Урожай Мабона

Ребята ринулись по становящемуся скользким от дождя холму. Очень быстро волосы и майка Роджера вымокли, он несколько раз поскальзывался на траве, и теперь на коленях красовались мокрые зеленоватые пятна. Марта оказалась куда проворнее и с легкостью бежала впереди к маленькому деревянному домику, показавшемуся за склоном.

Они влетели в однокомнатное помещение, выжимая рукава и стряхивая с волос дождь. Марта смеялась и, утерев лицо ладонью, подняла на Роджера веселый взгляд. Казалось, гроза совсем не напугала ее, а бег под грохот неба только раззадорил.

В комнатке были две узкие лежанки по стенам. На одной – матрас и вещи, другая зияла голой доской, а матрас от нее был подвешен комком к потолку.

– Это от мышей, – пояснила Марта, – когда тут никто не живет, все вещи надо подвешивать, а посуду переворачивать. Но сейчас тут ночует Тео.

Она поставила корзину на узкий деревянный столик у маленького окошка и тут же принялась закладывать небольшие поленья и щепу в печурку в углу.

Вскоре дверь резко распахнулась, и в домик влетел абсолютно вымокший Тео.

– В горах всегда так, – он сходным с сестрой движением утер лицо и потряс головой, орошая пространство брызгами, – только зазеваешься, а погода переменилась.

Быстро стянув с себя сырую рубашку, он бросил ее на пустующую кровать и надел другую, постарее и залатанную на локтях.

– Так, что у меня есть тут, – он стал рыться в вещах, и протянул большой шерстяной плед. – На-ка завернитесь и грейтесь.

Марта напоминала мокрую мышку с прилипшими к лицу прядями волос и облепившими руки рукавами платья. Она быстро нырнула под плед и помахала Роджеру.

– Да я в порядке, – чувствуя, как майка холодит тело, а мокрые носки – пальцы ног.

– Глупости, – девочка шагнула к нему и накинула на плечи крыло пледа.

Роджер мог чувствовать ее мокрое предплечье прямо вплотную к своему, а с другой стороны – прикосновение колючего пледа. На мгновение ему показалось, что плед и вправду сделал свое дело, и ему даже жарко, а в маленьком домике невероятно душно. Стоять так близко к другому человеку, тем более к девочке, было для него непривычно, одновременно хотелось выпутаться из занавеси пледа и ринуться прямиком под дождь и бежать, пока не достигнет дома. И в то же время все в нем как бы замерло, а от ступней все еще пробирался по телу неприятный холод.

– Вид у тебя ошалелый, – усмехнулся Тео, вовсю хозяйничая, развешивая рубашку на веревке под потолком и продолжая начатую сестрой растопку печки. – У вас что, в городе гроз не бывает? – Как в подтверждение его слов, окошко вдруг озарилось ярким светом, и через несколько секунд по склону прокатился мощный клокочущий раскат. – Ну все, теперь сидим тут, пока не пройдет. Почти над нами.

– А коровы там как же? – спросил его на это Роджер.

– А что коровам-то? А звери дикие как? Ничего, помокнут и высохнут, – пояснил Тео. – Я их в лощину согнал, чтобы молнией не схлопотали. Сейчас лить перестанет, схожу проверить.

* * *

Уолли сидел за столом, положив подбородок на распростертые по деревянной поверхности ладони, и с унылым видом наблюдал, как неспешно передвигается улитка, склизким телом перетекая по прозрачной стенке банки. За окном громыхало, и лила стена дождя.

Увидев нависшие над домом грозовые облака, практически цепляющиеся за печную трубу, фрау Кляйн сразу же эвакуировала внуков с улицы, не дав им даже немного промокнуть, к вящему неудовольствию Уолли. Он-то уже собирался скакать под грозой, о чем сообщил сестре еще до появления в поле видимости бабушки. Мэри-Лу против его плана не возражала, но когда подоспела фрау Кляйн, легко поддалась на ее уговоры, чем очень разочаровала Уолли.

– Ну вот почему? – с негодованием вопросил он в пространство кухни. – Почему я должен сидеть в четырех стенах, когда там такое творится?

За окном потемнело, будто шло дело к ночи, ливень громыхал по крыше, словно военный оркестр, а молнии озаряли мир под громовой аккомпанемент. Бабушка взволнованно расхаживала по кухне. Уолли обернулся к ней:

– Значит, Роджеру и этой соседской девочке можно, а мне нельзя? Это потому что мы с Мэри-Лу под рукой были? В следующий раз я тоже на верхние пастбища уйду!

