Лео

Я даже не видела его лица. Но он отпечатался. Ярко. Пугающе.

Я сидела на террасе, не в силах уснуть. Хотела увидеть его лицо. Брови. Глаза. Губы. Услышать голос. Любопытство сжирало изнутри.

Я должна увидеть его и успокоиться. Так я оправдывала свое нелепое поведение. Только утром заметила: забыла выложить пост.

Ну здравствуй, саморазрушение, давно не виделись.

С восходом все прошло. Я встала с чистой головой и приливом энергии – очень кстати. Ведь впереди съемка для статьи. Включила музыку, принялась за макияж. Это было моей медитацией. Ящики туалетного столика ломились от косметики – пиар-рассылки брендов. Моя слабость. Еще – нижнее белье и обувь. Обожаю кружево и шпильки.

Сидела в машине и пила кофе. Половина одиннадцатого вечера. Большая девочка с большими амбициями. Уставшая до ужаса. Хотела в постель, но сидела и смотрела на вход в спортивный клуб отца.

И пыталась оценить весь масштаб своего кретинизма.

Или это пытливый ум? Здоровое любопытство?

Сдаюсь.

Вместо того, чтоб дать деру, вышла и направилась внутрь. Я смелая идиотка. Уже на коридоре я услышала его. Обрадовалась, как первостатейная дура. Сняла туфли, взяла их в руки, поднялась на темную трибуну. Хотела увидеть больше – нужен был хороший обзор.

Он был внизу со своей кожаной игрушкой.

Удар. Еще. Еще.

Интересно, сколько длится его тренировка?

Обзор хороший, но он далеко. Я снова не видела лица. Вот черт. Сейчас бы театральный бинокль.

Майка без рукавов. Сильные плечи. Грудь. Красивые икры.

Обняла пальцами холодный металлический поручень и опустила на них подбородок. Как собрать этот пазл, черт возьми? Хотелось спуститься и разглядеть его. Но нет. Тогда я убеждала себя, что сразу потеряю интерес. На самом деле, боялась его до дрожи.

Душно. Сняла шейный платок, положила на колени. Удары стихли. Осталось только его тяжелое дыхание.

Он не останавливался. Был измотан, но продолжал. Сильный и неугомонный. Ему было мало. Плечи блестели от пота. Он гнал себя на пределе.

Сколько же в тебе энергии?

Мне нравилось размышлять о нем.

Потом – скакалка. Прыгал быстро, легко. Я считала обороты.

Интересно, какого он роста?

Сбилась на сотне.

Он остановился. Не устал – дошел до поставленной цели.

Завидую твоему упорству, кто бы ты ни был.

Отсюда он казался очень красивым. Я улыбалась. Он ходил по залу, руки в бока, голова опущена.

Почему я здесь?

Почти полночь. Дура. Я корила себя за безответственность, но не уходила.

На что еще ты способен? Покажи мне все.

Пара десятков отжиманий. Кажется, на кулаках. Будто развлекался. И был хорош.

Поднялся, прошелся по залу. Опустился на маты. Закинул руки за голову. Уставился в потолок.

Я в ужасе пригнулась и спряталась за ограждение. Только бы не заметил. Схватила туфли и сбежала.

Улица. Ветер бил по лицу, трепал волосы. Свежо. Я стояла босая, дышала.

Он все еще был во мне. Его дыхание – внутри.

Я думала, это пройдет. Любопытство стихнет. Пульс выровняется. Я не подозревала, как глубоко он во мне застрял.

Он сбивал мой пульс.

Ненавижу это.

Тогда я еще не знала, чем все это закончится. Просто растерянно дышала посреди пустынной улицы, наивно полагая, что это – только моя игра.

Сжала каблуки в руках. Закрыла глаза.

Я знала: завтра вернусь снова.

Но не догадывалась, что встречусь с ним лицом к лицу.

Вот так началась история о том, как моя жизнь раскрошилась под тяжелым ударом его поставленного джеба.

