Клон. Книга первая

Охотник закрыл глаза и начал бить по барабанам ладонями.

Бум-бум-та-бум. Бум-бум-та-бум.

Ритм был медленным, размеренным, гипнотическим. Не мелодия в привычном понимании, а асинхронная и атональная гармония, имитация природных звуков. Может быть, шагов крупного животного, а может – биения его огромного сердца. Звук разносился над пустыней, отражаясь от скал слабым эхом.

Бум-бум-та-бум. Бум-бум-та-бум.

Я стоял, вглядываясь в горизонт, и считал удары собственного сердца. Десять. Двадцать. Пятьдесят. Время тянулось, растягиваясь, как патока. Пот выступил на лбу, несмотря на ночную прохладу. Соленые капли стекали по лицу, щипали глаза, но я не вытирал их.

Сто ударов. Двести. Может, больше – я сбился со счета.

Первым признаком приближающейся опасности стала вибрация. Едва заметная дрожь песка под ногами. Если бы я не ждал ее, то и не заметил бы. Но в напряженной тишине, при обостренных страхом чувствах, я почувствовал ее сразу.

Что-то двигалось под поверхностью. Что-то большое.

Барабанный бой не прекращался. Бум-бум-та-бум. Бум-бум-та-бум. Теперь к нему добавился еще один ритм – глубокий, почти неслышимый. Ритм движения поднимающегося из песчаных глубин существа.

На скалах зашевелились охотники. Они поднялись со своих мест, напряженно вглядываясь в темноту. Копья и крючья поднялись над их головами, веревки размотались, готовые к броску. Профессионалы готовились к привычной работе.

Вибрация усилилась. Теперь песок вокруг меня мелко дрожал, и песчинки подпрыгивали, танцуя в лунном свете. А звук усилился – низкий, утробный, похожий на рычание огромного зверя.

А потом я увидел его.

В тридцати метрах от меня песок вспучился. Сначала небольшой холмик, потом выше, шире. Песчинки осыпались по склонам, открывая что-то темное внизу. Бугор рос с пугающей скоростью, и быстро превратился в небольшой холм.

– Крок! – крикнул кто-то из охотников. – Огромный крок!

Тварь вырвалась на поверхность с оглушительным ревом. Песок взметнулся фонтаном, на мгновение скрыв существо из виду. Я инстинктивно зажмурился и выставил перед собой руки, защищаясь от песчаной волны.

Когда я открыл глаза, передо мной стоял монстр из кошмаров.

Крок был размером с лимузин. Широкое, приплюснутое тело покрывала грязно-желтая чешуя, испещренная шрамами и отметинами от старых ран. Короткие, но мощные лапы заканчивались когтями длиной с мою ладонь. Хвост – толстый, мускулистый – бил по песку, оставляя глубокие борозды. А вишенка на торте – голова. Массивная, непропорционально большая даже для такого тела. Челюсти, способные перекусить человека пополам. Ряды зубов – острых, изогнутых назад, созданных для того, чтобы рвать и удерживать добычу.

Тварь повернула морду в мою сторону, и наши взгляды встретились. Глаза крока были желтыми, с вертикальными зрачками, как у рептилии. В них горели голод и ярость – первобытные, всепоглощающие.

Крок издал низкий утробный рык. Он прокатился по площадке, отразился от скал, ударил в барабанные перепонки. От этого звука по коже побежали мурашки, а где-то в глубине мозга проснулся древний ужас – страх добычи перед хищником.

А потом он бросился на меня.

Время замедлилось. Или мое восприятие ускорилось из-за адреналина, хлынувшего в кровь. Я видел каждую деталь с кристальной четкостью.

Мощные лапы отталкиваются от песка, поднимая тучи пыли. Приплюснутое тело вытягивается в прыжке. Огромная пасть раскрывается, обнажая розовую глотку и ряды желтоватых зубов. Капли слюны летят во все стороны, блестя в звездном свете, как осколки хрусталя.

Охотники сорвались со скал, но я четко осознавал – они не успеют. Расстояние слишком большое, а стремительно приближающийся крок – слишком быстрый. Двадцать метров. Пятнадцать. Десять.

Я выдернул копье из песка, занес его за спину, а затем с воплем метнул прямо в распахнутую пасть монстра. И застыл, обреченно глядя на то, как оно исчезает в исполинской глотке.

