Сущность

– Попытаюсь, с божьей помощью. Только вы должны оставить нас вдвоем, так будет лучше. Случай очень тяжёлый, но я сделаю всё, что в моих силах…

Отец Иоанн читал молитвы над одержимой пять дней. Пять долгих нескончаемых дней… В конце первого девушка притихла и прекратила попытки вырваться. Чуть стих и сводящий с ума скрежет в голове священника. Он почти поверил тому, что молитвы помогли. Решил отвязать девушку. Но, стоило лишь распутать ей руки, как она вскочила, неуловимо быстрым движением сбросила верёвки с ног, проворно поползла по полу, забилась под кровать. Он заглянул туда и обомлел – одержимая задрала длинную ночную рубашку, исступлённо царапала живот, ноги, оставляя на коже длинные кровавые полосы. Шум в голове снова усилился, словно неведомые жестянщики отдохнули и принялись за работу с новой силой.

– София, вернись на кровать, – строго сказал священник.

Девушка молча продолжала калечить себя, воздух со стоном выходил изо рта. Сколько он ни убеждал её, всё было бесполезно. Ему пришлось позвать на помощь родных, чтобы вытащить одержимую из её убежища. Больше он не пытался развязать девушке руки. Да и шум в голове не стихал, а становился всё более невыносимым. Одержимая ничего не пила и не ела, только мотала головой, скалила зубы и плевалась в родителей, терпеливо пытавшихся накормить дочь. «Нужно везти её в лечебницу, или несчастная умрёт от истощения», – грустно думал священник, глядя на землистое лицо одержимой, с чёрными кругами вокруг красных белков глаз, на выпирающие кости. Только одна часть тела становилась всё больше – вздутый подрагивающий пузырь живота. В дверь постучали, прервав его невесёлые раздумья. В комнату вошёл невысокий человек в сером костюме-тройке. С коричневым квадратным саквояжем в руке, похожим на докторский.

– Святой отец, могу я попросить оставить нас с девушкой наедине? – сухо спросил он вместо приветствия.

– Кто вы? – удивился тот.

– Я тот, кто может помочь… больной… Я вижу, что она нуждается в моей помощи. Немедленно, – произнёс он сквозь зубы, пристально глядя на огромный вздрагивающий живот девушки.

– Вы врач?

– Можно сказать и так, – усмехнулся мужчина одной стороной рта, его худощавое лицо, покрытое каким– то странным серым загаром, прорезали тонкие морщины. – Так вы оставите нас? – в голосе незнакомца прозвучали нетерпеливые повелительные нотки

Отец Иоанн хотел возразить, но внезапно поднялся и молча вышел. Ноги сами вынесли его за дверь, словно солдата, не смеющего ослушаться приказа командира. «Да кто он такой?» – пробивались возмущённые мысли сквозь металлический пилёж в голове, – «Выгнал меня как мальчишку», – ему хотелось вернуться обратно, но ноги словно приросли к полу, крепко держа на месте.

Навалившаяся внезапно тишина оглушила. Отец Иоанн недоверчиво покрутил головой. Навязчивый звук напильников, преследовавший его последние пять дней, исчез. Он поднёс ладони к лицу. Прежде нестерпимо зудящие, словно их кто-то грыз заживо – сейчас в них ощущалась приятная прохлада. Раздался звук открываемой двери, из комнаты появился странный незнакомец. Отец Иоанн вдруг почувствовал, что ноги вновь ему подвластны. Он быстро прошёл мимо мужчины с чемоданчиком и заглянул в комнату. Девушка лежала на кровати с закрытыми глазами, верёвки больше не связывали руки и ноги. Священник подошёл, склонился над её лицом. До слуха донеслось хрипловатое дыхание. Девушка спала. Он вдруг заметил то, что поразило его больше всего. Огромное пульсирующее пузо исчезло. Отец Иоанн изумлённо провёл рукой по абсолютно плоскому животу под складками льняной ночной рубашки. «Она более не одержима», – понял он с облегчением.

