Хроники Нордланда. Грязные ангелы

– Пошёл ты…

– Тогда подыхай. – Гарет отошёл и сел на нагретый солнцем камень. – Это будет не скоро, я полагаю…

– Я не знаю никакую Дикую Охоту!

– Знаешь. Весь Юг о ней знает. Все Пустоши боятся её, как огня. И я уверен, что к ней имеете отношение ты и твой ублюдочный хозяин.

– Чёрта с два мы к ней имеем отношение! Это банда полукровок, приходят из Таурина…

– Ложь. Эльфы не стали бы потворствовать подобным развлечениям, и на свою территорию эту Охоту не пустили бы.

– Говорю же: мы не при чём… мы сами за ними охотимся…

– Значит, вы не будете против, если я выловлю эту Охоту и на правах местного сеньора пересажу их всех на колья?

– Поймай сначала… – Гестен чувствовал, как стремительно теряет кровь, и испугался не на шутку. – Помоги, чёрт тебя побери, или добей!

– Знаешь, – Гарет встал, укладывая меч в ножны, – а не хочу. Ни того, ни другого. Не верю я тебе. Что ты, что твой хозяин – одна мразь.

– Я окажу ему первую помощь, патрон. – Вмешался державшийся в стороне Марчелло. – Я врач и не могу оставить его без своей помощи, кто бы он ни был.

– Валяй. – Бросил Гарет. – Раз иначе не можешь. А мне плевать. – И пошёл к воде, туда, где ждала его лодка с двумя матросами, издали наблюдавшими за боем.

Очутившись на околице Копьево, Иво и Алиса, естественно, перепугались и растерялись. У обоих не было никакого опыта, никакого навыка, они даже не знали цены денег, и вообще, что с этими деньгами делать, кому их давать и за что? Как вести себя, что говорить? По уже сложившейся традиции они взялись за руки, и так вошли в деревню. Иво искренне намерен был исполнить данную Гэбриэлу клятву: защитить Алису и позаботиться о ней, – но в этой ситуации, как ни странно, больше сам надеялся на неё: всё-таки, она в городе жила…

– Это Гранствилл? – Шепнул он, уверенный, что это громаднейший населённый пункт.

– Написано: Копьево. – Так же шёпотом ответила Алиса.

На их счастье, безопасная жизнь в пределах Элодисского леса, на тщательно охраняемом тракте, ведущем через весь Остров из Элиота в Блэкбург, сделала местных жителей в целом добродушными и приветливыми к путникам, настолько безобидным с виду. Когда Алиса робко спросила у полной и добродушной с виду женщины, стоявшей у ворот, где здесь можно поесть и отдохнуть, та улыбнулась и указала в конец улицы, где находилась харчевня «Толстый кот».

– Куда путь держите? – Общительно спросила женщина.

– В Лионес. – Вспомнив названия городов, и не желая выдавать истинную цель, сказала Алиса. – К дедушке.

– А что пешком? Туда много едут, договорились бы с кем.

– Мы доехали до развилки с одним человеком; дальше опять к кому-нибудь попросимся. – Алиса была, что ни говори, девочка умненькая, и соображала быстро.

– Какой голосок у тебя нежный! – Удивилась женщина. – Ну, чисто девочка! И личико такое тоненькое. Счастливого пути, малыш! А ты ему братец? – Взглянула она на Иво. Тот кивнул.

– Береги братишку, он такой у тебя славный! А в «Толстом коте» вы обязательно и спутника найдёте. На дорогах сейчас безопасно, но пешком-то зачем?

– Кто такой Толстый кот? – Шёпотом спросила Алиса, когда они пошли дальше. Она никогда не видела кошек – Хозяин ненавидел их так же сильно, как и женщин, и в его замке не было ни одной; так же их не держали ни на одной ферме, и ни в одном доме в Найнпорте, от чего крыс и мышей там было великое множество.

– Зверь такой. – Иво заботливо поправил её шапочку. – Мышей ловит. А ты молодец! Быстро придумала!

– Я побоялась сказать про Гранствилл. Вдруг кто-нибудь будет про нас спрашивать!

– Молодец. – Повторил Иво. – Только не побоялась, а побоялся – ты мальчик, не забудь.