– Только в сопровождении старших, – коротко пояснила бабушка.

– А как же Роджер пошел?! – Уолли резко выпрямился на стуле.

– Он и есть старший.

Издав рев отчаянья, Уолли повалился головой на руки.

– Ох, надеюсь, они укрылись где-нибудь… – пробормотала бабушка.

– Я тоже, – подала голосок Мэри-Лу, извлекшая из шкафа банку варенья, пока Уолли выяснял отношения.

Девочка взяла черпак и, набирая его не целиком, принялась заполнять эмалированный чайник водой из ведра.

– Какая молодец! – увидев это, заметила бабушка. – Давай помогу, – она подняла тяжелый для маленькой девочки чайник и поставила его на плиту. – Зажгу сама, ты пока не трогай спички.

– Кэт говорит, что когда переживаешь, надо сесть и выпить чая, – пояснила Мэри-Лу мотив своих действий.

– Кэт – это твоя подружка? – поинтересовалась бабушка.

– Ну да… Наша. Это наша знакомая ве…

Уолли обернулся и шикнул.

– Знакомая, – резко прервала себя девочка, с опаской глядя на брата и не очень понимая, почему Бену и родителям говорить можно, а бабушке нельзя.

– Наверное она права, – вздохнула бабушка, открывая деревянную хлебницу и снова бросая встревоженный взгляд за окно. – И кто мог подумать, что погода так резко изменится… Даже плащ ему не дала…

– Да не растает там Роджер! – Уолли сполз со стула и тоже подошел к окну, добавляя с завистью: – Сидит где-нибудь под елкой… со своей девчонкой! Кто бы мог подумать, что у Роджера подружка появится! – и весело усмехнулся.

– И не вздумай, – бабушка погрозила ему пальцем.

– А что? Что я вздумал? – он обернулся, хлопая глазами в наигранном удивлении.

– У твоего брата и так проблемы с общением, а если ты начнешь подтрунивать относительно общения с девочкой, ничего хорошего из этого не выйдет, – серьезно пояснила бабушка. – И не смотри так. Думаешь, я ничего не вижу и не знаю, если далеко от вас живу?

– Да все у него нормально… – протянул Уолли, но немного смущенно, – просто он книги больше, чем людей, любит.

– Я об этом и говорю. Так, убирай уже своих улиток со стола и принеси чашки.

– Улитки-то чем теперь помешали? – вздохнул мальчик, но банку переставил. – Вот вырасту, и будет у меня отдельная комната, заведу там сколько захочу улиток…

– И еще можно летучую мышку! – подхватила Мэри-Лу. – Или хомяка…

– Ну да, и еще целый зверинец, – кивнула бабушка, – вот ваши родители возликуют.

– Что с ними будет? – Мэри-Лу отвлеклась от обследования банки, за толстыми стенками которой пыталась угадать, что там за ягоды.

– Ликовать – это значит сильно радоваться. Тебе же дедушка словарь показал?

– Точно! Я тоже тогда… ликовала, – и Мэри-Лу гордо подняла маленький свой носик, отвлеклась от варенья и убежала.

Вскоре она вернулась, неся в руках толстую старую книгу в потертом тканевом переплете. Уложив ее на стол, Мэри-Лу села, подтянув под себя ноги, чтобы быть повыше.

– Бабуль, а покажи еще раз, что с ней делать, – попросила она, – я что-то не совсем поняла…

Уолли тихо прыснул, стараясь не привлекать внимание сестры, и одними губами пояснил бабушке: «Она еще плохо читает…»

Только теперь фрау Кляйн осознала просчет своего мужа, которому ее внучка не решилась объяснить, в чем для нее заключается сложность пользования словарем.

– Конечно, – бабушка подошла и легонько погладила Мэри-Лу по голове, – но ты всегда можешь нас спрашивать тоже.

* * *

Каяков было десять штук, и Кэт, быстро справившись с жилетами, а затем с веслами, не выдержала, и когда Бен собирался взвалить очередной на себя, подхватила лодку за ручку на корме.

– Давай вместе, – она посмотрела на него упрямым улыбающимся взглядом. Бен, кивнув, взялся за ручку на противоположном конце лодки.

– Ты вот так каждый раз все один и таскаешь? – спросила она его, когда они двинулись за следующим каяком.

– Иногда прошу кого-то из группы помочь. С утра коллега бывает, который выдает оборудование. Но в целом – это не проблема.