– Как вы это сделали? – спросил он у незнакомца, который стоял, устало привалившись к стене узкого коридора, возле двери спальни одержимой.

– Даже если я расскажу вам, боюсь, вы не поймёте. Но вы знаете, что в ней больше нет… беса. Вы же так называете то, с чем боретесь, – мужчина пристально смотрел ему в глаза, Иоанн неожиданно с изумлением понял – этот человек каким-то непостижимым образом догадался о его странных способностях…

– Кто вы? – поражённо выдохнул священник. – Как здесь оказались?

– Там, внизу, была открыта дверь, и я вошёл, – усмехнулся он. В следующую секунду усмешка пропала, мужчина сказал серьёзно. – Моё имя Марк. Я занимаюсь тем же, что и вы… в некотором роде. Только берусь за самые тяжёлые случаи. Что касается этой девушки – я узнал о ней случайно. Но, как видите, вовремя, – он снова заглянул священнику в глаза. – Отец Иоанн, прошу вас, если вы ещё когда-либо увидите нечто странное, чему неподвластны ваши молитвы… Позвоните мне.

Мужчина сунул в руку оторопевшему священнику небольшой картонный прямоугольник, повернулся и бесшумно пошёл вниз по лестнице. Отец Иоанн опустил взгляд. На ладони лежала визитка. На белом фоне значилось имя, набранное простым чёрным шрифтом: «Марк» – и номер телефона чуть ниже. Он перевернул белый прямоугольник – другая сторона картона была чиста.

– Но подождите, – растерянно произнёс священник ему вслед. – Она придёт в себя? И что с ней было?

Марк остановился внизу лестницы. Негромко ответил, повернувшись вполоборота:

– С девушкой всё будет в порядке. Прощайте, святой отец.

Девушка действительно вскоре поправилась. Родители считали, что её излечил он, Отец Иоанн. Марк и вправду вошёл в дом незаметно. Никто, кроме священника, не видел странного незнакомца. Он и сам готов был поверить, что ему привиделся сон, если бы не белый прямоугольник с именем «Марк».

Отец Иоанн открыл ящик большого дубового стола, достал старинную шкатулку с потайным замочком. Нажал на переплетение узора из листьев в центре, крышка приподнялась с тихим щелчком. На самом дне шкатулки, покрытой изнутри бархатной чёрной обивкой, белел знакомый прямоугольник. Священник пододвинул к себе старый, ещё дисковый телефон, неуверенно вставил палец в отверстие первой цифры, всё ещё сомневаясь, нужно ли звонить. «Прошло столько лет… Возможно, номер сменился», – думал он, слушая длинные ровные гудки.

– Да, – ответил глухой усталый голос, который священник мгновенно узнал.

– Кхм… Доброго вечера… Марк. Это Отец Иоанн. Помните меня? Девушку с животом? Когда-то вы оставляли мне свою визитку…

– Доброго, святой отец. Конечно, я вас помню. У меня отличная память – голос потеплел. – Так что вы хотели мне сообщить? Снова какие-то трудности?

– Не у меня. Я веду переписку с православным священником. Он тоже экзорцист, как и я. Сегодня прислал странное письмо, просит меня подсказать, как поступить. Но я ни разу не сталкивался с таким и сразу подумал о вас, Марк, – Иоанн помолчал, собираясь с мыслями.

– Продолжайте, святой отец. Что вас так насторожило?

– Не знаю, с чего начать…

– Начните сначала, – усмехнулся голос Марка в трубке, его странное лицо с кривой ухмылкой возникло перед глазами отца Иоанна.

