Клон. Книга первая

– Мне придется стать воином? – без особого энтузиазма поинтересовался я. – Или выбор все же существует?

– Только теоретически, – усмехнулся вождь. – В любом случае он ограничен Волдом. Я в свое время попытался избежать предначертанного и сбежал сюда, в пустыню. Насколько мне известно, я – единственный живой джампер, живущий вне Империи.

– От судьбы не уйти, – обреченно заключил я.

– Ты будешь жить в Волде, и это – константа, – Берт повернулся ко мне. – Все остальное – переменные, на которые ты способен повлиять. Можешь стать героем или злодеем. Слугой или бунтарем. Можешь принести в этот мир что-то новое или повторить путь тысяч джамперов до тебя.

– А в чем смысл жизни ради Империи, о которой я первый раз услышал, лишь оказавшись здесь?

– У меня нет ответа на твой вопрос, – Берт развел руками. – Возможно, если бы я знал его, то жил бы сейчас не в этой заднице мира, а в пределах хотя бы Внешней стены. В роскошном дворце, окруженный слугами и почестями. Но я выбрал свободу, даже не понимая до конца, что она значит.

Берт вернулся к столу и сел. На его лице появилось выражение глубокой задумчивости.

– Знаешь, в чем парадокс? – спросил он. – Я сбежал от Империи, но создал свою собственную. Маленькую, жалкую, но все же империю. Я устанавливаю законы, сужу, казню… Может, потребность во власти заложена в самой природе джампера? Или это человеческое проклятие, от которого не уйти даже в другом мире?

Вождь молча смотрел на меня. В его взгляде читалось понимание – наверняка когда-то давно он испытывал похожие чувства. Потом он нагнулся и, набрав в ладони песок из небольшой чаши на столе, отрешенно наблюдал, как тот струится сквозь пальцы. Песчинки падали с тихим шорохом, образуя маленькую горку.

– Думаю, на сегодня достаточно, – сказал Берт, и в его голосе снова проявились властные нотки. – Ты живешь в племени и должен вносить свой вклад в его существование. Пока твоя Сфера спит, ты уязвим как обычный сквот. Нужно научить тебя выживать. Завтра ночью пойдем на охоту.

– На охоту? – опешил я, представив себя с копьем наперевес, преследующим какую-нибудь местную дичь. – Но я еще не овладел Силой, какой из меня охотник?

Вождь улыбнулся, и в этой улыбке было что-то хищное, опасное.

– Кто сказал, что ты будешь охотником? – в голосе вождя прозвучала ирония, от которой по спине побежали мурашки. – Из тебя получится прекрасная приманка для хищников!

Глава 10

Орд зажег промасленный факел, и пламя жадно лизнуло пропитанную жиром ткань. Оранжевые отблески заплясали на каменных стенах, создавая иллюзию движения там, где его не было. Парень подмигнул и исчез в темном проходе, оставив меня наедине с танцующими тенями и собственными мыслями.

– Сейчас принесу жратвы! – донесся из коридора его веселый голос. – Не вздумай помереть с голоду, пока меня нет!

Я с облегчением опустился на каменную скамью, прислонившись спиной к прохладной стене. Мышцы все еще ныли после двухнедельного лежания, а в рубцах на лице пульсировала тупая боль – напоминание об острых зубах скорпа. Но я был жив. Изуродован, но жив. И это уже что-то.

Маленькая пещера, ставшая моим новым домом, при ближайшем рассмотрении оказалась еще более убогой, чем показалось на первый взгляд. Всего три или четыре метра в поперечнике – меньше, чем моя комната в родительском доме. В центре тлел очаг, окруженный почерневшими от копоти камнями. Дым лениво поднимался к потолку и исчезал в естественной расщелине, служившей вытяжкой.

Закопченные стены хранили следы долгих лет использования – пятна сажи, потеки влаги, царапины неизвестного происхождения. В некоторых местах камень был отполирован до блеска – видимо, о него часто опирались спиной или руками. Две тонкие циновки из какого-то растительного волокна лежали на неровном полу по обе стороны от очага. Одна была относительно новой, другая – потертой и залатанной во многих местах.

Справа от входа в толще породы были высечены несколько полок. На них громоздились немногочисленные пожитки Орда – глиняная посуда, моток веревки, несколько ножей, кожаные мешочки и связки высушенных трав. Все было аккуратно разложено, но сам набор предметов говорил о бедности их владельца.

