Тени Обратной Стороны. Часть 2. Танец масок

Странники ехали молча, только Виллем иногда что-то бормотал да Вальтер окликал остальных, проверяя, все ли на месте – все словно чувствовали, что человеческая речь была здесь редким и нежеланным гостем – зато ветер гудел над скалами, костеря пришельцев, ёлки злорадно скрипели под его порывами, а внизу тихонько напевал ручей. Айдану становилось всё страшнее, на привалах он держался в самой гуще странников, а когда отряд, растянувшись, преодолевал очередную осыпь, то и дело крутил головой, проверяя, на месте ли ещё те, кто следует за ним. После одной из остановок его лошадь никак не хотела трогаться с места – хорошо Вальтер пришёл на помощь. Впрочем, и остальным приходилось туго. Годфруа порой нагибался к уху своей лошади и шептал что-то успокоительное – не то ей, не то себе самому – пару раз Айдан расслышал имя Этельфледы. Даже Бартель немного нервничал, время от времени доставал из-за спины ружьё и щёлкал кольцами. Если он что-то и видел своим чародейским взором, то не спешил делиться наблюдениями. Под глазами у него надувались мешки, он становился похож на Ормонта в Торнау – должно быть, думал Айдан, эхо Туманного Рва начало уже брать над ним верх.

В середине дня солнце решило посмотреть, что происходит в скальном лабиринте – и, хотя оно смягчило себе это зрелище тонкой облачной вуалью, ёлки стряхнули серость, одевшись в мрачные, но всё же зелёные тона, две синицы зазвенели, перекликаясь через долину – и странники тоже заулыбались, а Вальтер предложил устроить привал и уже решительно достал мандолину, когда издалека донёсся протяжный вой.

– Опять волки? – зарычал Годфруа.

– Нет, это не волк, – убирая мандолину, прошептал Вальтер. – Уж волков-то я наслушался за свою жизнь будь здоров. А это не волк, нет. Это человек, притворяющийся волком.

– Да ладно!

– Вот вам длань!

– Это, м-м, культисты хаоса, да? – выдавил инквизитор.

– Кому же ещё тут быть, любезный Шаан? Они, голубчики.

– Думаете, оборотень?

– Я в этом не разбираюсь. Вы же у нас инквизитор. Что скажете?

– Вы знаете, я не такой инквизитор.

– А вот зря. Такой бы нам сейчас не помешал. Бартель, ваше мнение?

Ааренданнец молчал и, уперев в плечо рукоять своего ружья, целился в сторону недальнего пика. Хронисту тоже почудилось там какое-то движение, но это мог быть и ветер, который то и дело ворошил макушки ёлок.

– Что там? – Вальтер подхватил арбалет и встал плечом к плечу с волшебником. – Я ничего не вижу.

– Не знаю, – всё ещё неподвижным взглядом прикованный к неведомой цели своего ружья, прошипел Бартель. – Наверное, показалось, – уронил он, опуская оружие. – Но нам стоит быть осторожными.

– Может быть, повернём? – вздохнул Шаан.

– Тучи заходят, – Вальтер показал на сизую полоску над северной кромкой долины. – К вечеру может быть ливень, станет совсем темно, и я бы не хотел прорываться к реке через неразведанные перевалы в такую погоду. Давайте лучше поскорей найдём место для ночёвки.

– Разумный план, – кивнул Бартель.

Кейтлин сжала кулаки, но ничего не сказала, вместо этого посмотрев на мертвеца и словно спрашивая: «Хоть ты пойдёшь со мной до конца?»

– Давайте с этого момента как в рейде за Ведер: по одному никуда не ходим, – распорядился рыцарь. – Даже до ветру. Один дело делает, а другой сторожит с арбалетом. И даже ты, – ответил он на незаданный вопрос Кейтлин. – Бери с собой брата Ингольберта, он тебя точно не обидит. Альмасиру я не верю.