– Хорошо, попробую передать вам так, как понял сам. Речь идёт о маленькой девочке, которая стала вести себя странно после посещения старого кладбища. Там она убежала от матери и играла на могиле со своей игрушкой. После этого… Я даже не знаю, правильно ли понял… Словом, её матери кажется, что в игрушку на кладбище забралось что-то дьявольское и оно стало влиять на девочку. Мать после узнала, что в этом месте была похоронена девушка. Сумасшедшая убийца. Она убивала детей, лет двенадцать или тринадцать назад. Её брат, кажется, рассказал, что эта девушка сошла с ума от какой-то старинной книги, которую нашла ещё ребёнком. Он тоже видел эту книгу, запомнил иллюстрации в ней – какие-то языческие жертвоприношения. А затем его сестра, повзрослев, повторила то, что было нарисовано в книге. Она воровала детей, вырезала им глаза, зашивала рты, а потом убивала ударом ножа в сердце. Затем сама покончила с собой, точно также. Так вот – с девочкой сейчас происходит нечто странное. Она стала вести себя так, словно душа этой грешницы вселилась в неё. Рисует такие же картинки, как в этой книге, говорит жуткие вещи, называет себя её именем…

– Сколько было убийств, он написал вам, святой отец? – хрипло произнёс Марк.

– Да, их было двенадцать…

Марк пробормотал что-то на незнакомом языке и с тревогой спросил:

– А новые жертвы? Кого-нибудь убили недавно таким же способом?

– Откуда вы знаете? – изумился отец Иоанн, чувствуя, как пересыхает в горле от волнения. – Да, отец этой девочки был убит два дня назад. Полицейские думают, что это некий последователь, подражатель девушки-убийцы. А мать одержимой девочки обратилась к Амвросию, она уверена, что в девочке живёт сущность… Думаю, что сегодня начнут проводить обряд. Амвросий спрашивал меня, не встречался ли я с чем-то подобным. Но я не припомню ничего такого, о чём пишет Амвросий. Я видел множество одержимых – но все они говорили о дьяволе, бесах, и вели себя похоже.

– Какой сегодня день по лунному календарю? – внезапно поинтересовался Марк.

– Н-не знаю, – растерялся священник, – а это имеет какое-то значение?

– Огромное, святой отец. Вы не поверите, насколько это важно. Подождите немного – он замолчал, до слуха отца Иоанна, напряжённо сжимающего трубку телефона, доносился только слабый шум, похожий на постукивание пальцев по клавиатуре компьютера. Наступившую затем тишину нарушил далёкий голос Марка, снова нервно воскликнувшем что-то на незнакомом языке.

– Отец Иоанн, как можно связаться с Амвросием? – прокричал голос Марка в самое ухо. Священник вздрогнул, немного отодвинув трубку. – У вас есть его телефон?

– Нет, мы только переписывались с ним… через компьютер. Вы знаете, я долго не принимал все эти новые веяния – компьютер, интернет. Но потом оценил. Очень быстро и удо…

– Нужно срочно связаться с ним. Вы понимаете, срочно! – перебил его Марк, не дослушав.

– Я могу написать письмо, но не знаю, когда он его прочтет.

– У вас есть его почтовый адрес? Реальный, а не компьютерный? Где он живёт, в каком городе? Россия огромная страна, как мне найти его там? – настойчиво допытывался Марк.

– О Господи, Создатель мой! Неужели всё так серьёзно? Вы поедете туда? – изумился отец Иоанн. – Он писал мне название города и монастыря, где живёт сейчас, в одном из писем. Этот человек монах. Сейчас найду, – священник торопливо пощёлкал мышкой. – Запишете? Город Старославль, Свято-Вознесенский монастырь.

– Напишите и срочно отправьте ему письмо. Возможно, он успеет прочесть: – «Отчитка не поможет, пусть запрут эту девочку там, откуда она не сможет выбраться и не приближаются к ней».

– Хорошо, я попробую написать всё так, как вы просите, – недовольно согласился священник, поджав губы.

В трубке раздались короткие гудки. «Странный совет. Какая мать позволит запереть ребёнка? Да ещё такого маленького. Куда и как? Может быть, он преувеличивает опасность? Странный человек этот Марк. Но всё же. Он помог тогда девушке, хотя и непонятно, как сделал это» – размышлял он, подслеповато вглядываясь в строчки письма Амвросия на экране компьютера. Тяжело вздохнул и начал медленно печатать текст, подолгу отыскивая нужные буквы на клавиатуре неловкими пальцами, скрюченными артритом. Отправил письмо и снова задумался, склонив голову на руку.