Пять метров. Я различал каждую чешуйку на уродливой морде. Видел грязь на клыках. Чувствовал вонь – смесь тухлого мяса, болотной тины и чего-то кислого, желудочного.

Некуда бежать. Некуда спрятаться. Только смотреть, как смерть несется навстречу в режиме слоу моушн.

И тут передо мной материализовался Берт.

Он появился из ниоткуда – в одно мгновение пустота, в следующее – фигура вождя между мной и смертью. Берт сделал несколько быстрых пассов руками, и воздух вокруг него задрожал. Исказился. Уплотнился.

Крок врезался в невидимую стену на полной скорости. Удар был чудовищным – я почувствовал его всем телом. Земля дрогнула, песок взметнулся во все стороны. Звук – глухой, мясистый – напоминал удар огромного молота по барабану.

Тварь отлетела назад, кувыркаясь в песке. Несколько раз перевернулась через голову и замерла, оглушенная. Но лишь на мгновение. Крок встряхнул массивной головой, поднялся на лапы и зарычал – теперь в его рыке звучала не только ярость, но и боль.

И снова бросился в атаку.

Берт ждал нападения. Он стоял передо мной, широко расставив ноги и подняв руки на уровень груди. Воздух между ним и зверем мерцал в ярком свете чужих звезд. Барьер. Невидимая стена между жизнью и смертью.

Крок ударился о преграду снова и отпрянул назад.

Охотники налетели на него со всех сторон одновременно. Это был отработанный маневр, отточенный в сотнях подобных сражений. Крюки на веревках полетели в цель, впиваясь в чешуйчатую шкуру. Боласы обвились вокруг мощных лап и кончика хвоста. Копья атаковали уязвимые места – суставы, брюхо, основание хвоста.

Началась битва.

Крок взревел от боли и ярости. Он извивался всем телом, пытаясь стряхнуть атакующих и освободиться. Хвост хлестнул по песку с такой силой, что двое охотников, державших боласы, разлетелись в разные стороны. Они упали, перекатились и вскочили – живые, но явно оглушенные.

Все остальные боролись. Веревки натянулись, мужчины упирались ногами в песок, удерживая разъяренную тварь. Это было похоже на корриду – только вместо быка был монстр размером с автомобиль, а вместо элегантных тореадоров – суровые полуголые охотники.

Крок попытался уйти под песок – инстинктивная реакция пустынного хищника. Но веревки держали его на поверхности. Он рыл когтями, разбрасывая песок во все стороны, но охотники методично подтягивали его обратно.

Берт все еще стоял передо мной, поддерживая барьер и невидимую удавку на шее зверя. Мускулы на шее вздулись от напряжения, руки мелко дрожали, а по лицу тек пот – видимо, его уровень владения Силой был значительно ниже, чем у Тана.

– Держитесь! – крикнул кто-то из охотников. – Он слабеет!

Но крок явно не собирался сдаваться. С яростным рыком он рванулся вперед, и несколько охотников упали на песок. Освободившаяся передняя лапа полоснула воздух, и трое парней отпрянули назад. Зверь воспользовался замешательством, сделал еще один рывок и освободил вторую переднюю лапу.

И тут я увидел Орда.

Парень отделился от группы охотников позади крока и бросился вперед. В руках у него было копье – обычное охотничье копье, выглядевшее жалкой зубочисткой рядом с огромным монстром. Но Орд двигался уверенно и целеустремленно, в отличие от меня, он явно не думал о смерти.

– Орд, нет! – закричал я, но мой голос потонул в шуме сражения.

Крок не заметил приближающегося сбоку охотника – он был слишком занят теми, кто атаковал спереди. Орд использовал это, подбежав вплотную к чешуйчатому боку. Одним прыжком – невероятным, почти нечеловеческим он оказался на спине монстра.

Балансируя на извивающемся теле, Орд поднял копье обеими руками. На его лице была написана абсолютная сосредоточенность – весь мир сузился до острого наконечника и точки на шее крока.

– Сдохни! – выкрикнул он и вонзил копье.

Удар был точным. Раздался треск – Орд пронзил череп твари. Копье вошло глубоко, пробив чешую, мышцы, добравшись до жизненно важных органов.

Крок взвыл. Это был не рев ярости – это был крик боли, почти человеческий в своей пронзительности. Тело монстра выгнулось дугой, сбрасывая Орда. Парень полетел в песок, но успел сгруппироваться и перекатиться при падении.

