Сердце из света и тьмы. Огненное дитя

Но теперь… Джозеф лишился и матери. Никто больше о них не сумеет позаботиться, и вся ответственность за сестру теперь лежит только на нем.

Ох, как же он боялся оставить отчий дом! Больше не было такой простой и понятной деревенской жизни. Их с Элис ждал путь в никуда. Он лишь знал, что сестру надо спрятать и защитить, а где это самое лучшее и безопасное место, где ее не найдут, – он не имел понятия. Пока родители были живы, у него словно была невидимая инструкция, что, как и когда делать. Даже будучи взрослым и готовым к созданию собственной семьи, Джозеф всегда знал, что сможет прийти к матери и попросить совета. А теперь… Существовал лишь долгий путь, расстилающийся перед ними.

Глава 3

Услышать правду

– Что ты себе позволил, мелкий мерзавец? – Денаш Мехран смерил сына строгим взглядом и остановился напротив него. – Королевская семья ни за что не отмоется от подобного позора в виде тебя!

– Мой господин, прошу, не опускайся до грубостей, – вступилась за Маркуса Елена, едва дотронувшись белоснежной шелковой перчаткой до руки мужа, чтобы смягчить его гнев. – Юные дамы всего-навсего не поняли шутки и выставили нашего сына в неправильном свете. Такое у молодых случается сплошь и рядом.

– Шиарский посол объявил, что его государство закроет нам торговый путь, – негромко сообщил король и посмотрел на жену. – Елена, ты хоть представляешь, чем это может обернуться? Он сказал, что рассматривает «шутку» этого подонка как оскорбление чести его страны, и считает, что это было сделано намеренно. Его дочь до сих пор не смогла отойти и продолжает заикаться и шарахаться от каждого резкого звука… Полсотни лет мы поддерживали этот союз, а этот сучий выродок…

– Мой господин, леди действительно не поняли меня, – с насмешкой ответил Маркус отцу, развалившись в удобном кресле. Если он и хотел оправдаться, то выражение его лица и поза выдавали, что искренности в его словах еще придется поискать. – Я как гостеприимный хозяин провел экскурсию по замку и поведал им о том, что порой короне приходится иметь дело с преступниками. Хотел узнать – хватит ли у них духу взглянуть в лица тех, кто уже далек от человечности, но ни одна из них не справилась с этим. И как мне из таких неженок выбирать себе будущую королеву?

Елена покачала головой и посмотрела на сына.

– Дорогой Маркус, им это вовсе ни к чему. Я за все годы брака с твоим отцом так и не спускалась в темницу. Тебе действительно не стоило подвергать дам опасности, тем более при первой же встрече.

– «Не стоило»? И это все твое порицание, Елена?

Король бросил гневный взгляд на жену, чувствуя, как закипает. Та лишь громко выдохнула, чем еще больше разозлила мужа.

– Я больше не в силах молчать… Ты разве не видишь? В этой твари нет ничего ни от тебя, ни от меня! Я так долго закрывал глаза на его поведение, но больше не смогу, ведь речь идет о чести королевства, Елена, о его судьбе, о том, кого оставим после себя властвовать…

– Что ты хочешь этим сказать, Денаш? Хочешь назвать нашего сына недостойным? Но он еще ребенок, в нем нет мудрости предков, потому что он юн и…

– Сына? – Денаш свысока посмотрел на Маркуса и усмехнулся. – Я повторю – в нем нет ничего от нас. Наш сын умер, а этот – найденыш, и я жалею о том, что притащил его в замок. Пожалела овца волчонка…

В груди словно что-то оборвалось. Плечи Маркуса приподнялись, а спина напряглась как в ожидании удара плетью от монахини. Елена оказалась напротив распыленного мужа, загородив собой сына.

– Денаш, послушай. Ты можешь меня не любить. Можешь даже не любить сына. Но я ни за что не допущу злую ложь, что ты скажешь в сердцах. Остановись, пока еще можешь это сделать.

– Это не злая ложь, это правда, которую я таил пятнадцать лет, не желая причинить тебе боль.

Маркус в недоумении отбросил кресло позади себя, обошел мать и приблизился к королю. Лицо юноши выражало отчаяние, а в ледяных глазах показались слезы, и он не мог молчать, ему нужно было услышать то, чего он жаждал.

– Что это значит? Отец? Скажи, что таким образом наказываешь меня, но не придумывай, что я не твой! Я – Мехран! Я твой! Целиком и полностью! Твоя кровь и плоть! Прошу!

