Лео

Его дыхание было частым. Он приближался.

Секунда – и я почувствовала, как его грудь прижалась к моей спине.

– Сломаешь пальцы, – прошептал он у уха и мягко взял мою кисть. Я сглотнула.

– Расслабь, – он поднял мою руку, его пальцы легли поверх моих, теплые, сильные. Кисть блестела от пота и покрывалась выступающими венами. – Сжимай вот так, – он обхватил мою руку и аккуратно сложил пальцы в кулак.

Я чувствовала его грудь за спиной, твердую, горячую. Его тяжелое дыхание било в шею. Сердце грохотало, отдавало мне в спину. Я закрыла глаза. Его ритм был повсюду во мне.

– Шире, – он поставил ногу между моих и мягко раздвинул мои ступни. Я потеряла равновесие. Он придержал меня за живот. Ладонь легла чуть ниже ребер, крепкая, теплая. Я не могла дышать. Его прикосновения разоружали.

Я обхватила его руку. Он слегка разогнул пальцы и зажал кончики моих в своей ладони.

Вот оно.

Я нашла.

Мне стало спокойно.

Я чувствовала его лицо в собранных на затылке волосах. Его дыхание – на шее.

Только не шевелись. Пожалуйста.

– Напряги, – он поцеловал меня в плечо. Я больше ни о чем не думала. Я будто стала легким облаком.

Его сильное тело было напряжено. Он поднял мою руку.

– Теперь напряги кисть, – он сжал кулак и направил удар в грушу. – Вот так, – он опустил наши руки, но не отпустил меня. Его лицо касалось моей шеи. Дыхание его выровнялось, но сердце билось громко.

Я разжала пальцы и переплела их с его. Больше не хотелось драться. Хотелось просто стоять с ним вот так. Дышать.

Я расслабила шею и запрокинула голову ему на плечо. Он коснулся щекой моей щеки. Я сжала его пальцы.

Он поцеловал меня в шею. Зарылся лицом в волосы.

– Теперь, если кто-то захочет ударить меня… я смогу ударить в ответ, – прошептала я, не открывая глаз. С ним было иначе. Спокойствие растекалось по венам.

– Если кто-то захочет ударить тебя – я ударю первым, – он сильнее прижал меня к себе. Я повернула лицо, открыла глаза. Он смотрел на меня. А потом отпустил.

Нет, нет, нет. Не хочу, но покорно отступаю: мы не могли стоять так вечно.

Я потерла шею. Чувствовала его взгляд на спине.

– Придешь утром на тренировку?

Я обернулась. Стояла. Смотрела на него.

Сильный. Красивый.

То ли от чувств, то ли от вина глаза защипало. Я не хотела прощаться. Он подошел и обнял меня. Я вцепилась в его спину. Запустил руку в мои волосы и крепко прижал к себе.

Как странно. Я вдруг почувствовала такую крепкую связь с ним.

Густая карамельная пена покрывала горячую воду. Я закрыла глаза и погрузилась с головой.

Он принес с собой немного облегчения. Не дал слететь с катушек.

Я вынырнула, сделала глубокий вдох. Что-то необъяснимое связало нас. Крепко. Как переплелись сегодня наши пальцы.

Эти чувства взялись из ниоткуда. Странные. Острые. Нестерпимые.

Как хорошо, что он есть.

IV

– Джо? – мама застала меня у порога. – Семь утра, куда ты собралась, дочка? – сонно потерла глаза.

– Я? На тренировку, – выдавила улыбку и пыталась понять, насколько правдоподобно это прозвучало.

– Вот так? – она с сомнением оглядела мое платье с открытыми плечами, яркий макияж с алой помадой и уложенные волосы.

– Я переоденусь в зале, – открыла дверь. Но мама не купилась. Медленно подошла и захлопнула ее.

– Ма-а-ам, ну, пожалуйста, не спрашивай ничего, – я почему-то улыбалась.

– Боже, Джо, – она засмеялась.