– Ладно! Я хочу есть и отдохнуть.

– Я тоже. – Они подошли к харчевне, на перилах которой в самом деле сидел толстенный котяра и любовно вылизывал своё достояние. Алиса остановилась и восхищённо уставилась на него, а он – на неё, прикусив розовый язык.

– Какой красивый! – Пискнула Алиса. – Ой, какой! Это кот?!

– Да, да! – Иво поспешно увлёк её внутрь.

И в харчевне Алисе стало дурно. Здесь пахло, как в казарме: дымом, мужским потом и спиртным; было так же полутемно, трещал огонь в очаге, и много мужчин столпилось у стойки и за столами – в первый миг Алисе показалось, что здесь вообще одни мужчины. Ужас сковал её, ноги предательски ослабли и задрожали, она покачнулась, в глазах потемнело… Иво еле успел подхватить её, но шапочка упала с её головы, открыв прелестное личико. Детина за ближайшим столом оглянулся, и впился в это личико жадным взглядом.

– Что это у твоего братишки мордашка девчачья, а? – Спросил вкрадчиво, утирая влажный рот и приподнимаясь. – Дай-ка пощупать…

Иво шарахнулся к стене, закрывая собой Алису и выхватывая кинжал.

– Только прикоснись к ней, слышал?! – Воскликнул угрожающе.

– Оба-на! – Присвистнул детина, и тоже выхватил нож – быстро и незаметно, словно по волшебству. – А мы с характером?

– Ну-ка, вон! – Грозно рявкнул хозяин. – У меня приличное заведение! Никаких драк! Ты, хлюстик, бери свою девку и вон!

– А пойдёмте-ка. – Погано усмехнулся детина, и его приятели, пятеро, встали и присоединились к нему. – Сразу на сеновал. Мы и мальчиков красивеньких обожаем!

Из-за углового стола, не торопясь, поднялся гигантский человек, выше Гэбриэла и в разы шире, с ужасным лицом: тяжёлые челюсти, широкий приплюснутый нос, маленькие глазки; лоб заканчивался прямо над бровями. Растолкав посетителей, он подошёл к Иво, неторопливо пережёвывая мясо.

– Нож неправильно держишь. – Сказал спокойно. – Кто такие?

– А он не полукровка? – Поинтересовался приятель белобрысого детины, и потянулся к шапке Иво. Гигант легко толкнул его, и тот рухнул, как подкошенный.

– Кто такие? – повторил гигант.

– Я Иво… А это… Алиса. Идём в Лионес, к деду.

– Откуда?

– Из Элиота.

– Сестрёнка твоя?

– Да. – Искренне ответил Иво, и вправду, считающий уже Алису своей сестрой.

– Пошли за мой стол. Прячь нож, и пошли. Хозяин! Пирог, каплуна и пива! И чего там выпить для девочки.

– Погоди. – Хозяин вышел из-за стойки. – Тут чего-та говорили про полукровок. Мне тут этой дряни не надо!

– Это мои гости, а никакие не полукровки. – Гигант бросил хозяину золотой. – Обслужи. А ты, Иво, бери свою малютку, и пошли со мной.

Под злобными взглядами Иво отнёс Алису в угол, посадил на лавку у стены и сел рядом, заслонив от зала. Алиса прислонилась к нему, в полуобмороке от ужаса. Она прижала кулачки к груди и изо всех сил прикусила пальцы.

– Меня зовут Нэш. – Сообщил гигант. Засмотрелся на Алису:

– Чего это она?

– Боится. – Коротко ответил Иво. Он не ел ни пирогов, ни мяса, но отказаться – значило обидеть этого странного и страшноватого человека, и он через силу откусил от щедрого сдобного куска, невольно подумав, что это очень понравилось бы Гэбриэлу. Нэш вдруг смутился:

– Морда у меня страшная. Всегда была страшная, а как палицей по носу схлопотал, так и вовсе. Но ты, малютка, не бойся.

– Она не лица вашего боится. – Хмуро сказал Иво. – И не только вашего.

– Что, маленькая ещё такая, а уже… – Нэш помрачнел, покачал головой, выпил пива. – Что за мир! Но меня, девочка, всё равно не бойся. Мне как энто дело стрелой к ляжке пригвоздило, так бояться меня стало совсем нечего, право слово.

