Любовь включает звук

– Мне не нужна интрижка. Мне нужна любовь. Твоя. Алина, я понимаю, как странно сейчас прозвучат мои слова. Но я прошу тебя, пожалуйста, ответь! Пусть даже в самом страшном сне, но ты можешь представить нас вместе? Не как гуляющих вместе мужчину с женщиной, а как любящих друг друга? Только честно. Узкие глаза, плоский нос и маленький рост мешают тебе видеть во мне мужчину?

– Я вижу в тебе мужчину. И вся моя жизнь проходит среди людей, похожих на тебя. И я научилась понимать красоту азиатских лиц. У меня есть друзья с такими лицами. И с тобой я готова быть друзьями. Правда. И дело не в маленьком росте! У тебя отличная спортивная фигура, и ты мне нравишься, правда! Как друг! Не более! Мне так хорошо с тобой рядом! Тепло и спокойно. Только я другого не смогу тебе дать. Прости…

– Алина, я пробуду в Астрахани четыре дня. Потом на неделю в Якутию, потом в Швейцарию дней на десять. Я не езжу на собаках и не ем сырое мясо. Кола Бельды был нанайцем. Я – якут. Моя мама имеет университетское образование. Она архивариус. Папа – кардиохирург. У меня две старшие сестры и пять племянниц. Все будут рады тебе. Я просто хочу, чтобы ты знала. Сейчас двадцать первый век. Нет предрассудков. Есть взаимоуважение, достоинство и любовь, которая движет абсолютно всем. Я в это верю. Поэтому не женат. Рядом с тобой я становлюсь источником какой-то космической силы. Ты же наполняешь меня радостью и весельем. Мне всё время хочется смеяться. Это всё – ты. До вчерашнего дня меня считали самым серьезным, неулыбчивым человеком в нашей большой семье. И ты… ты такая красивая! Я всю жизнь готов пылинки с тебя сдувать, я готов встать на колени прямо здесь и умолять тебя быть со мной. Только ты не готова… Вот в чем дело! У тебя есть четыре дня для принятия решения. Понимаешь?

– Понимаю, – ответила я.

Мы пошли по хрустящему под ногами снегу обедать в ресторан на центральной городской площади. Шли и держались за руки, как дети в садике. И я вдруг поймала себя на мысли, что готова идти рядом с этим человеком даже на край света. И только сейчас я поняла, что Николай уже подарил мне воспоминание, с которым мне никогда не будет одиноко. Если бы я могла знать тогда, что на самом деле подарит мне этот необыкновенный человек.

За обедом мы выясняли вкусовые пристрастия друг друга в еде, напитках, одежде, книгах, музыке и курортах. Когда мы дошли до совместного признания в любви Стингу, Николай спросил совсем не к месту:

– Давно ты с женихом своим планы строишь? Сколько времени вы вместе?

– Четыре года без двух недель.

– Ему сколько?

– Сорок шесть…

– Мне тридцать два, а тебе – двадцать, двадцать два?

– Двадцать четыре, Николай.

– Когда я тебя начинаю раздражать, ты называешь меня Николай вместо Коля и делаешь вот такое свирепое выражение лица.

Николай показал какое, и мы опять расхохотались. Я за всю свою взрослую жизнь не смеялась так много, как за сегодняшний день.

– Ты напоминаешь мне папу, Коль! По невероятной просто выдержке и силе духа. И еще он умел так же открыто радоваться жизни, как и ты… – сказала я с грустной улыбкой.

– Он болел?

– Погиб…

– А мама?

– Вместе с мамой, дедушкой и тремя моими бабушками… Знаешь, мы могли бы выйти подышать немного. Ты как, не против продолжить прогулку? Можем пройтись по набережной…

– Конечно. Даже если ты замерзнешь, всегда можно зайти в кофейню. Пойдем.

Солнце уступило свое место тучам. Небо посыпáло город редкими снежинками. Похолодало.