– Можно, я пойду? – жалобно вскинула брови.

– Иди, – с легкой ухмылкой покачала головой. Вечером будет допрос. Клянусь, она не заснет, пока не выудит у меня все. Может быть, я даже расскажу ей о нем.

В клубе было шумно и многолюдно. Я немного растерялась. Неуверенно направилась ко входу в его зал. Днем все казалось другим. Светлее. Реальнее. Я заглянула за дверь.

Внутри тренировались несколько парней. Я искала его глазами.

Где же ты?

Остановила взгляд: его затылок, сильные плечи, руки. Улыбка расползлась по моим губам. Я прислонилась к дверному косяку и замерла.

Он боксировал с каким-то парнем. Лицо сосредоточенное, губы сжаты. Удары четкие, хлесткие. Я могла смотреть на него вечно. С тех пор как увидела впервые, с восхищением наблюдала за его боями.

– Джеб-джеб-кросс! – раздался голос тренера. – Отрабатываем! Бобби, корпусом бей, не рукой! Клянусь, будешь делать подъемы туловища, пока не сдохнешь! Мышцы слабые, понял? Уже на третьем раунде у тебя отвалятся руки! А ты не улыбайся, чемпион! Ты сегодня отвлекаешься! – он одернул улыбающегося парня. Тот только состроил забавную гримасу. Я улыбнулась.

Тренер кричал, наращивая звенящее эхо.

– Соберись, сам на себя не похож! Бобби два раза пробил твою защиту. Он и сам не ожидал. Следующий раз челюсть своим вялым апперкотом снесет. Поулыбаешься тогда. Может тебе, как сопливому новичку, уже на тренировке капу натянуть? Ты давно не получал по морде. Я серьезно. Соберись, двигайся с головой. Не то я сам тебя поколочу. И не забывай про дыхание! Это твой темп. Собьешься – сдохнешь на ринге раньше срока. Дыши продуктивно, давай мышцам кислород!

Тренер отошел. Парни рассмеялись, прервались и разошлись перевести дух.

И тут он заметил меня.

Я махнула ему рукой и улыбнулась. Он побежал ко мне.

– Привет, – улыбнулся.

Я, как дура, уставилась на него. Впервые видела его улыбку. Широкая. Заразительная. Идеальные зубы. Морщинки у глаз. Я жадно всматривалась – при свете он казался еще красивее. Гладко выбрит, глаза казались каре-зелеными. Кожа влажная от пота. Майка промокла. Он был немного выше меня. Часто дышал.

Я хотела его обнять. Он закусил губу и провел взглядом по моим обнаженным плечам.

– Лео! – из зала крикнул кто-то.

Он обернулся:

– Да, иду! – махнул и посмотрел на меня. – Дождешься?

– Дождусь, – улыбнулась я.

Он тоже улыбнулся, развернулся и пошел обратно.

– Лео! – впервые произнесла его имя вслух. Дрожь прошла по телу.

Он обернулся, усмехнулся, отступая спиной вперед.

– Лео, – повторила одними губами, наблюдая, как загорелись его глаза.

Я поднялась на трибуну, чтобы меня не заметили остальные парни. Никогда не думала, насколько изматывающей может быть тренировка по боксу. Почти три часа: разминка, скакалка, растяжка, силовые, груша, бой с тенью, спарринги, заминка. Какое упорство и выдержка.

Это определенно его стихия.

Он выглядел уверенно. Сосредоточенный, техничный, быстрый. Каждый удар жесткий, хлесткий. Напряженные плечи. Движения плавные и отточенные. Сконцентрированный прищур внимательных глаз. Пот катился по его телу, а я незаметно сходила с ума. И мысленно шептала его имя.

Когда тренировка закончилась, парни потянулись в раздевалку. Я вышла в коридор, чтобы подождать его.

– Джо? – меня окликнул знакомый голос.

Отец. Я не подумала, что он может быть здесь. Черт. Просчиталась.

– Привет! – выдавила я, улыбаясь.