Алиса подняла на него свои прекрасные глаза, и он застыл, встретив её взгляд. Трудно сглотнул. А она спросила чуть слышно:

– Вам очень было больно?

– Больше обидно. Сорок пять лет всего, а уже мерин. И детей так и нет, но это и к лучшему. Что, если девочка, да вся в меня?

Ни Алиса, ни Иво не улыбнулись его шутке, и он вновь предложил:

– Да вы ешьте! Не бойтесь; я вас в обиду не дам. Ты, парень, правда, полукровка?

– Да. – Опустил взгляд Иво.

– Я в эту чухню, что про полукровок говорят, не верю. Эльфы не воруют, не сильничают, не убивают зря; а что они в полнолуния со всеми, так разве ж иные люди не круглый год так? В кого вам быть хуже людей, верно я рассуждаю? А, рыженькая? Ну, и глазастая ты, аж мороз по шкуре! Я как гляну на тебя, так веришь, нет, мурашки по телу шмыгают. Ты кто будешь-то? Ушки человечьи, но на человека… Как-то не похожа ты.

– Она наполовину русалка. – Сказал Иво.

– Не похожа. У них рожицы сердечком, кожа бледная, ротик маленький, глаза мерцают, как у кошек. А у тебя… – Он запнулся, быстро огляделся, успев заметить, как жадно смотрит на Алису белобрысый детина.

– А идёмте-ка отсюда. – Сказал, проглатывая последний кус мяса и запивая его огромной кружкой пива. Утёр рот рукавом. – Поживее, малышня.

Расплатился с хозяином, отмахнувшись от денег Иво. Во двор их провожали недобрые жадные взгляды, и Алису вновь затрясло. Нэш отвязал крепкого гнедого конягу, увешанного сумками, и посадил поверх сумок Алису:

– Он тебя и не почувствует, ты же лёгкая, как котёночек.

– Почему мы так быстро ушли? – Спросил Иво.

– Угадай. – Ведя коня в поводу, хмыкнул Нэш. – Ну, и отчаянный ты парень! Одел её пацаном, и думаешь, всё нормально?

– А что мне делать?!

– Вопрос… – Нэш покачал головой. – Где ты её взял?

– Я не могу сказать.

– Любишь её?

– У неё есть жених, мой лучший друг. ОН её любит. А я поклялся её защищать.

– А он где? – Они вышли за околицу, и окунулись в тишину и сияние леса. Элодисский лес, вотчина лесных эльфов, был самым огромным лесным массивом на Острове, занимая едва ли не четверть его, и люди населяли очень маленькую его часть, по самым окраинам, вдоль Фьяллара и опушек. Здесь было по-особому светло, ясно и хорошо, и Алиса чувствовала это в сто раз острее, даже чем Иво, тоже тонко чувствующий такие вещи. Она, сразу успокоившись, ехала, задрав голову вверх, и с восторгом рассматривала кроны клёнов и ясеней, пронизанные солнцем и изумрудным сиянием молодой листвы. Она никогда не видела такого, но как ей это нравилось, с каким упоением Алиса этим любовалась!

– Мы должны встретиться… Кое-где. – Сказал Иво.

– Гонится кто за вами?

– Нас… может быть, ищут. Пока не здесь – надеюсь, не здесь. Он их отвлёк, и ещё – нам… помогли.

– Тогда что ж вы сразу в придорожную харчевню-то сунулись, а?

– Мы есть хотели, и Алиса устала. Мы думали…

– Эти, в харчевне, вряд ли поняли, кто она, но личико-то её им приглянулось!

– В смысле – поняли, кто она?

– Да ладно. Я-то знаю, кто. Знаю, у кого глазки такие дивные, сложение такое изящное, кто лёгонький такой, словно не весит ничего, и у кого золото в зрачках! Сейчас уже мало, кто это знает, практически, никто, а когда-то за ними весь Остров охотился! Потому их и не осталось больше.

– Но о ком вы, господин?!