– Джо, ты здесь, милая? – Мамин голос выдернул меня из мыслей. Она склонилась к столу, тревожно заглядывая в лицо.

Все трое вопрошающе смотрели на меня. Видимо, до этого ко мне обращались не единожды.

– Ты заснула над этим многострадальным салатом? – она улыбнулась. Я опустила глаза в тарелку. Лист был изрешечен вилкой.

М-да. Классика.

– Я задумалась о своей статье, прошу прощения, – соврала и отложила приборы.

– Я думала, о Кевине, – мама снова улыбнулась. Он был ее любимчиком.

– О Кевине?

О, боже, откуда столько удивления в голосе? Осталось только добавить: «А кто это такой?»

Мама вскинула брови:

– Вы же завтра уезжаете с ним за город, или я что-то путаю?

Я забыла. Совсем забыла! Черт. Мы ведь несколько недель планировали этот отдых.

– Д-а-а-а, – протянула я и выдавила дурацкую улыбку. – Будет здорово!

Лгунья. Не будет.

– Он вчера приходил, – вставил папа, вытирая губы салфеткой.

– Зачем? – я повысила голос и тут же осадила себя.

Да что со мной не так? Дерганная дура, ешь уже свой салат.

– Сказал, не смог дозвониться. Вы вроде собирались вместе закупить продукты.

Я идиотка. Оставила телефон в машине. И он все еще там.

– Забыла где-то. Совсем замоталась, – наиграно расстроенно вздохнула.

Сколько вранья за один завтрак. Очень сытно.

– Где ты была? – Мама подозрительно вглядывалась. Видимо, язык лгал быстрее, чем мимика. Как с грозой: сначала свет, потом раскаты. Я чувствовала себя загнанной в угол тупицей.

– Что? – сделала из себя еще большую дуру, выигрывая время.

– Ты в порядке? – Зак скривился: моя тупость для него непривычна.

– Мне надо бежать, – вскочила слишком резко. Улыбка для прикрытия. Медленно задвинула стул, будто все было нормально и меня не трясло. – Хорошего дня, – контрольная улыбка. И сбежала.

Кевин был обижен. Я извинялась, целовала, обнимала.

Прощена, но злилась на себя за свой промах.

Такое со мной было впервые.

Я будто потерялась ненадолго. Словно попала в зазеркалье, где время течет иначе. Нужно было купить продукты, собрать вещи.

Уфф.

Почему-то я была не озадачена. Я злилась. На себя. Потому что не хотела об этом думать. И не хотела покидать город.

Вечером накануне отъезда собирала вещи, рассеянно, не вдумываясь. Заторможенная стояла над сумкой, засунув в нее обе руки. Пищал телефон: Кевин слал сообщения. Потом прочту.

Почти десять. Ходила из угла в угол. Дергалась. Размышляла: насколько безумно снова туда пойти.

Возвращаться к нему – глупо. Навязчиво. Бессмысленно. Но мысль, что не увижу его сегодня, давила.

Взяла ключи. Села на кровать. Я понимала: иначе не усну. Сжала связку пальцами и выскочила из комнаты.

В этот раз я подготовилась и надела кеды. Бегать по трибунам босиком больше не хотелось.

Зачем я делаю это?

Темно. Тихо. Шла по коридору клуба. Остановилась. Прислушалась.

Тишина. Ни звука.

Нет-нет-нет.

Ускорила шаг и заглянула за дверь. Его не было. Его кожаная подружка была неподвижна.

Проклятье. Джо, с чего ты взяла, что он здесь каждый вечер?

Зашла внутрь. Свет фонарей за окнами слабый, тусклый. Подошла к груше. Остановилась. Внутри мерзкая пустота. Сырая. Гнетущая.

Боже, Джо, завтра ты с любимым поедешь на выходные за город! Ликуй!

Но в горле слезы обиды. Дура.