Айдана разобрала дрожь. Знать бы хоть, чего бояться.

До вечера странники едва продвинулись: плавная каменная терраса, по которой они шли раньше, сменилась размашистыми ступенями, и лошади не то чтобы горели желанием на них карабкаться – Айдан ни за что бы не втащил свою, но Вальтер помог. К счастью, тот, загадочный вой больше не тревожил путников, но и когда обычные волки начали распеваться в соседней долине, стало очень неспокойно. Бартель не расставался с ружьём – он чувствовал чьё-то присутствие, отголоски чуждого, непонятного ему волшебства, но не мог сказать, сколько там чародеев и насколько они близко – Вальтер предположил, что это засевшие возле Туманного Рва полуночники, далёкие, но многочисленные, и на некоторое время успокоил всех. Туча прошла стороной и небо расчистилось, но закат лишь разжёг тревогу: над пепельными горами разгоралось пекло, и солнце было, как адское пламя за чугунной косой решеткой, а вокруг него маячили начертанные дымными разводами фигуры – с одной стороны вроде заяц, а с другой козёл. Инквизитор не опустился до суеверной болтовни, но весьма красноречиво посматривал на запад и вздыхал. Вальтер, устав от его жалоб, заявил:

– Да что вам не нравится? В небесном трактире жарко́е готовят – может, ангелы с рейда в преисподнюю вернулись.

Кейтлин хихикнула.

– И давайте уже становиться на ночь, – продолжил рыцарь. – Смотрите, какие там отличные ёлки – привязывайте лошадей и помогите мне соорудить костёр. Между тем, Виллем обнаружил след человеческой ноги – весьма чёткий, по-видимому, недавний, и все заспорили, чужак это или кто-нибудь из отряда – инквизитор заставил каждого наступить рядом, и торжественно объявил, что ни на кого из них не похоже.

– Вы Альмасира не проверили, – буркнула девчонка. И в самом деле, мертвеца никак нельзя было заставить пройти там.

– У Альмасира нога шире, – уверенно ответил Шаан.

– Выходит, культист, – равнодушно молвил Вальтер. – Ну, значит, будем ещё осторожней. И помните: поодиночке не ходим!

Айдана вместе с Кейтлин отправили искать подходы к ручью внизу – он с бурдюком, она с арбалетом – точней сказать, втроём, потому что Альмасир топал позади, безразлично круша попадавшиеся на пути кусты и молодые ёлки. Ручей отыскался, но они потратили немало времени, плутая вокруг него и вспоминая, как же пройти обратно к лагерю. Им не раз казалось, что за деревьями мелькает приметная остроконечная каменюка, но как бы ни старались они подобраться к ней, повсюду был отвесный склон. Пока искали дорогу, чуть не потеряли из виду ручей, а сумерки сгущались, и повсюду чудились уже подвижные пепельные силуэты, зловещие огоньки разгорались в дебрях, разветвлённые когти тянулись к беспечным путникам – наконец кусты, разойдясь, открыли раздвоенное дерево, между стволами которого на паутинных нитях распято было почерневшее тело, – вроде, человеческое – с мучительно запрокинутой головой, с разорванным, пустым животом. От ужаса хронист не мог ни убежать, ни даже отвести взгляда, звуки сгрудились в глотке – а Кейтлин пронзительно взвизгнула и засадила болт прямо в грудь покойника. Альмасир негромко загудел, но не трогался с места.

Когда сверху донёсся приправленный бранью треск, девчонка повернулась туда и несколько раз дёрнула за крючок, не понимая, что стрелы больше нет, а потом бросила бесполезное оружие и потянула Айдана с собой – в укрытие, за спину Альмасира. Её пальцы были холодными и неожиданно сильными.

– Что случилось? – донёсся сверху голос Бартеля. Латунь его ружья поймала случайный отблеск. Годфруа просто спрыгнул вниз и, увидав распятого, вскричал:

– Проклятье!