– Да о ней же! – Кивнул на Алису Нэш. – Говорю же, нет смысла отпираться, знаю я! Ох, и задачку вы мне задали, ох, и соблазну вы меня подвергли! – Он всё ускорял шаг, ероша волосы, весь во власти противоречивых чувств. – Сам-то я солдат удачи, наёмник… Воевал в Константинополе, с тамошними схизматиками, во Франции, с еретиками, в Ирландии… И понял, что бред всё это. Якобы, грешники они, младенцев убивают, сильничают, жгут, то, сё… А мы? Жгли их, сильничали, младенцев… Вот и завязал я. Поднакопил золотишка и рванул домой. Сам я из Саи, сестра там вдовая у меня, поди, не прогонит. Опять же, не пустой возвращаюсь. Но вот вы… И она! Слушайте, а может, со мной поедете, а? Скажу, что детишки вы мои, прижил от эльфы…

– Почему вы нас зовёте?

– Как будто не знаешь, почему! Такая, как она, в доме, это же… Это же дар судьбы, это же…

Он прервался на полуслове. Они успели отойти совсем недалеко от деревни, но их уже ждали: тот самый белобрысый детина и его дружки, вооружённые кто мечом, кто старой алебардой, а кто и дубиной.

– Катись своей дорогой, здоровяк. – Сказал белобрысый. – Нам деньги наши нужны… И девка. А с полукровкой мы разберёмся, как следовает, за кражу.

– Какую кражу?! – Поразился Иво.

– Вы деньги у нас украли. – Погано ухмыльнулся белобрысый. – Полукровки-то только тем и занимаются, верно?

– Мы ничего у вас не брали! – Воскликнула Алиса.

– А ещё какие будут приказы, командир? – Спокойно спросил Нэш.

– Хватит с тебя! К тебе у нас претензий нет.

– А к девочке, выходит, есть?

– Девочка-то девочка, а ворует шустро. Наказать её за это требовается-то, а? Но мы с нею слишком суровыми не будем. На первый раз. Шлёпнем пару раз по попке, да и всё… Ей даже понравится.

– Я не воровала!!! – Со слезами на глазах воскликнула Алиса, а Иво вновь выхватил кинжал:

– Ты и пальцем до неё не дотронешься!!!

– Погоди. – Остановил его невозмутимый Нэш. – Смешно как-то получается. Я тут слушаю, что полукровки грабят, сильничают, так как-то.

– Точно! – Обрадовался белобрысый. – Они и есть!

– Вот я и говорю: смешно получается. Вижу я людей, которые хотят ограбить и ссильничать полукровок. Прямо комедия.

– Кончай придуриваться, жирдяй! – Нахмурился белобрысый. – Вали давай отсюда!

– Я бы пошёл. – Сказал Нэш, снимая с седла узел, и вынимая оттуда боевой топор – прекрасное оружие с великолепно выделанной рукояткой. В другую руку он взял круглый щит. – Но что поделать, не люблю я, когда всякая деревенщина командовать мною начинает!

Его ленивые, неспешные движения и внешнее туповатое добродушие обманули налётчиков: они не ожидали стремительной профессиональной атаки. Белобрысый получил щитом по лицу, а топором по ногам так быстро и точно, что никто даже не понял, как это произошло. Остальные и напасть не посмели – поняли, что имеют дело с профессионалом, и мгновенно исчезли, словно и не было. Белобрысый, живой, но с окровавленными ногами, хрипло орал и матерился у ног Нэша.

– Я не убийца. – Сообщил ему Нэш, аккуратно вытирая топор краем его одежды. – Наёмник, но не убийца. Не вынуждай меня, и жив останешься. А ноги… Ноги заживут.

– Я понял, господин! – Залебезил белобрысый. Нэш подышал на сверкающее лезвие и протёр его насухо мягкой тряпочкой, которую достал из кармана. Не обращая больше никакого внимания на незадачливого налётчика, Нэш тщательно упаковал оружие обратно и двинулся по дороге дальше, как ни в чём ни бывало.

– Господин! – Через несколько минут Иво перестал оглядываться, и переключился на Нэша. – Господин, вы так дерётесь!

– Я пиво хорошее варю. – Добродушно возразил Нэш. – И этим горжусь. А драка…

– Научите меня драться, господин! – Иво не захотел слушать про пиво. – Я все деньги вам отдам, только научите! Я должен уметь защитить Алису, я поклялся!