– Елена, уведи его, – негромко попросил Денаш, но не удостоил жену взглядом. Его глаза вперились в Маркуса, обиженного и сломленного.

Королева послушно взяла сына за предплечье, но тот вырвался.

– Пусть сейчас же скажет правду! Я никуда не уйду!

– Стража! – выкрикнул король, игнорируя Маркуса. На его клич в зал вошли три бугая в блестящих доспехах. – Уведите его в свою комнату и проследите, чтобы он не покидал ее. Приставьте к нему монахиню, лучше старую Хенгильд, она задаст ему стоящую порку.

– Пустите! Я твой сын! Слышишь, Денаш Мехран? Я твой! Я жил ради твоего одобрения, я искал твоей любви… И ты не смеешь!

Маркус бился и кричал, но крепкие руки крабовых рыцарей знали свое дело, и вскоре эхо в коридоре затихло.

Денаш подошел к застывшей Елене и хотел обнять ее за плечи, но женщина выскользнула из объятий мужа.

– Не надо, – холодно ответила она. – Пусть для всех я останусь твоей королевой, дабы не позорить семейство Мехран, но забудь о том, что я тебе жена.

– Елена…

– Ты несправедлив к Маркусу, и своим желанием обидеть его ты задеваешь меня. Как ты посмел говорить подобное?

Денаш молча выдохнул, и его спина согнулась как у старца.

– Та насечка на его сердце, что ты сегодня нанес, достаточно глубокая, и стоит обратить на нее внимание.

– Моя госпожа…

– Как же ты не понимаешь, он не простит тебе этого. И я не прощу. Не смогу. Я не просто вынашивала его – я молилась за него ночами, когда не чувствовала шевелений. Ты отнял у меня сына, а теперь отнимаешь и веру в нас. Неужели ты забыл, как долго мы ждали нашего мальчика? Скольких страданий нам стоило его появление на свет?

Зал наполнился рыданиями женщины, которых никогда не видел Денаш. По трогательным поводам Елена могла проронить несколько слезинок и бережно собрать их платком, но она прежде никогда не рыдала при нем.

– Ты хочешь, чтобы это была ложь. Я тоже. – Король выдохнул из себя тяжелый воздух и вперил в жену уставшие глаза. – Но это – правда. Мы потеряли его… Я слышал плач – в саду. И принес тебе чужого младенца. Потому что не мог выжить без надежды.

– Ты мне лжешь, Денаш, этого быть не может. Я рожала Маркуса, он – Мехран, я чувствую своего сына!

– Могу поклясться своей жизнью, всем, что есть у меня, что ничего не выдумал. Я солгал лишь тогда, лгал, зная, что ты не вынесешь горя по ребенку. Это убило бы тебя.

– Так почему признаешься сейчас? Думаешь, что время сотрет боль об утрате, и я справлюсь? – Елена прижала руку к сердцу и прикрыла глаза. – Я все равно не верю тебе.

– Ты мудрая женщина, Елена, и пусть это нелегко, но в тебе найдутся силы поверить мне. Нашему умершему малышу я велел построить прекрасную тюрбе, я отведу тебя туда.

От услышанного у Елены закружилась голова.

– Я плохо помню ту ночь… Мне не дали моего сыночка, а сразу унесли повитухи, а потом…

Она не успела договорить, как Денаш взял жену под руку и повел по темным улицам Орландо. Они все дальше удалялись от замка и города, и вскоре оказались у ротонды, где встречались тайком, пока были молоды. Тропинка поднималась к холму, на котором Елена уже успела разглядеть здание с круглым куполом. Она не видела его прежде. Приблизившись к тюрбе, королева ахнула от количества красных роз и остановилась. Денаш впустил свою королеву внутрь, где лился приятный свет от почти полной луны. Она подсветила надпись «Маркус Мехран».

Голова Елены упала на плечо мужа, и женщина горько заплакала. Ее вера пошатнулась, она знала, что Денашем правит не гнев, а остатки той любви, которая однажды заставила их встать против всего мира.

– Даже если бы я знала о том, что он не родной, я бы все равно любила Маркуса. Это мой сын, даже если не по крови, – сквозь слезы твердила она.

– Знаю. Я знаю твое доброе сердце, моя прекрасная госпожа… И поэтому я прошу тебя, помоги мне принять это решение.

– Какое решение?

– Назначить после меня следующим королем Дениза, а Маркуса отречь от престола.

– Но… как Дениз справится?