– Вы двое – наверх! – скомандовал волшебник и стал осторожно спускаться.

– Что там у вас? – донёсся издалека голос Вальтера.

– Ничего срочного, – откликнулся Бартель. – Но пусть все возвращаются в лагерь.

Кейтлин с Айданом не заставили себя просить дважды. Хронист сам не понял, как вскарабкался на почти гладкую скальную стенку и тем более понятия не имел, как это удалось неуклюжему Альмасиру. Возле костра их ждали взволнованные лица и жадные до подробностей уши – девчонка не дала хронисту и рта открыть, живописала жуткого мертвеца во всех подробностях – и не дослушав её, Вальтер уронил:

– Приехали. Многоножки.

Инквизитор невесело рассмеялся. Брат Ингольберт поднялся и спокойно зашагал прочь – его спросили, куда он – подвижник ответил, что должен помолиться за убиенного и устроить ему настоящее, огненное погребение.

– Никуда вы не пойдёте! – взвился Вальтер. – Там может быть опасно.

– Я пойду один, – улыбнулся тот. – Я никого не подвергну опасности.

– А вот и нет! Мы не ходим поодиночке – забыли? А я никого не отпущу с вами. Так что помолитесь за него тут, если хотите. Поверьте, покойнику это будет так же приятно. А про огненное погребение забудьте. Он же весь гнилой, как вы его подожжёте?

Брат Ингольберт подчинился.

Явившийся вскоре Бартель подтвердил, что это дело лап многоножек.

– Мерзкое зрелище, я вам скажу, – бросил он. – Судя по всему, они отложили в него яйца, и личинки жрали ему внутренности, пока не выбрались наружу.

Кейтлин ойкнула и зажала рот ладонями. Виллем сплюнул и стал заново набивать трубку. Инквизитора стошнило. Айдан представил себе, каково это болтаться на дереве, пока тебя пожирают заживо, и чуть было не присоединился к Шаану.

– Это кошмар, – подтвердил Годфруа.

– Хорошая новость, – воинственно ухмыльнувшись, продолжал Бартель, – в том, что труп старый, ему не меньше месяца. То есть они тут не вчера были.

– Это значит, что многоножки бродят тут уже давно, а вы ни в одном глазу, – будничным тоном заметил Виллем.

– Верно, – признал волшебник. – Но нас никогда не интересовал животный мир окрестностей Туманного Рва, мы наблюдали за силовыми потоками.

– Интересно, как с многоножками уживаются полуночники, – пробормотал Вальтер. – Может, у них там уже дружба не разлей вода?

– Было бы неприятно, – откликнулся Бартель. – Пока могу сказать только, что человек внизу больше похож на разбойника, нежели на чародея.

– Как вы поняли? – спросил Виллем.

– На нём какие-то обноски, а не чёрный плащ. Но вот что странно: лицо у покойника перекорёженное, но как будто не от боли, а от… счастья, что ли, – волшебника передёрнуло.

– Да вам почудилось, наверное, – нахмурившись, проговорил Вальтер. – Знаете, у трупов иной раз такие рожи…

– Возможно, – Бартель пожал плечами. – И вот ещё такая мысль мне сейчас пришла в голову. Если многоножки использовали этого человека в качестве, как бы это сказать, инкубатора для…

– В качестве чего?

– Я хотел сказать, если они выводили в нём своё потомство, – рассерженно повторил Бартель, – то почему они сделали это в долине, где им могут пообедать волки или вот этот воющий господин?

– Наверное, у них поблизости гнездо, – молвил южанин.

– Не знаю. С утра попробую присмотреться, может быть, упустил что-то.

– И мы тут будем ночевать? – простонал Шаан.

– Темнеет уже, – Вальтер посмотрел на небо. Между скал медленно догорали облака. – Боюсь, мы тут застряли.

– Если что, Альмасир их раскидает, – проворчала Кейтлин.