– Что ты здесь делаешь так рано, дочка? – поцеловал в макушку.

Из зала вышел Лео.

– Доброе утро, Артур, – он протянул руку.

– Лео, как ты? – отец кивнул, потом показал на меня. – Это моя дочь, Джо.

Лео ловко освободил правую руку, стянув бинты, перекинул их на плечо и протянул мне ладонь.

– Привет, Джо, – улыбка его была едва заметной, но теплой. Глаза говорили больше, чем губы. – Очень приятно.

– Привет, Лео. Взаимно, – я с чувством сжала его руку. Горячую. Он ответил тем же, мягко, но с ощутимым напряжением.

– Лео – лучший из наших боксеров, – папа хлопнул его по плечу. – И пусть ты и не считаешь это спортом.

Лео приподнял бровь.

– Папа, – смутилась я, – не надо.

– Моя дочь не выносит крови и драк. Вся в мать: неженка. Так что ты тут делаешь в такую рань, детка? – он сузил глаза.

– Присматриваюсь к новым групповым тренировкам, – соврала я без зазрения.

– Ясно. Ладно, я к себе. До вечера, малышка, – поцеловал меня в щеку. – Хорошего дня, чемпион! – подмигнул Лео и ушел.

Лео повернулся ко мне, скрестив руки на груди.

– Не спорт, значит? – его глаза игриво улыбались.

– Спросишь с меня за это? – шагнула ближе. Его майка была насквозь мокрой. Очень хотелось обнять, но на людях не стала.

– Непременно, – он кивнул в сторону раздевалки: – Но сначала – душ.

– Какая нелепая отговорка, – я уперла руки в бока, – давай, беги, чемпион.

Он остановился. Плечи затряслись. Обернулся – и я увидела, что он смеется.

– Кто-то нарывается на неприятности, – угрожающе поднял бровь.

Я подошла ближе. Из раздевалки вышли несколько парней и попрощались с Лео. Один передал ему ключи:

– Там никого. Запри за собой.

Он кивнул и скрылся внутри. Стянул майку. Я шагнула за ним и прикрыла дверь.

Сильная спина, широкая грудь, гладкая кожа. Я прислонилась к столешнице у раковин. Он вытирал лицо майкой и все еще не оборачивался. Я нервировала его. И, кажется, смущала. Победа: он на взводе.

– Тебе нельзя здесь быть, – наконец, обернулся и закинул майку на плечо. Пресс как на картинке. Красивые косые мышцы внизу живота. Я сглотнула скопившуюся во рту слюну. Сколько же в тебе силы. Необъяснимое волнение в теле. Он приблизился и жадно рассматривал мою красную помаду.

– Очень стойкая. Не стирается, – я прошептала и опустила глаза на его губы.

– Не стирается? – он обхватил столешницу с двух сторон у моих бедер, и его лицо приблизилось к моему. Воздух между нами сгустился. Я ощущала напряжение в каждом сантиметре тела.

Медленно опустил взгляд на мои губы. Он хотел меня поцеловать.

Сжал край столешницы. Она жалобно скрипнула под его пальцами. Челюсть напряглась. Желваки выделились. Столько силы. Он дышал все чаще. Я – все реже.

Я сорвалась первой.

Скользнула в сторону, подошла к двери и повернула ключ. Замок щелкнул – и в ту же секунду он оказался рядом. Нетерпеливо схватил меня за запястье, развернул к себе и поцеловал. Губы жадные, почти грубые.

Он подхватил меня на руки и усадил на столешницу. Холод камня обжег сквозь тонкую ткань платья, но я не заметила: все внутри горело. Я обвила его бедра ногами, вжимаясь в него так сильно, как только могла. Его ладонь легла на мои ключицы, теплая, властная.

Вдруг резкий стук в дверь. Кто-то дернул ручку. Мы замерли. Я слетела со столешницы и шагнула к двери, но он обнял меня сзади, удержал. Его губы нашли мое плечо, потом шею. Я зажмурилась.

