Пока не увянет Центаурея

Она и правда знала многое. Ей было скучно всё время лежать на больничной койке, поэтому с малых лет проводила время подле отца и внимательно слушала его размышления, читала его записи и научные работы, в которых он делал открытия в сфере медицины.

– Помнишь, по телевизору передавали, что стали скрещивать гены людей и растений?

– Слышал.

– И я тоже слышала! Моя мама такое делала, я точно помню. Она пахла как её любимые цветы. Очень вкусно…

– Да, – настороженно кивнула Аурин, потирая грудь. Голова кружилась, а внутри всё болело. Она легла на подушку и попыталась отвлечь себя разговором, чтобы не сойти с ума. – Сначала учёные добились успеха в этом, и состоятельные женщины в первую очередь захотели внедрить себе новые гены. Эта роскошь позволяла им обладать невероятной красотой, пахнуть как цветок и долго не стареть. Многие даже, скрещивая гены, добивались изменения цвета кожи, волос и глаз. Мужчины больше были заинтересованы в других свойствах растений – быстрая регенерация при травмах  или же высокая эластичность мышц.– Аурин стёрла с уголков глаз собравшиеся слезы и подавила всхлип. – Это было удивительно поначалу. Но потом…

– Что? – не понял Акай, оглядывая подругу. – Что случилось потом?

– Стали появляться организации, занимаясь нелегальным внедрением новых генов,– в палату беззвучно вошёл Виктор Эсте в белом халате. В его руках как всегда был планшет, где отражались жизненные показатели детей. Он подошёл к Аурин и тут же начал подготавливать шприцы со светло голубым раствором. Как ни в чем небывало, он решил поддержать разговор:

– Вы не знаете, но во всем мире всегда существовала проблема, которую решить никто не может уже много лет. Экология плачевна, и многая растительность уже далеко не пригодна для использования. Она является ядом, как и почва, как и кислотные дожди с загрязненными океанами. Многие организации брали гены с таких растений вместо качественно выращенных, и люди после операций спустя пару месяцев мутировали и быстро умирали.

– Как моя мама, – шмыгнула носом Сона и закрыла лицо ладошками. Акай похлопал её по головке и поставил телевизор на паузу, погружая палату в тишину. Теперь тяжёлое дыхание Аурин было отчетливо слышно всем. Она задыхалась от боли.

Акай настороженно приблизился к её койке, поглядывая в планшет. Его глаза испуганно расширились. Он нервно обратился к мужчине:

– Все цифры красные, так должно быть?

– Не лезь под руку, Акай.

– Но почему у неё сердце так странно стучит?

– Показатели ухудшаются, лекарства введены, но ничего не меняется со вчерашнего дня.

– Она… Она умрёт?

Виктор резко обернулся и выставил палец вперёд перед лицом мальчика. Следующие слова он произнёс тихо и на тот момент казалось с угрозой.

– Не умрёт, если провести операцию сегодня. Я буду отсутствовать дольше чем обычно, поэтому вам нужно вовремя принимать лекарства. Вы помните расписание?

Акай кивнул, но на капельницу покосился с отвращением.

– Я не умею обращаться с иглами, истыкаю Сону до потери сознания…

– Я не хочу, чтобы в меня тыкали игло-о-о-ой!

Аурин больше ничего не помнила из того разговора. Она лишь знала что отец вывез её из палаты и доставил на койке в операционную.

Прохладный воздух коснулся её кожи, когда тонкая сорочка была снята, а кожа обработана обеззараживателем.

– Ещё одна операция? – пробормотала она сонным голосом через маску, проваливаясь в темноту. Боль отступала.

Мужчина осмотрел маленькое худое тело исполосанное шрамами, а затем на подготовленное для трансплантации сердце. Времени больше не оставалось, он шёл на крайние меры.

– Ты будешь жить, я тебе обещаю,– операционная закрылась, когда вошёл второй ассистент.

– Обещай что больно не будет, – прохрипела Аурин, щурясь от ярких ламп. Лицо мужчины под маской исказилось. Десятки морщинок на лбу стали глубже и сместились к бровям.

– Обещаю. Ты больше не будешь страдать, я сделаю всё возможное.

Девочка слабо улыбнулась и закрыла глаза. Она ему не верила, но он верил. Верил своим словам и никогда не сомневался, что спасёт своего ребёнка от гибели.