Слева возвышался каменный куб – природное образование, слегка подправленное человеческими руками. На его вершине красовалось полусферическое углубление, заполненное водой. Рядом стояли две кривобокие глиняные кружки – творения местного гончара, явно не отличавшегося особым мастерством. Одна была треснутой и склеенной какой-то смолой, другая – с отбитой ручкой.

Воздух в пещере был спертым, насыщенным запахами дыма, старой еды, и немытого тела. К этому коктейлю примешивался аромат каких-то трав – не то лекарственных, не то просто маскирующих остальные запахи. По сравнению с этой норой даже скромный номер в постоялом дворе, где мы останавливались с Таном, казался королевским дворцом.

– Держи! – Орд материализовался в дверном проеме так внезапно, что я вздрогнул. В одной руке он держал поднос с двумя глиняными мисками, в другой – две поджаристых лепешки. – Сегодня повезло – мясо свежее!

Он протянул мне посуду, и я с благодарностью принял ее. От миски поднимался пар, неся с собой аромат жаркого и незнакомых специй. На вид блюдо было неаппетитным – темно-коричневые куски плавали в мутной подливке вместе с какими-то корнеплодами. Но желудок, молчавший последние две недели, взбунтовался с удвоенной силой, не оставляя выбора.

– Спасибо, – поблагодарил я, подцепив деревянной ложкой кусок мяса.

Вкус оказался специфическим. Мясо было жестким и волокнистым, с необычным привкусом. Специи перебивали основной вкус, но не могли скрыть легкую горчинку. Подливка оказалась пересоленной и острой одновременно. Но я был слишком голоден, чтобы привередничать.

Орд устроился рядом со своей порцией и принялся за еду с аппетитом здорового семнадцатилетнего парня. Он ел быстро, сноровисто, разрывая мясо зубами и обмакивая лепешку в подливку. За считанные минуты его миска опустела.

Я старался не отставать, заставляя себя поглощать так необходимые мне жиры и углеводы. Желудок, отвыкший от твердой пищи, протестовал, но я упорно продолжал жевать и глотать. Хлеб оказался черствым и пережаренным, но размоченный в подливке, он хотя бы не царапал горло.

– Что за мясо? – спросил я, дожевав последний кусок.

– Топс, – ответил Орд, облизывая ложку. – Мелкая пустынная тварь, трекс в миниатюре, только с ядовитыми внутренностями. Если разделать правильно, яд в мясо не попадет. А если неправильно… – Он выразительно провел ребром ладони по горлу.

Прекрасно. Я только что продегустировал мясо ядовитого пустынного ящера. В животе неприятно заурчало, но я заставил себя не думать об этом. В конце концов, местные едят это годами и не умирают. Наверное.

Мы сидели в тишине, разглядывая пляшущие в очаге языки пламени. Орд подбросил в огонь несколько сухих веток, и пещеру наполнил треск горящего дерева. Искры взмывали вверх, кружились в восходящих потоках воздуха и гасли, не долетев до закопченного потолка.

– Твоя комната? – спросил я наконец, обводя взглядом убогое жилище.

– Теперь наша, – кивнул Орд, не отрывая взгляда от огня. – Придется потесниться, но ничего. Я рад соседу.

– А девушка у тебя есть? – поинтересовался я, стараясь, чтобы вопрос прозвучал небрежно. – Я не помешаю?

Орд покачал головой, и в его глазах мелькнула тень досады.

– Нет, я еще не вошел в возраст воина. Мне семнадцать – всего год остался. До восемнадцати нельзя жениться, заводить собственное жилье, участвовать в настоящих поединках. Детские правила! – Он сплюнул в огонь, и тот зашипел. – Но скоро все изменится. Так что располагайся как дома!

Вопрос о Бет вертелся на языке, но я решил пока не проявлять к ней явного интереса. Слишком рано, слишком опасно. Нужно сначала разобраться в местных обычаях и табу.

– Если ты уже закончил, покажу наш поселок, – Орд встал и потянулся, хрустнув суставами. – Нужно, чтобы тебя увидели и запомнили. Иначе кто-нибудь из горячих голов может принять тебя за чужака и всадить нож в спину.

Он зачерпнул воду из каменной чаши и выпил жадными глотками. Капли стекали по его подбородку, блестя в свете очага.