Я проиграла. Разуму. Логике. Себе.

Нужда в нем, в этом мгновенном, иллюзорном, гипнотическом присутствии больше, чем желание. Она как наваждение.

– Давай, сожги меня заживо, – произнесла, почему-то, вслух. Видимо, от глупой обиды на него. Коснулась пальцами кожаной груши. – Ты помнишь его? – приложила ладонь к черной коже и медленно скользила рукой, обходя ее по кругу. – Какой он, расскажи? Красивый? Отчаянный? Каково это, чувствовать его руки? – поглаживала кожу, вспоминая, как в нее гулко врезались его кулаки.

– Хочешь узнать?

Я дернулась. Отпрянула.

Тогда я впервые услышала его голос. Низкий. Бархатный. Горячий.

Этот тембр проникал под кожу. Все внутри задрожало.

На трибуне движение. Мужской силуэт. Сидит и смотрит на меня из темноты.

Только не так, боже.

Он отставил бутылку, встал. Медленно. Шаг ко мне. Еще. Он неторопливо, словно издеваясь над моим загнанным сознанием, выходил на свет.

Кроссовки. Темные спортивные штаны. Толстовка нараспашку. Под ней футболка. Руки в карманах. Он шел. А я всматривалась в темноту. Ждала, когда свет фонарей дотронется до его лица.

Еще шаг.

Остановился. Смотрел на меня не отводя глаз. Ощупывал взглядом. Нестерпимо.

Я сделала шаг к нему. Он – ко мне.

Я все еще не видела его лица. Шла к нему ближе, потряхиваемая дрожью.

Наконец, свет достал до его лица. Я остановилась в панике и предвкушении.

Какой ты?

Он продолжил приближаться. Светлая кожа. Сильная шея, выдающийся кадык. Широкая мощная линия челюсти, сильный подбородок. Тонкие губы. Явные желваки на щеках. Широкие ноздри. Карие глаза.

Я замерла: он смотрел прямо мне в глаза. Пора было смутиться, но я не могла отвести взгляд. Светло-карие, с легким прищуром. Успела заметить напряженные брови.

Я просто таращилась на него.

Затмение.

Сколько длилась эта сумасшедшая пытка, не знаю.

Он сделал еще один шаг ко мне.

Я уже была парализована. Стояла. Дрожала. Задыхалась от бешеного пульса.

Он вынул руки из карманов. Я вздрогнула.

На его запястье мой шейный платок.

Дура. Я совсем забыла про него, видимо, обронила в прошлый раз. Сама себя подставила. Я вспыхнула. Он изучал меня.

– Иди ко мне, – сказал. Затем шаг – он оказался рядом.

Я опасливо сжалась.

Не приближайся. Мне душно и тревожно от твоей близости.

Стояла как вкопанная и смотрела в эти пылающие глаза.

Он сделал последний шаг.

Непозволительно близко. Я жадно рассматривала его лицо вблизи. Красивый, как я и думала. Очень. Слишком.

Стало нечем дышать. Чувствовала, что он испытывает меня. Разомкнул губы. Я непроизвольно сглотнула. Воздух между нами нагревался. Он медленно поднял правую руку к лицу и зубами развязал узел на платке, не мигая глядя мне в глаза.

Дерзко, сумасшедше. Я наблюдала, как он с чувством сильно сжимал ткань пальцами. Потом поднес к лицу и глубоко вдохнул запах, прижимая платок к своим губам.

Слабость под коленями едва не уронила меня на пол. Я подняла руку, чтобы забрать платок, но он медленно опустил его в карман. Он все еще не сводил с меня глаз.

Но уже сводил с ума.

Изучал мою реакцию.

Ты что задумал? Тише, это моя игра.

Проклятье. Не могла больше выносить его глаз. Моя дрожь становилась заметной. Отступила на шаг от него и сбежала, как дура.