Он поставил на кон всё в тот день, чтобы достигнуть цели, и не собирался отступать, даже не смотря на риски.

***

Воспоминания нескольких лет беспрерывно сменялись и заставляли беспокойно содрогаться во сне. Аурин не помнила из-за чего резко проснулась, но первое что она выкрикнула было имя друга.

– Акай! – отскочило эхо от стен пару раз и вернулось к ней. Девушка дышала прерывисто и быстро, словно после бега. Но стоило ей повернуть голову и увидеть ещё не очнувшегося солдата, как тут же взяла себя в руки.

Прогоняя сонливость, Аурин осмотрела раны мужчины и некоторые из них повторно перемотала. Он вполне себе выглядел хорошо для того, кто относительно недавно пережил смерть.

– Жаль я не смогу увидеть то, как ты раскланяешься в благодарностях за спасенную жизнь,– хмыкнула Аурин, рассматривая вблизи спокойное лицо военного. Она заметила тонкую цепочку на его шее и слегка потянула её на себя, вытягивая из под одежды серебряный жетон с выгравированным именем и званием. – Я уйду раньше, чем ты очнешься, полковник Хан Рейес.

Девушка немного подумала и убрала жетон в карман. Он мог пригодиться, особенно если его владелец был высокопоставленным военным.

Об окно что-то ударилось один раз, второй… Через мгновение на улице забарабанил дождь. От звука разбивающихся капель у Аурин прошла приятная дрожь по телу и больше не теряя драгоценного времени, она побежала в соседний зал. Распахнув со скрипом массивные двери, она направилась к экспонату девятнадцатого века.

Кувшин из голубого фарфора задребезжал, когда Аурин разбила стеклянную ветрину и схватила его в охапку.

Отперев ещё две двери и оказавшись на улице, девушка взвизгнула от восхищения. Солнце почти село. В сумерках, среди последних лучей моросил теплый дождь. Он продолжал нарастать, не намереваясь заканчиваться в ближайшее время.

Поставив кувшин на землю, Аурин выбежала на дорогу, запрокидывая голову. Капли ударились о губы, и она тут же их слизнула, внимательно пробуя на вкус. Дождь был безвредным. Ей повезло, что пыльная буря быстро закончилась и только совсем немного затронула этот район города.

Радостно расставив руки она побежала навстречу дождю, за считанные минуты промокая до нитки. Вода смывала с неё кровь и усталость. Аурин чувствовала себя самой счастливой бегая босяком под нарастающим ливнем. Свою обувь она давно скинула прочь.

Когда кувшин наполнился, она с удовольствием выпила половину, а затем вновь побежала под ливень. Бинты на коленях и ладонях отправились в урну. Ссадины и царапины начинали заживать на глазах. Она восстанавливалась.

В небесах сверкнула молния и гром содрогнул землю, заглушая смех девушки. Она развернулась, чтобы посмотреть на новую вспышку, но её взгляд упал на крыльцо музея. Следующая молния отбросила тень человека на мраморное крыльцо. Сердце ухнуло вместе с громогласным рокотом грома. Увидев пистолет, девушка сделала шаг назад и задетый кувшин опрокинулся на землю, вода утекла меж камней превращаясь в лужу.

Солдат выступил вперёд, произнося слова чётко и спокойно.

– Я не стану стрелять, если ты не будешь делать глупостей.

Черт возьми, как же ей везёт сегодня.

– Стой на месте, – повторил он более настойчиво, когда она напряженно переступила с ноги на ногу.

Ага, стою по стойке смирно, придурок.

Тело дернулось в сторону фонтана и она побежала.

Глава 12: Главная защита – это нападение

Хан очнулся когда за окном тускло светило солнце, а по стеклу барабанил проливной дождь. Первые минуты пробуждения он был в растерянности. На нем был лишь гидрокостюм, а изолирующий шлем валялся в углу зала. Тело онемело, а грудь болела так, словно он весь день до этого принимал удары во время борьбы. Последний раз он себя так паршиво чувствовал лишь когда только стал рядовым.

Хан старался дышать размеренно и крайне осторожно, осматривая перебинтованные руки и ноги, а затем место, где он находился. Память его сильно подводила, он не помнил как попал в зал музея и как смог выжить, попав в бурю.

Мокрых от испарины висков и шеи коснулся прохладный ветерок, и он обернулся к приоткрытым дверям, пропускающим сквозняк.