– Тебе сейчас нужно очень много пить, – сказал он, протягивая мне вторую кружку. – Пить и ходить. Бет говорила, твое тело потеряло много крови. Нужно восстановить силы.

Вода оказалась теплой, с легким минеральным привкусом, но после пересоленной еды показалась божественным нектаром. Я выпил первую кружку стоя, чувствуя, как живительная влага растекается по пищеводу. Вторую цедил медленно, прислушиваясь к ощущениям. Слабость никуда не делась, но уже не накатывала волнами, грозя свалить с ног.

– Идем! – Орд направился к выходу. – И постарайся не упасть. Нести тебя на руках я не собираюсь – ты слишком мускулистый и тяжелый.

Я поднялся, морщась от тянущей боли в мышцах. Тело протестовало против движения, требуя покоя, но я заставил себя сделать первый шаг. Потом второй. К выходу из пещеры я дошел почти не шатаясь.

Коридор встретил нас полумраком и затхлым воздухом. Факелы горели через неравные промежутки, создавая островки света в океане теней. Стены были грубо обтесаны – видны следы примитивных инструментов, которыми расширяли природные расщелины. В некоторых местах сохранились фрагменты более древней и тонкой работы – полустертые изображения, геометрические узоры, обрывки надписей на неизвестном языке.

– Вся дневная жизнь проходит в этих пещерах, – Орд обернулся ко мне, идя задом наперед с уверенностью человека, знающего каждую неровность пола. – Наверху днем – пекло. Песок раскаляется так, что можно яйца трексов жарить. А здесь прохладно и влажно.

В полумраке его лицо казалось старше. Огни факелов отражались в серых глазах, превращая их в расплавленное серебро. Тени подчеркивали скулы и заостряли черты, делая его похожим на юного разбойника из арабских сказок.

– Я люблю пустыню, – продолжил он, разворачиваясь лицом вперед. – Но днем она превращается в раскаленную сковороду. Даже драки прячутся в своих гнездах. Только хулды да скорпы могут переносить такую жару – они зарываются глубоко в песок.

Коридор начал расширяться. По бокам появились темные проемы – входы в другие жилые пещеры. Из некоторых доносились приглушенные голоса, звон посуды и приглушенный смех. Жизнь поселка текла своим чередом, скрытая от посторонних глаз толщей камня.

– Мы с тобой живем в крыле холостяков, – пояснил Орд, замедляя шаг. – Слева и справа – такие же комнаты. Всего нас здесь человек двадцать. Молодые охотники, которые еще не обзавелись семьями. Веселая компания, но шумная. Привыкнешь.

Мы прошли мимо бокового ответвления, из которого доносился мерный звон металла о металл.

– Кузница, – пояснил Орд, заметив мой вопросительный взгляд. – Старик Хрод – лучший кузнец на сотни километров вокруг. Говорят, в молодости работал на имперских заводах и знает секреты обработки металла. Но это только слухи – сам он о прошлом не распрстраняется.

Из другого коридора слышались женские голоса – мелодичная речь на певучем местном наречии. Они о чем-то спорили, перебивая друг друга, и время от времени раздавался дружный смех.

– Прачечная, – объяснил Орд. – Там есть подземный ручей. Женщины стирают одежду и сплетничают. Лучше туда не соваться без приглашения – растерзают.

Откуда-то издали доносились детские крики – громкие и беззаботные, одинаковые во всех мирах. Дети играли в какую-то игру, судя по топоту множества ног и радостным визгам. Нормальная жизнь маленького сообщества, спрятавшегося от враждебного мира в каменном убежище.

– Много здесь детей? – спросил я, останавливаясь передохнуть. Прогулка давалась тяжелее, чем я ожидал.

– Немало, – ответил Орд, терпеливо ожидая, пока я отдышусь. – Большинство родились здесь. Некоторых, как меня и Бет, купили на невольничьих рынках. А ты – наш первый джампер за много лет. Хотя – какой из тебя ребенок?

Коридор вывел нас в еще более широкий проход. Факелы здесь горели чаще, создавая почти комфортное освещение. Стены были выглажены временем и тысячами прикосновений. В нишах стояли глиняные кувшины с водой – запас на случай осады или иной беды.

Слабость накатила новой волной. Я покрылся испариной и ухватился за стену, чтобы не упасть. Перед глазами поплыли цветные круги, в ушах зашумело. Орд мгновенно оказался рядом, подставив плечо.

