ничего в сейфе нет!
– А вы так живите. Пока. За свет и телефон платите только, чтобы не отрезали, ну и за метры. Она не дорого обходится. А там дальше посмотрим. Не всегда же вы в своей яме сидеть будете. Поднимитесь еще. Молодые оба, с мозгами.
– В яме – это ты точно сказала. И из ямы всегда можно выбраться, Нин. Нужно выбраться!
Татьяна
Миша в положенное время домой не приехал, на телефонные звонки не отвечал и где его можно искать, Таня не знала. Свекровь, которой Таня позвонила, недовольно высказала, что сын ее – человек государственный и пора бы, уж это понять, а не отвлекать его по всяким пустякам.
– Ну, я же волнуюсь! Уже поздно, а его нет. Он, обычно, звонит, предупреждает, когда задерживается… – оправдывалась Таня.
– Успокойся и не нагнетай! Только плохое своей паникой притягиваешь! Понимать надо, что не всегда это удобно – звонить жене.
– Простите, – совсем сникла Татьяна, не найдя поддержки.
– Позвонишь мне, когда Миша вернется, – бросила на прощанье свекровь и повесила трубку.
Как – то странно их отношения, такие теплые вначале, с годами сошли на нет. Таня продолжала приглашать свекровь в гости, каждый раз готовилась, дарила подарки по поводам и без. А взамен получала только недовольное молчание, поджатые губы или такие вот колючие разговоры. Михаил, казалось, и не замечал, что две его любимых женщины становятся чужими и не думал разбираться в проблеме, считая ее надуманной Татьяной.
– Миш, ну ты заметь, что она совершенно перестала на меня смотреть, словно я – это пустое место. А уж, про мои дни рождения я вообще, молчу. За последние пять лет она меня ни разу не поздравила. Может, я ее обидела чем? Ты спроси! Так же сложно жить.
– Тань, не говори ерунды! Ты придираешься, как всегда. Выдумываешь какие – то конфликты на пустом месте. Все хорошо. Если бы что – то произошло, мама бы мне сказала.
Так и жили. Без тепла, без ласковых слов, но и без скандалов.
Василиса
«Как странно избирательна наша память, – думала Василиса, сидя за кухонным столом на маленькой кухне. – Иногда она стирает года, не оставляя даже маленькой зацепки, а иногда старательно хранит десятилетиями в своих запасниках несколько ничего не значащих минут жизни. Тихий вечер, улыбку любимого, лучи заходящего солнца на стене, ужин в крошечном южном ресторанчике или вот это побережье с фотообоев».
Тогда они с Кириллом сбежали из слякотной питерской зимы и бродили, обнявшись, там, по кромке белого песка. Не хотелось ни думать, ни говорить. Просто быть друг с другом, чувствовать рядом тепло и любимый запах, смотреть в родные глаза и видеть в них любовь. Она не могла вспомнить, сколько дней они пробыли на том чудо острове: один или десять. Помнила только, как пружинит влажный песок под ногами, как лежит на плече рука Кирилла, как солнце греет щеки…
Неужели это все было в ее жизни? Василиса хорошо помнила еженедельные обеды с соседками по поселку. Это было целое событие. К нему готовились, посещали салоны, делали прическу и свежий маникюр, подбирали наряды. Получить приглашение, считалось большой удачей. Значит, ты в тусовке, ты – избранная и должна это ценить и соответствовать.