Первым чувством, которое его посетило был страх. Хан был без костюма и даже без защитной маски. Дыхательные пути наверняка уже были инфицированы так же как и раны. Риск заражения вирусом крайне велик. Он – точно не жилец.

Порывшись в своём костюме, брошенной в углу, Хан вытащил из бокового кармана пистолет и с силой сжал его в руках, снимая с предохранителя.

С улицы доносится смех и восторженный визг. Такой звук радости давно был забыт где-то далеко в прошлом, и теперь услышав его, становилось не по себе. Хан преодолел зал и бросил беглый взгляд на разбитую ветрину, прежде чем притаиться за углом и слегка приоткрыть входные двери музея, увешанные паутиной.

Что его ждало там, поразило в стократ сильнее чем что либо. Рыжеволосая девушка бегала по улице так, словно стремилась поймать каждую каплю дождя, пытаясь стать с ним одним целым. Хан наблюдал за этим не двигаясь с места. Так и стоял на крыльце, вдыхая прохладную влагу с оцепенением.

Как давно это было в последний раз?

Он припомнить не мог.

Хан словно под гипнозом вытянул руку и вздрогнул, когда капли забарабанили по коже.

Невероятное чувство.

Девушка внезапно повернулась, и её взгляд случайно упал в его сторону. Улыбка сползла с лица так же быстро, как сверкнувшая в небе молния. В этот момент он почувствовал некое разочарование.

– Я не стану стрелять, если ты не будешь делать глупостей,– опустил он пистолет, показывая свои намерения. Он помнил эту девушку, они уже встречались сегодня, но уже во второй раз эта встреча проходит не так гладко.

– Стой на месте, – повторил он напряжённо, наблюдая за тем как она поворачивает голову в сторону фонтана и переступает с ноги на ногу, намереваясь сбежать.

Ну уж нет…

Даже раненый по рукам и ногам солдат способен преодолеть шесть ступеней и повалить беглянку в мгновение ока на землю. Хан это и с делал. Девушка вскрикнула от неожиданности.

– Я же предупреждал.

– А ну отпустите меня! Немедленно!

Хан выдохнул полной грудью, запрокинув голову к небу. Пока девушка брыкалась, он пытался совладать с собой и заставить уйти в здание, а не остаться под дождём на несколько часов.

Как же он скучал по этому забытому чувству…

Внезапный удар пяткой пришёлся в живот. Хан поморщился, но не ослабил хватку. Он взвалил девушку на здоровое плечо и направился быстрым шагом обратно в музей. Она пыталась выскользнуть из мокрых рук, но Хан держал крепко, шатаясь из стороны в сторону. Потеряв равновесие они всё же упали на клетчатый пол, похожий на шахматную доску.

Рука соскользнула по ноге к бедру девушки, уходя под ткань шорт. Он не успел ничего сказать, как женский инстинкт сработал мгновенно, и звонкая пощёчина обожгла половину лица.

– Я хочу только поговорить, не более того! – взревел он.

Девушка попыталась убежать, но поскользнулась на мокром полу и упала через пару шагов. Хан, тут же подоспел к ней и придавил своим телом, не жалея девичьи кости.

Битва не на жизнь а на смерть – промелькнула мысль в голове – Шах и мат.

– Поговорить?! Я прекрасно помню недавний наш разговор, Вы не вызываете у меня никакого доверия с пушкой в руках, так что отпустите по хорошему!

Она попыталась ударить его головой, но Хан успел приподняться и избежать необдуманной атаки. Прижав ноги и руки плотно к полу, он склонился над ней внимательно вглядываясь в разъяренное лицо. Экспонаты лазурита за стеклом рядом были идентичны глазам девушки. Хан вглядывался в них дольше чем положено, пропустив брань неугомонной беглянки.

– Назови своё имя. Я не видел тебя раньше на базе.

– Вероятно потому что Вы слепой. Ничего дальше своего носа не способны видеть.

Хан вздохнул, и немного ослабил хватку, стараясь не причинять сильного дискомфорта.

– Послушай, ты можешь дерзить своим ровесникам, а со мной так разговаривать не смей. Хочешь получить выговор? Думаю нет. Поэтому будь хорошей девочкой и отвечай на поставленные вопросы.

Глаза девушки стали больше в два раза, щеки слегка покраснели от злости.