– Я хочу верить, что нашему сыну болезнь не помешает стать достойным правителем. Проблема в Маркусе. Его с детства растили в будущем предназначении, и он уже почувствовал вкус власти. Ему будет сложно отказаться от этого и прожить самую обыкновенную жизнь.

– Думаю, Маркус сможет, – ответила Елена. – В обмен на то, что ты его примешь как сына. Как бы тебе ни хотелось, но мальчик видит в тебе отца, ты ему нужен. Так стань же отцом для своего приемного сына, раз однажды ты нарек его Мехраном.

***

На утро Элис почувствовала все прелести сна на свежем воздухе: из-за еловых иголок одну сторону тела будто парализовало, лицо было покрыто комариными укусами, а одежда впитала в себя запах костра. Джозефу удалось поспать лишь под утро, и он чувствовал себя разбитым. Он вложил в руку девушки фигурку, которую мастерил полночи.

– Что это? – спросила она и раскрыла ладонь. В ее руке оказалась маленькая деревянная птичка с распахнутыми крыльями, готовая вот-вот взлететь. Элис бережно провела по ней указательным пальцем и с благодарностью взглянула на Джозефа. – Она чудесная, брат.

– Рад, что тебе понравился мой подарок. Пусть он всегда будет рядом с тобой как оберег.

Она улыбнулась на это и спрятала фигурку в свой заплечный мешок. Пересмотрев попутно вещи, лежащие внутри, Элис обратилась к Джозефу, который потирал виски.

– Мы в такой спешке собирались, что ничего нужного с собой не взяли, – причитала она. – Как хочешь, но сегодня мы отыщем болотную мяту и мелиссу, и пока их не найдем, ни о каком путешествии не может быть и речи. Еще одной ночи с комарами мы не переживем.

– Да уж, в твоих любимых книжках наверняка ни слова не было о комарах, – подшучивал Джо, придерживая рукой больную голову.

– А ну цыц!

Сестра сорвала цветки ромашки и зверобоя, росшие неподалеку от их ночлега, и бросила их в кипящую воду в котелке. И пока травяной чай настаивался, она отправилась к ключу, смочила лоскуток ткани в холодной воде и вернулась к Джозефу, чтобы приложить компресс к его лбу.

– Ох, – громко вздохнул он от прикосновения. – Спасибо, сестренка.

– Сейчас настоится чай, выпьешь и вот тогда поблагодаришь. С тяжелой головой мы долго не проскачем.

Предрассветную тишь прервал стрекот птиц. Было достаточно светло, чтобы продолжить путь, и Элис с Джо согрелись горячим чаем и отправились дальше. Как и приказала сестра, они собрали полезные травы, проезжая мимо болот, и ей словно стало легче с этим арсеналом.

Впереди вдалеке располагалась маленькая деревушка, которой на карте даже названия не дали. Уже виднелся дым из печных труб, постепенно с пробуждением природы просыпались и люди.

– Набрось-ка на голову капюшон, – сказал Джозеф.

– Это еще зачем? – спросила Элис, но все же прикрылась плотной коричневой тканью плаща.

– Вдруг в этой деревне не любят рыжих, – вроде в насмешку ответил он, но взгляд оставался серьезным.

– Тогда тебе следовало бы держать язык за зубами, безмозглых везде не особо жалуют.

Это место, где они оказались после двух часов утреннего пути, сложно было назвать деревней – чуть больше десятка дощатых домов на склоне и большой ангар, в котором были сложены необтесанные бревна сосен и ели, между домами стоял покривившийся колодец с ржавым ведром на цепи.

– Чего-й ищите-то, молодые люди? – раздался позади них хриплый мужской голос. Они обернулись и увидели старика, опирающегося на толстую палку. Судя по его виду, ему было неприлично много лет, видневшиеся через седые космы и непрочесанную бороду черты лица с возрастом вытянулись и заострились.

– Добрый день, господин, – вежливо произнес Джозеф, наклонился и, не слезая с лошади, протянул пожилому мужчине руку для приветствия. – Хотим прогуляться по Сугурскому лесу.

– Выходит, вы на верном пути-то. Только там уже ничегось не осталося-то для любопытных глаз. Так-то слава о древесине пошла далеко, и наша деревня-то превратилася в пристанище для работяг с лесопилки. Природа-то покорилася человеку и его деньгам.

– Ну это вряд ли, – вмешалась в разговор Элис. Ей явно не пришлись по нраву слова старика. – Природа не способна покориться человеку. Если люди без зазрения совести берут и наивно полагают, что за это ничего не будет, то они ошибаются. Рано или поздно все мы станем удобрять почву на славу природе.