– Вы на самом деле-то куда идёте, в Лисс, поди?.. Да ладно вам, все полукровки туда бегут. Так вот что я вам скажу. Если погони боитесь, лучше вам пойти через Гранствилл и Ригстаун; людей эльфы дальше не пускают, а вас пропустят. Так что пошли до Блумсберри вместе. Я вас сумею защитить, а вы мне компанию составите. Как вы на это смотрите?

– Спасибо вам большое! – Вмешалась Алиса с высоты седла и сумок. – Мы с удовольствием вам составим компанию, вы не сомневайтесь!

– Вот и славно. А защитить… Научу, чему смогу, почему бы и нет? Только деньги свои спрячь, мне они не нужны.

Хозяин примчался уже на третий день, и никто в замке не сомневался, что будет плохо. К этому моменту Шторм мог рассказать ему в подробностях, как всё произошло; всё казалось связным и логичным. В целом он был прав: как именно смог сбежать Гор, он расследовал досконально, нашёл тех стражников, кто не дождался смены на Южной башне, что и позволило беглецу выиграть время, нашёл даже тайник Марты в заброшенной башенке в старом крыле, где обнаружилась кровь – подтверждение того, что один из беглецов был ранен.

– Я считаю, что ранен был Гор, – говорил Шторм своим низким глуховатым голосом, – крови было много, с такой раной Гор просто не смог бы сбежать; и он подставился, чтобы сбежал второй.

– А уродка? – Скрипнув зубами, спросил Хозяин.

– Она сбежала отдельно – мы уже выяснили, её видели в порту, но на какой корабль она села, не смогли узнать. Нас не очень… любят. Я думаю, – продолжил он, – что всё-таки Гору кто-то помогал извне. Иначе куда делось тело?.. И куда делся Эрот? Он не мог уйти никуда, минуя хоть одну деревню; его ждали везде, но он словно испарился. Их кто-то подобрал. Кто-то, кто организовал и оплатил побег извне.

– Кто-то… извне. – Хозяин закрыл глаза, стараясь успокоиться. – Но кто?! А?! Какая тварь?! Его братец?

– Исключено. – Сказал Гестен, который тоже присутствовал. – Мы следили за ним и его итальянцем, не выпуская из вида ни на минуту. Он ни с кем не встречался, а его итальянец расспрашивал о Дикой Охоте и о связях Барр.

– Но разве может быть, чтобы его приезд сюда и побег этого засранца были совпадением?! – Хозяин встал и прошёлся. Волнение не проходило, наоборот. Противное чувство в груди усиливалось и мучило, страх стыл в животе, панический, мерзкий страх, которого он не знал уже давно.

– Может, и нет, но как они смогли бы договориться?! Они точно никак не могли пересечься, и никто из тех, кто мог бы донести, ни с герцогом, ни с Марчелло не общался.

– Это точно эта тля, Гелиогабал. – Прорычал Аякс. – Он же постоянно ныл, что это грех, держать здесь крещёную душу…И выкупить его пытался, помнишь?..

– Он не посмел бы!

– Или Бель. Эта тварь шибко хотела заполучить засранца, распутница старая, помнишь, сколько за него предлагала? А эта ни перед чем не остановится, если чего-то хочет.

– Может быть. – Драйвер приостановился, надежда затеплилась в его сердце. – Если это она, она ни слова никому не скажет. Никто не узнает… Шторм! – Он повернулся к нему. – Ты показал себя исполнительным и сообразительным. – Шторм чуть покраснел от удовольствия и гордости, глаза засияли. – Я доверяю это тебе. Он не должен, – задыхаясь, Хозяин рванул ворот рубашки, – слышишь, не должен попасть в Гранствилл, ни в коем случае! Ни в Гранствилл, ни в Лисс. Обложи все дороги, пошли кого-нибудь в окрестности самого Гранствилла, чтобы муха не пролетела!

– Он, возможно, уже там… – Заикнулся Шторм, ещё не смея поднять головы.

– Нет. – Прошипел Хозяин. – Он не там. Он не может быть там. Но если его похитил Гелиогабал, он может попасть в Гранствилл, а этого ни в коем случае нельзя допустить. Нельзя! Если он, конечно, жив.