Крок сделал несколько неуверенных шагов. Из раны вокруг копья хлестала темная кровь – черная в звездном свете. Еще шаг. Еще. Массивное тело покачнулось и рухнуло на песок с глухим ударом. Несколько судорожных вздохов. Хвост дернулся в последний раз. И зверь затих.

Тишина, наступившая после битвы, была оглушительной. Несколько секунд все стояли неподвижно, не веря, что схватка окончена. Потом Орд издал торжествующий вопль – дикий, первобытный крик победителя. Остальные охотники подхватили его, и ночную пустыню огласили крики триумфа.

Берт опустил руки, и невидимый барьер исчез. Вождь покачнулся от усталости, но устоял. Он повернулся ко мне. На его губах играла усталая, но довольная улыбка.

– Что и требовалось доказать, – спокойно заключил он.

– Что именно? – спросил я, все еще не веря, что остался жив.

Сердце колотилось как бешеное, адреналин бурлил в крови, но я был цел и невредим.

– Твой потенциал очень высок, – Берт подошел ближе, вытирая пот со лба. – Обычно на приманку идут твари помельче. Скорпики размером с ребенка, молодые хулды. Но такой монстр… Только очень сильная, хоть и спящая Сфера могла его привлечь.

– Это была не охота, а проверка? – задал я очевидный вопрос.

– И то, и другое, – Берт подмигнул, в его глазах плясали веселые искры. – Убили двух тушканов одним камнем. Проверили твой потенциал и добыли мяса на неделю вперед.

– А если бы что-то пошло не так? – не смог удержаться от вопроса я.

– Ты бы умер, – ответил Берт, пожав плечами, развернулся и направился к поверженной туше.

Ко мне подскочил Орд. Парень сиял от восторга, глаза горели, на смуглых щеках играл румянец. Он выглядел опьяненным – не вином, а победой, адреналином и осознанием собственной силы.

– Видел? – закричал он, схватив меня за плечи. – Я убил его! Одним ударом!

– Видел! – подтвердил я, поддаваясь его энтузиазму. – Ты был великолепен! Безумен, но великолепен!

– Мы оба были! – Орд заключил меня в крепкие объятия, не обращая внимания на покрывающие наши тела пот, кровь и песок. – Ты стоял как скала! Даже не дрогнул, когда эта тварь неслась прямо на тебя! Ты прошел инициацию!

Глава 13

На поверхности царила ночная прохлада. Первые минуты я шумно дышал полной грудью: после затхлости подземного муравейника свежий воздух пьянил до головокружения. Запрокинув голову, я смотрел на звездное небо и тешил себя иллюзией, что после долгого заточения в подземном плену вновь обрел свободу. На самом же деле все относительно. Как на Земле, так и в Волде.

Мы с Бертом стояли у подножия небольшого скального выступа, торчащего на поверхности пустыни подобно утесу посреди безбрежного океана. Его плоское подножие служило местом сбора жителей подземного поселка. Несколько десятков человек сидели перед относительно ровной полукруглой площадкой, приняв позы лотоса с той естественной грацией, которая приходит только после многих лет практики.

Длинноволосые мужчины и женщины были одеты в набедренные повязки, короткие кожаные юбки и топы. В колеблющемся, неверном свете факелов их лица казались масками из древнего театра теней – то появляющимися из мрака с пугающей внезапностью, то вновь исчезающими в нем, словно призраки. С некоторыми из них я ходил на охоту, многих уже встречал в полутемных коридорах поселка, но лица и имена в памяти еще не отложились.

Люди сидели практически неподвижно и, щурясь, пытались меня разглядеть. Это была довольно сложная задача, учитывая, что дающие колеблющийся свет факелы находились за моей спиной. Казалось, что я очутился на сцене перед небольшим зрительным залом. На меня уставилось множество пар глаз, в которых алыми точками отражался свет горящих факелов.

Берт излучал спокойную, непоколебимую уверенность человека, привыкшего повелевать и не знающего сомнений в своем праве на власть. В мерцающем, неровном свете факелов его высокая фигура казалась высеченной из цельного куска базальта – прямая, как копье, спина, широко расправленные плечи воина, гордо поднятая голова вождя.

Он положил тяжелую, мозолистую руку мне на плечо – жест, который мог быть истолкован двояко: как поддержка новичка или как предупреждение пленнику не делать резких движений.