– Или окажется, что он заодно с ними, – отозвался инквизитор. – Нужно было поворачивать утром, теперь может быть уже поздно.

– Слушайте, Шаан, – воскликнул Вальтер, – если вам охота себя хоронить раньше времени, так ступайте в соседнюю долину – там, вроде, волки бегают, наверняка они поступят с вами более рыцарственно, чем многоножки, и просто загрызут безо всяких фокусов.

– Думаю, что одну ночь мы тут продержимся, – утешил инквизитора Бартель. – Нас вон сколько народу, причём меня можно за пятерых посчитать: я всё-таки волшебник, – он подмигнул.

– А где мы достанем воду? – спросил Шаан. – Там внизу… это… – его передёрнуло, он прикрыл рот кулаком.

– Да он уже давно дохлый, и многоножек там нет, – с досадой воскликнул Вальтер. – И вас туда никто не просит идти. Бартель, составите мне компанию? Вроде, вы не из пугливых.

– У меня есть идея получше, – чародей криво ухмыльнулся. – Мы уже покричали, поколдовали немного – все, кто мог нас услышать, уже обсуждают, что это за птиц принесло в здешние края – от ещё одного заклинания вреда не будет.

Он критически оглядел скальную стену рядом с их стоянкой, постучал по ней в одной, в другом месте, прислушался, потом тяжело вздохнул и надавил ладонью – вокруг разбежались трещины, камень протестующе заскрежетал, раскалываясь всё глубже и глубже, пока наконец из этой раны не вырвалась вода. Чародей утёр с лица брызги и устало привалился к скале. Проворный ручеёк полз к обрыву, как напуганный змеёныш. – Вот как славно! – воскликнул рыцарь. – А сейчас давайте хоть ненадолго перестанем обсуждать, кого и как жрут волки с многоножками, и поедим сами!

Сравнение было не очень удачным: Шаана снова начало тошнить, да и Кейтлин скривилась – но все послушно собрались вокруг костра, дожидаясь, чтобы раздали небогатые припасы. Подвижник предложил приготовить целебный отвар – для слабых желудков и заложенных носов. Оказалось, что он позаимствовал в трактире несколько пучков сушёных трав на случай, если нужно будет помочь ближнему. Вальтер спросил брата Ингольберта, не припас ли он ещё пивка, и, убедившись, что нет, преувеличенно печальным тоном дозволил ему варить своё зелье. Вскоре терпкий, богатый аромат наполнил ноздри странников, тут и там замелькали расслабленные улыбки – но тут Виллем заметил, что на одно из мест у костра никто не сел, как будто ожидали ещё одного гостя. Южанин значительно кашлянул и показал на пустующий камешек – плоский, удобный, но никем не занятый. И Вальтер поднял его на смех, как ни в чём не бывало продолжая резать сыр, но потом смех его сошёл на нет, и через некоторое время уже, кажется, все уверились, что там не предназначено сидеть никому, помимо Нергеддеона. Брат Ингольберт призвал помянуть Владыку, закрыл глаза и беззвучно молился. Виллем скорбно качал головой и время от времени осуждающе поглядывал на рыцаря. Тот жевал сыр и старался казаться уверенным в себе и невозмутимым, однако глаза у него бегали, да и глотать он совсем не торопился. Бартель снова взялся за ружьё. У Айдана тряслись руки и колотилось сердце, он перебирал в голове самые могучие и действенные молитвы, но ни на какой из них не мог остановиться. Даже Кейтлин выглядела слегка потерянной. Когда тишина стала уже совсем невыносимым, кто-то вскрикнул, и все повскакивали на ноги: на том самом, предназначенном Князю Мрака месте сидело, подогнув под себя ноги, совершенно ужасное, противоестественное существо: мохнатое, с бледным и вытянутым лицом, со зловещими и тёмными щёлочками глаз, без видимых признаков носа и с узкой прорезью рта.