– Будет снегопад. Ты точно тепло одета? – уточнил Николай.

– Тепло, тепло! Ты же не один смотришь прогноз погоды! – ответила я.

– Алина, я никогда не смотрю прогноз погоды. Я – якут! Я смотрю на небо, – в очередной раз удивил меня Николай.

– Я тоже смотрю на небо. Там мои. Все. Я звездам дала имена родных. Когда меня без сознания нашли, с другими спасенными просто уложили на пол в кузове грузовика и повезли в районную больницу. Очнулась я от качки и сначала подумала, что умерла – вокруг были только звезды на ночном небе…

Я шла рядом с Николаем, держала его за руку и рассказывала ему всё. От самого первого своего детского воспоминания про зеленый резиновый мячик с ёжиком до ночного звонка, когда я считала овец.

Я рассказывала про трех своих бабушек замечательных, про дедулю, про родителей и родню заграничную.

Я рассказывала про Сашку Громова, про своего Электрика и про то, что, кроме этих самых двоих мужчин, у меня других и не было больше. Совсем!

Я рассказывала даже, что у меня и с Василием бы ничего не было, если бы он не согласился ждать. Может, именно поэтому я с ним. Просто он понял меня и поступил по-человечески. Дал мне время привыкнуть к нему.

Я рассказывала Николаю про Нинку и про ее мечту жить в настоящем замке. Рассказывала про ее родителей, которые сами настояли на моем переезде к ним домой после гибели моей семьи. Рассказывала, что полтора прожитых года рядом с честными, искренними людьми помогли мне не сойти с ума от одиночества.

Я шла и рассказывала ему всё в тот момент, когда позвонила Нина:

– Ты где, непутевая?

– Привет, гуляю в городе, а что? – уточнила я.

– Что-что? Деньги давай, керосинка покупать надо! – озадачила меня подруга.

– Нин, я не поняла, это метафора? Объясни, что происходит! – попросила я в растерянности.

– Любовь происходит, Алина! Завтра улетаю в Москву, из Москвы – в Париж. Помнишь Антуана? Ну очкарик такой прыщавый! Ну ты с Васей в тот день познакомилась и вы вместе уехали, а я с этим очкариком была. Да что ж такое! Что у тебя с памятью? Ну я тебе рассказывала, что он и оказался самым главным конструктором этого оборудования! Ну я тебе не всё, правда, рассказывала… ты же у нас морально устойчивая. Когда меня мой Маляр радовал поездками в Европу, Антуан прилетал в любой город из Парижа. Время со мной провести. Ну вот созрел! Замуж зовет. Хочет послезавтра меня семье представить. Ты можешь подстраховать материально для Франции? Мало ли что? Алё! Ты там?

– Я там. Подстрахую. Ну ты, подруга, и конспиратор! А как же твои клятвы: «Алина, у меня от тебя секретов нет! Мы как сестры с тобой!» А сама раз – и замуж за очкарика. Так, я всё поняла! Приеду домой, поговорим. Только я поздно приеду, я… делегата сопровождаю, – честно призналась я и посмотрела на Николая, который закашлялся на слове «делегата».

– Какого делегата? – не поняла Нина.

– Якутского, я других не сопровождаю! – весело запутала я подругу, закончила разговор и посмотрела на Николая.

– Мне с тобой хорошо, – прошептал Николай.

– Я помню! У меня осталось четыре дня. И мне грустно думать, что ты просто уедешь и всё!

– Хочешь, чтобы я уехал сложно?

– Я хочу, чтобы ты остался. Навсегда. Другом.

– Другом я останусь в твоих воспоминаниях. Навсегда. Но у тебя есть четыре дня. Целая жизнь.

– Хочешь, я покажу тебе мою целую жизнь? Мы можем пойти ко мне домой, не туда, где я живу, а домой? – неожиданно для самой себя спросила я Николая.

– Хочу. Мне вызвать водителя?