– Свободные охотники Волда! – голос вождя разнесся над притихшей площадкой, и все взгляды, как по команде невидимого режиссера, обратились к нам. – Сегодня мы собрались под этими древними звездами решить важный вопрос. Вопрос, который касается не только этого юноши, стоящего рядом со мной, но и будущего всего нашего племени, наших детей и детей наших детей.

Берт сделал выверенную паузу, позволяя своим словам медленно осесть в сознании слушателей, как оседает песок после песчаной бури.

– Этого юношу зовут Лекс, – продолжил вождь, слегка, но настойчиво подтолкнув меня вперед.

Я сделал неуверенный шаг, покачнувшись от неожиданности, и оказался в перекрестье десятков внимательных, изучающих взглядов.

– Он мой личный гость. А законы гостеприимства, священные законы пустыни, вы все хорошо знаете без лишних напоминаний! Тот, кто нарушает их, будет обречен на вечные скитания в песках!

В толпе послышался недовольный, нарастающий ропот. Кто-то громко и демонстративно фыркнул, выражая свое презрение, кто-то что-то яростно прошептал соседу, и тот согласно закивал. Я стоял под прицелом их тяжелых взглядов, чувствуя себя обнаженным – не физически, а душевно, словно они могли видеть каждую мою мысль, каждый потаенный страх. Казалось, их глаза проникали сквозь кожу, мышцы и кости, добираясь до самой сути, пытаясь понять – что я за человек и можно ли мне доверять.

– Свободные охотники великой пустыни Волда! – Берт повысил голос, придав ему металлические нотки, и недовольный ропот начал постепенно стихать. – Этот парень появился в нашем племени совсем недавно, всего несколько дней назад, но вы все уже хорошо знаете его историю. Наш драк, древний хранитель этих мест, принес его к нам израненного, истекающего кровью, едва цепляющегося за жизнь. Бет, наша искусная целительница, выходила его, буквально вытащила с того света, потратив драгоценные лекарства и бессонные ночи.

Вождь сделал паузу, обводя взглядом лица слушателей, подмечая их реакцию.

– Вчера, – продолжил он, – этот юноша участвовал в ночной охоте. Он стоял приманкой для крока – чудовища размером с трех трексов. И не дрогнул, не побежал, когда эта тварь неслась прямо на него, разинув пасть, полную зубов! Некоторые из вас были там и могут подтвердить – он не из робкого десятка. Он доказал свою храбрость!

Я заметил, как несколько охотников неохотно кивнули, подтверждая слова вождя. Но их лица оставались непроницаемыми, словно высеченными из камня масками, не выдающими истинных чувств.

– Нам нужны молодые, сильные охотники, – продолжил Берт, делая несколько шагов вдоль полукруга сидящих и обводя их тяжелым взглядом. – Нужны крепкие руки и храбрые сердца. Каждый год пустыня становится все более жестокой, а хищники – все более голодными и агрессивными. Скоро начнется сезон песчаных бурь, а после него – время великой охоты. И потому, используя свое право вождя, данное мне вами и подтвержденное годами моего правления, я предлагаю принять Лекса в наше племя как полноправного члена!

Последние слова прозвучали подобно удару грома в ясном небе. Несколько долгих секунд стояла абсолютная, звенящая тишина, нарушаемая только потрескиванием факелов. А потом площадка буквально взорвалась яростными криками.

– Он джампер! – первым вскочил на ноги седовласый воин с глубоким шрамом через всю левую щеку – след от когтей какого-то хищника. – Проклятый джампер! А джамперам здесь не место! Мы – свободное племя пустыни, а не прислужники проклятой Империи! Не рабы Императора!

Толпа зашумела, как потревоженный улей разъяренных пустынных ос. Слово «джампер» звучало со всех сторон, эхом отражаясь от скал – кто-то произносил его с нескрываемым презрением, кто-то – с суеверным страхом, кто-то – с откровенной, почти животной ненавистью. Я невольно сжал кулаки так сильно, что ногти впились в ладони, чувствуя, как по спине, несмотря на прохладу ночи, струится холодный, липкий пот.

– Империя платит пятьдесят золотых солнц за голову любого джампера! – выкрикнула женщина средних лет с жесткими, словно вырубленными топором чертами лица и преждевременно поседевшими волосами. – Пятьдесят солнц! Это целое состояние! Если имперские ищейки узнают, что мы укрываем беглого джампера…

– Нас всех вырежут, как скот на бойне! – подхватил молодой охотник с криво сросшимся после перелома носом. Его голос дрожал от едва сдерживаемого страха. – Вспомните, что случилось с поселком у Западных скал всего три года назад! Они тоже думали, что смогут спрятать джампера!