– Лунный календарь… Отчего Марк так беспокоился, спрашивая об этом? – пробормотал он озадаченно.

Склонился над клавиатурой, отыскивая нужные буквы. Приблизил лицо к монитору, вглядываясь в открывшуюся таблицу, водя по ней указательным пальцем. Наконец палец замер напротив нужной цифры. Рядом с ней был изображён чёрный диск. «Сегодня новолуние», – понял отец Иоанн, – «Через семь часов по местному времени Луна повернётся к нашей планете своей ночной стороной и станет невидимой с поверхности земли…»

Отец Амвросий проснулся, помолился и поспешил в библиотеку. Сев за компьютер, увидел, что адресат, на ответ которого возлагал большие надежды, ещё не прислал ему ответного письма. Он разочарованно вздохнул. «Похоже, Отец Иоанн ещё не прочёл. Возможно, отчего-то медлит с ответом. Посчитал, что у меня разыгралось воображение и не знает теперь, как вежливо ответить на моё письмо? Сложно поверить в то, что дух убийцы может выйти из земли, проникнуть в сознание маленькой девочки и… в игрушку. Я и сам бы засомневался, если не видел это своими глазами. Отвратительную, смердящую, источающую ненависть сущность. Но об этом никто не знает, кроме Фёдора. Вся эта история похожа на сумасшествие…» – печально размышлял Амвросий, – «Хотя причина может быть другой. Отец Иоанн уже стар, возможно, болен. Именно поэтому не в силах прочесть и ответить. Не много ли надежд возлагал я на его ответ? Скорей всего, он посоветовал бы проводить отчитку до тех пор, пока одержимая не исцелится. День, два, неделю. Он писал мне о таких случаях».

Отец Амвросий прикрыл глаза, задумчиво потёр лоб, – «Можно будет поселить эту женщину, Леру, вместе с дочерью в гостиницу недалеко от монастыря. Если она согласится. Хотя, она действительно напугана, её можно будет уговорить».

Амвросий решил, что сегодня он будет проводить обряд так долго, как только сможет и стал готовиться к предстоящему. Навязчивая мысль о том, что молитвы не помогут, сидела где-то на задворках сознания, снова и снова вызывая воспоминание того, что священник видел вчера, вселяла неуверенность в собственных силах. Ему вспомнилась тёмно-зелёная подмигивающая сущность, монаха вновь охватили сомнения. Они непрестанно и мучительно скреблись в глубине души, словно мыши под полом, что не дают покоя ночью в деревенском доме. Отец Амвросий отогнал от себя неуверенность, заставив грызунов притихнуть, и стал молиться, прося господа даровать ему уверенность и помочь в борьбе со злом. Помолившись, выключил компьютер и вышел из библиотеки. Когда монах закрывал дверь на ключ, маленький значок электронного письма отобразился в папке «входящие письма». Но Амвросий уже не мог знать об этом, как и о содержимом письма, занятый приготовлениями к обряду. Ожидая Фёдора с женщиной и одержимой девочкой, он постепенно укрепился в мысли, что всё делает правильно. Нужно положиться на Его волю, не допуская в душу сомнений…

Лера в ожидании Фёдора ходила из угла в угол, с тревогой прислушиваясь к звукам за светлым прямоугольником двери и нервно поглядывая на часы. Гортанный голос смолк. В наступившей тишине она различала только своё прерывистое дыхание и лёгкий скрип половиц под ногами. От резко раздавшегося телефонного зуммера Лера вздрогнула, бросила испуганный взгляд на закрытую дверь комнаты. Звонил Фёдор.

– Мы подъехали. Вам нужна наша помощь? – коротко спросил он.

– Я не знаю. Сейчас попробую уговорить её выйти. Но не уверена, что она согласится…

– Хорошо. Я жду в машине. Если вам не удастся уговорить её, мы с водителем поднимемся. Он знает обо всём и поможет.