Они подхватили очередной каяк под внимательным взглядом Пиджена, которому явно не терпелось оставить свою службу, но он продолжал сидеть рядом с корзиной.

Вскоре каяки были установлены на стойке, жилеты – развешаны на просушку, а Кэт и Бен смогли перевести дух. Пиджен нетерпеливо тявкнул у пирса, тогда Бен, не дав Кэт подняться с лавочки, куда они оба поначалу приземлились, сам сбегал за корзиной и псом.

– Продукты покупала, – пояснила она.

– Ходишь за покупками в центр?

– Иногда. Еще доставляла заказы сегодня.

Бен слушал ее вполуха:

– Кэт?

– Да?

– Ты очень занята в понедельник вечером?

– Нет, кажется. А что?

– Я подумал, может быть, сходим в лес, посидим у костра.

– А у тебя же много работы?

– У меня будут сильно загружены эти выходные, но в понедельник вечер должен быть свободен, если, конечно, ничего в последний момент не свалится. Даже у инструкторов бывают выходные, – усмехнулся он, – хотя в последние дни мне уже слабо в это верится…

– Я буду рада, – она опустила взгляд на ладони. – Честно говоря, мне начало казаться, что ты меня избегаешь…

– Нет… – Бен провел ладонью по шее, – действительно много туристов сейчас, и фрау Кляйн просит нас всех потерпеть такой график. Да и с каждого тура бонусы идут. – Он замолчал, погладил Пиджена, и добавил медленнее и тише: – Не избегаю. Но я действительно не могу до конца уложить все это, – он покрутил ладонью в воздухе, – в голове. Дом этот твой, поведение Мэри-Лу, все, что ты рассказывала той ночью. Я бы и рад просто махнуть рукой, не задавать лишних вопросов и общаться как прежде.

– «Как прежде» – такого у нас с тобой никогда и не было, согласись. Начиная с того, как мы встретились… – в нахлынувшем воспоминании Кэт вдруг почудилось, будто вдыхаемый воздух стал холоднее, даже морозным, и мощная тень приблизилась к ним. Невольно девушка обернулась. Но гора недвижно возвышалась вдалеке, за Дорфштадтом, как и прежде.

– Да, ты права, – Бен обхватил правой ладонью левое запястье.

– В этом мире всегда найдется что-то, чего мы не понимаем, но не обязательно бежать от этого или бояться.

– Ты полагаешь, что я… боюсь тебя? – он посмотрел на нее.

– Не меня, может быть, но того, что со мной связано. Но это то, кто я есть. Быть ведьмой – моя природа. Все это – я, невозможно принять часть, но не принять другую. Либо все, либо ничего.

Бен молчал, всматриваясь в уходящее вдаль водное пространство Альтерзее.

– Да. Это звучит хорошо, – он поднялся. – Готова?

Кэт кивнула. И тоже поднялась. Бен забрал у нее корзину, и они двинулись в город.

– Вот только мне кажется, – продолжил он после некоторого молчания, – что это редко у кого получается. – Ответил на ее взгляд: – Принять кого-то или что-то целиком. Ну, если уж честно. Мы говорим, что было бы правильно принимать человека целиком, но на деле такое редко происходит. Мы не можем не раздражаться на какие-то проявления, привычки…

– Да, все так. Но это не значит, что мы не принимаем этого человека. Мы можем выразить неудовольствие каким-то действием или реакцией человека, но не стоит это приравнивать к неудовольствию самим человеком. Ошибка в отожествлении действия и субъекта.

– Разве не субъект осуществляет действие? Действие же не существует само по себе, за него несет ответственность тот, кто совершает его.

– Но человека не определяет одно-единственное действие. Плохой поступок не обязательно делает плохим человека. Мы не можем рассматривать это изолированно от судьбы, обстоятельств жизни и совершения действия.

– Все, что мы можем – это стараться поступать по совести, вот что я думаю. Конечно, надо учитывать обстоятельства, но человек должен поступать по совести вне зависимости от них.

Кэт кивнула, размышляя над словами Бена. Ей показалось, что они давно уже говорят о чем-то ином, нежели о том, с чего начали. И мысли ее собеседника где-то далеко. Ей захотелось взять Бена за руку, как когда он прощался с ней, удерживая ее ладони в своих. Но она не решилась.

– Подождешь немного? – спросил он, когда они оказались у знакомой для Кэт вывески. – Я занесу бумаги. Ты проходи.

Немного смущенно Кэт последовала за Беном.