– Империя стерла их с лица земли! – добавил кто-то из задних рядов. – Не осталось никого! Даже грудных детей не пощадили! Даже стариков, которые не могли держать оружие! Все поселение превратили в пепел, а землю засыпали солью, чтобы там никогда ничего не росло!

Голоса сливались в единый гул негодования и страха. Я видел ужас в их расширенных глазах – не передо мной лично, а перед тем, что я представлял. Перед безжалостным гневом Империи, перед закованными в сталь карательными отрядами, перед полным уничтожением всего, что было им дорого – их детей, их жилищ, их свободы.

Берт медленно, с достоинством истинного вождя поднял правую руку, и постепенно шум начал стихать. Не сразу – потребовалось несколько долгих, напряженных секунд, прежде чем последние выкрики замерли в ночи. Вождь стоял неподвижно, как древняя скала посреди бушующего песчаного моря, и его спокойствие постепенно, волна за волной, передавалось взбудораженной толпе.

– Братья и сестры! – его голос был негромким, но обладал удивительным свойством достигать самых дальних рядов, проникая в самые глубины сознания. – Я понимаю ваши страхи. Понимаю тревоги и опасения. Страх перед Империей въелся в наши кости, передается с молоком матери, шепчется в колыбельных. Но позвольте напомнить вам одну простую, неоспоримую истину – я тоже джампер. Я такой же, как этот мальчишка!

Во наступившей тишине было слышно, как потрескивают пропитанные маслом факелы, как шуршит песок, тонкими струйками осыпающийся с края каменной площадки, как где-то вдали перекликаются ночные хищники.

– И что из этого следует? – Берт медленно обвел взглядом притихших людей, останавливаясь на несколько мгновений на каждом лице. – Разве мое происхождение помешало мне защищать наше племя все эти долгие годы? Разве я предал вас Империи? Разве не проливал свою кровь рядом с вами, охотясь на хищников? Разве не делил с вами последнюю каплю воды в засуху?

Он шагнул вперед, выходя из тени, и яркий свет факелов выхватил его лицо из темноты – красивое даже в старости, волевое, изборожденное глубокими морщинами у глаз и рта – следами прожитых лет и принятых решений.

– Ты, Торн! – вождь внезапно указал на седовласого воина, первым поднявшего голос против меня. – Расскажи всем, как ты появился в нашем племени! Не стесняйся, поведай правду!

Торн смутился, его загорелое, обветренное лицо приобрело багровый оттенок, различимый даже в неверном свете факелов. Он нервно переступил с ноги на ногу, опустив взгляд на песок.

– Это было… давно, – начал он неохотно, словно каждое слово давалось ему с трудом.

– Тридцать два года назад, если быть точным, – подсказал Берт. – Продолжай, друг. Расскажи всем, особенно молодым, как я вытащил тебя из песков! Ты был ранен, истекал кровью, бредил. Стрела работорговцев прошла навылет через плечо. Помнишь? Многие в племени хотели оставить тебя умирать – чужак, лишний рот, обуза. Но я настоял, чтобы тебе дали шанс. Я сам выхаживал тебя, тратил драгоценные целебные травы!

– Дела давно минувших дней, – пробормотал Торн еще тише, скрестив могучие, покрытые шрамами руки на широкой груди. – Тогда все было по-другому. Империя была далеко, за тремя пустынями, а мы – никому не нужной песчинкой в бескрайнем море песка.

– По-другому? – Берт усмехнулся, но в его усмешке не было веселья. – Империя всегда была жадной до власти! Всегда искала джамперов! Но разве это помешало нам принять тебя? А ты отплатил нам верностью и дружбой!

Вождь повернулся к другому человеку.

– А ты, Гар? – Берт обратился к черноволосому мужчине средних лет, сидевшему в первом ряду со скрещенными ногами. На его лице застыла гримаса недовольства, тонкие губы были плотно сжаты в узкую линию. – Расскажи всем правду о себе! Разве ты сам – не чужак? Разве не я, джампер, спас твоего единственного сына, в тот страшный день, когда его едва не сожрал скорп?