– А девчонка-то не глупа! – рассмеялся старик.

– Да, порой она выдает, – кивнул Джо и направил лошадь в сторону леса. – Спасибо, господин, нам пора.

– Доброго пути вам. – Мужчина явно хотел что-то еще сказать, но лошади уже мчали путников вверх по песчаной тропе.

Сугурский лес был светел, и несмотря на большое количество троп в нем сложно было заблудиться. Особенно, когда он поредел. Ни вечно снующих белок, ни пения птиц, лишь звук пилы и сладковатый запах смолы и спиленного дерева. Вековые сосны и ели здесь были живыми мертвецами, они будто замерли в предвкушении резни.

Элис почувствовала на душе необъяснимую тревогу, словно она стала свидетелем чего-то вероломного.

– Так не должно быть, – выдохнула она. – Эти прекрасные деревья столько времени здесь росли, а люди их вырубают, ничего не оставляя кроме низких пней.

– Таково устройства мира, сестренка. Строительство городов, кораблей, мостов и дорог необходимо для жизни, поэтому время диктует свои правила.

– Через несколько лет этого леса не будет…

– В наших землях много лесов. Думаешь, стоит переживать из-за одного?

– Стоит. Что будет с остальными лесами однажды? То же, что и с Сугурским? А с животными, которые здесь живут? Что станет с растениями? Мне жаль видеть, что взрослые люди настолько беспечные и не думают о об этом.

– Так, юная любительница книг и природы, давай сосредоточимся на важных для нас вещах. Лучше сверься с картой, правильно ли мы идем.

Элис недовольно вытащила из кожаного чехла бумажный сверток и раскрыла его, проведя кончиком указательного пальца по уже пройденному пути.

– Еще пару миль, и повернем налево, – сказал Джозеф, заглядывая в карту. – Ты молодец, что подсказала эту дорогу. Мы здорово сократили маршрут, поменяв направление. Если припустим лошадей, можем успеть до вечера оказаться в Далере. Там уже спокойно перекусим и заночуем.

Парень поскакал быстрее, временами оборачиваясь, чтобы убедиться, что сестра поспевает за ним. Преодолев большое расстояние, они почувствовали, как затекают спина и ноги, да и осенний холодок ловко пробирался под одежду. Еще недавно стояли теплые осенние дни, а сейчас они сменились на прохладу и с каждым днем приближали зиму. Был большой соблазн остановиться и хорошенько размяться, но Джо и Элис не хотели рисковать проводить на природе еще одну ночь. И спустя несколько часов они все же достигли Далера.

Несмотря на позднее время город оказался достаточно освещен благодаря окнам домов и заведений, хозяева которых еще не спали. На улицах было много народа, они громко разговаривали и смеялись, отчего Элис улыбнулась, чувствуя, как ее охватывает радость. Она всегда мечтала хотя бы немного пожить в городе. Бывая в Гадаре, она завидовала беспечным горожанкам, разгуливавшим по полдня в красивых нарядах по рынку и покупавшим только лучшие овощи и фрукты, и вот сейчас она всего на ночь сумеет понять, каково это немного побыть одной из них.

– Джо, как здесь здорово! – с восхищением проговорила она и спешно слезла с лошади. – Совсем не похоже на нашу деревенскую жизнь в Ундервуде.

– В деревнях тоже хорошо, – ответил он и перехватил поводья от двух лошадей, чтобы Элис могла спокойно идти. – У городских нет таких забот, как встать пораньше, отвести скот на пастбище, заняться хозяйскими делами, вот и веселятся после заката от нечего делать. Мне их не понять.

– Что ты все ворчишь? Просто мы живем по-разному, мы привыкли к такому образу жизни. Но, порой, хочется позабыть о суете и повеселиться. Слышишь музыку?

Они отправились на звук гармони и флейт, доносящихся с городской площади. Женщины и мужчины задорно отплясывали, а дети бегали друг за другом, корча рожицы. Элис сдвинула капюшон с головы, забывая об осторожности.

– Давай танцевать! – Она потянула за руку брата и начала махать длинной юбкой. Джозеф сначала неподвижно стоял, но и он не удержался, привязал лошадей и отправился плясать в присядку под свист музыкантов. Толпа хлопала друг другу, и среди всеобщего шума Джо попросил одну женщину подсказать недорогую таверну, где они могли бы остановиться с лошадьми. Она руками стала показывать, в какой стороне есть то, что они ищут.