Выскочила на улицу. Быстро благодаря кедам. Воздух резал легкие. Шел дождь, ледяной, как пощечина. Я прижалась к машине, пытаясь вернуть дыхание. Меня трясло. Мир расплывался, и внутри было только одно: паника.

Теперь все изменилось. Мы не просто тени в темноте. Мы в одной реальности.

Меня едва не стошнило. Словно немое кино: он медленно выходил ко мне из темноты. Снова. Боже, снова. Свет скользил по его лицу. Большие карие глаза горели.

Ты же этого хотела, Джо, хотела посмотреть ему в лицо.

Получай.

III

– Зайка, принести еще мартини? – за спиной прозвучал сладкий голос Кевина.

– Нет, милый, не нужно, – я лежала на животе у бассейна, держа в руках раскрытую книгу. За моей спиной Кевин размахивал клюшкой: он ужасно играл в гольф. На мне был любимый дорогущий купальник. День выдался ясным, солнечным и ветреным – страницы книги подрагивали, и я придерживала их пальцами.

Я думала о нем. О том, как он смотрел на меня, слишком прямо, слишком долго. Как никто другой. От одного воспоминания по телу пробежала дрожь.

Кевин подкрался сзади и поцеловал в плечо. Я вздрогнула. От неожиданности, конечно.

– Посидим вечером в джакузи? – он опустил губы мне на спину.

– Угу, – я перевернула страницу, которую так и не прочитала.

– Ты сегодня тихая. Не нравится здесь? – он провел рукой по моим волосам.

– Нравится, – солгала и натянуто улыбнулась.

– Может, хочешь вернуться?

– Не хочу, – снова солгала.

– Отлично, – он чмокнул меня в макушку.

Он никогда не умел распознавать мою ложь. И никогда до конца не понимал, чего я хочу. Не чувствовал меня. Я перевернулась на спину. Он улыбнулся. Я тоже. Мы смотрели друг другу в глаза, но не видели друг друга. Он поцеловал меня привычно мягко в сомкнутые губы и вернулся на газон. А я хотела домой.

Вода в джакузи была горячей. Я подняла взгляд к небу и наблюдала, как густой пар поднимался в темноту над головой. Что-то изменилось.

Перевела взгляд на Кевина: он сидел напротив, по пояс в воде, и делал селфи. Горячие пузырьки расслабляли тело и сознание. Я закрыла глаза. В голове роились странные мысли. Почему мы так редко смотрим друг другу в глаза? Почему почти не прикасаемся?

Я открыла глаза и уставилась на него, пытаясь понять, что чувствую. Взывала к памяти. Давай же. Вспомни. Как он пахнет? Как целует, как смеется, как смотрит? Воспоминания приходили, а чувства нет. Смотрела на него внимательно. Долго. Пристально. Ну же. Еще немного.

Ничего. Пусто. Что я делаю не так? Куда исчезла дрожь от его взгляда? Боже, ее никогда и не было вовсе. Я ведь была уверена, что люблю его. Я это придумала? Придумала нас?

Почему я раньше не задумывалась? Ах да, я же не оставила в расписании времени для размышлений.

– Тебе не жарко? – он поднял глаза от экрана.

– Мне хорошо, – выдавила из себя очередную ложь.

– Супер, – он подмигнул и вернулся к телефону.

Когда все успело стать таким пресным? Я не могла уснуть. Вышла на крыльцо и наслаждалась ветром в волосах. Внутри было неспокойно. Ненавижу это чувство. Будто литосферные плиты моей жизни сдвигаются. Против часовой стрелки. А значит, что-то придется менять. А я ведь так дорожу стабильностью.

Он виноват. Он смотрел на меня так, будто знал что-то важное. Что-то обо мне. О моей жизни. Словно знал лучше, чем я. Его взгляд как будто говорил: «Подойди ближе, и я изменю все. Ты не так смотришь, не те цвета видишь. Я покажу, как надо. Поверну вселенную нужной стороной».