Лера на цыпочках подошла к комнате дочери, приложила ухо к шероховатой холодной поверхности двери, но ощутила только свой собственный пульс, громко бьющий в виски. Она глубоко вдохнула, досчитала до пяти, распахнула дверь и вскрикнула от неожиданности. Возле порога молча стояла Алиса, тёмным тяжёлым взглядом глядя прямо перед собой. В правой руке, опущенной вниз, она держала какой-то узкий продолговатый предмет, а левой крепко прижимала к груди нечто красное, похожее на два шара. «Господи – это же наша с Катей старая неваляшка, – поняла Лера, – Алиса держит её как… как прежде Лизу…» она сглотнула комок в горле и попыталась произнести как можно уверенней, понимая, что голос предательски дрожит и срывается на всхлип:

– Доченька, нужно ехать… Помнишь, я просила тебя об этом?

Алиса медленно подняла чёрные омуты глаз, посмотрела Лере в лицо, и она невольно отпрянула на негнущихся ногах. «Боже мой, ничего не выйдет, нужно звонить Фёдору», – пронеслись истерические мысли в голове. Алиса шагнула к ней, одновременно поднимая вверх правую руку. Лера шарахнулась назад, схватившись за дверную ручку, чтобы не упасть. «У неё нож в кулаке! Нож! Сейчас ОНО меня прирежет», – задыхаясь от липкого ужаса, мысленно заорала Лера, беззвучно открывая рот. Алиса сделала ещё один шаг, затем второй и прошла мимо неё, в прихожую. Лера наконец разглядела, что в руке дочери зажат большой чёрный маркер. Она облегчённо выдохнула, чувствуя мелкую противную дрожь во всём теле. Алиса нагнулась, надевая туфельки, открыла входную дверь, вышла в подъезд, не оглядываясь. Лера догнала её на площадке первого этажа. Дочь быстро спускалась по лестнице, глядя прямо перед собой тёмным прищуренным взглядом. Неваляшка негромко позвякивала в такт её шагам.

– Дай руку, Алиса, – негромко попросила Лера, вглядываясь в её застывшее лицо, – «Слышит она меня, или нет? Идёт как робот».

Дочь вышла на улицу и внезапно расслабила пальцы, выпустив из них маркер, который глухо стукнул о пыльный асфальт. Подняла вверх маленькую ладошку, холодную, как лёд. Лера крепко взяла Алису за руку, огляделась и увидела Фёдора возле синего автомобиля. Он взмахнул рукой и позвал:

– Сюда, Лера. Садитесь…

– Всё хорошо? – спросил он, когда Алиса молча нырнула внутрь машины. – Как вам это удалось?

Лера устало пожала плечами:

– Я не знаю, она даже не сопротивлялась. Но это всё к лучшему, правда?

Фёдор задумчиво кивнул:

– Всё в руках божьих. Садитесь, Лера, нужно ехать.

Она потянула на себя полуоткрытую дверцу. Волна холодного воздуха хлынула из салона автомобиля. «Кондиционер включен, что ли? – с недоумением поёжилась Лера, – Зачем? Совсем не жарко». Она села на ледяное сиденье рядом с дочерью и поняла – это от Алисы веет холодом, точно от работающего компрессора. Водитель, плотный невысокий мужчина лет пятидесяти, с седым ёжиком волос на голове, удивлённо протянул, растерянно крутя рычажки на панели перед ним:

– Что такое? Тепло на улице, а у нас холод сибирский в машине. Кондиционер сломался, что ли?

– Включи печку, Алексей, – мягко посоветовал Фёдор. – С машиной всё в порядке. Думаю, дело в другом.