– Нормально, – успокоил он, когда я попытался извиниться. – После таких ранений удивительно, что ты вообще на ногах. Еще немного – и отдохнешь.

Мы двигались медленно, останавливаясь каждые несколько метров. Орд терпеливо ждал, пока я переведу дух, и продолжал свой рассказ.

– Здесь хранилища, – он указал на массивную дверь, окованную металлом. – Запасы еды, воды, оружия. Всего, что нужно для выживания. Охраняется день и ночь – драгоценнее золота в наших краях.

– А здесь кухня, – следующий проход источал ароматы готовящейся пищи. – Готовят по очереди, каждая семья отрабатывает свою неделю. Холостяки вроде нас едят то, что дают. Иногда везет, иногда – не очень.

– Главная столовая, – Орд кивнул в сторону еще одного прохода. – Но сейчас там никого – все наверху. Ночь – время охоты и работы. День – время сна и отдыха.

Наконец мы добрались до очередного ответвления. Орд остановился и повернулся ко мне с загадочной улыбкой.

– Зал собраний, – объявил он, делая приглашающий жест. – Самое важное место в поселке. Заходи, посмотришь.

Я шагнул в темный проем и увидел полусферическую пещеру. Круглый зал был не меньше пятидесяти метров в диаметре, с высоким сводчатым потолком и плоским основанием. Это место явно имело природное происхождение – возможно, когда-то здесь было подземное озеро, как в купальне. Но руки человека превратили пещеру в нечто большее.

В центре располагалась круглая арена, огороженная невысоким каменным парапетом. От него концентрическими кругами поднимались каменные скамьи без спинок – примитивный амфитеатр. По окружности парапета через равные промежутки стояли массивные каменные чаши. В них тлели угли, испуская слабый красноватый свет. Дым поднимался прямо вверх – видимо, в каменном своде были пробиты вентиляционные каналы.

– Твоя задница сейчас на жертвеннике! – раздался веселый голос Орда.

Я подскочил как ужаленный – оказывается, вместо скамьи я уселся на каменный куб с непонятными символами. В полумраке я их не разглядел.

– Мы – простые люди! – усмехнулся Орд, подходя ко мне с факелом. – Любая необычная каменюка для нас – святыня. Хотя этому жертвеннику лет триста, и никто уже не помнит, какому богу он посвящен.

Я поспешно встал и отошел подальше от древнего алтаря. В этом мире лучше перестраховаться – мало ли какая магия может скрываться в сего глубине.

– Здесь сидеть можно? – уточнил я, опускаясь на одну из скамей первого ряда.

– Да, теперь твоя задница в полной безопасности, – Орд уселся рядом, воткнув факел в специальное углубление. – Это главная площадь поселка. Здесь происходит все важное – обучение воинов, поединки, собрания, суды, праздники, свадьбы.

– Поединки? – переспросил я. – За что обычно дерутся?

– По-разному, – Орд пожал плечами, глядя на пустую арену. – За женщину, за оскорбление, за место в племени. Иногда просто чтобы доказать, кто сильнее. Драться разрешено только здесь, на арене, и только по правилам. За нарушение – изгнание в пустыню, а это равносильно смерти.

– Какие правила?

– Бой идет до первой крови или до сдачи одного из противников. Убивать запрещено, но случается. Оружие – только то, которое одобрит вождь. Обычно это деревянные мечи или голые руки. Металлические клинки – только в особых случаях.

– Тебе приходилось драться?

– На тренировках – постоянно, – кивнул парень. – Но настоящий поединок возможен только между взрослыми воинами – мне еще год ждать. – В его голосе звучало нетерпение юноши, рвущегося доказать свою состоятельность.

– А мне можно будет участвовать? – спросил я без особого энтузиазма.

Перспектива публичной драки не радовала. На Земле я последний раз дрался в средней школе, и это сражение закончилось разбитыми носами и двухнедельным отстранением от занятий.

– Тебе вообще драться нельзя, – покачал головой Орд. – Ты гость поселка, и находишься под защитой вождя. Если гость оскорбляет кого-то или проливает чужую кровь без разрешения, его убивают без суда. Таков закон.

– Буду держать язык за зубами, – пообещал я. – И надеяться на твою поддержку.

– Можешь на меня рассчитывать! – Орд широко улыбнулся и отбросил черную косу за спину. – Я теперь твой наставник. Буду учить тебя нашим обычаям, а ты… – Его глаза загорелись. – А ты будешь вечерами рассказывать мне истории!