– Да нет, конечно. Это близко. Мы дойдем пешком. Я жила в этой квартире до шестнадцати лет. И всё сохранила, как раньше, когда все были живы…

Мы шли по набережной канала мимо мостов с разноцветными подсветками, а я всё рассказывала и рассказывала про своих близких, про шутки, про застолья и про любовь:

– Родители любили друг друга так сильно, что рядом с ними успокаивались даже чужие плачущие дети. Представляешь?

Николай кивнул и улыбнулся с простодушием маленького ребенка:

– Мои такие же. Им важно не просто быть рядом, а касаться друг друга. У них свой язык прикосновений. В детстве я не обращал внимания. Когда повзрослел, начал завидовать. Мама с папой прикасаются друг к другу и едва заметно поглаживают. Настолько легко и быстро, что можно не увидеть. Для меня это пока недосягаемая величина понимания партнера на тактильном каком-то уровне…

– Просто это любовь, Коль! – вздохнула я тяжело.

Дома, пока я заваривала чай, попросила Николая зажечь свечи в расставленных на комоде и обеденном столе канделябрах. Николай увлеченно рассматривал многочисленные семейные фотографии в рамках на стенах, когда я подошла и протянула ему коробок со спичками. Задержался на фото родителей за два года до трагедии. Мама с папой танцевали медленный танец на банкете у друзей, и фотограф сделал удачный кадр красивой пары.

– Здесь они похожи на голливудских звезд. Очень красивые оба. И ты похожа на маму. Только красивее, женственнее и нежнее. Твоя красота не такая яркая и броская, как у мамы. Представляю, что происходило с мужчинами при встрече с твоей мамой! У них, наверное, сердца лопались от счастья созерцать женщину-богиню. За нее, наверное, даже готовы были умереть мужчины. Твоя красота другая.

– Какая такая другая? – решила я перевести серьезный разговор в шутку.

Николай шутить про мою красоту не пожелал:

– Твоя красота не ослепляет, завораживает, заманивает. Знаешь, словно неведомая сила этой красоты открывает в человеке душу. И мужчина становится чище в своих желаниях, начинает верить тебе безоговорочно. Сердце его не лопнет от твоего отказа. Его сердце станет медленно и болезненно разрушаться от беспомощности… Вот примерно это будет со мной происходить через четыре дня, если ты не передумаешь выходить замуж за своего женатого ухажера.

– Давай не будем драматизировать ситуацию, а будем пить чай. Кстати, про пить, ты по какой причине не употребляешь алкоголь? Аллергия или убеждения?

– Да просто в нашей семье никогда не было алкоголя. Даже для пьющих гостей никогда не покупалось спиртное. Кто-то понимал, кто-то не понимал, кто-то даже общаться с нами переставал. Выбор ведь есть у всех. Думаю, что у моих предков были серьезные основания для подобного решения. Алкоголь погубил немало людей в Сибири. Для чего обычно пьют? Для удовольствия. Я нахожу удовольствие в другом. Сейчас идеальный момент начать строить тебе глазки, Алина! Я умею стрелять глазами! – сообщил Николай и сразу же продемонстрировал свое мастерство.

Мы снова смеялись и снова шутили вместе. И говорили, говорили, и останавливаться не хотелось совсем. Но меня ждала Нина, и я предложила Николаю встретиться завтра.

– Алина, я сейчас вызову водителя, и мы завезем тебя домой. Завтра я освобожусь после трех и позвоню. Скажи, жених твой когда возвращается?

– Не раньше следующей недели к субботе. У него там переговоры еще назначены… Ты в связи с чем интересуешься?

– В связи с тобой.

– Коля, не начинай, прошу тебя! И спасибо тебе за сегодня. Мне было хорошо. Очень.

По дороге домой мы молчали. Каждый смотрел в свое окно, видел накрывший город снегопад и думал о том, что с нами будет. Я услышала, как Николай тяжело вздохнул, подвинулась ближе к нему, взяла его под руку и положила голову на плечо.