Алексей, видимо, о чём-то догадавшись, замолчал, оставил в покое рычаги и кнопки. Схватился за руль обеими руками, вытянув шею вперёд. Только изредка бросал в зеркало заднего вида изумлённые и испуганные взгляды больших водянистых глаз. Лера глубоко задумалась, глядя вниз, на бесконечную серую реку асфальта, скользящую под колёсами автомобиля. Поведение дочери сбивало с толку. Ей почему-то казалось, что Алиса – вернее, то ужасное нечто, завладевшее её сознанием, непременно будет сопротивляться этой поездке. «Она даже не спросила, куда мы едем, как будто ей всё равно. Или она знает, но не боится», – от этих мыслей сердце вновь учащённо забилось, а где-то глубоко внутри заворочались сомнения в том, что отчитка в монастыре спасёт дочь. «Но второй монах, Амвросий, пообещал, что сможет помочь моей несчастной девочке, он сказал, что видел таких же, как она, одержимых, помогал им», – образ отца Амвросия возник перед глазами, его уверенный вид, умный взгляд вселяли доверие и давали надежду…

Размышления прервал завибрировавший в кармане телефон. На экране высветился номер Валентина Михайловича. Лере не хотелось разговаривать с ним, она решила просто не отвечать, сунув телефон обратно и поставив на беззвучный режим. Но он всё жужжал и жужжал в кармане, словно надоедливая муха. Она раздражённо достала его, нехотя надавила на зелёную кнопку. Поздоровавшись, Валентин Михайлович с беспокойством спросил:

– Лера, у вас всё нормально?

Она зло усмехнулась и довольно резко ответила:

– Валентин Михайлович, что за вопросы? Разве вы не знаете? Ведь вы обещали поставить наблюдение, или вам что-то помешало?

– Лера, с этим всё в порядке, – растерянно и немного обиженно произнёс он. – Я же дал вам слово. Например, я знаю, что вы сейчас поехали куда-то с дочерью. К сожалению, оперативники следят только за квартирой, поставить наблюдение за каждой из вас я просто не могу, людей не хватает, да и начальство вряд ли одобрит. Пост наблюдения за вашей квартирой тоже могут снять, потому что кое-что произошло… – Валентин Михайлович немного помолчал, затем спросил. – Лера, вам знакома некая Маргарита Ивановна Лебедева?

– Лебедева… – она задумалась, вспоминая, откуда ей знакома эта фамилия. – Ах да, конечно, я её знаю! Маргарита Ивановна – воспитательница в детском саду Алисы. А почему вы спрашиваете? Что-то случилось?

– Её сегодня нашли убитой у себя дома. Соседка увидела, что дверь не заперта, и нашла труп в коридоре квартиры. Лера, будьте осторожней, прошу вас. Возможно – убийца где-то рядом с вами. Может быть, это кто-то знакомый.

– Боже мой… В коридоре квартиры, – эхом повторила поражённая Лера. – И-и-и… что? С ней сделали то же, что и с Димой?

– Да, тот же почерк, это явно один и тот же человек. Знаете, самое странное… – он помолчал немного, и совсем тихо и немного неуверенно добавил, будто сомневаясь. – Самое странное – что там был ребёнок…

– Ребёнок? Где? – еле слышно просила Лера.

– В квартире, чёткие отпечатки маленьких следов. Размер тридцатый, не больше. Видите ли, её убили ночью, дверь была открыта до девяти, пока не заглянула соседка… Может быть, из местных ребят кто-то зашёл случайно…

Его голос всё говорил и говорил в трубке, но Лера уже не слышала, не понимала слов, окаменев от страшного подозрения, сдавившего горло, больно стянувшего грудь. У дочери тридцатый размер обуви. Вспомнились пропавшие таблетки и неожиданное «выздоровление» дочери вечером. Неужели Алиса напоила их с Катей чаем со снотворным для того, чтобы…. Нет, дальше думать не хотелось. Она почувствовала себя так, будто стоит на краю обрыва и смотрит в пугающую тёмную глубину. Словно в тумане, нагнулась, упёрлась взглядом в нежно-розовые кожаные туфельки на ногах дочери. Их белая широкая подошва сбоку, на пару сантиметров от нижнего края, была залеплена чем-то, похожим на коричневую грязь. «Это кровь», – с отвращением и саднящим душу страхом вдруг догадалась Лера. Руки затряслись так, что она уронила телефон, в динамиках которого слышался встревоженный голос Валентина Михайловича, явно обеспокоенного её долгим молчанием. Сердце сдавило, стало трудно дышать. Ей показалось, что она опять проваливается в вязкую пустоту, как в то утро, когда нашла тело убитого мужа…

Открыв глаза, Лера увидела над собой побледневшее лицо Фёдора. Удивлённо огляделась, приподняв голову. Увидела рядом острые иглы зелёной травы, пыльное колесо автомобиля чуть поодаль и поняла, что лежит на обочине дороги.