– Истории? – настороженно переспросил я.

– О мире, из которого прибыл! – Орд придвинулся ближе, понизив голос до заговорщицкого шепота. – Когда я был маленький, Берт пересказывал книгу одного из Императоров – о железных птицах, летающих быстрее драков. О городах из стекла и металла, достающих до облаков. О морях без берегов и землях, покрытых белым песком, холодным как лед.

Он смотрел на меня с таким восторгом и надеждой, что сердце сжалось. Для него эти рассказы были вожделенными волшебными сказками, окном в невообразимый мир. Но я не мог позволить себе роскошь откровенности.

– Я почти ничего не помню, – соврал я, стараясь, чтобы голос звучал искренне огорченным. – Только смерть. Сетлы с мечами, боль, темнота… А потом – песок и солнце Волда.

Разочарование на лице Орда было таким явным, что я почувствовал укол совести. Но правила Тана были железными – никому не рассказывать о прошлом. И я не собирался их нарушать. По крайней мере, пока.

– Совсем ничего? – с надеждой переспросил парень. – Может, хоть что-то? Девушки у вас красивые?

– Извини, – я постучал пальцем по своему виску. – Пустота. Будто той жизни и не было вовсе.

– Жаль, – Орд откинулся назад, заложив руки за голову. – Еще Берт рассказывал, что ваш мир прекрасен и ужасен одновременно. Что там нет магии, но люди создали чудеса при помощи разума и железа. Что там нет сетлов, но люди воюют друг с другом из-за цвета кожи или веры в разных богов.

Я промолчал. Описание было на удивление точным.

– Но раз ты не помнишь свой мир, я покажу тебе наш! – Орд с энтузиазмом вскочил на ноги и потянул меня за руку. – Пойдем! Пока солнце не село, успеем подняться на Смотровую скалу.

Мы покинули зал собраний и двинулись дальше по лабиринту коридоров. Постепенно проходы становились уже, потолки – ниже. Факелы встречались все реже, и приходилось идти почти на ощупь, ориентируясь на оранжевое пятно света впереди – факел в руке Орда.

Воздух становился суше и теплее. Где-то впереди забрезжил естественный свет – тусклый, красноватый, но после подземной темноты казавшийся ярким. Еще несколько поворотов – и мы вышли из пещеры на каменную площадку.

Контраст был разительным. После прохлады подземелий жар пустыни накрыл словно теплое одеяло. Воздух был густым, вязким, насыщенным запахами нагретого камня и песка. Солнце висело низко над горизонтом, окрашивая мир в оттенки охры и киновари.

Площадка перед входом в поселок была небольшой – метров десять в поперечнике, окруженная с трех сторон отвесными скалами. Четвертая сторона обрывалась вниз, открывая вид на бескрайнее море песков. У края пропасти сидели несколько человек, наблюдая за закатом. Они обернулись на наши шаги, окинули меня оценивающими взглядами и вернулись к созерцанию.

– Видишь? – Орд указал на почти отвесную стену справа. – Там наверху – лучшая смотровая площадка во всем Волде. Оттуда видно на десятки километров вокруг.

Я проследил взглядом за его рукой и почувствовал, как пересыхает во рту. Скала была высотой метров тридцать, с редкими выступами и трещинами. Для здорового человека с навыками скалолазания – вполне преодолимое препятствие. Для меня же в нынешнем состоянии – приговор.

– Я не полезу, – честно признался я. – Еле на ногах стою.

– Трусишь? – Орд склонил голову набок, и в его глазах заплясали оранжевые искорки. – Ну что ж, тогда будем спать в обнимку. Как маленькие дети, которые боятся, что из-под кровати вылезет хулд и утащит их под землю!

– Это угроза? – я невольно улыбнулся.

– Обещание! – Орд подмигнул. – Буду обнимать тебя всю ночь, напевать на ушко колыбельные и гладить по макушке.

Я пристально посмотрел на ухмыляющегося парня. Что-то в выражении лица Орда говорило – он вполне способен выполнить угрозу. Хотя бы ради шутки. А мне не хотелось бить его симпатичную мордашку в первые же дни знакомства.

– Ладно, – сдался я. – Но если я сорвусь и разобьюсь, будешь винить себя и рыдать над мои трупом!

– Не сорвешься, – уверенно заявил Орд. – Джамперы не падают. И не умирают глупой смертью. Даже когда Сфера спит.