– Ты… Ты меня будешь отчитывать как маленького ребёнка?! Мне девятнадцать придурок! И мне плевать, что ты полковник, зубы-то я тебе запросто повыбиваю!

Хан ещё ни разу не оказывался в такой нелепой ситуации, поэтому не нашёл ничего лучше того, чтобы связать эту ненормальную пожарным шлангом, который торчал из стены.

Отряхнувшись, он припал к ребристой колонне и скрестил руки, смотря на свою работу сверху вниз.

– Не плохо вышло. Теперь разговор пойдёт продуктивнее.

– Подонок.

Это позабавило Хана, но он быстро взял себя в руки и вспомнил причину, по которой пытался допросить девушку.

Она не была настроена с ним на разговор после того, как едва её не убил при первой встрече.

От этого и правда было трудно вывести её на мирный разговор.

Проблемы с гневом у него замечались не часто, ведь вывести его из себя доводилось крайне редко. Но ей «посчастливилось» увидеть его тёмную сторону раньше той, какую он старается преподносить каждому. Признаться, это удручало.

– Я полковник Хан Рейес, – попытался он начать разговор с другой стороны. – Командующий подразделением «Ибис». Рядовой Аоки покинул свой отряд и отправился на поиски лекарств, тем самым нарушив установленные законом правила. Когда я нашёл его, был… Не в лучшем состоянии… Я приношу свои извинения за некорректное поведение и причинённые грубые действия по отношению к тебе.

Лицо девушки оставалось скучающим до последнего момента. Когда извинения были принесены, она склонила на бок голову со странным выражением лица. Она приподняла одну бровь.

– Я словно лекцию из учебника по праву прослушала. Слушайте, мистер…

Ну началось.

– «Приношу свои извинения» – серьёзно? Я могла умереть от твоей руки!

– Я бы не убил невиновного человека.

– Человека, – прошипела она, передразнивая его. Капли воды стекали по её волосам, падая на лоб и щёки, заставляя постоянно морщиться. Хан сделал шаг, чтобы помочь вытереть их, но вовремя одёрнул себя.

– К тому же, судя по всему я сейчас жив только благодаря тебе,– он провел рукой по волосам, стряхивая воду. Мысль о том, что девушка тащила его на себе не укладывалась в голове. – Я благодарен за это, ты не обязана была…

– Целовать мёртвого не самое приятное дело, но кажется мои труды не были напрасны. Живите и процветайте, полковник. Но может в знак благодарности всё же меня отпустите, а не будете держать на привязи словно пса?

Целовать?

В каком смысле целовать?

– Что это за шутки?

– Никаких шуток, полковник. Я вас чем то напугала? Не похоже, что смерть вас может напугать. Или же вы просто женщиноненавистник? О, я так и подумала, когда вы меня таскали по полу словно тряпку по всему музею! – она не давала вставить и слова. Колкости в его сторону летели словно стрелы, сбивая с мыслей.

Он не мог сосредоточиться на чем-то определенном, потирая зачем-то губы. Устало присев напротив, он пристально посмотрел на неё. Находясь рядом, он уловил едва уловимый запах сладости. Она получила рану когда схватила осколок сегодня днем, но ладони были целы, как и всё тело. Ни одной царапины.

Тело напряглось, а рука потянулась к Глоку. Его чутьё на заражённых никогда не подводило, но сейчас его мучали сомнения.

Приставив дуло пистолета, он всё ещё наблюдал за девушкой.

– Ты заражена.

Девушка замолчала. Не успев договорить, она так и замерла с открытым ртом, почти не дыша. Внешне она была спокойна и до ужаса безразлична. Это ещё больше настораживало. Хан напряжённо сжал пальцами ствол.

– Поэтому ты на поверхности без какой либо защиты. Но как тебе удалось сбежать с базы, незамеченной?

– Не заблуждайтесь, полковник. Я не заражена.

– В таком случае я в ожидании других объяснений.

Она скрипнула зубами, когда дуло пистолета уткнулось ей в грудь.

– Рано или поздно вирус даст о себе знать. Вероятно типичные  симптомы ещё не успели проявиться из-за хорошего иммунитета. Но они не заставят себя долго ждать.

– Уберите от меня своё грязное оружие.

– Извини, что придётся это сделать, но иначе нельзя.

– Тогда вы тоже себя убьёте?

– Не задумываясь.