– Привет, Бен! – послышался голосок Флоранс. – Всё, отпустил своих на сегодня? О… – она увидела Кэт, – а Вы снова заблудились?

Бен с удивлением обернулся на Кэт, потом снова на Флоранс:

– Флор, это моя подруга Кэтрин. А это моя коллега Флоранс. А вы разве знакомы?

– Так получилось, – быстро пояснила Кэт, – что я сегодня нечаянно забрела сюда…

– А, так ты поэтому знала, что у меня сегодня группа на каяках? – весело поинтересовался Бен.

– Нет, я не узнавала. Просто гуляла. – Кэт было некомфортно от того, что Бен мог подумать, что она его выслеживает.

– Не знала, что вы знакомы, – Флоранс слегка поерзала на стуле. – Ходили в маршрут с Беном?

– Кэт сама по горам лазает, и многим еще фору даст, – Бен поймал себя на том, что чуть не похлопал девушку приятельски по плечу.

– Так, может, к нам инструктором? Как раз сейчас такой наплыв туристов, – Кэт почувствовала, что белокурая девушка произнесла это с легкой иронией.

– У Кэтрин иная специальность, она занимается травами и лекарственными сборами.

Ведьма сомкнула ладони внизу, перебирая пальцы, ей захотелось поскорее двинуться в сторону дома.

– Постойте, – Флоранс посмотрела на Кэт, – а Вы случаем не та травница, о которой мне Виктор говорил?

– Полагаю, она самая, – созналась Кэт, – и видимо, Вам я обязана рекомендацией фрау Кляйн.

Флоранс взирала на девушку с подозрением, явно теперь сомневаясь, что ее визит в контору был случайностью, и пытаясь догадаться, с чем все это могло быть связано – с ее начальницей или ее парнем?! Кэт это почувствовала, но не совсем понимала, как ослабить напряжение.

– А кто такой Виктор? – поинтересовался Бен.

– Это помощник почтальона, он работает в моей части города, – поспешно произнесла Кэт.

– Виктор, – пояснила Флоранс, – это мой молодой человек, – и слегка встряхнула кудрями.

Кэт удержалась от улыбки, не зная, как аккуратно пояснить красавице из туристического бюро, что она никоим образом не претендует на ее мужчину. Видела бы это сейчас Виктория, уже заливалась бы от смеха!

– И, между прочим, уверена, что скоро его переведут в центральное отделение, – продолжила между тем Флоранс.

– Очень рада за него, – кивнула Кэт и чуть не добавила, что это то, чего он давно хотел. Но эта фраза показала бы, что она лучше знает молодого человека, чем его пассии хотелось бы.

Бен опустил стопку бумаг перед Флоранс:

– Вот, это по моим сегодня. Что там шеф?

– Фрау Кляйн уже ушла, – Флоранс забрала бумаги и положила под стойку, все еще поглядывая на Кэт.

– Ну если для меня ничего больше нет, то я пошел. Хорошего вечера, Флор, – и он улыбнулся девушке, на что та невольно расцвела в ответной улыбке.

– До свидания, – вежливо произнесла Кэт.

– До свидания, – ответила ей Флоранс формальнее.

Кэт двинулась вслед за Беном, открывшим для нее дверь. «Ох, Виктор, – подумала она, – тебя, кажется, по моей неосторожности ждет допрос с пристрастием…»

– Начинаю подозревать, что ты тут всех знаешь, – заметил Бен весело, когда они шагали вверх по улице.

– Дорфштадт – город маленький, все через кого-нибудь да знакомы, полагаю. Но, честно говоря, и впрямь странно немного все это получилось. Кажется, я не понравилась вашей Флоранс.

– Не бери в голову. Наверное, она устала к концу рабочего дня. Вообще-то Флор девушка дружелюбная. Кстати, у нас относительно недавно. Ее родители из другого кантона, она здесь училась, и фрау Кляйн взяла ее сразу на последнем курсе. Вначале на подработку, а потом на полную ставку. Очень старательная.

Кэт искоса глянула на Бена. Почему-то она не сомневалась, что большинство инструкторов были мужского пола, но вслух говорить не стала. Вместо этого спросив, какая сегодня у Бена была группа. Он стал рассказывать ей смешные происшествия и случаи на его выходах, и за этим разговором они неспешно пересекли город и поднялись к подножию горы.

Наконец в их разговоре чувствовалась легкость. Домой Кэт пришла, сияя необъяснимой радостью, совершенно забыв о том, что хотела по дороге зайти за лампочками, ровно так же, как Бен забыл раздать своим туристам анкеты.