– Только не шуми, – прошептал он, прижимая пальцы к моим губам.

Я невольно улыбнулась.

Он сжал мою шею, приподнял волосы. Его дыхание горячо касалось кожи. Пальцы нащупали молнию платья. Медленно, мучительно медленно он потянул ее вниз, кончиком пальца едва касаясь позвоночника. По спине пробежала дрожь. Ткань подалась, обнажая плечи. Его взгляд скользил по моей открывшейся коже. Я чувствовала его почти физически.

Он накрыл мою спину ладонью, провел вниз, к талии, потом вперед, к животу. Его пальцы задержались, будто проверяя, как сильно я дрожу, и поднялись выше, к груди. Тепло его ладони растеклось по телу, и я едва удержалась, чтобы не застонать.

Я обернулась к нему и вцепилась в его лицо. Наши губы снова столкнулись. Он целовал так, будто всю жизнь искал мои губы. Увлек меня обратно к раковинам.

Я откинулась на столешницу, и он навалился сверху, вжимая меня в холодную поверхность. Ткань моего платья сползла с плеч, и я ощущала его ладони на своей обнаженной коже, резкие, властные, до боли жадные.

Он хрипел, целуя мою грудь сквозь сползающую ткань. Его рот и язык оставляли огненные следы, от которых тело ломалось дугой. Я задыхалась от его напора, пальцы сами прижимались к его телу, стремясь к горячей коже.

Я чувствовала, как он дрожит от напряжения, прижимаясь бедрами к моим.

Я выгнулась под ним, уже не в силах сдерживать стоны. Все было слишком остро, слишком живо. Его пальцы скользнули под подол платья, и я закусила губу, чтобы не закричать. Он смотрел прямо в мои глаза, не отводя взгляда.

И вдруг остановился.

– Черт, – прохрипел он, беспомощно уткнувшись лицом в мою шею. Его зубы яростно сжали мои волосы, дыхание стало рваным. – С тобой я обо всем забыл. Потерял голову.

Он все еще дышал тяжело, прижимал меня к себе. Потом аккуратно вернул на место платье, дрожащими пальцами застегнул молнию.

– Прости, – прошептал. – Нет.

Я вскинула глаза. Во мне закипала ярость.

– Завтра важный бой, – добавил он, виновато сведя брови.

– Ты издеваешься?! – я взорвалась. Сердце барабанило от его рук. Я была на пределе. – Ты не можешь так со мной…

– Не кричи, – провел руками по лицу. – Я на минуту обо всем забыл. Ты сводишь с ума. Но если я сейчас поддамся – проиграю. Он размажет меня. Я не могу.

– Невероятно, – я почувствовала себя очень мерзко.

Он ходил взад-вперед по раздевалке, заведя руки за голову и тяжело дышал.

Я натянула повыше рукава платья.

– Просто попытайся понять, ладно? Бокс – моя жизнь, – его глаза вспыхнули. – Это все, что у меня есть.

Эти слова больно задели. Я стиснула зубы.

– Уйди сейчас. Прошу тебя. Давай же! Иди! – он отвернулся.

Это была словно пощечина. От чувства унижения скребло горло.

Я сжалась и бросилась к выходу.

V

Я не помнила, как добралась до дома. Слезы застилали глаза, а ярость душила разум. Разбитая и взвинченная до предела, я влетела в комнату, сдернула туфли и начала метаться от стены к стене, пытаясь собрать мысли в кучу.

Все кончено. Я сорвалась за ним в пропасть. Волнительная легкость полета обернулась сокрушительным ударом о землю.

Как он так быстро завладел мной? Как подчинил себе? Я потеряла связь с реальностью. Дура! Мне не стоило лезть в его жизнь. Мне там не было места. Я слишком отчаянно пыталась к нему приблизиться, и на миг поверила, что между нами что-то есть. Захлебнулась им.

Закричала и швырнула что-то в стену. Даже не поняла, что именно. В глазах стояла вода, тело горело от злости. Ломило руки. Ноги. Каждую клетку. Температура поднималась, по коже шла дрожь.