– Спасибо, Алина, – тихо сказал мужчина, готовый всю жизнь сдувать с меня пылинки.

Нина встретила меня лукавой улыбкой:

– Мать, какой еще якутский делегат, а? Это еще меня обозвали конспиратором! Где ты была? Посмотри на себя в зеркало! Ты же сияешь вся! Так, быстро рассказывай, кто, что, куда и зачем? Мне нужны подробности!

– Да нет никаких подробностей, одни случайности. Вот вернешься, будут подробности. Ты лучше скажи, сколько тебе денег нужно? – уточнила я.

Тема денег для Нины останется в приоритете даже при атомном взрыве. Все будут спасать жизнь, Нина – сбережения. Следующие два часа мы провели, тщательно выбирая вещи для встречи с родителями Антуана.

Домой я пришла ближе к полуночи, вспомнила, что Василий так и не позвонил. Удивилась, что даже сообщение не прислал. С другой стороны, он так редко отдыхает с семьей, что ничего странного нет в его молчании.

Через час пришло сообщение от Николая с одним-единственным знаком «?». В ответ я отправила «!» и рассмеялась. Громко и свободно. Хорошо я так рассмеялась, как в те времена, когда у папы было шесть главных причин для радости.

Позвонил Николай:

– Выполнила товарищеский долг? Помогла подруге? У меня горели уши! Все кости мне перемыли?

– Нина шантажировала меня тортом «Наполеон». А ее мама, между прочим, печет его божественно просто. Нина любит подробности. Так вот я вас не выдала. Не сказала ровным счетом ни единого слова про вас. А уши ваши горели из-за ваших дам и их воспоминаний. Я ни при чем. И кстати, Коль!

– Что?

– У тебя много было женщин?

– Больше, чем у тебя мужчин, но меньше, чем у Казановы. На его фоне я прям гимназист. Ты ревновать меня надумала?

– Да. Только не смейся! – попросила я и рассмеялась сама.

– Я не гуляка, Алина. Я – однолюб.

– А у тебя есть мечта? Ну какая-нибудь необыкновенная мечта? Там в космос полететь, к примеру?

– Есть. Я мечтаю поплавать рядом с китами. В Мексике в двух часах езды от Ла-Паса есть бухта Альмехас на берегу Тихого океана. Киты в феврале-марте приплывают в бухту произвести потомство и дать возможность детенышам набраться сил. Вот я мечтаю увидеть там китов и прикоснуться к ним. Только у меня очень трепетное отношение к этой мечте. Я всегда хотел исполнить ее вместе с любимой женщиной. Разделить с ней это чувство радости от исполнения заветного желания.

– Красивая мечта.

– Алина…

– Не надо, Коля, не надо. Сегодня был чудесный день. Спокойной тебе ночи.

– Спокойной ночи, Алина.

Я заснула почти мгновенно. Во сне я плавала рядом с детенышами китов и с мужчиной, который хочет разделить со мной радость исполнения заветного желания.

День четвёртый

Часы на стене показывают без двадцати три. Я проснулась от громкого стука. Вскочила с постели, побежала к входной двери, посмотрела в глазок. Никого. Что происходит? Кто стучит?

Глупая. Сердце это стучит. Мое собственное сердце стучит, достучаться до меня не может уже четыре дня. Не могу больше слышать! Не хочу слышать! Только от сердца уши не закроешь.

Я никогда не думала, что сердце, обыкновенное человеческое сердце, может биться так громко и так больно. Мне больно! Мне страшно! И больно и страшно мне уже четыре дня. Я не знаю, что мне делать. И я не хочу умирать. А я обязательно умру, если он уедет. Я больше не смогу без него жить. А с ним как я буду жить? Я не знаю…

Я просто знаю, что нашлась. Он меня нашел.