Гар дернулся, словно его ударили. Его глаза метнулись к юноше, сидящему рядом – высокому и мускулистому парню с копной непослушных черных волос. Он молча опустил глаза, и в мерцающем свете факелов я увидел, как на его скулах заиграли желваки.

– Я спас его, – продолжил Берт неумолимо. – Использовал Силу джампера!

– Берт, дело не в том, что мальчишка – джампер, – спокойно, взвешенно возразил русоволосый парень лет двадцати пяти, сидящий во втором ряду. – Ты прекрасно знаешь, чем нам всем грозит его укрывательство! Империя не прощает таких вещей! Ее память длинна, а месть беспощадна!

Его слова упали как искра в бочку с порохом. Толпа снова взорвалась яростными криками, но теперь они звучали громче, злее, отчаяннее. Я различал отдельные фразы, врезающиеся в сознание как удары кинжала:

– Он приведет сюда имперских ищеек! Они выследят его по Сфере!

– Из-за одного мальчишки мы все погибнем! Наши дети станут сиротами!

– Пусть уходит в пустыню! Пусть ищет другое племя!

– Или продать его самим и получить награду! Пятьдесят солнц – мы сможем купить оружие, воду, еду на год!

Последнее предложение вызвало особенно бурную реакцию. Завязался яростный спор, голоса становились все громче, жесты – резче. Казалось, еще немного – и словесная перепалка перерастет в драку. Я инстинктивно отступил на шаг назад, но Берт удержал меня, крепко сжав плечо своей тяжелой рукой.

– Тишина! – рявкнул вождь.

Все замолкли мгновенно, словно им одновременно заткнули рты. В наступившей звенящей тишине было слышно только потрескивание масляных факелов, тяжелое дыхание разгоряченных спором людей да далекий вой ночных хищников пустыни.

– Я вижу, страх ослепил вас, – Берт говорил медленно, тщательно взвешивая каждое слово. – Страх перед гневом Империи. Страх перед переменами. Страх перед неизвестным будущим. Этот страх я понимаю – он живет в каждом из нас, передается из поколения в поколение. Но позвольте спросить – разве мы не называем себя свободным племенем? Разве мы не гордимся тем, что не склонили головы перед Императором? Разве мы не сами выбираем свою судьбу?

Он помолчал, позволяя вопросам повиснуть в ночном воздухе, проникнуть в сознание каждого.

– Времена изменились, это правда, – продолжил вождь, и в его голосе появилась неприкрытая горечь. – Империя стала сильнее, ее щупальца дотягиваются даже сюда, в самое сердце пустыни. Но мы – мы не изменились. Мы все еще прячемся в этих древних пещерах, как прятались наши деды и прадеды. Все еще дрожим при одном упоминании имперских легионов. Все еще живем в постоянном страхе. Но скажите мне – разве для этого наши предки выбрали трудную жизнь в пустыне? Чтобы мы, их потомки, боялись собственной тени?

– Красивые слова, Берт, – поднялся пожилой мужчина с длинной седой бородой, заплетенной в несколько тонких косичек. – Очень красивые слова, достойные вождя. Но слова не защитят нас от закованных в сталь имперских мечей. Слова не остановят джамперов Императора. Никто из нас намеренно не выдаст мальчишку, но что, если о нем узнают случайно? Что, если кто-то проболтается по пьяни? Торговцы, странствующие барды, беженцы – через наш оазис проходят десятки чужаков каждый месяц. Любой из них может донести!

– И что же ты предлагаешь, мудрый Крон? – спросил Берт, вскинув густые брови. – Убить мальчишку прямо здесь? Перерезать горло, как топсу на празднике? Или выгнать в пустыню на верную смерть от жажды и хищников? А может, связать его и продать Империи, как мешок зерна? Скажи прямо – что именно ты предлагаешь?

– Я предлагаю думать о выживании всего племени, а не о судьбе одного никому не известного чужака! – отрезал Крон, и его борода затряслась от гнева. – У нас больше трехсот душ! Женщины, дети, старики! Неужели жизнь одного стоит смерти трехсот?

– Чужака? – в голосе Берта появились по-настоящему опасные нотки, от которых по спине пробежал холодок. – Этот «чужак» не убежал вчера ночью, когда огромный крок несся прямо на него, разинув пасть! Не спрятался за спины других! Стоял на месте и ждал смерти, полностью доверяя нам свою жизнь! Разве такое мужество не заслуживает хотя бы уважения?