– Лера, вам уже лучше? – затормошил её Фёдор. – Попейте воды, – он приложил к её пересохшим губам пластиковую бутылку.

Лера сделала пару глотков и отвела его руку:

– Спасибо, Фёдор, я уже пришла в себя. Что случилось?

– Я очень испугался за вас, вы внезапно потеряли сознание, упали головой вперёд. Хорошо, что впереди было кресло, не ударились сильно. Вот телефон, возьмите, я нашёл его под сиденьем.

Лера взяла мобильник. Не глядя, сунула его в карман.

Фёдор положил прохладную. ладонь ей на лоб, с тревогой заглянул в глаза:

– Вы сможете встать? Нас ждут, нужно ехать.

Лера снова кивнула. Монах помог ей поняться и забраться на ледяное сиденье автомобиля рядом с дочерью, которая молча смотрела неподвижным угольно-чёрным взглядом ей в лицо. Губы Алисы изгибались в торжествующей кривой ухмылке. Только сейчас Лера осознала, что услышала вчера вечером во фразе дочери – «Спите спокойно… Баю-баюшки-баю…» Это была насмешка… Лере хотелось закричать, но она сжала зубы и села прямо, зажмурив веки. В памяти возникла мордочка Лизы, её глаза, блеснувшие в свете фонаря. Прежние, с голубой радужкой и белками молочного цвета… Как будто игрушку покинуло то страшное, что находилось в ней прежде. Или там ничего не было? Просто дочь как-то оттёрла глаза? И дело всё же не в игрушке. И не в одержимости Алисы. Но в чём? В чём же? Что происходит? Дочь – сумасшедшая? Убийца?

Мысли проносились бешеной каруселью, от них закружилась голова и тошнота подкатила к горлу. Лера не чувствовала слёз, что текли сквозь плотно сомкнутые ресницы. «Дима, Димочка» – муж, о смерти которого она запретила думать самой себе, внезапно возник перед её мысленным взором. Сердце снова сдавило, а в висках застучало. Смерть воспитательницы. Детские следы. Туфельки Алисы, запачканные кровью. Лера не могла до конца осознать весь ужас того, что открылось ей после слов следователя. Слёзы текли и текли по лицу, но она не вытирала их. Она вцепилась обеими руками в сиденье, приподняв лицо вверх, до боли зажмурив глаза. «Нужно сказать об этом Фёдору. Нет, я не могу, это же моя дочь. Вдруг он откажется помогать нам, и что тогда?» Лера мотнула головой, судорожно вздохнув, и открыла глаза, решив ничего не рассказывать Фёдору. Отвернулась к окну, чтобы не смотреть на лицо Алисы. Она просто не могла. Лера не поворачивала головы до конца пути. Фёдор с тревогой посматривал неё, но ничего не говорил. Водитель бросал испуганные взгляды в зеркало заднего вида, изумлённо покачивая головой.

Свято-Вознесенский монастырь чем-то неуловимо напоминал Троицкий. Тот же высокий каменный забор, выложенный изразцами вокруг больших деревянных ворот. Здание церкви, богато украшенное фресками на библейские темы. Блестящие позолотой купола на звоннице. Уютный двор и дорожки, выложенные плиткой. Монахи в чёрных мантиях и шапочках, молчаливо скользящие мимо. Паломники – в основном женщины в платках и широких длинных юбках. Амвросий встретил их возле ворот, молча проводил к небольшой церкви в глубине монастырского сада. На вид очень старой, деревянной, с посеревшими от времени стенами. В сравнении с той, что находилась в монастырском дворе, эта выглядела словно нищенка рядом с наряженной модной красоткой. Алиса покорно семенила рядом с Лерой, ни о чём не спрашивая и не сопротивляясь.