Я подошел к скале, и с тоской посмотрел вверх. Вблизи она казалась еще выше и опаснее. Страха почему-то не было – только гложущие разум сомнения. Но отступать было поздно – Орд уже начал подъем, двигаясь вверх с легкостью обезьяны.

Я нащупал пальцами первый выступ над головой и подтянулся. Мышцы запротестовали, но выдержали нагрузку. Нашел опору левой ногой, перенес вес на нее и потянулся за следующим камнем.

Навыки скалолазания, приобретенные в скаутских лагерях, наконец пригодились. Не смотреть вниз. Три точки опоры. Проверять каждый захват. Дышать ровно. Простые правила, вбитые инструкторами в подкорку.

Я двигался медленно и методично, стараясь не думать о высоте и последствиях падения. Наверх нужно было подняться уже хотя бы для того, чтобы понять где находится поселок и изучить возможность побега.

Глава 11

Камень под мокрой от пота спиной был шершавым, но после отвесной стены казался мягче перины. Я лежал, глядя в темнеющее небо, и не мог поверить, что добрался. Что не сорвался, не разбился, не сдался на полпути. Что покорил свою первую вершину в Волде.

– Молодец! – сказал Орд, присаживаясь рядом на корточки. – Знал, что справишься! У тебя железная воля!

– Спасибо, – выдавил я, когда дыхание более-менее восстановилось.

Орд помог мне сесть. Мышцы ныли, руки мелко дрожали от перенапряжения. Но я был жив и относительно цел. А это уже немало.

– Садись вот так, – Орд продемонстрировал позу, скрестив ноги по-турецки. – И смотри. Сейчас увидишь то, ради чего стоило сюда лезть.

Я неуклюже повторил его позу, устраиваясь на краю площадки. И только теперь, когда напряжение отступило, смог оглядеться и оценить открывшийся вид. Дыхание перехватило. Но теперь не от страха и боязни сорваться вниз, а от восхищения.

Пустыня простиралась во все стороны до самого горизонта – бескрайний океан золотого песка, вздымающийся застывшими волнами дюн. Заходящее солнце – огромный расплавленный диск – висело низко над западным краем мира, окрашивая барханы в невероятную палитру цветов.

Это было похоже на картину безумного художника, щедро плеснувшего на холст все теплые краски. Бледно-желтый переходил в золотой, золотой – в оранжевый, оранжевый – в алый. Тени дюн были фиолетовыми, почти черными, создавая резкий контраст с освещенными склонами. А небо… Небо полыхало всеми оттенками пламени – от нежно-розового до багряного, от сиреневого до густо-пурпурного.

– Красиво, – выдохнул я, и это слово показалось жалким, неспособным передать истинное великолепие момента.

– Это еще не все, – Орд тронул меня за локоть. – Смотри туда!

Он указывал куда-то вправо, на участок неба над дальней грядой скал. Я проследил за его взглядом и замер, не веря своим глазам.

На фоне пылающего заката появилась черная точка. Сначала крохотная, едва заметная. Но она стремительно росла, приобретая четкие очертания. Еще мгновение – и сомнений не осталось.

Дракон. Над пустыней летел живой, настоящий дракон.

Мой разум отказывался принимать увиденное. Это невозможно. Драконы – создания из мифов и легенд, персонажи сказок и фэнтези-романов. Их не существует. Не может существовать.

Но глаза говорили обратное.

Существо было огромным. Мощные взмахи крыльев пластали воздух, и за каждый из них дракон преодолевал несколько дюн. Их размах поражал воображение. Массивное тело покрывала черная чешуя, поблескивающая в косых лучах солнца и переливающаяся всеми цветами заката – алым, пурпурным и фиолетовым. Длинная шея изгибалась в полете, а клинообразная голова с массивным клювом была похожа на змеиную. Когда он опускался к поверхности, вслед за ним поднимались тучи песка – золотистые вихри, кружащиеся в его следе.

– Черт… – прошептал я, не в силах подобрать более подходящее слово.

А потом дракон взревел.

Звук накатил на нас оглушительной волной, ударил в барабанные перепонки, отразился от скал многократным эхом. Это был не просто рев – это был голос первобытной мощи, язык существа, стоящего на вершине пищевой цепочки. Низкий, утробный звук, от которого вибрировали камни под ногами, а по спине пробегал холодок.