Помню, как приехала с вещами к Нине домой, когда осталась без семьи. Мама ее, Наталья Ивановна, обняла меня за плечи и привела на кухню пить чай с тортом. И пока я пила чай и ела торт, она стояла рядом и гладила меня по спине:

– Ты держись, девочка! Ничего, Алинка, поможем тебе, одну не оставим! Да ты и сама-то подумай, что твои тебя просто потеряли. Это, конечно, хорошо, что ты семью на небо поселила. Так вот и жди, когда они вернутся и найдут тебя!

– А они вернутся? – прошептала я.

– Все возвращаются. А ты думаешь, как Господь людям жизнь дарит? Вот сама ты у родителей, когда родилась, это ведь кого-то из твоего рода с небес вернули. Понимаешь? Никто не уходит безвозвратно, Алина! И я с небес вернусь, и ты! Ты же вон красавица какая у нас! И тот, кто родится через столетия даже, родится красивым, как ты. Может, кому-то мои слова и ерундой покажутся, только мудрость народная на то и мудрость, в нее верить надо! Ты, главное, верь, и тебя найдут! Это не всегда наши родные. Может, даже чужой человек тебя найдет, а обрадуешься ему как родному. Понимаешь, девочка моя?

С тех пор прошло восемь лет. Как странно, что я никогда не вспоминала этот разговор. Может, потому, что не поняла тогда Наталью Ивановну. Может, потому, что поняла ее только сейчас.

Взяла в руки телефон и отправила Николаю смс с один знаком «?». В ответ он прислал «!» и сразу позвонил:

– Привет, полуночница, ты почему не спишь?

– Привет, я спала. Проснулась от стука. Оказалось, сердце так сильно стучало. Поговорить хотело. Ты разговариваешь с сердцем?

– После знакомства с тобой постоянно. Ты еще и бессонницей меня заразила. Я не спал, Алина. Читал Бунина и смотрел твои фото в телефоне. Ты такая красивая…

– Коль, я сейчас не могу шутить. Я серьезно хочу поговорить. Просто я именно сейчас поняла, что умру, когда ты уедешь. Честно.

– Ты можешь уехать со мной и остаться в живых. Ты хочешь уехать со мной? Алина, ты готова уехать со мной?

– Я готова понять, что со мной происходит. Но я не могу понять сама. Я хочу с тобой. Понять хочу рядом с тобой. Когда ты рядом, мне всё понятно. А сейчас тебя нет рядом. Помоги мне сказать эти слова, пожалуйста.

– Алина, выбор сейчас делаешь ты, а не я. Я свой уже сделал. Скажи сама! Честно скажи.

– Я всегда говорю с тобой честно… А ты всегда шутишь… А я… я поняла наконец сегодня, что ты меня просто нашел. Помнишь, ты говорил, что после тридцати начал искать свою любовь. Хотел найти в женщинах себя и не находил. А во мне нашел. Я поняла, почему ты нашел себя во мне, Коль.. Потому что… я тебя люблю!

– Я сейчас приеду, Алина.

И он приехал. Я открыла дверь, улыбнулась и сказала в шутку:

– Ты приворожил меня, как цыган.

Николай не хотел шутить. Он хотел любить. Меня. А я хотела любить его.

На рассвете я проснулась первая, посмотрела на спящего рядом мужчину и прошептала:

– Ты самый красивый мужчина на планете…

Самый красивый мужчина на планете открыл глаза, улыбнулся и спросил:

– Ты выйдешь за меня замуж, Алина?

– Выйду, я хочу быть твоей женой, – честно ответила я.

– Хорошо, это очень хорошо. Я так счастлив… – серьезно сказал Николай.

Прикоснулся ладонью к моей щеке и задал вопрос, к которому я оказалась не готова:

– Ты успеешь собраться до двух часов или мне заказать нам билеты на последний рейс?

– Сегодня? Ты хочешь сказать, что я должна лететь сегодня? – уточнила я.