– Я прошу прощения, если напугал вас, – приподняв лапу, спокойно промолвил демон. Впрочем, хоть голос его и был глухим, как будто в самом деле доносился из подземелья, но выговор звучал слишком обыденно для слуги преисподней, да и многое, что на первый взгляд в нём было чудовищным, таким на самом деле не оказалось: шерсть он явно позаимствовал у горных козлов, а нелепая рожа выглядела скорее разукрашенной маской, а не настоящим лицом. Кажется, все странники быстро распознали обман – и Бартель наставил на непрошенного гостя ружьё, а Годфруа замахнулся двуручником, готовясь опустить его на голову ряженого – тот протянул навстречу руку – великан качнулся назад, словно меч вдруг прибавил весу, и едва не рухнул на спину, но в последний момент сумел совладать с предавшим его оружием.

– Что вы такое? – с отвращением прошептала Кейтлин. – Это вы вчера выли?

– Что? Нет…

– Это у вас маска? – обрисовав овал вокруг своего лица, спросил рыцарь.

– Маска, – Виллем сплюнул. – Что скрываешь? Клыки? Жало?

Гость вздохнул и промолвил:

– Не люблю рассказывать об этом, но если это цена вашего доверия… – голос его, немного искажённый маской, был уверенным, но с нотками усталости, как у человека, чья зрелость осталась позади. – Солдаты, которые разграбили и сожгли мой дом, нашли, что забавно будет ткнуть меня лицом в тлеющие угли моего собственного очага. То, что вышло, не стоит видеть. Сначала я носил капюшон, потом вот вытесал из дерева эту маску. И да, чтобы вы не подумали: это было не здесь и не сейчас, а десять лет назад, когда я был книготорговцем и жил в предместье Готбельта.

– Готбельт? – переспросил инквизитор. – Это же далеко к югу отсюда.

– Десять лет назад там была лютая замятня, – задумчиво изрёк Вальтер. – Готбельту здорово досталось. Это тогда вас?..

Гость кивнул.

– Вы культист хаоса? – встрял Годфруа.

– Это клеймо, которое вы для нас используете, да. Хотя…

– Здорово ж вас помотало, – молвил Вальтер. – Неужто по дороге не сыскали получше убежища?

– Я проделал долгий путь, пытаясь убежать от воспоминаний. Сначала…

– Расскажите о многоножках, – отрезал Бартель. Глаза его были холодными, а трубка в руках безошибочно указывала на сердце культиста.

– Они… редко уходят так далеко от Туманного Рва. Вы видели тело внизу, да? Бедняга… – раздался глухой свист, как будто человек под маской тяжело выдохнул. – Я знал его. Трудно поверить, что они так поступили с ним.

– Почему у него такое счастливое лицо? – бросил чародей.

– Иногда… некоторые из нас, – эти слова явно нелегко давались гостю, – слышат их голоса во сне и приходят к ним, чтобы стать… кормом для их потомства.

– Какой кошмар, – воскликнула Кейтлин.

– И когда человека начинают есть изнутри, он чувствует… что-то вроде экстаза. Он умирает с безумной улыбкой на устах.

– А как они выводили мелких, когда вокруг Туманного Рва ещё не было так людно? – полюбопытствовал Виллем.

– Они могут откладывать яйца и в оленей, я видел когда-то давно такого. Не знаю, зачем им люди, – он сокрушённо покачал головой.

– Почему вы до сих пор здесь? – проговорила девчонка. – Не страшно, что когда-нибудь они придут и за вами?

– Они позовут, если пожелает Нор.

– Кто пожелает?

– Нор! Это…

– Колдуны в чёрном заодно с многоножками? – перебил его Бартель.

– Я думаю, что да. Кладка внизу, которую вы видели… человек в чёрном помогал многоножкам выбрать место, где её разместить, а потом он ставил вокруг охранные амулеты… Простите, это неприятно вспоминать.

– Амулеты, – понимающе проговорил чародей.