– Это легко узнать. – Аякс бесцеремонно вырвал у Шторма окровавленные тряпки, которые тот нашёл в тайнике Марты, лизнул и пососал кровь – Шторма передёрнуло при этом. – Он жив. – Сказал Аякс уверенно, глаза его горели мрачным огнём. – Жив, тварёныш. Всегда был живучий, как собака! Я дам вам своих людей, а ещё советую нанять парочку головорезов, которые раскопают его и во дворце, и у самого папы Римского под кроватью! А сам прослежу за его братцем. Зашлю шпиона на его корабль, и если щенок там, убью их обоих.

– Займись этим. – Кивнул Хозяин. Посмотрел на Шторма. – Ты всё слышал?

– Да, господин. – Шторм ещё ниже нагнул голову. – Сделаю.

– А мне нужны эти уроды, – хриплым от бешенства голосом произнёс Хозяин, – которые ушли с Южной башни.

Гэбриэл никак не мог очнуться; терзаемый болью и жаром, мучился сам, мучил тех, кто ходил за ним. В башне стоял тяжёлый запах гноя, мочи и лекарственных снадобий; Тильда, причитая, рвала на повязки новые холсты один за другим. Потерявший столько крови, с гниющим бедром, Гэбриэл просто должен был умереть, но он упорно цеплялся за жизнь, и Моисей столь же упорно боролся вместе с ним. Он спал урывками, забросил все свои занятия и дела, и менял повязки и компрессы, по часам давал Гэбриэлу лекарства, вскрывал гнойники, протирал его настойкой от пролежней. Из глубины своего беспамятства Гэбриэл отвечал тихим шёпотом и тихими же стонами – сил не было больше ни на что. Разобрать, что он шепчет, кроме частого «Алиса!», было уже невозможно. В такие мгновения Моисей печально вглядывался в бледное, осунувшееся лицо, всё ещё прекрасное, не смотря на печать страдания, нечеловеческую бледность и тени вокруг глаз. Боль мучила его день и ночь, морфий почти не помогал; Моисей вскрывал гнойники в ноге, но их оказывалось больше, чем он думал, или какого-то, самого глубокого, он не мог найти – воспаление не проходило, раненый метался в жару. Тильда, в который раз подойдя к Моисею, чтобы посмотреть на Гэбриэла, вдруг покачала головой и со скорбной уверенностью произнесла:

– Не сможешь ты его у смерти отбить, бедный мой Мойше.

– Всё в руках Господа. – Моисей и сам уже начинал смотреть на Гэбриэла, так сказать, «в прошедшем времени». – Но пока бедный мальчик дышит, надежда таки есть!

– А ты заметил, туман какой? И страшно стало в лесу. Я ведь никогда не боялась, а тут отойду от башни, и жуть какая-то находит.

– Туманов в эту пору года не должно быть, Тильда.

– Вот и я о том же! – Понизила голос Тильда. – Помнишь, Ганс нам собаку, птицу и елку нарисовал? Так вот, ястреб над башней то и дело кружит, здоровенный такой, и волчьи следы я уже второй день нахожу совсем близко. Что-то здесь не так, Мойше, с мальчиком этим что-то не так. И парень странный приезжал, и сам он странный. Такой красивый, посмотри, разве бывают такие красивые, даже полукровки? Ему всё хуже, бледный, губы белые – а всё равно красивый.

Моисей покивал, сменил компресс на лбу Гэбриэла, полотенцем, смоченным холодной водой с уксусом, вытер лицо, шею и ключицы. Гэбриэл отреагировал на минутное облегчение: ненадолго прекратил качать головой, сморщился, тихонько застонал, сглатывая. Сухие, белые, с тёмными трещинами, губы приоткрылись, показав краешки голубовато-белых зубов. Моисей осторожно приподнял его голову и влил лекарство. Гэбриэл чуть сморщился от горечи, но в себя не пришёл. Он никак не мог выбраться из паутины бреда, хоть порой и понимал, что бредит, даже почти приходил в себя, но боль была такой, что очнуться окончательно было невозможно. Ему казалось, что если придёт Алиса, то ему станет легче, он сможет освободиться, боль станет терпимой – и он звал её, когда мог, то тихо, то громко, в надежде, что она услышит и придёт…

– Гэбриэл! – В который раз уже проснулась ночью Алиса с громким возгласом, и Иво проснулся тоже, гладил её по голове, успокаивая.