Палец лёг на курок. Зрачки девушки увеличились, и она дернулась, пытаясь развязаться. Наверное и в его взгляде она увидела безнадежность, поэтому не было больше причин сдерживаться.

– Я не лгу! И ты тоже не заражён, слышишь? Упрямый ты осёл, опусти пушку, пока не наделал глупостей.

– Не могу.

– Мне только девятнадцать, я не хочу умирать, – слезы скопились в уголках глаз. Хан не мог смотреть на неё в этот момент. – Ты хотел узнать моё имя? Я скажу тебе его, скажу. Меня зовут Аурин.

Красивое имя. Он таких никогда не слышал и наверное вряд ли бы запомнил с первого раза.

Он тяжело сглотнул. Ему нужно сделать лишь один выстрел и избавить её от грядущих мучений, но впервые за долгое время он медлит.

– Прости, Аурин.

– У меня есть желание!– крикнула она, задыхаясь. – Пожалуйста, одно единственное.

Он понимал, что чем больше он тянул, тем труднее будет сделать выстрел. Однако, словно маленький мальчишка, он шёл на поводу у этой девчонки.

– Какое желание?

– Ты ведь тоже умрёшь, поэтому… – Аурин ерзала на месте и сопела, покусывая губы. В сумерках ему было плохо видно, но кажется щеки покрылись румянцем в этот момент. – Можешь меня поцеловать?

Что?

Хан потерял дар речи. Девушка быстро затараторила:

– Один раз и всё. У меня никогда не было парня, и я всегда хотела почувствовать какого это, понимаешь? Как и любая девочка… – она неумолимо давила на жалость. – Ты же не на много старше меня, верно? Поэтому нет ничего постыдного в этом. Просто поцелуй. Прощальный. Называй как хочешь.

Разница в шесть лет.

Проглотив вязкую слюну, Хан встряхнул головой, нарушая неловкую тишину.

– Послушай, я… – он должен был отказать, но видимо вирус уже начал поражать его мозг, раз язык присох к нёбу и следующие слова вышли не внятными. Речевой аппарат поражён, а значит через несколько минут он перестанет здраво мыслить. – Ты правда этого хочешь?

Зачем ты спрашиваешь?

Идиот.

Аурин отвела взгляд, неловко кивая. Она продолжала нервно ерзать на месте. Плечи опустились, делая её ещё меньше перед ним, а лицо ещё больше раскраснелось.

Хан поджал губы, неосознанно облизнув их.

Он пододвинулся ближе, отложив пистолет, чтобы не пугать девушку ещё больше и лёгким движением приподнял голову за подбородок. Она сморгнула с ресниц дождевую воду, удивлённо смотря на него.

Чему она удивляется? Сама же попросила его об этом…

Он медленно выдохнул и наклонился очень близко, накрывая мягкие губы. Касание словно перышко, а затем вспышка боли пронзила затылок, и он провалился в темноту.

Полковник упал без чувств на колени Аурин, и она тут же скинула его на пол. Девушка опустила нож, которым ранее разрезала старый шланг и рукоятью совершила удар.

Тяжело дыша, она поморщившись вытерла рот рукой и искоса посмотрела на мужчину.

– Какой милостивый, исполнил последнее желание девушки, – захохотала Аурин, восстанавливая дыхание. Ей ещё не доводилось сталкиваться с таким позором. – Боже, попросить о поцелуе, чтобы потянуть время… не мыслимо.

Видел бы сейчас это Акай, точно бы пристыдил и язвительно прокомментировал её необдуманные действия.

Прибрав волосы в хвост, она хотела было уже покинуть от греха подальше здание музея, но во втором зале эхом раздались голоса и звуки шагов.

На руке Хана мигал разбитый браслет, наверняка местонахождение полковника  отследили другие солдаты и вернулись за ним после бури.

В своей голове Аурин перебрала самые грязные ругательства, которые только знала. Она уже думала затаиться за экспонатами и тихо переждать визит военных, но был риск того, что её обнаружат. Потом будет допрос, возможные пытки и вновь угрозы оружием.

Чертыхнувшись, она едва не вырвала клок волос. Ментальное здоровье крушилось, она чувствовала что ещё немного и точно сойдёт с ума.

Она кинулась к разорванному костюму полковника, одевая его в впопыхах и вероятно не правильно, но ей было всё равно. Главное успеть.