Вдоволь натанцевавшись, они направились к таверне. Через пару улочек они подошли к двухэтажному строению с вывеской «Золотое копыто». Таверна как таверна, ничего особенного. Возле входа стоял приземистый лысый мужчина с большим пузом. Он тщательно чистил курительную трубку, которая успела забиться от табака. Не обращая внимания на путников, он все же заговорил с ними:

– Желаете остановиться в таверне?

– Приветствуем вас, нам требуется одна комната на двоих, – ответил Джозеф и взглянул на Элис, у которой сейчас улыбка растягивалась до ушей. – Мы с моей невестой прибыли издалека и изрядно устали.

Она едва не подавилась воздухом и поморщилась от этого слова. «Невеста»…

– Молодая невеста у тебя, – усмехнулся мужчина и разглядел девушку повнимательнее. – Хороших девок нужно брать попозже, эти еще жизни не видели. Я от такой в свое время бежал, иначе не носить бы мне головы. Моя молодушечка со своей матерью с самого первого дня пыталась загнать меня под каблук и сделать из меня рабочую лошадь. И когда она родила от меня сынишку, я его забрал и перебрался в Далер. А вот Сару повстречал, когда ей было двадцать семь, и если бы не она…

– Простите, история звучит интересно, но для начала не мешало бы согреться и перекусить чем-нибудь горячим, не так ли? – произнесла Элис, постукивая зубами и растирая замерзшие плечи. Согревающий эффект танца быстро пропал, и пот принялся охлаждать тело, отчего становилось довольно неприятно стоять без движения.

– Да, конечно, пройдемте внутрь. – Мужчина громко свистнул, и из таверны вышел тонконогий паренек. – Сынок, отведи лошадей в стойло, покорми и почисть их, а я пока подберу для молодоженов комнату.

Джо взял сестру под локоть, и они очутились внутри тесной таверны. Стоял резкий запах хмеля и свежего хлеба, за столами сидели вусмерть пьяные мужчины, а у них на коленях расселись ярко накрашенные и разодетые девушки. Никто из присутствующих не обратил внимания на новых посетителей, они были слишком увлечены друг другом и не нашли времени, чтобы рассмотреть вошедших гостей.

– У нас не бордель, вы не думайте, – начал оправдываться хозяин. – Девочки не торгуют своим телом, лишь обхаживают женатиков, чтобы те заказали им выпить и поесть, а для нас это выручка, оттого и не возражаем. Разврата я бы здесь не потерпел, точнее, Сара не допустила бы. Поднимайтесь за мной.

На втором этаже вдоль длинного коридора располагалось несколько дверей. Мужчина приоткрыл одну из них. Комната была маленькой и бедной, но все необходимое, чтобы переночевать, здесь было – две сдвинутые вместе кровати, низкая лавка с пустым тазиком, полка с десятком коротких свечек. Для захудалой таверны с претендующим названием выглядело все более, чем прилично. В любом случае, Джозеф полагал, что могло быть и хуже.

– Ремонта не хватает, знаю, – сказал хозяин. – Со временем сделаем и приведем заведение в порядок. С вас пятнадцать медных таллингов.

Джозеф потянулся к кошельку, но Элис вовремя остановила его руку.

– Подождите, нам сказали, что вы берете недорого, – ответила она, подозрительно прищурив глаза. – Выходит, что обманули. Мы тогда поищем другую таверну, раз в этой хотят нажиться на путниках.

– Да что вы, ни в коем случае у меня не было подобных мыслей! – растерялся мужчина и нервно вытер пот со лба рукавом льняной рубахи. – Десять таллингов для молодоженов, сегодня как раз действует скидка, о которой я забыл.

– Спасибо, – сказал Джозеф и отсчитал десять монет из своего кошелька.

– Семь таллингов, и с вас ужин вместе с завтраком, – набралась наглости Элис и уперлась руками в бока. Она явно не собиралась тратить все деньги на ночевку в таверне вроде этой.

– Эхей, какое нахальство! Сейчас вас отсюда выведут, и во всем Далере руки вам не протянут, я обещаю! Меня-то в городе уважают и послушают, если я всем расскажу, как парочка бродяг грабит таверны средь бела дня!

Джозеф выставил руки вперед.

– Прошу, не обращайте внимания на нее и извините за поведение. – Он отдал деньги хозяину, затолкнул Элис внутрь комнаты и закрыл ее там. – Мы сейчас спустимся вниз, можно нам что-нибудь сытное? Желудок сводит от голода.