Будто сорвал мутную защитную пленку с экрана моего айфона. И оказалось, что изображение выглядит иначе. А я-то считала его идеальным.

Сделалось душно. Я зажмурилась и пыталась не паниковать. Он вызвал во мне слишком сильные чувства. Я пока не понимала, почему. Он стал землетрясением на моей планете. Трещины пошли по коре, сдвинулись плиты. Нагнал на меня цунами, которым предстояло захлебнуться.

Машину трясло. Я притворялась, что сплю. Хотя никогда не спала в дороге. Он знал, но не помнил. Мне нужно было время подумать. Я злилась. На себя, на парня с карими глазами.

Было неспокойно. Все время казалось, что я должна вернуться к нему. Что мы должны поговорить. О чем? Я даже не знала, кто он.

Я бежала по темному коридору клуба. Возвращалась к нему. Снова. Он был внутри. Я слышала его дыхание, ритмичные удары кулаков.

Ворвалась в зал. Прятаться больше не имело смысла.

Он услышал мои шаги и остановился. Сердце стучало в горле, дыхание никак не приходило в норму. Он обернулся и посмотрел мне в глаза, придерживая качающуюся грушу. Его кожа блестела от пота, дыхание было тяжелым и шумным. Я хотела обрушить на него всю злость, все, что копилось во мне эти сутки, – но вместо этого ощутила, как подступают слезы.

Он подошел ближе. Нет. Не смотри!

– Отдай мне его, – я отчаянно протянула руку. Тогда мне казалось: если заберу платок, ничего больше не будет нас связывать. Но он забрал не только платок. Он забрал мое спокойствие.

Сердце грохотало. Сегодня я проснулась в другом мире.

– Почему ты не пришла вчера? – он не отводил взгляда и медленно приближался. Я сглотнула, сбитая с толку.

– Верни этот чертов платок! – закричала. Дезориентированная, оглушенная. Я больше не была собой. Он внимательно смотрел в мои глаза.

– Этот? – он достал его из кармана и поднял в воздух. Все еще не восстановил дыхание. Его грудь вздымалась. Вся футболка была мокрой от пота. – Ты из-за него вернулась ко мне? – он облизал губы.

– Дай сюда! – я дернула пальцами, призывая вернуть.

– Нет, – он покачал головой и вернул платок в карман.

– Нет? – я вспыхнула.

– Нет, – спокойно. – На нем твой запах. Я хочу его. Пусть останется со мной.

Дерзкий болван.

Он шагнул ко мне. Я почувствовала его частое дыхание. Испарина блестела на лице, сильная челюсть была напряжена. Большие глаза застыли на мне.

– Зачем он тебе? – он смотрел прямо, как будто отслеживал мою реакцию. Его запах обжигал, я сглотнула.

– Ты касался его губами. Я хочу его. Пусть останется со мной.

Как тебе такое? Я видела, как вспыхнули его глаза. Да, я дрожала от собственных слов. Глотка рвалась на части, но я стерпела.

Он сделал еще шаг. Почти касался меня грудью. Не подходи. Оборвалось дыхание. Что, черт возьми, в тебе такого? Мне нравился запах его кожи. Эти невероятные глаза…

Он слегка разомкнул губы. Я опустила взгляд. Опрометчиво. Он заметил.

Я хотела поцеловать его. Нестерпимо. Сводило челюсть.

Нет. Стоп. Джо, не смей.

Между нами вибрировало напряжение. Притяжение. Воздух раскалился. Терять самообладание было мучительно. Он молчал. Часто дышал. Кадык на влажной шее подрагивал. Он чувствовал, что творилось во мне.

Что ты за демон такой?!

Я не сделаю этого. Не смотри так. Я сильная. Я умею себя контролировать. Ни за что. Нет.

Шаг – и я поцеловала его. Обхватила лицо, врезалась в его губы.

Он не ответил. Это уязвило. Кровь прилила к лицу от обиды. Я отстранилась, но он не отпустил – и вдруг, широко разомкнув губы, поцеловал.