* * *

Вернувшись домой еще при свете уходящего за ершистые склоны солнца, Кэт неспешно занялась домашними делами, тихонько мурлыкая что-то под нос и не замечая, как удлиняются в саду тени трав и деревьев, сиреневое небо заполняется чернотой, словно в него опрокинули банку туши, и прохлада ночи течет с горы в долину. Завершив письмо Элайзе и выйдя из кабинета во мрак веранды, Кэт подняла язычок выключателя, и тусклый свет озарил самую просторную в доме комнату.

«Ну вот, – вздохнула она. – Придется завтра снова идти в город… Ладно, тогда отправлю письмо с центрального отделения. А может, того лучше просто позвоню».

Полосатый еще не вернулся, и Кэт распахнула дверь в сад, ожидая его появления. Тусклый свет лампочки раздражал, и она старалась избегать пространства, где обычно проводила много времени. Теперь то готовила на кухне, то уходила зачем-то в спальню. И в конце концов решила лечь пораньше. Кот так и не вернулся, и, заперев дверь, Кэт поднялась наверх и уже в спальне распахнула окно. Если будет очень надо, пролезет тут, как в первый раз посещения дома, решила она.

Ополоснувшись, Кэт скользнула в длинную рубашку и, не зажигая больше огня, нырнула под одеяло в полумраке комнатки на чердаке. С наслаждением вытянулась, ощущая прикосновение тела к простыне, распущенных волос к лицу и ладони, подложенной под голову, смотрела в озаряемую августовскими звездами черноту небес за окном и улыбалась.

Незаметно эта картина растворялась в вуали сна. Они шли с Беном по лесу, Кэт практически чувствовала прикосновение его ладони к ее. Деревья меняли очертания, пихты вытеснялись елями и светлой листвой дубов, а между ними проглядывало не зеркало воды, а поляна с высокой травой и пушистыми ершиками хвоща по краю. Кэт хорошо знала эти места, вот только лежали они далеко отсюда. Прикосновение становилось все слабее, и в какой-то момент девушка осознала, что она выходит на заболоченный по краю луг в одиночестве. Но она не была одна.

Где-то за деревьями на противоположной стороне был еще кто-то, и точно не ее спутник. Кэтрин ощущала присутствие и даже как будто различала темные очертания некоего существа за шершавыми еловыми стволами. Лес на той стороне затягивало туманом, его сизые щупальца струились между стволов, делая тень, стоящую за ними, все отчетливее. Вот первые пряди тумана потекли на луг, и Кэтрин почувствовала, что ждало ее в лесу и потянулось вместе с туманом к ней, ступая на поляну. В этот момент она осознала, как дребезжит здесь воздух, и что поляна больше не принадлежит ни Этому миру, ни Тому, она преображается в пространство Границы, и то, что до этого было за ней, может беспрепятственно дотянуться до Кэтрин. Черты тени становились отчетливее, превращаясь в человеческую фигуру…

Резко хлопнула створка окна на ветру. Кэт раскрыла глаза. Над головой в полумраке виднелись деревянные балки скошенного потолка. Окно, захлопнутое ветром, и никого в комнате. Кот, похоже, так и не пришел. Она тяжело дышала, завитки волос прилипли к вискам. Некоторое время она лежала, успокаиваясь. Потом резко откинула одеяло и опустила босые ступни на пол. Сделав быстрый жест оберегающего заклинания, Кэт снова распахнула окно и пошла вниз умываться. На всякий случай, она пощупала воздух в темноте веранды, но он был, как и прежде, спокоен.

Утро мягкими бледно-розовыми отсветами скользнуло через череду окон на веранду, где за столом сидела Кэт все так же в ночной сорочке и с чашкой чая в руках. Перед ней лежала потертая книга с закладками в виде засушенных растений. Она пробежала кончиками пальцев по одной из страниц и вздрогнула от скрежета за дверью. Это глухое царапанье когтей отчетливо прозвучало в тишине утра. Быстро закрыв книгу, Кэт шагнула к входной двери и распахнула ее, обнаруживая виновника шума. Слегка мокрый от росы Полосатый вальяжно вошел в дом и неспешно направился к своей миске у плетеного кресла.

– И где тебя носило?! – вопросила ведьма.

Вместо ответа кот немного понюхал край миски и обратил внимательный взгляд на девушку.