Проклиная всё на чем свет стоит, она наконец надела тяжёлый костюм, защелкивая шлем. Двери со скрежетом распахнулась и пятеро военных ввалились внутрь. Свет фонарей разогнал тьму выставочного зала и ослепил Аурин ровно в тот момент, когда она успела упасть возле Хана на колени и подхватить его под руку, опуская голову.

– Спасательный отряд? Наконец-то вы прибыли. Помогите, скорее помогите полковнику! – Аурин попыталась сделать голос ниже, но шлем вдобавок исказил её голос, сделав его грубее.

– Что с ним? Где его костюм?! Предоставить немедленно запасной, – отдал приказ мужчина и принялся осматривать на наличие травм.

– Мы столкнулись с мутантом, я успел перевязать раны, но он так и не пришёл в себя.

Кислород в шлеме заканчивался, но ей нельзя было снимать его сейчас. Девушек не пускали на военные задания, а если она попадётся сейчас, то вызовет лишь новые вопросы.

Один из солдат подошёл к ней ближе.

– Ты тоже ранен? К какому подразделению ты относишься?

Она ничего не знала. На слуху ей было знакомо лишь одно, поэтому ничего не оставалось, как уверенно назвать его.

– Ибис.

– Как повезло. Эй, новичок, здесь твой соратник, а говорил, что никого больше в городе нет кроме полковника. Видимо тоже потерялся.

Аурин напряжённо кивала, слыша приближающиеся шаги. К ней подошёл человек. Она видела только его носки ботинок.

– Займешься первой помощью, а мы разберёмся с полковником. Справишься?

– Да, конечно, – ответил  знакомый голос над ней.

Аурин подняла голову, когда её плечо накрыла рука, помогая встать на ноги.

Взгляды Союля и её встретились, и они молча уставились друг на друга. Он – с удивлением и неуместной радостью, а она – с тихой угрозой.

– Ты… А как…

Она вцепилась в его руку мёртвой хваткой. Союль понял все без слов и отвёл подальше от источника света. Через пару минут он появился уже с рюкзаком и новым обмундированием.

– Здесь костюм. Но сомневаюсь, что он будет меньше этого. Переоденься.

– Я собираюсь бежать, а не ехать с вами.

Союль моргнул пару раз и обернулся в сторону потрескавшихся пыльных дверей, где мигали из соседнего зала фонари.

– Ты не сможешь, на выходе спасательные машины. Не успеешь сделать и пары шагов, как тебя задержат.

И убьют.

Времени было мало, перспектив на  выживание как ни посмотри не было.

Аурин могла бы всё решить быстро и прямо сейчас избавиться от ненавистных военных. Сейчас она полна сил и способна это сделать. Нужно лишь приложить небольшие усилия…

Союль заметил, как она медлила, надевая костюм. Отвела взгляд и медленно сжала и разжала руку. Кончики пальцев вмиг побледнели, а вены под кожей задрожали, словно ленты на ветру.

Союль отшатнулся. Он встряхнул головой, и когда вновь посмотрел на девушку, она резко опустила руки и недовольно цыкнула.

– Что-то не так?

– Вспомнила кое о чём. Я не могу вас убить, отец будет недоволен… – Аурин пристально посмотрела на Союля, который от услышанного потерял дар речи. – Ты говорил, что на вашей базе есть учёные.

– Верно, разных стран и народностей. Лучшие из лучших – по крайней мере так говорят.

– В этом я глубоко сомневаюсь, но даже так… есть вероятность что мой отец у вас, – Аурин уверенно кивнула себе, поторапливаясь. – Если ты посмеешь рассказать кому-то обо мне, тут же лишиться жизни, уяснил?

– Даже если я буду молчать, в любом случае тебя вычислят на пропускном пункте, – качнул он головой. – К тому же, я всё ещё не доверяю тебе. Если ты инфицирована, то заразишь всех на базе. Не снимай костюм до тех пор пока не окажешься в медицинском пункте.

Зачем ей вообще всё это было нужно? На базу с повышенным контролем, где вероятнее всего её захотят тут же убить, даже не выслушав. И слова сказать не успеет, как пуля окажется в груди.

Но идти ей было некуда, после побега из дома её наверняка уже разыскивают, чтобы вернуть обратно.

Её сердце было переполнено обидой и гневом, а они заглушали остальные чувства, вытесняя важные инстинкты. В этом и была её проблема, которую пытались изменить на протяжении нескольких лет учёные, которые стали для неё второй семьёй.