– Люди помогают другим людям стать пищей, – вздохнул Виллем. – С этим миром явно что-то не так.

– Почему именно там?

– Не знаю. Я не волшебник.

Бартель недовольно всхрапнул, но тут же бросил новый вопрос:

– Что происходит вокруг Туманного Рва?

– Я никогда там не был. Так близко к Обратной Стороне даже Нор не сможет защитить от безумия. Простите, я не думал, что меня здесь будет ждать допрос, – он неловко усмехнулся. – Я, в общем-то, решил оказать вам что-то вроде гостеприимства. Вы в моём доме, – он обвёл рукой окрестности. – Я живу в этой долине.

Может быть, кого-то эта речь и могла растрогать, но не Бартеля – этот даже и самую малость не смягчился, выплюнув:

– Нам нужны сведения.

– Нашу подругу похитили, – вступила Кейтлин, которая, должно быть, хотела сыграть в дружелюбие, но не совладала с голосом. – Они должны были пройти здесь недавно. Вы их видели? Как она?

– Похитили? Хм, утром здесь были двое: невысокий мужчина с острым носом – я чуть не принял его за старуху – и женщина в куртке с капюшоном. Но с ними не было пленников.

– На рассвете? – рыцарь хлопнул себя по лбу. – Фродвин, что ли, крылья отрастил, я не понимаю? Как они успели так обогнать нас?

– А вы говорили: к вечеру догоним! – ядовито вставил Шаан.

– Нет, правда на рассвете?

– Это точно те люди, которых вы ищете? Мне показалось, что женщина ехала с ним по своей воле.

– Вы рассказывали нам о том, как люди слышат голоса многоножек и радуются, что их сожрут. Вот тут примерно то же самое, – она посмотрела на Вальтера и чуть слышно простонала: – Он тащит Фледу к многоножкам. Я не могу… Одна мысль об этом… – девчонка повернулась к Альмасиру, беззвучно умоляя его сделать что-нибудь, но мертвец выглядел безучастной ко всему куклой.

– Мне… очень жаль, – выдавил культист. – Я не мог знать.

– Куда они идут? – спросил Годфруа.

– Я не знаю… – начал было тот, но потом он вдруг замычал и проронил: – Мне кажется, я помню, как мужчина говорил ей, что им осталось пол дня пути, а на таком расстоянии здесь только крупное логово многоножек. Я как-то видел его через долину: три чёрных купола на склоне. Думаю, они пошли туда.

У хрониста в голове промелькнуло: вот они, купола. Но где же тогда трапезная?

– Мы опоздали, – всхлипнула Кейтлин и, опустившись на землю, с размаху стукнула себя по коленке. Альмасир захрипел и напрягся, готовый защищать девчонку от неё самой, но хватило и брата Ингольберта, который сел рядом с ней и стал шептать что-то, растопив ярость и превратив её в слёзы. Культист потрясённо молчал – но, конечно же, на Бартеля вся эта сцена не произвела никакого впечатления.

– В какой стороне это логово? – бросил он.

– Отсюда на северо-восток. Если идти к реке кратчайшим путём, его не миновать. Но я бы вам советовал держаться от него подальше. Многоножки ревностно охраняют свою территорию, и в переговоры они вступать не станут.

– Сколько здесь всего многоножек? А чёрных магов?

– Простите, я ведь не разведчик. Я простой отшельник. Мне никогда и в голову не приходило считать их.

Бартель презрительно фыркнул.

– Я, – продолжал культист, – предложил бы вам вообще не ходить в ту сторону. Я могу показать дорогу лучше – Искривлённый Путь.

– Это ещё что такое? – нахмурился Вальтер.

– Ясно же, что не прямой путь, – хмыкнул Виллем. Поймав растерянный взгляд рыцаря, он пояснил. – Прямой путь. Стезя Эрдонарта. Помните Писание?

– Тьфу, вот вы о чём!