Порывисто. Жадно. Глубоко. Как никто не целовал.

Он взорвал меня одним движением губ. Его шумное дыхание возбуждало. Рука на затылке вжала меня в его лицо. Я задыхалась. Мы захлебывались друг другом так откровенно. Это не было похоже на первый поцелуй, скорее, на прелюдию. Я пылала на его губах от нетерпеливого желания.

От влечения легкость защекотала в области солнечного сплетения. Я не поняла, сколько это продолжалось, не помнила, кто отстранился первым. Только то, как кружилась голова.

– Теперь он тебе не нужен, – снова передо мной горели эти глаза. Мы были непозволительно близко.

– Ты и не собирался его возвращать, – я смотрела прямо в его лицо. Что ты со мной сделал? Как заставил меня так легко поддаться?

Во рту было солоно от его пота. Я чувствовала его запах на себе. И… мне нравилось.

– Еще не поняла, что я хочу оставить его себе? – он облизал губы. – Хочу, чтобы он принадлежал мне.

Его глаза улыбались.

Хочу, чтобы ты принадлежал мне.

Я удержалась, чтобы не повторить за ним – не облизать губы следом. Они все еще горели. Я хотела почувствовать его снова. Краснела от собственных мыслей. Надо было уйти. Срочно.

Дернулась – и поцеловала его снова. Предательский порыв. Уже держала его за шею. Он обхватил мое лицо ладонями и притянул к себе.

– Боже, – я резко отстранилась, развернулась и зашагала прочь.

– Подожди.

Я остановилась, не поворачиваясь. Что еще ты можешь со мной сделать? Я была на грани помешательства.

Его шаги приближались. Я обернулась.

– Я дам тебе кое-что взамен. Так будет честно, – он снял с запястья спортивный напульсник и протянул мне.

Я взяла. Послушно. Сжала влажную ткань. Ну, спасибо. Твой запах в моих руках добьет меня этой ночью. Поможет более явно представлять тебя рядом.

Мое новое хобби.

Я хотела остаться с ним.

Молча развернулась и ушла.

Сумасшествие. Судорожно повернула ключ в зажигании. Пальцы дрожали и не слушались. Сердце колотилось так сильно, что казалось – вот-вот выскочит. Педаль в пол.

Машина запищала: я не пристегнула ремень. Проклятье. Затормозила. Вдох-выдох. Я горела. Пылала. Застегнула ремень и резко тронулась с места. Прочь от него. Прочь от мыслей о нем.

Стрелка на спидометре ползла вверх, как и мое давление. Пульс стучал в висках. Резко остановилась, выскочила из машины. Каблуки застучали по асфальту. Забежала в подъезд. Лифт ехал невыносимо медленно. Черт. Черт!

Позвонила в дверь. Еще. Еще

– Джо? – на пороге показался встревоженный Кевин. – Ты в порядке, детка?

Я бросилась к нему и поцеловала.

– Что случилось? – он убрал прядь волос с моего лица.

– Просто обними меня, – прошептала, снова целуя. Стянула с себя кардиган. Он захлопнул дверь ногой. – Я соскучилась, – сказала, расстегивая его рубашку.

– И я по тебе скучаю, – он притянул меня к себе, позволив утащить в спальню.

Мы занимались любовью. Это было моей отчаянной попыткой спастись. И безуспешной.

Я лежала на спине, уставившись в потолок. Внутри опустошение. И тоска. А еще – необъяснимая злость.

Я не получила того, зачем пришла. Огонь не погас. Сильно сжала пальцами края одеяла. Я ничего не чувствовала. Кроме него. Словно теперь он один может задеть что-то во мне.

Повернула голову на Кевина. Утомленный моим внезапным порывом, он спал. А мне рядом с ним было душно. Тесно. Будто я больше не принадлежала этому месту. Все здесь казалось чужим.