– Еще один таллинг, и все будет в лучшем виде, господин, – тут же сменил тон мужчина и протянул ладонь, на которую очень быстро упала звонкая медная монета. Его лицо расширилось от довольной улыбки, и голос зазвучал намного любезнее. – Располагайтесь поудобнее, а после проходите вниз, мы с Сарой вас будем ждать.

– Хорошо, спасибо за гостеприимство.

Парень зашел внутрь и зашипел на сестру:

– Что ты устроила?

– Я пыталась сторговаться. Мама учила не соглашаться с ценой и сбивать ее всякий раз, потому что часто продавцы запрашивают стоимость выше положенной. А этот мужчина явно хотел на нас разжиться!

– Мы не на рынке, Элис! Нам нужно быть как можно незаметнее для всех, чтобы не привлекать нежелательное внимание.

– Поэтому ты назвал меня своей невестой?

– Так будет меньше вопросов, чем к брату, путешествующему с маленькой непослушной занозой.

– Эй! – Она устремила указательный палец в грудь Джозефа, будто булавкой пришпилив того к стене. – Если бы не «заноза», ты бы отдал пятнадцать таллингов, а так мы пару монет сэкономили, поспим и еще поедим. Надеюсь, что вкусно поедим, потому что я очень голодна.

– Ладно, твоя взяла. Но больше не проворачивай подобного, мало ли чем это может закончиться. Просто играй в ту игру, которую уже начали, – мы всего лишь молодожены, можешь придумать мне дурацкое имя. Надо притворяться так долго, как сможешь. Выполнимо?

– Да, но ты ведь расскажешь, зачем нам все это?

– Позже, Элис, позже. А пока переодевайся, я спущусь к хозяевам.

Как только дверь за братом закрылась, она достала из мешка простое чистое платье, сменила дорожный наряд на него, завязала волосы в хвост и бросила взгляд на свечи. Да и свечами было сложно назвать бесформенные огарки, которым осталось не так долго гореть, но уж точно их тусклый свет делал захудалую комнатку уютнее.

Внизу уже сидел Джозеф и беседовал с хозяином и его женой за кружкой темного пива. Элис присела рядом с братом и поздоровалась с женщиной:

– Здравствуйте, госпожа. Вы должно быть Сара?

Черноволосая стройная симпатичная женщина средних лет с улыбкой кивнула и положила руку на шею мужа, пробежавшись по ней пальцами. Этот жест вышел настолько интимным, что брат и сестра мгновенно смутились, потому что их родители никогда не проявляли своих чувств столь открыто.

– Сэми у меня такой болтливый, – стреляя глазками, сказала Сара и подтолкнула мужа в плечо.

– И влюбленный в тебя, жизнь моя, – ответил хозяин, превратившийся в мурлыкающего кота при одном взгляде на жену. – Так вот, я встретил Сару, когда пришел к башмачнику из-за прохудившегося ботинка. Моя будущая жена была его дочерью и ткала на прядильне у окна, и, конечно, что скрывать, я не мог пройти мимо такой красавицы. Мне было сложно понять, почему она была до сих пор одна, пока ее отец не рассказал, что Сара рано потеряла мужа из-за болезни и все еще не могла кому-то открыть свое сердце. А я в то время оставил Ильзу, она оказалась той еще дрянью, и был одиноким. Как же я мог упустить Сару? И тогда я стал добиваться моей любимой…

Он вздохнул, будто переживая все заново.

– Каждый день меня встречали у окна свежие розы, – с гордостью сказала Сара. – Уж не знаю, где он их брал, но почему-то рука не поднималась их выбрасывать, даже, когда они увядали. Я сушила их и делала закладки для книг отца, и так розы продолжали жить еще долгое время. Самюэль развеял мою печаль, я снова поверила в любовь, так что вскоре мы поженились.

– Денег было немного, и я решил продать дом и купить старую таверну, чтобы мы могли безбедно жить до самой старости. Если бы не Сара, ничего бы этого не было.

Самюэль смотрел на жену влюбленными глазами, и Элис мгновенно взгрустнулось от того, что отца уже давно не было с ними. Любовь Кристофера и Маргарет была неподвластна самой смерти. Ее мать продолжала любить мужа даже после его кончины, так и не решившись выйти замуж во второй раз, хотя и были в деревне одинокие вдовцы, засматривающиеся на милую хозяйственную женщину.