– Всю ночь непонятно что творится, ты где-то колобродишь, а я тебя корми, да? – Кэт поставила руки в боки.

Но кот спокойно улегся на пол, зная, что его все равно чем-нибудь накормят. Кэт тяжело вздохнула и пошла на кухню, бормоча себе под нос что-то про функции хранителей.

Кота, похоже, ее ночные кошмары не волновали.

– Через несколько дней к нам приезжает в гости Элайза, – сообщила она, усаживаясь за стол с новой чашкой чая и бутербродом. Кот поднял на нее внимательный взгляд. Кэт не сомневалась, что Полосатый понял ее сообщение. – Со своим Хранителем, – пояснила она, – и я попрошу вести себя достойно.

Кот одарил хозяйку оскорбленным взглядом, и можно было подумать, что никогда себе не позволял гоняться за другими зверьками, и предположение Кэт было в высшей степени возмутительным.

– М… угу, – с иронией пробормотала она в ответ на реакцию Полосатого и надкусила бутерброд.

Глава 4. «Могу предложить вам лошадь»

Гроза бушевала до самого вечера, и тьма, принесенная ею, незаметно перетекла в сумерки. Теперь уже и дедушка спустился из своих покоев, проявляя признаки встревоженности.

– Пожалуй, схожу к соседям. Надо ехать за детьми наверх тогда, – сказал он, накидывая кожаную куртку.

– Аккуратнее, – бабушка протянула ему зонтик, – дорогу могло размыть.

– Да как-нибудь проедем. Если только машина у них на ферме.

– А мне с тобой можно? – Уолли уже выскочил из комнаты, предчувствуя назревающее приключение.

Убаюканная шумом дождя, Мэри-Лу мирно дремала у себя в кроватке, уложив голову прямо на первой странице словаря, подаренного дедушкой, до этого упорно пытаясь прочитать по складам первое слово и его определение. Но, к полному неведенью дарителя, ей были доступны пока лишь очень простые слова и предложения.

– Вот еще удумал! – поймала внука вместе с курткой бабушка. – Мало мне за Роджера переживать, еще за тебя?

– Ну и зачем ты переживаешь? Что, он под дождь никогда не попадал? Наверняка укрылись где-то и пережидают. – Уолли высвободился и пятился к двери.

– Вымокли и мерзнут… – бабушка выпустила куртку мальчика и быстро ушла в комнату, попросив мужа подождать.

Герр Кляйн нетерпеливо топтался у двери. Уолли быстро шмыгнул к нему, полагая дело решенным. Вскоре бабушка вернулась, неся два свитера и плед: – Рихард, возьми с собой.

Он молча кивнул и, открывая дверь, строго сказал внуку, уже готовому броситься перед ним:

– Дома сиди.

Раскрыл на крыльце зонт и, сопровождаемый раздосадованным взглядом внука, вышел под дождь. Ослушаться дедушку Уолли не решился.

Он так и остался стоять на крыльце, потом опустился на верхнюю ступеньку и подпер подбородок кулаками.

– Простудишься… – бабушка окликнула его, – иди в дом.

Но ей он мог противостоять и помотал головой.

– И что ты у меня такой упрямый? – она вышла и, погладив его по волосам, накинула ему на плечи куртку. – Ну смотри сам. Только под дождь не ходи, – и тихонько прикрыла за его спиной дверь.

Уолли еще раз вздохнул. Из-за погоды ему сегодня практически целый день нельзя было гулять, ко всему прочему он еще даже не навестил друзей с соседних ферм, поскольку в отличие от прошлого года, когда Мэри-Лу была помладше и, как правило, оставалась с бабушкой, теперь изъявляла желание гулять с ним, а Уолли не был уверен, стоит ли брать маленькую сестренку на их «мужские дела» с близнецами Шнайдеров.

Длинными прерывистыми струями дождь исполосовал воздух и, подсвеченный окнами дома, напоминал магическую занавесь в иной мир, куда Уолли почему-то не пускали. Он не понимал, отчего взрослых так пугала перспектива мокрой обуви или одежды при том, что на дворе стояло жаркое лето. Вот ведь звери лесные всю жизнь бродят на свежем воздухе вне зависимости от погоды. Значит, и человек может? Просто не хочет.

Он выставил ладонь из-под козырька крыши, ощущая теперь прикосновение и течение дождевых капель. Но пока решил повременить с полноценным бунтом. Отчего-то дедушка в своей немногословности и скупости на эмоции имел особое влияние на детей, и вечно проказливый Уолли против его прямых запретов не шел.