– Гори в аду! – зарычала, срывая с себя злополучное платье.

– Джо? Что происходит? – на пороге появилась мама. Встревоженная. Сонная. Ошарашенная моим криком.

– Умоляю… не сейчас! – выкрикнула, голос сорвался в истерические всхлипы. – Оставь меня! Просто уйди! – задыхалась от слез.

– Ты меня пугаешь, детка…

Она стояла, прижав руки ко рту. Я металась по комнате, как раненый зверь. В зеркале – искаженное лицо, растекшаяся тушь, смазанная помада. Жалкое зрелище.

– Я не могу… – вцепилась в туалетный столик, пытаясь отдышаться. Потом – в истерике – принялась стирать с губ помаду. Хотелось стереть все: и его прикосновения, и этот поцелуй, и память.

Судорожно рылась в ящиках – искала мицеллярную воду. Руки дрожали.

– Проклятье! – закричала, швырнув ватные диски в зеркало. Опустилась на пол.

– Джо… скажи мне, что случилось… – мама сделала шаг ко мне.

– Мне больно! – вцепилась в горло. – Я задыхаюсь! – вскочила, бросилась к окну и распахнула его. Обернулась и увидела испуг в глазах мамы.

Плюхнулась на кровать, прижалась щекой к подушке. Она села рядом, стала гладить по волосам.

– Тише, все пройдет.

Ложь.

Не прошло.

Больше никогда не прошло.

– Я не умею справляться с таким… Что мне с этим делать? – заплакала. Мамино лицо расплывалось. Она вытирала слезы, гладила по щеке.

Мама, я хочу разрушить все. Я схожу с ума. Я горю, сгораю, тлею – но не гасну. В метаноловом огне. Его не видно. Но он поглотил меня. Всего за несколько дней.

Тревожно. Больно. Я содрогаюсь в синем пламени. Искрюсь. Заглатываю ртом едкий дым тлеющей реальности. Рыдаю немо. Погибаю. Мне тесно в моей прекрасной жизни. Ни планов, ни желаний. Кроме одного: хочу, чтобы он сгорел в моем огне. Чтобы его обожгло так же сильно.

Мама терла мне виски.

– Не надо, – отстранилась. Села. Стянула клятое платье. Держала перед собой. Красивое. Любимое. Сексуальное. Идеальное. Ненавижу. Схватилась за него руками и разорвала.

– Боже, Джо… – мама ахнула.

– Да, мама. Я сошла с ума, – бросила остатки платья на пол и ушла в ванную.

Лео, что ты сделал со мной?

Сломал меня пополам с оскорбительным звоном унижения. Никто никогда не отвергал меня вот так.

Я лежала в постели и думала о нем. Хоть и не хотела. Чувства были разные, но все о нем.

Глупо, Джо. Ты ведь видела его всего несколько раз. Даже имени не знала до сегодняшнего дня. Ни номера телефона. Ни адреса. Ничего.

Почему воспоминания о нем заняли все пространство внутри?

Я так долго плакала о нем, что разболелась голова. Глухо. Тихо. Не хотела, чтобы кто-то снова прибежал на помощь моему дикому психозу. Просто лежала в темноте и жалела себя.

Вспоминала прикосновения. Его губы. Нежные, неконтролируемые, сумасшедшие.

Злилась. Хотела его. Ненавидела его. И больше всего мечтала перестать чувствовать.

И уснуть.

Кажется, я все же немного поспала. Или нет. Все как в бреду. Не могла больше покоиться на кровати. Пора прекратить эту нестерпимую агонию. Хотелось сбежать. Бежать, пока не кончатся силы. Чтобы ветер хлестал в лицо и сбивал с ног. Чтобы шум океана заглушал мысли. Бежать, пока не упаду в холодный утренний песок.

Пустые улицы встретили прохладой. Лицо, мокрое от слез, стыло на ветру. Я бежала. Что было сил.