– Алина, конечно, ты не должна. У меня билет на сегодня на четырнадцать. Просто скажи, какое время удобно тебе, и я дам команду сдать мой билет и купить нам новые на сегодня или на завтра, – спокойно пояснил мне Николай.

– Коль, я, признаться, не планировала улетать именно сегодня. Я думала…

– Что?! Что ты сказала? Ты не планировала улетать сегодня? – Николай выглядел потрясенным, а я совсем не поняла его реакции.

– Коль, ну как ты себе представляешь объяснение моего внезапного отъезда? Мне же надо увидеться с Василием, поговорить, поблагодарить за всё, отказаться от предложения его и…

– Алина, да я вообще никак не собираюсь представлять себе объяснение моей любимой женщины с бывшим любовником! Поверить не могу! Ты серьезно?

– Конечно, серьезно! Я что, должна сбежать от человека, который заботился обо мне последние четыре года? Я хочу проститься с ним по-человечески. Хочу сказать, что полюбила другого, что выхожу замуж…

– Алина, ты не обязана отчитываться перед человеком, который сейчас проводит время с женой и сыном! Он женат, понимаешь? А я – нет! И я люблю тебя и еще пять минут назад был уверен, что уже сегодня познакомлю тебя с семьей как мою невесту, Алина! Ну услышь меня, пожалуйста!

– Ты драматизируешь ситуацию…

– Я? Ты не права! Я не драматизирую, Алина, я просто в бешенстве! Что я скажу родителям? Папа, мама, я женюсь, моя невеста прилетит позже, после прощания с любовником. Так я должен сказать родителям? – Николай говорил тихо, медленно, растягивая слова, словно изо всех сил хотел донести до меня смысл сказанного.

– Ты никому ничего не должен говорить. И не должен ни перед кем отчитываться. Мы взрослые люди и сами делаем выбор, где, с кем и как прожить свою жизнь.

– Речь идет о моей семье, которая станет и твоей тоже, Алина. Я не хочу врать родным. Я хочу приехать вместе с тобой домой. Это же так просто понять, – Николай встал, начал собирать свою одежду по комнате, одеваться и продолжал настаивать на своем предложении:

– Нам надо лететь вместе, Алина! Не спрашивай, почему еще это так важно для меня. Просто доверься мне.

И в этот момент меня осенило:

– Ты ревнуешь? Ты думаешь, что я могу проститься с бывшим любовником по-особенному тепло? Ты не доверяешь мне? Я правильно поняла?

– Алина, я хочу обезопасить тебя. Хочу защитить тебя. Я хочу увезти тебя домой.

– Василий пальцем меня никогда не трогал. С ним я всегда в безопасности.

– Хорошо… Тогда я просто прошу тебя, Алина, я прошу тебя, пожалуйста, не оставайся здесь без меня для того, чтобы проститься с ним. Пожалуйста. Если хочешь, мы можем даже прилететь потом на пару дней сюда для твоего разговора. А сейчас, пожалуйста, давай улетим вместе, – Николай говорил всё тише и тише, пока не перешел на шепот: – Прошу тебя, Алина.

– Коля, я не могу поступить непорядочно по отношению к Василию. Он хороший человек и не заслужил такого отношения. Я могу…

– Не надо, Алина! Ты не слышишь меня! Ты не веришь мне! Ты сделала свой выбор! – остановил меня Николай и вышел из комнаты.

Я не успела даже сообразить, что произошло. Только вздрогнула, когда захлопнулась входная дверь. И расплакалась. Впервые после того, как Сашка Громов отобрал у меня детство. Впервые после того, как Николай Борисов отобрал у меня сердце.

Я плакала и смотрела на небо, на котором уже не было звезд. Я снова осталась одна. И снова, и снова плакала. Я хотела выплакать оставшиеся слезы и понять наконец, как я смогу жить дальше без человека, женой которого хочу стать и уже никогда стать не смогу.