– Ему плохо! – Заливалась слезами Алиса. – Он меня зовёт! Я знаю, знаю, что я ему нужна!

– Но как мы его найдём? – Иво верил ей и тоже мучился. – Чем мы ему поможем?..

– Мне кажется, я могу его найти. – Всхлипнула Алиса. – Мне кажется, что это очень просто, только я ещё не знаю, как… А ему так плохо, так плохо! Иво, ему очень плохо!!! А что, если они его схватили и мучают?!

– Что это вы? – Сонно спросил Нэш. Они ночевали в лесу, вот уже вторую ночь подряд, потому, что Нэш не хотел вести их в человеческие гостиницы.

– Алисе опять кошмар про Гэбриэла приснился. – Сказал Иво. – Всё нормально, уже всё.

Им, конечно, несказанно повезло, что они встретили Нэша: с ним, под его защитой, они без помех и приключений, не торопясь, добрались уже до деревни Городок, и назавтра, до обеда, должны были быть в Блумсберри. Нэш много рассказывал им по дороге о тех местах, где они идут, про Элодисский лес, про деревни, про города… Наивные Иво и Алиса полагали, что деревни, которые они миновали, это и есть огромные города – столько людей за раз они никогда не видели! – но Нэш смеялся над их наивностью и говорил, что это всё были маленькие деревеньки, а завтра они увидят город, правда, тоже маленький.

– Гранствилл, – рассказывал он утром, собираясь, – вот тот город куда больше, но и он не такой уж и большой. Вот Константинополь – вот это да, малышня, вот это огромный город, его ни за день не обойдёшь весь, ни за два, и красиво там так, что и не выскажешь. Тепло там, куда теплее, чем здесь, и цветёт всё так, что дух захватывает. Цветы огромные, не то, что здесь, и пахнут… Эх. Такая красота!

– А это далеко? – Спросил Иво. – Посмотреть бы…

– Далеко, парень. Очень далеко. Года три добираться, через Англию, Францию, Италию.

– А это что? – Спросил Иво.

– Это другие страны. – Ответила Алиса. – Про Англию я почти ничего не знаю, Мадмуазель мне больше про Францию рассказывала, а Италия – это где Венеция и Рим, про это мне рассказывал Учитель. И про Константинополь я знаю, только мало. Он на Востоке, великое восточное царство, наследник Рима…

– Точно, девочка. – Кивнул Нэш. – Тамошние схизматики в больших контрах с Венецией; венецианские дожи здорово провернули эту аферу с Латинским королевством… Только зря они, право слово. Дальше своего носа не видят, а мы сталкивались на востоке с этими демонами, сельджуками, а ведь только Византия их и держала на расстоянии… Мы там… – Нэш вздохнул. – Это страшное зло – война. Это страшное, злодейское зло. – Они вышли назад на дорогу, с которой свернули поздно вечером, и она вскоре вывела их на самый берег Фьяллара. Когда Алиса и Иво впервые увидели эту реку, они визжали, кричали и прыгали от восторга, как дети: это была очень большая и очень красивая река. Каждый раз, когда дорога возвращала их к ней вплотную, река удивляла и восхищала их новым, совершенно не похожим на прежний, по-своему прекрасным видом. Сейчас она текла меж меловых холмов, поросших лиственными лесами, буками, клёнами, ольхой, орешником и дубами. Перед Блумсберри путники вошли в дубраву, похожую на парадный зал: вековые стволы-колонны, изумрудно-золотистый потолок и зелёный ковёр мягкой травы под ногами с ярко-жёлтыми, белыми и синими брызгами цветов. Алиса любовалась древесными стволами, запрокидывала голову и любовалась мощными ветками, широченными кронами, игрой солнца в листве… Апрельские ароматы окутывали их, кружили голову. Это было так здорово, и если бы не мысли о Гэбриэле, не тоска по нему и не страх за него, Алиса была бы абсолютно счастлива.