Было очень тихо, еще не рассвело. Только звук собственных шагов и сбившееся дыхание.

Ты не он, Джо, ты слабая.

Ускорила темп. Беги. Беги от него.

Я быстро устала. Но продолжала бежать. Скоро рассвет.

Остановилась.

Нет, я не сдалась, просто ослепла от нахлынувших слез.

Это невозможно.

Он замедлил шаг и остановился напротив.

Лео.

Господи.

Какова была вероятность встретить его в пять утра на набережной?

Жизнь, черт тебя дери, что ты творишь? Хочешь ткнуть меня носом в эту ненормальную привязанность? Проучить меня, самовлюбленную, высокомерную?

Бей. Я уже сбита с ног им.

Иногда я думаю, на что похожа наша жизнь. Огромное поле, лоскутное одеяло. Здесь нам выделено по гектару плодородной почвы на душу. Я так упорно вспахивала его, удобряла землю, потом обустраивала, застраивала. Безупречная инфраструктура, самые милые обитатели. Красивый маленький мир. Инкубатор моего тщеславия. Смотрела на него со стороны, любуясь. Идеальный. Мой. Чужой. В нем мне вдруг не оказалось места. Дайте бомбу. И вот он смотрит в мои глаза. Грохот. Все рушится.

Он стоял посреди дороги, чуть растерянный.

А вдруг он тоже бежал от меня?

Две дороги – и мы посередине перекрестка. Также и наши жизни схлестнулись. От удара треснули. Сейчас брызнут осколки.

Я, должно быть, выглядела безумно. Он смотрел пристально. Серая толстовка, грудь тяжело вздымалась от бега. Даже на этом расстоянии я чувствовала, что уже принадлежу ему. Он не отпустит. Видела по глазам. Смущенно потер губу большим пальцем. Первый раз я заметила эту его привычку.

На этой пустынной дороге я вдруг поняла, как сильно влюбилась в него.

С первого взгляда.

Без памяти.

Навсегда.

Первое время думала: влечение, страсть. Пройдет. Одна ночь с ним – и отпустит. Но это была любовь.

Настоящая чертова любовь.

Я горела им. И никакой секс не мог меня потушить. Мы пытались сбить пламя друг с друга, не получалось. Я возвращалась. Всегда.

Эта внезапная мучительная любовь осталась во мне до конца моих дней.

Голова закружилась от собственного признания. Это было слишком.

Внутри стоял оглушающий грохот моего рухнувшего мира.

Я потерялась на этой дороге.

Я не нахожу себя там, где оставила.

Что мне делать теперь?

Я ведь все просчитала наперед, продумала до мелочей. Каким будет мой дом, как будут звать наших с Кевином сыновей, как буду одеваться будучи лицом крупного телеканала, какие пластические операции буду делать после сорока…

И вдруг все стало блеклым.

Почему?

Наверное, просто бессонная ночь. Нет, не смотри на меня так, не смей.

Он сжал челюсть. Прямой, жесткий взгляд.

Я едва не закричала от желания уткнуться лицом в его горячую шею и разрыдаться.

Дернулась. Шаг назад. Напуганная до остервенения. Еще шаг. Обернулась – и побежала.

Глупо, да. Он дал мне фору. Несколько секунд. А потом бросился следом. Я стучала пятками по асфальту, отталкиваясь, размахивала руками, как сумасшедшая.

Слезы застилали глаза и ослепляли. Я жмурилась снова и снова. Капли спадали по щекам, стекали на шею.

Он не звал, не просил остановиться. Зачем, все равно с легкостью настигнет меня уже через сотню ярдов. Я пыталась ускориться.

Кололо в боку.

Проклятье. Лучше попасть под автобус, чем к нему в руки.

От частого дыхания ртом саднило горло.

Свернула к воде. Дура: по песку почти невозможно было бежать. Хотелось просто упасть навзничь.

Пыталась бежать из последних сил, но тут он поймал меня.