Я вскочила и начала метаться по комнате. Мысли не останавливались. Я снова думала о нем.

Провела пальцами по губам, вспоминая, как он меня целовал. Я все еще горела. Кевин не мог помочь. Все равно что тушить метаноловое пламя водой.

Я задыхалась.

Схватила его рубашку с кресла, накинула на голое тело и выскочила на балкон. Воздух был прохладным, но даже он не мог остудить меня. Кожа горела. Я вцепилась в поручень. Хотела кричать, но не могла его разбудить. Сдавленный стон вырвался изо рта. Ударила ладонями по перилам.

Черт. Черт. Черт!

Вернулась в комнату. Схватила сумку и вытряхнула содержимое на ковер. Где он? Где?

Нашла.

Взяла напульсник и снова выбежала на балкон. Ты знал, что делаешь. Ты отдал мне его, чтобы я продолжала сходить с ума даже на расстоянии.

Поздравляю, ты победил.

Села на подоконник, прижалась спиной к холодному стеклу. Подтянула ноги. Ветер гладил кожу, заставляя дрожать.

Закрыла глаза.

Передо мной его лицо. Четкое. Напряженное. Мощные желваки. Смелый взгляд, вгрызающийся в меня.

Он целовал сумасшедше. Я облизала губы. Поднесла к ним напульсник. Он пах им. Его кожей. Его потом. Мне уже нравился этот запах. Дикость какая.

Я вспомнила его мокрое от пота лицо. Сильную шею. Сжала подоконник пальцами. Опять стало жарко.

Уйди из меня. Оставь.

Холод не спасал. Рубашка дрожала на теле от ветра. Я спрыгнула на пол и вернулась в спальню. Здесь было душно. Оставила балконную дверь открытой и легла в постель.

– Тебе не станет плохо? – Кэт с тревогой наблюдала, как я опустошала очередной бокал белого сухого.

– Все под контролем, – солгала и со звоном поставила фужер на стол.

– Ты какая-то нервная, – Рейч скрестила руки на груди. – Думала, повеселимся, а ты сидишь и дергаешься.

– Я в порядке! – Я засунула в рот пару виноградин. Затем еще на автомате. И еще.

– Не налегай, там же один сахар, – Кэт отодвинула миску. Боже. Сколько я съела? Слюна стала вязкой, подступила тошнота.

– Что происходит? – Рейч села на стол. Мы собрались у нее на кухне – «расслабиться в конце недели». Но мне было не до того. Как натянутая струна, я вот-вот должна была зазвенеть.

– Нет, – пожала плечами.

– Ты бледная. И рассеянная, – она не отставала.

Я досчитала до десяти, чтобы не сорваться.

– Я поеду уже, – выдавила улыбку и поднялась.

– Не злись, детка. Мы переживаем, – Кэт обняла меня.

– Знаю, – обняла ее в ответ и вышла.

Раздражение душило. Все бесило. Работа. Учеба. Даже моя последняя статья казалась отвратительной. Я стала рассеянной, КПД стремился к нулю. И я знала, кто в этом виноват.

Но нет. Так просто я не сдамся. Хватит.

Была почти полночь. Шансы застать его за тренировкой были невысоки. Но я все равно пришла. Где-то же должно быть это проклятое успокоение?

Он завел меня и оставил гореть.

Я спрошу с него за это. За тревогу. За жар в груди.

Каблуки такие высокие. Ноги устали.

Вошла в зал. Пусто. Черт тебя дери, где ты? И на что я надеялась?

Подошла к груше и швырнула сумку на пол. Злость рвалась изнутри.

Замахнулась и ударила. Ее отдача ударила в ответ – меня качнуло. Еще удар. Еще.

Больно. Пальцы ныли.

– Проклятье! – выкрикнула и толкнула грушу обеими руками. Пошатнулась. В глазах защипало от слез.

И вдруг – за спиной шаги. Я замерла. Он не ушел. Он был здесь. Просто отходил за водой.