Слезы закончились ровно в девять утра. Я пошла на кухню заварить себе травы, по привычке включила телевизор, прислушалась к голосу ведущего и уронила чайник на пол. На экране под проливным дождем работали спасатели вокруг обломков вертолета. Ведущий выпуска прокомментировал видео:

– Вертолет разбился в двадцати километрах от Нижнеангарска. Выживших нет. Среди пассажиров находился глава энергетического холдинга Василий Крылов с женой и сыном. Василий Крылов проводил с семьей отпуск на острове Ольхон. Супруги обвенчались накануне и объявили гостям церемонии о пополнении в семье через три месяца. Причины трагедии еще предстоит выяснить. Создана специальная комиссия…

Я выключила телевизор. Жаль, что я не могла выключить жизнь. Свою жизнь. Как было бы хорошо уметь выключать свою жизнь одной кнопкой. Николай всё знал. Абсолютно всё! Он знал, что Василий не собирался ехать со мной ни на какие Мальдивы. Он знал, что Василий вчера обвенчался с женой. Он всё знал. Он же сказал мне, глупой, что хочет обезопасить меня и защитить. Он хотел увезти меня и избавить от необходимости выяснять отношения, которые мне самой уже были не нужны.

Что я наделала? Как я могла не услышать его? Как я буду жить без него?

Я оглянулась по сторонам и вдруг поняла, как сильно я хочу домой. Как сильно я хочу домой к фотографиям моих родных. Помогут ли они мне? Что со мной будет? Что мне скажут ночью звезды? Я узнаю об этом дома.

Только по дороге домой я сначала позвонила в парикмахерскую, договорилась о своем визите и через пару часов вошла в родительский дом брюнеткой с короткой стрижкой. Волосы отрастут, но блондинкой я больше не буду никогда.

Прошло три года

– Никогда бы не подумала, что увижу тебя вот так случайно на улице. Здравствуй, Коля! – сказала я с удивлением.

Мы встретились перед зданием мэрии, что называется, «лоб в лоб», и не поздороваться друг с другом было просто невозможно:

– Давно в нашем городе?

– Утром прилетел, здравствуй, Алина. Тебя не узнать! Ты стала очень похожа на маму, – серьезно, без улыбки ответил мне Николай.

– Как живешь, Коля? Как твои дела? Я звонила тебе, писала на почту, я…

– Не надо, Алина. У меня всё хорошо. Все живы, здоровы. Женился, дочка родилась. Хотел сына, сын не получился, – признался Николай с каким-то безучастным выражением лица.

– Девочка тоже хорошо… Я не хочу так, просто быть вежливой, Коля. Что с тобой? Ты не болен? Я не узнаю тебя? Ты какой-то подавленный… не улыбаешься даже…

Николай впервые посмотрел мне прямо в глаза:

– Я больше не улыбаюсь, Алина. Никогда. После тебя я перестал улыбаться.

– Скажи, почему ты не сказал мне правду? Почему? Ты же знал, Коля, всё знал! Почему ты бросил меня? Ты струсил, да?

– Я не струсил, Алина. Я умер. Прости, мне надо идти…

– Коля, пожалуйста, подожди. Я должна тебе сказать, Коля! Я хочу тебе сказать…

– Не надо, Алина. Ничего уже не надо.

– Я люблю тебя и всегда буду любить. Просто хочу, чтобы ты это знал.

– Алина, не пытайся меня добить. Умереть второй раз я всё равно не смогу.

Я прошла мимо своей машины и вызвала такси. Не могу сесть за руль. Руки дрожат. Я вся дрожу. Я не смогла сказать самое главное. Он не хотел ничего слышать…

Уже в такси я ехала домой и жалела, что сейчас не ночь и на небе не видно звезд. От помощи я бы не отказалась. Мне очень нужен совет. Очень-очень…

Дома было тихо и вкусно пахло куриным супом. Наталья Ивановна вышла меня встречать в прихожую:

– Спит, Алиночка, наигрался, умаялся и спит. Я супчик куриный сварила. Без дела-то сидеть не привыкла.