– Искривлённый путь – это не метафора, – возразил культист, – а ущелье в нескольких часах пути отсюда. Тот, кто входит туда, может оказаться в любом уголке континента, если на то будет воля Нора.

– Оказаться в любом уголке континента, м-м, это звучит привлекательно, – тихо промолвил Шаан.

– Вы прослушали, что он сказал дальше? – грохнул Виллем. – Если Нор захочет. Вы станете просить Падшего об услуге?

– Нор никак не связан с Нергеддеоном, – возразил культист.

– Это вы так думаете. Нужно уходить на север, за реку.

– Я лишь предложил, – вздохнул гость. – Решайте сами. Если захотите, я провожу вас ко входу в ущелье.

– Что, даже чёрного козла в жертву принести не надо? – хмыкнул Вальтер.

– Вы зря так.

Шаан прикусил губу и задумчиво разглядывал маску, но не решился продолжать разговор об Искривлённом Пути: должно быть, перспектива того, что с Нором столковаться не выйдет и нужно будет в одиночку выбираться отсюда, слишком пугала его.

– Ладно, – молвил Вальтер, – за предложение спасибо, но мы лучше просто переправимся через Ведер.

– Как скажете.

– Кстати, хочешь сыра? – рыцарь протянул ему кусок, потом сообразил, что в маске неудобно есть, и откусил сам. – Кто там поближе, подлейте мне ещё отвара, – брат Ингольберт подхватил протянутую кружку. – Расскажи про Нора. Кто это? Ваш вожак?

– Нет! Нет, конечно! Ох… Это всегда так сложно объяснять непосвящённым. Но я попробую. Нор – это фундаментальный принцип, лежащий в основе всего бытия. Это путь, следуя которому человек… обретёт счастье и покой, а свернув с которого будет страдать и в итоге погибнет. Это… это… – голос его становился всё выше, а в конце он замолчал, словно захлебнувшись словами.

– Заумно говоришь. Такое лучше бы пошло под пиво, – отхлебнув, буркнул Вальтер.

– Вы знаете, – наставив на культиста трубку, мрачно произнёс Виллем, – я больше привык, когда это называют промыслом Эрдонарта.

– Нет, – тот замялся. – Вы, вероятно, разгневаетесь, когда я это скажу, но я считаю, что Эрдонарт и Нергеддеон – лишь проявления Нора. Крайние проявления, возможно. Абсолютная доброта и беспредельная, разрушительная ненависть. Но между этими полюсами есть множество других путей. Все они Нор.

Айдан как раз потянулся за хлебом, но, услыхав такое, вздрогнул, и неудачно поддетый ломоть едва не укатился в костёр.

– Разгневаемся, – кивнул южанин и очень нехорошо прищурился.

– В Северной Марке и за менее опасные речи могут в Ведер окунуть, – ухмыльнулся Вальтер. – Не боишься, что мы тоже сейчас начнём отстаивать религию Света с оружием в руках?

– Вы можете, да, если так будет угодно Нору, – вполне серьёзно отвечал безликий. – Но я буду защищаться. И если Нор захочет, я выйду победителем.

– Если Нор захочет? – саркастически переспросил южанин. – Чем тебе не бог?

– Я же говорю, это трудно объяснить. Нор он… он изменчив, ты должен чувствовать его, тогда ты сможешь ему следовать. Это можно воспринимать так, как будто у него действительно есть воля, хотя на самом деле Нор – это путь.

– Он мог являться нам в обличье белого волка? – спросил Айдан, которого рассуждения о путях заставили вспомнить зверя из снов с его «Дальше».

– Нет, – раздосадованно молвил культист. – Вы не поняли, Нор никому и никогда не является, у него нет физических воплощений. А Волк пришёл с вами.

– Кто он? – Вальтер подозрительно воззрился на гостя.

– Я не знаю точно. Он тот, кто ждёт на перекрёстках дорог.

– На перекрёстках дорог обычно ждут разбойники, – вымолвил рыцарь.