Сильная хватка остановила мой побег. Рывок всем телом вперед по инерции.

Я дергалась, пыталась вырваться. Куда там, жалкая слабачка.

Он удерживает меня или обнимает?

Плевать. Я была без сил. Передохну немного в его руках.

Он прижал меня к себе. Крепко. Невозможные ощущения от него: защищенность и покой. Глаза закрылись сами собой.

Мы молчали. Я не знала, как теперь распутать этот тугой узел и о чем говорить с ним. Хотелось просто обнимать его пальцы.

– Отпусти, – я собрала всю сталь в голосе.

Он обнял меня за шею, влажную от слез.

– Пусти уже, – попыталась оттолкнуть. – У меня есть парень, – бросила отчаянно.

Он отпустил. Я сделала шаг назад. Наконец, смогла вздохнуть.

Океан сонно шумел. Мы молчали. Я повернулась к воде, потерла шею – она горела от его прикосновений. Не знаю, зачем я это сказала. Хотела осадить? Отомстить за нанесенную унизительную обиду?

Нужно было посмотреть в его лицо, но не хватало смелости.

Он стоял неподвижно, уставившись в землю и уперев руки в бока.

О чем думает? Что в нем? Обида? Злость? Ревность?

– Это правда? – медленно поднял на меня глаза. Разочарование. Я сглотнула. Не хотела такого. И не ожидала. Рассеянно кивнула и опустила глаза.

Он долго смотрел. Я не выдержала. Отвернулась к океану.

Все пропало. Он продолжал молчать. Да сколько можно?!

Резко обернулась: он все смотрел. Я вскинула палец: хотела кричать от нетерпеливой ярости. Но просто заплакала.

Черт. Поверженно спрятала глаза обратно в океан.

– От тебя я горю, – выдохнула. – Не вынести. Бегу к нему, пылающая, обожженная, дрожащая. Бросаюсь в его руки, чтобы стало легче, чтобы только утихла боль в тех местах, к которым ты прикасался.

Я вытерла кулаком жалкие слезы. Медленно опустилась на песок. Сняла обувь и вытянула ноги, подставляя ступни прохладным волнам.

В океане что-то есть. Что-то бесконечное и величественное до захвата дыхания. Что-то таинственное и волнующее. А еще в нем тревожный покой.

Он словно дышал во сне. Глубоко, гулко, на выдохе, касался прохладной пеной моей кожи. Я дышала с ним.

Вот бы забыться. Хоть на минуту. И передохнуть.

Лео сел рядом на песок. Мы не касались. Смотрели перед собой на воду.

– Помогает? – он вдруг заговорил, не глядя на меня.

Я видела краем глаза его напряженное лицо: все еще думал про Кевина.

– Не помогает…

Он едва заметно кивнул в подтверждение своих мыслей и замолк на какое-то время.

– Он хорош? – все еще смотрел перед собой на воду.

Внутри поднималась буря. От его спокойного лица меня потряхивало еще больше.

– Идеальный, – бросила в него, как камень. Хоть бы я попала. Или задела по касательной. Вот бы ему стало хоть немного больно!

Лео сложил руки в замок на коленях и медленно повернул ко мне лицо.

Просто смотрел. Напряженно. Отстраненно.

– Хорошо, – кивок.

Серьезно? Браво. Уничтожь меня: я сама вложила тебе в руки оружие.

Он отстранялся. Я изучала его карие глаза. Пыталась откопать все его чувства. Ничего. Хотелось верить, что он просто спрятал их от меня. А отголоски равнодушия и осуждения – напускное, чтобы задеть. Я тогда еще не знала: он не из тех, кто играет. Он, правда, осуждал меня. Идеальную. Независимую. Всегда правую. Только под взглядом этих глаз я впервые почувствовала себя никчемной. Глупой. И оскорбительно неправой.

Я отвернулась. Он лучше всех умел задеть меня. Потому что лучше всех меня чувствовал. Понимал без слов. Он будто касался меня изнутри, ощупывал мои мысли.